Нагайна (джен)

— Ты действительно хочешь этого, Том? — прошептала она.

За неё говорили глаза.

1921 год.

Поезд замедлил свой ход, и сидящие в купе одиннадцатилетние дети почувствовали едва ощутимый толчок. За окном стояла такая темень, что нечего было надеяться хоть что-то там разглядеть. Под сиденьями взволнованно ухали в клетках совы, слегка выглядывали края громоздких чемоданов. Даже добродушная женщина средних лет, которая обычно развозила тележку со сладостями, давно ушла, оставив после себя легкий сладковатый аромат то ли духов, то ли вверенных ей всевозможных конфет и забавных игрушек.

Низенькая девчушка соскочила с сиденья и обеспокоено заметалась, наматывая круги, насколько это позволяло тесное помещение.

— А вдруг я им не понравлюсь?

— А вдруг они решат, что я не подхожу ни на один из факультетов?

— А вдруг…?

Метания, грозившие перерасти в истерику, прервал мерный гул остановившегося поезда. Гудок оповестил учеников о прибытии в Школу чародейства и волшебства — Хогвартс. Первым из вагона выкатился пухлый мальчик…нет, не пухлый — его фигура (если так можно выразиться) имела идеальную форму шара. Парнишка сразу же стал заводилой в их небольшой компании, звали его Сет МакГриффин. Следом, скрестив пальцы перед предстоящим отбором, аккуратно спустилась Рэйвен Кэрроу — беззаботная девчонка с темными блестящими волосами и озорной улыбкой.

И последней — Нагайна Майелз, щуплая блондиночка, с большими невинными глазами бирюзового цвета. Айна не была дурнушкой, нет — напротив, в будущем она имела все данные, для того чтобы стать очень симпатичной девушкой…

— Все первокурсники — сюда! Старшие — по каретам! — громовым голосом прокричал высокий мужчина. Издали его можно было принять за старика — он был грузным, тяжелым на подъем и с густой длинной бородой. Но вблизи сразу же виделось вовсе не старческое лицо, со смешными морщинками в уголках глаз и блестящие живые глаза.

— Я Эдгар Нотт, преподаватель Защиты от Темных Сил и на сегодняшний вечер ваш провожатый. Рассаживаемся по лодкам, — по-прежнему не понижая голоса, Нотт махнул рукой в сторону озера.

Практически черная поверхность воды была немного страшноватой при свете луны и в то же время ужасно манящей. Так захотелось к ней прикоснуться, убедиться, что это действительно вода и ни что иное… Гладь озера походила на тяжелую материю, струящуюся, буквально текущую прямо по уже подмерзшей земле. Рано опавшие дубовые листья были хаотично разбросаны ветром; некоторые из них чинно проплывали по озеру.

— Воды не касаемся, за края не перевешиваемся! — давал наставления профессор Нотт, активно при этом жестикулируя, отчего он выглядел смешным и неуклюжим. — Вылавливать вас будет некому!

Неизвестно, собирался ли он приводить ту угрозу в исполнение — желающих выпендриться так и не нашлось. Изможденные приличной поездкой длиной в два с четвертью часа, вымокшие под привычным для Англии дождем и совершенно обессиленные дети просто рухнули в лодки по четверо человек и сидели абсолютно смирно.

* * *

Зал сиял своим великолепием. Было видно, что некоторые дети, слышавшие по рассказам родителей о Хогвартсе, пытались скрыть удивление, хоть это и плохо получалось. Это просто надо было видеть — первокурсники как один задрали головы и раскрыли от изумления рты. И удивляться было чему — потолок отсутствовал. Вместо него над головами преспокойно находилось чистое звездное небо. Не такое, которое только что Айна и другие наблюдали на улице, нет. Это небо было без единого облачка, без намека на дождь, сплошь усеяно крупными яркими звездами.

Майелз обвела взглядом Большой Зал, но так и не смогла охватить его целиком с первого раза. Чтобы все рассмотреть, нужно было часа три, не меньше. Это и небывалой красоты подсвечники, парящие в воздухе без чьей-либо помощи, и длинные столы, видимо, разделенные по факультетам, и шикарный купол, украшенный искусной лепниной… Словом, все здесь было пропитано магией, все дышало ей.

