Жить, чтобы умереть (джен)

На мгновение перед Гарри мелькнул профиль Снейпа: тот неподвижно смотрел на змею в заколдованном шаре.

Непонятно откуда я знаю, что не переживу эту ночь.

Странно, но сейчас меня волнует не моя жизнь, а жизнь того, кто на протяжении семи лет делал моё существование невыносимым. Гарри Поттер…

За последние годы у меня выработался своеобразный инстинкт, поэтому я точно знаю, что этот несносный мальчишка сейчас притаился за ящиком, который не без моей помощи закрывает тайный ход в Визжащую Хижину. Всё-таки эти гриффиндорцы такие предсказуемые…

Я тщетно пытаюсь сосредоточиться на разговоре с Тёмным Лордом, потому что все мои мысли крутятся вокруг Поттера. И его несусветной глупости! Нет, у этого мальчишки и его друзей напрочь отсутствует инстинкт самосохранения! Или здравый смысл, что вероятнее. Как же мне хочется отбросить этот ящик в сторону, схватить Поттера за шкирку и затолкать обратно в тоннель! Но делать это на глазах у Тёмного Лорда нельзя: я обещал Альбусу не вмешиваться.

Я умный человек. Это признавали и Дамблдор, и Тёмный Лорд, поэтому мне не составило особого труда понять, что и Нагайна тоже является хоркруксом. И то, что у Тёмного Лорда такой не один, ясно как белый день. Надеюсь, с помощью мисс Грейнджер наш герой уже отыскал остальные и уничтожил мечом Гриффиндора, который я ему оставил на Рождество в королевском лесу Дин. Сейчас, надо полагать, Поттер и компания явились сюда, чтобы убить Нагайну. Ну-ну, храбрые мои, дерзайте! Если успеете.

Сегодня мне предстоит сказать Гарри Поттеру, что он — последний хоркрукс. И мне страшно — первый раз в жизни. Даже возвращаться на службу к Тёмному Лорду было легче. Просто я слишком привязался к Поттеру, слишком много сил положил на то, чтобы он жил и продолжал раздражать меня своим глупым поведением…

Жить, чтобы умереть… Но не просто умереть, а умереть в нужный момент. Наверно, в этом и есть предназначение человека. Так что сегодня мне предстоит исполнить своё.

Я давно разочаровался в жизни. Своей так точно.

Ни семьи, ни дома, ни любимой работы, ни друзей... Что ж, я сам выбрал свой путь, и я слишком горд, чтобы сожалеть или причитать. «Сделанного не вернуть» — с этим девизом я живу практически с рождения. И даже если мне предоставят шанс всё изменить, я почти уверен, что результат будет тем же. Я не должен жить в этом мире. А в искупление грехов давно не верю. Не верю со дня смерти Лили.

Но всё равно пробовал. Бесполезно…

Совесть так и будет продолжать грызть меня изнутри, чувство ненависти — день ото дня крепчать, а ярость — разгораться подобно углям. Проще не чувствовать, проще не любить, проще быть безразличным. Но это невозможно. Как бы глубоко я ни прятал свои эмоции и мысли, сколько бы ни вёл себя как настоящий ублюдок, мои истинные чувства всё равно иногда вырывались наружу. В такие моменты я шёл к самому близкому после Лили для себя человеку — Альбусу. Он хотя бы мог молча выслушать и не поучать, как обычно это делали остальные.

Просто я её недостоин. И понял это совсем недавно. Эта мысль болью отдавалась в моём сердце. Только Лили видела во мне меня, но я сам же её и оттолкнул. Да, виноват я, но она не простила. А я не простил в ответ. Замкнутый круг.

Прости меня, Лили. Прости за то, что не смог сберечь твоего сына, и пусть он носит фамилию моего заклятого школьного врага, пусть он — точная его копия, глаза у него твои. Он смотрит на меня точно так же, как раньше смотрела ты: осуждающе. И это приводило меня в бешенство.

Сейчас вся моя ненависть к Поттерам — что к старшему, что к младшему — и их друзьям кажется мелочной и незначительной. Если раньше она была всепоглощающей, то сейчас… она просто выгорела. И вообще, многое теперь совсем неважно. В том числе и моя собственная жизнь.

Лили, прости меня за то, что я относился к нему предвзято. Хоть он и твой сын, в его присутствии по неизвестным даже мне причинам я не мог вести себя иначе.

Мне больше не за что цепляться. Да, есть ради чего жить, но нет желания. Его уже давно нет. Оно исчезло с того Хэллоуина восемьдесят первого. С тихих похорон, за которыми я наблюдал из-за раскидистого дуба. Наблюдал и плакал…

Я не смог без тебя, Лили. Я не пробовал и не хотел искать тебе замену. Будто заранее знал, что ничего не получится — моё сердце, если оно есть, всегда принадлежало и будет принадлежать только тебе. Даже привязанность к твоему сыну — лишь дань памяти тебе. Твоей обворожительной улыбке и добрым глазам. Как же я мечтаю, чтобы ты снова посмотрела на меня тепло и ласково, а затем рассмеялась и щёлкнула по носу!

Посмотри на меня, Лили. С неба, из рая — посмотри! Так, как умеешь только ты…

Но я слишком замечтался, чего не позволял себе никогда. И очнулся лишь в тот момент, когда Тёмный Лорд вкрадчиво спросил:

— Почему она меня не слушается, Северус?

По тону я понимаю, что мгновения моей жизни уже сочтены. Поттер по-прежнему здесь, за ящиком. А мне ещё нужно обязательно рассказать ему о последнем хоркруксе. Только вот как?

Когда моя голова и плечи оказываются в сфере, оберегающей Нагайну, меня охватывает оцепенение. Но мне не страшно.

С неминуемой смертью Поттера моё существование потеряет всякий смысл. Значит, можно и нужно умереть сейчас, потому что жить я больше не хочу.

Я мысленно желаю Нагайне приятного аппетита: как-никак, это её последняя трапеза.

Иначе и быть не может. Потому что, несмотря на неприязнь, ненависть, ругань и зависть, я верю, что Гарри Поттер — единственный, кто может противостоять Волдеморту. Я должен в него верить хотя бы ради Лили.