Власть над душой (джен)

— Привет, Джинни.

Двенадцатилетняя рыжеволосая девочка подскочила в кресле и смущённо заалела, так, что её щёки приобрели почти неотличимый от волос цвет.

— Э-э... Привет, Гарри... — пролепетала Джинни и, преодолевая смущение, взглянула в большие зелёные глаза, озорно блестевшие за стёклами очков.

Чернявый худенький мальчишка-третьекурсник, вполуха слушающий яростную перепалку Рона и Гермионы, возникшую на почве болезненных отношений Коросты и Живоглота, направился к дивану перед камином. Друзья, не прекращая ссоры, последовали за ним, даже не заметив маленькой растрёпанной девчушки, стыдливо сжавшейся в кресле.

— А ещё брат называется, — вполголоса буркнула Джинни вслед Рону.

— А ты всё ещё влюблена в своего Поттера? — радостно спросила чернокудрая Деметра, возникшая рядом, словно из воздуха.

— Что? — возмущённо переспросила Джинни, тряхнув длинными огненными волосами. Её ярко-синие глаза вспыхнули. — Ни в кого я не влюблена, Деметра! Что ты ко мне прицепилась с этим Поттером?

— Ты при виде него всё время краснеешь, я же вижу! — дразнящее рассмеялась девочка. — И слова вымолвить не можешь! Я же тебя знаю...

— Ничего подобного. Если ты ещё раз скажешь, что я люблю Гарри, нашей дружбе — конец, ясно? — сердито спросила Джинни.

— Ясно, ясно... — обиженно протянула Деметра. — Ты что же, думаешь, что раз он знаменитость, так из-за него и поссориться можно? Ну, уж нет, Джинни — я с тобой ругаться не собираюсь.

— Ну, вот и всё, — удовлетворённо вздохнула Джинни. — Правильно, Деметра.

Девочка подвинулась, давая место подруге. Большое кресло свободно вмещало обоих и юным гриффиндоркам не пришлось особо тесниться. В один короткий миг забыв о своих разногласиях, они с неподдельной тоской принялись зубрить параграф, заданный профессором Снеггом. В такой ответственный момент и не о таком приходится забывать...

Вечер прокрался в гриффиндорскую гостиную незаметно. Фред и Джордж без устали кричали на всю комнату, что Снегг — кретин, маразматик и урод, который никогда в своей жизни ещё не задавал ни одного легковыполнимого домашнего задания. Близнецы единогласно сходились на мнении, что их учитель зельеварения, наверняка, ещё беднее Люпина, раз столь бесцеремонно позволяет себе экономить на шампуне.

— Что вы возмущаетесь? — встряла Гермиона. — Вы же всё равно ничего не делаете, какая вам разница, сколько задаёт Снегг? Вы просто мешаете остальным работать...

— Милая Гермиона, — по отечески наставительным тоном проговорил Фред. — Это всё делается во благо общества. Не спорю, мы особо не заморачиваемся над тем, как бы нам выполнить его задание. Своими словами мы просто укрепляем боевой дух доблестных гриффиндорцев, озвучивая в самой пристойной форме их невысказанные мысли.

Гермиона вздохнула, и покачав головой, уткнулась в свои многочисленные книги, не входящие в список изучаемых остальными учениками предметов. Рон уже в который раз с несказанным удивлением взглянул на неё поверх огромной груды учебников, но, заметив её сосредоточенное выражение лица и усталый раздражённый взгляд, счёл благоразумным промолчать.

Гарри с облегчением откинул в сторону учебник по Прорицанию и, сладко зевнув, вытянул вперёд ноги. Обведя уставшими глазами гостиную, мальчик наткнулся на внимательный взор Джинни. Несколько сконфуженно улыбнувшись, он помахал ей рукой и снова повернулся к друзьям, всё ещё чувствуя на своей спине пристальный взгляд.