— Волшебно… — выдохнула Айна, протискиваясь между каким-то старшекурсником с высоко вздернутым подбородком и не менее надменной девчонкой, судя по всему, её ровесницей. Впрочем, возраст не мешал той преспокойно оскорблять парня.

— Грег, уйми свой поганый язык и уймись сам, ошибка природы.

— То, что ты младше меня, вовсе не дает тебе права… — Было видно, что эти препирательства начались не только что. Нагайна вспомнила парочку — они спорили еще в поезде…

Заслушавшись, Айна даже прекратила свои попытки пробраться к скамье, где уже сидела большая часть её новых знакомых. Народ продолжал прибывать, но тесно не становилось — что тут скажешь, Зал и впрямь волшебный.

Один низенький мальчик с взъерошенными каштановыми волосами и мелкими глазенками нагло толкнул спорившую девчонку. Та повернулась, чтобы возмутиться, но наглеца и след простыл. Зато она заметила стоящую рядом Айну.

— Э-эй, Грег, посмотри, что тут у нас? — девчонка даже забыла о том, что недавно поливала юношу грязью. Весь её вид вызывал полную заинтересованность в персоне Майелз.

— Да никак, одна из этих…Майелз? — хмыкнул Грег. — Бри, а ты с ней подружишься. Она должно быть, такая же стерва, как и её дражайшая мамоч… — Волна гнева и бессилия накрыла Нагайну. Она просто стояла, такая маленькая и беззащитная перед этим насмешливым парнем, потерянная и не знавшая, куда девать руки, глаза… Смутное чувство обиды, глухая жалость к самой себе захлестнули девочку целиком.

— Силенцио! — Откуда-то справа вынырнула Рэйвен, с палочкой, направленной точно на Грега. Тот яростно замотал головой, пытаясь с себя стряхнуть невидимую повязку, мешавшую говорить.

Айна тихо порадовалась, что та пришла ей на помощь. Малышка всегда робела, когда на неё нападали. Девочка с малых лет привыкла к оскорблениям со стороны матери, Мариссы Майелз, но предпочитала почти всегда отмалчиваться в ответ на насмешливые и порой агрессивные нападки. Марисса имела нехилый капитал, который рос с каждым днем приблизительно в полтора раза. В бизнес maman Нагайна предпочитала не лезть, ибо не рассчитывала получить ничего, кроме очередного наказания. Хотя нет, кажется, один раз на мать что-то нашло. Она была непохожа на саму себя, такую, какой привыкли её видеть окружающие — один раз в своей короткой жизни Нагайна увидела маму без маски...

Ретроспектива.

— Не спится? — глухо отозвалась Марисса, сидя в небольшом, обитом бархатом кресле у камина. Языки пламени жадно лизали брошенный им пару минут назад кусок пергамента. Тусклый отсвет «огненных зайчиков», как их, забавляясь, иногда называла пожилая эльфиха, приставленная к девочке, неспешно перебегал по стенам, создавая красивую осеннюю иллюзию оранжевых листьев, только внутри поместья. Остается загадкой, как старшая Майелз заметила дочь, сидя к двери спиной.

Нагайна замялась, не зная, что ответить. Она всегда так старалась не обременять мать своим присутствием, не докучать глупыми вопросами, как это обычно делают маленькие дети, что совершенно забыла её голос. Пусть в нём не было нежных интонаций, присущих всем родителям, когда они с усмешкой объясняли чадам доступные истины, пусть не было ни капли заботы — Айна запомнила этот тон навсегда.

В этом голосе сквозила усталость. Она была настолько явной, что Нагайна даже испугалась — вдруг мама умирает?

— Да, мам. Я ходила на кухню, но Джина сказала, пить какао на ночь вредно. — шепотом промолвила малышка, застенчиво переступая с ноги на ногу. Марисса чуть слышно вздохнула.

— Что за глупости? Погоди минуточку, — с этими словами она встала, и Айна увидела бутыль у неё в руке. Когда мать, немного пошатываясь, вышла из комнаты, девочка с ужасом осознала, что та пила. Не то что бы это было новостью — на официальных встречах, деловых обедах, собственно, принято немного выпить. Но дома Айн никогда такого не замечала.

— Держи, — что-то теплое скользнуло Нагайне в ладонь. Майелз-старшая вновь опустилась в кресло, совсем не по-аристократски поджав под себя ноги. — Ну, расскажи мне о своих успехах. — Марисса улыбнулась полупечально, полувесело. Нагайна, казалось, была подавлена.

