Уже не Гарри: Путь Власти (джен)

Нда… Пренеприятные ощущения.

Начинаю безумно хохотать, вызвав этим странный взгляд у санитаров. Ну а что — мне не приходилось пока ещё видеть свои ноги отдельно от тела. На редкость забавное зрелище торчащего ребра, высунувшегося из-под простыни, тоже не оставило меня равнодушным.

Рациональная составляющая моего разума всё ещё понимала, что такое странное восприятие окружающей действительности обусловлено болевым шоком и наркотой, которую мне успели вколоть врачи после этой страшной аварии. Но менее смешно от этого не становилось. Столько крови… Красотень… Жаль, что это в том числе и моя кровь.

Огромный грузовик несколько минут назад врезался в автобусную остановку, где стоял я, и в тот момент мне было далеко не настолько весело. Не думаю, что многие из этих людей заслужили такую смерть — и тем более страшно было, что я понимал ничтожность своих шансов на выживание от таких ранений. Наверное, я потерял сознание, поскольку, очнувшись, увидел врачей из подъехавшей «Скорой помощи».

Печально гибнуть молодым, имея истинно наполеоновские планы на будущее. Остаться безногим инвалидом, если выживу — в какой-то степени даже ещё печальнее.

* * *

— Сожалею, но сделать уже нельзя ничего. Живот буквально до позвоночника распорот решёткой радиатора, и к тому же он потерял слишком много крови, — проговорил хирург, выходя из операционной. — Приготовьтесь к тому, что через полчаса-час придётся сообщать родственникам о смерти.

— Их так пока и не нашли, — ответила пожилая медсестра. — Паспорт при пациенте был найден сразу, а вот телефон разбился во время аварии.

— И как зовут нашего… Покойничка? — С грустным смешком спросил хирург.

— Евгений. Евгений Михайлович Лаврентьев, если точнее. Восемнадцать лет, из Ярославля.

Дверь за спиной хирурга резко открылась, и оттуда выскочила ещё одна медсестра:

— Виктор Сергеевич! Пульс пропал!

* * *

Какой необычный сон…

Я лежу в какой-то комнате, и всё вокруг выглядит странно большим и искривлённым. Сбоку от меня стоит женщина с рыжеватыми волосами, держа в руках какой-то прутик. Она напряжённо дышит и как будто нацеливает прутик на дверной проём.

За дверьми раздался шум борьбы, крики и ругань. Через щели я вижу ярко-зелёную вспышку, и мужчина с длинными чёрными волосами в буквальном смысле влетает в комнату, распахивая своим телом двери. Кажется, или мёртв, или оглушён. Следом за ним входит странно одетый мужчина с огненно-красными глазами, тоже держащий в руках какую-то палочку.

Женщина выпустила из своего прутика красноватый луч, сопроводив странным словом «Экспеллиармус», но взмах руки вошедшего отправляет луч обратно. Прутик вылетает из руки женщины куда-то в сторону.

— Нет, пожалуйста, только не Гарри! — падает она на колени перед красноглазым.

— Прочь с дороги, грязнокровка! — от этого нечеловечески ледяного голоса я слегка испугался, хоть и осознавал, что всё окружающее является не более чем сном. Странный мужчина в чёрной мантии снисходительно продолжил:

— Сегодня мне не нужна твоя жизнь. Вон отсюда, и ты будешь жить. Если же нет…

— Пожалуйста… Не убивайте Гарри… — продолжает она, захлёбываясь в рыданиях. Но я-то вижу, что впечатление она не произвела.

Встречаюсь глазами с вошедшим. Хоть это и сон, казалось, что меня пробрал озноб.

— Авада Кедавра! — чётко произнёс он, направив на меня палочку. Вырвавшийся из неё луч, однако, наткнулся на внезапно возникшее препятствие в виде рыжеволосой женщины, успевшей встать на пути этого странного колдуна.

Женщина словно засияла изнутри всё тем же зелёным светом. Её отбросило в сторону, и она, подозреваю, уже мертва.

— Эх, бедняга Северус… — проговорил колдун, поглаживая палочку. — Ничего, найдёт себе и получше. А теперь… Авада Кедавра!

Всё вокруг затмевает слепящая зелёная вспышка. Лоб пронзает острая боль, а где-то на грани восприятия слышится безумный крик мага, особенно страшный при его голосе. Спустя пару секунд всё заливает чернота.

* * *

Я вскочил с кровати с бешено колотящимся сердцем. Лоб всё так же болел, словно увиденное было не сном… Или не совсем сном.

