По ту сторону реальности (джен)

— Гарри! Гарри! Это опасно, вернись!

— Нет, я должен, как ты не понимаешь, я должен знать!

— Опомнись, Гарри! Что тебе даст это знание? Зачем губить свою жизнь?

— Жизнь? Где ты видела у меня нормальную жизнь?

— Ну, тогда подумай о нас, пожалуйста…

— Именно этим я и занимаюсь!

— Нет! Гарри!

* * *

Я проснулся от яркого света. Оказалось, кто-то отдернул плотную штору, и солнце беззастенчиво проникло в комнату. Слегка поморщившись, я открыл глаза, но тут же сощурился. Должно быть, сейчас еще очень рано, раз солнечные лучи смогли добраться до моего лица. Машинально пошарил рукой на тумбочке — обычно именно там я оставляю очки на ночь. Странно, но сейчас тумбочка оказалась пуста. Пожав плечами и решив заняться поисками немного позже, я направился в ванную. Совершив обычную утреннюю процедуру, почувствовал себя гораздо бодрее и смело улыбнулся своему отражению в зеркале.

— Все в порядке, — сказал я себе, — нет ничего необычного в сегодняшнем утре.

Отражение неуверенно кивнуло.

Спустившись вниз, я, однако, обнаружил, что уже скоро полдень. Большие часы над камином сердито прокаркали одиннадцать сорок пять. Я вздрогнул и постарался пройти мимо них как можно быстрее.

— Проснулся, соня? — улыбнулась мне мама. Она стояла у плиты и палочкой помешивала кашу. Должно быть, услышала мои шаги на лестнице и поспешила приготовить завтрак.

— Знаешь, мам, когда я проснулся, то совершенно точно был уверен, что сейчас еще довольно рано.

— А все потому, что вчера весь вечер и пол ночи проторчал с отцом в лаборатории! — выговорила мама, на миг отвернувшись от плиты, чтобы окинуть меня сердитым взглядом.

— Мам! — укоризненно сказал я.

Это была наша с ней обычная утренняя игра. Она будто бы сердилась на меня и на отца, а я пытался оправдаться и как бы нечаянно рассказывал ей все о ночных занятиях. Мой отец зельевар, довольно хороший лет десять назад и лучший в настоящее время. В его жизни существуют две страсти — моя мама и зелья. Иногда я сильно удивляюсь, что мама стоит на первом месте, но держится она там крепко. Отец работает в школе Хогвартс. Не сказать, что он любит свою работу, но пока я и мой брат Эндрю не закончим школу, он не собирается прекращать учительствовать.

Мама подала мне завтрак, и я с аппетитом его съел. День только начался, а я уже готов был гиппогрифа проглотить.

— Мам, а ты не знаешь, где мои очки? — вспомнил я об утренней пропаже.

— Очки? — она сильно удивилась. — Но ведь у тебе хорошее зрение. Гарри, милый, может, тебе приснился сон?

Я пожал плечами. В очках я не нуждался, это точно. А утренний поиск на тумбочке… ну мало ли, что может привидеться во сне человеку!

— Гарри, а тебе пришло письмо! — радостно сообщил мне Энди, вбегая в комнату. — Я его носил с собой все утро, чтобы не потерялось.

Энди протянул мне конверт, на котором изящным почерком были выведены мои имя и адрес. Почерк показался мне немного знакомым, но приглядевшись, я решил, что ошибся. Обратного адреса на письме не было. Энди вертелся рядом, ему явно было любопытно, вытягивая шею, он силился прочитать хоть строчку.

— А тебе не говорили, что подсматривать в чужие письма не прилично? — строго спросил я.

Энди надул губы, но лезть под руку перестал. Почему-то мне не хотелось вскрывать конверт в столовой или гостиной, поэтому я поднялся к себе и, подумав, запер дверь.

На меня накатило волнение, которого совсем не должно быть при прочтении обыкновенного письма. Я еще раз взглянул на почерк: определенно женская рука, уверенные, энергичные строчки. Хм… Тайная поклонница? Я усмехнулся. И чтобы больше не гадать и не сомневаться, распечатал конверт.

«Дорогой Гарри!

Скорее всего, ты не знаешь меня, но могу тебя заверить, что я отлично знаю тебя. Тебе нет смысла пугаться этого письма. Любое свое слово я смогу подтвердить. Например, я знаю, что две недели назад у тебя был день рождения, ты учишься в Хогвартсе на Слизерине, ты староста факультета, лучший по Зельеварению. Думаю, не стоит здесь описывать твой рост и вес.

Я сказала, что ты не знаешь меня, но это не так. Ты мог видеть меня в школе…»

Я прервал чтение и усмехнулся. Поздравляю, парень! Тайную воздыхательницу иметь всегда приятно.

«…Я учусь на Равенкло, но сейчас это не важно. Дело в том, что мне необходимо встретиться с тобой. Сегодня. В два часа около почты в твоем городе. Я не могу написать причину в письме на случай, если его перехватят. Если тебе хоть иногда кажется странной твоя жизнь, ты вспоминаешь события, которых не было, или видишь чужака в зеркале, ты должен придти! Это очень-очень важно!»

На этом письмо заканчивалось. Ни подписи, ни числа, ни обратного адреса.

Я в недоумении перечитал текст еще раз. Несомненно, девчонка надеется встретиться со мной. Но для чего? На любовное послание похоже мало, но кто их знает, этих влюбленных дурочек? Она пишет о каком-то важном деле, боится, что письмо могут перехватить. Может, она не в себе?

Так и не придя к однозначному выводу, я задумчиво повертел листок в руках и решился. Я пойду на встречу. Письмо заинтриговало.

Но полностью следовать советам неведомой девчонки я не собирался, поэтому подошел к почте около половины второго. Осмотревшись вокруг, я не заметил ничего подозрительного. Магглы входили и выходили из здания, редкие прохожие совсем не интересовались моей персоной. Место оказалось довольно открытым, незаметно укрыться поблизости было затруднительно. Единственным сколько-нибудь пригодным для этого местом оказался парк на другой стороне улицы. Туда я и направился.

Ждать пришлось не так долго. Вскоре к зданию почты подошла среднего роста девушка с копной каштановых волос. Мне она не показалась ни особо симпатичной, ни заметно сумасшедшей. Вот только что-то знакомое было в ее облике. На влюбленную дурочку она совершенно не походила. К тому же, явилась не одна, а в сопровождение высокого долговязого рыжеволосого парня. Он периодически нервно оглядывался и приставал к девчонке с вопросами, на что она раздраженно отмахивалась. Похоже, девушка была взволнована и не совсем уверена в своем плане. Поглядев на часы, она что-то быстро сказала парню, тот хотел было возразить, но под ее взглядом лишь вздохнул и скрылся в здании почты. Я понял, что мне пора появиться на арене.

— Привет, — я улыбнулся, подойдя к девушке. — Это ты написала мне письмо сегодня утром?

Ее реакция меня немного удивила. Девчонка испуганно вытаращилась на меня, ее растерянный взгляд скользил по моему лицу, будто в надежде увидеть что-то.

— Привет,— наконец взяла она себя в руки. — Да, ты прав, это была я.

— Очень хорошо, — в моем голосе появилась язвительность. Девушка вздрогнула. Я продолжил: — Скажи хоть, как тебя зовут.

Довольно долго она колебалась, будто решала, стоит ли мне выдавать такую тайну, как собственное имя. Я почти видел, как мечутся ее мысли.

— Гермиона, меня зовут Гермиона, — почти прошептала она.

Я кивнул.

— А как зовут твоего высокого рыжего друга, который, видимо, решил отправить еще одно письмецо?

— Рон, — она даже не удивилась. — Я знала, что ты придешь раньше, поэтому мы разыграли это небольшое представление.

— Но зачем? — я даже немного растерялся.

— Чтобы ты точно решился подойти ко мне. Ведь это действительно очень важно.

— Хм-м, а ты не думаешь, что нас здесь могут подслушать? — шепотом осведомился я, показательно оглядываясь по сторонам.

Гермиона нахмурилась. Она явно не одобряла таких шуток.

— Здесь я и не собираюсь разговаривать. Вообще-то… — она замялась, — я хотела предложить пойти к тебе.

— А ты точно не тайная поклонница? — испуганно спросил я.

Она рассмеялась, словно я только что рассказал анекдот. На смех из здания почты вышел ее рыжий приятель и недоуменно уставился на подругу. На меня он старался не смотреть, что само по себе было довольно странно.

— Ну, хорошо, — я почему-то немного смутился. — Идемте ко мне.

Странной компанией мы, наверное, выглядели со стороны. Нервно смеющаяся девушка, высокий долговязый парень довольно испуганного вида и я, идущий чуть впереди и старающийся сделать вид, что не знаю этих двоих.

К сожалению, вся моя семья оказалась дома. Мне совсем не хотелось демонстрировать им своих спутников, но теперь без этого не обойдешься. Я навесил на лицо приятную улыбку и вошел в гостиную.

— Мама, папа, познакомьтесь, это мои знакомые Гермиона и Рон! — я чувствовал, что фраза вышла совсем дурацкая, достойно звучавшая бы только из уст шестилетнего Энди.

— Очень приятно, — вежливо отозвалась мама, когда мои спутники поздоровались с ней.

Отец же не сказал ни слова. Увидев, каким взглядом он смотрит на Гермиону и Рона, я мысленно поставил себе «Тролль» за сообразительность и логику. Если эта парочка учится в Хогвартсе, значит, отец их прекрасно знает!

— А со мной познакомиться? — непосредственный Энди скатился по лестнице и протянул руку Рону. — Я люблю знакомиться с людьми!

Я покачал головой. В нашей семье всего оказалось поровну. Если мне, как старшему сыну, достался характер и увлечения отца, то Энди представлял собой мамину копию. Живой подвижный ребенок, чересчур дружелюбный и общительный, но всегда милый и приветливый. С тех пор, как я поступил на Слизерин, папа всегда успокаивал маму, говоря, что их младший сын обязательно окажется стопроцентным гриффиндорцем. Я тоже в этом не сомневался. Конечно, мне хотелось, чтобы Энди пошел по моим стопам, но он такой, какой есть, и я его безумно люблю.

— Привет, — улыбнулась ему Гермиона. — Ты младший брат Гарри, так?

— Он про меня рассказывал? — просиял Энди.

Гермиона тайком глянула на меня, я кивнул.

— Конечно, — подтвердила она.

— Ура! — завопил мальчик.

Я тепло улыбнулся, но не позволил больше гостям толпиться на пороге гостиной. Провожая их в свою комнату, я подумал, что надо будет расспросить отца на счет этой парочки. Мнение отца — верный способ узнать о них правду.

Рон и Гермиона по моему приглашению сели. Я выжидательно смотрел на них. Молчание затягивалось.

— Гарри, мы пришли, чтобы поговорить с тобой, — наконец, заговорила Гермиона. Я пожал плечами — говори. — Скажи, с тобой не случалось ничего странного в последнее время? Ты не сталкивался с привычками, которыми не обладал ранее? Ну, например, э-э… тебе не хотелось надеть очки?

Моя рука машинально взлетела к глазам, словно я действительно собирался нервно поправить очки. Как она узнала?

Гермиона, заметив мою реакцию, приободрилась.

— Очки? — взяв себя в руки, насмешливо спросил я.

— Ага, такие круглые, — мне показалось, что в ее глазах мелькнул озорной огонек. — Ну, или, скажем, твоя внешность не кажется тебе странной, другой?

Я кинул взгляд на свое отражение. Все в порядке, как и вчера вечером: чуть растрепанные рыжие волосы, темно-карие, почти черные, глаза, длинный крючковатый нос, унаследованный от отца… Не сказать, что я всегда был доволен своей внешностью, но ведь не это главное.

— Моя внешность меня полностью устраивает, — холодно сказал я. — Ты хочешь сказать, что я должен выглядеть как-то по-другому?

Гермиона замялась и взглянула на Рона, словно ища поддержки. Парень упорно молчал и при мне не проронил еще ни слова. Но отчаянный взгляд подружки проигнорировать не смог.

— Вот твой брат Энди, он ведь больше похож на вашу маму? — хриплым голосом спросил он.

Я кивнул, ожидая продолжения фразы.

— Ну вот, ты ведь должен выглядеть, как он.

— Что? — не понял я. Энди действительно от отца унаследовал только волосы, впрочем, как и я от матери. Маленький худенький зеленоглазый с вечно растрепанными черными волосами, младший братец грозился вырасти в симпатичного парня.

— Значит, не кажется… — протянул Рон. — Жаль. Рано мы, — обратился он к Гермионе.

— Но ведь очки — это факт! — решительно ответила она.

— Но кроме очков, больше ничего! Это тоже факт. Надо еще подождать.

— А может, не надо? Может, расскажем ему все и будь, что будет?

— И как он отреагирует? Ах, дорогие мои Рон и Гермиона, я так долго ждал, когда вы освободите меня! — явно пытая изобразить меня, съязвил Рон.

— Но вдруг наш рассказ поможет ему вспомнить?

— Или он позовет отца, и он уже поможет нам убраться отсюда…

— Но ведь его отец на должен хорошо знать.

— Ах да, ты же и здесь умная!

Я откинулся на спинку кресла. Эта парочка разговаривала так, будто меня не просто в комнате, а и в радиусе километра рядом не было. У них определенно была какая-то тайна, в которую я мог быть посвящен, если бы страстно пожелал быть похожим на Энди. Ситуация выглядела настолько нелепо, что я начал тихо хихикать, а потом вообще рассмеялся в голос.

— Кажется, мы его довели, — обреченно сказал Рон.

Гермиона неодобрительно посмотрела на него, но ничего не сказала.

Отсмеявшись, я попытался сделать серьезное лицо и наконец-то разобраться в ситуации.

— Так вы мне расскажите, в чем дело? — весело поинтересовался я.

— Наверное, нет! По моим расчетам ты в нынешнем состоянии вообще не должен был приходить на почту, — хмуро отозвалась Гермиона.

Я снова заржал, утирая слезы.

— Я пришел, хм-м… — тут мне вспомнился смутно знакомый почерк и ступор перед зеркалом в ванной. Так почему же я пришел? — Я пришел потому, что действительно веду себя сегодня немного странно. Попытался найти очки на тумбочке с утра, — пошел я на откровенность, — испугался часов в гостиной, и почерк в письме показался мне немного знакомым.

Гермиона победно взглянула на Рона, но тот не смутился, всем своим видом показывая, что он еще посмотрит кто кого.

— Значит так, — начала Гермиона, но тут раздался стук в дверь.

У меня не было причин не впускать гостя, наверняка это отец или мама. Дверь открылась, на пороге возник отец. Снова раздраженно взглянул на парочку моих гостей, от чего те стушевались и будто даже стали меньше ростом, и обратился ко мне:

— Гарри, ты помнишь, что сегодня нас пригласил Люциус? Не иначе по просьбе Драко, — немного иронично закончил он.

Я вздохнул. Драко Малфой — мой лучший друг, но вот его семья… с первого моего года обучения в Хогвартсе Малфои периодически приглашают моих родителей на ужин. Не то, чтобы у них сложились теплые отношения, но ужины почти стали традицией. Я подозревал, что мистер и миссис Малфой просто скучают, поэтому иногда позволяют себе общение с моей семьей. И всегда надеются, что мама не сможет придти. Но она и сама давно поняла это, так что теперь старается ужины не пропускать.

— Хорошо, пап, сейчас иду, — ответил я, и отец тут же скрылся за дверью.

Немного виновато я посмотрел на Гермиону и Рона. По их виду было совершенно не понятно, то ли они чувствуют досаду, то ли облегчение.

— Я должен идти, — сказал я им.

— Да, Гарри, мы еще увидимся, — попрощалась Гермиона, Рон лишь кивнул.

Гермиона и Рон вышли из дома Снейпов и неторопливо пошли в одном лишь им известном направлении. Они не говорили друг другу ни слова, все и так было понятно. Слишком много надежд они возлагали на сегодняшнюю встречу с Гарри. Казалось, если письмо сработает, то они снова смогут увидеть своего друга таким, каким он был прежде.

— Но ведь он действительно вспомнил про очки… — неуверенно пробормотал Рон, наконец, нарушая молчание.

— Подсознание, это все лишь подсознание, — словно бы и не Рону, а заборам вокруг, ответила Гермиона.

— Но ты же не думаешь, что он теперь ничего не вспомнит? — возразил Рон. — Жить здесь и видеть перед собой копию Снейпа, только с рыжими волосами… Лучше я сейчас же утоплюсь вон в той бочке с водой!

Гермиона оценивающе посмотрела на ржавую бочку, на которую отчаянно указывал Рон, и улыбнулась.

— Нет, не думаю. Гарри не такой, чтобы тихо отсиживаться за личиной сына профессора Снейпа. Сегодня он искал очки, завтра вспомнит о шраме, а потом и до нас доберется. Нам надо просто подождать, — уверенно заявила она.

Рон улыбнулся, ему нравилось видеть рядом с собой именно такую уверенную в себе Гермиону, какой обычно она и была до всех этих происшествий.

Сейчас друзья прежнего Гарри, носившего когда-то фамилию Поттер, направлялись в «Нору». Впервые попав в этот новый мир, Рон был счастлив обнаружить, что хоть что-то никогда не меняется. У него по-прежнему было пятеро старших братьев и одна младшая сестренка. И что еще приятнее, Фред и Джордж остались самыми настоящими Фредом и Джорджем, Перси все так же докучал занудными рассуждениями о днищах котлов, Чарли не отходил от своих драконов, а Билл каким-то образом умудрился повстречать Флер, хоть ни о каком Турнире Трех Волшебников здесь и не слышали. Одна только сестренка Джинни представляла бледную тень самой себя. Ее поведение скорее напоминало то, как она вела себя в детстве в присутствии Гарри. Тихая молчаливая девочка не стеснялась разве что только своих братьев. И это Рону, откровенно говоря, совсем не нравилось.

— Может, ее и здесь с Гарри познакомить? — после недельного любования новой Джинни спросил Рон Гермиону.

Та лишь отрицательно покачала головой и объяснила, что здесь Гарри совсем не тот, да и Джинни наверняка с ним не раз встречалась.

Да и самого Гарри Рон и Гермиона нашли не сразу. Ориентируясь на фамилию друга, они отправились в дом Джеймса Поттера. Сперва все шло просто отлично, когда дверь в ответ на дверной звонок открыла симпатичная женщина с темно-рыжими волосами. Однако просьба позвать Гарри Поттера вызвала лишь ее недоумение. Рон и Гермиона принялись убеждать женщину, что у нее просто обязан быть сын по имени Гарри семнадцати лет отроду. Разговор велся уже на изрядно повышенных тонах, когда в гостиную спустился Джеймс Поттер. Рон и Гермиона были рады ему, словно это он и был искомым Гарри.

— Мистер Поттер, вы-то уж должны знать, что у вас есть сын по имени Гарри! — отчаянно воскликнула Гермиона.

Джеймс посмотрел на нее, словно уже примерялся, как быстрее будет доставить девушку в больницу святого Мунго.

— Бетти, и давно они так? — усмехнувшись, спросил он.

— Бетти? — воскликнул Рон. — Разве вас зовут не Лили?

Упоминание имени матери Гарри повлекло за собой ряд событий. Джеймс Поттер вздрогнул и втянул голову в плечи, будто защищаясь от чего-то. Бетти Поттер побагровела и набрала в грудь побольше воздуха, намереваясь весь его использовать на небывалой мощи вопль. Гермиона ойкнула и потянула Рона за рукав к выходу. Когда Бетти схватила с ближайшей подставки зонт и попыталась замахнуться им, Рон уже сам довольно проворно выскользнул из дома.