Ночью Джинни не спалось. То и дело переворачиваясь в своей постели, девочка вспоминала мелькнувший в зелёных глазах Гарри красный отблеск, завораживающий, манящий и страшный. Или... Может, ей только показалось? Джинни повернулась лицом к окну. Лунный свет, серебрясь длинными прядями в прозрачных занавесках на окне, беспрепятственно проникал в маленькую девичью спаленку, отражаясь в больших синих глазах Джинни. Жуткие страшные воспоминания роились в рыжей голове девочки, смешиваясь с тревожными предчувствиями... предчувствиями беды...

Джинни почему-то вспомнила тот дневник. Дневник Тома Реддла, в прошлом году чуть не убивший её, воспользовавшись наивным доверием невинной девочки. Тогда её спас маленький герой под именем Гарри Поттер, своим храбрым поступком навсегда утвердивший себе место в нежном детском сердечке.

Найдя невзрачную, ничем особо не отличающуюся тетрадку в одной из купленных в Косом переулке книг, Джинни поначалу немного удивилась и уже хотела было выбросить её, как вдруг... какая-то неведомая сила потянула её доверчивую душу к таинственному дневнику пятидесятилетней давности, в которой никто не делал записей — даже упомянутый на обложке владелец — Том Нарволо Реддл.

Сегодня, взглянув в глаза Гарри, Джинни невольно испугалась — в ней вдруг напомнило о себе то чувство — чувство покорности и лёгкости во всём теле, свидетельствующем о надвигающемся страшном трансе.

Джинни закрыла глаза и накрылась одеялом с головой — ей почему-то не хотелось, чтобы бледный свет луны падал на её лицо. В это мгновение ей хотелось спрятаться ото всех, даже от слепого лунного сияния.

Едва сомкнув веки, она погрузилась в глубокий сон. Летя сквозь красочные миры, девочка невольно удивилась — как ей удалось так быстро заснуть?

Вылетев, наконец, из водоворота красок, Джинни мягко опустилась на почти неощущаемую поверхность. Оглядевшись, она увидела, что вокруг, кроме слепящего белого света, ничего больше нет. Никаких границ между небом и землёй, если таковые тут имелись. Никаких предметов и никаких оттенков — просто белый, оглушающий своей чистотой и прозрачностью.

Девочка пошла вперёд. Звук её шагов тонул в мягкой обволакивающей тишине. Кроме биения своего сердца, Джинни больше ничего не слышала — и это её отчасти утешало.

«Значит, я ещё жива...» — с невольным облегчением подумала она и, опустив взгляд, заметила, что на ней одето белоснежное платье, почти сливающееся с остальным фоном.

— Здесь кто-то есть? — спросила Джинни и с удивлением обнаружила, что её голос не заглушило вязкое безмолвие, царящее в пространстве.

Ответа не последовало. С тревогой девочка огляделась. Её взор уткнулся в чёрную тень, огромным пятном расползающуюся невдалеке. Эта странная тень, вселяющая в душу Джинни слепой страх, ползла медленно, пока не коснулась края её белого платья. Тут ей пришлось остановиться.

Постепенно, на глазах ошеломлённой и испуганной девочки из чёрного всепоглощающего пятна материализовался человек — высокий, стройный юноша с волнистыми чёрными волосами и большими тёмными глазами, зловеще сверкающими на бледном красивом лице.

— Джинни, — вкрадчиво произнёс он, растянув губы в хищной улыбке.

— Том?.. Том Реддл?.. — испуганно вскрикнула Джинни, отступая назад.

— Да-да, именно так. Я вижу, ты меня помнишь.

Джинни поёжилась и судорожно вздохнула.

— Как мило снова с тобой встретиться. Я смотрю, перед сном ты погрузилась в болезненную ностальгию? — протянул Реддл.

— Я вспоминала самые ужасные часы моей жизни, — сдавленным голосом произнесла девочка.

— Ну, не надо себе врать, Джинни. Уж прямо-таки самые ужасные? — он снова улыбнулся злой улыбкой.

