Тонкая грань (гет)

Господи, он хоть когда-нибудь прекратит ни во что не ставить ее чувства? Хоть когда-нибудь? Она сомневалась, что все еще способна примириться с подобным отношением к себе.

Когда Гермиона, поднатужившись, толкнула плечом дверь, то тут же столкнулась с бушующей на улице стихией, хлестко ударившей ее по лицу ночной стужей. Смахнув одной рукой подступающие слезы, другой девушка тут же поплотнее закуталась в шаль, надеясь, что хотя бы она сделает для нее сейчас что-то существенное. Но та была до того тонкой, что скорее играла роль дамского аксессуара, чем спасала от колючих холодов.

Тяжелая дверь глухо захлопнулась позади нее.

Некоторое время она просто стояла на крыльце, пытаясь унять сбившееся дыхание и весь этот водоворот эмоций. Стояла и, пусть никогда и не призналась бы в этом самой себе, ждала. Кого-нибудь, кто последовал бы за ней.

Никого не было.

Разумеется, нет. Гермиона вновь поспешно моргнула несколько раз, предотвращая очередную волну слез. В эту секунду они были... не в меру, чересчур назойливыми.

Горько усмехнувшись, она наконец-таки убрала пряди, спадавшие прямо на лицо. Всего лишь пару часов назад прическа Гермионы представляла собой аккуратный шиньон, так старательно уложенный девушкой, однако и он, видимо, был не в силах обуздать неукротимость ее волос.

Может быть, именно поэтому Рон этим вечером столь явно предпочел находиться в компании другой, не больше ни меньше, как дочери Министра магии Италии, воспользовавшегося привилегией присутствовать на торжестве британского Министерства по случаю Нового года.

Ее волосы водопадом холодного иссиня-черного шелка ниспадали до самой талии.

Судорожный всхлип вырвался из груди, застав Гермиону врасплох и вынудив практически бегом сорваться к выходу.

Ну уж нет. Прилагая внушительные усилия, она свела прерывистое дыхание к мерным вздохам, оставлявшим белые облака пара в морозном воздухе. На улице было ясно и холодно. Стрелки часов показывали глубоко позднее время, почти полночь. Должно быть, она пропустит обратный отсчет.

На мгновение Гермиона подумала над тем, что могла бы вернуться обратно внутрь, с гордо поднятой головой, будто ничего и не произошло вовсе. Но эту мысль отбросила сиюминутно. Слишком болезненно. Она не могла и не собиралась терпеть подобное хоть сколько-нибудь еще. Эта была очередная низость, а потому следовало просто уйти, чтобы зализывать свои раны в одиночестве.

Как он может из раза в раз так поступать с ней? Как?

Сначала Лаванда, еще тогда, в школе... Потом Ханна Эббот через год после выпуска. Девушка, проходившая стажировку в Министерстве в прошлом году... И теперь он продолжал в том же духе, заводя случайные знакомства на мероприятиях такого уровня!

Все. Хватит. ХВАТИТ.

Дрожащей, почти потерявшей от холода чувствительность рукой она сняла с пальца миниатюрное кольцо с бриллиантом. На удивление легко. Торопливо осмотревшись, девушка мягко положила украшение на каменный выступ вблизи нее. Возможно, Рон смог бы заметить его, оказавшись здесь позже, несомненно, с возбужденным румянцем, взъерошенной шевелюрой и уж точно рука об руку с очередной пассией. А может и нет. Так или иначе, она обнаружила, что это ее больше совершенно не заботило.

Рон мог катиться прямиком ко всем чертям и оставаться в их дружной компании столь долго, сколько им будет угодно. За все, что он сделал.

На секунду Гермиона подумала о Гарри. Может быть, он заметит, что она ушла прежде Рона, и поймет, что к чему, в отличие от последнего? Младшего Уизли, скорее всего, всю оставшуюся ночь будет волновать исключительно зад этой итальянки. Хотя, Гарри... Позже он будет винить себя в произошедшем, несмотря на то, что Гермиона никогда не перекладывала на него ответственность за поведение своего мужа. Но сейчас он, очевидно, ни о чем не догадывался. Только на днях Гарри с Джинни вернулись из свадебного путешествия, чтобы отпраздновать Рождество в Норе. Этим вечером они ничуть не смущались проявлять свои чувства на людях, не отводя друг от друга взгляда, что естественно для по-настоящему счастливых молодоженов. Сегодня он, пожалуй, не отвлекся бы и на пожар!

