Иллюзия жизни (джен)

Тишина коридоров старинного родового поместья Малфоев неожиданно была нарушена громким перестуком каблуков. Каменные стены замка отражали звук шагов, и он уходил вверх к высоким сводам потолков так, что казалось, будто внутри замка скачут несколько лошадей. Зажженные свечи в подсвечниках кое-где гасли от порыва ветра, когда некое подобие тени проносилось мимо них по полированному мраморному полу. Бегущая по замку особа, в модно пошитой из дорогой мерцающей темной ткани и развевающейся от порывов встречного воздуха накидке, вихрем пронеслась через лабиринт коридоров и распахнула дверь личного кабинета владельца Малфой-мэнора.

— Его нигде нет!

Люциус Малфой удивленно взглянул на неожиданно ворвавшуюся в комнату молодую черноволосую женщину, медленно положил книгу на стоящий по правую руку от него изящный столик из редкого сандалового дерева и выжидающе взглянул на нее.

— Что ты сказала?

— Он исчез, Люциус! Никто не знает, где он! Дом Поттеров разрушен, а Темный Лорд и мальчишка исчезли!

Беллатрикс Лестрейндж стояла перед ним, заламывая в отчаянии руки и с надеждой глядя ему в глаза. Истинная аристократка, с пеленок воспитанная на соблюдении всех правил этикета в любое время суток и в различных ситуациях, сейчас Белла больше походила на сумасшедшую, истеричную особу. То, что положение более чем серьезно, Люциус понял сразу: даже простое предположение, что Белла вот так, без предупреждения, без стука, может ворваться к кому-либо в дом (если, конечно это не являлось заданием Лорда), выглядело абсурдным.

— А что с Петтигрю? Он должен был находиться неподалеку и дать знать Темному Лорду, если вдруг заявится твой братец. Что он видел?

— Его нигде нет! Никого нет! Они все исчезли! Все!!!

— Успокойся, Бэлла! — резко поднявшись с места и подходя к ней, рявкнул Люциус. — Успокойся… — произнес он уже тише. — Темный Лорд не может просто так исчезнуть. Вероятно, у него имеются причины оставаться скрытым… Нужно подождать. Не стоит лишний раз раздражать повелителя, ты знаешь, как он относится к тому, что кто-либо вмешивается в его дела. Присядь…

Люциус бережно взял женщину под руку и подвел к креслу, которое покинул за минуту до этого.

— Ты не понимаешь…

Беллатрикс обреченно покачала головой и почти рухнула на мягкое, обитое золотистой парчой с серебряной вышивкой кресло. Гнутые лакированные ножки кресла жалобно скрипнули под обрушившимся на него весом. Люциус поморщился.

— Прекрати истерику. Ведешь себя, как плебейка…

Беллатрикс вскинула на него испуганный взгляд, пару раз моргнула, а затем сморщила лицо в попытке принять надменный вид, но, не справившись с собой, разрыдалась, закрыв лицо ладонями и уткнувшись в колени. Люциус с брезгливостью смотрел на нее: всхлипывающая, растирающая льющиеся по щекам слезы, эта женщина никак не походила на гордую, не склоняющуюся перед испытаниями Беллатрикс Лестрейндж. На секунду Люциус почувствовал стыд за то, что он, мужчина, джентльмен, стоит перед леди, попавшей в беду, и бездействует. Взмахнув палочкой, он наколдовал бокал, заклинанием наполнил его водой и, подняв голову Беллы, поднес к её рту.

— Пей! — мягко приказал он.

Белла сжала бокал трясущимися руками и попыталась отпить. Люциус услышал, как постукивают её зубы о край бокала.

— Я ждала его, Люциус, — хриплым голосом, слегка икая от спазмов в горле, начала свой рассказ Беллатрикс. — У нас была назначена встреча… в особом месте… он просил меня ждать его…

— Ты оказываешь Темному Лорду услуги особого рода? — насмешливо перебил ее Люциус. — А Рудольфус знает, что он не один располагает тобой?

— Как ты смеешь… вмешиваться? — гневно сверкнув глазами, процедила Белла.

Величаво поднявшись с кресла, Беллатрикс почти впечатала бокал в грудь Малфоя, выплеснув ему на мантию остатки воды. Сейчас перед Люциусом вновь стояла прежняя Беллатрикс, готовая, если нужно, вести ожесточенный бой или великосветскую беседу.