— Я ненавижу тебя, — дрожа всем телом, бросила Джинни. — Ты чуть не убил меня и Гарри! Твой проклятый василиск едва не умертвил нескольких учеников!

При упоминании имени Гарри в глазах Тома мелькнул красный огонёк.

— А, Поттер. Мы всё ещё в него без памяти влюблены, не так ли?

— Не знаю, как ты, но мне он нравится, — смело ответила Джинни.

Лицо Реддла сохраняло своё прежнее выражение, однако его тёмные глаза яростно вспыхнули от её слов.

— Так ты его любишь, — с презрением и в то же время с едва заметным облегчением произнёс он. — Что ж, это упрощает дело, моя милая Джинни...

— Какое дело?

— Поттер только помог мне, — словно не заметив её вопроса, продолжил Реддл. — Спася тебя от верной гибели, он укрепил вашу душевную связь, окончательно завоевал твоё сердце. Он привязал тебя к себе. Навсегда. А я привязан к нему. Но тебе не понять, глупышка...

— Что это всё значит? — с нотками истерики в голосе произнесла Джинни. — Что ты тут мне говоришь? Хотя, чего это я... Ты же сон! Зачем мне тебя бояться?

Реддл громко расхохотался, словно обдав девочку потоком ледяной воды. Обнажив заострённые зубы в дикой сатанинской усмешке, он приблизился к Джинни почти вплотную.

— Сон, говоришь? — шипящим шёпотом спросил Реддл. — Да, может, ты и права. Но, даже если это тебе и снится, есть ли основания считать наш разговор нереальным? Скажу тебе одно, глупенькая: в снах иногда бывает больше реальности, чем наяву. Во сне раскрывается подлинная сущность человека.

Снова растянув тонкие губы в жестокой улыбке, юноша схватил Джинни за запястье и стал медленно и больно его выворачивать.

Девочка неестественно изогнулась, стараясь соответствовать изгибу руки, скручиваемой Реддлом, в приливе бешенства снова начавшем безумно хохотать. Джинни скрипела зубами от невыносимой муки, а на глаза навернулись жгучие слёзы ненависти и боли. Не в силах больше держаться на ногах, она, подавив крик, рухнула на колени, пытаясь выдернуть руку из цепких пальцев Тома.

Упиваясь мучениями своей жертвы, Реддл зло смеялся, не в силах остановиться. Ещё несколько секунд он продолжал выворачивать руку Джинни, и заметив, что её силы подошли к концу, разжал пальцы.

Джинни со стоном распласталась у его ног и скорчилась от боли, разрывающей её тонкое запястье. По лицу безостановочно текли слёзы, смешиваясь с кровью, выступившей из прокушенной губы.

— Всё ещё думаешь, что я — плод твоего воображения? — тихо спросил Реддл, склонившись над девочкой.

Джинни не ответила. Она вообще не хотела с ним говорить. Её взгляд был прикован к покрасневшей руке, на которой виднелись обвившие её браслетами белые следы от пальцев и кровоподтёки после ногтей.

— Отойди от меня, — сдавленно всхлипнула она.

— Как скажешь, — жёстко промолвил Том и отошел от неё на несколько шагов, продолжая созерцать результаты своих мучений. Дикая радость искривила его лицо, а глаза вновь полыхнули багряным пламенем.

— Сегодня днём ты видела меня.

— Что?.. Где я тебя видела? Оставь меня в покое, гад! Мерзкий, ужасный... — Джинни не закончила. Конец фразы потонул в нахлынувших на девочку беззвучных рыданиях.

— Неужели ты сегодня не заметила частичку моей сущности в изумрудных глазках своего ненаглядного Поттера?

Джинни мгновенно прекратила плакать и подняла лицо, обратив испуганный и злой взгляд на Тома.

— Что ты хочешь этим сказать?..

— А то, что вместо дневника теперь есть Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил или как его там... — с презрением сказал Реддл. — И теперь я именно через него завладею твоей душой...

