Сага о вселенских героях (гет)

Триста шестьдесят пять дней

до Великой победы

"Турум-бурум, турум, пубум-пурум-бум-бум, бум-бум бам-ба-а-ам...". Из комнаты доносилось загадочное шебуршание. Жалобно звякнул замок, дверь открылась и закрылась, повеяло могильным холодом, напоминающим о темницах и пытках Инквизиции. По очереди скрипнули ступенька лестницы и половица в коридоре. На пышном ворсе ковровой дорожки отчётливо проступали осторожные шаги неведомого невидимки. Так, мысленно напевая мелодию из "Розовой пантеры", вышел Гарри Поттер на свой зловещий ночной промысел...

В другом времени и месте попыталось наступить утро. Оно приняло обличье сфинкса Сарданапала и было встречено без энтузиазма: на осторожных замирающих аккордах позднего вечера обитательницы комнаты без Чёрных Штор, отдавая посильную дань здоровому образу жизни, привыкли сопеть по соответствующим плоскостям — кроватям, гробам и диванам.

С присущим ему безжалостным эгоизмом сфинкс перебудил всех: и Таню, и Пипу, и Гробыню. Стаскивая с них одеяла, он ловко увернулся от пылких красных и зелёных искр, которыми спросонья разбрасывались Таня и Гробыня, и даже умудрился безнаказанно боднуть Пипу. После этого сфинкс невозмутимо расположился в центре комнаты. Потянуло палёным.

— И чего ему от нас надо? — скривилась Пипа.

— Вон, на ошейнике у него записка закреплена! — объявила Склепова, удивительно зоркая для человека, упавшего лицом в подушку. — Гроттерша, топай давай доставать.

Танино чувство протеста перед несправедливостью и угнетением ещё не проснулось, и она, не желая ввязываться в долгие споры, нехотя поднялась. На человеческое создание, посягнувшее на ошейник, сфинкс бросил подозрительный взгляд, но даже не зашипел, притворившись солидным египетским изваянием.

Таня вгляделась в мудрёные завитушки, встряхнула лист бумаги, чтобы те немного расступились, и растерянно прочла:

— “Гробыне Склеповой без промедления явиться ко мне в кабинет. Академик Сарданапал”, — как только она замолчала, буквы на бумаге начали блекнуть и исчезать.

— Он напрашивается на проблемы с двуногими? — искренне возмутилась Пипа. — Принять меня за Склеп! — она в негодовании резко притянула своё одеяло, перевернулась на другой бок и затихла, бесцеремонно проигнорировав, как уничижительно зыркнул на неё сфинкс.

— Если тебя заключают в Дубодам, я вышлю тебе скатерть-самобранку, — зевнула Таня. Постель тепло обняла её быстрее, чем Семь-Пень-Дыр успевал высчитать задолженность клиента за год при кредите в девять с половиной зелёных мозолей и ставке тринадцать процентов в месяц.

Ворча себе под нос, Склепова потянулась за одеждой. Дымок, тоненько поднимающийся от подпаленного шальной искрой письменного стола, она мстительно тушить не стала.

В холодильнике было пусто. Не нашлось ни ростбифа, ни вчерашних тостов, ни остатков подгоревшего бекона, ни рататуя, с которым были связаны особые надежды Гарри, ни даже запасного варианта — неказистой пачки диетического йогурта. Из просторных недр холодильника взирала зимняя безмятежная пустота и крайне огорчала Гарри.

— Не пойму, кто же это всё слопал? — недоумевал он себе под нос. — Дадли добросовестно храпел всю ночь. А вечером здесь была еда! — он ещё раз оглядел холодильник, убедился в полном отсутствии полагающегося ему содержимого и захлопнул дверцу.

Всё насмарку! Иногда самые продуманные операции проваливаются по столь прозаическим причинам. Обидно.

Внезапно с лестницы донёсся отчётливый скрип ступеньки. Чертыхаясь, Гарри поспешно натянул мантию-невидимку. От злополучной половицы не слышалось ни звука — шагали осторожно.

Жестом заправского домушника Дадли открыл дверь на кухню... Незримой тенью скользнул мимо стола... Плавным и лёгким движением достиг холодильника... победно потянул на себя дверцу... и обмер, застыв с глупо приоткрытым ртом. Свет, бьющий изнутри холодильника, придавал его фигуре в сумраке кухни ауру мученического страдания. Гарри только посмеивался. Однако когда разочарованный Дадли попытался жалобно прохныкать что-то, пришлось вмешаться: в планах не значилось даже намёков на задушевные разговоры с дорогими дядюшкой и тётушкой, равно как Гарри пока не собирался менять статус с Мальчика-Который-Выжил на Мальчика-Которого-Выжили(-Из-Дома).

— Дадли, идиот, тихо!

— Кто здесь? — Дадли, побледнев, метнулся под сомнительную защиту дверцы. Похоже, затем он намеревался совершить тактическое отступление внутрь холодильника.

— Кто, кто... твой голодный братец! — взвыл потусторонним голосом Гарри и стащил мантию.

— Это всё ты? — Дадли яро засверкал очами и принялся надвигаться на Гарри. Тот слегка забеспокоился. Свой нос нравился ему целым.

— Дадли, помни, что ты на диете. Тебя вообще тут не должно быть! Дадли, успокойся! Тебя услышат, и нам обоим влетит! Дадли...

Деловая беседа была прервана неожиданно скрипнувшей ступенькой. Тяжёлые шаги неумолимо приближались к кухне.

Дадли с пугающей отчётливостью узнал в поступи все грозящие ему салатно-листьевые и морковные проблемы; паника захлестнула его. Пометавшись взглядом по кухне, он с несчастным видом уставился на Гарри. Тот смягчился.

— Ладно, — и попытался накинуть на кузена мантию. Нет, по росту она вполне проходила! Но по ширине еле сходилась на одном Дадли, не говоря уже о том, что неплохо было бы втиснуться туда и Поттеру. В результате после непродолжительной, но ожесточённой борьбы Гарри выпала незавидная участь прятаться между плитой и шкафчиком, а мантия осталась у Дадли.

Грузный как медведь, дядя Вернон приближался к холодильнику ничуть не менее важно и неторопливо, чем навороченный американский крейсер. Его воображение рисовало блюда одно другого аппетитнее. Тосты и овощи манили его фантазию в эйфорические дали, а вместе с припрятанной как раз для таких случаев бутылочкой арманьяка ночной приём пищи превращался в настоящий сеанс обретения смысла бытия.

Брови дяди приподнялись, опустились, а затем и вовсе недоумённо сошлись на переносице. Разочарованный и голодный, дядя Вернон затворил дверцу, развернулся и, приподнявшись на цыпочки, попытался найти своё последнее утешение — арманьяк! Но на шкафчике царила такая же стерильная пустота. Такого удара дядюшка не вынес, и всё, что ему оставалось — это тоскливо побрести спать, без смысла бытия, как и прежде. Скрипнула лестница, и дом нырнул в тишину.

— Облом, — злорадно сказал кто-то со стороны стола. Гарри едва не подпрыгнул. Судя по загудевшей от удара дверце печи, Дадли тоже.

— Кто здесь?! — в один голос воскликнули они.

— Народ, народ и ещё раз народ! — ответили со стола. — А этой братии, как известно, не надо для счастья ничего, кроме хлеба и зрелищ. И того и другого у вас в избытке... — рассуждение прервалось неприлично активным чавканьем. Чуткий нос голодного Гарри уловил запах тостов, — так что я, пожалуй, задержусь в этом гостеприимном доме не меньше чем на часок!

— Покажись, — несчастным голосом обиженного ребёнка попросил Дадли.

— Вот нет чтобы познакомиться виртуально, расписаться в вечной дружбе и презентовать мне пару пуговиц от ваших пижам на память! Что за люди, сразу переходят к конкретике, — возмутился голос, скороговоркой пробормотал какую-то тарабарщину и...

На столе, невозмутимо болтая ногами, сидел лопоухий парень и с неумеренно здоровым аппетитом лопал румяный тост. Вся еда, ранее обитавшая в холодильнике, живописно располагалась возле незнакомца. Правда, на данный момент её оставалось всего ничего...

— Всем привет, я Ягун, играющий комментатор, выдающийся человек современности и просто мужчина в расцвете сил! Моя бабуся утверждает, что в расцвете сил болтливости и наглости, но опустим это. Мою подробную биографию оставим на закуску. Сведения о родителях, справку с места жительства, паспорт и визу я потом как-нибудь мимоходом, в другой раз занесу. А вообще я мирный, спокойный, незлобивый человек, просто люди гады попадаются! Так, нет, это уже не из моего репертуара... А, собственно, чего это вы так на меня смотрите? — осведомился парень.

— А, собственно, чего это ты забыл в этом доме? — шёпотом взревел Дадли. Громче быть недоброжелательным он не мог: что если вернётся отец, а он на кухне? Оба родителя сейчас не знали жалости и вовсю гоняли его, чтобы мальчик придерживался диеты: слишком уж хорошо стал исчисляться вес Дадли в тётях Петуньях.

— Вот балда я! — огорчился Ягун. — А ведь Медузия четыре раза повторила: сначала письмо, потом всё остальное, болтовня в смысле. На! — небрежно вытерев руки декоративной салфеткой, любовно уложенной тётей Петуньей в центре стола, он вытащил из кармана сложенную вчетверо бумажку и протянул её настороженному Гарри. Тот с удивлением осознал, что это вовсе не пергамент никакой, а наспех сложенный лист из обычной маггловской тетради. Развернув и уткнувшись в него носом, Гарри начал разбирать буквы.

Гарри, как ни жаль мне сообщать об этом, но обстоятельства вынуждают: тебе не удастся поехать в этом году в Хогвартс. Война принимает серьёзный оборот, и я хочу по возможности защитить тебя. Здесь, в эпицентре событий, риск слишком велик.

Сегодня ночью я навестил моего старого друга, академика Черноморова. Он не отказал мне в просьбе предоставить тебе укрытие. Безотлагательно отправляйся к нему.

Сроки твоего пребывания в Тибидохсе и характер твоего обучения здесь обсудим лично, когда ты сюда доберёшься.

Зная, как ты привязан к своим друзьям, я не решился отправить тебя одного с профессором Снейпом. Рон, Гермиона и некоторые другие ученики поедут с вами в сопровождении нескольких членов Ордена.

Надеюсь, я не слишком огорчил тебя такими новостями.

Удачи,

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Гарри окинул письмо долгим взглядом и, сгруппировавшись, приготовился в один прыжок достигнуть входа на кухню:

— Довольно неожиданно. А это письмо точно настоящее? Чем ты докажешь, что ты не Пожиратель?

— Проснись и пой, бдительный ты наш! — раздался бойкий девичий голос слева. Поспешно обернувшись, Гарри и Дадли обнаружили в дверном проёме долговязую девицу не самой классической внешности. В неверном свете зарождающегося дня её волосы казались фиолетовыми. Она, ступая тонкими длинными ногами, подошла ближе, и Гарри заметил: справа на неё поглядеть — та ещё пройдоха, смотрит лукаво, так и хочется перепрятать пятифунтовую купюру в заднем кармане подальше; а слева — прелестная легковерная хохотушка. — Шерлок Холмс небось в гробу перевернулся!

— У Шерлока Холмса нет гроба, — взмахнул надкушенным тостом Ягун.

— Пусть тогда Конан Дойл за двоих отдувается, — отмахнулась она. — Ты налипший сахар-то как, видишь? Вот! И ещё сомневаешься в подлинности?!

Говорила она непонятно, но очень уверенно.