Конечно, она не винила лучшего друга. Гермиона завидовала его счастью и еще больше той преданности, которой была преисполнена Джинни. Но чтобы винить его? Никогда. Ведь она понимала: как только Гарри наконец осознает происходящее, то сам будет винить себя за двоих. Ему всегда была присуща эта черта.

Гермиона чувствовала, что не способна изменить устоявшийся характер Гарри. И в то же время не находила в себе смелости вернуться назад, в зал, чтобы отыскать его. А стоять на промозглом ветру было уже совершенно невмоготу.

Со всеми неприятностями ей придется разбираться завтра.

«Что ж, мои поздравления, Гермиона, — в отчаянии думала она про себя, спускаясь вниз по ступеням, — Джинни, Флёр и Молли поговаривали о том, что неплохо было бы сбросить пару килограммов в наступающем году? Что ж, ты сделала их всех. Еще нет и полуночи, а ты уже сбросила добрых девяносто кило «лишнего»...

Когда она добралась до тротуара, глаза по-прежнему были затуманены слезами. Надо сказать, её путь был весьма замысловат: сломав левый каблук и подвернув ногу, она еле-еле удержала себя в равновесии — спасибо перилам лестницы, предотвратившим ее феерическое ползанье прямо по льду.

Она прижалась к ним на мгновение, прислушиваясь к бешеному ритму сердца, резким вздохам и удивляясь, что же такое она умудрилась совершить, чтобы получить в подарок целую кипу несчастий в столь короткий срок? Разве эта ночь могла быть еще хуже? Нет, в самом деле? Больше всего на свете в тот момент Гермиона хотела ожесточенно топать ногами и кричать так, как кричит несмышленый ребенок от очередного «непримиримого» разочарования, гнева и обиды.

Но учитывая, что у одной ноги растянута лодыжка, а другая была все еще обута в туфлю на предательски высоком каблуке, данная мысль была более чем нецелесообразной. И зачем она вообще напялила сегодня эти шпильки?! Уж кого-кого, а себя она не относила к подобному сорту девиц. Ну да, да... Она думала, Рону понравится увидеть ее сегодня более... безрассудной.

Наперекор желанию удариться в детскую истерику, Гермиона под корень сломала злополучный каблук, опустившись на холодный асфальт, а затем проделала то же самое с другой туфлей, осторожно перенося вес тела на отекшую к тому времени ногу.

Что ж, стоять она могла. Не без ощутимых усилий, но тем не менее определенный успех уже чувствовался. Щурясь, девушка вгляделась в глубину улицы, и ее взор тотчас же был вознагражден режущим глаза светом от вывески какой-то круглосуточной аптеки. Вообще-то она планировала аппарировать отсюда прямо домой, полагая, что здесь нет ни единой живой души, но теперь решила, что все же имеет смысл доковылять до дверей и купить какое-нибудь маггловское болеутоляющее.

Ее травма не была столь серьезной, чтобы обращаться к целителям Св. Мунго, а уж о возвращении на эту элитную вечеринку в поисках медперсонала не могло быть и речи. Что касается самолечения, то в ее все еще взбудораженном состоянии нечего было и думать о собственноручном наложении исцеляющих чар.

К тому же Гермиону подстегнул тот факт, что Рон бы наверняка посмеялся над ее решением подлечиться, используя маггловскую медицину. «Что ж, Рон, ты мог бы и окочуриться, на здоровье. А мне как раз нужен Тайленол*».

Медленно отпуская перила, она сделала аккуратный шажок по направлению к аптеке, резко выдохнув сквозь зубы от внезапной боли в ноге. Последующие шаги раз за разом давались ей все проще. Хромая, она покидала прочь новогодний министерский раут, в то время как ее обручальное кольцо покоилось рядом с верхними ступенями, а обе туфли бесполезно валялись у самого подножия лестницы.

ОоОоО

-... жди от меня порчу в подарок к Новому году, тупой маггловский ублю...

— Господи боже, Малфой?!

Мда, чудовищно глупый вопрос. Вне всяких сомнений перед ней был Драко Малфой. Несмотря на то, что в этих черных брюках и простой белой рубашке он бы без труда мог сойти за рядового лондонца, ошибки быть не могло. В конце концов, в своей жизни Гермиона еще ни разу не встречала человека с цветом волос, подобном белизне сахарной пудры; не говоря уже об этих неизменных насмешливых интонациях в его голосе, которые она рассчитывала никогда больше не услышать после окончания Хогвартса... и которые отчетливо различала в эту самую минуту.

