Смена обстановки (гет)

Бывший слизеринский староста, бывший богатый наследник, а теперь еще и бывший заключенный Драко Малфой вот уже несколько минут топтался на задворках лавки близнецов Уизли, стараясь слиться со стеной и не решаясь выйти на освещенную улицу. До него долетали обрывки музыки и смех праздничной толпы. Он затаился в проходе между домами, который частично скрывала полосатая ярмарочная палатка с разноцветным трепещущим на ветру флажком на крыше.

После затхлого и спертого воздуха камеры от ласковых прикосновений ветра слегка кружилась голова, но сейчас было не время наслаждаться весенним вечером. Нужно было действовать, быстро и уверенно, несмотря на отсутствие палочки. «Гады авроратские», — сквозь зубы процедил Драко, стараясь унять нервную дрожь в руках. Наверняка ведь ему специально выдали портключ, перебросивший его в самое людное место и в самое неподходящее время.

Драко вспомнил мерзкую улыбочку дежурного аврора, пожелавшего ему счастливого пути, когда он поставил последнюю подпись на бескрайнем пергаменте, где перечислялось все то, что ему теперь запрещается, и что ему взамен предписывается на время условного срока.

Теперь чтобы добраться до дома Драко нужно было не привлекая внимания выйти в Косой Переулок, незаметно заскочить в первый попавшийся паб, неузнанным пробраться через празднующих победителей к камину, зачерпнуть горсть летучего порошка и во всеуслышание произнести «Малфой-мэнор». Пока еще разграбленное аврорами поместье принадлежало ему.

Газет в тюрьме не было, письма подвергались жесткой цензуре, а слухи ходили самые разные. Драко очень надеялся, что вопреки жутким историям, которые шепотом пересказывали сокамерники, самосуды над бывшими сторонниками Темного Лорда остались в прошлом. Драко судорожно вздохнул: хорошо, что мать успела уехать из страны. Хоть за ее жизнь можно было не опасаться.

Он, было, выглянул из своего убежища, но громкий хлопок фейерверка заставил его вздрогнуть и шарахнуться обратно в тень. Движение оказалось слишком резким, и перед глазами заплясали черные пятна. Драко прислонился затылком к прохладной стене. Только не хватало сейчас грохнуться в обморок. Гадкая слабость после недавней болезни никуда не делась.

Собственно, добрую треть своего заключения Драко провалялся в тюремном лазарете. Кое-кто даже утверждал, что он специально притворяется, чтобы ему сократили срок «по состоянию здоровья». Но дело было в другом. Юный Малфой так и не смог привыкнуть к омерзительной тюремной кормежке, от одного вида которой его чуть не выворачивало наизнанку. Он ел мало и через силу, чаще всего хлеб с разбавленным тыквенным соком. Ничего удивительного, что ослабленный организм просто не смог выдержать постоянную сырость в стылой камере.

Драко не знал, сколько простоял у магазина, стараясь совладать с подступающей дурнотой, его вернул к действительности резкий удар в спину, от которого он потерял равновесие и чуть не растянулся на земле. В стене, на которую он опирался, оказалась зачарованная дверь в подсобку, и теперь она была широко распахнута, а в светлом прямоугольнике проема, слегка покачиваясь, стоял одноухий Джордж с бутылкой в руке.

— Что ты здесь ошиваешься, троллева задница? — рявкнул он, делая шаг вперед, и бросая бутылку в кусты. — Давно не получал?

Драко метнулся было в сторону, но крепкая пятерня сгребла его за мантию, выкручивая ткань у горла, и мигом позже швырнула обратно к стене так, что он впечатался затылком в каменную кладку. Пятна перед глазами сгустились, а когда снова рассеялись, первое, что он увидел в тусклом свете, льющемся из подсобки, было одутловатое лицо Уизли.

Долгую минуту они молча рассматривали друг друга. Без сомнений, лавочник его узнал. Рыжий был на голову выше, явно сильнее и в совершенно невменяемом состоянии. «Вот и все, — сказал голос в голове Драко. — Вот и конец». Он дернулся, пытаясь вырваться, но рыжий крепко схватил его за руку и вывернул так, что малейшее трепыхание причиняло боль.

— Какой подарочек на день победы, — нехорошо ухмыльнулся одноухий. Он, видимо, ожидал ответной реакции, но Драко продолжал молчать. Он понимал, что любое его слово лишь еще больше разозлит Уизли. — Хорек-Пожиратель, — хмыкнул рыжий, не дождавшись ответной реплики, — ну так давай, жри! — и его кулак просвистел в миллиметре от подбородка и чуть проехался по стене. Даже не поморщившись, лавочник снова замахнулся. Вырываться не было сил, и Драко захлестнула волна отчаяния. Уизли не обратил внимания на то, что стекла в окнах соседних домов задрожали.

— Это тебе за Фреда, — хрипел Джордж, — а это за... Фреда, и это за Фреда.

С координацией у пьяного Уизли было не очень. Хотя он бил со всей дури, пока Драко удавалось уворачиваться и закрываться от сыпавшихся на него ударов, так что они задевали его лишь вскользь, но от резких движений и боли в вывернутой руке перед глазами уже стояло мутное марево, а в голове гудел монотонный колокольный звон. Он был на грани обморока, и уже не понимал где он и что делает, когда на него всем весом навалилась дышащая перегаром туша, и послышались проклятия. Рыжий потерял равновесие, когда замахивался. Сквозь мутную пелену Драко увидел перед собой немытое рябое горло, и, вложив последние силы в рывок, впился зубами в шею врага.

Вопль одноухого заглушил громовой раскат, с соседних крыш дождем посыпалась черепица. Плотный поток стихийной магии вихрем прошелся по проулку, взметая мелкий песок и с грохотом срывая крышки с мусорных баков.

Кругом бушевала метель из вырвавшихся из мусорного бака цветных оберток от петард и конфет. Хватка Уизли ослабла, Драко тоже разжал челюсти и медленно сполз по стене, чувствуя во рту соленый привкус своей и чужой крови. Он тяжело дышал, руки дрожали, и пульсировало в висках. Лучше всего было убраться, пока видимость не прояснилась, и пьяный Уизли снова его не отыскал. Он не видел, как прозрачный смерч окутывает застывшего Джорджа, и как по всей поверхности кокона рябью проходят голубоватые вспышки. Усилием воли Драко заставил себя подняться на ноги, и, пошатываясь, доплелся до стоящей на углу полосатой палатки. Порыв ветра гостеприимно приподнял матерчатый полог, и юный Малфой нырнул туда как зверь в нору.

Внутри было почти темно и очень тихо, праздничный шум с улицы сюда не долетал. Видимо палатка была хорошо защищена заглушающими чарами. Он забился в темный угол и прислонился к чему-то мягкому. Надо было лишь немного прийти в себя, унять дрожь и отдышаться. Драко на миг закрыл глаза и почти сразу же провалился в черноту.