Запутанная сказка (джен)

— Будет весело, — сказал рыжий сорванец, загадочно улыбнулся и подмигнул своей точной копии.

— Еще как, — подмигнул в ответ брат-близнец, поставил графин с тыквенным соком на стол и громко крикнул:

— Кому свежего сока?

* * *

Эпизод первый.

Солнце было неярким, оно просвечивало сквозь дымку еле заметного облачка.

Невилл брел по опушке леса. Высокая трава мешала идти, спутывая ноги, но он не сдавался. Порывом ветра пронесло мимо пожелтевший дубовый лист, Невилл остановился и гляделся по сторонам. Неподалеку раскинул свои ветви старый могучий дуб, под которым можно было посидеть и немного отдохнуть. Невилл не мог припомнить, видел ли здесь это дерево раньше, но стоило ли удивляться — лес-то заколдованный.

Он сел на крупный корявый корень, выступающий из земли как лапа диковинного чудища, оперся спиной о шершавый ствол и почувствовал себя вполне счастливым, мешала только одна проблема: нужно было что-то найти, но вот что — он забыл.

Ветерок принес сладковатый запах. Так пах Черный Вереск, и Невилла вдруг озарила догадка: надо было найти именно это растение, а из него приготовить настой для захворавшего отца. Его лицо просияло. Он обязательно вылечит отца и докажет двум своим братьям, что не дурак, а изучение трав вовсе не бесполезное занятие.

Вдруг сверху упало что-то небольшое, больно стукнуло по макушке и скатилось под ноги. Это был желудь. Возможно, таких желудей на дубе было множество, и Невилл задрал голову, чтобы проверить догадку. Вид снизу завораживал: причудливо изогнутые ветви исчезали в листве и где-то там поскрипывали; резные листья слегка трепетали на ветру; кое-где свисали гроздья плодов-бочоночков. Одна из ветвей, чуть виднеющаяся из-за других, была обмотана толстой ржавой цепью. Невилл поднялся и начал старательно разглядывать, что может держать эта цепь. Еще один желудь свалился ему прямо на лоб. Было больно, пришлось потереть ушибленное место. Складывалось впечатление, что кто-то заколдовал дерево так, чтобы оно отгоняло непрошеных гостей желудевыми атаками.

«Меня желудями не напугать», — храбро подумал Невилл и решил попробовать залезть на дерево. Он одернул просторную рубаху, вышитую по косому вороту красным орнаментом, затянул потуже поясок с кистями и взялся рукой за сучок.

Добраться до заветной ветки оказалось делом непростым, и упитанный Невилл весь взмок, карабкаясь вверх и досадуя на свою любовь к мучному и сладкому.

Цепь крепко удерживала кованый ларец, совпадающий по цвету с корой. Конечно, было опасно трогать то, что кто-то так тщательно спрятал, но Невилл потратил столько сил, чтобы взобраться на дерево, и его любопытство было столь велико, что он все же решился открыть ларец. Он подергал крышку, но ее словно приклеили намертво. Тогда Невилл вытер рукавом пот со лба, сдвинув прилипшие волосы подальше от глаз, и вздохнул. Сук, на котором он стоял, предательски затрещал. Невилл громко ойкнул и судорожно схватился за ближайшую ветку, задев ларец локтем. Раздался щелчок, крышка дрогнула и откинулась, из ларца стремглав выпрыгнуло что-то серое. Невилл закричал от испуга, сук снова угрожающе треснул. Убедившись, что в ларце больше ничего нет, проклиная собственную любознательность и перебирая одеревеневшими от напряжения конечностями, Невилл спустился с дерева. Оказавшись на земле, он заметил в траве то, что выскочило из сундука.

Это была чуть живая утка, хотя Невилл мог поклясться, что видел зайца. Утка распласталась на траве, раскинув свои крылья и чуть дыша. Она дернулась и замерла, глядя остекленевшим глазом. Невилл печально вздохнул, поднял несчастную птицу, отнес ее в глубокую расщелину между корней. Он нашел большой плоский камень и прикрыл им расщелину. Положив две ромашки на камень, он немного постоял рядом, печально склонив голову, и собрался уже уйти прочь, как заметил неподалеку в траве яйцо. Невилл решил, что это утиное потомство, и что теперь он должен о нем позаботиться.

