Серые волки (джен)

Когда пришли за Асторией, Драко понял, что опоздал.

В её родословной оказался маггл. Всего один, но по нынешним временам этого было достаточно. Драко следовало сообразить раньше.

За Асторией пришли в четыре утра. Она взглянула на мужа, и он понял, что о ребенке необходимо молчать. Не то, чтобы в Министерстве не знали об его рождении, но официальной регистрации еще не было.

Она посмотрела на Драко вялым предутренним взглядом. Он поцеловал ее. Она поцеловала его в ответ.

В последний раз.

В четыре часа утра этот факт был так же неоспоримо реален, как крепость на острове в туманном Северном море.

Драко последний раз видел Асторию живой.

* * *

— Я тебя предупреждал, — сказал портрет Северуса Снейпа. Драко его ненавидел: портрет всегда оказывался прав и после смерти вел себя еще заносчивее, чем при жизни.

— Департамент генеалогии проводит очередную проверку, — продолжал Снейп. Это его изображение отличалось большим здравомыслием, чем то, что висело в директорском кабинете (точнее, в развалинах кабинета) в Хогвартсе. И тем более, чем призрак, который являлся в Визжащей хижине.

Драко не стал спрашивать, откуда Снейп об этом знает. Он на опыте убедился, что ответа не последует. У Снейпа были свои источники.

У Снейпа-с-портрета. Снейп умер.

От человека остался призрак. Следовательно, человек мертв. Портреты не считаются — все они переживают своих обитателей. Драко был волшебником, поэтому не слишком преклонялся перед логикой, но даже он за долгое время усвоил простейший силлогизм: призраки появляются только после смерти человека; Снейп — призрак; следовательно, Снейп — умер.

— Департамент генеалогии, — повторил Драко.

— Проверяют Старые семьи, — сказал Снейп с демонстративным терпением, словно говорил с «этим кретином Лонгботтомом». — Старые семьи. Истинных чистокровных.

Драко даже не поморщился — сарказмом его давно было не пронять. Малфоям повезло, что они вообще уцелели после победы Повелителя.

Шаркая ногами, появился старый домовик Кричер. Немощными руками он прижимал к себе спелёнатого младенца.

— Хозяин Драко тревожится, — прохрю… проговорил он.

Это утверждение не нуждалось в ответе, и Снейп-с-портрета продолжил:

— Лучше бы хозяину Драко не тревожиться, а заняться делом. Он мог бы поговорить с помощником по особым поручениям.

— Помощником по особым поручениям, — повторил Драко.

— В Департаменте генеалогии, — Снейп не скрывал насмешки. — И советую не откладывать.

Ребенок что-то лепетал и извивался на руках укачивающего его домовика. Кричер принадлежал матери. Он перешел к ней после… после того, что случилось в Хогвартсе пять лет назад. Дом на Гриммо-плейс был запечатан наглухо, словно древняя усыпальница.

На втором этаже отец мерил шагами гостиную: вперёд-назад, вперёд-назад. Теперь родители редко покидали мэнор.

* * *

— К помощнику по особым поручениям Департамента генеалогии Министерства магии. Будьте добры.

Ведьма в приемной вручила ему нагрудный знак, на котором блестела надпись: «Встреча с помощником по особым поручениям».

— Следуйте за перепиской, — добавила она.

Драко поднял голову и увидел целую стаю разноцветных бумажных самолетиков. Он прошел за ними в лифт и спустился на три уровня. Или на четыре? Он не считал этажи, а действовал методом проб и ошибок, ориентируясь на служебные записки. Наконец он угадал с этажом. Записки рванулись наружу и стремительно полетели по коридору. Драко двинулся за ними, стараясь идти как можно быстрее. Бежать он не осмеливался, боясь привлечь внимание. Свернув за угол, самолётики устремились в низкий проем (Драко еле успел пригнуться) и устроили ему изрядную гонку по лабиринту коридоров. Министерство было создано магией и развернуто в промежуточных измерениях, поэтому игнорировало и пространство, и время, но обычно это не проявлялось с такой пугающей очевидностью.