— Неправда! — крикнула Джинни.

— Ты так считаешь? У меня есть все шансы, и я добьюсь своего, чего бы мне это не стоило, — прошипел Том, обнажив зубы в почти зверином оскале.

— Нет! Неправда! Ты врёшь! НЕТ! — кричала, захлёбываясь собственным слепым отчаянием, Джинни. — НЕТ! НЕПРАВДА!!!

Снова дикий яростный хохот, режущий слух, нечеловеческая улыбка, сквозь которую проглядывает тот самый, ужасный, страшный, великий — Тёмный лорд Волан-де-Морт. Жестокость — его удел. И он смеётся, убивая и терзая души и тела...

— НЕТ!!! Нет...

— Джинни! Джинни... Проснись! Что с тобой?

— Нет...

— Джинни!

Джинни открыла глаза. Увидев над собой встревоженное лицо Деметры, она поняла, что её ночной кошмар не остался незамеченным. Рядом с кроватью стояла Стефани, бледная и перепуганная. В спальне горел свет, а из соседних кроватей виднелись взволнованные лица соседок. Девочка приподнялась.

— Я вас разбудила? — севшим голосом спросила она.

— Ну... В общем, да, — с лица Деметры всё ещё не сошло выражение беспокойства. — Что случилось? Что ты там такое увидела?

— Страшный сон приснился, — неохотно ответила Джинни.

— А, ну... мы так и подумали, — неуверенно произнесла Деметра, переглянувшись со Стефани.

— Идите, ложитесь спать, не волнуйтесь за меня... Со мной всё в порядке...

Девочки ещё раз переглянулись и молча отошли. Через несколько секунд в спальне снова воцарилась темнота. Джинни глубоко вздохнула и со страхом закрыла глаза. Тут же перед её мысленным взором возник Гарри. Его большие зелёные глаза сверкали красным зловещим огнём.

— «И теперь я именно через него завладею твоей душой...»

Эти слова прозвучали настолько явственно, что Джинни, испуганно открыв глаза, подскочила на постели и едва не закричала.

— Что опять случилось? — сонно спросил голос Деметры, лежавшей на соседней кровати.

— Ничего... ничего... всё в порядке, — тяжело дыша, проговорила Джинни и снова легла. Её сердце с силой стучало, казалось, ещё немножко, и оно выскочит из груди. Собрав волю в кулак, девочка крепко зажмурилась, и, накрывшись одеялом с головой, повернулась на бок. Сон настиг её уже через несколько минут...

— Джинни, вставай, ты же всё на свете проспишь!!! — кричала Деметра, — у нас же первый урок — Зельеварение!!!

Джинни подскочила как ужаленная, тут же проснувшись от возгласов будивших её подруг.

— Быстрее, соня, подымайся — на завтрак опоздаешь! — с искренним ужасом воскликнула Эмми, маленькая белокурая толстушка, очень любившая поесть. Подружки ещё в начале первого года по-доброму прозвали её Лакомкой. Слизеринцы же немного по-иному перетрактовали это дружеское прозвище и называли девочку не иначе как Обжора.

— Ну, ты только о завтраке, я смотрю, и волнуешься, — едко заметила Сандра, высокая, худая и длинноносая шатенка, не выучившая на сегодня ни слова из того параграфа, что задал Снегг.

Лакомка обиженно нахмурилась, и, схватив в охапку свою сумку, быстрым шагом засеменила прочь из спальни.

— Сандра, перестань, не обижай Лакомку! — вступилась за Эмми Деметра.

Сандра не обратила ровно никакого внимания на замечание, и, поджав тонкие бескровные губы, гордо выпрямилась и вышла вслед за соседкой.

Джинни быстро соскочила с постели и принялась одеваться. Наскоро натянув на себя мантию, девочка спешно расчесала свои пышные рыжие волосы и стянула их в пучок. Перекинув через плечо со вчерашнего дня собранную сумку, она кивнула ждущим её подругам и двинулась к выходу. Те поспешили за ней.