— Я погубил твою мать, я тебе ее и заменю, — сказал он тихо с грустью в голосе, обращаясь к яйцу, завернул его в платочек и аккуратно положил в походную сумку. — Я не дам тебя в обиду.

Он отошел от дерева и уже поравнялся с большим мшистым валуном, лежащим поодаль, но напоследок оглянулся и увидел, как к дубу подошла старая женщина. Невилл спрятался за валун и стал наблюдать. По виду старуха была гораздо старше дерева, ее крючковатый уродливый нос свисал до торчащего изо рта желтого клыка. Сзади у нее выступал большой горб, а волосы под вылинявшим платком были давно не чесаны.

— Как ты думаешь, сколько нам околачиваться возле этого дерева, и с чего вдруг Повелитель взял, что кто-то может узнать его секрет? — проскрипела старуха нараспев.

— Не знаю, только ему виднее, — сказала драконья голова с гривой роскошных светлых волос, высунувшись из-за дерева. Она потянулась вверх и, увидев ларец, неожиданно завопила: — Ларец открыт! Кто-то украл собственность Повелителя!

Старуха силилась задрать голову кверху, прихрамывая вокруг дерева, но ей мешал горб.

— Спасайся, кто может! Нужно спрятаться и переждать в лесу, — выскочив из травы, писклявым голоском сказала вторая голова — безволосая и трусливая.

— Хр-р-р! Нет, мы не будем пр-р-рятаться, а найдем и убьем похитителя! — прорычала третья голова, сверкая от ярости глазами, за ней показалось и все тело трехголового змея-дракона. Две его маленькие передние лапки почесывали желтоватое брюшко.

— Мы должны найти пропажу, иначе Темный Лорд придумает для нас самое страшное и изощренное проклятье, — проговорила средняя здравомыслящая голова и сдула упавшую на один глаз длинную светлую челку.

— Ты прав, — ответила старуха Змею. — Темный Лорд сживет нас со свету. Я и так после последней встречи с ним не помню даже, как меня зовут. А ты не припомнишь?

Трехголовое чудище тремя парами глаз оглядело ее и выдало путанный ответ:

— Старая карга, — прошептала трусливая голова, прячась за средней.

— Спелая ягодка! — рявкнула злая.

— Раз ты прислуживаешь Темному Лорду, то, скорее всего, ты — Белла. Да, точно, Беллатрикс Лестрейндж, — сказала средняя голова, тряхнув волосами. — А вот кем могу быть я?

Старуха хмыкнула, подняла клюку и ткнула ею в брюхо трехголового.

— Ты — Люциус. Кто же еще? Мы с тобой Пожиратели Смерти и прислужники Сам-Знаешь-Кого. Идем, нам надо торопиться.

Они направились к видневшемуся вдали замку, а Невилл, оставшись незамеченным, так и не понял, почему у Пожирателей Смерти такой странный вид, чем Темному Лорду так дорога была утка и от кого он ее стерег. Если бы утка несла золотые яйца, тогда бы еще можно было понять его интерес, но яйцо на вид было самым обычным.

* * *

Эпизод второй.

В широком поле, похожем на бескрайнюю степь, стояли трое, одетые в кольчуги, и спорили о шлемах.

— Я в нем буду выглядеть, как болван, — сказал Рон и взглянул на Гарри, ища поддержки.

— Я не лучше, — попытался успокоить его Гарри, вертя в руках шлем.

— Вы должны надеть эти шлемы. Посмотрите на меня: я в шлеме чувствую себя превосходно, — поучительным тоном сказала Гермиона, расправляя бармицу на плечах (1). — Такая мера предосторожности поможет нам одержать победу!

Гарри и Рон переглянулись и, обреченно вздохнув, послушно выполнили наставление.

— Может быть, теперь ты вернешь нам наше оружие? — неуверенно проговорил Гарри, обращаясь к Гермионе, и поправил сползший шлем, который ему был великоват, а вслед за ним и сдвинувшиеся к кончику носа очки. Про себя он ехидно добавил: «Да, богатырь в очках — нечего сказать!»

— Держите. И будьте осторожны — это не детские игрушки! — озабоченно сказала Гермиона.