— В общем-то, мне действительно нет до этого никакого дела, — поставив бокал на столик, лениво протянул Малфой, — мне просто хотелось немного встряхнуть тебя. Почему ты думаешь, что с ним могло что-то случиться? Темный Лорд — великий волшебник, и не раз побеждал своих врагов.

— Это из-за пророчества… — почти неслышно прошептала Белла.

— Какого пророчества? — Люциус подошел к ней и схватил за руки, подтянув к себе.

— Снейп услышал пророчество о том, что родится кто-то достаточно могущественный, чтобы победить Темного Лорда. Об этом знали только Лорд и Снейп… И я… Темный Лорд рассказал мне, перед тем как пойти к Поттерам.

— Значит, это Поттеры? Но они убиты!

— Думаю, речь шла о мальчишке Поттеров…

— Об этом сопляке? — выпустив Беллу, расхохотался Люциус и, отойдя от нее на середину комнаты, взмахнул руками. — Это безумие! Как может годовалый ребенок победить сильнейшего волшебника?!

— Я не знаю, Люциус! Но если бы все прошло так, как задумывал Темный Лорд, над домом висела бы Черная метка, а Лорд праздновал победу в нашем окружении. Смотри!

Беллатрикс закатала левый рукав мантии, и Люциус с удивлением увидел, что некогда отчетливо видимый черный знак Волдеморта стал тускнеть, приобретая расплывчатые очертания.

Люциус нахмурился. Если Беллатрикс права, и Лорд сгинул, то все они окажутся в большой опасности. Война в волшебном мире разбила магический мир на два лагеря, во главе которых стояли идейные лидеры. Со стороны Упивающихся Смертью это был лорд Волдеморт. С другой стороны — Альбус Дамблдор и Министерство Магии. Без поддержки Темного Лорда вся организация Упивающихся Смертью рассыплется, словно замок из песка под набежавшей волной.

— Нам следует затаиться, — глухо, но твердо сказал Люциус. — Я советую тебе уехать куда-нибудь на время. И Рудольфуса не забудь… Министерство ничего не сможет предъявить нам, кроме этого знака, и если он скоро исчезнет, они ничего не докажут… Я отвлеку Министерство на себя, и наша семья с достоинством выйдет из этой ситуации.

— Я намереваюсь искать нашего Повелителя! — заявила Белла. — И ты должен поступить так же. Когда Темный Лорд вернется, он наградит тех, кто был предан ему, и покарает предателей. Как ты можешь быть таким недальновидным, Люциус?!

— Он не вернется, Белла, он погиб, и метка — лишнее подтверждение этому!

— Он не погиб!!! Никто не видел его тело, и ты знаешь, что Темный Лорд говорил о своем бессмертии.

— Я не верю этому, Белла, — покачав головой, произнес Люциус. — Если Темный Лорд сможет вернуться, я первый припаду к его ногам и буду смиренно просить о прощении, а сейчас я должен спасти мою семью. Чего и тебе советую!

— Я буду искать его, — гордо подняв голову, заявила Белла, — и никто меня не остановит!

Расправив плечи, она решительным шагом вышла из комнаты, а Люциус вновь опустился в кресло и глубоко задумался.

* * *

Питер Петтигрю боязливо подошел к развалинам некогда уютного коттеджа. Каменная пыль от взрыва, прогремевшего пять минут назад, только успела осесть на землю, когда он вступил во двор дома, в котором жили Лили и Джеймс Поттеры вместе с их сынишкой Гарри. Питер, осторожно ступая и часто оглядываясь, пробирался среди развалин, словно пытаясь отыскать что-то. Иногда он останавливался и с опаской прислушивался к завывавшему ветру. Ему казалось, что среди воя ветра он слышит стоны и тяжелые хрипы человека. Питер пытался отыскать того, кто вот уже несколько лет держал в напряжении весь магический мир.

Его хозяин, Лорд Волдеморт, несколько минут назад вошел в дом своих врагов, и вскоре в нем прогремел страшный взрыв. Мелькнула ярко-красная вспышка, стены дома обрушились, и над развалинами пронесся мощный поток магической энергии, устремившись к тому месту, где прятался Питер, выполняя задание своего повелителя. Питера подбросило в воздух и закрутило, словно сухой листок, гонимый ураганом. Он кувыркался в воздухе, задевая кусты и стволы деревьев, пока магическая сила не отпустила его тело, устремляясь куда-то в просторы вселенной. Поднявшись на ноги и отряхнувшись, он медленно направился к обрушившемуся дому, и сейчас, бродя среди обломков, ему казалось, что рядом с ним кто-то стонет от невыносимых страданий и молит о помощи.