— Уфф, кажется, мы чудом спаслись от смерти! — выдохнул он, оказавшись на улице.

— Как же я сразу не поняла, что эта женщина не Лили! Глаза-то у нее карие, а не зеленые! — раздосадовано проговорила Гермиона, покосившись на дом.

— Можешь считать, что ты убила отца Гарри. Чужими руками, правда, но все-таки, — мрачно отозвался Рон.

— Отца Гарри? Сомневаюсь… — Гермиона задумалась и прислушалась к воплям, доносящимся из дома.

— Ты блудливый слизняк! Опять к ней шлялся, да? И этот снейповский ублюдок твой! Знала я, что ты не забыл свою Эванс! — кричала миссис Поттер. Ее голос иногда заглушался глухими ударами.

— Нервная она какая-то, — пробормотал Рон.

— Идем, Рон, — позвала Гермиона, — здесь нам больше делать нечего.

— Идем? А как же Гарри? Ведь должен же он быть где-нибудь.

— Идем, — устало повторила Гермиона. — Гарри здесь есть и не где-нибудь, а прямо в доме у Северуса Снейпа.

Рон резко остановился и уставился на подругу.

— В доме этого сальноволосого типа? Что он там забыл?

— Семью он там забыл, Рон! Кажется, в этой реальности Гарри сын Снейпа и Лили Эванс, -вздохнула Гермиона. Физиономия Рона в этот момент была столь забавна, что будь здесь Гарри, то он точно уже расхохотался в голос. Гермиона же лишь слабо улыбнулась.

А Рон в тот момент впервые подумал о том, что Гарри приходится куда хуже, чем им с Гермионой. Представив себе друга в окружении выпотрошенных рогатых жаб и котлов с вонючими зельями в обществе Снейпа, заставляющего Гарри пробовать каждое из зелий и вопившего при каждом удобном случае: «Десять баллов с Гриффиндора», Рон вздрогнул и испытал сильнейший приступ жалости.

— Надо его спасать! — взволнованно закричал Рон и немедленно ускорил шаг.

— Не уверена… — пробормотала Гермиона себе под нос.

И оказалась совершенно права. Когда мальчишка — один из соседей Снейпов — ткнул пальцем в худощавого рыжеволосого подростка, имеющего такое выражение лица, будто у него под носом только что вывалили кучу отборного мусора, и заявил, что это и есть «придурок Гарри Снейп», Рон растерялся еще больше, чем в доме Поттеров.

— Да он же копия Снейпа, только рыжий! — в ужасе сообщил он Гермионе. Та и сама все видела и сейчас прибывала в состоянии лишь немногим лучше.

В связи с этим новым амплуа Гарри было решено не спешить со знакомством, а присмотреться получше. Друг не проявлял никаких признаков беспокойства по поводу своей внешности и семейки. Из-за чего Рон сделал вывод, что Гарри наверняка потерял память, впервые увидев себя в зеркале и познакомившись со здешним отцом.

Но время шло, а Гарри жил себе спокойно в облике снейпового сына. Рон разузнал поподробнее о нем от собственных однокурсников, немало удивив их запутанными записками. Гермиона вся бледная от недосыпания и проведенных в скудной библиотеке Уизли ночей, наконец, предложила написать письмо. Ведь не может же их Гарри так просто забыть всю свою жизнь! А если откликнется, это будет означать лишь одно — их друг совсем рядом, надо только помочь ему вернуть себя.

И теперь, когда дело оказалось сделанным, Рон не мог решить для себя, что же теперь делать. Встреча прошла не хорошо и не плохо. Гарри пришел, выслушал их, не выставил за дверь… Но поверил ли хоть одному слову?

— Придется ловить его в школе! — подвел итог размышлениям Рон.

— Жаль, никто из нас не учится с ним на одном факультете, — тут же отозвалась Гермиона. Оказалось, она думала о том же.

— Тебе еще хорошо, Равенкло не так уж плох, скорее наоборот. А вот мой Хаффлпафф… — обреченно вздохнул Рон.

Гермиона тихо хихикнула. Конечно, то, что здесь никто из них не попал на Гриффиндор, оказалось полной неожиданностью, но она никогда не забудет физиономию Рона, которому в письме из Хогвартса пришел значок капитана квиддичной сборной факультета Хаффлпафф.

— Я ведь не такой! Где ты видела Уизли на Хаффлпаффе? — до сих пор периодически восклицал Рон.

Дойдя до пустынной площадки на окраине города, Рон и Гермиона резко повернулись на каблуках и с негромким щелчком растворились в воздухе.

* * *

Я очень ценил своего друга Драко. Причем «ценил» — наиболее точное определение наших отношений. Познакомившись еще в поезде, когда мы с одинаковым рвением пытались вытурить друг друга из купе, мы пришли к выводу, что каждый из нас может быть интересным собеседником и полезным другом. Шляпа, не задумываясь, определила нас на Слизерин. Такой перст судьбы не смог проигнорировать ни я, ни он. Особенно после того, как мы получше узнали своих сокурсников. Крэбб и Гойл могли быть полезными разве что при перестановке мебели в комнате, красавчик Блейз Забини все время пытался толковать нам о красоте своей матери и перспективах собственной жизни. После пяти минут таких рассуждений Блейзу пришлось начать изучать подземелья Хогвартса. Так мы с Драко и пришли к одному и тому же выводу — нам придется общаться друг с другом. И не сказать, что это общение будет таким уж неприятным.

Драко встретил меня на крыльце фамильного замка Малфоев. Он с делано безразличным видом прислонился к каменным перилам и лениво оглядывал окрестности. Но я точно знал, что ему не терпится увидеть меня. Я очень уважаю семейство Малфоев, да и Драко любит родителей, но нормальному семнадцатилетнему парню в огромном фамильном замке должно быть невероятно скучно.

— Добрый вечер, мистер и миссис Снейп, — учтиво, но с некой издевкой в голосе поприветствовал нас Драко. — Привет, Гарри.

Мне не понравился его тон. Я догадывался, что друг злится на отца за оценку «Удовлетворительно» по Зельям. Но что я мог поделать? Отец еще на первом курсе популярно при помощи собственного ремня объяснил мне, что оценки он всегда ставит объективно, и нет смысла умолять или упрашивать его изменить свое мнение.

Драко провел нас внутрь и сдал моих родителей на попечение мистеру и миссис Малфой. Я же прошел за ним в его комнату.

— Очень неприлично с твоей стороны столько времени не навещать меня. Две недели! Я уж думал, что рогатые жабы все-таки сожрали тебя со всеми потрохами, — холодно отчитал меня Драко.

— Ты мог бы и сам наведаться ко мне! — немедленно возмутился я.

— Снейп! Сколько раз тебе повторять, что я не могу появиться у тебя в доме. Считается, что у меня аллергия на маггловские районы.

Странно, но сейчас это заявление задело меня куда больше, чем обычно. Я не мог понять, откуда взялось это чувство, больше похожее на раздражение, граничащее с отвращением.

— Не говори так, Драко! — вспылил я.

— Что? Это почему еще?

Драко даже растерялся, не найдя слов. Я тоже замолчал, уставившись на друга. Да что это на меня нашло? Обычная словесная пикировка никогда не вызывала у меня столько эмоций!

Я криво усмехнулся, показывая, что всего лишь неудачно пошутил. Драко, надо отдать ему должное, мне не поверил, но тему развивать не стал.

Вскоре нас вызвали в столовую, где все было готово к ужину. Мама и отец уже сидели за столом и мирно беседовали с родителями Драко. Миссис Малфой, взявшая на себя разговор с моей мамой, совсем не выражала большого восторга. Тема заимствования волшебниками маггловской культуры и заметное наличие его признаков даже в доме Малфоев, явно была ей не слишком приятна. Мама всегда выбирала такие темы, чтобы как можно тоньше высмеять идеи Малфоев о чистоте крови. Я сам не понимаю, как они вообще терпят маму в своем доме!

Ужин прошел как обычно, то есть крайне скучно. Только Драко изредка развлекал меня историями из светской жизни, но и то быстро умолкал под строгим взглядом отца. Под конец все темы уже исчерпались и, казалось, закончились совсем, когда миссис Малфой заинтересовалась, с кем же мы оставили маленького Энди.

— Он с Ремусом, — коротко пояснила мама. Она очень не любила, когда в этом доме упоминали ее друзей.

Ремус Люпин давно просил прислать к нему Энди на денек-другой. Папа не одобрял такое времяпрепровождение сына, но мама всегда умела его уговаривать. Ремус стал другом мамы уже довольно давно. Я знаю, что они вместе учились в Хогвартсе, но особо не общались. Что произошло, когда мама изменила свое отношение к нему, не знает никто, но Ремус теперь желанный гость в нашем доме. Хотя папа и не в восторге, но никогда не сказал о нем дурного слова.

— А вы… — начала было миссис Малфой, но отец перебил ее:

— Мы очень благодарны вам за великолепный ужин.

— Зная тебя, я могу попрощаться до Хогвартс-экпресса, — протянул Драко на прощание.

Я кивнул, разведя рукам — что поделаешь. Сейчас мне не хотелось общаться ни с одним из Малфоев. Даже Драко вызывал смутную неприязнь, что немало удивило меня, едва я это обнаружил. Друг всегда казался мне единственным, с кем я мог поговорить сколько-нибудь откровенно.

По пути домой я, стараясь разрядить обстановку, вспомнил о своих дневных гостях.

— Пап, — обратился я к отцу, — ты ведь знаешь Гермиону и Рона. Ну, которых я приводил сегодня днем.

Отец удивленно посмотрел на меня, а затем усмехнулся.

— Грейнджер и Уизли? Ну как же, естественно я их знаю! Единственное, чего я не понимаю — это как они оказались в моем доме.

— Так получилось, — уклончиво ответил я.

Конечно, я что-то слышал о некой Грейнджер, которая училась лучше всех по всем предметам. Помнится, на третьем курсе даже случился небольшой скандал с хроноворотом, но что там было конкретно, я так и не сумел вспомнить. А Уизли… Кто ж не знал семейку Уизли? Да любой рыжий волшебник с большой долей вероятности окажется из их семейки! Говорят, их отец не в состоянии прокормить всех своих детей. Я не очень-то верил слухам, но фамилию их, естественно, запомнил.

— Грейнджер, кто бы сомневался, учится на Равенкло, Уизли этот хаффлпаффец, — между тем продолжал отец.

Услышал название факультета Рона, я прыснул. Отец понимающе улыбнулся.

— Но я никогда не видел их вместе. До сегодняшнего дня я бы не взялся утверждать, что они вообще знакомы, — задумчиво сказал отец.

Я перестал улыбаться. Сердце екнуло, будто силилось дать какую-то подсказку, но я так ничего и не смог понять из собственных ощущений.

— Но ведь так бывает, Северус, мальчик и девочка неожиданно заметили друг друга. Что здесь необычного? — ласково вмешалась в разговор мама.

Я знал, что папа влюбился в нее еще до школы. Поэтому сейчас, вероятно, ему очень сложно понять, как можно не замечать шесть лет предмет своей любви. Мама тоже это поняла и погладила его по руке.

— Сколько ты потерял в жизни, Северус! Наверное, не стоило так быстро выходить за тебя замуж… — загрустила мама, но не перестала лукаво поглядывать на мужа.

Отец в таких ситуациях почему-то всегда терялся, но по его лицу было заметно, насколько он счастлив. В порыве нежности он взял мамину руку в свою и поцеловал, не сводя с нее глаз.

Я отвернулся, чтобы не нарушать эту идиллию. А на глаза почему-то предательски навернулись слезы, когда мой взгляд упал на счастливое мамино лицо. Как будто я не видел ее раньше!

Мысли о странных разговорах дневных гостей снова вернулись ко мне. Мои попытки отогнать их не увенчались успехом. Рон и Гермиона вели себя странно, но и я молодец! Искал очки, шарахался от часов, поверил глупому письму! Я в задумчивости потер лоб и тут же остановился, прижимая руку к лицу. Но лишь на мгновение, так и не позволившее мне вспомнить что-то очень важное…

Две оставшиеся до школы недели пролетели незаметно. Никаких странных девчонок с письмами больше не было. Я постепенно начал забывать свое необычное поведение. Играя с Энди, помогая отцу в лаборатории, я был совершенно счастлив. Драко часто упрекал меня за нелюдимость, но особого рвения, чтобы свести меня с людьми, не проявлял. К тому же это были последние летние школьные каникулы. Через год я уже буду вынужден искать себе работу, появятся новые проблемы и нехватка времени. А пока же я хотел еще раз ощутить себя маленьким мальчиком, для которого нет большего счастья, чем жить с родителями.

Теперь я еще и больше времени уделял маме. Разговаривая с ней, я просто не мог уйти куда-то в другую комнату, и, бывало, надоедал ей своим присутствием, пока Энди или отец не звали меня куда-либо. Да и сам Энди стал мне ближе. Будто кто-то внутри меня сначала старательно изучал мальчика, а потом полюбил с новой силой. Кажется, раньше я едва ли замечал его, только когда было уж совсем скучно, а теперь сам искал его общества.

И сейчас, стоя на платформе рядом с призывно гудящим «Хогвартс-экпрессом», я смотрел на свою семью и печально улыбался. Не хотелось расставаться с мамой, прощаться с Энди. Жаль, что братик еще не ходит в школу, все было бы легче. Только отец будет со мной в Хогвартсе. Это, конечно, хорошо, но почему-то совсем не радовало. Профессор Снейп и мой отец — будто две совершенно разных личности. Иногда я даже его побаивался. И к тому же я не смел плохо знать зелья. Как же мне повезло, что я люблю этот предмет!

— Гарри, тебе пора, осталась всего минута! — заволновалась мама, подталкивая меня к вагону.

— Да-да, — рассеянно пробормотал я и все-таки побрел к поезду.

Из вагона на меня недовольно поглядывали — пора было закрывать двери и отправляться в путь.

— Пишите мне почаще! — попросил я родных, чувствуя себя первокурсником, впервые уезжающим в школу. — Хорошо?

Мама согласно закивала, а Энди завопил и замахал рукой на прощание. Он тоже хотел в школу, но понимал, что на пять лет раньше его туда ну никак не возьмут.

Украдкой смахнув неизвестно откуда взявшиеся слезы, я прошел в вагон, ища свободное купе. Вообще-то мне следовало сразу разыскать Драко, чтобы не портить себе настроение общением со всякими гриффиндорцами и подобными им, но мне хотелось побыть одному. Свободное купе нашлось в самом конце вагона. Я обрадовано затащил туда чемодан и плюхнулся на место около окна. Платформа давно скрылась из виду, но мне было все равно на что смотреть.

Через некоторое время дверь в купе открылась, на пороге появился мой недавний знакомый Рон. Увидев меня, он хотел было выйти, но на полушаге передумал и сел напротив. Я упорно делал вид, что не замечаю его, и меня вообще очень интересует пейзаж за окном.

Нашу молчаливую идиллию нарушил полноватый круглолицый мальчик. Резко открыв дверь купе, он застыл на пороге, не решаясь сдвинуться с места. Меня это начало порядком раздражать, поэтому я обратился к нему:

— Ну, и что ты здесь забыл?

— Я… извините, я потерял свою жабу, вы не видели мою жабу? — заикаясь, спросил он дрожащим голосом.

Мальчик, надо сказать, был одного со мной возраста, поэтому его нерешительная речь сильно удивила меня. Вроде бы к совершеннолетию уже положено худо-бедно научиться общаться.

— Жабу? — зло переспросил я. — Откуда я знаю, где твой Тревор! Небось, кто сообразительный давно скормил его своей сове.

Парень залился краской и, наконец, сумел найти в себе силы и выскочить за дверь. Довольный, я уселся на свое место.

— Зачем ты так с ним? — подал голос Рон. Все время разговора он не сводил с меня глаз.

— А что? Я должен был ринуться искать его жабу?

— Но ты обидел Невилла! Разве тебе…

— Что мне? Не стыдно? Отвечу тебе — нет! — повысил я голос.

А внутри что-то противно засвербело и захотелось догнать этого Невилла и извиться. Подавив сей низменный порыв, я снова уставился в окно, показывая, что разговор окончен. Но тут две купе снова отъехала в сторону и на пороге возникла Гермиона Грейнджер. Даже не посмотрев, кто сидит внутри, она открыла рот и выпалила:

— Вы не видели жабу, Нев… — но тут она осеклась, заметив нас с Роном. Большими глазами она оглядела сначала меня, потом своего дружка, словно видела нас впервые. А затем, судорожно сглотнув, она, словно во сне, поднесла руку к кончику носа и сказала:

— Рон, у тебя грязь на носу.

Рон тоже уставился на нее, будто наступил конец света, а они первые узнали об этом.

— Может быть, вы и со мной поделитесь секретом? — недовольно спросил я. На мой взгляд, все было, как обычно.

Гермиона уже посмотрела на меня, чтобы ответить, но дверь купе открылась в четвертый раз, явив нам, наконец, нормального человека.

— Гарри, вот ты где! — воскликнул Драко.

— Только не спрашивай, почему я в такой компании! — обрадовано поприветствовал я его. — Ты в каком купе?

Драко назвал номер — оказалось, оно в соседнем вагоне, и вышел за дверь. При этом он скорчил такое лицо, проходя мимо Гермионы, что я невольно рассмеялся.

— И ты пойдешь с ним? — немедленно возмутилась Гермиона, едва за Драко закрылась дверь.

— Вообще-то, он мой друг, — пожав плечами, ответил я.

— Как можно дружить с таким… с таким, как он?

— Как видишь, можно. Я даже не скажу, что недоволен этим фактом, — раздраженно ответил я и, подхватив чемодан, вознамерился выйти наружу. Но Гермиона сделала шаг, преградив мне путь.

— Ты никуда не пойдешь! — заявила она и вытащила палочку, наставив ее на меня.

Я вздохнул, поставил чемодан и подошел вплотную к девушке. Палочка уперлась мне в грудь. Я заметил, что руки Гермионы немного дрожали, словно от сильного волнения. Она изумленно смотрела на меня. Оказалось у нее довольно красивые глаза, в глубине которых проскальзывал отблеск боли. Довольно знакомые глаза… Но я не стал над этим задумываться, а просто взял Гермиону за талию и переставил поближе к Рону, открыв тем самым себе выход. Затем снова взял чемодан и переступил порог, когда в спину мне полетело заклинание, сопровождавшееся громким всхлипом.

* * *

— Кто просил тебя его вырубать? — послышался недовольный голос Рон.

— Я не хотела! Это был обычный Петрификус Тоталус. Я не знаю, почему он так сработал! — слабым голосом оправдывалась Гермиона.

— Лучше признай, что напутала с заклинанием, — почти весело произнес Рон.

— Ты же сам знаешь, что это не так! — разозлилась Гермиона.

— Ничего я не знаю! Ты произнесла его невербально!

— Я говорила вслух, просто ты, как обычно, не все услышал!

— Всегда утверждал, что говоришь ты невнятно. А если бы твой Петрификус оказался похожим на Аваду?

— В следующий раз я попробую это на тебе!

Я лежал с закрытыми глазами и уже добрых десять минут слушал перебранку Рона и Гермионы. Очнулся я очень быстро и сразу обнаружил, что совсем не могу двигаться. Заклинание, наложенное Гермионой, действительно было заклинанием обездвиживания. Только вот почему я потерял сознание, оставалось загадкой. Может, просто приложился головой об пол? Лежа на холодном полу и изображая потерю сознания, я втайне надеялся, что сейчас сюда пожалует Драко и освободит меня из рук сумасшедшей парочки. Но насколько я знал своего друга, он скорее скиснет от ожидания, чем второй раз отправится приглашать кого-то к себе.