Потолок Большого зала был затянут мрачной серой мглой. На многих учеников Хогвартса это навевало тоску. Особенно это было заметно среди второкурсников Гриффиндора и Когтеврана, которым после завтрака предстоял урок с профессором Снеггом. Некоторые из них, такие как Сандра, настолько нервничали, что даже не могли спокойно есть — то и дело что-то переворачивали или разливали.

— Осторожнее, Сандра! — недовольно вскрикнула Джинни, когда та едва не опрокинула на неё стакан с тыквенным соком.

— Извини, это нервы, — буркнула в ответ девочка и поджала в своей обычной манере тонкие губы.

Джинни сердито покосилась на неё и немного отодвинулась в сторону. Есть почему-то не хотелось. С тоской поковыряв вилкой недоеденный омлет, она отставила еду прочь и принялась рассеянно рассматривать сидящих за столом. Её взгляд упал на вечно неразлучную троицу: Гарри, Гермиону и Рона.

— Рон, успокойся, мой Глотик твою крысу не трогает! — надрывалась раскрасневшаяся от гнева Гермиона.

— Да что ты говоришь! — скривил лицо Рон. — Он вечно смотрит на неё, как на миску с готовым завтраком! Он всё время кидает на неё такие взгляды... такие... такие, какие ты кидаешь на всякие заумные книги в библиотеке, вот!

— Дурак! — вспыхнула Гермиона и вскочила из-за стола. — Не понимаешь, что говоришь — молчи!.. Дурак!..

И схватив сумку, она опрометью кинулась вон. Через несколько секунд её пышная каштановая грива взметнулась в дверном проёме и исчезла.

— Что, снова семейная ссора? — успел крикнуть ей вслед Драко Малфой.

— Заткнись, змея подколодная! — рявкнул, обернувшись назад, Рон.

Малфой лишь скривил губы в насмешливой улыбке и принялся что-то спокойно объяснять своим прихвостням — Крэббу и Гойлу.

Гарри зло взглянул на слизеринский стол и случайно столкнулся взглядом с Джинни. Непринуждённо улыбнувшись, он приветливо помахал ей рукой.

Джинни в ответ покраснела и сделала то же самое. Едва она опустила руку, как что-то вдруг обожгло её изнутри, а голову точно сдавило тисками. Через мгновение всё тело расслабилось и будто куда-то поплыло, мягко и плавно. Как сквозь сон, она увидела в глазах мальчика зловещий красный блеск, словно огонь свечи, отразившийся в зеркале. Джинни мотнула головой и резко отвернулась, желая избавиться от мучительного видения.

— «Я снова завладеваю твоей душой... Ты поможешь мне возродиться...» — услышала она голос сквозь странный шум в ушах.

Спустя несколько секунд наваждение прекратилось. Преодолевая страх, девочка снова повернула голову в сторону Гарри. Его глаза снова были зелёными, самыми обыкновенными, но... только безумно красивыми. У Джинни даже дыхание перехватило. Но он уже смотрел не на неё, а на Рона, который, отчаянно жестикулируя и, то и дело, меняя цвет лица, жаловался на несправедливость судьбы по отношению к нему и несчастной Коросте.

Урок со Снеггом прошёл лучше, чем можно было ожидать. За всё время Снегг отнял у Гриффиндора только десять очков — за плохие знания Сандры, которая весь урок только хмурилась и угрюмо молчала — её обычное поведение при нападках учителей — своего рода защита. Джинни не заработала ни одного балла, но её это особо не волновало — девочку вполне устраивало то, что её почти не замечали, что у Снега случалось обычно крайне редко. Весь урок она была поглощена мыслями и воспоминаниями об ужасном сновидении, явившемся ей сегодняшней ночью и о глазах Гарри, в которых появился ужасный огонь, пугающий и отталкивающий её одновременно, как наивного мотылька, летящего на пламя свечи.