Вокруг оказалось очень темно. Пошарил рядом с кроватью в поисках очков, нашёл их на тумбочке в изголовье. И очки ведь непривычные, почему-то идеально круглые стёкла. Как старомодно, однако. Что здесь они делают и подойдут ли мне по зрению? И что здесь делаю я?

Так… Пошарил руками по стене, быстро нашёл выключатель. Подвешенная проволокой лампочка осветила небольшой чулан, переоборудованный под жильё. Судя по потолку, чулан находился прямо под лестницей.

Осматриваю окружающую обстановку и несколькими секундами спустя вспоминаю, что я вообще-то должен сейчас быть в реанимации. Или это тоже было сном? Но стоило болевым ощущениям всплыть в памяти, и я резко засомневался в такой возможности. Как я сюда попал? Или я умер? И на ад, и на рай сие место отнюдь не тянет.

Копаюсь в тумбочке, желая хоть как-то разобраться в произошедшем. Среди поношенной, а порой и рваной или растянутой одежды обнаруживается зеркало. Ну что же, посмотрим?

Из посеребрённого стекла на меня смотрел кто-то другой. Причём этот «кто-то» выглядел как школьник младших классов, а на лбу обнаружился шрам в виде молнии. Не туда ли метил зелёным лучом колдун из сновидения? Чёрные растрёпанные волосы очень напоминали убитого мужчину оттуда же.

Вглядываюсь в ставшие теперь моими изумрудно-зелёные глаза, и на меня накатывают воспоминания бывшего владельца этого тела.

Невезучий мальчик Гарри, в чьё тело я попал, оказался сиротой. Если тот сон — тоже его воспоминания, это неудивительно, однако он считал, что они погибли в автокатастрофе. Жил он с семьёй тёти на правах чуть ли не раба остальных, а также груши для битья двоюродного брата Дадли. И, что особенно неприятно, я оказался в Великобритании. Хорошо хоть знание языка пришло вместе с памятью этого Гарри Поттера. Похоже, именно так мне и придётся зваться в дальнейшем.

А по времени я перенёсся более чем на двадцать лет в прошлое — сейчас 20 мая 1991 года. Кстати, день рождения «моего» драчливого кузена. Закрыв глаза и бегло просмотрев память Гарри, я обнаружил, что обычно его в это время отводят к соседке — миссис Фигг, пожилой женщине, фанатично любящей кошек. Впрочем, в отличие от бывшего владельца моего нового тела, лично я против кошек ничего не имею.

Итак. Что мы имеем? Я один в незнакомой мне стране, за три года до собственного рождения, и у «меня» были на редкость интересные родители с забавными знакомствами. Как такое случилось и что всё это значит — неизвестно. Что делать — следует обдумать.

Ясно только одно: такое «попаданчество» определённо лучше смерти под колёсами грузовика. Следовательно, любые мысли о возвращении «назад в будущее» бессмысленны, и мне предстоит найти достойное место в этой жизни.

* * *

Сколько времени заняли такие размышления — понятия не имею. Часов не было, окон в чулане не предусмотрено. Однако лихорадочно скачущие мысли прервали проснувшиеся родственники. За дверью послышались шаги и визгливый женский голос проорал:

— Подъём! Живо вставай!

«Тётя Петунья», — всплыло в сознании. Я с ужасом думал, что мне делать.

— Шевелись! Присмотришь за беконом на кухне. Сегодня день рождения Дадлички, и я хочу, чтобы всё прошло идеально. Подгорит — тебе станет очень плохо!

Я в ответ только застонал.

— Что ты там говоришь? — уже более тихим голосом спросила тётя.

— Ничего, уже встаю…

Быстро одеваюсь. Ну и худоба у этого Поттера… Смотреть страшно. Нет, с этой мерзкой семейкой мне явно не по пути. Надо обдумать возможность как-нибудь сбежать от них.

А пока лучше пойти на кухню (планировка особняка быстро всплыла в памяти) и зажарить-таки их грёбаный бекон, пусть и маловероятно, что мне достанется хоть кусочек. Ничего. Сейчас не до гордости: мои действия должны быть подчинены одной цели — найти выход из сложившегося положения. А это, соответственно, означает, что бесить родственничков совершенно незачем.

Через некоторое время я уже очень аккуратно занимался готовкой, следя за тем, чтобы мясо не подгорело. Вся кухня оказалась заставлена подарками Дадли, приходилось смотреть под ноги при перемещении. Два телевизора, навороченный велосипед и даже редкостный по нынешним временам компьютер… Богато живут, буржуи, чёрт бы их побрал.

На кухню с Петуньей и её мужем (в памяти опять появилось имя — Вернон Дурсль) вошёл именинник. Вот из-за таких и голодают дети в Зимбабве, хе-хе. Благодаря идеально зажаренному бекону ругани я практически избежал. Хотя мяса мне так и не досталось — пришлось удовольствоваться вчерашним супом.