Очевидно, в этот момент мое лицо поменяло выражение, или я случайно моргнул или поморщился, но Гермиона заметила это и сильно обрадовалась.

— Гарри! Как хорошо, что ты пришел в себя. Можешь встать?

Я открыл глаза и укоризненно уставился на нее. Парализация оказалась качественной — я даже говорить не мог.

— Смотри, Рон, а он все-таки обездвижен! — обрадовалась Гермиона.

Я вздохнул и мысленно заткнул ей рот ее же собственной мантией. Я не видел реакции Рона, но могу подозревать, что он тоже не испытал восторга.

— Может, ты снимешь заклинание? — спросил он.

— Сниму, — согласилась Гермиона. — Но сначала расскажу ему кое-что.

— А, может, не надо? Ты только хуже сделаешь. Слышала бы ты, как он обидел Невилла!

— Но ведь это еще ничего не меняет, Рон!

— Очень даже меняет! Это значит, что он как был придурком, так им и остался!

Я обиженно засопел в ответ на оскорбление Рона. Парочка, перестав препираться, вновь уставилась на меня. Кажется, они успели позабыть, что я лежу тут у их ног.

— Ну, хорошо, — промямлила Гермиона после некоторого размышления.

Рон удовлетворенно хмыкнул. Я засопел еще громче, стараясь подтолкнуть их к единственно верной мысли — снять с меня заклинание. Лежать обездвиженным на полу было, мягко говоря, унизительно. Я не привык к подобному. Но злости почему-то на Гермиону и Рона у меня не было. Только усталость и желание убраться от них подальше.

Гермиона достала палочку и произнесла контрзаклятие. Я с облегчением почувствовал, что мое тело снова начало меня слушаться. Разминая руки и ноги, я поднялся и ощутил острую боль в затылке. Охнув, я потрогал его рукой и обнаружил здоровенную шишку.

— Так и покалечить недолго, — обиженно пробормотал я.

Парочка тут же напустила на себя виноватый вид. Я, стараясь не упускать из виду Рона и Гермиону, вышел наконец-то из купе и нос к носу столкнулся с круглолицым Невиллом.

— Ну что опять? — вырвался у меня вопль отчаяния.

Невилл испуганно таращился на меня, не говоря не слова. Я понял, что внятного ответа мне не дождаться и попытался обойти его кругом, как вдруг неожиданная догадка заставила меня застыть на месте.

— Твою жабу действительно зовут Тревор? — резко спросил я, дивясь твердости собственного голоса, которому по-хорошему полагалось дрожать от волнения и непонятных нахлынувших чувств.

— Да… — послышался ответ.

Я сглотнул и на предельной скорости сбежал из вагона, краем глаза отметив довольную физиономию Гермионы в дверях купе. Откуда я мог знать имя жабы этого стеснительного типа? Я мог поручиться, что никогда раньше не говорил с этим мальчишкой, не интересовался его жабами. Он не живет на моем факультете, я не мог слышать это случайно. Да я вообще не знал, что у него есть жаба! Или знал? Ведь вспомнил ее имя… Может быть, шесть лет назад на распределении, или в Большом зале за едой, или на уроке, или еще где-нибудь, ведь в одной школе учимся!

Лихорадочно стараясь найти объяснение своим стихийным воспоминаниям, я ничего не видел вокруг себя, поэтому, неудивительно, что почти сразу же налетел на кого-то из учеников. Оказавшись на полу, я некоторое время еще порывался вскочить и снова ринуться бежать, когда понял, что мне что-то мешает. Оказалось, тот, на кого я налетел, упал на меня и теперь не давал мне сдвинуться с места. Я тихо выругался и присмотрелся к пострадавшему. Им оказалась девушка по виду пяти-шестикурсница, рыжая, как и мой недавний знакомый Рон, с такой же россыпью веснушек. Только у нее стояли в глазах слезы, а руки потирали ушибленную коленку.

— Смотреть надо, куда идешь! — зло прошипел я, стараясь вынырнуть из-под нее и подняться на ноги.

— Извини… — чуть слышно пробормотала девушка, а на коленку капнула первая слезинка.

Мне стало ее жалко. В самом деле, несся как угорелый, ничего не видя перед собой, а она даже отскочить не смогла — проход был довольно узкий.

— Встать сможешь? — почти заботливо поинтересовался я и, подумав, протянул ей руку.

Она кивнула и осторожно схватилась за мою конечность. Причем вид у нее был такой, будто не руку я ей подаю, а клубок ядовитых змей.

— Ну вот, если все в порядке, то я пошел, — сказал я, когда она встала на ноги и нерешительно потопталась на месте.

Девушка снова кивнула, не поднимая на меня глаз. Открывая дверь купе Драко, я мимоходом подумал, что сегодня у меня чрезвычайно удачный день на стеснительных личностей. То Невилл этот, то девчонка. Я хмыкнул и решил не рассказывать сей прискорбный факт другу.

— Наконец-то! — растягивая слова, поприветствовал меня Драко. — Я начал думать, что тебя уже убили и сбросили с поезда.

— Практически, — улыбнулся я, заталкивая чемодан на верхнюю полку. — Рад тебя видеть.

— Взаимно. Не представляешь, как скучно прошли две недели со дня вашего визита. Родители просто места себе не находили после общения с твоей матерью. Я даже уважать ее стал, поверь мне.

Эта манера общения у Драко была всегда, с тех пор как мы познакомились. Нисколько не боясь задеть чувства собеседника, он говорил только то, что считал нужным и достойным себя самого. Признаюсь, что до определенного момента она мне даже нравилась, пока дело не коснулось моей матери. Теперь я просто терпел редкие заскоки друга.

— Отец вновь был в министерстве. Похоже, вопреки всем его советам, они продолжают продвигать этого Артура Уизли.

— Что? Уизли? — мгновенно среагировал я на знакомую фамилию.

— Я говорил тебе, — протянул Драко. — Половина его выводка учится в Хогвартсе. Хотя нет, большинство, кажется, уже его закончило.

— Ах да! — вроде как припомнил я.

По крайней мере, я же знал, что Уизли — семейка многодетная, но не богатая.

— Так вот, они сделали его начальником какого-то совершенно нового отдела, опять-таки связанного с магглами. Отец им отвалил столько денег, что по-хорошему, они и пищать не должны без его одобрения. Так нет же…

Я уже не слушал Драко. А все потому, что поймал себя на мысли, что искренне радуюсь повышению Артура Уизли. Мысленно схватившись за голову, я даже не удивился таким эмоциям. В конце концов, что здесь странного? Ну, порадовался искренне за совершенно незнакомого человека, ну, вспомнил имя жабы однокурсника, ну, не накричал, как следует, на глупую девчонку, что стояла у меня на пути. Кстати, возможно, тоже одну из Уизли. Не заколдовал Гермиону и Рона после их выходки…

— Давай не будем про этих Уизли, — перебил я Драко и разве что умоляюще не взглянул на него.

— Хорошо, — пожал плечами друг. — Мне и самому они приелись.

Я благодарно кивнул.

— Как думаешь, твой отец возьмет меня снова на курс зельеварения? — сменил тему Драко.

Я мысленно поблагодарил его, и тут же ухватился за новую тему. Изобретать варианты небольшого обмана собственного родителя — довольно увлекательное занятие. Мы долго хохотали над особенно удачной совместной шуткой, и с сожалением отвергли самый дерзкий вариант, как очень опасный и малоэффективный. Постепенно я начал приходить в норму, меня больше не тревожили стихийные воспоминания и многочисленные Уизли. Поэтому, к тому времени, когда поезд прибыл на станцию Хогсмид, я весело улыбался во весь рот и только и думал, что о вкусном ужине, да теплой кровати. Хотя все же пришлось немного повременить с мечтами об уюте — обязанности старосты требовали моего немедленного участия в стычке будущих первокурсников. Я постарался запомнить одного из мальчуганов — вероятно, он скоро будет распределен на Слизерин.

В Большом зале нас уже ждали преподаватели, я помахал отцу рукой, тот в ответ лишь важно кивнул, но гордость за меня только ярче вспыхнула в его глазах. Я спрятал улыбку, отвернувшись от него, и поспешил за Драко к своему столу. Только один раз я кинул взгляд на Гермиону и Рона, которые с огорчением на лицах разошлись по своим факультетам. Гермиона тут же заняла место около странной девочки со светлыми волосами и какими-то выпуклыми глазами, на голове у девочки красовалась проволочная тиара. А Рон, растерянно озираясь, сел совершенно один, но к нему тут же подскочили его друзья-однокурсники. Он, казалось, немного испугался поначалу, но быстро совладал с собой. Еще я заметил ту самую девушку, что сбил с ног в поезде. Она — вот уж странность! — оказалась студенткой Гриффиндора. Я пожал плечами и заметил, что девушка пристально смотрит на меня. Сердце гулко бухнуло в груди раз-другой, но девушка быстро отвернулось, и все пришло в норму.

Странный день обещал закончиться довольно сносно. По крайней мере, я на это надеялся…

Я никогда не верил в предсказания, вещие сны и тому подобную чепуху. До сегодняшней ночи. Мне приснилось, что я бегу по длинному коридору, вокруг меня множество дверей, но открыть я могу лишь одну единственную правильную дверь, но я не могу ее найти. Мучительность выбора, острое чувство одиночества, страх за свою судьбу — все это было столь реальным, будто я действительно бегал где-то, а не спал в собственной постели. Затем появились звуки — голоса, они звали меня сразу все, перебивая друг друга, не позволяя разобрать хотя бы один. Кто-то молил, кто-то кричал, а один страшно смеялся холодным беспощадным смехом, от которого мурашки побежали по телу. Смех раздавался из-за ближайшей двери, тогда как остальные голоса перемешались настолько, что определить их источник не представлялось возможным. Я протянул руку, чтобы повернуть ручку двери, но тут что-то сильно толкнуло меня в грудь. Я закричал от неожиданности и проснулся.

Надо мной с недовольным лицом стоял Драко. Он нервно теребил меня за рукав пижамы, будто пытаясь таким образом разбудить. Я вытаращил на него глаза и тихо спросил:

— Это я сам упал с кровати или ты постарался?

Драко болезненно поморщился, почему-то потер челюсть и честно ответил:

— Не знаю. Ты кричал, я попытался тебя разбудить, но ты начал драться. Очень нехорошо с твоей стороны, пусть даже это было и во сне. Я попытался защититься от твоих не в меру разошедшихся рук, получил удар в челюсть, дал тебе сдачи… Тут ты и упал, громко вопя что-то неприличное.

После этих слов я удивленно огляделся: трое моих однокурсников испуганно выглядывали из-под одеял. Это я их так напугал? Могу гордиться, раньше я такого ужаса на их лицах не видел.

Драко все еще держал меня за рукав, я подергался, пытаясь высвободиться, но хватка у него оказалась крепкая.

— Я отпущу тебя, если ты пообещаешь спокойно заснуть и не вопить на весь замок. Не хочу завтра весь день промучиться мигренью.

Я кивнул, давая таким образом обещание. Драко колебался еще некоторое время, но все же выпустил меня и отправился в свою кровать.

А я поднялся с пола, снова лег и глубоко задумался. Я ведь не совсем дурак, чтобы игнорировать подобные сны. Привидевшееся явно что-то значило, и я не мог с уверенностью сказать: хорошее оно или плохое. Коридор из сна я никогда в своей жизни не видел. В своей жизни… Мысль споткнулась об эту фразу, я попытался понять, что же здесь такого, но ниточка уже ускользнула из рук. Наверное, мозгошмыга словил, мимоходом подумал я. И едва не заорал снова. Какого еще мозгошмыга? Что это вообще такое? Почему в последнее время мне в голову лезут какие-то… чужие мысли?

От переизбытка вопросов и недостатка ответов на них, у меня начала болеть голова. Кажется, мигрень, которой так боялся Драко, выбрала себе новую жертву. Я даже немного обиделся на это обстоятельство и попытался уснуть, предварительно выкинув из головы все мысли. Конечно, этого у меня не получилось, но сон пришел, пусть не сразу, но я все равно был рад.

Утром от головной боли не осталось и следа. Я немного удивился, но взглянув в зеркало, обнаружил там на удивление выспавшегося человека. Вот так, и никакой магии! Хотя на завтрак мы с Драко все же опоздали. Но это большого расстройства с моей стороны не вызвало. Первым уроком значилось Зельеварение, а в кабинете у отца редко когда приятно пахло, все больше там стоял отвратительный тошнотворный дух.

Учеников на занятия ходило не так много. Курс решили продолжать я, Драко, нервно суетившийся у котла, в надежде, что его не выгонят за прошлогоднее «Удовлетворительно», Блейз Забини, Дафна Гринграсс, Пенси Паркинсон, хаффлпаффец Эрни МакМиллан, какой-то неизвестный мне гриффиндорец и пятеро рейвенкловцев, среди которых была и Гермиона Грейнджер. Я тяжело вздохнул, когда она направилась в мою сторону. Чтобы избежать разговора с настырной девчонкой, я схватил Драко и Блейза и усадил рядом с собой так, чтобы места совсем не осталось. Гермиона затормозила на полном ходу и устроилась прямо позади нас, шокировав своих рейвенкловских друзей.

Отец в обычной своей манере вошел в класс, все тут же замолчали, глядя на мрачного декана Слизерина.

— Вижу, за лето выжили не многие, — усмехнулся он. — Ну что ж, тем лучше для меня и, смею предположить, для вас.

Взгляд отца остановился на Драко, который и так старался выглядеть как можно более незаметным. Профессор Снейп нахмурился, но ничего не сказал и Драко из кабинета не выгнал. Я вздохнул с облегчением и ободряюще пожал руку другу, что, впрочем, не укрылось и от отца.

— Надеюсь, здесь остались лучшие из лучших, поэтому вам не составит труда сварить одно простенькое, на мой взгляд, зелье. Готов поспорить, что вам оно таким не покажется.

Отец снова усмехнулся и посмотрел на меня. Взгляд у него всегда был не из приятных, я даже поежился, но смело посмотрел в ответ. Понятно, отец ждет от меня первого результата, ну а я постараюсь его не разочаровать. Рецепт лечебного зелья, которое может спасти жизнь даже в практически безнадежных случаях, появился на доске. Корень асфоделя, жабры глубоководной рыбы, глаза жука, осколок безоара… Хм-м… и это, по его мнению, просто? Стараясь не смотреть на ужасающий список из тридцати шести ингредиентов, я отправился к шкафу за первыми необходимыми. С полными руками вернулся за стол и уныло оглядел свое «богатство». Взял нож и застыл над личинками канадского жука. Они казались мне отвратительными, прикасаться к ним не хотелось. Я протянул руку, чувствуя себя так, будто мне предлагали их съесть, а не порезать на части. А зачем их вообще резать? Я непонимающе уставился на доску, где в рецепте под первым пунктом шло: «Возьмите десять штук среднего жука американского и порежьте каждого на три равных части», я помотал головой и снова уставился на насекомых у себя на доске. Вроде бы это были не американские, а канадские жуки… или нет? Как же их различают?

Я растерянно оглянулся по сторонам: Драко уверенно нарезал своих жуков, вроде бы они были копией моих, Блейз же уже измельчил насекомых и отправился за новым ингредиентом. Я тяжело вздохнул, заметив, что отец приближается к моему столу.

— Это не те жуки, Гарри. Тебе нужны американские, они лежат в шкафу справа, — раздался шепот сзади.

Я тут же обернулся и наткнулся на сочувственный взгляд Гермионы. Она кивнула на шкаф и показала на жуков у себя на доске. Размышлять было некогда, я метнулся к шкафу, схватил жуков, лежащих справа, и уселся на свое место до того, как отец приблизился к столу. Схватив нож, я судорожно начал резать насекомых, не особо заботясь об аккуратности.

— Мистер Снейп, — раздался холодный голос у меня над ухом, — все ваше однокурсники уже давно закончили первый этап приготовления, а вы его еще толком и не начали. Объясните.

Я нервно сглотнул, чувствуя, как внутри все холодеет.

— Я… я сначала прочел весь рецепт полностью, чтобы увидеть полную картину приготовления зелья, а затем уже взялся за выполнение этапов, — четко и уверенно сказал мой язык, а я тут же понял, что отец именного этого от меня и ждал.

— Отлично, мистер Снейп, — улыбнулся профессор. — Десять баллов Слизерину!

Я улыбнулся ему в ответ, краем глаза увидев, как вздрогнула рядом Гермиона. Странно, никто уже давно не шептался за моей спиной, как на первом курсе. Как же! Сын профессора, да к тому же еще и декана факультета, конечно, он получает поблажки от отца, зарабатывает незаслуженные баллы! Но после нескольких расквашенных носов и блестяще приготовленных мной зелий, сплетники умолкли. Пожалуй, они снова развяжут свои языки, когда в Хогвартс поступит Энди… Если мальчик попадет на Гриффиндор, то будет весьма забавно послушать их доводы!

Остаток урока прошел спокойно, я уже и сам не мог понять, что же со мной случилось в начале. Я никогда не путал ингредиенты, наоборот, славился тем, что мог отличить икру рогатой жабы от любой другой жабьей икры, хотя многие уверяли, что это сделать невозможно.

После урока я немного задержался, сказав друзьям, чтобы они шли без меня. Когда класс покинул последний ученик, я обратился к отцу.

— Пап, а с тобой было так, что ты забывал некоторые ингредиенты. Не положить забывал, а просто, как выглядят и все такое… — невнятно промямлил я.

Отец удивленно приподнял бровь.

— То есть я зря дал твоему факультету десять баллов? — насмешливо спросил он.

Я поежился от его тона, но все же воскликнул:

— Нет, что ты!

— Ну, вот и хорошо. А что касается твоей внезапной забывчивости, то я заметил, как ты шептался с Гермионой Грейнджер. Гарри, я хочу предостеречь тебя, что она тебе совсем не пара. Ты знаешь, что ее родители магглы?

— Ну и что? — чисто из духа противоречия возразил я. — У мамы тоже родители не волшебники, но ведь тебя это не остановило!

— Я и твоя мать совсем другое дело, — покачал головой отец.

— Почему же?

Он не ответил, понимая, что в этой ситуации прав был я. А отец очень не любил ошибаться.

— Ничего, папа, — примирительно улыбнулся я. — Могу тебя заверить, что не питаю к этой Грейнджер ни малейшего чувства.

— Вот и хорошо.

Я схватил сумку, вышел из кабинета и нос к носу столкнулся с Гермионой.

— Ой! — воскликнула она. — Ты мне на ногу наступил.

— Не раздавил же, — довольно ответил я и прошел мимо нее. Нельзя давать отцу ни малейшего повода усомниться в моих словах.

— Стой! — послышалось сзади. — Мне нужно с тобой поговорить!

Я никак не отреагировал, только прибавил шагу.

— Подожди!

Я завернул за угол, откинул гобелен, прошмыгнул в потайную дверь и бегом устремился как можно дальше от места, где встретил Гермиону. Благо, сейчас у меня Заклинания. Учеников, выбравших этот предмет, оказалось не мало, поэтому нас разделили на две группы. Я с рейвенкловцами был в разных.

Зато в одной с хаффлпаффцами. Едва войдя в класс, я наткнулся на взгляд Рона Уизли и едва не застонал от огорчения.

— Сегодня ты выглядишь хуже обычного, Снейп, уж не от голода ли? — насмешливо спросил Драко, оказавшийся рядом со мной.