Так, хорошо, перед ней действительно Малфой... Но ради всего святого, что он забыл в маггловской аптеке посреди ночи и с какой стати ему угрожать палочкой простому продавцу?

Что ж, она сама виновата: наивно полагала, что хуже эта ночь быть уже не может.

Аптекарь же, в свою очередь, оборонялся крикетной битой, заведомо целясь Малфою прямо в челюсть. Воспользовавшись замешательством, вызванным у Драко этим неожиданным появлением Гермионы, которая, к слову, была удивлена не меньше, проворный продавец уже замахнулся для удара, находясь в опасной для своего противника близости.

— НЕТ! — толком не осознавая, что сподвигло ее на этот шаг, Гермиона метнулась вперед, игнорируя боль в ноге, и вклинилась прямиком между двумя мужчинами.

— Прекратите это немедленно! — сложно сказать, кому конкретно было адресовано это требование; вероятно, обоим. Спустя секунду она развернулась к владельцу магазина, заметив неуверенность в его действиях. — Это не то, чем кажется на первый взгляд.

— Не то, чем кажется?! — яростно повторил мужчина с очевидным скептицизмом. — Да этот парень — сумасшедший! Ввалился сюда, размахивать руками начал, да с таким видом, будто гребаным принцем заделался, и при всем при этом выпрашивал у меня антипохмельное зелье. Да, именно зелье. А сейчас, посмотрите-ка на него, угрожает мне какой-то... палкой!

Стоящий за спиной Гермионы Малфой что-то недовольно пробурчал.

— Да еще, ко всему прочему, нёс какую-то чушь, — не унимался аптекарь. — Предлагал заплатить галлонами! Что за «галлоны», черт возьми, как вообще прикажите это понимать?! Фантазия его воспаленного мозга! А теперь, теперь этот парень назвал меня «магглом», хотя такого слова вообще не существует! Ясное дело, он больной, да еще и опасен к тому же. Я звоню в полицию!

— Подождите, вы не понимаете! — спешно прервала его Гермиона.

«Так-с, все, что происходит в эти минуты — совершенно реально», — лихорадочная мысль не покидала ее. Девушка не могла понять саму себя: как она оказалась вовлечена в эту катавасию, чего ради? Но ситуация была совсем не подходящая для сеанса «самокопания», а потому Гермиона сейчас же продолжила:

— Я знаю этого человека, мы вместе учились в школе. Он... он... — мозг напряженно работал, — у него синдром Туррета**!

Малфой позади нее вновь принялся возмущаться. Владелец аптеки в смятении уставился на девушку, но биту все же опустил, пусть и незначительно.

— Я не лгу, поверьте, — тараторила Гермиона в спешке. — Подобное поведение может напугать, если вы не знаете о болезни, не спорю, но на деле же он совсем неопасен.

— Неопасен, как же! — выкрикнул Драко, уже задыхаясь от негодования.

— Периодически, когда он, скажем так... перенервничает, у него начинается обострение, провоцирующее приступ. Он может размахивать всем, что под руку подвернется, как, например, этой палкой с улицы; или же выкрикивать какую-то околесицу, даже придумывать новые словесные комбинации, как вы там сказали... маггли?

— Маггл, — поправил ее мужчина. Он все еще смотрел на странных посетителей с подозрением, но тем не менее отвел биту в сторону, на безопасное расстояние. Краем глаза Гермиона заметила, что Малфой также опустил свою палочку и теперь просто стоял, уставившись на нее с выражением крайнего недоверия на лице. Судя по всему, кризис миновал.

— Я отведу его домой, нет нужды применять силу или звонить куда-то. Все в порядке, правда, — сказав это, девушка развернулась и подхватила Драко за локоть, направившись к выходу. Тот напрягся, но противиться не стал. Казалось, он все еще был шокирован ее вмешательством в это дело.

— Идем, Драко, — сказала она твердо, — ты уже достаточно натворил для одной только ночи. Идем же.

Удивительно, но он действительно пошел вместе с ней. И вправду был не в себе... пьян, очевидно. Об этом свидетельствовали его расфокусированный взгляд и шаткая походка, вынудившие Гермиону придерживать юношу до самых дверей.