Гарри послушно представил себе, как Волдеморт собственноручно, не доверяя такое важное дело Пожирателям, крошит лимонную дольку на приобретённую специально для составления своих коварных планов тетрадку в мелкую клеточку, и неуверенно хихикнул.

— О! Процесс пошёл, — обрадовалась девушка. — Да из тебя ещё даже можно человека сделать.

— Гробыня, ну мы же договорились не обзываться! — укорил ее Ягун. — Посмотри только, до чего ты вон того, упитанного, довела! Тебе хоть стыдно? Кстати, мальчик, ты кто?

"Мальчик" с расширившимися от ужаса глазами пятился, явно дерзая повторить подвиг брата и втиснуться между плитой и шкафчиком, но всё же нашёл в себе силы представиться:

— Ды-ды-ды-дадли...

— Какое необычное имя! — восхитился Ягун.

— Как ты думаешь, пора звать Гуню или не пора? — задумчиво спросила Гробыня.

— Пора, — изрёк Ягун. — Хотя он, кажется, уже сам идёт...

Вновь исполнили свою нехитрую, но слаженную партию ступенька и половица. За спиной Гробыни открылась дверь на кухню, и у её ног поочередно приземлились чемодан, в котором Гарри ошеломлённо признал свой собственный, метла “Молния”, стопка книжек, котёл, клетка для Букли и фотоальбом, когда-то подаренный Хагридом. Вслед за имуществом Гарри в кухню ввалился такой бугай, что в помещении резко стало тесно.

— Я тут это, вещи чуток собрал, одежду то есть... остальное пусть сам собирает, — гулко кашлянув в кулачок, как почудилось Гарри, размером с футбольный мяч, сообщил новоприбывший.

Пока владелец всех этих пожитков сидел и методично заталкивал книги в чемодан под навязчивое "Пурум-бурум, пурум, пубум-пурум-бум-бум, бум-бум бам-ба-а-ам...", Ягун ловко выудил из общей кучи тоненькую брошюрку.

— Я только посмотрю, можно? — вежливо осведомился он у Гарри, уже открыв её. — Бла-бла-бла... “Как преодолеть депрессию”. Что ж, любопытно, что советуют нам многоуважаемые психологи. “Совет 1/3. Не давайте себе сидеть и горевать о неудавшейся жизни”. Разумно, мамочка моя бабуся! Едем дальше. “Совет 2/3. Чтобы дать выход своим эмоциям и избежать апатии, совершайте эксцентричные, не свойственные для вас поступки. Запишитесь на курсы игры на волынке, сообщите друзьям, что намерены постричься в монахи, познакомьтесь на улице с кем-то, к кому в обычном состоянии ни за что не подошли бы, купите одежду в совершенно непривычном для себя стиле, спойте любимую песню в людном месте, выучите наизусть своё генеалогическое древо до десятого колена, признайтесь в любви соседке-старушке (и непременно будьте милы и романтичны), заведите себе крокодила, жирафа, ежа или скунса (если нет денег, то — ребёнка)”. Какая, однако, фантазия. Гарри, тебя случайно не этот совет привёл сегодня на такую оживлённую, но запретную кухню?

— Этот, — признался Гарри.

— Вообще-то может и помочь, я думаю. По крайней мере, вкусно поешь, — авторитетно заявил Ягун. Желудок Гарри завистливо забурчал. — “Совет 3/3. И прекратите наконец покупать всякую идиотскую литературу!”. Хорошая брошюрка, со вкусом. Забирай, — Ягун протянул её Гарри. — Ну что, граждане, по пылесосам и веникам! На одной гостеприимной полянке в Крохем Хёрст нас ждут подвиги, завтрак — я имею в виду ещё один завтрак — и вообще народ, жаждущий узнать, ради какой высокой цели его подняли ни свет ни заря. Дунем через окно или пойдём чинно и уныло через дверь?

Конечно же, они пошли к входной двери.

— Пока, Дадли, — гнусаво сказал Гуня и бочком вышел на улицу. Гробыня и Ягун топтались возле замешкавшегося Гарри. От зелёной тоски не в меру болтливый Ягун принялся прислушиваться к звукам сверху.

— Можно я раскрою почтенному обществу один твой маленький секрет? — доверительно похлопывая Дадли по руке, осведомился Ягун.

Кузен Поттера вытаращился на дорогого гостя с немым ужасом. Видимо, в голове Дурсля-младшего мгновенно родился приличный список неприличных вещей, которых знать Отечеству о нём не положено.

— Да ты не боись, я ведь даже не читая твои мысли, а так, пальцем в небо! Ну мне очень-очень интересно! Можно?

Мычание Дадли любой человек истолковал бы как яростное “нет”, но Ягун понял всё по-своему.

— Чтобы все думали, что ты спишь, ты оставил в своей комнате магнитофон, который прилежно за тебя храпит! Я так и слышу эти богатырские нотки. Умно, да!

Дадли с облегчением сполз по стенке:

— Да нет... это моя подружка Сьюзан...

Только Ягун решил было обрадоваться тому, что пациент обрёл дар речи, как до него дошёл смысл сказанного.

— Да... наверное, это очень... мощная девушка, — только и смог выдавить он.

— Куда там Пипе! — подтвердила Гробыня.

— А всё-таки твой братец — истинный англичанин! — задумчиво изрёк Ягун, когда все четверо, пользуясь скрытной серостью предрассветной мглы, без маскировки рассекли воздух и поднялись в облака.

— Почему это? — удивился Гарри.

— Нет, мы, конечно, ожидали, что русских будут бояться, но не до такой же степени! — продолжил свою мысль Ягун. Не успел Гарри открыть рот, чтобы просветить несведущих насчёт некоторых фобий наследника Дурслей, как Ягун уже продвигал следующую идею:

— Может быть, у тебя папа или мама — русской национальности? А то что-то ты ни разу не испугался...

— Прости, а все русские такие? — осторожно поинтересовался Гарри, думая, что тогда он непременно свихнётся. Вот Волдеморт огорчится...

— Нет, конечно, — оскорбился Ягун. — Все остальные ещё хуже!

Фоново звучащая в голове Поттера "Розовая пантера" медленно, но верно превращалась в что-то похожее на "Ой, мама, мама, Шикыдым, шикыдым!!!".

На месте встречи в разной степени потрёпанности и усталости находились Снейп, Тонкс, Гермиона, Джинни и старшекурсник, знакомый Гарри лишь в лицо. Вокруг них высились бастионы чемоданов. При виде Гарри Гермиона и Джинни бросились к другу на шею, едва не сбив его с ног.

— Мы ужасно, ужасно рады тебя видеть!

Изъеденный мрачными мыслями и тревогами за друзей Гарри стиснул объятия так крепко, что у Гермионы, кажется, даже хрустнули рёбра. Волну счастливого облегчения не смог отравить даже кислый взгляд Снейпа.

— Раз, два, три, четыре, пять... что-то больно много зайцев сбежало погулять... — фамильярно пересчитал количество присутствующих лбов Ягун. — Кстати, здрасьте!

Нестройным хором англичане поздоровались, подозрительно косясь на пылесосы русских. Гарри порадовался, что ему хватило выдержки не выдать своего священного ужаса перед фактом, что на ЭТОМ можно летать.

— Кто хочет кофе? — спросил Ягун.

Кофе хотели все, поэтому из болтающегося за спиной Гломова походного рюкзака были извлечены огромная кружка и термос.

— Как, все из одной чашки? — запротестовал Снейп, который, к слову, провёл уже несколько сумасшедших ночей на ногах и поэтому нуждался в кофе на пару бидонов больше остальных.

— Вы ещё скажите “негигиенично”! — обиделся Ягун. — Вот не люблю таких людей: “comme il faut”, “общественные права”, “вежливость и взаимопомощь”, “культура речи”, “охрана окружающей среды”, “проблемы молодёжи”, “в здоровом теле здоровый дух” и ещё куча других правильных, но очень громких слов. А как копнёшь глубже, так там как у капусты — много раз всё красиво завёрнуто в пёструю обёртку из расшаркиваний, разглагольствований и прочих реверансов, а внутри прозаическая кочерыжка, которой место на мусорке, — тараторил Ягун. — Но фиг, собственно, с вами! Я вам не мама! — заявил он вконец опешившему Снейпу и достал ещё восемь припыленных стаканов.

В рекордно короткие сроки выпив свою чашку кофе, проснулась Гробыня. Как самая окультуренная из всех троих русских, она наконец догадалась, что пора бы уже представиться:

— Гробыня Склепова! Лысегорская ведущая на магвидении, тёмная ведьма с магнетическим характером, люблю экстрим, свиданки, дорогие шмотки... ещё я немножко люблю Гуню Гломова, но оставим это пока за кадром.

Ягуна так и подмывало от души прокомментировать представление одноклассницы, но он мужественно сдержался. Тем временем Гробыня продолжила:

— Вот это языкастое недоразумение — это Ягун. Имейте в виду, что он телепат и имеет маленькое, но противное хобби лазить по чужим мыслям, — на всякий случай она юркнула за спину Гломова. Но Ягун был настроен миролюбиво: он просто раздал всем по бутерброду с копчёным окороком (таким количеством припасов их снабдила, конечно же, его бабуся Ягге) — правда, проигнорировав осторожно выглядывающую из-под локтя Гуни Гробыню.

— А я?!

— А ты гадости всякие про меня говоришь, — беззлобно ответил Ягун.

— Хочешь, я тебе комплиментов отсыплю? Хочешь? Его глаза, как два мелкокалиберных бриллианта! Его брови, как шнурки на моих любимых ботинках! Его белые зубы свели меня с ума, ведь ни одна лошадь, пусть даже слопавшая тыщу тюбиков Колгейта, не сравнится зубами с Ягунчиком! Его нос привносит приятное разнообразие на это благородное лицо — вроде бы он сначала ровный, а потом — бац! — крючочком, — распиналась Склепова.

— Я курносый, — возмутился Ягун.

— А кто тебя спрашивает? — резонно спросила Гробыня. — Его чувственные губы...

— Так, всё, хватит! — не выдержали Гуня и Ягун.

— Пытка комплиментами продолжалась два часа. К концу жертва могла только жалобно стонать! — веселилась она.

Заткнуть рот Склеповой получилось только бутербродом.

За те полчаса, которые потребовались опоздавшим, чтобы добраться до Крохем Хёрст, как ни странно, никто никого не убил. Гарри только диву давался: компания выдалась донельзя странная.

Первым, кто прибыл, оказалась Луна Лавгуд. На лице её было написано отрешённое выражение. Поглядев куда-то сквозь Тонкс, она задумчиво изрекла:

— Что-то сегодня мозгоглоты шалят.

— Наверное, ты имеешь в виду мозгошмыгов? — осведомилась Гермиона. Она старалась поддерживать такие ровные отношения с Луной, какие только могла.

— Может быть, — туманно ответила Луна. — Я сегодня их ещё не искала. А вот мозгоглоты на каждом углу.

— Наверное, они что-то празднуют? — предположил Ягун с серьёзным лицом.

Луна бросила взгляд своих выпуклых бледно-голубых глаз куда-то в район его уха.

— Кто знает. Я ещё плохо говорю по-мозгоглотски.

Гуня подавился бутербродом.

«Знай наших!» — патриотично подумал Гарри. Не только русским ведь буянить.

Следом за Луной пешком пришёл запыхавшийся встрёпанный Рон. За собой он волочил большой рюкзак, явно повидавший многое в жизни, и метлу.

— Рональд Биллиус Уизли! — загремела Джинни, сразу становясь до ужаса похожей на свою маму. — У тебя есть что сказать в своё оправдание? Пятьдесят пять минут! Я не знала, что и думать!