Наткнувшись на тело Джеймса, Питер вздрогнул, отпрянул и выхватил волшебную палочку, словно приготовился защищаться. Спустя пару секунд он нервно хихикнул, облизнул пересохшие губы и наклонился над останками бывшего друга. Глаза Джеймса были распахнуты, и в них застыло выражение боли, страха и стыда, но это были боль и страх за тех, кого он любил, и стыд за то, что он не смог их уберечь. Питер переступил через тело Джеймса и, аккуратно ступая по обломкам стен, пошел туда, где ему послышался тихий плач ребенка. Крупные куски стены образовали своеобразный шалаш над детской кроваткой. Обломки навалились друг на друга, не позволяя добраться до него, но, похоже, Гарри был невредим. Питер продолжил осмотр и увидел кисть руки Лили, придавленную развалинами. Он присел на корточки и дотронулся до нее. Рука была еще теплой, но волшебник не ощутил биение пульса. Лили, как и Джеймс, была мертва.

Первым порывом Питера было вытащить Гарри из-под обломков, но он тут же подумал о том, что понятия не имеет, что с ним делать дальше. Скорее всего, в Министерстве магии уже знают о магическом взрыве. Вскоре здесь появится Сириус, и ему, Питеру, будет очень сложно объяснить, почему Лили и Джеймс мертвы. Пожалуй, будет лучше оставить мальчишку на месте. Пусть Блэк и Люпин сами с ним разбираются. Питер отступил на шаг и услышал тихий щелчок под ногами. Опустив голову вниз и быстро наклонившись, он поднял с камня волшебную палочку. Маг тут же узнал её: изящная палочка, сделанная из тисового дерева, принадлежала Лорду Волдеморту. Питер, боязливо оглядываясь, спрятал её в карман мантии и трансгрессировал.

Добравшись до похожего на роскошный курятник домика, служившего ему убежищем с тех пор, как он перешел на службу к Темному Лорду, Питер смог более внимательно рассмотреть палочку Хозяина. Довольно хлесткая, с небольшим, едва заметным утолщением, палочка слегка вибрировала, словно пыталась вырваться из его руки. Питер взмахнул палочкой и почувствовал, как мощный поток магической энергии пронесся внутри нее, и он ощутил себя гораздо более сильным волшебником, способным на любое, самое невероятное волшебство. Он оставит её себе, ведь он первый нашел её, значит, она принадлежит ему. А если Хозяин вдруг объявится, то он, Питер, скажет, что специально сберег его палочку, так как не хотел, чтобы мракоборцы забрали её. Темный Лорд будет им доволен.

* * *

…Каждую следующую секунду он величайшим усилием воли заставлял себя жить. Вспышка безумной радости от того, что он не умер, сменилась невыносимой болью, словно сжимающей его в стальные тиски. Волдеморт даже представить не мог, что возможно ощущать такую боль, не имея тела, которое может эту боль чувствовать. Но все же он чувствовал, значит — был жив! Правда, нельзя сказать, что он был счастлив в данный момент. Его душа, разорванная на части и лишившаяся вместилища, не могла смириться с потерей привычной для себя среды обитания в теле волшебника и испытывала невероятные муки. Волдеморт боролся за каждый глоток воздуха, пока его душа, зависшая между жизнью и смертью, приспосабливалась к новой форме существования. Каждый вдох давался ему с огромным трудом. Он чувствовал, что внутри него живет совершенно чуждое ему существо, враждебное его воле, рвущееся туда, откуда он не сможет вернуться. Душа стремилась покинуть этот мир и перенестись туда, где собираются все души умерших, где она сможет обрести покой, и Волдеморт лишь огромным усилием воли удерживал контроль над ней, заставляя себя жить. Если он проиграет эту битву, то станет всего лишь бесплотным духом, призраком, затерявшимся в мире живых, и уже никогда не сможет возродиться, ибо, потеряв контроль над душой, он не сможет помещать её в выбранное им тело, потеснив душу живого существа.

Битва души и воли длилась почти всю ночь. Волдеморт использовал свою магическую Силу и Разум, убеждая и подчиняя Душу. Уже изнемогая от усилий, он все чаще думал о том, что напрасно решил пойти по этому пути, что создание крестражей не дает бессмертия, и лучше будет не пытаться вернуться, что нужно идти дальше, туда, где свет и безмятежность.… И вновь Разум из последних сил убеждал, что ритуал возрождения — это единственный путь для них, а магическая Сила заставляла вдыхать и выдыхать раз за разом этот кажущийся таким отвратительным воздух, и оставаться рядом с землей, закручивая ветер в спирали и удерживая Душу под контролем.

