Оборотень (гет)

Если бы Тонкс когда-нибудь задумывалась о такой вещи как судьба, она бы назвала то, что с ней случилось, судьбой. Правда — полное чувство, что многое, если не все, было предопределено заранее, предопределено кем-то, играющим людьми, словно плюй-камнями по шесть кнатов за штуку. Тонкс в этой игре была камешком корявым, с немного смещенным центром тяжести — рискнуть ввести ее в игру можно было разве что в черный миг отчаяния, когда на победу есть только один шанс из тысячи. Ею сыграли — и выиграли. Кто выиграл, зачем, каковы были ставки в этой игре — знать уже незачем, да и неинтересно, честно говоря. Важно то, что лично Тонкс проиграла.

* * *

Учеба на седьмом курсе была похожа на марафон безногих инферналов — Тонкс, например, ползла, свесив язык на плечо, и ей было все равно, сдаст она ТРИТОН, не сдаст, так все надоело. Хотелось выспаться и хотелось шоколадных лягушек, а то и другое было под запретом, потому что спать, когда еще столько учебников непрочитанных, стыдно, а есть шоколад при сильнейшей аллергии на него — глупо. По утрам, когда зеркало в спальне девочек орало на Тонкс из-за синяков под глазами, бледной кожи и растрепанных волос, не розовых, а болотно-зеленых, ей к тому же хотелось собрать вещи, запрыгнуть на «Чистомет» и улететь на край света. Это у Тонкс морально-волевые качества сильные, что она не подавалась искушению, многие бы на ее месте давно бы поубивали этих преподавателей, собрали бы вещи, вскочили бы на «Чистометы»... и дальше вы знаете. Тонкс бродила по Хогвартсу маленьким сердитым крокодильчиком, отчаянно зевала и надеялась, что скоро все закончится, она поступит в школу аврората, станет здороваться с Дамблдором за руку и называть его «Альбус». А профессора Снейпа — «Северус-с, мой мальчик».

Она знала, что будет хорошим аврором. Когда на день выбора профессии ей в руки попалась брошюрка аврората, улеглась в ладонях так удобно, что Тонкс сразу поняла, быть аврором — ее судьба, вот тогда... впрочем, Тонкс лукавила. Она мечтала об аврорате еще с первого курса, когда ее вместе с папой и мамой чуть не убили в Косом переулке.

Тонксы пришли туда за учебниками, мантией и волшебной палочкой, первой волшебной палочкой маленькой Доры, которую она потеряла уже через неделю. И так случилось, что в этот день в Косом переулке ловили темного волшебника. И поймали же. Даже не так — Тонкс поймала, благодаря ей его посадили.

Мама все никак не могла подобрать себе мантию у мадам Малкин, а папа увлекся разговором со своим знакомым из Министерства, и Тонкс удалось сбежать. Она просто хотела пить, и возле стены, откуда вел ход в Дырявый котел, стоял странный тип, который вытаращил глаза, как только увидел ее розовые волосы. Тонкс не любила, когда люди так делают.

— Давай иди отсюда, девочка, мама с папой давно, наверное, ищут, — процедил он, отворачиваясь к стене.

— Я только что сбежала, — поделилась Тонкс. — Можно я посмотрю, о какие кирпичи вы палочкой стучать будете?

— Чего? — не понял тип.

— Интересно же. Мне сегодня палочку купят, я тоже хочу научиться в Дырявый котел попадать. А еще я хочу пить, — подумала и добавила: — Сэр.

— Правда? Бедненькая, — сказал тип, не думая оборачиваться и смотреть на Тонкс. Это ее немного рассердило. — Иди уже, дитя, дома напьешься.

— Но я хочу пить.

— А я хочу, чтобы ты убежала отсюда вприпрыжку. Не то заколдую!

Тип обернулся, и Тонкс увидела, что это вовсе не тип, а просто мальчишка, весь из себя ладный и красивый, что ее всегда раздражало в людях, и еще грязный очень, даром что в кружевах. Он откинул со лба длинные волосы и посмотрел на Тонкс совсем уж зло.

— Ну?

— А я тебя не боюсь, — храбро и глупо заявила она, выставив ножку. — Когда заклятие сойдет, я тебя найду и тоже заколдую, вот.

— И как? — склонив голову набок, спросил мальчишка. — У тебя даже палочки нет, дуреха.

— Обзываться нехорошо. Это ты дурех, я же сказала — мне купят палочку.

— Ох ты ж, боже мой... — пробормотал мальчишка, вздохнул, поднял руку, направляя на Тонкс палочку. — Превращу тебя в лягушку. Розовую.

— Скабиор!

Тонкс даже вздрогнула. В переулке вдруг стало темно; потом она поняла, что это просто кто-то из взрослых закрыл солнечный свет, нависнув над ней сзади. Мальчишка по имени Скабиор опустил руку.

— Довольно, — произнес холодный голос наверху. Задрав голову, Тонкс увидела перевернутое лицо страшного бледного мужчины, похожего на вампира из лавки Зонко. Тот вампир с томным видом надкусывал яблоки, потом выбрасывал их, это надо же, продукт переводил, а так по виду — хорошие, крепкие яблоки, разве что с ядом вампирским. Только, может быть, вампир больше походил на оборотня, не вампир, конечно, а профессор Снейп. Тонкс забыла сказать — этот мужчина профессором Снейпом оказался, она потом его узнала, злющим профессором из Хогвартса, вредным, терпеть не могущим детей, да.

Профессор Снейп обошел Тонкс и встал прямо перед Скабиором.

— Вас, Скабиор, ловят повсюду. Авроры сегодня здесь. Не удивлюсь, если в Дырявом котле вас ждут, поторопись, вы же хотите уйти отсюда.

— С чего вам помогать мне, Снейп? — ощетинился мальчишка. — Помнится, вас одним из предателей зовут, трусом, каких мало, если память мне не изменяет.

— А я и не помогаю вам, — брезгливо пожал плечами Снейп. — И помнить вы ничего не можете, так, слухи собирать, потому что молоды еще, толком и не знаете ничего. Они, что, опять зашевелились? Ну, так передайте им, будьте любезны, пусть творят свои мелкие пакости где-нибудь за городом. Не в моем городе, ты понял? И оставь ребенка в покое, нашел перед кем бахвалиться.

Скабиор секунд пять таращился на профессора, потом глянул на Тонкс, ухмыльнулся криво, погано и двинулся от них в сторону толпы, весь из себя независимый и крутой. Он, наверное, аппарировать потом собрался, ну, когда из их, вернее, из вида Снейпа, скроется, только родители Тонкс все испортили — они ее обыскались, и папа мальчишку Скабиора узнал. Крикнул что-то, Тонкс не поняла даже, маму собой закрыл и стал швыряться в Скабиора заклинаниями. И тот в ответ. Суматоха поднялась жуткая, и Снейп сильно ругался, когда Тонкс обратно в переулок оттаскивал, она ведь к родителям бросилась. Авроров было столько, Тонкс их лица навсегда запомнила. Как они ловко с палочками обращались, и как Снейп забавно морщился, стоило кому-то из них какой-нибудь трюк исполнить. О том дне даже в Ежедневном пророке написали, колдографию Тонкс на первой странице поместили — ничего особенного, она там плачет у мамы на плече.

* * *

Тонкс очень хотела стать аврором. Это ничего, что Защиту от Темных искусств она едва не провалила, Заклинания смогла сдать только после того, как отправила профессора Флитвика в Больничное крыло, а с зельями, по словам профессора Снейпа, лучше справился бы и контуженый утенок. Она все равно пойдет учиться в школу аврората, все для этого сделает. Хотя бы одна ее способность — то, что она метаморф и может менять внешность, как хочет — всяко пригодится будущему аврору. Вот и профессор Дамблдор так считает. В день выбора профессии, когда Тонкс стояла с лиловым квадратиком бумаги в руке и чуть не плакала от обиды, что вряд ли ее возьмут в авроры, у них же требования — с ума сойти, она же никогда и ни за что не сдаст Защиту от Темных искусств и Зельеварение на Превосходно, — вот тогда он подошел и велел зайти к нему в кабинет. У директора Тонкс была лишь дважды — в первый раз на втором курсе, когда превратилась в профессора Синистру и разгромила каморку Филча, а второй, когда подкинула навозную бомбу в лаборантскую профессора Снейпа. В последний раз ей сильно досталось — не от профессора Дамблдора, конечно, от Снейпа.

Тонкс ждала, что скажет директор, а тот, сложив ладони домиком, все смотрел на нее своими лучистыми глазами, словно душу ее до донышка прознать хотел. В конце концов, Тонкс стало неловко, она заерзала на краешке стула... и страшно захотелось расчихаться, как всегда с ней происходило, когда она волновалась.

