По ту сторону реальности (джен)

— Гарри! Гарри! Это опасно, вернись!

— Нет, я должен, как ты не понимаешь, я должен знать!

— Опомнись, Гарри! Что тебе даст это знание? Зачем губить свою жизнь?

— Жизнь? Где ты видела у меня нормальную жизнь?

— Ну, тогда подумай о нас, пожалуйста…

— Именно этим я и занимаюсь!

— Нет! Гарри!

* * *

Я проснулся от яркого света. Оказалось, кто-то отдернул плотную штору, и солнце беззастенчиво проникло в комнату. Слегка поморщившись, я открыл глаза, но тут же сощурился. Должно быть, сейчас еще очень рано, раз солнечные лучи смогли добраться до моего лица. Машинально пошарил рукой на тумбочке — обычно именно там я оставляю очки на ночь. Странно, но сейчас тумбочка оказалась пуста. Пожав плечами и решив заняться поисками немного позже, я направился в ванную. Совершив обычную утреннюю процедуру, почувствовал себя гораздо бодрее и смело улыбнулся своему отражению в зеркале.

— Все в порядке, — сказал я себе, — нет ничего необычного в сегодняшнем утре.

Отражение неуверенно кивнуло.

Спустившись вниз, я, однако, обнаружил, что уже скоро полдень. Большие часы над камином сердито прокаркали одиннадцать сорок пять. Я вздрогнул и постарался пройти мимо них как можно быстрее.

— Проснулся, соня? — улыбнулась мне мама. Она стояла у плиты и палочкой помешивала кашу. Должно быть, услышала мои шаги на лестнице и поспешила приготовить завтрак.

— Знаешь, мам, когда я проснулся, то совершенно точно был уверен, что сейчас еще довольно рано.

— А все потому, что вчера весь вечер и пол ночи проторчал с отцом в лаборатории! — выговорила мама, на миг отвернувшись от плиты, чтобы окинуть меня сердитым взглядом.

— Мам! — укоризненно сказал я.

Это была наша с ней обычная утренняя игра. Она будто бы сердилась на меня и на отца, а я пытался оправдаться и как бы нечаянно рассказывал ей все о ночных занятиях. Мой отец зельевар, довольно хороший лет десять назад и лучший в настоящее время. В его жизни существуют две страсти — моя мама и зелья. Иногда я сильно удивляюсь, что мама стоит на первом месте, но держится она там крепко. Отец работает в школе Хогвартс. Не сказать, что он любит свою работу, но пока я и мой брат Эндрю не закончим школу, он не собирается прекращать учительствовать.

Мама подала мне завтрак, и я с аппетитом его съел. День только начался, а я уже готов был гиппогрифа проглотить.

— Мам, а ты не знаешь, где мои очки? — вспомнил я об утренней пропаже.

— Очки? — она сильно удивилась. — Но ведь у тебе хорошее зрение. Гарри, милый, может, тебе приснился сон?

Я пожал плечами. В очках я не нуждался, это точно. А утренний поиск на тумбочке… ну мало ли, что может привидеться во сне человеку!

— Гарри, а тебе пришло письмо! — радостно сообщил мне Энди, вбегая в комнату. — Я его носил с собой все утро, чтобы не потерялось.

Энди протянул мне конверт, на котором изящным почерком были выведены мои имя и адрес. Почерк показался мне немного знакомым, но приглядевшись, я решил, что ошибся. Обратного адреса на письме не было. Энди вертелся рядом, ему явно было любопытно, вытягивая шею, он силился прочитать хоть строчку.

— А тебе не говорили, что подсматривать в чужие письма не прилично? — строго спросил я.

Энди надул губы, но лезть под руку перестал. Почему-то мне не хотелось вскрывать конверт в столовой или гостиной, поэтому я поднялся к себе и, подумав, запер дверь.

На меня накатило волнение, которого совсем не должно быть при прочтении обыкновенного письма. Я еще раз взглянул на почерк: определенно женская рука, уверенные, энергичные строчки. Хм… Тайная поклонница? Я усмехнулся. И чтобы больше не гадать и не сомневаться, распечатал конверт.