— Пошли вон отсюда, вы оба! — с возмущением крикнул аптекарь им вслед. — Я не стану никуда звонить, но чтобы духу вашего не было ни здесь, ни где-либо поблизости!

В этот момент Драко вывернулся из ее цепкой хватки и направился обратно к продавцу, в его помутненных хмелем глазах отчетливо читалось озорство, не предвещавшее ничего хорошего.

— Дайте червонец земляничному парикмахеру! — заорал он, видимо, решив с максимальным рвением продемонстрировать, что значит «выкрикивать какую-то околесицу», как выразилась Гермиона. — Хрустящий китайский цыпленок, ты — потрясающий идиот! Рапиди—бабада—БУ!

— Пошли уже, Малфой! — яростно прошипела девушка, вновь хватая его за руку и силой волоча к выходу, пока тот продолжал отчаянно голосить «кошачьи яйца», ровно до того момента, как дверь звучно не захлопнулась прямо за ними, обрушивая на эту весьма специфическую пару холод и пустоту полночной улицы.

ОоОоО

Пару мгновений они просто стояли, молча уставившись друг на друга. Затем Драко резко выдернул свою руку: Гермиона даже не заметила, что продолжала крепко держать его за локоть.

— Отвали от меня, Грейнджер! — со злостью бросил он. Ледяным, ничего не выражающим взглядом он прошелся по ней, быстро осмотрев с головы до пят. — Нисколько не изменилась. Все та же «невыносимая всезнайка», как тебя тогда окрестил Снейп, верно? Нестареющая, вечно вмешивающаяся в дела других? — Малфой насмешливо фыркнул. — Да, надо сказать, я даже слегка удивлен, что ты одна в канун Нового года... Даже парочка книжных стеллажей не приглашены на вечеринку, неужели? Печально. Синдром Туррета... Шла бы ты, черт возьми, вместе со своим Турретом, благодетельная дря...

Удар.

В ту секунду невозможно было определить, кто из них шокирован больше: Драко, от неожиданности безмолвно таращившийся на девушку, оставившую на его щеке уже алеющий след, или же сама Гермиона, которая не до конца осознавала, что сделала, пока не почувствовала болезненное покалывание в ладони.

Но она не оступилась. Напротив, лицо вмиг залила краска гнева. Слишком многое навалилось на ее плечи этой ночью, да просто через край, чтобы еще оставить без ответа глупые школьные оскорбления в свой адрес. Во всяком случае, так она сказала самой себе. Вероятнее всего, дело было в том, что его колкости достигли желаемой цели. Ни Рон, ни Гарри не заметили, что она покинула прием. И честно говоря, это задевало. Более чем. Не говоря уже о причине ее ухода.

Гермионе нужен был кто-то, на кого она могла выплеснуть всю горечь обиды, а Малфой, по ее мнению, идеально подходил.

— Во имя Мерлина, кем ты себя возомнил, Драко Малфой?! — взбешенно начала она. — Я видеть тебя не видела все эти пять лет и, надо сказать, не тосковала по твоей физиономии и каких-то пяти секунд! Ты понятия не имеешь о моей жизни, не считая того, что пару минут назад я лишила тебя заветного шанса поближе познакомиться с крикетной битой, о чем сейчас немало жалею! Похоже, что хороший удар вернул бы тебя с небес на землю, высокомерный ублюдок!

Скулы Драко на секунду напряглись, выдавая крайнюю степень раздражения, но ему удалось быстро взять себя в руки:

— Ты вопишь на всю улицу, Грейнджер, — бросил он ей в ответ. — Неужели серьезно думаешь, что этот тупой жирный маггл мог хотя бы...

— И прекрати, наконец, унижать магглов! Если ты их все еще так сильно ненавидишь, зачем, в таком случае, ошивался в маггловском магазине?!

Похоже, этот вопрос застал Драко врасплох.

— Затем, что это место было первым, что я увидел, когда у меня, «как у последнего ублюдка», ужасно раскалывалась голова, — сказал он, одновременно левой рукой убирая палочку куда-то подальше, а правую поднося к виску, начиная массировать его кончиками пальцев. — Твоя помощь, кстати, больше не требуется.

Любопытство, будучи одним из самых характерных качеств Гермионы, взяло над ней верх, а потому, вопреки разумным протестам, она поймала себя на том, что уже задает очередной вопрос:

— Первым, что ты увидел? Да что ты вообще делал в этой части города?