Мальчики, получив боевой клинок и копье, оживились. Гарри рубанул мечом воздух и вытянул руку, любуясь сверкающей на солнце отточенной сталью. Рон перекрестил свое копье с клинком Гарри, а Гермиона положила свою булаву поверх, повинуясь общему порыву.

— Один за всех! — воодушевленно воскликнул Гарри, стараясь вспомнить, откуда он знает, что должен сказать именно это, и опять поправил шлем, а очки снял и положил в карман.

— И все за одного! — поддержала его Гермиона.

— Да! — добавил восхищенный Рон, а потом громко свистнул.

На свист прискакал гнедой конь. Рон ухватил его под уздцы и ласково огладил морду.

— Тише, хороший, тише, — приговаривал он перебирающему ногами коню, проверяя, прочно ли закреплено седло, а потом вогнал ногу в стремя и лихо перекинул другую, брякнув доспехами.

Гарри тоже ловко запрыгнул в седло. Под ним стоял как вкопанный коренастый богатырский конь. Гермиона с третьей попытки уселась на свою вороную кобылу, характер у которой был норовистый. Все трое приложили ко лбу ладонь козырьком и вгляделись вдаль.

— Вон он! — воскликнул самый зоркий из троицы — Рон, указывая копьем на восток.

На верхушке невысокого холма показался колдун, летящий низко над землей. Его черная борода была настолько длинна, что волочилась по земле. Впереди колдуна покорно шагала плененная Джинни в сарафане царевны.

— Он поплатится за похищение моей невесты! — процедил Гарри и лихо пришпорил коня. Конь лениво поплелся, переступая тяжелыми копытами, в то время как Рон и Гермиона уже умчались далеко вперед.

Когда Гарри наконец-то добрался до друзей, бой был уже в разгаре. Рон ухватился за бороду колдуна и старался достать того копьем, Гермиона помогла Джиневре Прекрасной залезть на свою кобылу. Подоспевший Гарри со словами «Вся сила в бороде!» замахнулся мечом. Сверкнуло острое лезвие, и Рон упал на землю вместе с куском бороды и половиной копья. Колдун тоже упал, потеряв вместе с бородой свою волшебную силу, и оказался очень маленького роста. Удалые молодцы пленили его, привязав позади седла богатырского коня, и отправились в царский замок.

* * *

Эпизод третий.

Драко вспомнил слова отца, который приказал найти суженую, снял с плеча лук и натянул тетиву.

— Пти-и-у, — пропела тетива, прощаясь со стрелой.

Драко нервно сглотнул, когда стрела унеслась и пропала за кустами. Делать нечего, отца ослушаться нельзя и придется ее искать.

Долго ли, коротко ли бродил царевич Драко вокруг кустов, только нашел он среди них болотце, где на одной из кочек сидела здоровенная жаба. Лапками она держала стрелу.

— Отдай мою стрелу, — дрожащим голосом проговорил Драко. Ладно бы еще лягушка, жаба-то ему за что?

— Не отдам. Ты мог покалечить меня этой стрелой, твои действия представляют угрозу для окружающих. Я должна наказать тебя за этот проступок, но, учитывая, что ты являешься членом Инспекционной Дружины, не стану этого делать, — проговорила жаба приторно-сладким и очень знакомым голосом.

У Драко в груди кольнуло и похолодело. Отвратительная скользкая тварь, вся покрытая бородавками и наростами, обладала еще и гадким характером. Жаба явно была сумасшедшей, но стрела у нее, а значит, придется ее поцеловать и предложить выйти замуж. Царевич Драко собрал все свое мужество в кулак, зажмурил от страха глаза и прижался вытянутыми трубочкой губами к жабьим.

— Будь моей женой! — встав на одно колено, как и подобает наследнику древнего рода в таких случаях, торжественно произнес царевич Драко.

— Недоумок! — воскликнула жаба и почему-то порозовела. — Прочь отсюда!

Она громко и противно квакнула и досадливо отшвырнула стрелу, которую подобрал поникший Драко. Он оглядел свои испачканные в болотной жиже портки из тонкого сукна и заляпанные алые сапожки и, вздохнув, отряхнул мокрые полы расшитого золотом кафтана.

«Что-то пошло не так, почему-то она не превратилась в царевну, — думал Драко. — Как объяснить отцу, что меня прогнала моя суженая? Как ему сказать, что за меня не хочет замуж даже жаба?»