На двери была одна единственная табличка: «Помощник по особым поручениям Департамента генеалогии». Под ней кто-то старательно вывел красными чернилами: «Берегись леопарда». Драко просунул руку под мантию и нащупал палочку, но доставать ее побоялся. Из поведения Снейпа вытекало, что вести себя надлежало крайне осторожно. Было бы очень неосмотрительно сыпать проклятьями в самом сердце Министерства, какое бы чудище не скрывалось за дверью.

Дверь распахнулась, и в темноте проступили очертания стола, освещённого одинокой свечой. Хозяин кабинета поднял голову. В тусклом свете блеснули стекла очков. Это был молодой человек в красной феске со старческим морщинистым лицом.

…И рыжими, сильно побитыми сединой волосами.

— Вы ко мне? — поинтересовался он.

«Уизли. Да, такое уж у Снейпа чувство юмора. Приходится мириться», — подумал Драко и спросил:

— А леопард где?

— Это шутка, — ответил Перси Уизли с похоронной улыбкой.

* * *

Считалось, что он — Последний из Уизли. Близнецы погибли в битве. Тот, что дружил с Поттером, тоже. Женатый на француженке-вейле… тут могло быть по-всякому. Он работал на гоблинов, так что… Мог исчезнуть в их убежищах в Гринготтсе или где-то еще. Гоблины даже в нынешние времена не терпели стороннего вмешательства.

Полугоблины, четвертьгоблины и так далее — другое дело. Как профессор Флитвик, который растворился то ли в Запретном лесу, то ли в Азкабане.

Прошло больше пяти лет, и слухи стали путаться.

Артур Уизли точно погиб в битве, и, вероятно, пламя пожрало и его супругу.

И все это — по вине того, кто считался покровителем семьи Драко, так что рассчитывать на милость Уизли вряд ли стоило.

Может, леопард — не такая уж шутка.

— Меня прислал Снейп, — сказал Драко.

Уизли приподнял бровь.

— Какой Снейп?

Драко открыл рот и снова закрыл.

— Портрет или призрак? — уточнил Перси Уизли тоном, каким объясняют школьные правила первокурсникам.

— Портрет.

— Наверняка не хогвартский — туда так просто не попадешь. Даже теперь. Приходится заниматься скалолазанием. Так вас прислал Снейп?

— Насчет проверки. Старых семей.

Драко с трудом выговаривал слова. Предложения вообще не давались. Некоторые вещи не произносят вслух, особенно там, где мрачные стены пропитаны министерской мощью.

Уизли прекрасно понял его нервные косые взгляды.

— Здесь безопасно. Совершенно безопасно. Насколько в наше время… Ладно, к делу. Да. Генеалогия Старых семей. — За стёклами очков блестели карие глаза. Яркие и жесткие глаза старика. — Таких как ваша. Как моя. Тех, кто появился из тумана времен с магическими способностями и является ровесником самой Англии.

Он принялся точить перо, чтобы придать его кончику более изящную форму. Как ни странно, с помощью обломка лезвия, который извлек из ящика стола. По всему видно — привычка, чтобы занять руки.

— Снейп так и сказал, — повторил Драко, и удивился, как бессмысленно, глупо и пусто прозвучали его собственные слова.

— Ну да. Хорошо. Так вот…

Уизли сдвинул очки на кончик носа, и, прищурившись, принялся внимательно осматривать кончик пера. Потом окунул его в чернильницу и написал несколько строк.

— Так вот… Старые семьи называют себя чистокровными, но, с современной точки зрения, таковыми не являются. Этим вопросом заинтересовались весьма высокопоставленные лица. Семейный гобелен Блэков привлек их особое внимание…

Драко с трудом сглотнул. В горле пересохло так, что стало больно. За последние годы он кое-чему научился. Например, что недооценивать врага смертельно опасно. Как на собственном опыте убедилась тетка Беллатрикс, когда вздумала поиздеваться над осиротевшей Молли Уизли.