Он глубоко вздохнул, и ей на секунду показалось, что он вот-вот ответит... Но Драко в очередной раз взял себя в руки. Он прищурил глаза, напряг скулы и всем своим видом ясно дал понять, что надежда получить от него вразумительный ответ безвозвратно потеряна.

— Слушай, Грейнджер, ты в своем уме вообще? — сказал Драко устало, с раздражением в голосе. — Я не просил тебя о помощи и уж тем более не хотел стоять здесь на морозе и разговаривать с тобой о чем бы то ни было. Так что проваливай, ясно?

После этих слов он решительно прошел мимо Гермионы, ощутимо задев ее плечо в своей извечной манере.

По инерции девушка отступила на шаг, резко опустившись на травмированную ногу, что вызвало новую вспышку острой боли.

Взвизгнув от неожиданности и нахлынувших ощущений, Гермиона в следующую секунду оказалась сидящей на обледеневшей поверхности тротуара, окруженная волнами шифона ее вечернего платья цвета насыщенного бургундского вина.

И, черт побери, слезы вновь подступали к глазам.

Если и было что-то примечательное в их с Малфоем внезапном столкновении, так это то, что оно отвлекло ее от других... обстоятельств сегодняшнего вечера. Наверное, ей даже следовало быть за это благодарной, в какой-то степени. Теперь закончилось и это, оставив ее в самом жалком, худшем состоянии, чем когда-либо: сидящей на голой земле какой-то бесформенной массой.

Но, по крайней мере, ниже падать было некуда. Ситуация просто не могла стать еще хуже, верно?

Еще как могла.

В тот самый момент, когда Драко развернулся назад к ней с выражением крайнего изумления на лице, внимание Гермионы привлекли голоса, доносившиеся с противоположного конца улицы. Она не могла разобрать слова, но эти голоса узнала сразу же. Всматриваясь вперед, в направлении здания, где проходил торжественный вечер, девушка, несмотря на расстояние, различила силуэты Гарри и Рона. Они стояли близко друг к другу, буквально нос к носу, а их разговор, очевидно, был далеко не приятельской беседой. Джинни, находившуюся в дверном проёме, освещал внутренний свет помещения, а темноволосая итальянка, скрестив руки, решительно перекрывала дорогу у подножия ступеней. Гермиона пришла к выводу, что Рон и эта девушка, должно быть, собирались покинуть раут вместе, а Гарри (и Джинни, соответственно), заметив это, направился вслед за ними.

Поттер сжимал что-то в руке, девушка не могла понять, что конкретно, однако у нее имелись отличные догадки на сей счет. Для пущего эффекта он активно жестикулировал прямо перед носом у своего рыжеволосого приятеля.

— Боже правый, — выдохнула Гермиона, устало, в отчаянии опуская голову на колени, а руками обхватывая ноющую щиколотку, — Господи, останови все это. Останови наконец эту ночь!

— Грейнджер?

— Уйди, Малфой. Оставь меня одну.

— Какого черты ты здесь трагедию разыгрываешь? — его тон был наполовину рассерженным, наполовину обвиняющим. — Я тебя едва коснулся.

— Я еще до этого подвернула ногу. Вот почему зашла в ту аптеку! — Гермиона изо всех сил сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. Она приподняла голову и посмотрела мимо Малфоя, туда, где Джинни теперь уже изо всех сил пыталась удержать Гарри, а затем попыталась быстро оглядеть окрестности в надежде незаметно скрыться. Аппарацию как вариант волшебница больше не рассматривала, поскольку находилась в таком взбудораженном состоянии, что ни о какой концентрации не могло быть и речи: вероятность расщепления была почти стопроцентной.

Однако там была аллея, прямо за фасадом аптеки, в которую она могла бы проскользнуть, пока кто-нибудь не заметил ее присутствия. Могла, если бы не Малфой, стоявший у нее над душой с сердитым взглядом и чудовищно яркой шевелюрой, гарантированно способной привлечь внимание посторонних. Гермиона неустанно повторяла про себя: «Уйди, Малфой, просто... Пожалуйста, уйди отсюда».

Эти потаенные мольбы продолжались до тех пор, пока Драко не пробурчал что-то вроде: «Что, твою мать, я сделал сегодняшним вечером, чтобы терпеть это дерьмо?!»

Его откровенное негодование заставило девушку поднять голову. Ведь она сама чувствовала точно то же самое! Как он... Да как он посмел... Посмел украсть ее чувства! Да что, черт возьми, он о себе думает?!