Друг уплетал здоровенный бутерброд, который источал весьма аппетитные запахи. Рот тут же наполнился слюной, а в глазах появилась лютая зависть.

— Но я решил побыть сегодня героем, поэтому держи!

И жестом фокусника он вытащил откуда-то из-за спины еще один бутерброд. Я готов бы расцеловать Драко, но ограничился благодарным «Спасибо!». Когда вошел профессор Флитвик я едва ли справился с половиной своего неожиданного счастья. Он недовольно покосился на меня и на измазанного чем-то белым Драко.

— Очень хорошо, мистер Снейп, что вы имеете такой здоровый аппетит, — пропищал он.

-Ижвинии меа! — сказал я, забрызгав парту содержимым собственного рта. Драко рядом брезгливо поморщился.

— Но мой урок проходит не в Большом Зале, и сейчас даже не время обеда. Поэтому я накажу вас, мистер Снейп. Сегодня вы не будете работать в паре с мистером Малфоем, а пересядете к… — он на миг задумался, обводя взглядом класс, я весь напрягся, — к мистеру МакМиллану.

Я облегченно вздохнул, разом проглотив огромный кусок бутерброда. Начало сегодняшнего дня заставило меня ожидать, что Флитвик определит меня к Рону Уизли. Я схватил сумку и со странно радостным лицом отправился к столу хаффлпаффцев. Рон огорченно уступил мне место. К Драко ему идти не пришлось — какая-то девчонка с его факультета скучала в одиночестве.

После урока я схватил Драко и аккуратно выглянул за дверь. Вдруг там опять стоит эта Грейнджер? Но пусть был чист, а друг предпочел не замечать странностей моего поведения.

Постепенно я расслабился и даже начал улыбаться шуткам Драко, но тут из-за угла показалась девчонка, которую я сбил с ног в поезде. Увидев меня, она тут же покраснела и отвела глаза. Когда она прошла мимо, я почувствовал странное волнение, которого точно не должен был чувствовать. Что-то глубоко внутри меня возликовало и едва не заставило мою руку протянуться к руке девушки. Захотелось погладить ее волосы, почувствовать ее запах, вкус губ… Наваждение прошло довольно быстро. Драко, заметив, что я его не слушаю, больно ткнул меня в бок. Я вздрогнул и отвернулся от девушки.

— Может быть, ты обратишь на меня внимание? — обиженно спросил друг. — А то у тебя одни девчонки на уме.

— А кто это? — проигнорировав возгласы Драко, спросил я.

— Это, — презрительно поднял брови он. — Это же одна из Уизли. Младшая, единственная девочка среди них. Да уж, не повезло девчонке родиться в такой семье. Хотя нет, так она живет среди равных себе, — заржал Драко.

— А как ее зовут? — продолжал допытываться я. Рассуждение Драко о ней почему-то были мне неприятны.

— Э, как-то странно. То ли Джеки, то ли Дженни. О! Джинни! Вроде так.

— Джинни, — пробормотал я. — Дурацкое имя.

Драко, уже с опаской косящийся на меня, прыснул и похлопал меня по спине.

— Наконец-то ты стал походить на себя! — сообщил он.

* * *

День пролетел незаметно, я и оглянуться не успел, как оказался в гостиной Слизерина с кипой домашнего задания на завтра. Сначала, было, я решил наведаться в библиотеку, но застав там Рона и Гермиону, незаметно выскользнул обратно. Пришлось просить Драко принести мне необходимые книги. Просьба повторилась и на следующий день, и на последующий, и на всю неделю кряду. Казалось, надоедливая парочка решила переехать в библиотеку и основать там уютное семейное гнездышко. Драко сказал, что краем глаза ему удалось увидеть, что книги они брали вовсе не по учебе. А по каким-то параллельным мирам, да перемещающим чарам. Я так и не понял, как это могло быть связано со мной.

Драко я ничего не рассказал о своих странностях. Я и сам-то не разобрался в них толком, а посвящать в это друга — только лишний раз заставлять его беспокоиться обо мне. Конечно, иногда он замечал мой настороженный взгляд в сторону Рона или Гермионы, но я объяснил ему, что эта парочка просто порядком надоела мне в поезде. Драко понимающе покивал и решил удовлетвориться моими словами. Если будет что серьезное, он-то заметит сразу и не переминет разузнать все досконально. Пока же повода для беспокойства не было.

Отца я в эти дни видел редко, что даже радовало меня. Как раз он тут же заметил бы, что со мной далеко не все в порядке. Мама через письма подбадривала меня, но даже ей я не мог открыться полностью.

Напряжение спало в четверг после последнего урока. Я в довольно приподнятом настроении вышел из теплицы и тут же был подхвачен под руки неугомонной парочкой.

— Теперь ты выслушаешь нас, Гарри! — прошептал Рон.

— Чтобы не случилось, ты должен знать! — Гермиона атаковала мое второе ухо.

Я беспомощно огляделся, но кроме нерешительного Невилла рядом никого не оказалось. Он стоял, выпучив глаза от непонимания и страха. Да, Невилл, может так статься, что ты видишь меня последний раз…

— Что вы с ним делаете? — вдруг спросил Невилл. Вот уж не подумал бы, что моим единственным защитником окажется этот недотепа.

— Не мешай, Невилл, — пропыхтела Гермиона, заклинанием связывая мне за спиной руки. — Поверь, так действительно нужно.

— Вы не должны... Отпустите его!

Невилл вытащил палочку и направил ее на Гермиону. Я чуть не прослезился от умиления. Мистер Лонгботтом наконец-то явил миру спящего доселе в нем гриффиндорца.

— Не глупи! — встрял Рон. — Лучше помоги нам.

— Нет!

Гермиона вздохнула и на миг отпустила меня.

— Петрификус Тоталус, — воскликнула она, и Невилл повалился ничком на землю.

— Ну, ни фига себе, — вырвалось у меня, от удивления я даже забыл, что хотел воспользоваться моментом и попытаться сбежать. — Шляпа тебе не предлагала пойти в Слизерин?

— Заткнись, — зло прошипела Гермиона и, скомкав какую-то тряпку, засунула ее мне в рот.

Если бы несколько часов назад мне кто-нибудь сказал, что я связанный и с кляпом во рту буду медленно плыть по воздуху в неизвестном направлении, то я бы тут же наслал на него Аваду. Но теперь мне оставалось только дивиться собственной глупости и нерасторопности. Как несносная парочка смогла застать меня врасплох? Меня, одного из лучших студентов своего факультета, славящегося отменной реакцией и имеющего репутацию довольно опасного типа?

Перед глазами проплывало небо с редкими облаками, я принялся разглядывать их и пытаться угадать какие-нибудь фигуры, знаки, подсказки. В общем, я был в отчаянии, поэтому решил просто подождать и посмотреть, что же будет дальше.

Конечным пунктом оказалась старая хижина. Мой плавный полет завершился довольно сильным ударом макушкой о деревянною стену. Я возмущенно замычал, а парочка даже не попыталась извиниться. Раздался стук в дверь, собачий лай, затем тяжелые шаги и над головой пророкотал смутно знакомый голос.

— А чего это вы тут делаете?

— Привет, — как-то осторожно поздоровалась Гермиона. — Это мы.

— А, ну проходите тогда, — довольно пророкотал голос. — Не признал вас что-то сразу. А кто это с вами?

— Наш друг, — заявил Рон и нервно откашлялся.

— Друг, значит. А связали-то его зачем.

— Он немного не в себе.

Я едва не подавился кляпом от такой наглости. Не в себе? Покажу я вам, кто здесь не в себе! Только выпутаюсь из этой истории. Я почувствовал, что снова начинаю движение, но теперь уже чьи-то руки держат меня, и огромная тень накрывает сверху. Я видел часть кротовой шубы и черные жесткие спутанные волосы. Хагрид? Лесничий Хогвартса! Ну, конечно, его хижина находится на территории школы. Я видел его всего пару раз, но много слышал, что его и человеком-то назвать сложно. Хотя некоторые гриффиндорцы утверждали, что он добрейший человек и хороший друг.

— Фу, Клык! Дай пройти, глупая собака.

Меня положили на что-то не слишком мягкое и странно пахнущее смесью алкоголя и ужасающего одеколона для волос. Загремела посуда, лесничий приготовился заваривать чай. Рон с Гермионой не стали отказываться, а просто сели за стол. Я, к своему удивлению, обнаружил, что тоже съел бы пару-другую кексов. Но про меня, кажется, уже забыли.

— М-м-м, — обиженно промычал я.

— Между прочим, так обращаться со своими однокурсниками не полагается, — нравоучительно сказал Хагрид.

— У нас есть оправдание, — заговорила Гермиона. — И мы подумали, что тебе тоже захочется узнать нашу историю.

Послышались шаги, и кто-то осторожно посадил меня. Я с интересом оглядел помещение, куда меня приволокла чокнутая парочка. Как все уныло и безвкусно! Единственная комната, камин, в котором весел котелок (очевидно, грелась вода на чай), грубой работы дубовый стол и неказистые табуреты вокруг него. Мой взгляд задержался на здоровенном волкодаве, лежавшем около стола. Из его пасти текла слюна, я брезгливо поморщился.

Ко мне подошла Гермиона, Хагрид сидел на одном из табуретов, Рона не видно. Значит, это он поддерживает меня за спину.

— Я расскажу тебе нашу историю, и только потом уберу кляп, — обратилась ко мне Гермиона и кинула взгляд куда-то мимо меня, видимо, на своего рыжего дружка, и ободряюще улыбнулась.

— Дело в том, что мы пришли сюда из другого мира, Гарри, — начала она. Я удивленно вытаращил глаза. — Из мира, где мы все втроем учимся на Гриффиндоре, сражаемся против сильнейшего врага — Темного Лорда, где мы друзья. Мы были в отчаянном положении, Тот-Кого-Нельзя-Называть набрал полную силу и мощь, мы искали крестражи, чтобы был шанс победить его. Ты должен был победить его. Однажды в одной из книг я наткнулась на заклинание, которое могло привести нас во времена, когда Волдеморт начал создавать крестражи, чтобы мы смогли увидеть, куда он спрятал их позже. А еще с помощью этого заклинания можно было заглянуть в мир, где Волдеморта как такового никогда не было. Как я смогла выяснить, здесь он просто погиб на четвертом курсе от собственного неосторожного заклинания. Тебя захватила эта мысль. Ты ночами не спал, и все думал, каков этот новый мир. Мир, где живы твои родители и твои друзья, где люди не прячутся в страхе, а одно единственное имя не навевает ужас и не заставляет холодеть все внутри. Ты хотел знать, и поэтому пошел на отчаянный и глупый поступок. Вместо того чтобы использовать заклинание для поиска крестражей, ты отправился в другой мир. Ты так торопился, что не захотел даже слушать меня! Не подготовленный, ты попал сюда и полностью утратил память, воплотившись в Гарри из этого мира. Если бы прежний Гарри видел бы сейчас себя здесь, он долго бы смеялся. Ты знаешь, что фамилия нашего друга из нашего мира вовсе не Снейп, а Поттер? Да и выглядит он по-другому, хотя тоже очень похож на отца. Он носит круглые очки и имеет шарм в виде молнии на лбу. Да, он совсем не похож на тебя. Но мы с Роном уверены, что ты — это он. И ты начинаешь медленно вспоминать нашего Гарри.

Я недоверчиво слушал Гермиону, стараясь не показывать особых эмоций. Ее история побудила меня сначала мысленно покрутить пальцем у виска, а затем задуматься. Уж слишком много странностей происходило со мной в последнее время. И не начал ли просыпаться в моем подсознании Гарри Поттер? Бред какой-то, честное слово! Я снова помычал, показывая, что хочу задать пару вопросов, да (вот незадача!) кляп мешает. Гермиона, поколебавшись, вытащила тряпку из моего рта. Я набрал в легкие побольше воздуха, и все слова тут же исчезли из моей головы.

— Не понимаю, — выдавил из себя я. — А почему вы все помните, если отправились вслед за свои другом?

— Мы подготовились и отправились в путешествие с правильными мыслями и одним важным ингредиентом — чтобы не потерять память.

— Развяжите меня, — попросил я почти жалобно. Думать в состоянии кокона было затруднительно, да и руки уже затекли.

Гермиона чуть заметно кивнула, и Рон одним движение палочки испепелил на мне веревки. Я не стал нервно размахивать руками, стараться выбежать из хижины и заколдовать их всех к мерлиновой бабушке. Очевидно же, что они считают меня своим другом и не причинят никакого вреда.

— Значит, вы ищите своего друга, — заключил я. — Но поймите, здесь вы его не найдете. Я не он, это уж точно. Нет во мне ничего гриффиндорского, — с какой-то детской обидой закончил я.

— Нет ничего гриффиндорского, — пробормотал Рон и возбужденно уставился на Гермиону, та непонимающе смотрела в ответ. — Шляпа! — вдруг закричал Уизли. — Шляпа, Гермиона! Уж она-то не ошибется на его счет.

Гермиона просияла, а я ничего не понял. Какая Шляпа? Что за очередной бред?

— Но Шляпа хранится в кабинете Дамблдора, и мы не знаем, как туда попасть.

— Он знает, — ткнул в меня пальцем Рон. — Ну, то есть Гарри знал, а если он все еще внутри этого типа, то есть шанс, что он вспомнит пароль.

— Не знаю, Рон. Может, пойти к Дамблдору и все ему рассказать?

Рон закатил глаза к потолку и фыркнул.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — смешно изобразил он голос Гермионы, — вы знаете, мы пришли из другого мира, и наш друг теперь превратился вот в этого мерзкого типа. И для пущей убедительности, очень нужно, чтобы вы одолжили нам свою Распределяющую Шляпу. Мы тогда постараемся вернуть реальность на место, в которой, кстати, вы не так давно умерли.

— Да, глупо звучит, — поморщилась Гермиона. — Но идея со Шляпой очень даже ничего…

Мне надоело слушать их планы относительно меня же самого. Я вскочил на ноги и кинулся к двери. Но почти сразу же путь мне преградил Хагрид. Он взял меня за шкирку и усадил на прежнее место. Я некоторое время размахивал руками, стараясь освободиться, но все без толку. Пришлось смириться с мыслью, что выйду я из хижины только с позволения ее хозяина да сумасшедшей парочки.

— Хорошо, — неожиданно для себя сказал я. — Давайте попробуем рискнуть моей репутацией слизеринца и проникнуть в кабинет директора. Я надену на голову этот кусок дряхлой материи, и вы убедитесь, что искать во мне своего друга — пустое занятие.

— А что, если нет?

А что если нет? Эхом отозвались во мне слова Гермионы. Что ж, тогда будем думать, что делать дальше. Тогда будем искать заклинание, как вытащить из меня их Гарри. Я не хочу постепенно забывать себя в пользу их лучшего друга. Наверняка, не менее чокнутого, чем они сами. Я не хочу становиться кем-то по фамилии Поттер! Я Гарри Снейп, я люблю свое имя и свою семью, я уважаю своих друзей, я такой, каким сделала меня моя собственная жизнь со всеми ее недостатками. И я не хочу терять себя.

* * *

Бродить ночью по замку — идея достойная лишь гриффиндорцев, да нас, слизеринцев. Разница лишь в том, что первых обычно ловит Филч, а наши вылазки остаются незамеченными. Мы втроем крались по темному коридору, вздрагивая от каждого шороха. Хорошо, что сейчас меня не видят отец и Драко. Не представляю, что будет с ними, если я попадусь завхозу в компании Рона и Гермионы.

— Мантия-невидимка нам сейчас бы не помешала, — проворчал Рон, следуя точно по моим следам.

— У вас есть мантия-невидимка? — удивился я, даже немного сбившись с темпа. Рон налетел на меня и зашипел от боли, получив тычок локтем под ребра.

— Не у нас, а у Гарри. А еще у него есть очень полезная Карта Мародеров. Не представляю, как бы мы лазили по замку без этих вещей!

— Так бы и лазили, как мы сейчас. А откуда у него столько полезных артефактов?

— Достались от отца. От Джеймса Поттера, то есть. У тебя их не может быть по определению.

— Ну да, конечно, такие отбросы общества как я не достойны обладать священными вещами гриффиндорцев…

— Зато я знаю, у кого может быть Карта, — взволнованно прошептал Рон и потянул меня за мантию. — Стойте! Карта досталась Гарри от Фреда и Джорджа, поэтому, если здесь нет Гарри Поттера, то они ее ему не отдавали! Значит, карта все еще у моих братьев.

— Одумайся, Рон! Фред и Джордж уже давно окончили школу, а на то, чтобы слать им сову и ждать ответа, у нас совершенно нет времени.

— Постой, но зачем им карта вне школы? Вполне возможно, что они передали ее кому-нибудь, кто еще учится.

— Тебе что ли? — удивился я. Проследить путь его размышлений было не сложно.

— Вроде бы не мне, — неуверенно ответил Рон. — По крайней мере, я ее у себя не находил.

— Ну да, твоя гениальная догадка рушится, как карточный домик, — съязвил я. — А что это вообще за карта?

— Карта замка, где отмечено каждое помещение и каждый человек, находящийся в нем. Там видно любое твое перемещение… Гарри получил ее от Фреда и Джорджа, когда ему не разрешили посещать Хогсмид…

— Ваш Гарри такой неудачник, что ему даже в деревню запретили ходить? — рассмеялся я.

Чудеса! И зачем только Рон и Гермиона так хотят вернуть своего друга? Залезли неизвестно куда и портят жизнь нормальным людям…

— Тогда за ним охотился Сириус Блэк, но это не важно.

— Если карта не досталась мне, то, может быть, она у Джинни? — задумчиво протянул Рон.

— У твоей сестры? — зачем-то уточнил я. Сердце в груди забилось чуть быстрее. Да что это со мной?

— Ну да, хотя здесь она совсем другая.

— Давай не будем сейчас будить Джинни, — прошептала Гермиона. — К тому же, мы уже почти добрались.

Мы остановились около средних размеров каменной горгульи. Никакой двери поблизости не было. Я непонимающе глянул на Гермиону.

— Ты должен вспомнить пароль, — сказала она.

Я пожал плечами и честно попробовал что-нибудь вспомнить. Затем сам же рассмеялся над своим поступком. Как можно вспомнить то, чего никогда не знал?

— Извините, но ваша затея с треском провалилась, — довольно констатировал я.

Мы, должно быть, выглядели очень глупо, стоя перед каменной статуей и тихо переговариваясь. Мне пришла в голову еще более глупая идея. Я бы не взялся объяснить свои мотивы, но моя рука сама собой потянулась к карману и достала маленькие конфетки в яркой упаковке.

— Не хотите ли тараканьи усы, тыквенные котелки, сахарные перья, шоколадных лягушек, драже Берти Боттс?

Неожиданно, в ответ на последние слова, каменная горгулья отпрыгнула в сторону, открыв нашим взорам винтовую лестницу, круто уходящую вверх.

— С треском провалилась? — широко улыбнулась Гермиона.

Я готов был стукнуть ее чем-то тяжелым, но ограничился лишь высокомерно поджатыми губами. Это вышло случайно! Я здесь ни при чем! Раздери меня гиппогриф, я действительно вспомнил пароль.

Пребывая в тихой панике, я прошел вслед за Гермионой вверх по лестнице и оказался перед тяжелой дубовой дверью. Меня охватил непонятный трепет, в душе появилась тоска. Я попытался отогнать непрошенные эмоции подальше. Теперь я совершенно отчетливо понял, что это не мои чувства. Я никогда не бывал в круглом кабинете, увешанном портретами прежних директоров и уставленным всякими диковинными предметами. Я никогда не видел этого большого кресла красного бархата за столом. Мне не знакома великолепная птица в красно-золотом оперении, подозрительно поглядывающая на нас. Я совершенно точно не знаю, что на полке вон в том шкафу лежит Распределяющая Шляпа. И это не я судорожно ищу взглядом прекрасный меч Годрика Гриффиндора.