Профессор Дамблдор вдруг улыбнулся.

— Нимфадора, ты хочешь стать аврором? — вроде как спросил он, только он не спрашивал, просто утверждал, словно то, что Тонкс станет аврором, ему давным-давно было известно.

— Да, сэр, очень хочу.

— Твои оценки и старания в учебе не сильно обнадеживают — я не ошибусь, если скажу так?

— Ошибетесь, сэр, — Тонкс чувствовала, что к щекам приливает жар. — Я очень стараюсь в учебе. Только вот какая штука — чем больше я стараюсь, тем хуже результат. Всегда так было. Я называю это невезением.

— Никогда не произноси это слово вслух. Оно может ненароком решить, что ты зовешь его, — Дамблдор спокойно смотрел на Тонкс поверх очков-половинок. — Но не будем о твоих стараниях, вернее, я признаю, что действительно ошибаюсь и ты прилежна в учебе. Давай лучше побеседуем о будущем. Ты хочешь стать аврором. Прекрасно, у тебя есть все данные, что ты, уверен, вполне сознаешь. Учителя думают, что тебе всего лишь не хватает усидчивости. Я же думаю, что дело в колоссальном объеме внимания, которым ты обладаешь, внимания ко всем вещам и явлениям, что, разумеется, не позволяет быть внимательным к чему-то одному, усидчивым, в обычном понимании этого слова. Интерес к миру — замечательное качество, Нимфадора.

— Вы правда так считаете?

— Правда, — Дамблдор улыбнулся. — И посему я желаю, чтобы ты получила столько ТРИТОНов, сколько это необходимо для зачисления в школу аврората. Ты станешь первоклассным аврором, Нимфадора, запомни мои слова, — директор откинулся на кресле, скрестил пальцы на животе, и стал еще больше напоминать сытого кота с улыбкой до ушей, виденного Тонкс в детстве на картинке в одной книжке. Ее тогда нисколько не удивило, что коты умеют улыбаться. — Долиш, как сейчас помню, привел в полный восторг членов комиссии на экзамене по Зельеварению. На следующий день он чуть не провалил Защиту от Темных Искусств, разумеется, наслав на меня Конфундус. Я всегда верил в него. С чего начнем, Нимфадора? — переход был столь резким, что Тонкс вздрогнула.

— Начнем?

— Да-да, начнем, — в голосе Дамблдора промелькнуло раздражение. — Как ты планируешь улучшить свои знания, чтобы получить проходной балл?

— А я планирую? — слабо уточнила Тонкс. — Я не... я не знаю, профессор.

Дамблдор секунду смотрел на нее, словно вспоминая, кто она и что ей от него нужно, потом вскочил и удивительно бодро принялся мерить комнату шагами.

— Что ж, пусть будут дополнительные занятия. Дважды в неделю, плюс ежедневные самостоятельные упражнения перед сном, — перечислял он. — Книги, список книг... скажем, по книге за два дня и маленький опрос после каждой... побоку книги, необходима практика!

Он остановился перед ней, храброй Нимфадорой Тонкс, так и вцепившейся в краешек стула. Тонкс угрюмо подумала, что у нее отвисла челюсть.

— Нимфадора, профессора будут заниматься с тобой дополнительно. Какой твой самый слабый предмет?

Она резко вернула челюсть на место.

— Зельеварение, если мне не изменяет память, — сам себе и не без удовольствия ответил Дамблдор. — Профессор Снейп возьмет тебя на подготовку. Защитой от Темных Искусств с тобой будет заниматься профессор Тэннент, Заклинаниями — профессор Флитвик, а профессор МакГонагалл...

— Умоляю, сэр, я же ничего не успею, если за меня примутся четыре профессора!

Дамблдор по-доброму усмехнулся.

— Так как ты планируешь улучшить свои знания, чтобы получить проходной балл?

— Я... я... — Тонкс все не удавалось проглотить противный ком в горле. — Профессора Снейпа достаточно, сэр, — наконец четко сказала она. — И упражнений перед сном. Остальные предметы я подтяну самостоятельно.

Лучистые глаза за очками-половинками загадочно блеснули — ужас — и профессор Дамблдор снова сел за свой стол.

— Хорошо, Нимфадора, мне нравится твой план. Кинь, пожалуйста, рыбку Фоуксу, — только сейчас Тонкс заметила, что у ножек ее стула лежит потрепанный мешок, полный сушеных рыбок, который она успела в волнении порядочно потоптать. Вытащив за хвост рыбешку — в золоте чешуи, как в кривом зеркале, отразились глаз и нос Тонкс — она бросила ее Фоуксу и задала Дамблдору вопрос, который как воздушный шар распирал ее изнутри. — Почему я, профессор? То есть... ой, ну это очень лестно, и я рада, мне даже прыгать хочется, что вы, профессор, верите в меня и хотите помочь... но почему я? Только на моем курсе человек десять хотят пойти в школу аврората, среди них и отличники есть, а вы... это потому, что я метаморф?

— И это тоже, — живо откликнулся Дамблдор. Финеас Найджелус, пра-пра-дедушка Тонкс, вроде как успешно притворявшийся спящим, громко и противно раскашлялся. — Но на самом деле, что не в обиду тебе, Нимфадора, я вспомнил о твоей потрясающей способности к маскировке в последнюю очередь.

— Тогда почему же?

— Просто я знаю, что это твое горячее желание, или, если хочешь, мечта давняя и большей частью безрассудная, — он улыбнулся. — С мечтами такое случается. Мне нравится думать, что твое желание осуществится. Почему твое, а не других ребят? Без причин, — давай будет так. Сегодня я спустился в Большой Зал, увидел твои зеленые волосы и расстроенное личико — давай будет так. Я ничего особенного не делаю, все решит твой упорный труд, я всего лишь напишу профессору Снейпу записку с просьбой позаниматься с тобой дополнительно — давай будет так, — Дамблдор наклонился к Тонкс, и серебряные колокольчики, вплетенные в его бороду, тоненько звякнули. — Видишь, сколько причин? Выбирай любую. А пока, если ты не возражаешь, я займусь запиской. Увы, у меня остались только изумрудные чернила и зеленая бумага — надеюсь, профессор Снейп в хорошем настроении и не станет упрекать меня в подхалимстве.

Перо скрипело, непонятные штуковины, наводнившие директорский кабинет, жужжали и постукивали, Фоукс тихонько давился рыбными косточками, а Тонкс мучила одна мысль. Не о том, какая она счастливица, не об этом. Ее беспокоило, что придется идти к Снейпу с просьбой. У него лучше никогда ничего не просить.

Предчувствие Тонкс не обмануло.

— Будь добра, Нимфадора, отнеси это профессору, — сказал Дамблдор, улыбаясь. Тонкс знала, что к людям, способным с улыбкой заставить тебя сделать все, что они захотят, стоит относиться с уважением. — И желаю тебе удачи в твоих начинаниях.

— Спасибо, сэр.

Мельком взглянув в медный пузатый чайник, сам по себе кипевший на столике у двери, Тонкс убедилась, что ее волосы сияют всеми цветами радуги. То-то Финеас Найджелус хмыкает похабно, что у него, должно быть, означает буйное веселье. Ну и ладно.

* * *

Профессор Снейп был занят. Сильно, раз не обернулся на скрип двери; несколько секунд Тонкс пришлось довольствоваться зрелищем идеально прямой спины, которой так пошли бы крылья летучей мыши. Что-то булькало и дымилось перед ним на столе… записка Дамблдора медленно, но верно превращалась в комок влажного нечто в потевшей ладошке Тонкс. Она решила, что не стоит торчать тут истуканом и пора бы кашлянуть что ли, а может... ну…

— Что вам угодно, мисс Тонкс? — не оборачиваясь, поинтересовался Снейп.

— Здравствуйте, профессор, — громко сказала Тонкс. Она всегда говорила громко, когда волновалась.

— Еще раз.

— Что «еще раз»?

— Здравствуйте еще раз, — по-прежнему флегматично уточнил Снейп. — Вы со мной здоровались на протяжении сегодняшнего дня раза три. Надеюсь, на этом покончили. Что у вас?

Тонкс переминалась с ноги на ногу. Она терпеть не могла так делать, не мишка же на банкете, но...

— У меня для вас записка от профессора Дамблдора, — Тонкс протянула спине свиток. — Профессор просил передать... вот вы сами прочтете и поймете, что он хотел передать.

— Похвальная осторожность с вашей стороны, мисс Тонкс, — сказал Снейп, жестом показывая, что она может положить свиток на стол. — Хорошо, а теперь идите.