Но этим гневным порывам суждено было умереть на корню, как только Гермиона поняла, что Малфой не проронил больше ни слова, а сейчас молча протягивал ей руку.

Девушке с трудом удалось побороть рефлекторное желание отвести взгляд.

— Что... что ты делаешь? — заикаясь, пробормотала она.

— Несмотря на то, какого ты мнения обо мне, Грейнджер, — произнес он на удивление спокойным и ровным голосом, — я не имею привычки сбивать женщин с ног, а после уходить восвояси. А теперь возьми меня за руку.

Гермиона сомневалась.

— С другой стороны, — охотно продолжил он, смотря ей куда-то через плечо, — я не намерен отморозить свой зад, торча здесь всю ночь. Так что в последний раз повторяю, Грейнджер, возьми меня за руку.

Наперекор разумным и, наверняка, куда лучшим доводам, она согласилась.

Он поднял Гермиону на ноги, но, несмотря на всю ее осторожность, боль в растянутой лодыжке все еще провоцировала на крик. Девушка немало удивилась, когда Драко приобнял ее за талию, поддерживая равновесие, но еще больше похолодела от ужаса, отчетливо услышав свое имя с противоположного конца улицы.

Она так беспокоилась из-за того, что Малфой мог привлечь внимание, что сделала это за него.

Драко также насторожился, обернувшись на звук. От четырех силуэтов, движущихся на крик Гермионы, их отделяло примерно полтора квартала. Насколько они могли разглядеть, Рон, отстававший на полпути, теперь присоединился к остальным и шёл впереди.

— Следовало ожидать, что они будут где-то здесь, — пробормотал Драко явно неприязненным тоном, слегка отстранившись от Гермионы. — Выглядит все так, словно твой неотесанный принц мчится спасать тебя на всех парах.

— Нет! — к изумлению обоих девушка, точно в яростном безумии, ухватилась за него еще сильнее. — Малфой, уведи меня отсюда!

Тот, в свою очередь, уставился на Гермиону с таким выражением лица, будто у нее внезапно выросла вторая голова:

— Грейнджер, что за черт...

— Слушай, я сказала то, что сказала! Я не могу... Не могу встретиться с ним прямо сейчас! Пожалуйста! — Боже правый, она его умоляла. — Пожалуйста, уведи меня отсюда!

Рон к тому моменту был уже достаточно близко, чтобы понять, кто сопровождал его жену. Прокричав что-то в их сторону, он сорвался на бег, и теперь уже Гарри отставал от него на два шага. Они приближались, ускоряя темп.

— Малфой, сейчас же!

Драко перевел взгляд с Гермионы на Рона и Гарри, затем обратно не девушку. Прислушиваясь к собственному сердцебиению, она заметила тень нерешительности в его тусклых глазах.

— Малфой, прошу тебя, — прошептала Гермиона, теряя остатки гордости. Но это все же лучше, чем через пару минут лицезреть Рона собственной персоной со свежими следами сегодняшней ночи. Все было лучше, чем это.

— Ты полагаешь, что Уизли узнал меня? — спросил Драко, возвращаясь к деловому тону, которым говорил несколько минут назад.

— Да! — произнесла она в отчаянии, практически прорыдав эти слова.

— В таком случае, я сделаю это, — сказал он нарочито медленно, с этим огоньком злорадства в глазах, который Гермиона подметила у него еще раньше, на выходе из аптеки, когда Малфой принялся выкрикивать какую-то чушь. — Но ты в долгу передо мной, Грейнджер.

Девушка открыла, было, рот, чтобы резко возразить,— в долгу, перед ним, конечно! Учитывая то, что именно она спасла его от сотрясения, а то и еще чего похуже! — но прежде, чем смогла произнести хоть слово, погрузилась в сокрушительную, захватывающую темноту совместной аппарации.

Вскрик Рона со смесью возмущения и удивления был последним, что слышала Гермиона перед тем, как ускользнуть прочь.

* Тайленол — популярный (особенно в штатах) анальгетик. Применяется против боли слабой и средней интенсивности, лихорадки. http://www.rlsnet.ru/tn_index_id_3063.htm

** Синдром Туррета — вообще, основные признаки "болезни" доступно изложены в самом тексте, но если пояснить, то это спонтанное возникновение у человека тиков, т.е. движений и звуков, «которые возникают периодически и непредсказуемо на фоне нормальной двигательной активности». Спасибо Вики за доходчивость)