— Мистер Уизли, — вкрадчиво проговорил Снейп. — На каких условиях я согласился взять вас в продвинутый класс зельеварения?

Рон шарахнулся от него как чёрт от ладана:

— Что значит — согласились?!

— Порядок, это действительно Рон! — улыбнулась напряжённая до этого момента Гермиона. Рванувшись вперёд обнять друга, она словно натолкнулась на препятствие — вспомнила о том, что Джинни голосила вовсе недаром. — Где тебя носило почти час?

— Э-э-э...

— Начало вашего объяснения, мистер Уизли, поражает красноречием, — язвительно сообщил Снейп. — Почему вы посчитали себя выше указания отправляться вместе с вашей сестрой?

— У меня было срочное дело, э-э-э... личного характера, — нашёлся Рон.

— Боюсь, что здесь не до секретов, Рон, — сочувственно произнесла Тонкс. — Твоё поведение слишком подозрительно.

Ягун заржал. Все присутствующие недоумённо воззрились на него, словно на глубоко неадекватного человека.

— Да что вы насели на ребёнка? — улыбаясь от уха до уха, укоризненно спросил Ягун. — Игрушки он упаковывал, игрушки. Тайком от мамы, детские свои. Немного задержался.

Уши Рона застенчиво засияли нежно-коралловым цветом. У Снейпа не было слов.

— Здорово! — восхитилась Джинни. — А ты не взял мою тётушку Минни?

— Обижаешь, сестрёнка, — возмутился Рон. — И даже нашу с тобой пожарную машину тоже.

Следующим на полянку прилетел осунувшийся Ремус Люпин. Выглядел он откровенно неважно: сильно постарел, похудел. Поседевшие волосы сбились в колтуны. На метле он держался неловко, словно его мышцы стали каменными и не позволяли принять удобную позу. Гарри давно его не видел, и теперь на него навалилось шокирующее чувство реальности; все здоровались с профессором, и было заметно, как вымученно и болезненно тот принимает приветствие.

Это было похоже на то, как срывается прежде сжатая до предела пружина. Все полтора долгих летних месяца Гарри заставлял себя уходить от исступленного бессилия повернуть время вспять и исправить все, закрывался от чувства горя, которое только иссушало его и лишало сил. Его долг перед магическим миром гнал вперед, и Гарри, словно не знающая сбоя машина, без устали штудировал книги и тренировался с приходящими по очереди членами Ордена феникса.

То, как он заставлял себя жить и справляться, было жестоко и безжалостно. Но другого выхода Гарри для себя не видел.

Было просто невыносимо смотреть на такого учителя и друга. Его вид обнажил перед Гарри ту истину, от которой он бежал не глядя — он внезапно, в один момент, во всей полноте ощутил, что, если бы он дал волю своему чувству потери, то ему было бы так же плохо.

Это был какой-то сильный импульс, но Гарри не мог осознать, к чему — в нём всё клокотало, он одновременно был и зол, и опустошён; что было бы для него сейчас лучше: остаться в одиночестве или подойти поближе к Рону и Гермионе — он совсем не знал.

За него решила Гробыня. Смерив его одним пронзительным взглядом, она неожиданно тёплыми пальцами взяла его за руку и потянула в сторону, за ближайшее к краю полянки дерево.

— Что ты такой трагический? — доверительно спросила она.

— Ты не поймёшь, — оборонительно сказал Гарри. Его несколько покоробила формулировка её вопроса.

— Куда уж мне, недалёкой, — покивала русская.

— Нет, я не хочу тебя обидеть, — раздражённо произнёс он. — Просто оставь меня.

— Тебе нужно на кого-нибудь наорать, — знающим тоном сообщила Гробыня. — Как насчёт того, чтобы я тебя достала вопросами? Будет повод выкричаться от души?

— О Мерлин, — Гарри закрыл лицо руками и с силой потёр лоб. Буря внутри него сбилась в невнятное, ни на что не направленное, месиво чувств. — Знаешь, бесцеремонность не всегда хороша.

— Я бесцеремонна?! — ошеломлённо переспросила Склепова так, будто Гарри только что сказал ей, что у неё вырос хвост. — Да нет же! Так проявляется мой изюм.

— Что, прости?

— Мой изюм... а, наверное, магопереводчик барахлит! Странно, до этого вроде бы неплохо справлялся, да? Так вот: это моя очаровательная особенность.

Гарри честно открыл рот, чтобы сухо сообщить, что это не очаровательно, а неприлично. Прозвучало бы как следует, он был уверен, что после такого тона, каким он был готов заговорить, она наверняка отстанет.

Но не смог. Хорошие они были, эти трое русских.

— Как-то её в тебе в избытке, — прокомментировал он.

— Что, опять из ушей лезет? — обеспокоенно откликнулась Гробыня, пытаясь скосить глаза.

Гарри фыркнул.

— Ага! Ты меня просто разыгрываешь, — почти серьёзным тоном «догадалась» Склепова. — Готовься к мести.

— Весь дрожу, — заверил её Гарри.

— Готов возвращаться? — выглянув из-за дерева на поляну, спросила она.

— Да, нужно, — ответил он.

Пока их не было, успела явиться профессор Трелони. Полупрозрачная шаль с блёстками окутывала её сверкающим облаком. Очки на носу прорицательницы превзошли всех своих предшественников: глаза Сивиллы Трелони казались такими огромными, будто вместо линз она вставила увеличительные стёкла.

— Вы так родственно смотритесь рядом, — пропел Ягун, подводя Луну Лавгуд, которая всегда была немного не от мира сего, за локоть к новоприбывшему профессору.

Джинни бросила на него возмущённый взгляд, ухватила его за плечо и с натугой пододвинула к ближайшему пню.

— Вы тоже с этим пнём родственно выглядите! — удовлетворённо выдала она.

— Дурдом какой, — пробормотала Тонкс.

Следующим прибыл разъяренный, словно сто тысяч демонов, Грозный Глаз Грюм, в сопровождении съежившегося Дина Томаса, которого тряс за лацкан, как тряпичную куклу. Одет Дин был в полосатую сине-жёлтую пижаму, и судя по всему, жить пижаме осталось уже недолго, буквально пару встряхиваний за шиворот. Гломов на всякий случай щёлкнул суставами пальцев. В воздухе потянуло рукоприкладством.

— Кругом враги! О чем ты посмел думать, когда без прикрытия сунулся в бой?! Без палочки! Вопиющий идиотизм! Какая самонадеянность! Постоянная бдительность, постоянная осторожность, неужели это нужно выгравировать на каждой извилине твоего крошечного младенческого мозга?!

— Аластор, мне кажется, мальчик хочет что-то сказать, — хрипло проговорил Люпин.

— Да, он хочет мне кое-что сказать! Он хочет рассказать мне, почему мешал аврорам работать. Может, ты ещё и засланец? Или ты сдаться им хотел? Правильно, зачем обороняться, лучше перебежать на ту сторону загодя!

— Аластор, он правда хочет что-то сказать, — быстро вставила Тонкс, пользуясь тем, что дыхание у старого вояки перехватило.

— Пусть попробует, — тоном, не обещающим ничего хорошего, проронил Грюм.

— Я спал, когда на дом напали, — мрачно сказал Дин. — Вот и всё. Как смог вскочить с постели, так и вскочил.

— Вот уж нет! — зарычал аврор. — Это не твой дом, а значит, ты пришёл туда с определённой целью. Ты намеревался перейти на сторону этих тварей! Ты мешал аврорам работать!

— Пф, — подал голос Ягун. — Ну и фантазия.

Все головы поражённо обернулись к нему. Затем так же слаженно повернулись к потерявшему дар речи Аластору Грюму.

— Он просто нашёл этот дом по Интернету — искал место для ночлега, — уверенно сообщил Ягун. — И не вращайтесь на меня.

Вместо того чтобы остановиться, магический глаз Грюма от такого хамства закрутился с поистине головокружительной скоростью. Что и говорить: с тормозами у Ягуна иногда случались проблемы. Он был способен с ходу определить, кто король, кто дурак, а кто успешно совмещает обе эти почётные должности, но когда входил в раж, голос разума смывался далеко и надолго.

— Что это ещё за фрукт? — прошипел аврор. — Русский делегат? Баб-Ягун, Гломов или Склепова?

— Мистер Склепова, — с достоинством представился Ягун. — И я вправду советую вам не заморачиваться проверкой бедного парня. Он чист.

— Дамблдор писал о телепате в группе, которому можно доверять. Но это был не мистер Склепова... Кто из вас Баб-Ягун?

Гробыня и Гуня переглянулись.

— Ну, я, — пряча улыбку, произнесла Склепова.

— Насколько помню, это был мистер, а не мисс, — опасно сощурился Грюм.

— У нас, у русских, пол меняется под настроение, — беззаботно сообщила девушка. — Стыдно браться за дипломатический контакт и не знать таких элементарных вещей!

Гарри осознал, что стоит с раскрытым ртом. Боковым зрением он заметил, как Снейп закрыл руками лицо, а плечи его дрожат.

«Вот и галлюцинации пошли», — догадался Гарри.

За те минут десять, которые потребовались, чтобы прояснить ситуацию и по-настоящему всех со всеми познакомить, как ни странно, снова никто никого не убил. Гарри уже ничему не удивлялся.

Того старшекурсника, с которым Гарри не был знаком, оказалось, звали Майкл Тобин.

— А почему ты без невесты? — с интересом спросила Майкла Джинни.

— Нет у меня больше невесты, — махнул рукой тот. — Мы разошлись во мнениях насчёт одного змеемордого тату-мастера.

— Успокаиваемся. Завершаем обсуждение личной жизни мистера Тобина, — с нажимом произнес Снейп. — Мистер Уизли, успокаиваемся — это вовсе не значит, что нужно из-за всего лишь одного вопроса, причём невинного, смотреть на свою сестру таким взглядом, будто только что кто-то был удостоен чести ударить вас по голове.

Гломов радостно гыкнул.

— Развернись, горе мое рукопашное, — потребовала Гробыня. Гуня просиял и повернул к ней спину с рюкзаком, сгибая ноги в коленях так, чтобы ей было удобнее копаться в главном отделении. — Не то, не то... вот!

На свет был извлечен старый оборванный ботинок с отклеившейся подошвой.

— Красавец, правда? — скривившись, Склепова держала его двумя пальцами. — Ну что, никто не захотел добраться своим ходом?

— Погодите, мисс Склепова. У нас есть незавершённое дело, — мягко сказал Ремус. — Мистер Томас?..

— Да, профессор? Я так понимаю, я лишний?

— На магглорожденных объявлена большая охота, — по-деловому начал Снейп. Тон его был на удивление нейтральным. Гарри подумал, что это потому, что никакому студенту, даже разгриффиндористому гриффиндорцу, профессор не желает смерти. — Думаю, профессор Дамблдор одобрил бы предложение отправиться вам вместе с нами.

— Вы едете в Россию? — спросил Дин. — Я догадываюсь, что нет времени поговорить со мной обо всём, что меня интересует, но всё же — как надолго и что там будет?

— Это не Россия. Просто русская магическая школа, — сообщил Ремус. — Там будет относительно безопасно. Конечно, бывают и места, укрытые получше. На свете есть уголки, которых война с Тем-кого-нельзя-называть ещё совсем не коснулась. Но рано или поздно вас везде найдут, и вам придётся сражаться.

Он обвёл Гарри, Гермиону, Джинни, Рона, Луну, Майкла и, наконец, Дина мрачным, измученным взглядом.

