Swallow Your Pride (гет)

Я и Кара сидели в гостиной и развлекались игрой в ассоциации. Суть состояла в том, что один из нас называл слово, другой отвечал первое, что приходило на ум.

— Джеймс Поттер.

— Идиот! — выпалила я, не задумываясь ни на секунду.

Кара засмеялась:

— Ты правда так думаешь? — в ее взгляде сквозило недоверие.

— Да.

— Ну, признайся же, он мечта любой девушки, — продолжала настаивать она. — Это была бы моя ассоциация.

— Мечта?

— Это было первое, о чем я подумала.

— Если ты вздумаешь повторить это снова, то это будет последним словом в твоей недолгой жизни. Обещаю! — торжественно заявила я, но не выдержала и прыснула от смеха.

— О, всенепременно!

Папа однажды сказал, что мой самый большой недостаток — гордость. Тогда я не поверила ему. Я вовсе не была заносчивой. Это просто смешно! Вот Джеймс Поттер и правда был. Но я? Никогда. По крайней мере, я так думала. Но в последнее время я всё чаще вспоминала те слова, и каждый раз у меня возникало неприятное чувство, что папа, возможно, был отчасти прав.

Никогда не забуду наш разговор. Помнится, я в очередной раз возмущалась выходками Поттера. Папа вздохнул и покачал головой:

— О, Лили!

— Что?

— Вот увидишь, однажды ты сломаешься.

— Не понимаю, о чем ты?

— Ты наступишь на горло собственной гордости. Гордость — твоя худшая черта, точно так же, как и у твоей бабушки. И тебе придется преодолеть ее.

Я оскорбленно взглянула на него, сжав губы в тонкую линию.

— Как мне знакомо такое выражение лица! — засмеялся отец и погладил меня по голове: — Не обижайся! Гордость, конечно, грех, но это не самое плохое, что может быть.

Но все равно я обиделась и не разговаривала с ним целый день. С одной стороны, мне хотелось продолжить разговор, с другой — что-то останавливало. Отец потом объяснил, что это «что-то» было упрямством.

— Упрямая, как ослица, — пробормотал он тогда.

Моя подруга Эми однажды сказала, что никогда даже не подозревала о моей ненависти к Поттеру. Ерунда! Как это можно было не заметить! Я ненавижу его всеми фибрами души! Он выводит меня из себя и жутко раздражает!

Да, согласна, у меня взрывной темперамент, однако мне всегда удается быстро совладать с собой. Но только не в случае с Поттером. Когда он совершает очередную шалость, я не могу успокоиться несколько часов! Гнев просто душит меня!

Эми говорит, что не замечает презрения в моих глазах по отношению к Джеймсу. Иногда она видит в них даже радость. Вот еще! Она что, психолог, чтобы так хорошо разбираться в выражении глаз?

На ум пришел прошлогодний разговор с Поттером.

— На самом деле ты не ненавидишь меня, — его взгляд был вызывающим, без тени сомнения. Его ухмылка просто взбесила меня, и мне захотелось ударить его.

— Ты жалок в своей самоуверенности, и ты мне действительно не нравишься.

— Разве? — улыбнулся Джеймс, немного наклонившись ко мне, глаза блеснули огнем.

Это что, попытка пофлиртовать со мной? Ха!

— Знаешь что, Поттер?

Он посмотрел на меня с легким интересом.

— Ты наркоман! — зло выплюнула я.

— Наркоман? А что это?

Вообще-то это было первое обидное слово, которое я вспомнила, хоть оно совсем и не подходило к нему. Фыркнув вместо ответа, я унеслась к себе в комнату и оставшуюся часть дня провела, лихорадочно листая словари. Ближе к вечере я всё-таки нашла его значение в магловской брошюрке и пихнула ее Джеймсу. Он скептически изучал ее несколько минут, а потом, к моему удивлению, извинился. Я ожидала всего, но только не этого. Ведь это же Поттер! Он никогда ни перед кем и ни за что не извинялся. Это ошарашило и одновременно принесло удовлетворение. Если говорить честно, то вначале я сама хотела извиниться и сказать, что была не права, но потом решила промолчать. Ведь все равно для него мое мнение ничего не значит.