Ближе к утру Волдеморт почувствовал, что победил. Воля, Разум и Душа слились в единую, невероятную материю, не имеющую плоти, но все же способную видеть, дышать, слышать, чувствовать и понимать, а главное — действовать. Боль понемногу отпускала, и он смог немного перевести дух и оглядеться по сторонам. В пылу борьбы он, сам не заметив как, перенесся на огромное расстояние, и сейчас находился в каких-то непроходимых джунглях.

Повинуясь привычному прежде образу жизни, Волдеморт опустился на землю. Ему страстно хотелось вновь ощутить её под ногами, опереться, почувствовать её упругость… Он разглядывал красноватый грунт, которого мог лишь слегка касаться своей новой, похожей на легкую, темную дымку, бесплотной оболочкой, и медленно перемещался среди плотно растущих деревьев.

Воздух был насыщен влагой и теплом, ветра не было. Оторвавшись от созерцания почвы, Волдеморт обратил внимание на деревья: их мощные толстые стволы уходили высоко вверх, своими пышными кронами закрывая солнце. Были здесь и более мелкие деревья, примерно в два человеческих обхвата. Они уже не выглядели большими на фоне высоченных гигантов, но все же их широколистная, напитанная влагой зелень закрывала большую часть неба. В самом нижнем ярусе росли тоненькие деревья, кустарники и лианы, с темными, почти не получающими солнечных лучей листьями.

И среди всего этого стоял непрекращающийся гвалт: резкие крикливые голоса птиц, прыгающие и вопящие на ветках обезьяны, подвывающие звуки какого-то представителя семейства собачьих… Волдеморт понял, что перенесся куда-то в тропики. Это была Амазония: край непроходимых лесов, населенный богатейшей флорой и фауной, обширная долина одной из крупнейших рек в мире — Амазонки.

Теперь нужно было поместить себя в какое-нибудь живое существо, чтобы он смог питаться и таким образом постепенно восстанавливать жизненные силы, а потому Волдеморт принялся методично оглядывать джунгли в поисках подходящего вместилища для своей души. Продвигаясь на север, он заметил, что наиболее часто попадаются различные виды обезьян. Прыгать по деревьям с дикими воплями и вступать в перепалки и драки с возможными сородичами у Волдеморта желания не было, а потому он почти не обращал внимания на этих представителей животного мира. Но вот одна из них привлекла его внимание. В отличие от сородичей, эта обезьяна не прыгала по деревьям, а просто висела на ветке, зацепившись за нее длинными когтями. Эта обезьяна, в отличие от остальных, лазающих по деревьям, не имела хвоста. Волдеморт подлетел поближе. Обезьяна, медленно передвигаясь, почти зависая вниз головой, добралась до нежных верхних листочков и с видимым наслаждением очень неспешно принялась поедать их. Волдеморт внутренне засмеялся: это был ленивец — один из тех загадочных, редко виданных зверей, которыми так населена Амазония.

Нет, это существо точно не достойно быть его телесной оболочкой. Волдеморт отправился дальше, уже не так пристально разглядывая джунгли. Муравьеды, опоссумы, броненосцы, — никто из них не годился для его цели. Вдруг он услышал громкие визгливые и шипящие звуки, чередующиеся с рыком и фырканьем. Заинтересовавшись, маг направился туда. Картина, открывшаяся его взору, наглядно показывала всю суровость жизни амазонских джунглей. На кроваво-красной почве, сцепившись, катались два зверя: песочно-желтая пума и серовато-бурый дикобраз. Бразильская пума, видимо, решила позабавиться, а заодно и полакомиться нежным мясом дикобраза. Вся сложность игры состояла в том, чтобы, подобравшись к дикобразу, успеть ударить его мощной когтистой лапой, распоров тонкую кожу живота. Тогда дикобраз уже не сможет свернуться в колючий клубок, и пума получит немного вкусного мяса. Но в этот раз удача была не на стороне кошки: дикобраз успел нанести свой удар. Эти утыканные толстыми длинными иглами животные способны выстреливать ими на расстояние около полутора-двух метров. В этот раз пума подошла почти вплотную. Она как раз успела полоснуть когтями по животу дикобраза, но он, захрипев, в тот же миг вонзил ей в морду несколько игл. В следующую секунду дикобраз попытался свернуться, чтобы скрыть свой распоротый живот, но выпущенные кишки уже бесполезно волочились за ним. Пума рассвирепела и в азарте, чувствуя кровь и близкую поживу, попыталась добраться до такого близкого теперь живого мяса. Дикобраз страшно завизжал и принялся бешено ударять по ней хвостом, утыкая её нос иглами; пума чуть сместилась в сторону, чтобы избежать атаки, и тут дикобраз нанес коронный удар: несколько толстых спинных игл вонзились в горло крупной кошки. Та захрипела, отпрыгнула от него, пытаясь лапами вытащить иглы, но спустя пару минут издохла. Дикобраз пережил её всего на несколько секунд: он из последних сил отполз в низкорослый кустарник, но там замер и больше не шевелился. Волдеморт понял, что все это время он пребывал в шоковом состоянии, не в силах сдвинуться с места. Жестокая правда жизни, открывшаяся его глазам, подсказала ему, что следует быть очень внимательным при выборе вместилища для души, если он хочет оградить себя от опасности и боли.