Это оказались последние в жизни Беллатрикс слова. Авада сбила ее с ног, и вместе с ней — изрядную часть хогвартской стены. Скорее всего обе противницы так и остались там, под грудой обгоревших камней.

Хогвартс так и не восстановили.

Сначала пришли за магглорожденными. Драко тогда не обратил внимания, и даже решил, что это — неплохая идея. Но вскоре стало ясно: ни он, ни его семья не относятся к числу победителей. Победа принадлежит только Повелителю и тем, кто у него в милости, а это скорее Кэрроу, чем Снейп. И уж, конечно, не Малфои. После истории с дневником Тома Риддла… Драко кое-что слышал и знал, что Повелитель был очень недоволен. По непонятной причине, исчезновение дрянной маггловской вещицы разозлило его больше, чем неудачный налет на Отдел тайн, после которого Люциус Малфой оказался в Азкабане.

— Комиссии по регистрации магглорожденных больше некого регистрировать, — пояснил Уизли, — поэтому они занялись Департаментом генеалогии. В древние времена могущественные волшебники для усиления магии заключали разнообразные союзы…

Драко не понравился его тон, и он не сумел этого скрыть, потому что Уизли предостерегающе поднял руку.

— Ты должен меня выслушать. Как думаешь, откуда взялись метаморфы? На Ионических островах их называют сыновьями и дочерьми Протея, и легенда не врет. Природные метаморфы заключали браки с магами. Как и вейлы. У многих игроков в квиддич имеется примесь вейловской крови: легкие птичьи кости, соколиное зрение и страсть к полету.

Уизли смотрел на Драко в упор.

— Мадам Хуч.

— Давно покинула страну. Но что касается Малфоев и Блэков, кстати, тоже, остались документы. На латыни и старофранцузском. Когда оказалось, что такие связи позорят, их постарались скрыть. Большинство магических родов использовало скрещивание, чтобы увеличить свою силу. Потому что от волшебных существ рождаются только маги и ведьмы, но никогда — сквибы.

Уизли поморщился.

— Сейчас этого не хотят признавать, но такие союзы считались почетными, и ими похвалялись с обеих сторон. Пока волшебников не обуяла жадность.

* * *

В свое время пикантный слух даже доставлял Драко удовольствие. Вейла в роду — неплохой вариант, особенно по сравнению с великанами и гоблинами, но все же…

— Но все же, — сказал Уизли, располагая перо строго параллельно пергаменту, и поправляя углы промокательной бумаги, чтобы она легла идеальной стопкой, — «Магия — Сила». Сам знаешь. Так написано на фонтане в атриуме.

Притом, что все вокруг называли магглов скотом, Драко ненавидел фонтан. Искалеченные нагие тела с равным успехом могли принадлежать и магглам, и волшебникам. Он вздрогнул, потому что всегда боялся, что в толпе окажется легилимент. Повелитель — тот точно был легилиментом. Малфои, к вечному своему стыду, знали, как давит магическая Сила.

— Раньше это придавало шику, — сказал Уизли, — но теперь смертельно опасно.

Драко подумал о младенце на руках у Кричера и о родителях, нервно меряющих шагами комнаты.

— У тебя проблемы с обеих сторон. И у Блэков, и у Малфоев есть примесь вейловской крови. Что твой отец, что мать — тонкокостные блондины, а по семейному древу глаза у них должны быть серыми, а волосы — черными.

— Но… что же мне делать?

— Мадам Хуч давно покинула страну.

— Но… нам некуда бежать.

Французское Министерство таких как они не впускало. Он это знал, потому что сразу после Победы отец пытался получить разрешение через нормандскую тетку. Несмотря на великолепные связи, той не удалось добиться успеха.

Уизли оглянулся по сторонам и, что-то пробормотав, взмахнул палочкой. На мгновение их окутала полная тишина.

— В Запретном лесу таятся Серые волки, — сказал он. — Ищи в Визжащей хижине.