— Я вовсе не осторожничаю! — воскликнула Тонкс. — Просто профессор Дамблдор обращается к вам с просьбой, и просьба касается меня, то есть вроде как это моя к вам просьба, а я не люблю просить и…

— Мисс Тонкс, избавьте меня от этого. Оставьте записку, я прочту позже.

— Мне нужен ответ сейчас, — Тонкс ничего не могла с собой поделать. Она начала раздуваться, как жаба. — Мне нужно знать, когда приходить на занятия.

Было полное чувство, что Снейп устало закатил глаза.

— Какие занятия?

— Дополнительные. Вас Дамблдор просит позаниматься со мной.

— Директор объяснил почему?

— Я...

— Разумеется, директор привел множество доводов, — отрезал Снейп. Обернулся. Тонкс тут же решила, что лучше бы он этого не делал.

— Я хочу стать аврором, — тихо сказала она.

— Вы давно этого хотите.

— Во-от, — Тонкс чувствовала, что предательски краснеет. — Зельеварение не очень хорошо мне дается, и профессор Дамблдор... то есть, сэр, не могли бы вы… если вас не затруднит…

— Затруднит, — холодно сказал Снейп.

— Мне нужно сдать экзамен на Превосходно!

— Рад за вас.

— Но…

— Вы отнимаете мое время, мисс Тонкс.

— Вас Дамблдор просит!

— Наконец-то вы об этом вспомнили, сразу скажу, что логику и ведение переговоров вы в своей школе аврората провалите, — хмыкнул Снейп и, окинув Тонкс безразличным взглядом, вернулся к своим зельям.

И ему, конечно, было все равно, что она сейчас сплошная аллегория на возмущение, досаду и почему-то стыд. Тонкс бы на его месте было.

— Как это понимать?

— Сэр.

— Что «сэр»?

Снейп вздохнул. Тонкс стало еще хуже.

— Когда обращаетесь ко мне, говорите «сэр» или «профессор», — терпеливо, как дебилу, объяснил он, что стало последней каплей, ведь Тонкс вышла из себя и…

— Хорошо, будем заниматься глупостями, я к вам — сэр, а вы ко мне — госпожа Пятачок... нет, так не пойдет. Я к вам — сэр «Оставьте меня все в покое», а вы ко мне... вы ко мне… — ее голос постепенно стих.

Кошмар.

— Вы закончили? — спокойно полюбопытствовал Снейп. — Директор прав — из вас выйдет отличный аврор, борец света. Столько фантазии, такта, сдержанности, ума наконец…

— Простите меня, сэр.

— Да за что? Вы меня позабавили.

— За то, что со своей убогой фантазией не смогла придумать вам прозвище похлеще.

Несколько секунд он в упор глядел на Тонкс. И под его взглядом ей хотелось сжаться до размеров какого-нибудь флобер-червя, заползти в норку и тихо умереть там.

— Первое занятие состоится завтра в восемь вечера, — негромко сказал Снейп. — Не опаздывайте.

— Так вы согласны? — Тонкс не верила своим ушам.

— Возьмите в Запретной секции «Травник Боумена» и прочтите до срока. Вот разрешение.

Тонкс скомкала протянутый листок бумаги. Наверное, она выглядела совсем сумасшедшей со своей широкой улыбкой, уж неизвестно, что Снейп подумал, только Тонкс не показалось — он действительно чуть скривился, словно бесила она его неописуемо, но показывать он этого не хотел.

— Спасибо, профессор!

— Может быть, вы перестанете вопить? Я вас прекрасно слышу.

— Сейчас же займусь травником, только мадам Пинс обещала, что оторвет мне руки, если я еще раз приду в библиотеку портить книги, но ничего, в этот раз я точно ничего не уроню и не сожгу случайно, ведь…

— Запомните, мисс Тонкс — наглости я от вас не потерплю.

— Да, профессор, — помолчав, неловко сказала Тонкс.

— Всего доброго.

— Всего доброго, профессор.

Оставалось только на цыпочках удалиться. У Тонкс это не вышло, но сам факт ее попытки… Жаль, что котлы так не вовремя попадаются под ноги.

* * *

Тонкс не любила свою жизнь. Не любила учебу в Хогвартсе. И вряд ли Хогвартс любила. Почему так?

Весь следующий день она истязала себя подобным образом, морально готовясь к вечерним занятиям у Снейпа. Подумать страшно, что сделает Годвига Симпс, если узнает. Разболтает половине курса, само собой, дескать, вот Тонкс тупица, Снейп в жизни никому дополнительные занятия не дает. А Чарли что скажет? Ничего, молча будет хихикать. И Снейп, конечно, три шкуры спустит. И вообще рядом с ним ничего, кроме чувства беспомощности испытывать нельзя. Может быть, другие и говорят про неприязнь или раздражение, или даже страх, Тонкс же чувствует себя беспомощной. Когда Снейп смотрит на нее, она точно знает, что мир исчез, увяз в болоте забвения, а она осталась одна.

— Да не волнуйся ты так. Подумаешь, пара занятий. Зато Дамблдор за тебя поручился, — лениво проговорил Чарли, щурясь на солнце. Они с Тонкс сидели на их местечке у озера, он вытянул длинные ноги, сминая траву, и, в общем и целом, можно было решить, что все у них хорошо — солнце, тепло, какие-то желтые цветочки буйно радуются весне, Чарли вроде как Тонкс нравится, он ей — ужасно. Все хорошо. — Верит в тебя, помогает тебе. Ну сдашь ты Зельеварение на Превосходно. Защиту от Темных Искусств сдашь, Заклинания… и поступишь в школу аврората. А дальше что?

— Дальше я стану аврором. Буду ловить темных волшебников, бороться со злом, делать полезное дело. Может быть, мир в итоге станет на самую чуточку лучше.

— Ох, какие мы еще ребенки все-таки…

— Я ведь говорю — на чуточку. А вот ты, Чарли, будешь работать с драконами, — Тонкс ужасно хотелось погрузить ладони в его рыжие волосы, на солнце переливающиеся чистым золотом. — Не страшно?

— Нет, не страшно, — зевнул Чарли и положил руку ей на коленку. — Я стану путешествовать по миру, предаваться разврату и ловить драконов. По-моему, это прекрасно. Как у тебя продвигается с твоим «Травником»?

— Никак, — честно призналась Тонкс, убирая его руку. — Мне показалось, что мадам Пинс уже не оправится от удара, когда увидела разрешение Снейпа. Я осилила лишь главу первую, вступление.

— Снейп будет вне себя от радости.

— Я просто не понимаю смысла. Зачем мне сидеть за книжками? ТРИТОН подразумевает под собой практические занятия, нужно будет всего лишь сварить зелье, — затараторила Тонкс, поднимаясь и усаживаясь по-турецки. — Зелья я варю отлично, ты это знаешь. Да и заклинания у меня выходят отменные, и защищаться от темной магии получается на раз. Это несправедливо, что для того, чтобы знать экзамены нужно знать массу ненужной чепухи, а твои практические навыки в расчет не принимаются. В бою у меня же никто не спросит о пяти принципиальных исключениях из закона элементарных трансфигураций Гэмпа!

— Ага. Но ты преувеличиваешь, Тонкс. Практическая часть экзамена важна.

— Вот и я о том же! Зачем мне эти книги? На что, спрашивается, знать, что семена полыни собираются в полночь в первую пятницу после Самайна? Я все равно это забуду через неделю.

— То же самое можно сказать о восьмидесяти процентах школьных знаниях, — хмыкнул Чарли.

— Когда мне понадобится зелье икотки, я открою нужную страницу и прочитаю рецепт. По-моему, все так делают! — Тонкс вошла в раж. Чарли со скукой подумал, что бледный румянец, окрасивший ее щеки, ей очень идет. — А для аврора, вот с точки зрения зельеварения, главное уметь быстро опознавать яды, готовить противоядие… нет, даже это не главное. Просто нужно таскать с собой безоаровый камень, ничего распознавать и готовить не придется — у аврора времени на это нет.

— Давай ты выскажешь все это Снейпу, — предложил Чарли.

Тонкс запнулась.

— Издеваешься? — буркнула она, смотря на него исподлобья.

— Правильно — жить тебе еще не надоело, — понятливо кивнул Чарли, заправляя прядку розовых волос ей за ухо. — Сильно его боишься?

— Я его вообще не боюсь! Просто… просто…

— Да?

— Странное такое чувство…

— Да?

Тонкс подняла взгляд на Чарли.

— Он вроде знает меня. Всю подноготную, словно я для него открытая книга. Я перед ним беспомощна.