«Дорогой Гарри!

Скорее всего, ты не знаешь меня, но могу тебя заверить, что я отлично знаю тебя. Тебе нет смысла пугаться этого письма. Любое свое слово я смогу подтвердить. Например, я знаю, что две недели назад у тебя был день рождения, ты учишься в Хогвартсе на Слизерине, ты староста факультета, лучший по Зельеварению. Думаю, не стоит здесь описывать твой рост и вес.

Я сказала, что ты не знаешь меня, но это не так. Ты мог видеть меня в школе…»

Я прервал чтение и усмехнулся. Поздравляю, парень! Тайную воздыхательницу иметь всегда приятно.

«…Я учусь на Равенкло, но сейчас это не важно. Дело в том, что мне необходимо встретиться с тобой. Сегодня. В два часа около почты в твоем городе. Я не могу написать причину в письме на случай, если его перехватят. Если тебе хоть иногда кажется странной твоя жизнь, ты вспоминаешь события, которых не было, или видишь чужака в зеркале, ты должен придти! Это очень-очень важно!»

На этом письмо заканчивалось. Ни подписи, ни числа, ни обратного адреса.

Я в недоумении перечитал текст еще раз. Несомненно, девчонка надеется встретиться со мной. Но для чего? На любовное послание похоже мало, но кто их знает, этих влюбленных дурочек? Она пишет о каком-то важном деле, боится, что письмо могут перехватить. Может, она не в себе?

Так и не придя к однозначному выводу, я задумчиво повертел листок в руках и решился. Я пойду на встречу. Письмо заинтриговало.

Но полностью следовать советам неведомой девчонки я не собирался, поэтому подошел к почте около половины второго. Осмотревшись вокруг, я не заметил ничего подозрительного. Магглы входили и выходили из здания, редкие прохожие совсем не интересовались моей персоной. Место оказалось довольно открытым, незаметно укрыться поблизости было затруднительно. Единственным сколько-нибудь пригодным для этого местом оказался парк на другой стороне улицы. Туда я и направился.

Ждать пришлось не так долго. Вскоре к зданию почты подошла среднего роста девушка с копной каштановых волос. Мне она не показалась ни особо симпатичной, ни заметно сумасшедшей. Вот только что-то знакомое было в ее облике. На влюбленную дурочку она совершенно не походила. К тому же, явилась не одна, а в сопровождение высокого долговязого рыжеволосого парня. Он периодически нервно оглядывался и приставал к девчонке с вопросами, на что она раздраженно отмахивалась. Похоже, девушка была взволнована и не совсем уверена в своем плане. Поглядев на часы, она что-то быстро сказала парню, тот хотел было возразить, но под ее взглядом лишь вздохнул и скрылся в здании почты. Я понял, что мне пора появиться на арене.

— Привет, — я улыбнулся, подойдя к девушке. — Это ты написала мне письмо сегодня утром?

Ее реакция меня немного удивила. Девчонка испуганно вытаращилась на меня, ее растерянный взгляд скользил по моему лицу, будто в надежде увидеть что-то.

— Привет,— наконец взяла она себя в руки. — Да, ты прав, это была я.

— Очень хорошо, — в моем голосе появилась язвительность. Девушка вздрогнула. Я продолжил: — Скажи хоть, как тебя зовут.

Довольно долго она колебалась, будто решала, стоит ли мне выдавать такую тайну, как собственное имя. Я почти видел, как мечутся ее мысли.

— Гермиона, меня зовут Гермиона, — почти прошептала она.

Я кивнул.

— А как зовут твоего высокого рыжего друга, который, видимо, решил отправить еще одно письмецо?

— Рон, — она даже не удивилась. — Я знала, что ты придешь раньше, поэтому мы разыграли это небольшое представление.

— Но зачем? — я даже немного растерялся.

— Чтобы ты точно решился подойти ко мне. Ведь это действительно очень важно.

— Хм-м, а ты не думаешь, что нас здесь могут подслушать? — шепотом осведомился я, показательно оглядываясь по сторонам.