— Вот почему предложение Сарданапала, который обещал не только спрятать группу детей из Хогвартса, но и по мере сил подготовить к бою, так выгодно отличается от любого другого. Профессору Дамблдору сейчас не до обучения студентов.

— Я хочу поехать с вами, — твёрдо сказал Дин. — Мне в Англии делать больше нечего.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил у него Люпин.

— Родителей и сестёр больше нет, — коротко, каким-то ломким голосом ответил он.

— Тогда стартуем, — махнул рукой Грюм. И начал инструктаж: — Портал настроен на дикий пляж — максимально близкую к Тибидохсу точку на континенте. Если нас ждёт засада, Поттер, миссис Трелони и те, кто успеют вместе с ними, снова хватаются за портал и возвращаются сюда, дальше по обстоятельствам; остальные остаются сражаться. Вопросы?

Гарри чувствовал, как вспыхивает лицо. Всего лишь из-за старого пророчества ему больше помогут выжить, чем остальным. И никто не задавал вопросов, будто всё идёт как надо. От этого стало особенно тошно.

— Если же засады нет, — продолжил аврор, — то Поттер и миссис Трелони выпивают по Оборотному зелью и запасаются дополнительными пузырьками. Пьёте их каждый час.

Трелони моргнула. Гарри засомневался, точно ли она всё понимает. Выглядела она... затуманенно.

— Затем рассаживаемся по полётным средствам и отправляемся в сторону школы, на запад. Лететь на расстоянии примерно десяти футов друг от друга, не рассредотачиваться. Над океаном может встретиться кто и что угодно! Поэтому ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

Склепова подпрыгнула от неожиданности. Англичане посмотрели на неё снисходительно. Непривычная, что с неё взять.

— Shtoh jeh tuck whopeet-tah, — пробурчала она.

— Что ты сказала? — заинтересовался Дин. Его всегда занимали иностранные языки — с нецензурной точки зрения.

— Ничего интересного, — отмахнулась Гробыня. — Зачем так вопить, говорю.

— На такой громкости, мисс Склепова, есть надежда, что хоть что-то осядет в ваших головах, — на правах педагога разъяснил профессор Снейп.

— На такой громкости есть надежда, что к моей голове затем можно будет обращаться только в письменном виде, потому что я самым верным образом оглохну, — проворчала Гробыня.

— Ну со мной-то ты всегда сможешь поболтать! — «утешил» её великодушный телепат Ягун. — Ну что, я говорю пароль от портключа?

Студенты и их преподаватели протянули руки к ботинку. Рон подумал, что довольно странно это — невольно толкаться плечами со Снейпом с одной стороны и с Гломовым с другой.

— Zаshtshееshtshауоushtshееkhsуа!

Последней мыслью до телепортации Гарри кольнуло осознание того, что дом — Хогвартс — он покидает надолго. И тревожно метнулось ещё одно слово: «навсегда».

«Фред и Джордж далеко... тогда здесь точно не обошлось без русских», — решил Гарри. На груди у него ощущалась приличная тяжесть, горло чем-то сдавило, под коленями лежало что-то остроугольное... Набравшись смелости, Гарри открыл глаза.

Оказалось, что сверху на нём с самым что ни на есть мечтательным видом лежит Луна Лавгуд. Однако сгрузить её пока что некуда, потому как находились они в самом центре напрочь спутанного клубка из людей, чемоданов, мётел и пылесосов. Остальной пейзаж за всем этим безобразием не просматривался.

— Это засада! — прокричал, не сориентировавшись в происходящем, Грюм откуда-то из-под Гермионы. В лоб Гарри полетел злополучный портключ. Гарри ловко увернулся, ботинок угодил в чей-то неопознанный бок. Пытающийся подняться Рон, не подумав, отпихнул ботинок в сторону — и, естественно, исчез. Разумеется, чтобы через несколько секунд появиться снова — и, конечно, сверху на Луне. Гарри охнул. Ботинок скатился по чьим-то мантиям, не контактируя с кожей, и сгинул в недрах барахтающихся студентов, преподавателей и авроров.

— Гарри, мне кажется, на нас напал мозгодав, — сдавленно проговорила Луна. — Я чувствую, что он на мне.

— Это я! — успокоил её Рон и попытался слезть.

— Рон, убери своё копыто с моей груди! — разъярённо приказала Джинни.

— Кто на нас напал?! Соблюдайте бдитель... мммфсть! — попытался подать голос Грюм.

— Это мозгода-а-ав! — известила Лавгуд.

— Профессор Снейп, это моя шея!

— Эй! Зачем же тыкать метлой в рёбра?

— Гарри, твоя нога у меня на животе! Ноге хорошо, животу не очень! — возмутился Ягун. Тот послушно попытался передвинуться, но Луна и Рон напрочь лишили его возможности осмотреться и понять, как бы все они могли распутаться, не отдавив ничего друг другу.

— Профессор Снейп, вы когда-нибудь свалите с моей шеи или нет? — осведомилась Гробыня.

— Только после того, как Уизли перестанет пытаться поставить свою ногу на моё плечо!

— Тонкс, ты как?!

— Постоянная бдительность! — донеслось со дна кучи.

— Эй, не локтями же! — взвыла Тонкс откуда-то из-под Снейпа.

— Прошу убрать с моего лица ботинок. Ботинок чёрный, со шнурками. Размер не видно. Нога — в серых носках, — вежливо попросил Майкл Тобин.

— Я вижу будущее! — радостно заявила Трелони откуда-то слева от Гарри.

— Это не будущее, это моя нога! Ай, щекотно ведь! — вскричал Ягун.

— Чем вы все так недовольны? — прогнусавил Гуня, уже поднявшийся на ноги и вытряхивающий из кучи-малы Гробыню. — Ну, полежал на мне чей-то чемодан, так что мне, жалко, что ли?

— Джинни, слазь с меня! У меня есть девушка, — раздался весёлый голос Ягуна. — Ай! Если ты так будешь слазить, то она мной интересоваться больше не будет!

— Гарри, это твоя нога? — удивилась Гермиона. — А почему она так далеко?

— Потому что эта нога — не Гарри, — простонал Люпин.

Наконец все распутались и поделили конечности. Наступила пора, когда можно осмотреться по сторонам. Пейзаж оказался неприветливым. Телепортировались они на большие валуны у самой кромки моря (или океана? Гарри не знал точно).

— Рон, а как тебе удалось вернуться к нам? — спросил Гарри с любопытством. То страшное шипящее слово, которое произнёс Ягун в качестве пароля, по мнению Поттера, мог одолеть разве что змееуст.

— Ну, я не разобрал, что там Ягун выдал, — принялся пояснять Рон. — Но я испугался, что вы без меня улетите. И попробовал пошипеть просто так. Ну, с произвольными вкраплениями гласных и свистящих. Портключ сработал.

— Ну вот, — восторжествовала Гробыня. — Я говорила нашим стариканам, что пароль не годится! «Только русский, только русский способен...»

— Видимо, портключ делал профессор Дамблдор, — заметила Тонкс. — А для него это слово звучало ничуть не понятнее, чем для всех нас. Поэтому оно и переносит в ответ на всё подряд.

— А почему это не исправят? — удивилась Джинни. — Это же ужасно неудобно!

— То есть то, что любую группу людей, которой взбредёт в голову переместиться в другую магическую зону портключом, запросто может перепутать вот так, как нас сейчас — тебя не поражает? — спросила Гермиона. — Маги перестали продвигаться вперёд и совершенствовать заклинания! Считается, что если волшебство срабатывает, то к чему пробовать его улучшить?

— Наверное, там очень заумно, — предположил Рон. — Я вот и не знал, что бывают какие-то зоны...

— Ну, конечно, есть, Рон, — нетерпеливо ответила Гермиона. — Почему бы иначе мы колдовали палочками, а они — кольцами? — она махнула рукой в сторону русских.

— Э-э-э... в общем, даже учить то, что уже есть, сложно! — торопливо отозвался он. — Представляю, каким мозгом надо было быть, чтобы это всё придумать.

— И что? — свирепо накинулась на него Гермиона. — Достаточно одной Вингардиум левиосы на все случаи жизни?

— Я такого не говорил! — сразу пошёл на попятную Рон.

— Я обязательно дорасту до того, чтобы сделать что-то новое для магов, — с затаённым мечтательным блеском в глазах сказала Гермиона.

Она была такая живая в этот момент. Гарри стало больно. Ему ужасно хотелось, чтобы с Гермионой и Роном всё было в порядке.

Разобрали и чемоданы. Повертев в руках ужасно погнутую клетку для Букли, Гарри положил её к ботинку, заколдованному в портал. Кажется, проще придумать сове новое жилище.

— Снейп, уничтожишь портключ? — спросил Грюм. Он вращал своим магическим глазом во все стороны, выискивая хоть одну живую душу помимо них.

— Здесь сломанная метла. Испепелите её, пожалуйста, — обратилась Тонкс.

— Мою клетку тоже, пожалуйста, сэр, — попросил Гарри.

Зельевар недобро поглядел на него исподлобья. Парень торопливо отошёл подальше от клетки, чтобы Снейп не перепутал, кого надо убирать. Проводив его мрачным взглядом, профессор вскинул палочку:

— Инсендио!

Занялось быстрое пламя. Когда небольшой костёр погас, на камнях уже ничего не было видно.

Как оказалось, у английской нации обнаружились неистощимые запасы терпения. Только ими объяснялся тот факт, что ни подозрительно бездеятельный Ягун, ни, наоборот, очень деятельная Склепова до сих пор не пострадали. Ни физически, ни морально.

Возможно, Гуня Гломов тоже, ради справедливости, был бы должен пострадать, но всерьёз представить его в такой роли как-то не выходило.

Сначала Гробыня заставила Гуню снова чуть согнуть колени и принялась раскапывать груду всяких ненужностей в рюкзаке на его спине.

Пузырьки с Оборотным зельем не нашлись.

Тогда Гробыня потребовала, чтобы ей подтащили вон тот камешек. Богатырь Гломов, даже не покраснев от натуги, приказ выполнил и принёс указанный валун. Взобравшись на него, Гробыня к своему неудовольствию обнаружила, что камень неустойчивый. Это не помешало ей развернуть Гуню к себе спиной и с головой зарыться в недра рюкзака так, что наружу торчали одни только загорелые ноги. Народ меланхолично наблюдал за концертом, видимо, смирившись, что сегодня никто никуда не торопится.

— Мать вашу, где зелье? — вынырнула Гробыня.

— В боковом кармане, — с готовностью ответил Ягун.

— И ты молчал?!

— Ты не спрашивала, — объяснил он.

— Да я тебя... — сердито начала Склепова. Глыба под ней в ответ на резкие движения пошатнулась, и Гробыня со всего размаху слетела прямо на Ягуна. К счастью, тот успел её поймать.

— ...придавлю? — весело закончил за неё Ягун.

— Именно! — грозно пообещала Гробыня.

— А почему нельзя было снять рюкзак и уже на земле искать в нём зельё? — недоумённо спросила Гермиона у Ремуса.

— Думаю, на нём наложены какие-то чары, — очень серьёзно ответил тот.

Рон и Гарри украдкой обменялись улыбками. Было здорово видеть, что эта троица сумела немного развеселить Ремуса.

— Дружище, выглядишь просто безнадёжным ботаном, — огорчённо вынес свой вердикт Рон, описывая вокруг превратившегося Гарри круг.

— А что ты хотел? Это наша местная библиофильская достопримечательность, — лопоухий Ягун всегда был готов раздать нужную и ненужную информацию.

— Ух ты! А как меня зовут? — спросил Гарри. Его очки почти подошли новому телу, и теперь он пытался углядеть своё отражение в ближайшей луже.