* * *

Эпизод четвертый.

В большой мрачной полутемной зале старинного замка воцарилась зловещая тишина, не предвещавшая ничего хорошего. Лицо темнокожего господина в черном одеянии перекосилось от гнева.

— Как вы смеете мне такое говорить! Я обреку вас на вечные муки, если не найдете пропажу! — громовым голосом прокричал он, и его золотая корона, украшенная сапфирами и изумрудами, съехала набок.

Головы Змея Люциуса подобострастно склонились, потихоньку перешептываясь:

— М-мне с-стра-аш-шно! — дрожала трусливая голова.

— Хр-р-р! — тихо прорычала на нее свирепая, слегка оскалив большие клыки.

— Либо мы находим его смерть, либо нас найдет наша, — рассудительно прошептала средняя голова двум другим. Те согласно кивнули.

— Мой Темный Повелитель, мы на верном пути и обязательно найдем вашу смерть, чтобы упрятать ее еще дальше! — дрожащим от страха голосом проговорила Белла-Яга и сгорбилась еще больше, коснувшись крючковатым носом груди.

— Не называйте меня Темным! — зло прохрипел темнокожий господин, про себя добавив, что такое обращение неполиткорректно. — Отныне я Лорд Бессмертный!

Белла-Яга и Змей Люциус почтительно поклонились, беспрекословно соглашаясь выполнить любую волю своего повелителя.

Огонь в камине полыхнул и погас, Лорд Бессмертный закрыл сундук, до краев наполненный сверкнувшим золотом, и направился к своим доспехам, поскрипывая тысячелетними суставами и приговаривая, что все всегда приходится делать самому.

* * *

Эпизод пятый.

— Смотри-ка, Грег, кто объявился! — проговорил здоровяк, предвкушая развлечение, а потом преградил Невиллу дорогу и сказал ему: — Что, опять возишься со своими травами вместо того, чтобы подыскать себе невесту?

Невилл вдруг вспомнил, что ему нужно было найти — это был не Черный Вереск, а невеста.

Грегори повернулся к Винсу и растянул в усмешке губы:

— Ты не знаешь? Растения ему милее девушек. Таких дураков учат тумаками.

Два крепких тугодума затопали к Невиллу, потряхивая огромными кулаками.

— Не подходите! — воскликнул Невилл. Он открыл сумку, из которой, распрямляя согнутые стебли, показался Черный Вереск. — Это ядовитая трава, и каждый, кто к ней прикоснется, умрет!

Винсент и Грегори с воплями отбежали в сторону и боязливо поглядели на безобидное растение.

— Идем, а то неизвестно, что у него на уме. Послал же Бог братца, — сказал Винсент, сморщившись.

Скривив губы в усмешке, Грегори посмотрел на Невилла и процедил:

— Брал бы с нас пример, мы уже нашли себе невест.

Невилл гордо расправил плечи и тихо, но твердо проговорил:

— Нашли, чем хвастать. Лучше жить на болоте с лягушками, чем с такими невестами, как у вас.

Братья переглянулись.

— А тебе не кажется, Грег, — сказал Винс, — что братец наш какой-то странный и не сильно на нас похож?

Грегори кивнул в ответ и что-то зашептал Винсенту на ухо, указывая на Невилла. Они неприятно заржали, сотрясаясь от смеха жирными телами, и куда-то пошли.

Когда братья скрылись из виду, Невилл облегченно вздохнул и закрыл глаза. Капельки пота блестели на лбу и висках, выдавая пережитый испуг. Неожиданно чей-то бархатный голос вывел его из оцепенения.

— Ты стрелу мою не находил? — обратился к нему царевич Драко.

Невилл пожал плечами, собираясь с мыслями, затем помотал головой в ответ. Не хватало ему еще чужие стрелы подбирать — мало ли что потом, не просто так же их Драко раскидывает. Сейчас важно быть осторожным и сохранить утиное яйцо в целости и невредимости.

Драко тяжело вздохнул, не по-царски ссутулился и совсем погрустнел.

— Что ты, молодец, не весел? Что ты голову повесил? — сказал кто-то хриплым голосом, и в ладонь Драко ткнулось что-то мокрое и холодное. Драко отдернул руку и резко обернулся.

— Фенрир? Что ты здесь делаешь? — уставился он на большого волка.