Гермиона нахмурилась. Она явно не одобряла таких шуток.

— Здесь я и не собираюсь разговаривать. Вообще-то… — она замялась, — я хотела предложить пойти к тебе.

— А ты точно не тайная поклонница? — испуганно спросил я.

Она рассмеялась, словно я только что рассказал анекдот. На смех из здания почты вышел ее рыжий приятель и недоуменно уставился на подругу. На меня он старался не смотреть, что само по себе было довольно странно.

— Ну, хорошо, — я почему-то немного смутился. — Идемте ко мне.

Странной компанией мы, наверное, выглядели со стороны. Нервно смеющаяся девушка, высокий долговязый парень довольно испуганного вида и я, идущий чуть впереди и старающийся сделать вид, что не знаю этих двоих.

К сожалению, вся моя семья оказалась дома. Мне совсем не хотелось демонстрировать им своих спутников, но теперь без этого не обойдешься. Я навесил на лицо приятную улыбку и вошел в гостиную.

— Мама, папа, познакомьтесь, это мои знакомые Гермиона и Рон! — я чувствовал, что фраза вышла совсем дурацкая, достойно звучавшая бы только из уст шестилетнего Энди.

— Очень приятно, — вежливо отозвалась мама, когда мои спутники поздоровались с ней.

Отец же не сказал ни слова. Увидев, каким взглядом он смотрит на Гермиону и Рона, я мысленно поставил себе «Тролль» за сообразительность и логику. Если эта парочка учится в Хогвартсе, значит, отец их прекрасно знает!

— А со мной познакомиться? — непосредственный Энди скатился по лестнице и протянул руку Рону. — Я люблю знакомиться с людьми!

Я покачал головой. В нашей семье всего оказалось поровну. Если мне, как старшему сыну, достался характер и увлечения отца, то Энди представлял собой мамину копию. Живой подвижный ребенок, чересчур дружелюбный и общительный, но всегда милый и приветливый. С тех пор, как я поступил на Слизерин, папа всегда успокаивал маму, говоря, что их младший сын обязательно окажется стопроцентным гриффиндорцем. Я тоже в этом не сомневался. Конечно, мне хотелось, чтобы Энди пошел по моим стопам, но он такой, какой есть, и я его безумно люблю.

— Привет, — улыбнулась ему Гермиона. — Ты младший брат Гарри, так?

— Он про меня рассказывал? — просиял Энди.

Гермиона тайком глянула на меня, я кивнул.

— Конечно, — подтвердила она.

— Ура! — завопил мальчик.

Я тепло улыбнулся, но не позволил больше гостям толпиться на пороге гостиной. Провожая их в свою комнату, я подумал, что надо будет расспросить отца на счет этой парочки. Мнение отца — верный способ узнать о них правду.

Рон и Гермиона по моему приглашению сели. Я выжидательно смотрел на них. Молчание затягивалось.

— Гарри, мы пришли, чтобы поговорить с тобой, — наконец, заговорила Гермиона. Я пожал плечами — говори. — Скажи, с тобой не случалось ничего странного в последнее время? Ты не сталкивался с привычками, которыми не обладал ранее? Ну, например, э-э… тебе не хотелось надеть очки?

Моя рука машинально взлетела к глазам, словно я действительно собирался нервно поправить очки. Как она узнала?

Гермиона, заметив мою реакцию, приободрилась.

— Очки? — взяв себя в руки, насмешливо спросил я.

— Ага, такие круглые, — мне показалось, что в ее глазах мелькнул озорной огонек. — Ну, или, скажем, твоя внешность не кажется тебе странной, другой?

Я кинул взгляд на свое отражение. Все в порядке, как и вчера вечером: чуть растрепанные рыжие волосы, темно-карие, почти черные, глаза, длинный крючковатый нос, унаследованный от отца… Не сказать, что я всегда был доволен своей внешностью, но ведь не это главное.

— Моя внешность меня полностью устраивает, — холодно сказал я. — Ты хочешь сказать, что я должен выглядеть как-то по-другому?