— Ты готов, Гарри? — Гермиона осторожно сняла Шляпу с полки.

У меня задрожали коленки, и я на всякий случай прислонился к ближайшему столику.

— Да, — сипло пробормотал я.

В отличие от первого курса, сейчас Шляпа оказалась мне вполне впору. Некоторое время она молчала, как вдруг заговорила тихим вкрадчивым голосом.

— Это очень странно, — сказала она. — В тебе живет не один человек. Я вижу качества, достойные факультета Слизерин, но где-то глубоко прячутся отвага и смелость, преданность своим друзья и желание спасать кого бы то ни было. Но вы оба похожи, как один человек, но сильно изменившийся под влиянием обстоятельств.

— Нет! — закричал я и сорвал с головы Шляпу. — Так не должно быть!

Оттолкнув с пути Гермиону и Рона, я бросился прочь из кабинета директора. В голове билась лишь одна мысль. Шляпа не права, она не знает, что говорит. Шляпа не права! Я бежал, совершенно не представляя, куда направляюсь. Бег позволял полностью сосредоточиться на шагах и на время отбросить непрошенные мысли в сторону. Я хотел выжить, остаться таким, какой я есть. Затормозив около рыцарских доспехов, я огляделся и попытался восстановить дыхание. Вокруг было темно, но все же я смог разглядеть впереди большой портрет. На нем была изображена полная дама в розовом платье. Сейчас она спала, неуклюже свесив голову на грудь. По коридору разносился ее храп. Я подивился, никогда раньше не слышал, что портреты храпят. Но тут я увидел еще кое-что. На полу, свернувшись клубочком, спал кто-то еще. Эта ситуация показалась мне смутно знакомой. Я помотал головой и решил поскорее убраться подальше отсюда. В свою гостиную, в свою кровать. Может быть, утром обнаружится, что мне всего лишь приснился страшный сон.

* * *

Солнечный свет коснулся моих век. Я удовольствием открыл глаза и потянулся. Как же хорошо-то…

— Я рад, что ты, наконец, проснулся, — раздался голос рядом. — Пришлось сказать твоим преподавателям, что ты заболел.

Я едва не свалился с кровати. Рядом со мной сидел отец и встревожено оглядывал меня с головы до ног.

— А что случилось? — спросил я.

— Случилось очень многое с тех пор, как мистер Малфой прибежал ко мне в крайнем волнении и сообщил, что не может тебя разбудить.

Я недоуменно смотрел на отца. Как это может быть? Обычно я сплю очень чутко, а тут… видимо, так повлияли на меня вчерашние события. Вспомнив о Роне и Гермионе и их истории, я болезненно поморщился и отвернулся в сторону.

— А еще мистер Малфой сообщил, что вчера тебя не было в постели, когда все легли спать. Он искал тебя в гостиной, но тоже безрезультатно. Как это сможешь объяснить?

Я молчал. На языке вертелось единственное объяснение, но я просто не мог сообщить отцу, что, возможно, скоро перестану быть его сыном.

— Я засиделся в библиотеке.

Глупое оправдание! Лучше б сказал, что гулял с девчонкой.

Отец явно не поверил мне, но не стал допытываться дальше. Он всегда так делает, ждет, что рано или поздно я сам расскажу ему об истинном положении дел. Когда обдумаю все сам хорошенько и приду к единственно правильному решению. Обычно его педагогическая методика срабатывает на все сто. Но, боюсь, сейчас совершенно особенный случай.

— Моих медицинских познаний хватило, чтобы понять, что физически ты совершенно здоров, Гарри, — с сомнением в голосе сказал отец.

Я подтвердил, что и чувствую себя довольно хорошо.

Когда отец ушел, я быстро оделся и поглядел на часы — уроки уже почти закончились, смысла идти на них не было. Я решил отсидеться в гостиной, сославшись на плохое самочувствие. Драко, надеюсь, сможет утащить мне кое-что с обеденного стола, чтобы я не умер с голоду.

А сейчас мне следует все хорошенько обдумать. Нужно найти выход из этой ситуации, чтобы не превратиться со временем в Гарри Поттера. Фактически, это будет означать мою смерть, а я, как и все нормальные люди, очень хотел жить.

В последующие дни я почти не покидал гостиную факультета. Много времени проводил с Драко, беседуя с ним на темы, бывшие мне когда-то очень близкими. Но теперь я часто ловил себя на брезгливом пренебрежении к лучшему другу. Я, как мог, пытался заглушить в себе чужие эмоции, однако это получалось с каждым днем все хуже и хуже. В коридорах я старался не ходить в одиночку, опасаясь новых выходок Гермионы и Рона и вызывая насмешки однокурсников. Я боялся, что при общении с друзьями Гарри Поттер во мне окрепнет настолько, что сможет занять доминирующую роль в моем сознании.

Отца в эти дни я тоже начал избегать. Мне было больно думать, что однажды он увидит во мне чужого человека. К тому же отец, порой, становился мне неприятен, я вздрагивал всякий раз, когда видел его. И хоть в следующий миг непрошенное чувство проходило, но где-то далеко оставался неприятный осадок. Только мои письма к матери почти не изменились. Правда, они стали куда более личными. В каждой строчке мне хотелось выразить свою любовь к ней, я не понимал, как раньше мог писать домой всего лишь два раза в месяц. Теперь совы улетали от меня как минимум раз в неделю.

Однажды утром я поймал себя на том, что пристально разглядываю свое отражение в зеркале. Медленно веду пальцем по длинному носу, тереблю рыжие волосы, пристально разглядываю черные глаза. Палец сам вычерчивает на лбу линию, похожую на разряд молнии.

— Помоги мне! — шепчет отражение.

Я заворожено смотрю, как неумолимо меняются черты лица: нос становится меньше, глаза зеленеют, волосы темнеют и укорачиваются. На лбу проступает шрам, а на носу невесть откуда возникают очки.

— Гарри Поттер… — шепчу я.

— Помоги мне! — просит Гарри.

— Но как? — я в растерянности хмурюсь. Гарри немного морщится.

— Дай мне поговорить с друзьями, — просит он.

— Еще чего! — возмущаюсь я. — Я не занимаюсь сдачей в аренду собственного тела.

— Но мне необходимо поговорить с Роном и Гермионой!

— Думаешь, мне есть до этого дело?

— Думаю, есть. В последнее время ты ведешь себя, словно страус, засунувший голову в песок.

— Я старюсь понять, как от тебя избавиться.

— Помоги мне, и я отправлюсь в свой мир и перестану тебе докучать. Гермиона будет счастлива узнать, что опять оказалась права. Мне не следовало сюда приходить.

— Ты идиот, — я качаю головой. — Полный придурок! Зачем ты вообще пришел сюда?

— Тебе не понять, ведь у тебя есть семья, мать… — Поттер тяжело вздохнул, — отец, хоть и не тот, кого я надеялся здесь встретить. Кстати, как случилось, что они поженились?

— Не твое дело, — ворчу я. Поттер пристально смотрит на меня своими зелеными глазами. Глазами моей матери… Черт возьми! — Они познакомились еще до того, как пошли в школу. На седьмом курсе отец сделал маме предложение, она согласилась, особо не раздумывая.

— А как же Джеймс Поттер? Он же…

— А-а-а, твой обожаемый папочка? Мама его терпеть не могла, и до сих пор особо не жалует.

— То есть на пятом курсе Снейп не называл маму грязнокровкой? Не увлекался темными искусствами? — задумчиво тянет Поттер.

— Ты совсем мозгов лишился? — вспыхиваю я. — Да он бы никогда! Я не представляю, чтобы бы было с отцом, потеряй он доверие и любовь моей матери.

— Зато я прекрасно представляю… — вздыхает Гарри.

Внезапно хлопает дверь, я быстро разворачиваюсь… На пороге стоит Драко и смотрит на меня откровенно насмешливы взглядом.

— Разговаривать с зеркалом — верный способ превратиться в Блэйза, — сказал он.

Я махнул на него рукой и быстро повернулся к зеркалу. Оттуда на меня снова смотрело мое собственное испуганное отражение. Я осторожно провел по нему рукой, чтобы окончательно убедиться, что мой личный морок по имени Гарри Поттер исчез. Но его появление могло означать только одно — у меня осталось очень мало времени.

— Драко, мне нужна твоя помощь! — решительно заявил я. — Попытайся вспомнить, какие книги читают в библиотеке Гермиона Грейнджер и Рон Уизли. Если не получится, то постарайся подсмотреть, наверняка они и сейчас там. И возьми мне в библиотеке книги точно по списку, который я тебе дам.

— Ты что, головой ударился? — недоверчиво осведомился Драко. — Никогда тебя таким не видел.

— И еще, — я пропустил его реплику мимо ушей, — если тебе покажется, что я веду себя странно, а тебе наверняка еще не раз так покажется, то просто наберись терпения и жди. Я обязательно придумаю способ, как снова стать прежним. А затем расскажу тебе всю историю с самого начала.

После моей пламенной тирады, Драко посмотрел на меня так, будто уже выбирал мне палату в больнице святого Мунго. Бедный Драко! Он уже сейчас думает, что теряет друга, а что же будет потом? Поттер, с него станется, еще наговорит ему такого, от чего я потом год не отмоюсь.

— Главное, запомни, что, не смотря ни на что, ты — мой лучший друг! И всегда им останешься.

Драко явно растерялся.

— Не говори так, Снейп, — попросил он. — Без тебя я здесь просто помру от скуки.

* * *

Ровные строчки, написанные убористым почерком с завитушками, сливались перед глазами в одно большое темное пятно. Рон начал подозревать, что у большинства книг в библиотеке это особая защитная функция — если ее читать больше двух часов кряду, то строчки начинают путаться, расплываться, а буквы перемешиваться, не давая вникнуть в итак донельзя запутанный смысл. Но, поглядывая на Гермиону, Рон убеждался, что она от такой проблемы явно не страдает.

Каждый вечер по настоянию Гермионы они торчали в этой чертовой библиотеке, выискивая в книгах призрачный способ, как помочь Гарри. Каждый раз, когда кто-нибудь из них натыкался на простое упоминание о перемещениях между мирами, у Рона екало сердце. Но всегда это оказывалось какое-нибудь строгое предостережение от использования самых сложных чар, побочный эффект неправильно сваренного зелья, или даже предположение, куда может пропасть ловец во время ответственного матча. Последнему Рон немало удивился и с особой тщательностью прочел отрывок.

А еще, помимо поисков спасения для Гарри, Рон и Гермиона учились на последнем курсе. Гермиона сочла это удачной возможностью не пропускать школьный год.

— Когда мы вернемся к себе, и война закончится, мы с легкостью сдадим ЖАБА, ведь нам не придется проходить самостоятельно целый курс! — восклицала она. Впрочем, Гермиона всегда оставалась самой собой в любой ситуации. А вот Рон уже начал сомневаться в том, что они смогут вернуть Гарри домой.

Отложив надоевшую книгу, Рон огляделся по сторонам. Теперь на них уже не глазели так, как поначалу, когда они впервые появились вместе в библиотеке. Эрни МакМиллан тогда восхищенно похлопал Рона по плечу и поздравил с новой подружкой. К сожалению, на свидания посиделки в библиотеке походили меньше всего. В дальнем углу среди стеллажей с литературой о привидениях и различных духах, пространных размышлениях о человеческой душе и смертности всего сущего стоял Драко Малфой и делал вид, что внимательно изучает корешки книг. А сам то и дело бросал быстрый взгляд в сторону Рона и Гермионы.

— Смотри, кто здесь, — тихо прошептал Рон, указывая на Малфоя. — Не думал, что он вообще знает, где находится библиотека.

Гермиона оторвалась от чтения и украдкой взглянула на Драко.

— Мне кажется, что эти книги нужно вовсе не ему, — прошептала в ответ она. — Скорее всего, его попросил Гарри.

— Ты говорила, что скоро придурок Гарри Снейп превратится в нашего Гарри Поттера, — у Рона явно накипело. — Но что-то незаметно. Вчера я столкнулся с ним в коридоре, так он осведомился количеством мозгов в моей голове, раз я прогуливаюсь в подземельях Слизерина. И обещал наслать на меня своего папашу.

— Кстати, а что ты делал в подземелье Слизерина? — напряженно спросила Гермиона. — Ты сказал, что пойдешь к себе, потому что у тебя разболелась голова.

— Я хотел поговорить с Гарри. Расквасить ему нос и заставить вспомнить, кто на самом деле его лучший друг!

— И как успехи? — холодно осведомилась Гермиона.

— С ним опять был Малфой, — нехотя признал Рон. — Я ж не виноват, что вдвоем они скорее расквасили бы лицо мне.

А еще с ними была симпатичная девчонка по имени Астория, но о ней Рон благоразумно решил промолчать.

Между тем Малфой переместился ближе к столу, где сидели Рон и Гермиона, и явно навострил уши. Рон не выдержал такого нахальства.

— Эй, Малфой! — крикнул он. — Чего тебе от нас нужно?

Драко криво усмехнулся и, не спеша, приблизился к ним.

— Выбирай выражения, Уизли! — презрительно поприветствовал он Рона.

— И не подумаю, — вспылил Рон. — Я еще мягко с тобой обращаюсь.

— И чего ты на меня взъелся? — вполне миролюбиво удивился Драко. — Вроде ж ничего плохого тебе не сделал. Вообще с тобой не разговаривал до седьмого курса.

— Ну, хватит! — раздраженно перебила Гермиона, кинув предостерегающий взгляд на Рона. — В самом деле, мы не слепые, Драко, и заметили, что ты шпионишь за нами.

— Я не шпионю, — высокомерно протянул Драко. — Я собираю информацию. Гарри зачем-то понадобилось знать, чем вы здесь каждый день занимаетесь. Никогда не поверю, что только читаете… — Рон угрожающе сверкнул глазами и сжал кулаки. — Но, может, хоть вы мне объясните, что с ним творится? С вашим появлением я перестал его узнавать. Снейп не желает откровенничать, только постоянно просит, чтобы я не волновался, если он вдруг сильно изменится.

Рон и Гермиона радостно переглянулись. Все-таки действует их теория! И Гарри медленно превращается в самого себя.

— Мы должны его увидеть! — воскликнула Гермиона, обращаясь к Рону.

— Мы должны его увидеть, — повторил Рон, обращаясь к Малфою.

— А не хотите сначала ответить на мой вопрос? — возмутился Драко.

— Это тайна Гарри, мы не можем раскрыть ее тебе, — выкрутилась Гермиона. — Так ты проводишь нас к нему?

— В этом нет необходимости, — послышался знакомый голос рядом, и из секции невидимости вышел Гарри собственной персоной.

— Гарри? — удивился Драко.

— Гарри?! — с надеждой спросила Гермиона.

Неожиданный гость обвел взглядом всех присутствующих и разместился за соседним столом так, чтобы видеть всю тройку. Он недолго размышлял о чем-то, нахмурив лоб. Иногда его лицо искажала болезненная гримаса.

— Извини Мал… Драко, что я так поступил с тобой, — наконец сказал Гарри. — Но сейчас мне действительно нужно поговорить с Роном и Гермионой наедине.

— Снейп, ты здоров?

— Наверное, нет, — задумчиво протянул Гарри и потер лоб. — Голова болит, руки отваливаются, спину ломит… Шел бы т… То есть шел я по коридору и вдруг… Заболел. Пойду-ка я в Больничное крыло, — он выразительно посмотрел на Гермиону и Рона и пошел к выходу. Драко покачал головой и отправился оформлять книги на вынос. А Рон и Гермиона счастливо переглянулись и выскочили из библиотеки. Гарри ждал их снаружи.

— Уже не думал, что смогу от него избавиться, — прошептал он.

— Неужели это действительно ты? — не веря своим глазам, взвизгнула Гермиона.

— Ну, конечно я! — улыбнулся Гарри своим друзьям. Гермиона в обморочном состоянии кинулась ему на шею. Рон с глупой улыбкой стоял рядом, затем мысленно махнул на все рукой и тоже обнял Гарри.

— Ну и напугал ты нас, дружище. Каково тебе было, когда ты узнал, что здесь Снейп твой отец?

— Сейчас не об этом, — Гарри снова стал серьезным. — У меня очень мало времени. Я думаю, что вам следует сходить к Дамблдору и рассказать о своей ситуации. Он должен помочь, я знаю. Но нужно идти втроем, вместе с другим Гарри.

— Так этот тип вернется? — ужаснулся Рон.

— И очень скоро, — грустно подтвердил Гарри. — Я долго копил силы, чтобы поговорить с вами.

— Нам тебя очень не хватало… Мы уже начали думать…

— Мне тоже! Представьте, жить жизнью слизеринца, сына Снейпа, лучшего друга Драко Малфоя…

— Я бы уже давно утопился. Пожертвовал собой, зато бы сколько народу спас от сыночка сальноволосого профессора!

— На самом деле он не так плох, как кажется на первый взгляд.

— Кто? — заинтересовалась Гермиона.

— Они оба, Снейпы.

— Надо поскорее возвращать тебя домой, — заволновался Рон. — Или это уже не ты?

— Вроде пока я, — улыбнулся Гарри.

— У тебя даже улыбка другая, не как у Снейпа.

— Но у него есть то, чего никогда не было у меня с тех пор, как мне исполнился год, — печально сказал Гарри и под вопросительными взглядами друзей пояснил: — Любящие родители, замечательный младший братишка, письма из дома каждую неделю… И никакой смертельной опасности. У него есть уверенность в завтрашнем дне, и самое страшное, что может случиться — небольшой нагоняй от отца. Гарри Снейп куда счастливее меня, — тяжело вздохнул Гарри.

Гермиона отрицательно замотала головой.

— Зато у тебя есть замечательные друзья, которых не видать Снейпу. Они никогда не предадут, они верят в тебя! Ты невероятно храбрый, добрый, ты лучший в мире друг. Без тебя мы бы не стали теми, кто мы есть. Посмотри на Невилла в этом мире — он у нас на первом курсе был храбрее, чем здесь! А Колин Криви? Я недавно встретила его. Гарри, он учится на Слизерине и уже сколотил шайку отъявленных мерзавцев, интересуется черной магией. Теперь его великий герой — Гриндевальд, а не ты.

— Что? Колин? Не может быть…

— Может, Гарри. Здесь не все так безоблачно, как кажется на первый взгляд. И если ты смирился со Снейпами, то взгляни теперь на Колина. Возможно, скоро благополучие этого мира закончится, благодаря ему.

Гарри недоверчиво смотрел на Гермиону. В голове начинало шуметь — верный признак того, что скоро он снова уйдет в тень, уступив место Гарри Снейпу.

— Я должен идти, — с трудом сказал он. — Мое время почти закончилось.

Гарри развернулся и побежал прочь. Он не хотел, чтобы друзья видели момент его превращение в Снейпа. «Как оборотень, в самом деле!» — мелькнула мысль. Не разбирая дороги, он пролетел пару лестниц, открыл тяжелую дверь и сбил с ног какую-то студентку.

— Да что ж такое! — отчаянно возмутился Гарри. — Вы не…

У Гарри перехватило дыхание. На полу сидела Джинни и потирала ушибленный локоть. Гарри засиял от радости, что наконец видит ее, находится рядом, может дотронуться. Он протянул руку и помог ей встать.