— Шурасик. Надеюсь, его тараканы в голове тебе через зелье не передадутся! — отозвалась Гробыня. — Я уже привыкла, что с тобой можно разговаривать.

— Ах. Как волнительно снова быть молодой! — в третий раз за буквально минуту после превращения вздохнула Трелони.

— Бедная Лизон вне своего репертуара настолько, насколько это только возможно. О Древнир, дайте мне фотоаппарат, — сказал Ягун.

— Как это — не хватает мётел?! — услышали они возмущённый вопль Аластора Грюма. Тот стоял чуть в стороне ещё со времён поиска бутылочек с зельем — сверялся с направлением по карте и возился с карманным прибором непонятного для Гарри назначения.

— Так. Одна сломалась, пока мы распутывались, — объяснила Тонкс.

— А я и вовсе без палочки, какая уж тут метла... — добавил Дин.

— Как без палочки? А если сражение? — вскричал аврор. — А, ну да, без палочки, точно...

— А почему мы не призовём её? И мётлы? — спросил Майкл.

— Мы далеко от цивилизации. Могли бы сгонять портключом поближе, но его уже спалили. Представляешь, в каком состоянии до нас долетит предмет, столкнувшийся с таким количеством препятствий? Я так не один пылесос Хап-цапом угробил, — объяснил Ягун.

— Кроме того, Акцио отсюда до Англии не у каждого сработает, расстояние слишком большое, к тому же придётся преодолеть границу магозоны. Да и призывающее перемещает предмет по кратчайшему пути, с горем пополам справляясь с поиском дверей и окон. Земля круглая, поэтому попытка вызвать палочку Дина обернётся тем, что она воткнётся в грунт с такой силой, что наверняка сломается. Мы даже не получим обломков, ведь она, сломавшись, уже перестанет быть палочкой, — лекторским тоном сообщила Гермиона.

— Какой гениальный способ лишить врагов оружия! — восхитился Ягун. — Берём вашего Дамблдора, берём список Пожирателей смерти и за минут десять ломаем палочки каждого.

— Ерунда, — отмахнулся Грюм. — Каждый приличный маг накладывает на палочку защиту от призывания против его согласия. Иначе зачем нужен Экспеллиармус?

Гарри искренне понадеялся, что на его лице не такое же пришибленное выражение, как у Рона. Оба даже не знали о существовании такой защиты. Было похоже, что остальные студенты тоже. Это немного примирило его с действительностью, но всё равно было стыдно, что в голову никогда даже и не закрадывалась мысль обезоружить противника призыванием палочки. По идее, Акцио — это не нападение, а значит, выстави противник Протего, оно бы ему ничем не помогло...

— Что ж, значит, на двух мётлах будут лететь по двое, — сделал вывод Ремус. — По идее, наиболее боеспособных, то есть авроров, лучше не стеснять в движениях.

— Тем, кто держится в воздухе не очень, в паре летать не стоит, — прикинула Джинни. — Есть особенности: и вести перегруженную метлу трудно, и удержаться у кого-то за спиной тоже непросто. Хотите, кто-то полетит со мной?

— Лучше со мной, — тут же покровительски вызвался Рон. — Я думаю, так бу...

— О, а давайте я полечу с профессором Снейпом! — весело перебила его Склепова. Ей понравилось доставать зельевара: у него на лице проступали такие занятные бордовые пятна! Но профессор только отмахнулся, а Гуня насупленно поглядел на Гробыню сверху вниз.

— Нет уж. Организуем дело разумно, — отрезал Грюм. — Уизли летят вместе. Вторая пара... Тобин, ты нормально летаешь?

— Квиддич не люблю, а так — вполне сносно, — кивнул тот.

— С тобой Сивилла, — решил Грозный Глаз.

— Люблю свежие, отдающие сумасшедшинкой решения! — усмехнулся Ягун.

Тяжела жизнь магспиранта, а в особенности магспиранта первого курса! Пока школьники отдыхают на заслуженных летних каникулах, если вам не повезло затесаться в ряды магспирантов, то вам придётся выполнять ворох заданий, неизменно нагоняющих мысли о бренности бытия.

Например, очень уныло писать за Медузию какую-нибудь бумажку в Магщество. У самой Горгоновой на это занятие стойкая аллергия.

Если удаётся избежать знакомства с шедеврами бюрократической мысли, то по школе всё равно нужно передвигаться осмотрительно, иначе и опомниться не успеете, как уже будете помогать Тарараху ловить какую-нибудь сбежавшую от лечения кусачую животинку.

Ещё, бывает, приходится мчать в ближайший магвазин — его примерно в трёх с половиной часах лёта содержит семья водяных, — чтобы подобрать Великой Зуби очередной роман. Примерно столько же размышлений о печально подневольном статусе магспирантов вызывает просьба поискать в огромной стопке новых каталогов что-нибудь для усмирения усов и бороды Сарданапала. Академик — человек самых демократичных взглядов, но по какой-то непостижимой причине ещё никто не сумел ему отказать.

По вечерам у вас моцион: вы патрулируете школьные коридоры, с переменным успехом играя роль дежурного пугала. Младшеклассники, как правило, не ведутся и показывают на вас пальцем. В их хихиканье слышится плохо скрытое злорадство. Тем временем Поклёп нежно лобызает бочку Милюли и вообще прекрасно проводит время.

Рано или поздно вы начинаете завидовать дистрофикам и даже малодушно пытаетесь питаться хуже: молодому здоровому организму не миновать тяжкой доли переносить на своих двоих габаритные чемоданы-кровати-шкафы во время бессмысленных переездов, столь обожаемых администрацией. В Тибидохсе любая простая деревянная тумбочка какой-нибудь фабрики «Дружба» за пару лет непосредственной близости к юному неустоявшемуся волшебнику наглатывается магического фона настолько, что идея левитировать её становится не самой благоразумной.

Вся эта деятельность при этом носит восторженно добровольный характер, прикидываясь, будто выбор и пути отступления есть. Многие подозревают, что они действительно существуют: в библиотеке, где-то между полками «Сказки, легенды и мифы» и «Спорные произведения, написанные под действием галлюциногенных веществ». Но на самом деле даже там их никто не видел.

Вот и сейчас магспиранты носились по Тибидохсу, забыв обо всём на свете. Какие там уединённые бухты с раскалённым белым песком и пенящимися волнами бесконечного океана, когда учителя потребо... простите, призвали освободить целых пять комнат, а Жилой Этаж и так уже переполнен? Даже выселение выпускников, некоторые из которых напросились провести лето в Тибидохсе, не спасало бы. Было похоже на то, что вскоре придётся заселять все комнаты по трое.

— Ни за что. Вот только кетчупа в рюкзаке мне не хватало. Не буду я жить с этой чокнутой кулинаршей! — размахивала руками какая-то четверокурсница. С её кольца яростно срывались то колючие зелёные, то тлеющие красные искры.

— Ничего ты не понимаешь, — отвечала ей другая девица, которую магспиранты надеялись подселить к первой. — Тебе дай волю — ты будешь питаться одними скатертями-самобранками. Еда — это творчество!

— Мне довольно и того, что я учусь с тобой в одном классе! Что твоё творчество забыло у меня на тетрадках?

— А то ты не знаешь очищающих заклинаний!

— Я-то всё знаю. Но ты у меня жить не будешь! — эмоционально выдала хозяйка комнаты и захлопнула дверь.

Её одноклассница перехватила сковородку, которую держала в правой руке, поудобнее, и осторожно подошла ближе к комнате. Следом семенил Кузя Тузиков с её чемоданом наперевес.

Взмыленные магспиранты переглянулись. Таня явственно ощутила, как у неё электризуются волосы.

— Мне кажется или... — начала она.

— Ложись! — успела взвизгнуть Верка Попугаева, прежде чем полыхнула ослепительно белая вспышка. Стены содрогнулись. Под Тибидохсом завыл Безглазый Ужас. В кабинете Медузии посыпалась штукатурка. За Жуткими Воротами захохотали.

— Я не специально! Достаньте меня отсюда! — раздался из-за злосчастной двери испуганный голос.

— Вот уж нет, — ломким голосом, но чрезвычайно сердито отозвался Тузиков. Вид у него был подпаленный и недовольный. На правой ноге у него медленно расплывался красочный синяк, оставшийся от встречи с чемоданом. — Сиди теперь там, пока рак на горе не свистнет.

— Я не знала, что оно из списка ста запрещённых! — жалобно ответили ему. — Ну пожалуйста, отоприте меня! Мне тут страшно.

«Бедный Кузя! — с жалостью подумала Таня. — Ведь он даже не магспирант. Мы обещали ему, что нужно всего лишь отнести чемодан».

У неё болели ушибленные при экстренном приземлении бок и локоть. Интересно, можно ли было, падая, использовать Чебурыхнус парашютис? Вряд ли бы он сработал прямо на земле.

— Нелегальные вечеринки? — как ни в чём ни бывало выходя из-за поворота, осведомилась Шито-Крыто. — Кто-то счёл, что будет забавно сделать из Тибидохса один большой фейерверк? Я всегда «за».

— Я не знала-а-а! — с отчаянием закричали из комнаты. — Я больше не буду. Достаньте меня отсюда.

— Тут некромаги неподалёку прогуливаются, с Шурасиком беседуют, — сообщила страдалице Рита. — Может, позвать на подмогу? Они наготове.

За неприступной дверью издали невнятный всхлип. Похоже, помощь некромагов популярностью не отличалась.

— Я сама её отопру, — приняла мужественное решение вторая четверокурсница. Она уже поднялась с пола и теперь разглядывала свою сковородку на предмет повреждений. — Заодно потренируюсь.

— Вот и отлично. Хорошего вечера, — произнёс взъерошенный Тузиков. — От меня передашь ей подзатыльник.

Почуяв волю, магспиранты и выпускники наскоро убедились, что слегка поджаренный чемодан четверокурсницы перемещён на максимальное близкое расстояние до двери в комнату, и дезертировали на долгожданный отдых. Денёк выдался погожий, поэтому всех потянуло на свежий воздух.

Далеко уйти, правда, им не удалось. На финишной прямой путь внезапно оказался преграждён Поклёпом.

— Кого зомбировать? — сурово спросил он. Рядом с ним высилось большое старое зеркало под пыльным покрывалом, то самое, которое при вызволении учителей из плена тумана Тибидохсовцы вытянули в Зал Двух стихий. Конечно же, убрать его раньше никто не удосужился. — Кто произосил заклинания из списка ста запрещённых?

— Мы не знаем, — с самым честным видом ответила Таня. В неё впился сверлящий взгляд завуча. Воцарилась зловещая пауза.

— Так-та-а-ак, — протянул Поклёп. — Бездельничаем, Гроттер?

— Как раз ищу поручения, Поклеп Поклёпыч! — спрятала улыбку она.

— Движешься в правильном направлении, Гроттер, — ехидно одобрил он. — Итак, ты, Шито-Крыто и некромаги в полном составе немедленно отправляетесь дежурить у входной точки Грааль Гардарики. Вам нужно впустить английскую делегацию.

— Из Магфорда, что ли? А почему только мы? И некромагов здесь нет, — удивилась распоряжению Таня.

— Нет, кое-кто другой, — нехотя процедил завуч. — Некромаги скоро придут. С собой берёте зеркало.

— Его-то зачем? — упавшим голосом спросила Рита.

— Через него увидите приближение группы людей в сопровождении Ягуна, Склеповой и Гломова, — объяснил Поклёп. — Как заметите — разблокировывайте Гардарику. Пароль — Зомбировать всех. С двумя искрами защита откроется.