— Аселет решил, что мне стоит начать изучение истории магии раньше, чем я поеду в Хогвартс, представляешь? — взволнованно начала Нагайна, все еще не веря в происходящее.

— О, я скажу мистеру Бенсону, чтобы он оставил это бесполезное занятие. Все-таки он учитель этики, а не преподаватель, — Марисса прикрыла глаза. — Знаешь что, девочка моя, — задумчиво произнесла она, прихлебывая из второй принесенной кружки, — Иди спать. Действительно, слишком поздно.

Нагайна отставила свое какао и направилась в комнату, осоловело хлопая ресницами. Это правда сейчас было?

Конец ретроспективы.

Подобного больше не повторялось. Иногда, улучив минутку, Айна прямо босиком спускалась в малую гостиную, надеясь застать там маму. Как-то её заметил отец, вернувшийся с работы за полночь, отчитал и отправил к себе. С этого дня комната запиралась на ключ, а Марисса была так же неприступно холодна. Тяжело жить ребенку двух чистокровных волшебников, к тому же, безумно богатых. И полбеды, если на тебя не обращают внимания — беда, когда тебя вообще не любят.

И может позже, через пять-шесть лет, высокая девушка с пустыми глазами в порыве отчаяния скажет: «Меня просто недолюбили в детстве» и направит в сторону очередного противника палочку с очередным смертельным заклятием…

А сейчас она, еще совсем ребенок, стоит и обалдело смотрит на свой первый в жизни школьный скандал. Айна нарвалась бы, если б не Рэй.

— Ты что наделала, дрянь? Какого черта ты сделала это с моим братом? — набросилась на Рэйвен Бри, вытянув вперед руки с ухоженными ногтями в лучших традициях фильма ужасов.

— Спокойно, отойдет, — бросила Кэрроу, увлекая Айну за собой к ближайшему столу. Как только девочки уселись, Нагайна обрела способность говорить, хотя заклятие на неё никто и не накладывал. Первым делом посыпались вопросы а-ля «Как? Кто? Зачем?». Майелз бессвязно бормотала, то и дело оглядываясь на оставшуюся позади озлобленную Бри и сверля вопрошающими глазищами Рэйвен. Та с легкой улыбкой ответила:

— Айна, успокойся ты. Неужто еще не опробовала хоть что-нибудь из новых учебников?

Нагайна только отрицательно покачала головой и вздохнула. Юная волшебница уже поняла, что первый учебный год будет отнюдь не легким — как говорится, с чего начнешь, то и пожнешь.

* * *

— Кэбот, Алан!

— Хаффлпафф!

— Грей, Рудольфус!

— Райвенкло!

— Майелз, Нагайна!

Мерлин, это ведь я.

На негнущихся ногах Айна подошла к старенькому табурету и взяла в руки большую черную шляпу. Усевшись на узкое сиденье, девочка с дрожью в руках нацепила её себе на голову и прикрыла глаза. Неожиданно все звуки вокруг стихли, мир словно перестал существовать. Пропали окружавшие Нагайну ученики, профессора. Пропало любое подобие шума, наступила абсолютная тишина.

Вкрадчивый голос лезвием ножа прорезался в сознание. Казалось, он звучал только у неё в голове. Собственно, так оно и было.

— Нагайна. — Шляпа не спрашивала, она утверждала, и ответа ей не требовалось. — Хмм…посмотрим, посмотрим. — Голосом заправского колдомедика вещала заколдованная вещица. Помнится, как-то повели Айну в Мунго… Там и произошел первый выброс стихийной магии.

Ретроспектива.

— Мама, я не хочу, чтобы ЭТОТ лазил мне в рот! И в глаза чтобы не светил своим дурацким фонариком! Мам, ну скажи ему…

— Замолчи, Нагайна, — прошипела стройная моложавая колдунья в светло-зеленой мантии. Утонченный, с горбинкой нос выдавал в ней истинную аристократку, коей дамочка была до мозга костей. — Или мы сейчас же уйдем, но ты об этом пожалеешь… — Она недобро сверкнула глазами, и девочка под этим взглядом испуганно сжалась. — Или остаемся, и ты МОЛЧИШЬ! — В голосе Мариссы Майелз появились истеричные нотки, что свидетельствовало о степени крайнего негодования. — Я и так бросила всю работу из-за этого обследования, Мерлин тебя подери…