Невиллу имя волка показалось смутно знакомым, будто бы привиделось во сне.

— Фенрир? — прорычал волк, нервно дернув хвостом. — Что ж, будь по-твоему, зови меня Фенрир Серый! Я твой слуга, нам пора ехать за Жар-Птицей, так что садись быстрее на мою спину.

Драко задумчиво посмотрел на лук в своих руках, потом на Невилла и тут его осенило. Он брезгливо скинул лук и колчан со стрелами под ноги.

— Это ведь твое! — возмущенно воскликнул Драко, указывая Невиллу на лук и стрелы. Как он мог все перепутать, ведь жаба ждала вовсе не его, а Невилла! Он скривился, превозмогая отвращение. Как же так, зачем он чужую жабу-то поцеловал?

Тем временем Невилл осторожно подобрал лук со стрелами, не упуская из виду Драко, у которого было такое странное выражение лица, будто его вот-вот стошнит.

— Мое, так мое, чего орать-то? — проговорил Невилл и прошмыгнул мимо волка и царевича.

Драко сел на Фенрира Серого. Тот, кряхтя и проклиная свое обещанье служить царевичу верой и правдой, медленно повез его за Жар-Птицей.

* * *

Эпизод шестой.

Соскочив с коня, Гарри помог спешиться Джинни, а Рон — Гермионе. Они потащили колдуна во дворец, чтобы отдать его во власть царя. Связанный колдун вырывался изо всех сил, ему не хотелось справедливого суда — ему хотелось на волю.

Вот и ворота дворца, которые сторожила свирепая горгулья.

— У тебя все в порядке? — ехидно спросила горгулья колдуна и протянула когтистую лапу.

Кровь застыла в его жилах от ужаса.

— Прочь, горгулья, прочь! Проклинаю тебя и богатырей, что пленили меня! — кричал он тонким голоском, что было силы.

Гарри и Рон затолкали в рот пленнику остатки его бороды. Колдун присмирел, больше не брыкался, а кляп не давал выкрикивать угрозы. В суматохе никто из шествующих не заметил царевича Драко, куда-то медленно едущего на волке.

— Ах, какая же она прекрасная, эта Джиневра! — воскликнул царевич Драко, увидев среди богатырей девицу-красавицу с длинной туго заплетенной золотой косой.

Волк остановился и обреченно вздохнул, предчувствуя нелегкую работу.

— Мне кажется, я влюбился! Ах, жизнь без нее будет мне немила! — продолжал Драко. Его щеки зарумянились, а глаза заблестели.

— Что ж, я добуду тебе ее! — сказал ему Фенрир Серый. — Жди меня здесь!

Он скинул свою шкуру и обернулся царевной.

В этот момент показались Люциус Горыныч и Белла-Яга под предводительством Лорда Бессмертного.

— Где моя смерть? Кто ее украл? — бренча коваными доспехами и силясь достать из ножен приржавевший меч, прокричал Лорд Бессмертный. — Признавайтесь, смертные, посягнувший на чужое, ответит за воровство!

Все вопрошающе уставились друг на друга. Творилось что-то непонятное, словно происходящее было каким-то странным сном. В этот момент раздался отчаянный крик, и все разом на него обернулись.

— Не отдам, я за него в ответе! — истошно вопя, Невилл с утиным яйцом в руке убегал от Винсента с Грегори. — Сами вы лягушачьи дети!

— Лови его! — кричал раскрасневшийся Винсент, а бежавший следом Грегори, тяжело дыша, перешел на шаг и отстал.

Лорд Бессмертный увидел яйцо и тоже завопил во всю мощь своих легких, обращаясь к прислужникам:

— Чего стоите, заберите мое яйцо, в нем моя смерть!

Белла-Яга и Змей Люциус рванули к Невиллу, а тот, споткнувшись о шкуру волка, уже падал. Яйцо выпало из его рук и покатилось к Гарри.

— Нет, — обреченно прошептал Невилл, беспомощно протягивая руку.

Гарри поднял яйцо, но оно неожиданно распалось на две половины, в одной из которых находилась игла.

— Не трогай иглу! — воскликнул Лорд Бессмертный, вытаращив глаза, и слишком прытко для своего почтенного возраста кинулся к Гарри, чтобы забрать иглу.