— А если мы кого-то не того впустим? — опасливо поинтересовалась Таня. — Любезно попросить их улететь обратно?

— Позвать меня, — кровожадно ответил завуч и ретировался. Припыленное зеркало осталось стоять неподъёмным грузом посреди коридора.

Судя по тому, что тема зомбирований за последнюю минуту была упомянута дважды, сегодня настроение Милюли оставляло желать лучшего.

— Ну, мы пошли отдыхать, — с притворным сочувствием вздохнула Верка. — Меня Дуся ждёт...

— Попугаева, Тузиков, Горьянов, Жикин! За мной! — громыхнул Поклёп, находящийся уже вне зоны видимости.

Тузиков понуро подтянул шорты. Попугаева трагически сложила руки на груди. Демьян скривился. Жикин шустро пробежался глазами по окрестностям, не нашёл путей к отступлению и обречённо сделал первый, самый мучительный, шаг в сторону работы.

— Вот это поворот, — восхищённо пробормотала Таня. — Как сказал бы Ягун: «Люблю свежие, отдающие сумасшедшинкой решения».

Входная точка Гардарики, к вашему сведению, находится в воздухе. Не на земле. Фломастером в небесах она не отмечена. Поэтому решить, где встать так, чтобы находиться возле неё, — задача непростая.

— Чего ты остановился? — недовольно осведомилась Шито-Крыто у Бейбарсова, с видимым напряжением несущего зеркало. — С Пельменником общения не хватает? Давай дальше!

— Оставь дух Склеповой в покое, будь собой. Вход на Буян здесь, — спокойно ответила ей Лена.

— Почему это? — удивилась Таня. — Малышей всегда привозят дальше. Мы, бывает, их на песках встречаем.

— Не знаю, — пожала плечами Свеколт. — В магическом мире глупо привязываться к географическому положению. Вот вход, — она подняла руку. С её ладони сорвался голубой шарик света. Очертив в воздухе петляющую кривую, он замер в высоте. От него по куполу побежали концентрические круги, делая Грааль Гардарику видимой.

— Какая вообще разница? — чувствуя себя неучем, спросила Таня. — Ведь Гардарику можно пройти и в других местах.

— Ку-у-ол за-ечатан, — обернулась Аббатикова, стоявшая поодаль. Очевидно, она была встревожена и, волнуясь, как всегда, немного коверкала слова, не совсем чётко проговаривая часть согласных. — Что-то слу-илось.

— Это насчёт войны? — тут же насторожилась Шито-Крыто. — Мне казалось, нас не касаются игрушки других магозон.

— Начинается Мировая магическая война, — хмуро ответил Глеб, потирая ладони. Зеркало было не слишком-то приспособлено для переноски. — Нас это коснулось бы рано или поздно. Похоже, теперь русские тоже в действии.

— Что за глупость, — фыркнула Рита, расслабляясь. — Это всё байки.

— Ты, наверное, внимательно следишь за новостями по теме, раз так уверенно говоришь? — усмехнулся Глеб.

— По зудильнику пару раз слышала... — уже не так безапелляционно ответила Шито-Крыто.

— Зу-и-ий-ик! — с запалом повторила за ней Жанна. — Там ни-е-го нет. Ты бы-а в Ев-о-е не-а-вно?

— В Европе? Нет. На Лысой Горе всё как всегда, — пожала плечами Шито-Крыто.

— Ты бы ещё в деревню к прабабушке съездила, чтобы узнать мировые новости... — язвительно прокомментировала Лена. — Скажем так: у нежити в Европе появилось много корма!

— Вас из-за этого не было всю эту неделю? Что вы видели? — спросила Таня.

— Да. Мы совершили небольшую экскурсию, — начал Глеб. — Порасспрашивали, поглядели... картина вышла весьма безрадостная. Официальная власть свержена. Нейтрально настроенных магов почти нет. Сторонники Волдеморта фанатичны, сторонники Дамблдора в ответ тоже ожесточились. Хотя бы эти имена-то вы слышали? — некромаг дождался от Тани и от Риты по неуверенному кивку. — В Великобритании всё в движении — если в поселении большинство магов встали на сторону, например, Волдеморта, то приверженцы Дамблдора снимаются с места и ищут себе новое жильё, и наоборот. Очень много дуэлей. Судя по состояниям, в которых находят лопухоидов, обычных людей вовсю используют для тренировки в боевых заклинаниях.

— А что Магфорд? — Таня подумала о Пуппере. Что там с ним сейчас?

— Магфорд же в другой магозоне, у него, можно сказать, своя собственная Англия — та, которая «наша». Разве ты не знаешь? — удивился Глеб. — Впрочем, неважно. Единственной магической школой Великобритании является Хогвартс.

— Никогда о такой не слышала, — пристыженно признала магспирантка Гроттер. О том, что Англий бывает много, она тоже даже не подозревала, но сознаваться ещё и в этом ей стало неловко. То, что Хогвартс — единственная школа, в то время как есть ещё и Магфорд, окончательно сбило её с толку, и она решила не вдаваться в подробности.

— В Магфорде, по-видимому, все закрылись от внешнего мира на самый надёжный щит, который нашли в библиотеке, и даже носа из-под него не показывают. Что касается Хогвартса, то вокруг него события развиваются особенно динамично, Хогсмид, деревню с правами доступа к защите Хогвартса, обе стороны отвоёвывают по очереди. Периодически в лес поближе к Хогвартсу наведывается сам Волдеморт, проводит полчаса в упражнениях со взламывающими заклятиями и уходит обратно изучать литературу по теме.

— Как вы это узнали? — полюбопытствовала Таня. — Вы видели его? Какой он?

— Познакомились с семейством смертофалдов из этого леса. Их он не заинтересовал, поскольку был мерзостно неаппетитен. Они прямо так и сочли: мерзостно.

— Вряд ли кто-то, кто даже неспособен сломить обычную защиту, может спровоцировать серьёзную войну, тем более мировую, — пренебрежительно произнесла Шито-Крыто.

— У Хогвартса не са-ая обычная, — уже спокойнее произнесла Жанна. — Дамблдору, похоже, повезло быть директором в замке, который можно замкнуть. По край-ей мере, нам так кажется.

— Ладно. И всё же: всё, что вы говорите — только внутренние разборки англичан, — возразила Рита. — Что ещё?

Некромаги переглянулись, безмолвно совещаясь. После краткого мига Глеб кивнул, и заговорила Лена:

— В происходящем есть некоторые аномалии, о которых пока что рано судить, но они уже заранее тревожат. По-настоящему тревожат. Мировая война — не самая серьёзная из бед, которые могут случиться, если мои подозрения верны. Насчёт твоих убеждений, что дело исключительно внутреннее и континента никак не касается... в войне активно участвуют уже четыре магозоны, а задеты ещё шесть. Ты веришь, что Волдеморту хватит половины мира? Он захочет весь.

— У него не получится, — уже, как показалось Тане, из упрямства буркнула Шито-Крыто. Видимо, ей было досадно, что так легкомысленно отнеслась к событиям в мире. — Ну, что он там сделал в этих ваших магозонах? Убил парочку младенцев?

— Принимаешь нас за паникёров? — подняв бровь, поинтересовался Глеб. Хотя он не сердился всерьёз, от него повеяло могильным холодом. — Французского Министерства магии и чар — аналога наших чиновников с Лысой Горы — больше нет. Его стёрли с лица земли. По мнению общественности, работников Министерства убили; лично я сомневаюсь, что всё так радужно. У французов были очень перспективные разработки по части превращения человека в зомби, они этим занимались просто ради жизнерадостного такого интереса, и мне кажется, что на них же самих их идеи и были испробованы. Для выживших ситуация осложнилась тем, что, как оказалось, их служба безопасности считала полезным тайком от граждан собирать и хранить архив волос и ногтей практически каждого французского чародея. С их гипертрофированной бюрократической системой никто не удивлялся никаким требованиям... В первые дни после падения Министерства Пожиратели занимались тем, что сверялись с архивом, выпивали подходящую порцию Оборотного зелья и отправлялись по адресу. Сотни магов убиты или пропали без вести. Нежить пирует. Скажешь, что пример Франции ни о чём не говорит, та же английская магозона, ничего нового? А как тебе то, что недавно произошло в Тюбинге? По-видимому, все погибшие отказались обучать Волдеморта своему искусству. И только подумай, каких размеров катастрофа грянет, если Учитель, к которому бы он подобрал подход, таки нашёлся.

— Но как же всё могло зайти так далеко? Почему у нас никто ничего толком не знает и не обращает внимания? — Таня не понимала. — Откуда у Волдеморта столько сторонников?

— Потому что у нас во главе Лысая Гора. Там ещё помнят, какой бардак начинается, когда пахнет жареным. Вампиры идут по шумок захватывать Тибидохс. Мертвяки пользуются моментом и объедаются лопухоидами до такой степени, что трескаются и расползаются на отдельные куски... Оборотни решают, что их исконной территорией была Трансильвания, и пытаются её захватить. Купидоны прекращают разносить почту, нацепляют латы и меняют стрелы на боевые, — медленно произнесла Шито-Крыто. — Удержать поток зелёных мозолей в такой обстановке просто невозможно.

— Так и есть, — подтвердил Глеб. — А Сарданапал считает нас детским садом и по-отечески бережёт от нервных потрясений. Что касается сторонников, то Волдеморт набирает их в каждой стране, куда приходит. Причём новички на вид такие же сумасшедшие фанатики, как и те, кто с ним уже давно. От предлагаемых благ явственно несёт как от сыра в мышеловке, даже не верится, что есть столько идиотов на свете. Пропагандируется очищение мира от грязнокровок, то есть тех, чьи родители не маги. При этом сам он полукровка, а в приспешники принимает всех, даже полезных для дела лопухоидов. Логики не прослеживается, не правда ли?

Все замолчали. Таня в шоке обдумывала услышанное. Как можно было пропустить такие события?

— Но почему Грааль Гардарику закрыли? Ещё дня два назад она была открыта. Теперь это кажется чересчур беспечным, но всё-таки — почему вы думаете, что что-то случилось и теперь мы вступаем в войну? — наконец спросила она.

— Вчера вечером мы, возвращаясь на Буян, встре-или Дамблдора. Проводили его к Сарданапалу, подели-ись своими наблюдениями. Он похва-ил наш английский, восхитился нашими добрыми сердцами, изрёк, что это са-ое важ-ое в наше тёмное время — и абсолютно ни-е-о не рассказал взамен, — проговорила Жанна.

— А потом среди ночи к Шурасику из кабинета Сарданапала пришёл сфинкс с запиской, — печально продолжила Лена. — Его убедительно попросили предоставить пять волосков для Оборотного зелья. Шурасик пошёл к директору, чтобы сделать это лично. Несмотря на поздний — или ранний, для кого как — час, в кабинете собралось немало народу: сам Сарданапал, Дамблдор, Медузия, Ягге и Ягун со Склеповой и Гломовым. Следом за Шурасиком пришла ещё и Зализина. Получив от них двоих по пять волосков, их вытолкали наслаждаться теплом постелей. Но даже за короткий промежуток времени Шурасику удалось понять, что происходит, — в голосе Лены прозвучало удовлетворение.

— И что же? — с нетерпением подалась к ней Таня.

— С нами будет учиться ключевая фигура в войне с Волдемортом. Гарри Поттер.

Почудилось ли Гарри, что неподалёку кто-то есть? Да.

Доверился ли он этому чутью? Конечно, нет.