— Чтобы знать тебя, много ума не нужно.

— В глаз давно не получал, конопатый?

— Ладно тебе, Тонкс. Ты усложняешь все несказанно. Слишком много думаешь. Расслабься.

— Сказал человек, перед СОВ неделю рыдавший у меня на плече, — пробормотала Тонкс.

— Что?

— Будешь ждать меня после занятий?

Чарли улыбнулся:

— Послушать страшные истории перед сном о том, каким извергом Снейп оказался и сколько бессмысленной чепухи вы с ним там на пару изучали? Не, спасибо, я это каждый раз после пар Зельеварения слышу, и от себя в том числе. У тебя время, кстати, на другие предметы остается? Смотри, провалишь все, кроме Зельеварения, я с тобой здороваться перестану.

— Ты мне мамочка что ли? — огрызнулась Тонкс, вставая и накидывая на плечо сумку. — До завтра, Чарли.

— Ужинать не пойдешь?

— Нет.

Тонкс не хотелось признаваться, что у нее живот сводит от перспективы занятий со Снейпом.

— Я возьму тебе сладенького. Оставлю перед входом в вашу гостиную.

— Спасибо, — сказала Тонкс и, дотронувшись пальцем до носа Чарли, поплелась к замку, чтобы в тишине почитать еще немного, а потом отправиться в ужасные подземелья.

К Снейпу.

* * *

Снейп оказался жутко пунктуальным — было всего лишь пять минут девятого, когда запыхавшаяся Тонкс с грохотом распахнула дверь в лаборантскую, а он, строгий и прямой, уже постукивал круглыми ручными часами по столешнице.

— Вы опоздали, мисс Тонкс.

— Простите, я зачиталась этим вашим «Травником», интересно — жуть, полынь, оказывается, только в полночь здорово собирать, а так…

— «Простите, сэр».

— Да, — запнулась Тонкс. — Я хотела сказать — прошу прощения, сэр. Как поживаете? Вы ужинали? Если хотите, я могу пойти ужинать, а вы тут...

— Довольно. Директор обратился ко мне с просьбой подготовить вас к сдаче ТРИТОН. Вы готовы начать?

— Да. Да, сэр, — еле слышно сказала Тонкс.

Она, медленно опустив сумку на пол, подошла к столу, у которого стоял Снейп. Наверное, глаза у нее были беспокойные, а еще несчастные, потому что он, едва сморщив нос, взял из ее рук «Травник», чтобы сразу уткнуться в него.

— Итак, сначала расставим акценты. Обучить вас тонкому искусству зельеварения — задача непосильная, мисс Тонкс. Вы ленивы, безответственны, рассеяны, голова ваша забита кучей ненужных и бессмысленных вещей. У вас хорошая реакция, это правда, вы находчивы в нужный момент, но глубины в вас нет и не было. То, что вы — метаморф, дает вам некоторые преимущества перед другими бойцами, как они себя называют, но вы не умеете использовать ваши способности в полную силу, не развиваете их и тратите на пустяки, которые, само собой, вам пустяками не кажутся. Вы слабы, мисс Тонкс. И как волшебница, и как человек. С той степенью серьезностью, с которой вы относитесь к себе, вам прямая дорога, скажем… в азартные игры, в клоунессы, в дрессировщики троллей, в конце концов.

Он замолчал, с интересом ожидая ее реакции.

— Как все это связано с зельеварением? — спокойно полюбопытствовала Тонкс. Ее редко оскорбляли. Возможно, ока казалась слишком скучным объектом для оскорблений. Поэтому, когда такое случалось, Тонкс терялась. Начинала вести себя… ну скажем, не так, как понравилось бы обидчику.

— Вы не слушали, мисс Тонкс, — с удовлетворением сказал Снейп и, придвинув кресло, сел прямо перед Тонкс. — Присаживайтесь.

Позади Тонкс с громким хлопком трансфигурировался табурет, из тех, колченогих, которые так любят выставлять в приемных различных госучреждений. Тонкс продолжила стоять.

— Я обрисовал ваши перспективы стать годным аврором, что, в конечном итоге, есть цель наших с вами занятий. Как вы понимаете, смысла я не вижу.

— Это не вам решать! Это лишь мое дело, на что я хочу потратить свою жизнь.

Снейп тяжело вздохнул.

— Ох, как патетически. Я вам чуть не завидую. Но хорошо, оставим это. Я вам не враг, мисс Тонкс. И ничего против ваших устремлений не имею. Вернее… мне все равно, кем вы хотите стать, меня беспокоит лишь мое потраченное на вас время.

— Пока вы не потратили нисколько, — сказала Тонкс, сложив руки на груди. — Пока вы уделяли время себе, на маленькое удовольствие высказать мне в лицо гадости. А насчет врагов… я слышала, вы бывший Пожиратель Смерти, профессор. Я помню, что сказал тот мальчик в Косом переулке. Может быть, вы раскаялись, но все равно авроров ненавидите, они же вас в юности, наверное, только так и гоняли, или…

— Закройте рот, мисс Тонкс, — ласково сказал Снейп. — Не рассуждайте о том, о чем не имеете ни малейшего понятия. Вы станете аврором. В вас нет ничего, кроме громадного самомнения, упрямства, граничащего с обыкновенной тупостью, и уродских волос, но вы им станете. «Травник Боумена» — настольная книга Гризельды Марчбэнкс. Если вы невзначай оброните пару высказываний отца Луки Боумена в ходе вашего опроса, она гарантировано поставит вам высший балл.

— То есть… то есть… вы хотите, чтобы я сжульничала? — пролепетала Тонкс.

— Что, по-вашему, означает «сжульничала»? То, что вы покажите знание факультативной литературы?

— Но ведь это будет не совсем знание самого предмета.

— О да. Зато вы сможете облажаться — крупно, нагло, даже с комфортом, однако Марчбэнкс все равно растает, стоит вам проговорить, желательно, заунывно о «тоске и горе, и вратах в безгрешный край, где юдоль слез помнится лишь по лазурному сиянию кручинь-травы, срываемой недрогнувшей рукой на склоне жизни каждым».

— Неужели она настолько доверчива, что не поймет, что я просто подлизываюсь?

— У вас глупое и наивное лицо, — скучно ответил Снейп. — Она не поверит, что вы можете быть коварной. Вы присядете, наконец?

Тонкс упала на табурет. Широко раскрытыми глазами она таращилась на Снейпа и злилась сама на себя, что так таращится, словно в первый раз видит.

— А как вы сделаете так, чтобы Марчбэнкс стала именно моим экзаменатором? — слабым голосом спросила она.

— Это мои проблемы. Ваша — выучить «Травник». Понимаю, задача для вас непосильная, но сосредоточьтесь и сделайте это. Еще пара трюков — и ТРИТОН по Зельеварению у вас в кармане.

— Трюков?

— Вы плохо слышите?

— Так, значит, вот в чем будет состоять подготовка? Вы просто научите меня обманывать экзаменаторов?

— Да.

— Но я думала…

— Как я вам уже объяснял, — устало проговорил Снейп. — Для того чтобы стать аврором, у вас нет ни малейших задатков. Это единственный способ.

Тонкс стало жарко. Так жарко, как никогда еще не было.

— А не пойти бы вам с вашим способом…

— Осторожнее, мисс Тонкс.

— …туда, где розовые пони, облака, где все пресмыкаются перед вами и ходят на задних лапках, там, где вы чувствуете себя отлично и не макаете в грязь других людей только потому, что собственные комплексы не дают вам жить спокойно.

Снейп некрасиво побледнел. А Тонкс, сидевшая перед ним на убогом табурете, еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Вот это и называется беспомощностью. То чувство, что испытываешь рядом со Снейпом.

— Пони не ходят на задних лапках, — тихо сказал Снейп.

— Что?

— У них копыта.

— Простите меня, сэр, — немного погодя, прошептала Тонкс.

— За то, что не придумали для меня чего-нибудь похлеще?

— Вы меня вынудили!

Снейп встал.

— Занятие окончено, мисс Тонкс, — холодно отозвался он. — К следующему достанете волос вейлы. И прочтете «Травник». Прочтете, мисс Тонкс. Я устрою вам опрос — не ответите хотя бы на один пункт, вылетите от меня быстрее, чем пискнете: «Мама!».

— Но где я возьму волос вейлы? — в отчаянии воскликнула Тонкс.

— Откуда я знаю? Всего доброго.

— Но…

— Закройте дверь с другой стороны.

— Да, сэр, — пробормотала Тонкс ему в спину.

* * *

— Найди мне волос вейлы, а?