Это было все. Заклятье тишины рассеялось, и Уизли резко тряхнул головой, показав, что разговор окончен.

Потому что у стен есть уши, и их завитки начали проступать под тусклой штукатуркой.

Драко кивнул, поклонился и быстро вышел.

* * *

В Визжащей хижине привидения являлись чаще, чем где-либо в Англии. Теперь они стали являться еще чаще, если такое вообще возможно. Вой, вопли, стенания…

Во всякое время дня и ночи в хижине часами стенали о бестолковости Поттера.

Драко совсем не хотелось возвращаться.

И совсем не хотелось знать, какое отношение к хижине имеют волки.

В полдень в Хогсмиде стоял серый туман. Драко двинулся к хижине, притворяясь обычным любознательным путником. Его окутывала на удивление нежная дымка. Она ласковыми влажными каплями оседала на лице и слезами собиралась на ресницах. Туман скрадывал расстояния и сулил покой тем, кого мучит похмелье, и кто не ложился всю ночь.

Драко шел по тропинке, чувствуя, как врезаются в подошву камешки и прогибается под ногами дерн. Туман загустел, отрезав Драко от мира.

Он постучал в дверь.

— Осел! — выкрикнул призрак. — Открой сам. У меня рук нет, а ты как-никак живой.

Драко повиновался и переступил порог. Дверь захлопнулась. Лучше уж призрак, чем Упивающиеся смертью, которые бродят по улицам. Кто знает, когда будет опубликован рескрипт о кровной нечистоте Старых семей?

— Я… Ну…

— Перестань мямлить! Ты в свое время быстро от меня избавился, верно? Неблагодарный мальчишка! Я по твоей милости дал Непреложный обет, и вот как ты меня отблагодарил. Все вы — Малфои — неблагодарные и коварные твари!

Драко промолчал. Снейп бушевал не в полную силу, но остановить эту его речь было невозможно.

— Вообразил себя самым умным? Нахватался у милой тетушки Беллы верхушек окклюменции? Чтоб ей в аду слаще горелось! Если бы я знал… Старый интриган все равно бы меня обставил, но ты мог бы хоть немного помочь.

Драко уставился в пол, туда, где на пыльных досках давным-давно запеклась кровь.

— Думаешь, как бы улизнуть? Смотри на меня, ты, щенок неблагодарный! От тебя все равно никакого проку, так что не смей отворачиваться!

Драко ненавидел, когда призрачное лицо Снейпа оборачивалось черепом. Мерлин, как он это ненавидел! Как ненавидел! И с чего он в свое время вообразил, что череп со змеей — высокое искусство? Метка все еще ныла на предплечье, хотя сам он давно был в немилости. Со дня Победы его не призывали ни разу, но он помнил немилосердную боль…

— О чем-то, кроме собственной жалкой участи, ты думать в состоянии? Все вы меня использовали — Малфои, Поттеры, Дамблдоры. Всем подай Снейпа! Всем нужен мальчик на посылках! И Тому Риддлу тоже.

— Кому?

Драко слышал это имя раньше в связи с дневником.

— Вол-де-мор-ту, — отчеканил Снейп, и, распахнув рот, издал ужасный вой… Если Имя все еще заклято, они об этом скоро узнают. — Еще один паренек с севера с головой, забитой идиотскими придумками. Из Малого Хэнглтона вместо Спиннерс-Энда, но откуда бесхребетным южанам знать разницу?

Сквозь тщательно культивируемые шелковые интонации проступил костяк природного выговора Снейпа. Он резал слух Драко так же, как в свое время голос Лонгботтома… Ну да, произношение очень похоже. Может, поэтому Снейп так ненавидел Лонгботтома.

* * *

Драко слушал, а Снейп продолжал бушевать.

— Я держу слово, — говорил призрак. — Я не отказался ни от одного обета.

Он выпрямился, резко помолодел (и, честно говоря, похорошел). Благородная версия того Северуса Снейпа, которого Драко знал.

— Лили бы мной гордилась! — продолжал Снейп-призрак.