Айна вздохнула и с поникшей головой вернулась в кабинет, стараясь не думать о последствиях своего поведения. Мать не была скупа на наказания — с каждым проступком они становились все изощреннее, в них порой проскальзывала склонность к садизму. Девочка не боялась побоев — до рукоприкладства Марисса никогда не опустилась бы. Страшнее всего звучало тихое слово «Круцио», произнесенное нараспев из отчаянно ненавистных маминых уст…

— Детонька, открой ротик. Мне нужно узнать о состоянии твои беленьких зубиков… — Ворковал суетливый мужчина-колдомедик, потирая влажные ладошки. От него противно пахло, впрочем, как и от всех в этой больнице. От него пахло слезами жен и матерей, сыновей и отцов, чувствовался запах зелий, оставивших на его руках несмываемый след. К этому примешивался особенный запах. Запах, который был Нагайне незнаком, его можно было попробовать на вкус, лишь втянув носом воздух. Этот неприятный человек источал его волнами, при каждом его торопливом движении какая-то частица проникала в дыхательные пути и доводила сигнал до мозга.

Быть может, через пять лет, брезгливо отпихнув ногой в сторону бездыханное тело, разомкнув плотно сжатые губы, тряхнув мокрыми от крови волосами, красивая и в то же время опасная девушка скажет: «Так пахнет смерть». Вдохнет напоследок и уйдет, поигрывая палочкой и насвистывая прицепившуюся простенькую мелодию.

— Не приближайтесь ко мне… — зашипела Нагайна, сделав шаг назад. От этого незначительного действия колдомедик вдруг взбеленился.

— Мне это надоело! Живо иди сюда! — и он бросился на неё, смешно растопырив ладони. Мелькнула горькая мысль: «Где ж я так нагрешила-то?», а дальше все как в тумане. Кажется, вытянувшееся лицо мага, недовольные слова матери, отрывистые фразы отца, разрывающая все тело изнутри боль и неожиданное желание срочно впиться во что-нибудь зубами.

Подруг у Нагайны не было и быть не могло — строгая Марисса пресекала любые контакты девочки с внешним миром, исключение составляли лишь походы в магазин, да тот злосчастный визит в Св. Мунго. Поделиться ей было не с кем, да и не поверили бы. А как показать, малышка еще не знала, не научилась контролировать.

Нагайна Майелз узнала о своем врожденном даре, исключительной способности к анимагии, при не самых приятных обстоятельствах. Мать нетерпящим тоном запретила кому-либо рассказывать об этом, хотя прекрасно знала, что говорить-то некому. Майелз-младшая предпочитала и вовсе об этом не думать. Только раз, решившись, она нашла старую книгу в огромной семейной библиотеке со скромным названием «Дар». Как оказалось, выучиться на анимага может любой волшебник, имеющий каплю желания и вагон терпения. Но подавляющее большинство волшебников превращались в довольно крупных животных — волков, лисиц, даже медведей. Из птиц это были в основном ястребы.

Айна же становилась змеей.

Маленькая колдунья вскоре забросила попытки обуздать свой дар. Вернее, проклятие — именно так называла его девочка. Ей хотелось быть как все — пусть не самой богатой, зато свободной, пусть не самой красивой, зато обычной, пусть не самой особенной, зато любимой. Длинными бессонными ночами, лежа в своей кровати и рассматривая очень высокий, недосягаемый, словно звездное небо, потолок, в темноте казавшийся почти черным, Айна не переставала молить Мерлина о чуде...

Конец ретроспективы.

— У тебя нет никаких пожеланий? — поинтересовалась Распределяющая шляпа. Нагайна вздрогнула. Неужели наши предпочтения... учитываются?

— Ну, мама хотела, чтобы я попала в Слизерин.… А…а еще, я кажется.… Там ведь символ — змеи? — пробормотала девочка, не уверенная в том, что это вообще нужно было озвучивать. Откуда-то издалека послышался сдавленный смешок — новые знакомые решили, что Айна разговаривает сама с собой.