Тонкс, подперев щеку рукой, вяло ковырялась ложкой в овсянке. Ночь прошла ужасно — она читала треклятый «Травник», а еще «Основы Зельеварения» и «Элементарную Трансфигурацию» для полного счастья. Не от корки до корки, но часов девять точно провела за учебниками, и высказывания отца Луки Боумена мирно кипели в котле непонимания вместе с правилами Семи Первых Зелий и Диффиндо. Оказывается, столько всего было упущено за годы учебы… ух.

— А луны с неба не нужно? — удивился Чарли. — Вейлы ж по улицам не бродят и волосами своими не разбрасываются. Что там Снейп удумал?

— Он велел мне достать до восьми вечера. Чарли, я еще арифматику не выучила, по Заклинаниям надо лекции за шестой курс найти, я же свои тетрадки давно потеряла, а еще потренироваться немного с Чарами Помех. Поэтому если не можешь помочь, так и скажи, я отстану от тебя и пойду страдать в уголке молча, а нет — не умничай, пожалуйста, и так тошно.

— Круто он тебя, — внимательно смотря на Тонкс, подытожил Чарли. — Хорошо, я попробую поспрашивать в Хогсмиде, может, кто и держит под полой такую редкость. А ты ешь и иди, поспи немного. От первой пары, так и быть, отмажем.

— Нет, — жалобно сказала Тонкс, поднимаясь. — Граббли-Дерг сегодня обещала рассказать о фестралах, это может пригодиться, когда я стану аврором. Как ты попадешь в Хогсмид? Вылазки ведь не предвидится.

— Ну что ты как маленькая? — поморщился Чарли. — Пойду через лаз в Сладкое Королевство.

— Все еще пользуешься Картой? Ну-ну. Ты уже дважды чуть не попался Филчу, — зловеще прошептала Тонкс. — Помни, он обещал приколотить тебе лодыжки к ушам.

Чарли отмахнулся, засунул в рот целиком сэндвич с тунцом и пошел к своему столу.

Тонкс, придвинув к стулу сумку, пересчитала положенные в нее книги. Так… две за день плюс упражнения и небольшие записи для себя, потому что так лучше запоминается. Высказывания Луки в отдельном блокнотике бирюзовыми чернилами. Названия растений латынью и на древнегреческом в алфавитном порядке. Все же надо иметь особый склад ума, чтобы писать книги на мертвых языках. Принципы сбора трав, выжимки соков, посева благодатных семян. Если к вечеру она не сойдет с ума, будет знать «Травник», а также «Основы Зельеварения» наизусть. И табурет себе она трансфигурирует самостоятельно — действительно понимая, как это произошло, а не действуя по наитию. Тонкс зевнула, прикрыв рот ладошкой, и раскашлялась. Сегодня глаза у нее были черными, кожа — светлой, почти белой, а волосы — ярко-рыжими и до пояса. Так получилось, ну и пусть, Тонкс было лень что-то менять. А если Снейп что-то скажет по этому поводу, она запустит в него стоивших таких усилий табуретом и зашибет насмерть.

* * *

Снейп сказал. Первое, что он сделал, стоило Тонкс ровно в восемь чинно пройти в лаборантскую, так это тактично заметил, как ужасно она выглядит.

— Вы похожи на голодного вампира-альбиноса. Не думаю, что это будет приветствоваться на экзаменах. Учитесь контролировать свой облик.

— Я умею контролировать, — отрезала Тонкс. — Добрый вечер.

Снейп, в этот раз подпиравший косяк двери, ведущей в класс, скептически скривил губы.

— Вы прочли «Травник Боумена»?

— Конечно.

— «Конечно, сэр».

— Вам не надоело?

— Не грубите, умоляю, — с издевкой протянул Снейп. Похоже, сегодня у него было отвратительное настроение. — Не унижайте себя еще больше. Какое зелье готовят с применением восьмидесятипроцентного настоя корня фиалки?

— Зелье сна без сновидений. Стопроцентный настой входит в состав напитка живой смерти, шестидесяти и менее не имеет должного эффекта, потому применяется в косметических целях наружно. И Боумен не использует в своем тексте понятие «проценты», у него все «части». Шесть частей, вот например, тринадцать…

— Когда сок манжетки имеет наибольшую силу?

— Манжетка обыкновенная, или алчемилла вульгарис не дает сока… вернее, дает, конечно, это же растение, во всех растениях есть сок, просто он не имеет магической силы. Волшебством обладает роса, осыпающая листья манжетки на рассвете. В древности красавицы умывались ею для сохранения молодости и свежести кожи.

— Почему мандрагорум не растет в восточной Европе?

— Потому что требуется кровь и сперма повешенного мужчины для того, чтобы семя проросло. В восточной Европе в ходу была казнь через отрубание головы. А вообще, профессор, вопрос поставлен неверно. Вы должны назвать страну для примера, ведь не везде мандрагоры нет, в Болгарии она очень даже растет, вы же знаете и…

— Стесняюсь спросить — как в таком случае профессор Стебль выращивает мандрагорум в Хогвартсе и демонстрирует его ученикам на втором курсе?

— Профессор, вы…

— Отвечайте на вопрос.

С минуту Тонкс переминалась с ноги на ногу.

— Может быть, вы ей помогаете? — робко предположила она.

— Вешая мужчин? Протыкая им горло, чтобы собрать кровь?

— Может быть, дело в чарах Хогвартса, — Тонкс была в отчаянии. Стоит взглянуть в застывшее, словно пустое лицо Снейпа, сразу впадаешь в отчаяние.

— Каким-то, даже подумать жутко, способом беря у них сперму?

— Да все может быть!

А он еще смотрит, не отрываясь.

— Профессор Стебль не выращивает мандрагорум в Хогвартсе. Саженцы поступают к нам почтой, первый класс, экспресс-поставка, из Франции, — мягко проговорил Снейп.

— Но вы же сами сказали!.. — Тонкс задохнулась от возмущения. — Вы меня запутали нарочно!

— «Все может быть». Это как понимать?

Он вдруг оторвался от косяка и подошел к ней.

— Вы бестолковы, мисс Тонкс. Зазубрили «Травник», что похвально, но гибкости ума это вам не прибавило.

— Вам нравится меня унижать? — Тонкс, глядя на него снизу вверх, сжала руки в кулаки. — Конечно, нравится. Я вас удивлю — меня нисколько не волнует, что вы обо мне думаете.

— Вы принесли волос вейлы?

— Принесла, — с ненавистью ответила Тонкс.

— Отлично. Догадываетесь, для чего он нам понадобился?

— Где ж мне, тупице.

— Отлично, — повторил Снейп, нависая над ней сверху. Казалось, вознамерился закрыть собой весь мир для Тонкс. Что он пытается доказать? То, что может давить на нее? А Тонкс может стать на цыпочки, может достать губами его подбородка, если захочет… что за чушь. Чушь. Ей вдруг стало неловко. — Первый вопрос — вы слышали что-нибудь о его действии? Вопрос второй — вы и тот, кто вам помогал… а вам кто-то помогал, не упирайтесь. Должно быть, бедолага Уизли. Так вот — вы знаете, что волос вейлы относится ко второму классу опасных веществ и его применение запрещено законом? Вы совершили преступление.

Тонкс все же поднялась на цыпочках. Набрала грудь полную воздуха и рявкнула прямо в лицо Снейпу:

— На которое меня толкнул мой любимый профессор!

На ее плечи легли тяжелые ладони.

— Не орите, — спокойно сказал Снейп. — Значит, не слышали и не знали.

Тонкс вздохнула.

— Почему Чарли — бедолага?

— Потому что он с вами.

— Он не со мной, — Тонкс помолчала. — Волос вейлы у меня в кармане. Если вы уберете руки, я достану его.

— Не беспокойтесь, я сам.

Происходящее все больше напоминало дурной сон. Снейп, не отрывая от нее спокойного, безучастного даже взгляда, аккуратно отогнул край мантии, запустил пальцы в карман грубых джинсов Тонкс и вынул пузырек, на дне которого свернулся золотистый волос вейлы.

У нее дрожал подбородок. Она не может, просто не может отступить, сделать шаг назад и отступить, показать слабость. Тонкс ни в коем разе не станет смущаться, она будет смелой и храброй, и сильной… и не позволит беспомощности затопить ее с головой. Рука Снейпа на ее плече горячила кожу.

— Так вы умеете контролировать свой облик? — насмешливо сказал Снейп. — У вас румянец на щеках. Губы порозовели. Ваши волосы наливаются непристойным розовым.

— Вот и не пяльтесь на меня, — огрызнулась Тонкс и скинула руку Снейпа. Точнее, попыталась это сделать.