Ох, только не это! Если Снейп заладит про Лили Поттер, урожденную Эванс, его будет не остановить. Он мог стенать часами…

А времени у Драко не было.

Когда выйдет рескрипт? После исчезновения Астории он понимал, что аресты начнутся немедленно и непредсказуемо.

— Перси Уизли сказал мне… он подчеркнул, что в Запретном лесу таятся Серые волки, и что надо идти в Визжащую хижину. — И добавил: — Они взялись за родословные древа. Ищут нечеловеческую примесь. Вейлы. Насчет вейл — это правда, — закончил Драко упавшим голосом.

Снейп усмехнулся:

— Слишком малая примесь, чтобы сделать тебя неотразимым.

«Только для Астории, а та мертва или стала жертвой Поцелуя», — Драко отогнал от себя эту мысль.

— Если бы я не умер, все равно был бы уже покойником, — продолжил призрак более спокойным тоном. — Раз пришли за полукровками…

— Сегодня в четыре утра забрали Асторию, — ответил Драко. — И твой портрет велел мне поговорить с помощником по особым поручениям. Это оказался Последний из Уизли, и он посоветовал обратиться к тебе.

— Ах, Уизли, — сказал Снейп тоном, какого Драко никогда у него не слышал. В нем почти что звучало уважение. — Это совсем другое дело.

Призрак совсем успокоился, и это напугало Драко еще сильнее.

— Ладно. Ступай в Хогвартс.

— В Хогвартс?

Драко опешил. Может, призрак все же не в своем уме?

Конечно, не в своем уме, но это ничего не меняло.

— Иди низом. Спустишься по лестнице, потом в туннель…

— Но разве входы не запечатаны? И замок все равно в развалинах.

— Этот заканчивается не в замке. Нет. Там, где росла Дракучая ива…

Драко нахмурился и вздохнул. Призрак был прав: обет оставался в силе. Хотя держать Непреложный обет после смерти? Драко никогда о таком не слышал.

— Некоторые еще помнят о чести, — заявил призрак.

Мерлинов легилемент!

— Слушай внимательно, Драко, и постарайся все в очередной раз не завалить. Хогвартс всегда помогает тем, кто просит о помощи.

— Хогвартс мертв.

— Нет. Школа закрыта, но Хогвартс жив. Тебе это объясняли на первом курсе, но ты тут же забыл. У замка своя душа.

— Дамблдор мертв.

— Что верно, то верно. Но он был не единственным директором.

— Как мне найти Серых волков?

— Можешь не волноваться — они сами тебя найдут.

Драко не знал, что толкнуло его задать вопрос, но другого шанса могло не быть.

— Почему? Почему ты не ушел?

— Я остался на посту. И Лили бы меня не приняла. Она уже далеко за завесой. Вечность смотреть, как она и Поттер…

С этим словами Снейп окутался дымом, словно накинул на себя призрачную мантию, и закрутился над полом.

— Ступай и не останавливайся, пока не дойдешь до Ивы.

Тьма сгущалась на глазах. Драко гадал, не опасно ли наколдовать Люмос, а потом сообразил, что и шагу не сможет ступить, если не будет света. Почему он доверился Снейпу? Почему люди вообще доверяли Снейпу? Слуга двух господ, если верить тому, что о нем писали. Похоже, Уизли в Министерстве занимается тем же самым. Слуги мертвого, безнадежного дела. Но Снейп действительно давал Непреложный обет. Матушка это подтвердила. И не собирался отказываться от него. Всегда готов был идти наперекор и добиваться своего с упорством и упрямой яростью, достойными чистокровного волшебника.

А вот Драко, оказывается, чистокровным не был, как и вся его семья. Ни родители — из-за вейловской примеси, ни новорожденный сын — из-за нечистой материнской крови. Они все умрут…

«И еще вопрос, — думал он, пробираясь по развалинам, от которых несло застарелой вонью непогребенных трупов, — удастся ли пройти дальше Дракучей Ивы».