Лорд ухватился за кончик иглы, потянул и понял, что Гарри отдавать ее не собирается и тянет за другой конец. Тогда бессмертный предводитель Пожирателей Смерти дернул посильнее. Игла дзинькнула, разломавшись на две неравные части. Лорд сделал насколько шагов назад, закатил глаза и жалобным голосом, надеясь на сочувствие, проговорил:

— Ах, прощайте, я умираю!

Он начал картинно падать на поднимающегося Невилла, отчего последний опять улегся на пол.

— Бей подлых богатырей! — отчаянно вскричала Баба Белла. — Не подкачай, Люциус Горыныч!

Змей-Люциус, размахивая маленькими крылышками, приблизился к богатырям и хотел плюнуть в них огнем, но вместо этого лишь смешно просипел.

К богатырям рванул волк, обратившийся в девицу, собираясь под шумок подменить собой Джиневру Прекрасную. На подмогу ему кинулся царевич Драко.

Подковылявшая следом Белла-Яга — горб и хромота мешали ей быстро двигаться — замахнулась на Гарри клюкой, но вовремя подоспевшая Гермиона булавой стукнула ее по горбу. Гарри бросился помогать Рону, который остатком копья оборонялся от волка и Драко, не давая отнять Джинни. Джинни тем временем вцепилась в трусливую голову Змея Люциуса, стремясь оторвать её.

Завязалась нешуточная битва. Сбилась куча-мала, участники которой, кряхтя и барахтаясь, пытались отделить свое тело от груды чужих.

Винсент и Грегори с кличем «Вон она, лягушачья кожа!» ринулись к волчьей шкуре.

Невиллу удалось выбраться из-под Лорда, придавившего его тяжелыми доспехами. От досады Невилл выхватил из ножен ржавый меч и стукнул Лорда плашмя по шлему с забралом.

— А-а-а! — подскочил сразу оживший Лорд Бессмертный, перекрикивая звон в своих ушах.

Где-то раздался двухголосый смех, а потом несколько раз:

— Петрификус Тоталус!

И все стихло.

Драко, на котором замер теперь уже одноголовый Змей-Люциус, из последних сил дернулся и проговорил:

— Так вот ты какая, Жар-Птица!

А Фенрир Серый, лежащий поверх Рона и Гарри, прошептал предупреждение:

— Только клетку не трогай!

Гермиона, тяжело дыша, обмякла рядом с Беллой-Ягой, у которой горб почему-то переместился вперед, а вырванный желтый клык уютно устроился на открытой ладони соперницы.

У Джинни теперь прическа была не лучше, чем у Беллы-Яги, а сарафан порвался. Она медленно осела на пол, выпустив две оторванные головы Змея Люциуса, одна из которых подкатилась к Лорду Бессмертному, уставившись на того немигающими глазами.

* * *

За пятнадцать минут до окончания шестого эпизода.

— Входите, Минерва, прошу вас. Что-то случилось? — вставая из-за стола, спросил Дамблдор — директор Школы Чародейства и Волшебства.

С кресла, находившегося в углу кабинета, мрачной тенью поднялся профессор Снейп .

— Для начала хочу признаться, что мало понимаю в театральном искусстве, — несколько растерянно проговорила МакГонагалл. — Сегодня проходит репетиция сценок из русских народных сказок. Как вы помните, профессор Флитвик предложил подготовить спектакль к приезду наших заморских гостей, чтобы немного развеселить их, а заодно попробовать сплотить студентов разных факультетов общим делом, задействовав их в спектакле.

— Да-да, я подумал, что это хорошая идея. Вы ведь знаете, насколько разобщены в этом году студенты. Одни входят в Инспекционную Дружину, которой верховодит профессор Амбридж, другие, как всем здесь присутствующим известно, состоят в отряде, названном Отрядом Дамблдора, — директор улыбнулся и развел руками, давая понять, что не он придумал затею с Отрядом и сам удивлен. — Профессор Флитвик подобрал актеров из обоих сообществ, чтобы хотя бы таким образом объединить их.

— Да, конечно, идея неплохая,— согласилась МакГонагал. — Но сегодня я присутствовала на очередной репетиции, и мне показалось, что актеры ведут себя странно.

— Насколько странно? — удивленно вскинул брови Дамблдор, теребя кончик своей длинной бороды.