— Волос вейлы имеет примерно такое же действие, но применимо к мужчинам. Он является ингредиентом сильнейшего любовного напитка, которым вы сможете напоить всех ваших знакомых молодых людей, Чарли Уизли в том числе, если захотите, чтобы они чувствовали к вам вожделение. Капелька этого снадобья, попавшая на тост профессора Тофти, который будет принимать у вас Защиту от Темных Искусств, поможет достичь желаемого результата, а именно — ТРИТОНа по Защите.

Тонкс слушала его, открыв рот.

— О чем вы вообще говорите? — она нервно рассмеялась. Ей даже пришлось присесть на стоявшую сзади парту. — Я… господи, так вы считаете, что… Такое же действие, говорите?! — она выпрямилась. — Я ничуть не впечатлена вами, вы мне не нравитесь ужасно, и вы это знаете!

Только сейчас Тонкс заметила, что Снейп по-прежнему близко, что он положил руки на парту по обе стороны от нее и что смотрит — по-прежнему — внимательно. Даже с интересом. Словно кот, следящий за мышкой.

— Вы не умеете контролировать облик, — с удовлетворением кивнул он сам себе. — Вы делаете глупые вещи, которые вам велят делать, даже не задумываясь, зачем. Вы верите всему, что вам говорят. Я не понимаю, почему трачу на вас время.

Вот бы расцарапать ему лицо. Нельзя, позору не оберешься. Тонкс крепко зажмурилась. Сосредоточилась.

Ну вот. Не открывать глаза… не открывать… можно. Она знала, что получилось, чувствовала. Ну, конечно же. По спине заструились длинные волосы, рыжие, огненные… не умею контролировать облик? Сейчас увидишь, что я умею.

Тонкс распахнула глаза, и Снейп отшатнулся.

— Что ты сделала?

— Я умею контролировать облик, — сложив руки на груди, провозгласила Тонкс.

Снейп смотрел на нее со злостью. И его губы кривились и кривились в усмешке, ядовитой и горькой, когда он снова подходил к ней, хватал за ворот мантии и встряхивал как щенка, цедя:

— Откуда ты ее знаешь? Кто тебе рассказал? Показывал колдографии? Думаешь, это смешно?

— Мне больно!

Снейп отпустил ее. А потом... потом прошла, наверное, вечность, прежде чем он удивительно спокойно попросил:

— Мисс Тонкс, объясните ваше изменение.

— Вы ненормальный, профессор. Я вам говорила, что умею. Мне нужно сосредоточиться, и я могу принимать тот облик, который захочу. Или тот, который есть в умах окружающих. Или тот, который эти окружающие желают увидеть. Что вы желали? Больше всего, а, профессор? Что я хотела? Да какая теперь разница, правда? Я отказываюсь с вами заниматься, — Тонкс, тяжело дыша, сжимала палочку, которую успела выхватить секунду назад; до сих пор сомневалась, что, может, ну его, может, зря не применила.

— Это вряд ли. Так где вы достали волос вейлы?

— Вам не все равно? — Чарли купил у кого-то в пабе того странного бармена с козлами. — Мне не нужны ваши занятия. Ничему хорошему они меня все равно не научат.

Снейп пожал плечами.

— Увы, какие уж есть.

— Вы невыносимы! — взорвалась Тонкс. — Я не стану жульничать на экзаменах, не стану подливать кому-либо любовные зелья!

— Ваше право.

— Для чего вы делаете это?

— Делаю что?

Тонкс помолчала. Тихо произнесла:

— Совсем неудивительно, что вы одиноки, сэр. Что совсем один.

— Вы снова изменились, — буднично сказал Снейп. — Стали собой — маленькой, курносой, розоволосой.

Тонкс, прикусив губу, смотрела на него.

— Занятие окончено, вы прекрасно поработали, мисс Тонкс. Всего доброго.

— Простите меня, сэр.

— Что-то это у вас вошло в привычку. Не боитесь?

— Боюсь. Но все же… простите, сэр. Я не хотела лезть к вам в голову.

— Значит, изменяя облик, вы все-таки используете легилименцию. Так я и думал, — Снейп устало провел рукой по лицу. — Идите спать, мисс Тонкс. Задание на завтра — потренируйтесь немного на однокурсниках.

Тонкс закинула сумку на плечо и, согнувшись под ее тяжестью, побрела к двери.

— Вы ведь злите меня. Учите идиотским фокусам, — не оборачиваясь, проговорила она. — Вы так стараетесь. Мое желание стать аврором того стоит?

— Да.

— Что такое легилименция?

— До завтра, мисс Тонкс.

* * *

Чарли озабоченно наблюдал за ворохом книг, тяжелых и не очень, маленьких, размером с блокнот, и огромных, порхающих по классу транфигурации, плюя на все законы физики. Бледная, сосредоточенная Тонкс взмахами палочки направляла книги то в одну, то в другую сторону, формируя стопки, различные по своей высоте, конечно, но все же удручающие числом книг. Чарли всегда считал, что много литературы в одной комнате еще ни к чему хорошему не приводило.

— Послушай, Тонкс…

— Ничего не хочу слушать.

— Человеку нужно спать. Хоть иногда. Ты скоро где-нибудь рухнешь, благополучно будешь погребена под ворохом своих книжек, и никто о тебе даже не вспомнит, — он, глупо улыбаясь, потянул ее за рукав. — А старина Снейп снимет с тебя сотню баллов. За все хорошее.

— Чарли, ты знаешь, что такое легилименция? — Тонкс, казалось, не слышала ни слова. — В «Чарах сегодня» этого нет, в «Мании волхва» — тоже, в «Зельях. Зельях. И зельях»…

— Я понял, тоже нет.

— Во-от, — Тонкс подняла на него взгляд. Щеки у нее горели, волосы торчали во все стороны розовым кошмаром, разве что глаза не блестели лихорадочно и загадочно — Чарли решил, что, может быть, Снейп и дурно на нее влияет, но выглядеть она стала всяко лучше. — О чем ты думаешь?

— О мороженом.

— Я серьезно.

— И я. О сахарных перьях и мороженом Фортескью. Банановом.

— Между прочим, я знаю, о чем ты думаешь, — строго сказала Тонкс. — О том, что сегодняшнюю тренировку придется пропустить из-за того, что заработал наказание у Флитвика. О каникулах, на которых вы с Хагридом намереваетесь пошляться по злачным местам в поисках драконовых яиц. Об упругой попке Синтии Сельвин.

И встретила невозмутимый взгляд Чарли.

— Если знаешь, зачем спрашиваешь? И я знаю, что ты знаешь. Не хочешь налепить на себя лицо Синтии? Не хочешь. И я не хочу. Так что я думаю о мороженом. А ты не лезь ко мне в голову.

* * *

Тонкс потерялась. Она решила про себя, что вот — это так, что потерялась, запуталась, и выхода нет. Конечно, глупости все, ну и что, что она злится, что пытается доказать, словно кому-то нужно, чтобы она доказывала, что не верит в себя, а верит недобрым словам Снейпа.

...что с того, что всегда верила. Следила за ним взглядом, словно зачарованная. Чувствовала тошноту, холод, будто ее ударили под дых, стоило поймать ответный взгляд. Все равно это не повод вести себя так сейчас, подкупаться его уловками, доказывать, доказывать ему, что она… что не слаба.

* * *

Даже когда Тонкс пришла на занятие за полчаса до назначенного времени — даже тогда он уже ждал ее. Снейп сидел в кресле, положив ногу на ногу, на коленях у него лежала развернутая газета, а на подлокотнике — ручные круглые часы.

— Итак, посмотрим, чему вы научились, мисс Тонкс, — вместо приветствия сказал он, откладывая газету. — Скажите, о чем я думаю?

— Я не стану этого делать.

— Отчего же?

— Легилименция — это чтение мыслей, тонкое искусство, интимное искусство. Не уверена, что хочу копаться в ваших, сэр.

— Никто и не позволит вам копаться, — холодно заметил Снейп. — Я заранее принял меры предосторожности. Значит, вы нашли необходимые сведения. Прочли книги. Изучили хроники Хогвартса. Поняли, наконец, что ваши способности метаморфа простой сменой облика не исчерпываются.

— Сэр, — голос Тонкс дрогнул. — Сэр, вы обещали, что подготовите меня к сдаче ТРИТОН. То, чем вы занимаетесь… понимаете, я не хочу… мне с каждым днем хуже.

— Я, что, должен вас пожалеть?

Тонкс вскинула голову.

— Вот уж нет! — яростно прошептала она. — Только не вы, ваша жалость ядовита.

Лицо Снейпа оставалось безучастным.