И всё случилось буквально в один момент: вот только что ветер пружинисто бил в лицо, по ноге мерно стучал пристёгнутый к метле чемодан, вокруг, время от времени сближаясь, чтобы переброситься парой слов, летели остальные. А спустя миг — Ягун прерывает болтовню, напряжённо зависает в воздухе и затравлено оглядывается по сторонам; Снейп бледнеет и подаёт Грюму какой-то знак; и в Грюма из ниоткуда летит ярко-сиреневый луч невербального заклятия.

— Протего!

— Диспелио! — крикнул Люпин.

Из его палочки появилась плёнка, похожая на поверхность мыльного пузыря. Быстро раздуваясь, она обминула Рона, державшегося ближе всего к Люпину, затем Грозного Глаза, и облепила Трелони. Гарри замер, увидев, что прорицательница принудительно принимает свой настоящий облик.

— Твою мать... — вырвалось у Тобина, и Гарри был полностью с ним согласен: добравшись до напавших на них магов, заклинание Ремуса разрушило их маскировку.

Их был целый строй!

Маги были в плащах Пожирателей, и их заклятия сыпались со всех сторон — сверху, снизу, сбоку. Действовали они деловито и без суеты: методично простреливали каждый просвет, использовали любую ошибку и пытались убрать из борьбы старших.

Отчаянно уворачиваясь от вспышек заклинаний, Гарри, сам не толком не поняв, как, оказался впереди Грюма.

— Мне за спину, живо! — приказал аврор.

— Протего, — он отбил Ступефай, потом ещё один и ещё сразу два незнакомых заклятья.

— Поттер, я кому сказал!.. — рявкнул Грозный Глаз.

На мгновение воцарилась звенящая тишина. Гарри понял, что попал. Тут уже было не до пряток, он нырнул вниз, за ним — большинство Пожирателей. Краем уха он услышал команду на неизвестном языке, что-то про Поттера, и вряд ли дружелюбное. Гарри нёсся, рассекая воздух затейливыми зигзагами — никакой щит поставить он просто не успевал. В бешеной гонке, с длинным хвостом из преследователей, он быстро домчался до самой воды.

— Торнадос! — солёно-горькая пена заливала очки и лицо, и Гарри летел наугад, надеясь только, что от брызг Молния если и размокнет, то не сразу. Позади кричали, у многих смерч швырял мётлы в бурлящие волны, — наверное, немало Пожирателей захлебнулось водой, прежде чем кто-то смог понять, что вообще происходит. Ветвистая огненная молния прошила толщу воды прямо у головы Гарри, и, отшатнувшись, он метнулся вверх.

Чемодан, всё ещё пристёгнутый к метле, ощутимо потяжелел; метла слушалась еле-еле. Гарри не глядя запустил руку в карман, куда вроде бы кидал мантию-невидимку, и вытянул её оттуда. Карту Мародёров, лежащую где-то на дне, было жалко до слёз, но времени уже не оставалось. Мокрыми, мигом одеревеневшими на холодном ветру пальцами он отцепил ручки чемодана от древка Молнии. Смотреть, как все его вещи скрываются в пучине океана, Гарри не стал, а вместо этого рванул обратно в небо, поближе к своим.

— Вот он!

Его окружали; мантия-невидимка хлопала по плечам, на такой скорости Гарри никак не мог найти момент и надёжно спрятаться под неё. К нему пытался подлететь на помощь Снейп, но его отрезали заклятиями.

— Ступефай! Ступефай! Ступефай!!!

Пожиратели держали крепкие щиты, и ни одно заклинание Гарри не могло их пробить. Он почувствовал, что его переполняет настоящая паника.

— Сектумсемпра! — хлёстко взмахнул палочкой Снейп. Один из Пожирателей безвольно обвис на руках своих соседей, из порезов по всему его телу толчками выливалась тёмно-алая кровь.

— Гломус вломус, — до Гарри донёсся гулкий голос здоровяка Гломова. Тот тоже спешил на помощь Гарри. Своими тяжёлыми ударами бугай прокладывал дорогу пылесосу среди самой толпы Пожирателей Смерти, пока Снейп остервенело расшвыривал заклятие за заклятием.

— Поттер, делай хоть что-нибудь!!!

Гарри, который в залитых водой очках видел ещё хуже, чем без них, наобум шарахнулся от зелёной вспышки Авады Кедавры и проорал:

— Что!?

— Что-нибудь!

Ещё одна Авада, уходя от неё, Гарри едва не попал под ещё одну Сектумсемпру Снейпа. Неужели вообще ничего нельзя сделать?!

— Импервиус!

Теперь он мог видеть, хотя и слегка размыто. Пожиратели вокруг были без масок. Они оказались совсем ещё молодыми — ни одному на вид не дашь больше двадцати пяти.

— Нет чтобы в школе учиться и по вечеринкам ходить, — буркнул он себе под нос, кидаясь прочь от ярко-красного луча Ступефая. — Импедимента! — заклинание угодило в цель, но тут же пришлось выставлять Протего и улепётывать сразу от трёх Круцио. С Поттером не церемонились.

Снейп и Гуня Гломов успели совместными усилиями разбросать ещё нескольких Пожирателей, прежде чем кто-то крикнул "Огниус максима", и мир погрузился в огненный ад. Щиты Гарри пружинисто вытолкнули его из шара пламени, прямо на кого-то из неприятелей; Гарри отшатнулся в сторону, резко разворачивая метлу.

Нацелив палочку прямо на сердце Поттера, перед ним на метле сидел, напряжённо выпрямившись, Драко Малфой. Схватка его не особо задела: расцарапанное лицо и обожжённые руки — сущие пустяки.

— Только дёрнись, Поттер, — предупредил слизеринец, почему-то настороженно оглядываясь по сторонам.

— Только дёрнись, Малфой, — с чувством произнёс Гарри, вскидывая свою палочку в ответ. Почерневшая, в покрытой копотью руке, она всё ещё должна была работать. — У меня реакция тоже ничего.

Они сверлили друг друга взглядами, но ни один не хотел атаковать первым: Малфой — по неизвестным причинам, а Гарри — потому что был здорово озадачен, что в него до сих пор не запустили Авадой Кедаврой. Вокруг воняло, а дальше футов пятнадцати ничего не было видно — густой чёрный дым заволакивал всё, поэтому как продвигаются дела у остальных, ни Гарри, ни Малфой не могли знать.

Внезапно послышался чей-то высокий, словно нечеловеческий крик. Малфой побелел и вцепился в палочку так, что казалось, будто она сейчас разломится. Крик повторился.

Малфой рывком бросился туда, откуда кричали, напоследок через спину наугад швырнув в Гарри фиолетовый луч, вроде того, каким попали в Гермиону в Министерстве. Заклинание прошло высоко над головой гриффиндорца. Пока Поттер обалдело хлопал глазами, противник скрылся в дыму.

Мантия-невидимка всё ещё была на плече, но явно повреждённая — вся в саже, она обвисла чёрными клочьями.

Из клуб дыма выскочил юркий пылесос Гробыни. На ней дымилась одежда, а концы волос ещё тлели. Надрывно кашляя, она спросила:

— Ты в порядке? Гуню и Ягуна не видел?

— Ага. Видел, но до взрыва, — ответил Гарри, оглядываясь по сторонам. — А ты как?

— Да у меня пылесос минут через пять грохнется, — пожала плечами Склепова. — Ему не очень понравился температурный режим.

— Перелазь ко мне, — шокировано предложил Гарри. Такой идиотизм у него что-то не совсем укладывался в голове: летать на горящем изнутри пылесосе...

— А, поймает кто-нибудь, — легкомысленно бросила она. — Если тебе так хочется сделать идеальную мишень, лучше уж вы к нам.

— Нет, не хочется, — покорно ответил Гарри и дал себе слово далеко от Гробыни не отлетать.

— Пошли искать наших, — не дожидаясь его ответа, ведьма рванула вперёд, в дым, туда, где скрылся Драко Малфой и откуда сейчас доносились выкрики заклинаний. Пришлось Поттеру последовать за ней.

Плотная чёрная завеса длилась где-то дюжину футов, не больше, а дальше Гарри и Гробыня наткнулись на горячую схватку. Кажется, здесь были почти все: сразу от двоих Пожирателей отбивалась Гермиона, за ней спина к спине против нападающих сражались Ягун и Рон, где-то вверху мелькала тоненькая фигурка Тонкс. Хотя тело Грюма тряслось в судорогах, старый аврор сосредоточенно прорежал кольцо из врагов, сгрудившихся вокруг него. Ниже на наспех наколдованных носилках валялись Луна и Джинни, одна — мертвенно бледная, другая — вся в ожогах. Рядом с ними надсадно гудел пылесос с Гуней и кое-как удерживающимся за спиной Гломова Снейпом — видимо, метла Снейпа сгорела.

— Инсендио! — атаковал Гарри ближайшего Пожирателя. Чёрный плащ загорелся, и противник принялся с криками поливать себя водой из палочки. — Ступефай!

— Пундус храпундус, — звонко воскликнула Гробыня. Её перстень полыхнул двумя багрово-красными искрами, и двое Пожирателей с храпом повалились лицом на свои мётлы.

— Экспеллиармус! Конфундус! Протего! Фурункулус!

Ещё пятерых сообща сумели вывести из строя Гарри и Гробыня, прежде чем Пожиратели спешно перегруппировались, и в новоприбывших посыпались разноцветные лучи заклятий.

— Давай я атакую, а ты защищаешь, — щёлкнула пальцами Склепова.

Гарри кивнул, метнулся в сторону от шальной Сектумсемпры Снейпа и наложил Протего на себя и Гробыню.

— Фурыллис эббус труфус бонирайис аппендицитус болотомус, — снова ослепительно полыхнули красные искры, темноволосая Пожирательница Смерти опасно согнулась на метле, вопя от боли. Гарри, страхуя русскую ведьму чуть снизу, едва успел выставить блоки против целой серии заклятий в их сторону. — Панидис паленус, — это заклятие срикошетило от чьего-то брошенного щита, пострадал от него только Рон. — Ой! Трыгус шипелус. Труллис запуллис! — изо всей силы замахнувшись, Гробыня отшвырнула сильно дымящуюся трубу от своего пылесоса куда-то в гущу схватки и ласточкой прыгнула на метлу Гарри. Оба ухнули вниз, от вопля Склеповой у него заложило уши; только выправив полёт, Гарри понял, что мантии-невидимки на плече уже нет. Далеко внизу её тоже не было.

— Вон оно! — Гробыня махнула рукой куда-то вверх и в сторону. Гарри послушно вскинул голову.

— Что, Поттер, тряпочка нужна? — ехидно ухмыляясь, уже совершенно спокойный и уравновешенный Малфой перебросил мантию себе через плечо. — Тогда полетели!

Заложив крутой вираж, он скрылся в дыму. Не раздумывая, Гарри бросился за ним. Случайно задел кого-то плечом, увернулся от посланного вдогонку Инсендио, на ходу бросил Ступефай в удобно подвернувшегося Пожирателя...

Дым оказался густой. Сюда не доносились крики и шум схватки, а вытянув руку вперёд, Гарри понял, что пальцы почти не видно.

— Ну и где он? — шёпотом спросила Гробыня. От боевой девушки, ещё только что эффектно разгромившей кучу Пожирателей, не осталось и следа. Она доверчиво прижималась к Гарри, обнимая его за талию, чтобы не упасть с метлы.

О том, что доверчивым и наивным из этих двоих был как раз Поттер, деликатно умолчим.

— Не знаю...

— Неужто сбежать от меня вздумали? — на парочку налетело нечто огромное и чёрное. У этого огромного и чёрного было какое-то аномальное количество рук, ног и совсем уж неопознаваемых выступов и неровностей. — Аааапчхи!