Минерва поджала губы, собираясь с мыслями, и сказала:

— Невилл Лонгботтом, играющий Ивана Царевича из сказки «Царевна Лягушка», долго бродил по сцене, разглядывая искусственную траву и цветы, а потом залез на декорацию дуба, разломал реквизитных зайца и утку, взял муляж яйца и принялся высиживать его в кладовке Филча.

Дамблдор спокойно кивнул, обозначая этим, что сказанное услышано.

— Блейз Забини, Пэнси Паркинсон и Теодор Нотт вжились не в те роли. Я присутствовала на репетициях раньше и хорошо помню, кто кого должен играть.

— Возможно, профессор Флитвик изменил сценарий? — предположил Снейп.

— Видите ли, тех персонажей, которых они так старательно сейчас изображают, в русских сказках точно нет.

Блейз Забини — по сценарию Кощей Бессмертный — почему-то называет себя Лордом. Он обзавелся прислужниками, одна из которых — Пэнси Паркинсон — думает, что она не Баба-Яга, а Беллатрикс Лестрейндж, а второй — Теодор Нотт, играющий Змея Горыныча — надел парик Василисы Премудрой на среднюю голову и выдает себя за Люциуса Малфоя. Эти двое, как мне кажется, не понимают, что они в костюмах для спектакля, и объясняют свой странный вид тем, что их заколдовал Лорд в наказанье за плохую службу.

Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли летали по залу на метлах в образе русских богатырей, потом Рональд вцепился в поддельную бороду профессора Флитвика, который репетировал в это время с Джиневрой Уизли. К ним подоспел еще один «богатырь» — Гарри Поттер, который нахлестывал зажатую между ног швабру Филча. Он умудрился разрезать бороду профессора Флитвика деревянным мечом, а заодно сломал копье Рона, после чего Филиуса привязали к швабре и водили как пленника по репетиционному залу.

Я спросила Филиуса, все ли в порядке, но он на меня так странно посмотрел и назвал... — МакГонагалл запнулась и слегка покраснела, — ...назвал Горгульей и сказал, чтобы я шла прочь! А потом начал всем угрожать, выкрикивая проклятья.

Винсент Кребб и Грегори Гойл всем рассказывают, что у царя есть внебрачный сын от лягушки и ищут лягушачью кожу, считая ее доказательством.

Драко Малфой, играющий Ивана Царевича из сказки «Иван Царевич и Серый Волк», раскидывал везде стрелы и одной из них чуть не попал в вездесущую профессоршу Амбридж, которой нужно все держать под своим контролем. Профессорша сделала Драко замечание, а тот в ответ ее поцеловал и предложил выйти за него замуж. Когда я покидала зал, он разъезжал верхом на Грэхеме Монтегю, которому была отдана роль Серого Волка, и называл его Фенриром.

Я на всякий случай применила к актерам заклинание Фините Инкантатем, допуская мысль, что они находятся под чарами, но ничего не изменилось. Я больше не стала вмешиваться, но, как по-вашему, не пора ли остановить репетицию?

Дамблдор печально качнул головой, давая понять, что проблема не надумана и действительно существует.

— Минерва, мне очень жаль, что вам пришлось выслушивать оскорбления в свой адрес. Думаю, у профессора Флитвика есть достаточно веская причина так себя вести, и я не сомневаюсь, что, узнав ее, вы его простите.

Он обернулся к профессору зельеварения, внимательно выслушавшему рассказ МакГонагалл и сердито поблескивающему черными глазами.

— Кажется, я знаю, куда делось ваше пропавшее зелье «Сновидения без Сна», Северус. Немедленно несите нейтрализующее, иначе последствия будут непоправимы, — встревожено проговорил Дамблдор и пояснил для МакГонагалл: — Это зелье — совершенно новая разработка профессора Снейпа, пока еще не зарегистрированная. Он изобрел и прекрасный антидот, после принятия которого наши ученики не будут помнить того, что с ними сегодня происходило.

— Надеюсь, виновные будут сурово наказаны? — поинтересовался профессор Снейп, покосившись на единственную улику, оставленную похитителями зелья на месте преступления — рыжий волос.

— Не сомневайтесь, — вздохнул директор.

Профессор Снейп быстрой походкой отправился в подземелья, а Дамблдор и МакГонагалл — в репетиционный зал.