— Вы заставили вашего друга Чарли Уизли достать для вас волос вейлы, — медленно сказал он. — По сути, переложили проблему с больной головы на здоровую. Он отправился в Хогсмид, тем самым нарушив школьные правила, и заключил сделку с подозрительным типом. Это говорит о вашей лености, о предпочтении решать свои дела кратчайшим и бестолковым путем, о способности использовать людей.

— Откуда вы знаете про Хогсмид? И я вовсе не такая!

— Этим типом был я. У вас имелось два способа раздобыть подобную редкость — попробовать потолкаться в Хогсмиде и ограбить мою лаборантскую. Не округляйте так ротик, это первая логичная мысль, которая должна была прийти вам на ум — ингредиенты для зелий обычно хранятся у мастера зелий, — Снейп без тени улыбки кивнул ей. — Впрочем, я не сомневался, что вы до такого не додумаетесь, нет в вас слизеринской изворотливости ума, нет. Гриффиндорской безрассудности тоже, иначе в Хогсмид бы вы отправились сами.

— Может быть, дело в том, что я учусь на Хаффлпаффе? — с сарказмом поинтересовалась Тонкс.

— Да, дело в этом. Хаффлпаффская приспособляемость вам помогла, вы достигли результата наименее энергозатратным для вас способом. Что вы выучили, мисс Тонкс? Какой урок усвоили?

Тонкс тошнило. Здесь, в холодном подземелье, в уютном тем не менее кабинете Снейпа, где вторую неделю уже проводились их занятия, Тонкс чувствовала себя как на дне колодца. Когда ей было семь, она свалилась в один такой, благодаря магии плюхнулась в воду совсем даже благополучно и просидела там ровно сутки, пока с ума сходящие от беспокойства родители не нашли ее. Тонкс молчала. Все эти сутки сидела тихо как мышка, не подавая голоса, потому ее и искали так долго. Наверное, дело было в слабости, Тонкс же испугалась жутко, Снейп бы так и сказал — в слабости, мисс Тонкс, в твоей беспомощности.

В Косом переулке семь лет назад поймали мальчишку, темного волшебника, они со Снейпом и поймали. Тогда она чувствовала себя сильной, ей даже взлететь хотелось от восторга, от ощущения правильности, справедливости происходящего. Тогда Тонкс была действительно бестолковой.

— Я не буду спрашивать, о чем вы думаете, мисс Тонкс, — Снейп чуть наклонился, приблизил свое лицо к ней, сидящей у его ног на табурете. Из тех, колченогих, которые так любят выставлять в приемных различных госучреждений. — Ваши глаза — открытая книга, мне не нужно применять легилименцию, чтобы знать ваши мысли. Я глубоко неприятен вам.

— Вас это трогает? — тихо спросила Тонкс.

— Нисколько.

— Вы неприятны мне. Я не понимаю… вас слишком много в моей жизни, я чувствую, что так не должно быть.

— Спасибо, мисс Тонкс. Наконец-то вы говорите разумные вещи. Вы девочка-радуга со своей открытостью, наивным до дрожи видением мира, со своим желанием стать аврором. Я для вас словно молоко для нарла.* Ядовит, вы правы. Вы боитесь меня?

— Вас это трогает? — повторила Тонкс.

Снейп задумчиво провел пальцем по своим губам.

— Возможно.

— Я закрою глаза, чтобы вы не думали, что я читаю ваши мысли, Снейп, — резко сказала Тонкс. — Вы сломаны. Вы как большая механическая игрушка с ядовитыми зубами — и сломанная. Может быть, вас можно починить, может быть, уже нет, я не знаю, зачем вы еще живете и движетесь, мне и не хочется знать, и эти наши с вами занятия…

Она запнулась, потому что Снейп вдруг обхватил ее лицо ладонями — осторожно, почти нежно.

— Да что вы говорите? — усмехнулся он. — Вы умница. Зачем я живу? Да потому что от тоски и горя никто не умирает. Это сейчас не модно. И никогда не было модным.

Тонкс с трудом выдохнула. Он знает, конечно же, знает, что у нее сердце разрывается от жалости, не может не знать, это ведь Снейп. Он все время смотрит на нее внимательно и видит ее глаза, несчастные, беспокойные, он, наверное, читает ее как открытую книгу, он же сам так говорит, и тихонько посмеивается в кулачок.

— Я должна вас пожалеть?

— Увольте, мисс Тонкс. Я обрисовываю перед вами ситуацию. Что вы еще умеете, мой будущий аврор? Какие эффектные заклинания вы знаете? Скольких темных волшебников планируете убить или, что много хуже, упечь в Азкабан? Это ваше задание к следующему занятию. Подумайте, мисс Тонкс.

— Занятий больше не будет, — потеряно прошептала Тонкс. — Я не приду к вам больше.

— Как же ты несчастна. Беспомощна. Ты полная дура, Нимфадора, — Снейп резко отстранился. — Попрактикуемся? Я хочу посмотреть, как ты справишься в своем первом настоящем бою.

* * *

Тонкс поверить не могла. Он направил на нее палочку; серьезно, без тени сомнения, собирается сражаться с ней. Да что он за учитель такой?

— Что вы за учитель такой? Хотите меня покалечить?

Снейп прищурился.

— Испугалась?

— Нет! — Тонкс вскинула подбородок и крепче сжала палочку. — Нападайте.

— Экспеллиармус! — нежно сказал Снейп.

Палочка дернулась из руки Тонкс, но Тонкс ее удержала, самодовольно улыбнулась Снейпу, отвела руку назад, чтобы бросить контрзаклятье и…

— Экспеллиармус! — повторил Снейп и поймал выскользнувшую из пальцев Тонкс палочку. — Вот ваш бой и закончился. Вы невнимательны, мисс Тонкс. Непоследовательны. Не нужно радоваться мимолетному успеху, кивать самой себе, какая вы бравая и хитрая. Нельзя ни секунды забывать о противнике.

Он кинул палочку Тонкс.

— Еще раз.

Тонкс отбросила со лба непослушную челку. Фыркнула:

— Я так и знала, что убийство ученика входит в ваши планы, да-да. Остолбеней!

— Дешево, мисс Тонкс, — лениво проговорил Снейп, с легкостью блокируя заклинание. — Еще раз.

— Я вам не дрессированная собачка! Не буду с вами драться и все тут!

— Будете, я сказал. Нападайте.

— Петрификус Тоталус!

— Мисс Тонкс, запомните — не обязательно орать заклинания во все горло. Хотите вернуться на прошлые курсы? Где же ваша хваленая ловкость в бою? Еще раз.

Тонкс, прикусив губу, швырнула палочку ему под ноги.

— Я не стану слушать вас. Не стану плясать под вашу дудку.

Снейп скривил губы.

— Тоже выбор. Легилименс!

Зрачки Тонкс расширились, она было дернулась в сторону, но ничего это не изменило, она все равно осталась перед Снейпом совсем беззащитной, открытой, обнаженной. Наверное, ему это доставляло несказанное удовольствие.

…Тонкс бежит по сельской дороге, смешно взмахивая руками, маленькая, неуклюжая, некрасивая девочка… улюлюкает в попавшийся по пути колодец, смеясь, слушает эхо, а потом нагибается ниже, чтобы взглянуть на свое нелепое отражение. Это почти смешно смотреть, как она, будто сломавшись, падает. Почти смешно и стыдно.

…Тонкс похожа на задиристого петушка. Тонкс в кошмарной розовой мантии бахвалится перед малолетним темным магом, который собирается заколдовать ее, ибо бесит она его — просто жуть. Снейп же похож на черную тень, на оборотня. А Тонкс тепло, тепло, когда он хватает ее в охапку и закрывает собой от крушащих все вокруг заклятий. Тепло и уютно, словно ей, маленькой, обязанной решать свои проблемы самостоятельно, обещали, что у нее теперь все будет хорошо, ведь есть тот, кто будет ее защищать. Как глупо. Глупо. Смотреть уже точно стыдно.

— Ваши самые сильные воспоминания? — грубо осведомился Снейп позже, когда поднял Тонкс с пола и усадил ее в кресло. — Почему вы молчали тогда, в колодце?

— Я думала — за мной придет оборотень и заберет меня, если я стану кричать. Довольны, да? — она хрипло рассмеялась. — Счастливы, небось? Что, еще раз? Отдайте мне палочку… не робейте, больно почти не будет.

— Заткнитесь. Умеете вызывать Патронуса?

— Да, представьте себе, — съязвила Тонкс. — Я прочла в той книге, не помню названия… ну вы уж должны знать, вы же дали мне разрешение на посещение Запретной секции, я там все шкафы облазала, все, что можно, уже прочла. Я научилась вызывать Патронуса, мне нужно будет сражаться с дементорами, терпеть их не могу.