Лихорадочные предположения и догадки, одна другой ужасней, целый день роились в рыжей головке девочки. Путаясь в собственных размышлениях, Джинни вконец потеряла из виду призрачную границу между явью и сном — всё будто слилось в размытое пятно. Перестав различать и без того размытые грани, она чувствовала, что заблудилась среди каких-то болезненных видений и домыслов.

Вечером, уйдя с ужина раньше, и добираясь в одиночку до башни Гриффиндора, Джинни снова ощутила, что её сознание затуманилось, а тело сдавило и куда-то понесло. Хватаясь руками за стену, девочка начала отчаянно ловить ртом словно исчезнувший в никуда воздух. Джинни вдруг показалось, что она оказалась в замкнутом пространстве, в котором никого и ничего, кроме неё нет. В полубезумном состоянии проделав несколько шагов по пустоте, она в бессилии упала. Перед глазами её простиралась чёрная пропасть, страшная, пустая и неживая. Выдавив из себя что-то весьма похожее на крик, Джинни приникла к холодному полу и провела по нему дрожащими руками. По лицу её градом катился пот, а из глаз текли крупные слёзы ужаса и отчаяния. Джинни не понимала, что с ней происходит, знала лишь одно — всему причиной тот сон, который огромной волной хлынул в её успокоившуюся было жизнь и разрушил маленькие воздушные замки, так заботливо отстроенные за время, прошедшее с того момента, как Гарри победил Реддла. Победил, но не до конца. Какой-то страшный мстительный призрак витал рядом, угрожая расправой всякому, кто осмелится встать на его пути. Раздавленная чувством паники и безысходности, Джинни приподнялась, и прижавшись к стене, закрыла лицо трясущимися руками. Ей казалось, что былое сумасшествие снова возвращается к ней, завладевает её сущностью, как некое вполне разумное существо, умеющее управлять чужой волей и подчинять себе любого человека.

— Джинни! Джинни, что с тобой?

Девочка вздрогнула от звука этого голоса. Какая-то томная сладость разлилась вместе с кровью по её венам, что-то горячее загорелось в груди, расходясь по всему телу. Она медленно отняла руки от заплаканного лица и подняла глаза на приближающуюся фигуру.

— Ты цела? С тобой всё хорошо? Тебя никто не обидел? — покровительственным и в то же время немного встревоженным голосом спросил Гарри.

Джинни смотрела на него во все глаза. Тёплые блики факелов падали на его волосы, на его мантию, огонь, самый обычный огонь отражался в его изумрудных глазах — картину портили лишь очки, смешно поблёскивающие, словно прожекторы. Но ей это не мешало — для неё он и в лохмотьях был бы прекрасным принцем и бесстрашным героем.

— Я шла... мне стало плохо... я упала... — прерывающимся голосом проговорила она.

С дрожью наслаждения Джинни схватилась за протянутую им руку и встала на ноги.

— Будь осторожней... А то я уже подумал, что с тобой что-то страшное произошло, — сказал Гарри. — Пошли, нам же всё-таки по дороге.

Джинни несмело улыбнулась, взглянула на него... и отшатнулась. Его глаза снова сверкали красным цветом, куда ярче, чем в предыдущие разы — и это не было отражение огня. В сочетании с улыбкой это зловещее пламя выглядело угнетающе и страшно. Через его глаза, через глаза прекрасного, доброго Гарри Поттера на девочку насмешливо глядел тот, кто являлся ей ночью и причинил столько невыносимых страданий и страха...

Джинни закричала и побежала прочь. Из глаз её ручьём хлынули прекратившиеся было слёзы, а сердце снова сжало от ужаса.

— Джинни! Куда!!.. Что с тобой?.. Вернись!! — кричал Гарри, но она не слышала и только бежала и бежала и вперёд, спасаясь от изумрудных зеркал, в которых отражалась тень минувшей ночи...