* * *

— Да, наши студенты здорово сплотились, — МакГонагалл поджала губы, уголки которых едва заметно дернулись кверху.

— А уж как бы они развеселили наших русских друзей таким спектаклем... —заметил Дамблдор, окидывая удивленным взглядом поле боя.

Открывшаяся картина шокировала: посередине сбились в кучу незадачливые актеры, портя друг другу костюмы и парики. Среди них были замечены три девочки, действовавшие даже немного активнее мальчиков. Немного поодаль Невилл Лонгботтом старался вылезти из-под Блейза Забини, изображавшего предсмертные конвульсии. Главный сценарист спектакля, профессор Флитвик, лежал с кляпом во рту и мычал. Кребб и Гойл разорвали шкуру волка, и теперь каждый из них сидел и таращился на свой кусок. Гойл на всякий случай понюхал хвост.

Раздался звон металла, когда выбравшийся из-под Блейза Невилл стукнул его по шлему мечом, а потом громкий крик пострадавшего и неудержимый хохот из-за декораций, где вскоре промелькнули две рыжие макушки.

— Минерва, помогите мне парализовать актеров! — выдохнул Дамблдор.

— Петрификус Тоталус! — подняла свою волшебную палочку МакГонагалл.

— Петрификус Тоталус! — несколько раз сказал Дамблдор, на плече которого сидел Феникс.

Драко из последних сил дернулся и проговорил, глядя на Феникса:

— Так вот ты какая, Жар-Птица!

Монтегю в задравшемся сарафане и съехавшем вперед косичкой парике устало прошептал, не открывая глаз:

— Только клетку не трогай!

Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханьем актеров. Неожиданно послышался голос Полумны Лавгуд:

— Тыквенный сок уже выпили! Кажется, я перепутала время репетиции, — она, грустно улыбаясь, держала пустой графин и смотрела на замерших актеров. — Как странно, такой сценки на прошлых репетициях не было, в ней обошлись без Василисы Премудрой.

МакГонагалл забрала из рук Полумны графин из-под сока и вздохнула. Все закончилось, но выходка близнецов Уизли не сойдет им с рук просто так, и дело не в рассерженном профессоре зельеварения Снейпе, у которого они украли зелье «Сновидения Без Сна» и добавили в графин с тыквенным соком, предназначенным для актеров. Снейп, конечно, строг с нарушителями, но в пределах разумного, а вот пострадавшая профессор Амбридж давно имеет зуб на нашаливших близнецов и будет настаивать на их отчислении из Хогвартса, если только...

— А где профессор Амбридж? — спросила МакГонагалл, растерянно оглядывая зал. — Она ведь сказала, что будет дожидаться директора здесь...

* * *

За туалетным столиком гримерки, расчесывая гребнем длинные волосы парика, сидела профессор Амбридж, одетая в батистовую сорочку. Поверх сорочки был натянут отороченный разноцветной тесьмой сарафан, треснувший кое-где по швам. Рядом на столике лежали атласные ленты, высокий кокошник, убранный жемчугом, и стоял кубок с недопитым тыквенным соком.

— Где ты, мой милый царевич, — мурлыкала она себе под нос, — приди поскорее, я испеку для тебя каравай!

На полу валялась ставшая ненужной розовая одежда.

«Надо бы ее спрятать, а лучше — сжечь, — думала Амбридж, глядя на ворох одежды. — Никто меня больше не заставит надеть эту гадкую кожу!»

В гримерку заглянул Дамблдор. Наблюдая за профессором, он затолкнул фиал с антидотом в карман сюртука и поправил свою мантию, лукаво улыбаясь.

«Нет худа без добра, — думал Дамблдор. — Пусть немного побудет такой. Пока целители больницы Святого Мунго будут искать способ привести в прежнее состояние любительницу всюду совать свой нос и устанавливать в Хогвартсе свои сумасбродные правила, мы чуточку от нее отдохнем».

(1) Бармица — кольчужная сетка, обрамляющая шлем по нижнему краю. Закрывала шею, плечи, затылок и боковые стороны головы, а в некоторых случаях — грудь и нижнюю часть лица. Иногда вместо кольчуги использовался ламелляр.

Картинка: http://www.pichome.ru/0G

fin