— Ты не ушиблась? — заботливо спросил он.

Джинни посмотрела на него, будто он только что на ее глазах превратился в призрака.

— Не… нет, — тихо прошептала она и сильнее схватилась за локоть.

Гарри укоризненно покачал головой.

— Дай я посмотрю.

Но Джинни прижала к себе руку и отвернулась.

— Погоди, я не собираюсь обижать тебя! — поспешил предупредить ее Гарри.

— А мне все равно, — ответила она. — Я знаю, что от тебя ожидать.

— Правда? — Гарри смотрел на ее раскрасневшееся от небывалой храбрости лицо, на знакомую россыпь веснушек и боролся с желанием обнять Джинни, зарыться лицом в ее волосы. Внезапно она вскинула голову и посмотрела ему в глаза. Завороженный, Гарри неожиданно для самого себя наклонился и накрыл ее губы нежным чувственным поцелуем…

* * *

— Гарри? — в который раз за сегодня я уже слышал свое имя? — Гарри Снейп! — жестко произнес отец.

Я застыл на месте, пытая вспомнить, что такого успел наделать. А что я вообще делаю в настоящий момент? Неожиданно кто-то сильно толкнул меня в грудь. Я попятился и разорвал поцелуй с Джинни Уизли. Мерлин мой!

Девочка отошла на пару шагов и испуганно глянула на моего отца. А затем решительно перевела взгляд на меня, тряхнула головой, взвизгнула и прищурила один глаз. В тот же момент меня накрыло облако каких-то летающих тварей, они кусали меня, били крыльями. Я упал на пол и прикрыл рукой лицо. И, кажется, потерял сознание…

— У моего сына не хилое здоровье!

— Но мальчик истощен, вы посмотрите на его круги под глазами, бледную кожу.

— Не вижу ничего необычного. Я выгляжу практически так же.

— Я вам не раз предлагала хорошее витаминное зелье…

— Я сам способен сварить любое зелье. А пить я его буду, только если это действительно необходимо. Так же, как и мой сын.

— Но профессор! Я как врач настаиваю на зелье!

— Настаиваете? Ну, хорошо, дайте мне рецепт, я подумаю над целесообразностью его применения.

Я лежал с закрытыми глазами, слушая перебранку отца с мадам Помфри. Я пришел в себя Больничном крыле от их криков. Руки и лицо покалывало — это затягивались раны от укусов летучих мышей. Глупая девчонка Уизли умудрилась наслать на меня летучемышинный сглаз! Я и не знал, что у нас в школе кто-то владеет подобными навыками. А еще я не знал, как умудрился поцеловать ее, как вообще оказался в том коридоре и что делал последние полчаса. Было у меня одно подозрение, но я отказывался в него верить. Наверное, я просто боялся оказаться прав.

В конце концов, отец сумел убедить мадам Помфри отпустить меня сразу же, как затянутся раны. Она вошла ко мне в палату, выражая крайнее недовольство, достала из тумбочки плитку шоколада и шмякнула ее рядом со мной.

— Поешь, так ты хотя бы не свалишься по дороге в свою гостиную, — раздраженно рявкнула она и удалилась.

Я улыбнулся и с удовольствием отломил большой кусок шоколада. Вопреки заверениям отца, я действительно чувствовал слабость, немного кружилась голова, в правом ухе шумело. Отец подошел поближе и сел на краешек кровати, внимательно разглядывая меня. Я знал, что от его взгляда не ускользнула ни моя бледность, что действительно была сильнее обычной, ни легкая испарина на лбу, ни удрученный вид.

— Рассказывай, — потребовал отец.

Я глубоко вздохнул, но не проронил ни слова. Не могу.

— Не хочешь. Может, ты просто боишься, что я буду осуждать тебя? Если тебе нравится девчонка Уизли, то что ж… будь по-твоему.

— Папа, нет! — вскинулся я. — Она мне не нравится, уверяю тебя.

— Я, кажется, наблюдал обратное.

— Ты все не так понял.

— Не так? — отец саркастически поднял бровь, его губы тронула чуть заметная улыбка. — Все было предельно ясно.

Черт! Придется врать отцу. Ох, и не любил я это дело. Однажды в детстве я солгал ему, что вовсе не гулял в Лютном переулке, а застрял в магазине «Все для квиддича». Отец тогда обыскал каждую лавочку в Косом переулке, заглянул в Гринготс и Дырявый котел. Когда я, переполняемый новыми впечатлениями и восторгами от ощутимой опасности, которую чудом смог избежать, предстал на глаза отцу, он мне ничего не сказал. А дома достал из шкафа старый ремень, оставшийся еще от маминого отца, и выдрал меня, не слушая уговоров мамы. А потом он сам вытер мне слезы и подробно объяснил, чем грозит семилетнему малышу прогулка в одиночестве в местах с плохой репутацией. Этот урок я запомнил на всю жизнь и строго настрого наказал себе никогда больше не лгать отцу. И сейчас мне предстояло поступиться со своими принципами.

— Мы с Драко поспорили, проигравший должен был поцеловать первую попавшуюся девчонку. И я, как видишь, проиграл.

Отец недоверчиво воззрился на меня. Так он иногда смотрит на своих учеников, не способных сварить даже элементарное зелье. Я поежился, но не отвел взгляд.

— И о чем спорили? — вдруг спросил отец.

О чем? Да понятия не имею! В чем Драко обычно превосходит меня? В квиддиче!

— О квиддиче. Я решил испытать себя и попытаться словить снитч.

Выражение лица отца смягчилось. Он знал, что я болезненно отношусь к своей неспособности играть в любимый спорт многих волшебников. Так же он знал, что Драко — не самый лучший ловец за всю историю Хогвартса, даже за историю последнего сезона, но все равно, по сравнению со мной, он настоящий талант.

— Но почему Уизли? Сначала я вижу ее брата в своем доме, потом ты целуешься с ней…

— Ирония судьбы, — пожал я плечами.

* * *

Драко ждал меня в общей гостиной, едва не подпрыгивая от любопытства. То есть он просто сидел в кресле у камина, читал «Ежедневный пророк» и нервно постукивал пальцами по подлокотнику. Он с опаской покосился на меня и отложил газету.

— Был в Больничном крыле? — спросил он.

— Да, — удивился я, — откуда ты знаешь?

— Но, — он немного растерялся, — ты же сам мне сказал, при этом нес такой бред и перемигивался с Грейнджер и Уизли, что я вынужден был согласиться с разумностью твоего решения.

— С какой Уизли? — хрипло спросил я.

— Не с какой, а с каким: все с тем же…

— А-а, — обрадовался я.

Драко хмуро смотрел на меня и разве что пальцем у виска не крутил. Я тут же сослался на плохое самочувствие и убрался подальше от его подозрений — в спальню.

— Если так будет продолжаться и дальше, то я просто лишусь друга! — сказал я сам себе и глянул в зеркало. Оттуда снова укоризненно смотрел на меня черноволосый зануда в очках.

— Не исключено, — буркнул он.

Я взвился от того факта, что теперь даже в зеркало не могу нормально посмотреть! От всех переживаний у меня и голову-то помыть руки не дошли и теперь волосы свисали грязными патлами, и я, всегда такой брезгливый и достаточно аккуратный, с удовольствием бы посмотрел на собственную хмурую рожу, вместо поттеровской.

— Ты еще здесь, — прошипел я.

— Я никуда не денусь, пока ты не поможешь мне, — спокойно ответил он.

— Ты настоящий кошмар! Сколько в тебе должно быть самодовольства и заносчивости, чтобы придти в чужую жизнь и начать отравлять ее своим присутствием? Из-за тебя я едва не лишился доверия отца, я теряю друга и слыву школьным шутом, слизеринским выродком, который не может держать себя в руках. Ах, ах, сынок Снейпа совсем распустился, ходит повсюду со своей свитой. Ненавижу! Я ненавижу тебя, Гарри Поттер! И мне придется сделать все, чтобы ты исчез раз и навсегда. Причем, под словом «исчез» я не обязательно подразумеваю «вернулся домой».

Я заткнулся, тяжело дыша, будто преодолел путь в Астрономическую башню бегом без остановок. Гарри смотрел на меня с сочувствием, это взбесило еще больше.

— Ты должен пойти к Дамблдору с Роном и Гермионой.

— Ничего я не должен, — буркнул я, но в глубине души понимал, что Поттер говорит разумно. Если кто и сможет справиться с нашей ситуацией, так это директор Хогвартса. Старик всегда славился выдающимися магическими способностями, говорят, ему не раз предлагали кресло Министра Магии. Я не очень-то верил слухам, но иногда, глядя на Дамблдора, замечал в нем не только старческое добродушие, но и великую силу и мудрость. Директор мог прикидываться простаком и недалеким умом, но многие его поступки — а я подробно изучил его магическую деятельность — говорили об обратном. Старик был очень умен, проницателен и тверд в своих решениях. Альбус Дамблдор — один из самых сильных волшебников современности, и я, хоть и не испытывал восторгов в его адрес, как те же гриффиндорцы, уважал его.

— Хорошо, я пойду к Дамблдору, — нехотя согласился я. Было неприятно сознавать, что Поттер оказался сообразительнее меня. — Но пойду только тогда, когда сам сочту нужным.

— Только возьми с собой Рона и Гермиону, я их уже предупредил…

Так вот оно что! Теперь я убедился, что моя догадка оказалась верна на тысячу процентов — Поттер на какое-то время овладел моим телом. И если он помнит все, что происходит со мной и с ним, то я не помнил ничего, словно был в отключке.

— Так это ты целовался с Уизли? — на всякий случай уточнил я.

— С Джинни? — просиял Гарри, мечтательно прикрыл глаза. — Да. Она моя девушка.

— Слишком затюканная, — прокомментировал я. — Хотя целуется неплохо.

Гарри нахмурился и послал мне уничтожающий взгляд.

— В моем мире она довольно популярная девчонка, — грустно пояснил он.

— Потянуло на общак? — хохотнул я, желая задеть Поттера как можно сильнее.

— Не смей так говорить о Джинни! — тут же вспыхнул Поттер. Кажется, я должен радоваться, что у него нет тела и палочки, такой грозный и возмущенный вид у него был. Меня развеселило его бессилие. И было бы забавно понаблюдать за его жалкими попытками наслать на меня заклятие. Типичный «хороший мальчик», что с него возьмешь?

— Да у тебя даже девушки нет, Снейп! Что, любимый папочка не разрешать тебе с ними дружить?

Теперь уже я едва сдержался, чтобы не разбить зеркало вдребезги, вмазав Поттеру промеж глаз. Да, сейчас у меня не было девушки. Год назад я бегал за Панси Паркинсон, но быстро охладел к ней после пары поцелуев. Милисента Буллстроуд частенько с интересом поглядывала на меня, но каждый, кто видел ее, поймет, почему я не отвечал ей взаимностью. Еще я встречался с Падмой Патил, пока не заявил ей, что хочу большего, чем просто лобызания под луной. Это было моей роковой ошибкой, я потом месяц приходил в себя, выслушивая рассуждения Драко о природе женской непостоянности и стервозности. Сейчас, точнее до событий с Поттером, я был совершенно свободен. Правда, пару раз мило улыбался сестренке нашей Дафны Гринграсс — Астории. Очень симпатичная девочка, чуть застенчивая, но дерзкая и с остреньким язычком, если ее задеть. Дафна ее обожает и оберегает от всех нас. Хотя, я точно знаю, что Драко тоже положил на нее глаз и теперь умасливает Дафну, чтобы она разрешила ему общаться с сестрой. Драко в этом смысле, как эмоциональный буйвол — может и психануть, и нагрубить, и ласково подлизаться, но с каждой выходкой подходит всю ближе к цели. Не даром и его патронус как раз имеет вид буйвола, ведь больше всего на свете Драко любит себя самого. Углубившись в свои размышления, я совершенно забыл о Поттере. Он все еще был в зеркале и с ненавистью глядел на меня.

— Не лезь не в свое дело, — сказал я ему и отошел к своей кровати. Надоел он мне. Ладно, хоть есть простой способ от него избавиться на время — не смотреться в зеркало.

* * *

На следующий день я проснулся с хорошим настроением. Сам себя не узнал — последнее время раздражительность и хмурый вид — мои постоянные спутники. Салазар — мой филин — уже принес письмо из дома. Я тут же развернул его, пробежал глазами. Мама писала, что очень скучает без меня. Отец хоть и возвращался домой каждый день (он часто говорил, что уже ненавидит камины, и в то же время не может без них жить, а я шутил, что ему сейчас стоит вообще переселиться в камин, чтобы быстрее путешествовать туда-сюда), но ограничивался лишь скупыми рассказами обо мне. Иногда хвалил меня за учебу, но чаще бросал «Все хорошо» и закрывал тему. Думаю, что таким образом он пытался помочь маме отпустить меня, понять, что я уже достаточно взрослый и самостоятельный человек. Энди выучился новым фокусам — он заколдовал нашей соседке-сквиббу волосы, сделав их ярко-синими. Мама писала, что, конечно, отругала Энди за хулиганство, но сама была не прочь повеселиться вместе с сыном. А еще братик залез в отцовскую лабораторию, притащил с собой крысу и окунул ее в одно из зелий, шепча себе что-то под нос. Теперь у нас дома новое удивительное животное размером с кошку с крысиной мордой, изящными оленьими лапами, собачим хвостом и волчьим характером. В это время у нас гостил Ремус, так он смеялся до колик и намекал, что прекрасно знает, что надоумило Энди так преобразить крысу. Кажется, у нас в доме растет еще один зельевар. Я улыбался все шире, читая письмо, мечтал, как приеду на каникулы и увижу изрядно подросшего Энди. Хоть мама частенько и слала мне фотографии, но это было совсем не то. Письмо закончилось как обычно — теплыми словами материнской любви. Я свернул пергамент и положил в тумбочку. После уроков обязательно напишу ответ, пообещал я себе и поспешил на завтрак. Драко, как оказалось, уже поел и теперь спешно списывал домашнее задание по Трансфигурации. Я послал ему веселый упрек, и поспешил в Большой зал — в животе уже урчало от голода.

— Вы не могли бы встать, я посмотрю, нет ли под вашим столом нарглов? — прозвучало над моим ухом, когда я дожевывал последнюю сосиску, запивая ее тыквенным соком.

— Кого нет? — тупо спросил я и, забыв прожевать кусок, проглотил его.

— Нарглов. Я заметила, что в последнее время вы стали раздражительны, Гарри, а это значит, что поблизости от вас живут нарглы.

Я уставился на свою собеседницу. Обычная девчонка с большими выпуклыми светлыми глазами и отстраненно-мечтательным видом. На шее у нее болталась старая консервная банка, подвешенная на кусок проволоки. Я очень заинтересовался банкой, машинально продолжая пить сок. Девочка терпеливо ждала.

— Если ты так хочешь, то можешь посмотреть, — через некоторое время сказал я. — Я все равно ухожу.

— Но тогда не имеет смысла — смотреть без вас.

— Почему? — недоуменно спросил я.

— Нарглы могут преследовать вас повсюду, они никогда не сидят на одном месте, — девочка чуть наклонила голову и мило улыбнулась мне.

— Тогда ты тоже будешь везде преследовать меня? — улыбнулся я ей в ответ.

— Я люблю делать людям приятное, — серьезно ответила она. — Только люди почему-то не понимают меня. А друзья стесняются. Хотя у меня сейчас нет друзей. Никто не хочет дружить с Полоумной Лавгуд.

Я отметил, что прозвище ей дали что надо. Я даже кое-что слышал о ней, но никогда не видел ее раньше. Сейчас девочка показалась мне, скорее, забавной, чем чокнутой. Разговаривая с ней, я беспричинно улыбался и дивился ее фантазии.

— Может быть, ты просто сама не хочешь ни с кем дружить?

— Да, нет, — на миг задумавшись, ответила она. — Я бы хотела, чтобы у меня появились настоящие друзья. Мы могли бы проводить время вместе, ловить мозгошмыгов и искать мои вещи. Ребята постоянно прячут мои вещи. А потом я нахожу их, или эльфы-домовики жалеют меня и аккуратно складывают найденное на мою кровать.

— И ты позволяешь им это делать?

— Если им так очень весело, то зачем мешать?

— У тебя очень странная логика.

Она удивленно посмотрела на меня и показала на консервную банку у себя на шее.

— Папа мне однажды сказал, что эта вещь привлекает скряшников.

— Кого? — рассмеялся я новому названию.

— Скряшники очень малы, они прячутся в банку и сидят там спокойно. Они помогают обрести душевное равновесие.

Я не заметил, как мы дошли до класса Трансфигурации.

— У вас здесь урок? — уточнила девочка.

— Да. И, я совершенно уверен, что никакие скряшники не будут против, если ты будешь обращаться ко мне на ты.

— Скряшники не бывают против. Я вам… тебе потом все о них расскажу. Кстати, меня на самом деле зовут Луна, — улыбнулась она и зашагала прочь.

Я, совершенно очарованный ей, зашел в класс, где первым дело наткнулся на Драко и Дафну Гринграсс.

— Подружился с Полоумной Лавгуд? — насмешливо спросил Драко и выразительно показал на дверь. — Мы видели, как вы шептались.

— Да ну тебя! — рассмеялся я. — Девчонка подошла ко мне и начала нести про каких-то нарглов.

— А еще она носит ожерелье из пробок и сережки-редиски, — презрительно сказала Дафна. — Лавгуд даже ее собственный факультет за человека не считает.

— С утра она — самое то, чтобы проснуться, — заметил я. — И вообще, давно я так не удивлялся и не веселился. Она застала меня врасплох.

— Ну-ну, Снейп, — покачал головой Драко и покосился на вошедшую профессора МакГоннагал, — не заставляй удивляться нас. Грейнджер, Уизли, а теперь эта Лавгуд…

— Кстати, — прошептала Дафна, — я слышала, что Панси сказала ее знакомая, что той сказала ее подруга, что ей сказала ее сестра, что ты, Гарри, целовался с Джиневрой Уизли!

Я вытаращил на нее глаза и неаккуратно ткнул палочкой своего скунса. Тот взвился, повернулся ко мне хвостом и… я поспешно трасфигурировал его в детское кресло. Уф-ф…

— Все может быть, — нехотя ответил я. — Зато теперь она не будет надоедать мне.

Дафна удовлетворилась ответом и принялась за своего скунса. Драко долго еще смотрел на меня, пока профессор МакГоннагал не напомнила ему, что сейчас идет урок Трансфигурации, и его первоочередная задача — скунс. Я превратил кресло обратно в животное и огляделся. Урок проходил с гриффиндорцами, поэтому никого из моих знакомых на нем не наблюдалось, разве что Невилл Лонгботтом сражался со своим скунсом, который все-таки изловчился и послал вонючую струю прямо ему в лицо. Все зажали носы и отпрянули в сторону. Профессор МакГоннагал поспешно взмахнула палочкой, нейтрализовала запах и отправила Невилла умываться. Совсем неуклюжий парень, подумал я, посмешище факультета. Так же, как и Луна Лавгуд. И если Невилл вызывал у меня только презрение и жалость, то Луна сумела за десять минут очаровать настолько, что я до сих пор улыбался, вспоминая выражение ее глаз и консервную банку. Как она сказала? Нарглы? Кажется, она смогла избавиться меня от них — я чувствую себя гораздо лучше, чем за весь последний месяц.

Мое хорошее настроение не укрылось от Драко, когда мы вышли из кабинета. Он придирчиво оглядел меня и вынес вердикт, что такой я ему нравлюсь куда больше.