Снейп выпрямился.

— Ваше линейное мышление меня просто поражает, — сказал он раздраженно. — Я задал вопрос потому, что, видя ваши самые сильные воспоминания, не заметил в них ничего счастливого. Вполне логично, что заклинание Экспекто Патронум вам не доступно.

— Ну и кичитесь своей логикой дальше, — отмахнулась Тонкс и поднялась. — Где моя палочка?

Она стояла прямо перед Снейпом, сердитая и надувшаяся, бледная… он чуть было не сказал вслух, что аврор из нее выйдет прекрасный. С горячим сердцем, холодной головой, чистыми руками. Это ничего, что она такая чистая. Ничего.

— Прошу, мисс Тонкс, — он вложил палочку в ее дрогнувшие пальчики. — Создайте для меня Патронус.

— Вы оборотень, не дементор, вас он не прогонит.

— Я жду, мисс Тонкс.

Тонкс покрутила палочку в руках. Ну не признаваться же ему? Не заявлять, смеясь в лицо, что он ошибся? Он первым бы сказал, что это бессмысленно.

Она закрыла глаза. Боже… тепло накрыло ее с головой моментально. Обычно она ждала, терпеливо вызывая в памяти то воспоминание — несчастливое, дурацкое — когда она, маленькая, и он, огромный, поймали мальчишку Скабиора в переулке. По капельке, по глоточку наполнялась теплотой, упивалась ею. Ощущала на языке вкусную горечь беспомощности, а может быть, невесомость, как в полете на метле под самым небом. Сейчас — правильно, он же рядом, совсем близко, ядовитый и сломанный, — было почти жарко, почти душно и совершенно точно не хватало воздуха, а если открыть глаза…

Они молча смотрели на прекрасное серебристое создание, игриво кувыркавшееся в воздухе.

— Другого я от вас не ожидал, — флегматично заметил Снейп.

— Спасибо, сэр.

— Я не о том, что вы создали телесного Патронуса, я об его форме.

— А кого вы ожидали?

— Кого-то более серьезного.

Тонкс, мечтательно улыбаясь, провела ладонью по носу своего Патронуса.

— Я люблю дельфинов. Смотрите, кажется, вы ему понравились.

Призрачный дельфин опасливо толкал Снейпа в спину.

* * *

Тонкс не собиралась отказываться от своих слов и возобновлять занятия со Снейпом. Но ей это, конечно, не удалось.

Правда, через две недели Снейп сам прекратил уроки. Просто, когда Тонкс в очередной раз спустилась в подземелья, захлопнул перед ее носом дверь.

Чарли был полностью согласен с профессором. Он твердо заявил, что месяца странной Тонкс ему вполне хватило и больше ее, перепачканную чернилами и уткнувшуюся в книги, он терпеть не намерен. После того как рыжий балбес торжественно признал, что занятия все же пошли Тонкс на пользу и только благодаря им она получила свои двенадцать ТРИТОНов, браво ж Снейпу, Тонкс решила не разговаривать с ним минимум неделю. Она сама сдала ТРИТОН. Сама. Потому что старалась и учила. Потому что знала, чему служит восьмидесятипроцентный настой корня фиалки. И как увернуться от Экспеллиармуса.

Профессор Дамблдор сердечно поздравил ее с отличным окончанием школы. Тонкс долго раздумывала, а не спросить ли, почему же все-таки он оказал ей особое внимание и дал распоряжение Снейпу провести дополнительные занятия. Потом поняла, что он даже не помнит об этом. Вернее, помнит, конечно. Но не придает значения. И Тонкс передумала спрашивать. Ведь вещи иногда просто так случаются.

* * *

— Профессор, я пришла попрощаться с вами и поблагодарить за все, что вы для меня сделали, — на одном духу выпалила Тонкс, распахнув дверь в кабинет Снейпа, развернулась на каблуках, чтобы сбежать…

— В самом деле?

Она остановилась и медленно обернулась. Снейп сидел за своим столом, что-то неспешно переписывая из толстого альманаха, и даже не поднял глаза, чтобы взглянуть на свою гостью.

Тонкс откашлялась.

— Да. Да, профессор.

— А что я для вас сделал?

— Вы привили мне любовь к чтению.

Раздался тихий смешок. Если бы Тонкс не смотрела во все глаза, она бы не поверила, что это Снейп смеется.

— Я вас злил несказанно. Давал нелицеприятные оценки вашему уму, вашим способностям, внешности наконец. Чтением вы озаботились заняться самостоятельно.

— Я давно поняла, что вы неординарный человек, профессор. Это суть вашей методики — быть неординарным. — Голос Тонкс становился все тише и тише. Она почти ненавидела себя за это. — Давайте я просто скажу «спасибо», я уже сказала, вы скажите «пожалуйста», я пойду становиться аврором, и мы с вами больше никогда не увидимся?

— Подойдите.

Тонкс мотнула было головой, потом вздохнула и, закрыв дверь, двинулась к столу Снейпа.

Профессор поднялся.

— Позвольте я дам вам несколько советов, мисс Тонкс, — он смотрел на нее сверху вниз. Сам-то, небось, считал, что смотрит серьезно, внушительно даже, а на деле… на деле — устало. Наверное, надоела она ему до смерти. — Развивайте свою способность к чтению мыслей осторожно, походя обучаясь окклюменции, помните, я показывал вам приемы? Не меняйте свою внешность, в точности соответствуя желаемому окружающими объекту, это чревато неприятностями. Воспоминания, как вы убедились, имеют огромную силу. Учитесь уважать себя, воспитывайте себя. Не рассеивайте свое внимание на многое, на пустяки. Запомните — то, что вам все легко дается, не означает, что в глубине вы не нуждаетесь.

— Ну, скажите это, сэр, — помолчав, криво улыбнулась Тонкс.

— Сказать — что?

— Что не считаете меня беспросветной тупицей.

— Если вас это успокоит — не считаю.

— Что я вам нравлюсь.

— Нравитесь.

— И что я стану прекрасным аврором.

Снейп передернул плечами.

— Уймитесь, мисс Тонкс. То, что вы станете аврором, было понятно давным-давно, этим не стоит гордиться.

— Почему не стоит?

Он как-то странно взглянул на нее.

— Ты слишком чистая. Наивная, горячая. Тебя защищать нужно, а не отправлять на бойню.

Господи… Закусить губу… сильно, может быть, пусть кровь пойдет. Что он говорит? Тонкс встряхнула головой, чувствуя, как к горлу подходит ком, что еще чуть-чуть — и ей нечем будет дышать. Что он говорит? И больно… как-то даже неловко больно. Она действительно тупица.

— Всего доброго, мисс Тонкс. Желаю вам удачи.

Оказывается, он обошел стол и теперь стоит рядом с ней. И, наверное, она бы смогла разглядеть его лицо, если бы что-то не попало в глаз и не защипало бы в носу, и не захотелось бы рассмеяться, а может быть, кого-нибудь убить или просто ударить.

— Я словно падаю в колодец, — пробормотала она себе под нос. — В колодец без дна.

А Снейп, двигаясь точно во сне, прижался лбом к ее лбу. Медленно, нажимая так сильно, что это почти причиняло боль, обвел большим пальцем ее губы. И повторил отстраненно:

— Всего доброго.

— Простите меня, сэр.

— За что на этот раз?

— Вы потом сами придумаете.

* * *

Если бы Тонкс когда-нибудь задумывалась о такой вещи как судьба, она бы назвала то, что с ней случилось, судьбой. Правда — полное чувство, что многое, если не все, было предопределено заранее, предопределено кем-то, играющим людьми, словно плюй-камнями по шесть кнатов за штуку. Тонкс в этой игре была камешком корявым, с немного смещенным центром тяжести — рискнуть ввести ее в игру можно было разве что в черный миг отчаяния, когда на чертову победу есть только один шанс из тысячи. Ею сыграли — но вряд ли выиграли. Кто выиграл, зачем, каковы были ставки в этой игре — неинтересно, честно говоря, все это. Как и неинтересно, что лично Тонкс проиграла. Даже не важно совсем. Не важно.

* нарлов магглы часто путают с ежами. При сдаче Ухода за магическими существами на уровень СОВ Гарри справился с заданием следующим образом: он опознал нарла среди обыкновенных ежей, предложив им всем по очереди молоко; нарлы, крайне подозрительные существа, обычно приходят от этого в бешенство, считая, что их собираются отравить.

«Гарри Поттер и Орден Феникса», изд-во «РОСМЭН», стр. 676