Всё изменилось в конце декабря. На зимних каникулах я осталась в Хогвартсе. Это был мой последний учебный год, и я хотела провести в замке как можно больше времени. Друзья разъехались по домам, но меня это мало волновало. Я была даже немного рада этому, потому что могла спокойно читать или размышлять о чем-нибудь в одиночестве.

От подруг я узнала, что Поттер тоже остается в замке. Это меня не слишком обрадовало, но всё оказалось не так уж и плохо — он не раздражал меня и не выводил из себя. Когда мы патрулировали, он всегда молчал, витая в своих мыслях.

Накануне Рождества я сидела на подоконнике и задумчиво рассматривала сияющий лед, сковавший озеро. У меня вдруг возникло необъяснимое желание покататься на коньках. Я никогда особо не любила этого, да и не очень-то хорошо каталась. Но всё же решилась. Взяв коньки, подаренные тетей в прошлом году, я отправилась к озеру.

Первые несколько минут я еле удерживала равновесие, но потом приноровилась. Холодный ветер хлестал по лицу, валил снег, щеки разгорелись. Все шло отлично до тех пор, пока лед не треснул, и я не провалилась в воду.

Я запаниковала, не зная, что делать. Вода вонзилась в тело холодными иголочками. Тяжелые коньки лишали возможности двигаться и тянули вниз. Я старалась выбраться, но надолго меня не хватило. Я быстро устала и почувствовала, что начинаю опускаться на дно.

В голове вертелись вопросы: утону я или закоченею? Кто-то найдет меня или моё тело исчезнет навсегда? Или — о, ужас! — какой-нибудь бедный ученик наткнется на мои разложившиеся останки лет через десять?

Мне стало тяжело дышать, ноги онемели. Последней мыслью было: «Как жаль, что я не успела сказать родителям, как люблю их!» В глазах потемнело, и я потеряла сознание.

* * *

Очнулась я в теплой кровати в Больничном крыле.

«Слава Мерлину, я в безопасности!» — моя улыбка увяла, как только я услышала ворчливый голос мадам Помфри:

— О чем, интересно, вы думали? Боюсь даже представить, что бы случилось, если бы его там не оказалось!

— Что вы имеете в виду? — робко начала я. — Кого не оказалось?

— Он не хотел, чтобы вы знали. Я сказал, что вы захотите поблагодарить его, но он настоял на своем.

— Кто не хотел, чтобы я знала? — я не собиралась оставаться в неведении.

— Ладно, не думаю, что это может навредить, — целительница помедлила, обдумывая свои слова.

Я нетерпеливо кивнула, пытаясь продвинуть беседу вперед.

— Джеймс спас вашу жизнь.

Мои глаза расширились от удивления. Поттер? Он вытащил меня из озера? И не хотел, чтобы я знала? Не может быть…

— Джеймс Поттер? — переспросила я недоверчиво.

— Да, дорогая. Сам чуть не окоченел.

— Вы уверены, что это был именно он? — в голосе прозвучал скепсис, который мне не удалось скрыть.

— Да, мисс Эванс, я абсолютно уверена. Он сделал большее, что требовалось от главного старосты.

Мне никогда не нравилась мадам Помфри, и я нисколько не удивлюсь, если окажется, что сейчас она говорит неправду.

— Тогда, почему он не хотел, чтобы я знала?

— Просто выпейте это, и можете идти.

Я выпила зелье, и по телу разлилось приятное тепло. Дав последние указания, целительница поспешно выпроводила меня. Меня это удивило — обычно она настаивала, чтобы пострадавшие остались на ночь, а меня отпустила в тот же день. Чувство взаимной антипатии окрепло.

Джеймс спас мою жизнь? Он рисковал своей жизнью из-за меня. Значит ли это, что я обязана ему теперь по гроб жизни? До этого дня я никогда не доверяла ему, всегда видя в нем только отрицательное, потому что это было легко и привычно. В своем отрицании я и не заметила, что в глубине души он настоящий гриффиндорец. Храбрый и мужественный.