Ближе к вечеру он увидел величественного зверя. Его желтая шкура была украшена небольшими темными пятнами, имеющими по краям черный ободок. Желтые свирепые глаза зверя горели яростью, но помимо этой ярости в них читался холодный ум и расчетливость. Ягуар нервно подергивал хвостом, задрав голову и оглядывая деревья в поисках подходящей добычи. Хищник-одиночка, почти не имеющий достойных противников в лесу, умный и коварный, прекрасно плавающий и лазающий по деревьям, он был идеальным вариантом на первое время. Волдеморт сосредоточился, и, направив свою душу к выбранной цели, вселился в тело зверя.

Мир изменился. Тяжкий дух джунглей бил в нос, тысячи различных запахов рассказывали о том, что сейчас происходит вокруг него: резкие запахи диких животных, сильный, заставляющий отфыркиваться, запах пыльцы цветущих деревьев. Краски померкли: он почти не различал цветов, ориентируясь только на темные и светлые оттенки. Резко обострился слух. Он слышал перебранку обезьян, крики попугаев, слышал, как журчит вода в реке и где-то вдалеке обрушивается с шумом вниз. А еще он услышал, как, осторожно ступая копытцами на пальцах и подбирая с земли упавшие листья, движется тапир. Волдеморт почувствовал сильный голод. Пришло время охоты. Ягуар дернул хвостом и, крадучись, пошел в заросли. Птицы смолкли, а обезьяны с громкими воплями кинулись занимать самые тонкие верхние ветви деревьев, куда ягуару путь был закрыт. Ягуар поднял голову, окинул их злобным взглядом, и, вновь потянув в себя воздух, длинными плавными скачками устремился вперед. Спустя минуту он выскочил к реке. Тапир уже входил в воду, и ягуар, недолго думая, кинулся за ним. Если тапир скроется под водой, то его не достать. Волдеморт мысленно приказал ягуару прибавить скорость, заставляя животное отдавать все силы в этом броске. Подгоняемый магической силой и волей волшебника, ягуар прыгнул в воду и успел ухватить тапира за заднюю ногу, после чего выволок его на сушу. Навалившись всем телом на жертву, ягуар сжал мощными челюстями шею животного и прокусил её. Теплая, необыкновенно вкусная кровь полилась ему в рот. Ни разу в жизни Волдеморту не было так вкусно. О, как же он голоден! Он отрывал куски мяса от тапира и ворчливо порыкивал от удовольствия. Поистине, сегодня был удачный день! Почувствовав, что насытился, он улегся и принялся тщательно вылизывать свои мощные лапы. Затем поднялся, подошел к реке и принялся лакать воду. Напившись, он вернулся к тапиру, поднял голову и испустил грозный протяжный рык, заявляя свои права на эту добычу. Теперь никто не осмелится тронуть её, если не хочет проститься с жизнью. Постояв еще минуту, довольный ягуар направился в лес.