— Совсем, как раньше, — прокомментировал он. — Даже Дафна со мной согласилась.

— Теперь ты во всем с ней советуешься?

— Подожди, друг! Еще немного, я и получу доступ к Астории.

— А ты не пробовал просто так подойти к ней?

— Пробовал… Ты помнишь царапину у меня на щеке пару недель назад?

— Астория?

— Дафна! Астории я очень даже понравился, она согласилась погулять со мной, а вот ее сестренка… Взвилась, как дикая кошка, я опомниться не успел, как меня побила девчонка!

— Ну, тогда дерзай!

— Я обязательно добьюсь своего!

Драко сжал кулаки и упрямо стиснул зубы. Видать, он действительно запал на Асторию, никогда его таким не видел. И я искренне пожелал ему удачи. Раз для него это так важно, то я вполне могу отойти в сторону и уступить ему эту девчонку.

Выходные я решил провести в Хогсмиде. Мне необходимо было развеяться, на время выкинуть все проблемы из головы и просто развлечься в компании друзей. Одним словом, я жаждал общения с приятными мне людьми в нейтральной обстановке без пересудов за спиной и опасности наткнуться на Грейнджер или Уизли. Мы прогулялись по деревне, заглянули в «Зонко», где изрядно посмеялись над новинкой сезона — набором начинающего бузотера. В него входили забастовочные завтраки, несколько чудо-хлопушек, пара навозных бомб и перья с грезами наяву. С тех пор, как «Зонко» начало выпускать изобретения под маркой «УУУ», от покупателей отбоя не было. Никто не знал, кто на самом деле является таинственным «УУУ». Ходили разные слухи: от того, что это просто рекламный ход «Зонко», до совсем невероятных предположений, что изобретатели на самом деле гоблины, которые просто не хотят портить себе репутацию. Я приобрел себе несколько замечательных хлопушек и фейерверк в виде дракона, а Драко тут же купил забастовочный завтрак и сообщил, что на этой неделе у него намечаются каникулы. Там же мы встретили Дафну и Асторию. Они восторженно разглядывали маленькие пушистые комочки, разноцветные и живые. Комочки были довольно милы и назывались карликовыми пушистиками. Девчонки весело щебетали, решая, какой же пушистик симпатичнее: зеленый или ярко-фиолетовый. Драко, полюбовавшись ими с минуту, куда-то исчез, а затем появился снова в компании продавца и подарил Дафне и Астории по пушистику. Дафна в последний момент предпочла желтого, а Астория остановилась на фиолетовом. Взгляды, которыми одарили девочки Драко, заставили того зардеться от гордости и важно выпятить грудь. Я, не выдержав, весело рассмеялся и отметил про себя, что Драко уже почти добился своего. Астория тает рядом с ним, а Дафна смотрит на это вполне благосклонно. Мы вышли на улицу, подставляя лица прохладному ветру и кутаясь в мантии.

— Что же все-таки происходит? — неожиданно спросил меня Драко. — С тобой, Снейп.

Я поежился и покачал головой. Нельзя было ожидать, что Драко перестанет задавать вопросы, что успокоится и выкинет из головы все мои странности.

— Сейчас не подходящее время. Это долгий и серьезный разговор, — ответил я, все еще стараясь увильнуть от ответа.

— Как раз самое подходящее. Смотри, мы неторопливо идем, куда глаза глядят, вокруг ни души, и твою загадочную голову обдувает вполне бодрящий ветерок.

Я впервые, наверное, подумал, что Драко замечательный друг. Такой удобный лично для меня. Поддержит, когда надо, обычно не задает лишних вопросов. А сейчас, вероятно, он видит, что я совсем запутался, желает помочь. Мне посчастливилось дружить с ним. С прочими людьми он совершенно другой. Высокомерный, холодный и задиристый, порой, жестокий. Не подпускает их к себе, держит на расстоянии. Довольно мерзкий тип, если задуматься. Думаю, и я такой же в глазах окружающих. Особенно, по мнению гриффиндорцев.

— То есть я должен рассказать тебе все?

— Ну, смотря, что ты подразумеваешь под словом «все». Подробности того, как ты, например, ходишь в туалет, мне без надобности.

Я криво усмехнулся. А почему бы и нет? Поддержка сейчас мне бы не помешала. Даже если он не сможет помочь, так хоть поймет.

— Я сам не знаю, как относиться ко всей этой истории. Но я увяз по уши, Драко. Дело в том, что во мне...

— Гарри! — раздался рядом пронзительный голос.

Я споткнулся от неожиданности и едва не застонал. Ко мне, счастливо улыбаясь, спешила Гермиона Грейнджер. В шаге от нее шел хмурый Рон Уизли. Он с опаской поглядывал на меня и Драко и явно был не в восторге от действий подружки. — Мы как раз искали тебя! — заявила Гермиона и деловито схватила меня под руку. — Я смотрю, вы идете к Визжащей хижине. Мы с Роном тоже туда направляемся.

Я едва не поперхнулся от ее напора и наглости и беспомощно взглянул на Драко. Он же с трудом сдерживал смех. I

— А представь, какая из нее страстная подружка! — с трудом выдавил он. Гермиона вспыхнула, а Рон сжал кулаки.

— Не смей так говорить о ней! — завопил Уизли, уши у него покраснели от ярости.

— Ага, — заметил Драко,— ты, видимо, уже испытал это на практике.

Это был явно перебор. Рон с кулаками кинулся на Драко, целясь ему в лицо. Гермиона охнула и попыталась удержать дружка, но куда уж там! Я же вцепился в Драко, надеясь оттолкнуть его с линии атаки Уизли. Но не успел. Рон заехал кулаком Драко в скулу и размахнулся для повторного удара. Голова Драко дернулась, светлые волосы разметались в разные стороны, однако он быстро пришел в себя и увернулся от следующей атаки. Драко поднырнул под руку Рона и вывернул ее так, что Рон упал на землю лицом в грязь. Страшно взвыв, Уизли тут же подставил Драко подножку, и тот повалился ничком, угодив в ту же грязь.

— Ну, все, хватит! — решительно заявила Гермиона и строго уставилась на драчунов. — Теперь вы довольны? Искупались в грязи и съездили друг другу по физиономии, а толку-то?

— Это неплохой способ выпустить пар, — сказал я. — Ну, или просто набить кому-нибудь физиономию.

— Мальчишки! — закатила глаза Гермиона. — Дети просто. Сплошная безответственность в головах.

— Да ладно тебе, не расстраивайся, — усмехнулся я и помог Драко подняться. — В следующий раз, обещаю, мы приведем с собой девчонку, чтобы ты тоже надрала ей задницу.

Гермиона засопела и подала руку Рону, все еще сидящему на земле и трущему припухший глаз. Он попытался встать как можно аккуратнее, чтобы не запачкать Гермиону, но все равно поставил пару пятен ей на мантии. Я умилился про себя их отношениям.

— Прости, — буркнул Рон. — Но я не могу спокойно слушать, как тебя оскорбляют эти…

— Просто держи себя в руках, — устало посоветовала ему Гермиона. — Я понимаю, я тоже устала.

— Мы справился, — отряхиваясь, сказал Рон. — Я справлюсь.

Я огляделся кругом. Оказывается, мы вышли за пределы деревни и теперь стояли посреди широкой дороги. Она вела в Визжащую хижину. Я бывал там пару раз, но ничего особенно в ней не заметил. Тихий невзрачный домик, ничем не примечательный. Призраки, которые по легенде обитали там, или совсем вывелись или спали в спячку.

— Нам нужно поговорить с тобой, Гарри, — сказала Гермиона. — Наедине.

Я едва не всплеснул руками. Снова! Даже в Хогсмиде нет от них спасения.

— Хорошо, — согласился я, чтобы они от меня отстали. А то станется с них опять заколдовать меня и утащить… вон, хотя бы в Визжащую хижину!

Я отвел Драко в сторону и, выглядя полнейшим придурком, сказал ему, что мне действительно лучше поговорить с Грейнджер и Уизли. Драко, уже ничему не удивляясь, махнул на меня рукой и побрел обратно в замок — залечивать разбитую скулу.

Я на всякий случай достал палочку и повернулся к ненормальной парочке.

— Что на этот раз? — хмуро спросил я.

Гермиона с Роном переглянулись. Грейнджер чуть заметно кивнула, они оба выхватили палочки.

— Протего! — закричал я, отражая двойное заклятие обездвиживания.

— Остолбеней! — взревел Рон

Я увернулся, краем глаза отмечая, что на дороге совершенно негде спрятаться. Ни нормального дерева, ни камня — ничего. Это значительно осложняло дело.

— Петрификус… — начала Гермиона, но я не дал ей договорить, послав в ее сторону Таранталлегру. Пусть немного потанцует — ей тоже полезно выпустить пар.

Я тут же метнулся в сторону, переводя дыхание. Если успеть добежать до хижины, то можно найти укрытие. Я петлял, пригибался, отпрыгивал, менял скорость — наверняка, довольно глупо выглядел со стороны. Но когда до цели оставались считанные метры, я споткнулся и кувырком полетел на землю. Как обидно! По собственной неосторожности и глупости я крупно влип. Раньше не замечал за собой такого свойства... Гермиона тут же оказалась рядом и заклинанием крепко связала меня.

— Ты прости нас, Гарри, — тут же виновато сказала она. — Но мы должны попытаться.

Она достала из кармана какой-то пузырек. В нем плескалась ядовитого ярко-розового цвета жидкость. Переглянувшись с Роном, Гермиона откупорила крышку и влила все содержимое пузырька мне в рот. Я закашлялся, на вкус зелье оказалось невероятно противным, будто меня заставили съесть десяток сгнивших помидоров. Тут же по телу пробежала судорога, закололо в кончиках пальцев, в груди появилась тяжесть, с каждой секундой нараставшая. Я, не выдержав, закричал, закорчился, извиваясь на земле, проклиная все на свете: Грейнджер, Уизли, Поттера, свою не в меру заигравшуюся судьбу. Из груди будто кто-то рвался наружу. Я скосил глаза и едва не лишился чувств. Что-то большое светящееся красное медленно выплывало из области сердца. Я опять завопил, но теперь уже от ужаса, и задергался, пытаясь освободится. В глазах потемнело, и я снова, уже не сосчитать в какой раз, потерял сознание. Может, у меня действительно хилое здоровье?

Очнулся я тут же. Испуганно распахнул глаза, убедился, что ничего красного больше из меня не лезет, и вздохнул с облегчением. Ничего больше не болело. Гермиона и Рон смотрели на меня, открыв рты. Я сразу же заподозрил неладное. Спешно поднявшись, я выхватил палочку и завопил:

— Экспиллиармус!

Чокнутая парочка почему-то счастливо заулыбалась и совсем не огорчилась потере собственных палочек.

— Давно бы так! — заявил Рон.

Как-то странно они себя ведут… Будто их затея увенчалась успехом. Я удивленно рассматривал их, когда понял, что что-то не так. На носу была какая-то непривычная тяжесть. Я осторожно прикоснулся к лицу и обнаружил… очки! Круглые дурацкие очки, без которых я очень плохо видел теперь. Я поспешно ощупал свое лицо: нос стал значительно меньше, волосы короче, теперь они лохматились, а челка падала на лоб… Я в ужасе вздохнул и посмотрел на свои такие чужие руки.

— Что вы со мной сделали? — закричал я, нацелив палочку на Рона и Гермиону. — Вы совсем рехнулись?

Улыбки медленно сползали с их лиц. Они растерянно переглянулись.

— Гарри? — спросила Гермиона.

— И как ты догадалась? — съязвил я.

— Гарри Снейп… — разочарованно протянула она.

Я разозлился еще больше и заметался вокруг них, расшвыривая все камни и коряги, что попадались мне на пути и сыпля проклятиями в адрес парочки.

— Что ты со мной сделала? — в ярости спрашивал я снова и снова. — Почему я теперь похож на придурка?

На глазах Гермионы выступили слезы. Она всхлипнула и вытерла мокрые дорожки рукавом мантии. Рон, помедлив немного, притянул ее к себе и крепко обнял, поглаживая по голове.

— Хватит уже! — сказал он мне. — Мы прекрасно поняли, что ты злишься.

Я остановился на полушаге и повернулся к нему. Вид всхлипывающей Гермионы и нежно успокаивающего ее Рона отрезвил меня. Я попытался восстановить сбившееся дыхание и начать придумывать выход из сложившейся ситуации.

— Что это было за зелье? — спросил я.

— Оно возвращает истинную суть, — пояснил Рон. — Мы две недели его варили. Были уверены, что оно сработает.

— Надеюсь, его варил не ты? — я даже пошутить умудрился.

— Нет, — тоже усмехнулся Рон. — Вари его я, ты бы превратился не в Гарри Поттера, а в какого-нибудь… розового слона.

— Но почему вы решили напоить им меня таким идиотским способом?

— Мы сомневались, что ты добровольно станешь его пить, — просто сказал Рон. — Мы придумали, как напоить тебя силой. И у нас, как видишь, получилось.

— Вы придурки, — снова сообщил я им. — Полные. Между прочим, я мог бы и согласиться. Не одним вам до чертиков надоела эта ситуация. Прямо до морщеногих кизляков надоела!

— Что-что? — удивленно переспросил Рон и даже гладить Гермиону по голове перестал. — Откуда ты знаешь морщеногих кизляков?

Я и сам удивился собственному бреду. Но как-то слабенько так удивился. Видимо, привык уже.

— Наверное, оттуда же, откуда и мозгошмыгов, — устало пояснил я.

— Ха! — возликовал Рон. — Это уже кое-что.

— Да ничего это! Ровным счетом ничего не значит, — разбил я все его надежды. — Да, я вспоминаю кое-что от вашего Гарри, но это происходит уже давно, и Поттеру пока не помогло вернуться. А в последние несколько дней я вообще я чувствую себя прекрасно, будто ваш Гарри просто взял и сам испарился куда подальше.

— Не говори так! — испугался Рон. — Мы не можем потерять Гарри. Не можем и все!

Не могут. Крепко же они держатся за своего друга. Они молодцы вообще-то. Преодолели такой путь ради своего Гарри. Не перестают придумывать все новые и новые способы для его спасения. А я только сижу и жду, пока Поттер из меня сам вывалится. У меня, в отличие от него, нет таких друзей. Никто не станет спасать меня, пока я сам не возьму ситуацию под контроль. Разве что отец… Но нет! Я не буду ему ничего рассказывать. Не буду его огорчать. Я все сделаю сам. Я не подведу тебя, папа!

— Значит так, — я наконец-то собрался с мыслями. — Ваш Поттер прав: нам нужно сходить к Дамблдору. Тем более, сейчас, когда я выгляжу так… необычно. Пусть еще один человек знает. Я доверяю Дамблдору, возможно, он один из немногих, кто сможет нам помочь. Хотя бы пусть вернет мне мою внешность. Если вы варили именно то зелье, о котором я думаю, то на приготовление нейтрализующего его понадобится около месяца. А меня это совсем не устраивает по понятным причинам. Поэтому теперь мы все втроем идем в замок, и вы делаете так, чтобы меня никто не заметил. Хотя меня никто и не узнает в таком виде…

Я замолчал, глядя на Рона и Гермиону. Уизли молчал, Грейнджер успокоилась, но не спешила покидать объятия своего дружка. Нашла повод…

— Идем, — наконец сказала она. — Я полностью с тобой согласна.

И наступил исторический момент, когда мы достигли взаимопонимания. Наверное, здесь немного помогла моя новая внешность, а так же Поттер, сидящий глубоко внутри. Я его странным образом чувствовал, находился под влиянием его настроения и привязанностей. Раньше я не отдавал себе в этом отчета, но теперь будто пелена с глаз спала. Еще немного — и мне пора будет собирать манатки и перебираться в гостиную Гриффиндора…

Путь до замка оказался не близким. Я нервно оглядывался по сторонам, опасаясь, что кто-нибудь узнает в очкастом недоразумении, которым я теперь стал, Гарри Снейпа. Но никому не было до нас дела. Ученики весело болтали, смеялись, обсуждали последние сплетни или шансы Англии выиграть в этом году Чемпионат Мира. Панси Паркинсон прошла в опасной близости от меня, но лишь скользнула равнодушным взглядом и даже не остановилась. Явно не узнала. Даже Блэйз, который жил со мной уже седьмой год в одной спальне, ничего не заподозрил. Хотя чему я удивляюсь? Я ведь теперь совсем другой человек. Я теперь Поттер. Как же глупо это звучит!

— Привет, — знакомый голос вывел меня из задумчивости. На нашем пути стояла Луна Лавгуд и мечтательно улыбалась. Сегодня на ней не было консервной банки, зато на носу красовались разноцветные очки.

— Привет, — поздоровалась с ней Гермиона.

— Сегодня замечательный день для прогулок на свежем воздухе.

— Неверное, — нехотя согласилась Гермиона и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. — Ты прости, но мы должны идти, очень спешим.

— Ну да, со мной редко кто хочет разговаривать, — грустно сказала Луна и посмотрела на меня. — Привет, Гарри, — как ни в чем не бывало поздоровалась она.

Я вытаращил глаза и вновь ощупал свое лицо. Да нет, все еще Поттер. Гермиона и Рон подскочили на месте и тоже уставились на мое лицо.

— Ты его знаешь? — спросила Гермиона.

— Ну да, мы познакомились в Большом зале неделю назад.

— Не может быть! — воскликнула Гермиона. — Он же тогда совсем по-другому выглядел.

— Вполне возможно, — пожала плечами Луна. — Но я же вижу, что это он.

— Но как?

— Я просто смотрю не глазами. Это очень весело так смотреть. Можно увидеть много чего интересного. Я бы вам рассказала, если бы вы не спешили, — она печально улыбнулась и отошла в сторону. Какая же она странная девушка. Странная и завораживающая. Полоумная, одним словом. И ни на кого не похожая. Мы двинулись дальше, а я оглянулся назад, разглядывая одинокую фигурку Луны Лавгуд.

Больше на пути нам никто из близких знакомых не попался. Я невероятно обрадовался этому факту. И не я один. Гермиона и Рон заметно повеселели, поднимаясь по ступеням замка. Гермиона выглядела слегка виноватой, а Рон едва заметно улыбался, под глазом у него наливался фиолетовый фингал — последствие удара кулака Драко. Перед горгульей я произнес пароль, и мы беспрепятственно поднялись по винтовой лестнице. Но возле двери нерешительно остановились. Из кабинета раздавались приглушенные голоса. Я узнал голос Дамблдора, профессора МакГонагалл и, к своему ужасу, голос отца.

— Вы уверены? — отчетливо спросил Дамблдор.

— Да, — отрывисто сказал отец.

— Минерва?

— Я бы не была столько категорична. Вероятность есть, но…

— Но не будем об этом спорить, — примирительно произнес Дамблдор.

Послышался шум отодвигаемых стульев, торопливые шаги. Я в панике завертелся на месте.

— Спрячьте меня! — зашептал я, вцепившись в мантию Гермионы. — Отец не должен меня видеть таким!

— Но он же тебя не узнает…

— Но Луна же узнала! — горячо возразил я и отвернулся к стене. Я затылком чувствовал, как открывается дверь. Люди на пороге замерли, удивленно глядя друг на друга.

— Что вы здесь делаете? — холодно спросил отец.

— Нам нужно поговорить с директором, — пролепетала Гермиона.

— Все в порядке, Северус, — заверил отца Дамблдор. — Проходите, мисс Грейнджер.

Гермиона сделала несколько шагов, но я не сдвинулся с места. Я ждал пока отец и МакГонагалл не спустятся по лестнице. Я вздрогнул, когда теплая рука опустилась на мое плечо.