— О, да. Салазар Слизерин, моя девочка, был очень одаренным магом-змееустом и.… Думаю, после банкета тебе не повредит сходить в библиотеку и прочесть Историю Хогвартса. — Нагайна только едва кивнула, говоря этим, что взяла совет на заметку. — Посмотрим, посмотрим, — вновь повторила Шляпа, чуть сжимая голову девочки. — А как тебе Гриффиндор?

— Мерлин, нет! Мама сказала…

— Ну что ж, дело твое. Слизерин! — это слово стало разорвавшейся бомбой. Кто-то включил звук, и Нагайна услышала аплодисменты со стороны стола слизеринцев. Там уже сидела её «знакомая» Бри, полное имя которой оказалось Брианной, тот самый Грег, весь его взгляд говорил «мы не закончили, малявка», и Рэйвен. Рэйвен показалась Майелз глотком воздуха.

— Поздравляю! — подруга со всей силой обняла Айну, будто бы хотела задушить. Еще чуть-чуть и ей бы это удалось, но тут директор попросил внимания.

— …Думаю, для многих этот год будет особенным, — говорил профессор Диппет, и все постепенно замолкали, вникая в его слова. Ими он никогда попусту не разбрасывался.

— Он каждый раз так говорит, — фыркнула Бри, находящаяся через два человека справа . Личико было серьезным, но в глазах плясали бесенята. Наверняка девочка уже предвкушала отличный пир.

И действительно — по мановению невидимой руки на столах появились всевозможные яства. Глаза просто разбегались — за что бы ухватиться, с чего бы начать? Под усиленное чавканье всех факультетов Нагайна погрузилась в раздумья. Перед ней стоял мучительный выбор — пирог с почками или индейка?

* * *

«Нагайна Марисса Майелз!

К твоему сведению, письма матери еще никто не отменял!

Пошли ответ с этой совой, далее пользуйся услугами Сикля. М.М.»

Вышеупомянутый Сикль был ни кем иным как новой совой Айны, подарком к началу учебного года от отца. Обычно замкнутый и неразговорчивый, в этот раз мужчина сделал исключение и даже пробормотал что-то вроде «Удачи». Имя долго выбирать не пришлось, мистер Майелз сразу сообщил девочке, как зовут птицу. Нагайна немного обиделась, но в целом осталась довольна подарком.

Вечером, обустроившись в новой комнате, рассчитанной на троих человек по соседству с — к счастью! — Рэйвен и — о, Мерлин! — Бри, девочка села писать письмо.

«Мам, — Айна погрызла перо, не зная с чего начать. –

Все прошло нормально, нас уже распределили. Слизерин. Я оправдала твои надежды?

Передай отцу еще раз спасибо за подарок. Нагайна».

Новоявленная слизеринка привязала к лапке красивой пестрой совы свернутый в трубочку пергамент и выпустила её в окно.

— Ты знаешь куда лететь, — шепотом промолвила она и опустилась на кровать. Сон сразу же сморил уставшую от переезда и разморенную вкусной сытной едой Нагайну.

Вперед… дальше по коридору… прям по стеночке, ну же… чего ты боишься? Успеешь.… Теперь налево, туда. Вот и дверь.… Над головой чинно проплыло какое-то из здешних привидений. Ты со злобой смотришь ему вслед, жалея, что не можешь убить его еще раз.… Давай, ползи.… Немного осталось. Скоро твоя жажда будет утолена, насыщена в полной мере.… Отдерни полог.… Не смотри на лицо, не смотри! На шею.… Там кровь.… Пульсирует голубоватая жилка, вот в ней-то она и течет… Солоноватая на вкус, но с тем же сладкая, вкусная до умопомрачения.… Это вкус превосходства, победы…

— Ох, черт. Чего она так извивается?

Кто-то склонился над спящей Майелз и слегка потормошил за худенькое плечо. Та благодарно вздохнула и перевернулась на другой бок.

— А кто её знает. Она вообще странная.

— Точно. Кстати, извини за... э-э…

— Брата? — фыркнула одна из первокурсниц.

— Ну да.

— Он привык, — отмахнулась та девочка, что повыше. — Ммм… кстати, я Бри.

— Рэйвен.

Через некоторое время возня утихла, и слышалось только размеренное дыхание обеих. Айна тоже забылась сном, на этот раз без сновидений.

На небольшой прикроватной тумбочке, сразу за бархатным темно-зеленым пологом остались письменные принадлежности и расписание уроков на завтрашний день.

«…Зельеварение — сдвоенное...»