* * *

Сириус Блэк в волнении направился к дому своего друга Питера Петтигрю. Он надеялся, что Питер сейчас все объяснит ему. Не мог ведь он, в самом деле, предать их всех. Не мог желать смерти Джеймса и Лили. Блэка до сих пор трясло после того, что он увидел вчера: мертвые Лили и Джеймс и чудом оставшийся в живых Гарри, у которого на лбу багровел след от смертельного заклятия. Блэк не понимал, как такое могло случиться, как мальчик мог выжить. Возможно, Питер знает ответ…

Нет, не мог он предать, не мог! Они же всегда держались вместе, вместе сражались против Упивающихся. На Питера всегда можно было положиться, он ни разу не дал повода усомниться в себе. Неужели предатель Люпин? Но нет, он тоже не мог… Заклятие Доверия слишком сильно. Только Хранитель может открыть место убежища. Но Питер — не предатель, сейчас он все объяснит…

Блэк шел, не обращая внимания на суету, царившую на улицах. Стояли последние дни в преддверии Хэллоуина, и на улицах было изрядное скопление маглов. Люди переходили из магазина в магазин, и выходили, увешанные покупками. Все спешили побыстрее купить подарки к празднику. Какой-то мальчишка с восхищением разглядывал мантию Блэка, а потом потянул за рукав свою мать и что-то быстро заговорил ей. Женщина покачала головой и потянула сына за собой, уводя в дом. Блэк остановился. Рядом с ним находился охотничий магазин, в витрине которого красовалось чучело красавца оленя с огромными ветвистыми рогами. Блэк молча смотрел на него, и вдруг в отражении стекла увидел знакомую фигуру.

— Питер!

Петтигрю, в это время переходивший дорогу, замер посреди улицы, не обращая внимания на сигналящие машины, вынужденные объезжать его, и испуганно вытаращился на Блэка; потом его глаза приобрели затравленное выражение, и он завопил что было мочи:

— Не убивай меня, Сириус! Прошу, не убивай!

Блэк в шоке замер.

— Так это все-таки ты… Я до последнего надеялся, что что-то не сработало, что Волдеморт использовал какое-то особенное заклинание, чтобы найти их… А это ты… Ты предал наших друзей!

— Нет! Я не понимаю, о чем ты! Я бы никогда не предал! Это ты, Сириус!

Вокруг них стала собираться толпа маглов. Люди с интересом разглядывали двух странно одетых мужчин, один из которых трясся так, словно глянул в глаза самой ужасной смерти, а второй выглядел абсолютно растерянным. Возможно, это артисты, и сейчас будет представление. Толпа стала замыкаться вокруг них в кольцо. Дети показывали на них пальцами, взрослые улыбались, ожидая потехи.

— Как ты мог?! Ты перешел на службу Темному Лорду и убил наших друзей! Джеймс и Лили — они ведь были и твоими друзьями, Сириус!

— Ты прав, Питер… Это я убил их… Я сам убил моих друзей! — Блэк запрокинул голову назад и захохотал диким безумным смехом, рвущим душу: так смеются только сумасшедшие. В этом смехе не было ничего живого, одна лишь пустота и безнадежность.

Петтигрю потянулся к карману. Он был абсолютно уверен, что пришел его смертный час: сейчас Блэк достанет свою палочку, и…

…Выстоять против Сириуса у Питера шансов не было, поэтому попытка достать из кармана волшебную палочку была вызвана просто отчаянием. И тут Питер почувствовал, что палочка сама прыгнула ему в руку, словно угадала назревающую угрозу. Ему оказалось достаточно лишь шевельнуть ею, как палочка его Хозяина сама выбрала нужное заклинание. Питер словно в замедленной съемке смотрел, как концентрируется магическая энергия между ним и Блэком. Он увидел, как мощная волна колдовской силы выплескивается из палочки, его руку накрыла мимолетная, но очень сильная режущая боль, а затем раздался оглушающий взрыв. Казалось, взорвался сам воздух. Стоявший неподалеку ларек с сувенирами, словно отброшенный неведомой рукой, влетел в стеклянную витрину магазина, и она разлетелась на тысячи осколков, раня и калеча прохожих. Люди, стоявшие рядом с ними, попадали, словно кегли, снесенные невидимым мячом, и остались лежать мертвыми на камнях. Посередине улицы зияла огромная воронка. Блэк продолжал хохотать, словно не замечая всего того, что происходит вокруг него. Питер посмотрел на свою руку, держащую палочку, и заметил, что из нее хлещет кровь, а указательный палец отсутствует. Да уж, удержать под контролем такую магию ему не по силам. Палочка принадлежит Хозяину. Вряд ли стоит рисковать использовать её еще раз. Рука дико болела. Питер прижал её к груди, а затем поспешил трансформироваться в свою анимагическую форму и шмыгнул за канализационную решетку.

Он слышал, как кто-то из маглов кричал, что нужно вызвать полицию. Питер осторожно высунул нос из-за решетки и успел заметить, как подоспевшие мракоборцы связали Блэка антитрансгрессионными чарами и повели его в Аврорат.