Он не помнил, что случилось с проклятым деревом во время битвы.

Наконец в конце туннеля забрезжил дневной свет. Или то, что могло сойти за дневной свет: туман в Хогвартсе был гуще, чем в Хогсмиде. Мглистая дымка успокаивала и пугала одновременно. Серым волкам легко будет подкрасться незамеченными…

«Ступай в Хогвартс. Хогвартс помогает всем, кто просит о помощи».

Все знали, что замок — живой, но уже через пару недель забывали об этом, хотя продолжали уворачиваться от движущихся лестниц, щекотали грушу, чтобы попасть на кухню, или призывали Выручай-комнату.

… Нет, об этом думать нельзя. Неизвестно, сохранилась ли комната вообще. Она пугала Драко даже больше, чем грозящая ему судьба.

Нет. Хватит об этом. У него есть цель, и эта цель ясна: воспользоваться любой помощью, какую Серые волки смогут предложить… кем бы они ни были.

Он стоял на газоне. За руинами виднелось поле для квиддича. Если бы не руины, если бы не разбросанные тут и там кости, день мог бы показаться вполне обычным. Над полем по-прежнему возвышались кольца ворот, трибуны тоже уцелели…

За исключением одного рухнувшего и выгоревшего куска.

Драко постоял немного и повернул в сторону замка. «Приходится заниматься скалолазанием», — сказал Перси Уизли. Может, он, Драко, сумеет добраться до портрета директора без посторонней помощи?

В тумане сгустились серые тени.

Тени людей, а не волков. Лиц он отсюда разобрать не мог. Все были закутаны в плащи.

Он выставил палочку перед собой и принял боевую стойку.

Одна из теней приблизилась, и в прохладной мгле проступили очертания лица. Стриженая голова в глубоком капюшоне. Знакомое лицо. Или было когда-то знакомым, но он не мог вспомнить.

Тени подступили ближе и окружили его. По меньшей мере, трое. И бежать ему было некуда.

— Малфой, — сказала первая тень.

— Грейнджер. Я думал, ты погибла.

— В Запретном лесу таятся Серые волки, — ответила она.

— О!

— И Хогвартс помогает всем, кто просит о помощи, — подхватила тень у него за спиной. Он повернулся, бессознательно опустив палочку, и увидел Минерву Макгонаголл. — Мистер Малфой, могу вас уверить, что здесь вы в безопасности.

Она держалась, как руководитель подполья, но резкий шотландский выговор принадлежал прежнему директору, и на мгновение Драко затопила волна тоски. Если бы все повернулось по-другому, если бы не было войны, если бы…

Если бы в последний миг в последней битве все не пошло не так…

Третья тень выступила вперед, и он закричал.

Беллатрикс!

Быть не может! Она же мертва! Очень даже может: они стояли на поле битвы. Кто знает, каких призраков Драко потревожил, разгуливая среди белого дня? Даже если все вокруг затянуто полуденным туманом…

Полдень. Времени не оставалось совсем. И, наверно, тетка не может не беспокоиться о родственниках?

— Ваша сестра в опасности, — сказал Драко.

— Знаю, — ответила она спокойным тоном. У него мороз пробежал по коже. Когда Беллатрикс затихала…

И что она делает в обществе ведьм, которых при жизни презирала?

— Тетя Белла…

— Почти угадал. Я действительно твоя тетка, но я не Беллатрикс.

— Андромеда.

Выжженная с гобелена предательница крови.

Того самого гобелена, который отдал их в руки врагов… Мир давно перевернулся вверх тормашками, но тех, кто увел его жену, никак нельзя было назвать друзьями.

— Снейп-с-портрета сказал нам, что твою жену забрали сегодня в четыре утра, — заметила Андромеда светским тоном, словно они беседовали о квиддиче. Они ступали по ровно постриженной траве. Угодья замка всегда сами следили за собой и приводили себя в порядок, составляя с замком единое живое целое.

Небо потемнело.

Грейнджер выбила у него из руки палочку и прокричала: «Бежим!»