Сажа комьями посыпалась во все стороны, и НЛО приобрело человеческие очертания.

— Ягун, ты, что ли? — выпалила Гробыня.

Гарри моргнул.

— Я, что ли! Потрёпанный, подпаленный, придавленный, но не побеждённый, — подтвердил он, отряхиваясь.

Гарри моргнул.

— Идиот! Я чуть разрыв сердца не получила, — заявила Склепова.

— Какого из? У тебя главное сердце железное, и в коробке с запасными ещё штук сто, — как всегда, не особо беспокоясь о чувстве такта и прочих телячьих нежностях, ляпнул Ягун. Ему повезло, что Гробыня не родилась василиском — сложись жизнь иначе, он бы уже безмолвно рассекал воздух в виде каменной глыбы.

Гарри моргнул.

— А кое-кому запасные мозги бы не помешали, — ядовито прошипела Гробыня.

Гарри надоело моргать, и он решил вклиниться:

— Ребят, а вы тут Малфоя не видели?

— Кого? — переспросил Ягун.

— У тебя белобрысой дылды с хамским взглядом и оборванной тряпочкой в руках не пролетало? — перевела Гробыня.

Вопрос вышел несколько припоздавшим, потому что белобрысая дылда изволила явиться самолично. Дым ещё не развеялся, поэтому заметить друг друга они смогли только ярдах в двух.

— Экспеллиармус! — выкрикнул Гарри, Малфой чудом увернулся от луча заклятия, кувыркнулся в воздухе, пропуская под собой зелёные и красные искры из колец русских, и сдавленным голосом, панически оглядываясь по сторонам, выдал:

— Эй, эй, подождите! Да не колдуйте же!

Гробыня, Ягун и Гарри смерили его озадаченными взглядами.

— Я здесь в заложниках! Отбейте меня от них!

— Хорош заложничек, — возмутился Ягун. — Кто эту, как её, Трелони в океан отправил?

— Я же не мог открыто выступить за вас. А что, если победят Пожиратели? — ответил слизеринец таким тоном, будто это было нечто само собой разумеющееся. — Кроме того, ручаться за то, что она жива, не буду, но я попытался наколдовать ей спасательный круг, и она вроде должна была быть в сознании. И я молчал, пока была возможность, что они не узнают, что вы не просто какие-то маги, а сопровождающие Поттера.

— Малфой, ну ты и змеюка! — у Гарри не было слов.

В Ягуна полетел жёлтый луч. Все трое отшатнулись. При виде Пожирателя, выпустившего это заклятие, Малфой рванул вверх, на прощание бросив в направлении Гарри какое-то заклинание. Оно угодило в спину другого Пожирателя и оказалось чарами окрашивания в зелёный.

— О-па, и вправду нормальный чувак, не наврал, — изрёк Ягун. Тем временем Гробыня уже оперативно убрала единственного свидетеля того, что Малфой сражался не всерьёз.

— Давайте вернёмся ко всем, — попросила Склепова. — Раздобудем мне метлу, там свободная найдётся... тревожно мне что-то.

В дыму они наткнулись ещё на двоих улепётывающих Пожирателей, но здесь реакция Гарри не стормозила, и первой же порцией Ступефаев он вырубил врагов. Их тела полетели вниз. На одну из освободившихся мётел спешно пересадили Гробыню.

— Импедимента!

— Авада Кедавра!

— Диссекто!

— Ступефай!

— Сектумсемпра!

Крики схватки обрушились на них, отчаянные, безнадёжные. В воздухе стоял тяжёлый запах, вокруг всё заволокло удушливым дымом, внизу ярдах в тридцати на наколдованных носилках вперемешку лежали раненые, кого кто успел поймать; хотя Пожирателей осталось не очень много, они сумели сбить обороняющихся в кучу и теперь обстреливали их со всех сторон.

— Инсендио! — послал заклятие в ближайшего же врага Гарри; почти долетев до противника, луч без всяких звуков и вспышек исчез.

— Затопталес капиталес, — ярко-красные искры Гробыни постигла та же судьба, что и Инсендио Поттера. — Что за хрень?!

Ягун толкнул Гарри локтём и показал наверх. Щурясь, тот попытался понять, что там такого особенно интересного.

В воздухе зависли двое, в одном легко узнавался Малфой, другой же Пожиратель был в маске. И от них двоих исходила магия такой силы, что её почувствовал бы даже полный маггл.

— Они защищают своих! — воскликнула Склепова. — Так, где Гуня?

Пока Гарри безуспешно выискивал в небе Гломова и Снейпа, они обнаружились сами —Гробыня выдохнула с видимым облегчением. Им повезло не оказаться ни в окружении, ни среди раненых и мёртвых, ни среди упавших в океан. И сейчас перегруженный пылесос вынырнул из дымовой завесы над головами Малфоя и того самого Пожирателя.

Не сговариваясь, Гарри, Гробыня и Ягун бросились на помощь своим.

— Сектумсемпра!

— Ступефай!

— Искрис фронтис форте!

— Совестиум!

— Панидис паленус!

— Суффоко!

Пожиратель смерти сосредоточенно держал свою защиту, а вот Малфой с каждым ударом по щиту белел прямо на глазах, как будто из него выкачивали все силы.

— Гломус вломус, — скороговоркой шепнул Гломов и рванул пылесос вперёд. От удара пудового кулака Гуни худощавый Пожиратель согнулся пополам, но не свалился; нанести ещё одну сокрушительную атаку Гломов не успел — щит отбросил его на несколько ярдов, так, что пылесос едва удержался в воздухе. Малфой душераздирающе закричал:

— Отпусти меня! Я больше не могу!

Но Пожиратель только вновь скрестил пальцы, и Малфой, захлебнувшись воздухом, замолчал. Взгляд у него стал совсем безумным.

— Малфоя не трогаем! — крикнул Ягун. — Только главного!

— Все вперёд! — резко скомандовал Снейп.

Гарри машинально резко сорвался с места, столкнулся с точно так же автоматически подчинившимися Ягуном и Гробыней; надрывая глотки, они с воплями налетели на Пожирателя. Поттер двинул врагу по лицу, Склепова сорвала с противника маску, расцарапав тому кожу до крови, Ягун скрутил ему руки. Полубессознательного Малфоя оттеснили в сторону.

— Гломус вломус, — снова произнёс Гуня и замахнулся...

— Нет! Стой! Не надо! — взмолилась вдруг Гробыня. — Пусть кто-то...

Пожиратель дёрнулся, стряхивая с себя захват Ягуна — Гарри и Ягун буквально повисли у того на руках, ещё один такой рывок и колдун бы однозначно вырвался.

— Бей! Сейчас же! — рявкнули в один голос Поттер и Снейп.

И на висок Пожирателя обрушился мощнейший удар. Громко хрустнули позвонки в шее противника, глаза его налились кровью, а голова откинулась под неестественным углом.

— Ну уж нет... тогда я заберу тебя с собой, — мгновенно ослабевая, просипел враг. — Спиритус деструо...

Склепова вскрикнула, но сделать уже ничего не могла — из груди мага вырвались тёмные путы, извиваясь, охватили Гуню, и взгляды Гломова и Пожирателя остекленели одновременно.

— Нет! Не-е-ет!!! — со звериным воем кинулась к своему парню Гробыня. Трясущимися руками она подхватила тело Гуни, с неведомой силой перетащила на свою метлу и полетела куда-то прочь, в сторону.

— Оставь его на носилках, нам ещё сражаться, — крикнул ей вслед Снейп.

— Нет! Не отдам! Он живой! Оставьте нас! Панидис паленус!

Мантия на Снейпе вспыхнула; девушка стремительно бросилась вниз.

— Трыгус ш... Трыгус шипелус, — автоматически погасил пламя Ягун.

Он попытался издать ещё какой-то звук, но не смог ничего сказать, не получилось. В глазах у него стояли слёзы.

— Аллево, — хладнокровно произнёс Снейп. — Вам, Поттер, надеюсь, успокоительного не требуется? Мистер Гломов может быть и жив. Сейчас нужно закончить бой, если это окажется нужно, погоревать вы успеете и потом. Вперёд! Драко, тебя это тоже касается.

— Но, крёстный...

— Мы победим, — вздёрнул подбородок зельевар. — Ты сражаешься за нашу сторону.

И они нырнули вниз.

Там, внизу, была настоящая мясорубка. Заклинания прошивали воздух в каждом футе, без щита не выживешь и пяти секунд. Мелькала и Авада Кедавра, несмотря на сложность и опасность задеть своих же. Гарри показалось, что он заметил в самой гуще сражения фиолетовые волосы Гробыни.

— Мистер Поттер, вы намерены и дальше прохлаждаться на свежем воздухе? — язвительно осведомился Снейп, поудобнее перехватив трубу пылесоса. — Отсюда им ничем не поможешь.

Гарри вздохнул, обернулся к Малфою в смутном порыве предложить биться вместе, отказался от этой идеи, и полетел не изощряясь, по прямой — при такой густоте заклятий уже не играло никакой роли, прёшь ты вперёд как танк или виляешь, словно заяц.

— Протего, Протего, Ступефай, Протего, Экспеллиармус! — в руки влетела палочка какого-то из Пожирателей, Гарри было некогда, и он просто швырнул её куда подальше; вряд ли кто-то сумеет её сейчас поймать. — Протего...

Лица перед глазами смазались, он уже не очень разбирал, кто перед ним, а надеялся только, что своих успеет узнать, прежде чем ударит. По голове мазнуло чьё-то Диссекто.

— Импедимента, ой, Гарри, прости! Это ведь ты? — на него налетела Гермиона.

— Давай спина к спине, уже не могу... — выдохнул он.

Спиной к спине сражаться было удобнее, не приходилось постоянно вертеться волчком, наколдовывая новые и новые Протего. Да и Пожиратели наконец начали сдавать, отступая под отчаянным натиском оставшихся бойцов. Особенно их устрашала Гробыня.

Если честно, видя, как бьётся русская ведьма, Гарри и сам пугался. Ей было всё равно, сколько и каких ранений она получит. Она совалась в самое пекло, в одиночку против троих, четверых, даже пятерых, и умудрялась там выживать. В глазах у неё горела ярость, такая жгучая, что самые стойкие Пожиратели перепугано отшатывались назад, стоило им увидеть Склепову.

— Фризио! — распалённая схваткой Пожирательница Смерти направила свою палочку на Гарри; не думая, Поттер вильнул в сторону от бирюзового луча, успел даже себя поздравить — и услышал вскрик Гермионы.

— Фините Инкантатем, Гермиона, ты в порядке? Энервейт!

Но ничего не подействовало. Подруга вроде бы оставалась в сознании, но взгляд был расфокусированным, и она не двигалась.

— Давай, я унесу её, — приблизился бледно-синий Рон. Из длинного глубокого пореза на его бедре фонтанчиком била кровь. — Держись, Гарри! — отбиваясь, он стал прокладывать себе дорогу к раненым, перекинув Гермиону через древко своей метлы.

Гарри остался один. Далеко не все Пожиратели вокруг находились лицом к нему, но он быстро понял, что если его атаковать со разных сторон, то вполне хватит и, скажем, троих. Надо было прорываться.

— Ступефай! Протего! Протего! Конфундус!

Чудом не угодил под шальную Аваду, шарахнулся в сторону и едва сумел увернуться от красных искр Гробыни. Сердце колотилось как сумасшедшее, словно готовое вот-вот выскочить. Щиты. Ступефай той же самой Пожирательницы, которая задела Гермиону — снова еле ускользнул; в ответ послал Инсендио — она смогла увернуться.

А потом что-то толкнуло его в спину, и мир погрузился в небытие.