Память о прикосновениях (джен)

— Драко?

Он поднял голову, но тут же закрыл лицо руками. Никто не должен был видеть его, тем более здесь, тем более — в таком состоянии.

Никто, ни одна живая душа. Он самолично прикончит любого, увидевшего наследника Малфоев зареванным, с покрасневшими и опухшими щеками и носом, со слезящимися глазами... Нет!

Категорически.

— Драко. — прохладная мягкая рука легла на его лоб.

Он уже не сопротивляется.

— Драко, что с тобой?

Наследник Малфоев совсем не аристократично хлюпнул носом. Устыдившись, достав платок и высморкавшись, Драко поднял взгляд на свидетеля его слабости. .

Свидетелем оказалась эта сумасшедшая Луна Лавгуд. Лунатичка.

— Ничего, — буркнул он. — Не твое дело.

Луна пожала плечами.

— Ты расстроен.

Слова сорвались с губ прежде, чем он успел о них подумать:

— Я боюсь.

Луна не ответила.

Если бы сейчас она презрительно фыркнула, или улыбнулась сочувственно, или засмеялась — он не знал, что делал бы тогда. Но этого не произошло.

Прохладные ладони коснулись его рук, поддерживая и — как это ни странно — будто одобряя все его действия, все его поступки, все его мысли — принимая всего его, всего Драко Малфоя со всей его гордостью, хамством, внешностью, слабостью, неуверенностью.

Это было так странно и необычно.

Все видели в нем или коварного, напыщенного слизеринца, подлого и наглого, или идола, идеал, символ для подражания.

Это уже почти не раздражало — привык.

Остаться без шаблона поведения оказалось тоже странно.

Скорее неуютно и неправильно. Он чувствовал себя в одной рубашке и легких брюках на пронизывающем январском ветру.

Но руки не просили ничего. Они давали только принятие и поддержку, поддержку, в которой он так нуждается сейчас.

Всхлипывая и все еще шмыгая носом, он начал говорить вполголоса, словно опасаясь:

— Т-темный Л-лорд в-в-вернуллся. Я ббоюсь, боюсь за маму, за отца, за себя. За кого-то. За факультет боюсь, за придурков всяких... А он ведь потребует моего присутствия, непременно п-потребует. И Черную Метку даст. А я н-не хочу Метку, я хочу, что бы войны не было...

— Все когда-нибудь закончится.

— К-когдааа? — Драко снова всхлипнул.

— Не плачь. Не надо плакать. — Луна обняла его осторожно и нежно. — Все пройдет, и это тоже. И жизнь пройдет, и смерть пройдет, и любовь пройдет, и ненависть пройдет.

Драко обнял Луну в ответ, все еще вздрагивая. Внезапная нежность окутала его теплым облаком. Он улыбнулся. Страх отступил. Осталось только тепло рядом.

Тепло...

Было так естественно потянуться к ее щеке, едва дотронувшись, соединить на мгновение пальцы и отпустить, прикоснуться к губам, ощущая призрачный запах шиповника и ландышей, положить голову Луне на плечо.

Было так естественно сидеть так, обнявшись. Так просто, так правильно и так удивительно нежно.

И так хорошо. Так уютно.

Так, как должно быть.

И в эту секунду, в этот отдельно взятый момент Драко Малфой верил, что все ему по плечу, что все он может и никакие Темные Лорды ему не страшны.

Кто знает, быть может, именно это воспоминание он использует, когда будет создавать патронуса — странную серебристую птицу, символ чего-то светлого, того единственного света, который зажжет его надежду много дней спустя.

И, может быть, именно поэтому он не сломается в этой войне?

И, может быть, он будет надеяться умереть первым. И что бы Луна пришла на его могилу, положив на белый мрамор полевые цветы.

Потому что надеялся, что она переживет его, глупого слизеринца Драко Малфоя, которому она подарила Надежду.