— Проходи, — повторил Дамблдор. — Я давно тебя жду.

Я резко обернулся, не веря своим ушам. Дамблдор тепло улыбался, глядя мне прямо в глаза. Я поежился от его взгляда, но не отвернулся, наоборот, с вызовом посмотрел в ответ. И хотя меня раздирали на части вопросы, сомнения, подозрения, я только лишь холодно кивнул и прошел в круглый кабинет, в котором уже был однажды ночью. При дневном свете все казалось немного другим, более реальным и обыденным, но в то же время очень знакомым. Кабинет успокаивал, появилось чувство, что вот теперь-то все точно наладится. Но эти эмоции, я знал, принадлежали не мне. Я стал довольно легко отличать свои чувства от чувств Поттера. Наверное, зелье все-таки подействовало… в некоторой степени.

— Гарри, — сказал Дамблдор, садясь в кресло за массивным столом и соединяя кончики пальцев, — мне нужно было давно с тобой встретиться, но я, надо признать к моему стыду, не решался. Я думал понаблюдать за тобой, укрепиться в своих подозрениях. Ведь даже лучшие из нас могут ошибаться.

Голубые глаза сверкнули за стеклами очков половинок. Я слушал, хмурясь с каждой фразой. Ненавижу, когда все решают за меня. Сейчас еще окажется, он и отцу моему успел сообщить занятную новость, что его сын отныне Поттер.

— Не волнуйся, — словно прочитав мои мысли, сказал Дамблдор, — Северус ничего не знает. И я не намерен ему ничего рассказывать.

— Но, сэр, — вмешалась Гермиона, вид у нее был такой, словно она только что как минимум заговорила с министром магии, — вы ведь разговаривали сейчас с профессором Снейпом и профессором МакГонагалл именно об этом.

Я испуганно посмотрел не нее. Как это? Ведь по тем отрывкам фраз, что мы успели услышать, нельзя было однозначно сказать, в чем была тема разговора. Но Дамблдор сам подтвердил догадки Гермионы, когда отвел взгляд и занялся изучением пейзажа за окном.

— Мисс Грейнджер, вы оказались куда сообразительнее, чем я ожидал, — после долгого молчания ответил он.

— Было много практики, — пробормотала Гермиона.

— Пусть так, но о Гарри я не сказал ему ни слова. И я все же отвечу на ваши вопросы.

— Как вы узнали, что мы здесь? — первый вопрос к всеобщему удивлению поступил от Рона. Он с вызовом смотрел на Дамблдора и что-то сжимал в кармане мантии. Волшебную палочку, понял я. Понял это и Дамблдор и покачал головой.

— Странно, мистер Уизли, я был уверен, что в вашем мире мы с вами хорошо ладили. Да, я многое знаю о вашем мире. Это долгая история, в которой замешан мой очень старый друг, бывший друг. Однажды мы, как и вы, нашли заклинание в древней книге и решили испытать его на себе. Мы были молоды, дерзки, талантливы — сейчас эти оправдания звучат наивно, но тогда мы считали, что весь мир лежит у наших ног. Когда мы оказались в другой реальности, я счел своим долгом досконально изучить ее, найти отличия от нашей. Но их, как оказалось, и не было вовсе. Теория о множественности миров настолько сложна, что охватить умом ее всю не дано ни одному человеку на земле. Я понял лишь одно — событие, которое послужит отправной точкой для разветвления реальностей, еще не произошло. Я прочитал множество книг, пока не понял, как можно отслеживать это, как можно наблюдать за другим миром. И с тех пор я жил на два мира, я ждал, наблюдал, пока не произошла трагедия в одном из подземелий моей реальности. Погиб студент-четверокурсник, смышленый юноша, блестящий ученик по имени Том Реддл. Но в вашем мире мальчик выжил. И с тех пор я еще пристальнее стал следить за обеими реальностями. Странно влияет одно событие на судьбы многих людей. Вы заметили, что здесь в школе учится гораздо больше учеников, ведь здесь войны не было, люди жили, рожали детей, не боясь, что не смогут их защитить. И вот к моему великому удивлению, Гарри Поттер, герой вашего мира, мальчик, который выжил, не родился здесь. Вместо него на свет точно в тоже время появился Гарри Снейп — мальчик ничем не примечательный, кроме того, что все-таки являлся обладателем одной души с Гарри Поттером. Вы, отправляясь в рискованное путешествие, в новый мир, даже не задумались о том, что можете здесь не существовать. В этом случае вы бы стали призраками и никогда бы не вернулись домой. Даже миры воюют между собой, оттесняя чужеродное, не принадлежащее им.

Я вздрогнул и почувствовал, как рядом охнула Гермиона, осознав, какому риску мы подвергались. То есть, подвергались они: Гермиона, Рон и Поттер.

— Подождите, профессор, — опять заговорил Рон, — я мало что понял из ваших объяснений, ну да ладно. Но скажите, вы и Дамблдор из нашего мира — один и тот же человек?

Мы с Гермионой уставились на него, открыв рот. Нам даже не пришла в голову такая теория, но теперь все казалось таким логичным…

— И да, и нет, — ответил Дамблдор. — Нас было двое, и мы были очень похожи, но одному из нас, к сожалению, пришлось умереть.

— Но кому? — прошептал Гарри Поттер во мне. Сердце забилось в отчаянной надежде, что добрый друг, сильный покровитель, мудрый учитель и просто дорогой человек вопреки всем законам жизни не умер, что он сидит передо мной и так знакомо улыбается.

— Гарри, — улыбнулся мне Дамблдор, точнее нет, не мне, он улыбался Поттеру, который сейчас будто бы сидел рядом со мной в моем же сознании. — Я не могу ответить на этот вопрос. Но я знаю, что ты поймешь. Я верю в тебя.

Ну конечно! Я чувствовал, как растерялся Поттер, и я поддерживал его. Неужели так сложно дать четкий ответ? Зачем постоянно уворачиваться, недоговаривать, играть в какие-то свои игры, когда это и ненужно-то совсем?

— Это очень здорово, — сказал я, — просто великолепно, что вы знаете обе реальности, что ходите по ним, будто из одной комнаты в другую, но я бы хотел знать, как быть мне? Как вернуть Гарри Поттера обратно в его героический мир, а меня вновь сделать… Снейпом?

— Это уникальная ситуация — два человека в одном теле. Такого не должно было произойти. Я упоминал, что если вы не существуете в своем мире, то станете призраком при перемещении и никогда не вернетесь домой. Но нигде и никогда я не встречал даже упоминания о двух столь разных людях с одной душой. Сейчас фактически происходит конфликт сознаний. Душа не может решить, кем она является — Гарри Поттером или Гарри Снейпом.

— Только не говорите мне, что одному из нас суждено сгинуть, — хрипло прошептал я.

— Но вы ведь сможете найти выход, профессор? — в отчаянии воскликнула Гермиона.

— Этого не может быть! — категорично заявил Рон.

— Но кому-то из нас придется вернуться, чтобы закончить мое дело, — медленно сказал Гарри Поттер.

Воцарилось напряженное молчание. Я впервые осознал, что моя прошлая довольно таки беззаботная жизнь закончилась, оборвалась в тот миг, когда я впервые застал себя за поиском очков на прикроватной тумбочке. И ведь я-то вообще ни в чем не виноват! Это Поттер захотел повидать мир без своего злодея. Он, но не я! Я не просил, не хотел ни разу, но меня никто и не спрашивал. Чувство несправедливости затопило меня всего, без остатка. Хотелось вскочить и разнести кабинет Дамблдора к мерлиновой бабушке, но я, не иначе проявив образец героизма, могучим усилием воли сдержал себя. И почувствовал, как Поттер, осознав это, терзается чувством вины. Конечно, идиот безмозглый, ты или себя убил, или меня, как оказалось вот, невелика разница. Я потер виски пальцами и заставил себя думать. Правильно сказал Дамблдор в начале нашей беседы, даже лучшим из нас свойственно ошибаться.

— Я найду выход! — выкрикнул я, чтобы все — Рон, Гермиона, Дамблдор, этот мир — запомнили и не сомневались в этом. Никогда.

Дамблдор покачал головой и растрогано посмотрел на меня. В его глазах блестели слезы, но мне стало противно. И Поттеру, кстати, тоже.

— Как же ты похож на своего отца, Гарри, — сказал Дамблдор. Мы оба — я и Поттер — недоуменно уставились на него. — Вы оба похожи, каждый на своего. Джеймс и Северус — прекрасные люди, достойные, смелые, отчаянные, глубоко любящие свою семью. Как жаль, что они так и не смогли стать друзьями ни в одной из реальностей.

— А почему? — заинтересовалась Гермиона.

— Сейчас не об этом стоит говорить, — Дамблдор опять ушел от ответа.

— Это из-за моей матери, да? — неожиданно сказал я, или Поттер, или мы хором.

Дамблдор подтвердил грустным кивком.

— Невозможно любить одну женщину так, как любят ее эти мужчины, и оставаться друзьями.

— То есть здесь мой отец не счастлив так же, как Снейп в моем? — спросил Гарри Поттер.

— Нет, здесь все мягче. У Джеймса осталась в душе тоска, но не более. Здесь он женат, вполне счастлив, а его дочка учится на четвертом курсе факультета Гриффиндор.

— То есть только моему отцу так не повезло в вашем мире? — спросил я Поттера, словно он сидел рядом, а не во мне.

— На это есть свои причины, — ответил Дамблдор, но предостерегающе поднял руку. — Со временем, вам придется узнать и о них.

— Вы страшный человек, — прошептал я под негодующими взглядами Гермионы и Рона, — а я еще уважал вас, доверял вам.

— Ты слишком поспешен в своих суждениях, Гарри. Прислушайся к другой части своей души, к Гарри Поттеру.

Я честно попытался это сделать. Ладно уж, сегодня день невероятных чудес, поэтому у меня все получилось. Я усмехнулся результатам своего эксперимента.

— Вы не поверите, но Поттер со мной согласен. Отчасти.

Теперь я получил порцию недоверчивых взглядов.

— Как я правильно вас понял, по поведению Грейнджер и Уизли вы сделали вывод, что они пришли сюда из иной реальности. Ну да, это, в принципе, несложно было заметить. Но как вы догадались обо мне?

— Мне рассказала Распределяющая Шляпа.

Я мысленно выругался и злобно уставился на предательскую шапку. Вот ведь, кто бы мог подумать!

— Хорошо, но почему вы так уверены, что мы прибыли из той реальности, которую вы облюбовали для себя когда-то?

— Из этой или очень похожей, не суть важно.

— И вы не сможете вернуть их, — я кивнул на Гермиону и Рона, — обратно?

— Их я смогу вернуть в любой момент. Другое дело — я не могу вернуть Гарри Поттера. Если мисс Грейнджер и мистер Уизли согласятся отправиться домой одни…

— Нет! — воскликнули они хором. — Без Гарри мы никуда не пойдем.

— А если он вас попросит? — тихо спросил Поттер.

— Да хоть на коленях пусть умоляет, — вспыхнул Рон. — Он наш друг, и мы не имеем права бросать его здесь.

— Значит, придется выкручиваться самим, — пробормотал я.

— Как обычно, — добавил Поттер.

— Но вы хотя бы можете вернуть мне мою внешность? — обиженно спросил я Дамблдора, надеясь получить от него хоть какую-то помощь.

— Ты и сам можешь это сделать, Гарри.

— На это уйдет месяц! — возмутился я. — Я что, должен в мантии-невидимке ходить все это время?

Дамблдор тихо рассмеялся.

— Нет же, Гарри, есть более простой способ. Смотри.

Он достал палочку и легко взмахнул ей.

— Финита!

У меня челюсть отпала. Он надеется вернуть мне внешность с помощью простенького заклинания? Но поймав взгляды Рона и Гермионы, я осторожно ощупал свое лицо. Странно — очки на месте, морда поттеровская, так чему все улыбаются?

— Что происходит? — занервничал я.

— Занятное действие всем известного заклинания и зелья истинной сути. Ты все еще выглядишь, как Гарри Поттер, но все видят в тебе Гарри Снейпа. Раз в сутки кому-то придется снова накладывать на тебя Финиту, сам ты этого сделать не сможешь.

Я растерялся даже и в поисках поддержки глянул на Рона и Гермиону. Она кивнули мне, будто были моими старыми друзьями, а не Поттера. Здорово! Давно хотел задружиться с этой странной парочкой! Но они будут мне полезны. Больше, конечно, Грейнджер, но и Уизли иногда выдает здравые идеи.

Я развернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета. Меня беспокоил Поттер, так явно проявлявший активность в кабинете Дамблдора, мне было страшно, ведь он становился сильнее, да и внешность теперь у нас точно была одна на двоих. Я поразился его решимости вернуться любой ценой в свой мир, чтобы сразиться с… как его… Волдемортом, кажется. Он чувствовал себя обязанным победить Темного Лорда. Я не понимал его. Жертвовать собой ради спасения мира? Людей, которые разве что пару раз произнесут твое имя, поблагодарят посмертно и будут жить дальше, забудут со временем тебя и твою жертву… И что в этом хорошего? Пусть меня считают трусом, эгоистом, слизеринцем, одним словом, но такая жизнь не по мне. Даже если мы — один человек, то у этого человека явное раздвоение личности. Нам это здорово подходит.

Я буквально летел по коридорам, не замечая ничего вокруг. И, конечно же, в очередной раз, сбил с ног Джинни Уизли.

— Это становится традицией, — пробормотал я, помогая ей встать на ноги.

— Надеюсь, сейчас ты не полезешь целоваться? — шутливо спросила Джинни. А она заметно осмелела. Или она тоже из другой реальности? Я внимательно вгляделся в нее… Нет, щеки почти пунцовые — она изо всех сил храбрится и сдерживается, чтобы не убежать от меня подальше.

— Извини, но сегодня у меня в плане на поцелуи Луна Лавгуд, — заметил я и широко улыбнулся. Джинни вполне искренне рассмеялась.

— Ты знаешь Луну? — спросила она.

— Знаю немного. Забавная девчонка.

— Только, прошу тебя, не обижай ее, — серьезно попросила Джинни и пристально посмотрела мне в глаза. — Ей и так не сладко живется.

— И в мыслях не было! — возмутился я. — Она мне очень понравилась.

Джинни удивленно открыла рот. Да-да, я знаю, что совсем не похож на себя прежнего. Устал я, да и Поттер, будь он неладен, сильно действует на меня. И потом, Джинни оказалась нормальной девчонкой, адекватным человеком, с которым можно было поговорить о незамысловатых вещах, не связанных с иными мирами, и не ощущать постоянный груз вины, недоговаривая чего-то важного.

— Луне нужны настоящие друзья, а ты…

— А я просто подвернулся ей в Большом зале. Ей показалось, что под моим столом обитают какие-то нарглы.

— И ты не отослал ее?

— Нет, — я мечтательно улыбнулся, — мне показались занятными ее рассуждения.

Джинни покачала головой.

— Ничего не понимаю. Ты совсем на себя не похож, Снейп.

— Бывает, — отмахнулся я.

Ее теплые орехового цвета глаза смотрели на меня изучающе. Одна часть меня таяла под этим взглядом, улыбалась и норовила взять Джинни за руку. Другая же, наоборот, советовала убраться в свою гостиную, найти Драко и не отходить от него ни на шаг. Действительно, раздвоение личности какое-то! Может, мне пора в Мунго, а не в другую реальность отправляться?

Я все-таки взял Джинни за руку, и тут же пожалел об этом. Девчонка испугалась и сжалась в комочек.

— Будь смелее, — посоветовал я ей. — Как тогда, когда защищала Луну. Именно в этом твой секрет успеха.

* * *

На следующий день я сам искал общества Рона и Гермионы. Теперь они требовались мне ежедневно, чтобы накладывать заклятие Финиты. Я рассчитывал переговорить с Гермионой после урока зельеварения, но чтобы отец ничего не заметил. Сегодня он и так был не в духе с самого утра. Я не мог понять причину его плохого настроения, промучился весь урок и, пообещав себе найти Гермиону позже, подошел к отцу.

— Что-то случилось, папа? — спросил я, с тревогой глядя на его бледное лицо.

Он устало взглянул на меня и покачал головой.

— Нет. Я просто не выспался.

— Что-то произошло дома? — не отставал я. Ведь ясно же, что дело тут не в плохом сне вовсе. Отца что-то гложет.

— Дома все в порядке. Энди растет и не перестает удивлять нас. Мама передала тебе привет и твой любимый пудинг. Сказала, что хотела приготовить трюфель, но так скучала по тебе, что вышел пудинг.

Я рассмеялся.

— Мама у нас самая лучшая, — с нежностью сказал я.

И вот уже разгладились упрямые морщины на отцовском лбу, его взгляд потеплел, а губы сложились в едва заметную улыбку. Только рядом с мамой он такой… расслабленный и невероятно счастливый. Как будто и не прожил с ней двадцать лет в браке, а влюбился только что горячо, безумно… ново.

— Не беспокойся за меня, Гарри, — отец сжал мою руку, — у меня состоялся неприятный разговор. И, я совершенно уверен, что со своими проблемами справлюсь сам.

— Вот теперь я узнаю своего отца! — радостно воскликнул я.

— Иди, — проворчал он, — а не то опоздаешь на следующий урок и посрамишь мою фамилию.

— Никогда! — заявил я и спешно вышел из класса.

Разговор с отцом здорово поднял настроение и прибавил сил. А главное, напомнил мне, что я — самый настоящий Снейп! Здорово, правда?

— Очень! — пробормотал Поттер внутри меня. А я только рассмеялся и махнул на него рукой. Пусть живет пока что…

Мне хватило ума запомнить время, когда Дамблдор впервые использовал Финиту. И теперь я точно знал, как быстро мне следовало отыскать Рона или Гермиону. Но я мог не волноваться, они и сами были намерены не терять меня из виду ни на секунду. Я не возражал, они могли здорово помочь при приготовлении нейтрализующего зелья для истинной сути. Я только следил, что они не попадались на глаза Драко. Его я ограждал в эти дни от всего, что могло разжечь его подозрения. О Поттере я ему так и не рассказал, не найдя подходящих слов для начала. Стоял, хватал воздух ртом, словно большая рыжая рыба, пока Драко сам не сжалился и не отменил своего вопроса. Он пребывал в благодушном настроении, ведь Дафна официально разрешила ему попытать счастье с Асторией. Он рассказывал, как Астория жаловалась ему, что сестра отпугнула уже половину ее друзей, и то, что она не возражает против Драко, — настоящий подарок. А я иногда еще общался с Джинни и с Луной. Сталкиваясь с ними в коридорах, на лестницах, во дворе замка, я всегда тепло улыбался. Джинни, в конце концов, поверила в мою искренность, которая, конечно, была в большей степени не моей, а поттеровской. Но и я проникся симпатией к младшей Уизли. А Луна была подарком уже для меня. Я всегда с восторгом выслушивал ее речи, и потом пол дня глупо улыбался, что это заметили даже Рон с Гермионой. С Поттером мы вроде бы даже подружились, по крайней мере, терпели друг друга. Теперь, когда он не захватывал мое тело в личное пользование, а обитал где-то на краю сознания, делясь со мной чувствами, обсуждая сложившуюся ситуацию, мне было все сложнее ненавидеть его.

— Мы найдем выход, — часто подбадривал я нас обоих. А он соглашался, полностью поддерживая меня. У нас даже созрел некий план, который стоило опробовать. Нужно было только немного видоизменить наше зелье…

Ему оставалось вариться две недели, когда случилось непредвиденное…