После короткого разговора по телефону Петунья сказала, что миссис Фигг заболела и сплавить меня к ней не выйдет. После долгого спора, несмотря на притворный плач Дадли, они решили взять меня с собой в зоопарк. Вот ведь блин… Что мне теперь, с этими тварями весь день ходить? Уж лучше бы заперли в чулане, было бы время поразмыслить.

Перед глазами пронеслись несколько наименее приятных шуточек малолетнего толстяка и его команды над Гарри.

Тем временем пришёл друг Дадли по имени Пирс Полкисс со своей матерью, и, попив чай, все пошли к автомобилю Вернона. Мать Пирса оставила его на попечение Дурслей и отправилась куда-то по своим делам. Я собирался было залезть на заднее сиденье, но предварительно Вернон отвёл меня в сторону для разговора.

— Я предупреждаю тебя! — угрожающе произнёс он, — предупреждаю: если ты чем-то испортишь праздник Дадли, просидишь в своём чулане до самого Рождества!

— Я буду тих, как рыба! Честно-честно, — отвечаю я. Надеюсь, возможность сбежать появится уже сегодня. С этой точки зрения ещё не всё так плохо.

Через пару часов мы в зоопарке рассматривали всевозможных рептилий в террариуме. Двоюродный братец долго пытался стуком по стеклу растормошить крупного питона, но тот не реагировал, и Дадли ушёл к более интересным объектам наблюдения. Я подошёл к несчастной змее, и дёрнуло же что-то заговорить!

— Ну как тебе здесь живётся, бедолага? Достали вконец, небось?

Змея подняла голову и с грустным выражением «лица» кивнула.

У меня аж волосы дыбом встали.

— Ээ… Ты понимаешь, что я говорю?

Грустный питон опять кивнул.

Я настолько обалдел от лицезрения этого, что не заметил подбежавшего сзади Дадли, увидевшего странное поведение питона. Дадли сильным тычком под рёбра отбросил меня на каменный пол террариума и истошными воплями позвал остальных. Я с трудом мог вдохнуть после удара и, видя прижавшегося к стеклу Дадли, с яростью пожелал ему провалиться к этой змее.

И тут стекло исчезло…

Дадли повезло. Пятиметровый питон уполз, не обратив на него ни малейшего внимания. А тем временем толстяк, попытавшийся вылезти из бывшего вольера змеи, с удивлением обнаружил, что стекло вновь появилось.

Несмотря на щедрые компенсации от администрации зоопарка, день был полностью испорчен. И, естественно, страдать от этого пришлось в первую очередь мне.

В итоге я получил треснувшие очки, синяки, фингал под глазом и неопределённое время отсидки в моём чулане. Да уж, бедолаге Гарри очень не повезло с родственниками — а мне теперь отдуваться. Скоты даже не дали мне книг, чтобы было, чем занять себя. Впрочем, литературы у них я особо-то и не заметил. Как можно жить без книг? Ещё и кормят два раза в день, и не сказать, что особо качественно.

Впрочем, зато у меня есть время поразмыслить о своём будущем.

Больше всего, конечно, хотелось бы свалить в Россию, но что меня там ждёт сейчас? СССР развалится в этом году, и я ничем не смогу помешать этому. Меня никто не узнает и ничем мне не поможет. В ближайшие годы в стране ожидается неконтролируемый хаос, разгул преступности и борьба за власть на руинах былой Империи. Следовательно, этот вариант откладывается на неопределённый срок.

Реалистичнее иной путь — настучать в полицию на Дурслей отправиться в детский приют. Это избавит меня от надоедливых родственников, но в итоге придётся ходить в школу и делать всё прочее, что свойственно нормальным детям. Мне как-то не хочется учиться во второй раз, но, если взглянуть на проблему с другой стороны — можно продемонстрировать свои выдающиеся на фоне детей знания, получить достаточно славы и известности…

Но известность в Англии затрудняет последующую натурализацию в России. Почему-то мне очень, очень сильно не хочется считаться иммигрантом в родной стране, а, следовательно, происхождение придётся скрывать. Вопрос — как?

Интереснее сейчас другое — что же произошло тогда в зоопарке? Я ведь действительно как-то заговорил со змеёй, и, если это и можно было списать на помутнение рассудка, то провалившийся через стекло Дадли был абсолютно реален. Это какая-то магия, как в том сне? Что же, если это так, то передо мной открываются немалые возможности.

В размышлениях прошло несколько дней.

А потом Петунья забыла закрыть меня в чулане на ночь…