Гермиона замялась и взглянула на Рона, словно ища поддержки. Парень упорно молчал и при мне не проронил еще ни слова. Но отчаянный взгляд подружки проигнорировать не смог.

— Вот твой брат Энди, он ведь больше похож на вашу маму? — хриплым голосом спросил он.

Я кивнул, ожидая продолжения фразы.

— Ну вот, ты ведь должен выглядеть, как он.

— Что? — не понял я. Энди действительно от отца унаследовал только волосы, впрочем, как и я от матери. Маленький худенький зеленоглазый с вечно растрепанными черными волосами, младший братец грозился вырасти в симпатичного парня.

— Значит, не кажется… — протянул Рон. — Жаль. Рано мы, — обратился он к Гермионе.

— Но ведь очки — это факт! — решительно ответила она.

— Но кроме очков, больше ничего! Это тоже факт. Надо еще подождать.

— А может, не надо? Может, расскажем ему все и будь, что будет?

— И как он отреагирует? Ах, дорогие мои Рон и Гермиона, я так долго ждал, когда вы освободите меня! — явно пытая изобразить меня, съязвил Рон.

— Но вдруг наш рассказ поможет ему вспомнить?

— Или он позовет отца, и он уже поможет нам убраться отсюда…

— Но ведь его отец на должен хорошо знать.

— Ах да, ты же и здесь умная!

Я откинулся на спинку кресла. Эта парочка разговаривала так, будто меня не просто в комнате, а и в радиусе километра рядом не было. У них определенно была какая-то тайна, в которую я мог быть посвящен, если бы страстно пожелал быть похожим на Энди. Ситуация выглядела настолько нелепо, что я начал тихо хихикать, а потом вообще рассмеялся в голос.

— Кажется, мы его довели, — обреченно сказал Рон.

Гермиона неодобрительно посмотрела на него, но ничего не сказала.

Отсмеявшись, я попытался сделать серьезное лицо и наконец-то разобраться в ситуации.

— Так вы мне расскажите, в чем дело? — весело поинтересовался я.

— Наверное, нет! По моим расчетам ты в нынешнем состоянии вообще не должен был приходить на почту, — хмуро отозвалась Гермиона.

Я снова заржал, утирая слезы.

— Я пришел, хм-м… — тут мне вспомнился смутно знакомый почерк и ступор перед зеркалом в ванной. Так почему же я пришел? — Я пришел потому, что действительно веду себя сегодня немного странно. Попытался найти очки на тумбочке с утра, — пошел я на откровенность, — испугался часов в гостиной, и почерк в письме показался мне немного знакомым.

Гермиона победно взглянула на Рона, но тот не смутился, всем своим видом показывая, что он еще посмотрит кто кого.

— Значит так, — начала Гермиона, но тут раздался стук в дверь.

У меня не было причин не впускать гостя, наверняка это отец или мама. Дверь открылась, на пороге возник отец. Снова раздраженно взглянул на парочку моих гостей, от чего те стушевались и будто даже стали меньше ростом, и обратился ко мне:

— Гарри, ты помнишь, что сегодня нас пригласил Люциус? Не иначе по просьбе Драко, — немного иронично закончил он.

Я вздохнул. Драко Малфой — мой лучший друг, но вот его семья… с первого моего года обучения в Хогвартсе Малфои периодически приглашают моих родителей на ужин. Не то, чтобы у них сложились теплые отношения, но ужины почти стали традицией. Я подозревал, что мистер и миссис Малфой просто скучают, поэтому иногда позволяют себе общение с моей семьей. И всегда надеются, что мама не сможет придти. Но она и сама давно поняла это, так что теперь старается ужины не пропускать.

— Хорошо, пап, сейчас иду, — ответил я, и отец тут же скрылся за дверью.

Немного виновато я посмотрел на Гермиону и Рона. По их виду было совершенно не понятно, то ли они чувствуют досаду, то ли облегчение.

— Я должен идти, — сказал я им.

— Да, Гарри, мы еще увидимся, — попрощалась Гермиона, Рон лишь кивнул.