Они бросились к Запретному лесу, пока с неба спускалась тьма, сгущаясь над брошенной палочкой Драко.

* * *

Они пробирались сквозь густой подлесок, а за спиной раздавалось шипение. Наконец Грейнджер грубо толкнула его на землю, а остальные замерли вокруг. Существо, кем бы оно ни было, похоже, не могло проникнуть дальше определенного предела.

Драко разглядывал Грейнджер, пока она стояла на краю покатого углубления. Они находились в чем-то вроде плоской чаши с гладкими пологими стенками.

Ни единой травинки: ощущение, что склон покрыт вытертым до блеска сукном.

— Гнездо Арагога, — сказала Грейнджер. — Бывшее обиталище гигантских пауков.

На её усталом лице в бледном свете палочки проступила начисто лишенная веселья усмешка.

— Ты по дороге сюда использовал палочку? — спросила она.

Он кивнул:

— В туннеле. Иначе не смог бы найти дорогу.

— Очень зря. Снейп что тебя не предупредил?

Он поморщился, пытаясь вспомнить. В голове все перепуталось… И он лишился палочки.

— Как мне теперь быть?

Он был всего лишь на полпути, и в мэноре остались родители и ребенок…

Заговорила Макгонаголл:

— И вы побывали в Министерстве.

Драко в негодовании открыл рот. Она утихомирила его одним взглядом.

— Я остаюсь директором Хогвартса. И в этом качестве пользуюсь мудростью своих коллег.

— В Министерство меня отправил Снейп. А Уизли отправил меня к вам.

Он чуть не сказал «Последний из Уизли», но вовремя вспомнил, что женщина с серым от усталости лицом была помолвлена с Уизли, и что озлоблять ее опасно.

Еще три дня назад ему бы подобное и в голову не пришло. Он не вспоминал о Грейнджер годами. В мире, где господствовал Повелитель, ему и без того хватало тревог: жена готовилась рожать, а будущее выглядело все мрачнее.

— Мистер Уизли держит нас в курсе происходящего в Министерстве, — пояснила Макгонаголл. — Мы знаем, что времени почти не осталось.

— Но без палочки…

Шансов раздобыть новую не было никаких: Олливандер умер, и уже много лет в Британии палочек не изготовляли.

Серые волки торопливо потянули его вверх. Их обступил густой лес. Туман скрыл чашу, поднимаясь над склонами, как пар над котлом.

Андромеда голосом давным-давно покойной Беллатрикс (которым та говорила бы, будь в своем уме) сказала:

— Значит, твои родители. Снейп говорил, еще и новорожденный.

— Незарегистрированный. «Они» пришли за Асторией прямо с утра. Мы даже не успели решить, как назовем ребёнка.

— И домовик.

Драко сглотнул и кивнул.

— Что ж, может, он-то и есть ваше искупление.

Они углублялись в лес. Вдали послышался стук копыт. Драко остановился и вздрогнул. Грейнджер откинула капюшон, и, закрыв глаза и склонив набок голову, втянула ноздрями воздух, словно принюхавшись.

— Кажется, кентавры.

Макгонаголл ответила:

— Не важно. Думаю, она уже нашла волосы единорога.

Драко, должно быть, выглядел таким же кретином, каким себя чувствовал, потому что она добавила:

— Ваша палочка, мистер Малфой. Боярышник и волос единорога, не так ли?

Он не успел кивнуть, как она продолжила.

— Конечно, это грубая замена, но новая палочка у вас будет.

— Олливандер умер.

— Да. Нас снабжает его последний подмастерье.

В лесу потемнело. А может, так казалось из-за тумана, вившегося между деревьями, многие из которых были вверху обломаны. Эти следы оставили великаны когда-то давно, еще до того, как получили полную свободу и смогли лютовать на Британских островах, в новом мире бурь и катастроф: Повелитель так и не сумел выведать секрет управления погодой у древней мадам Марчбэнкс. Та успела аппарировать. Правда, никто не знал, попала ли в неё выпущенная вслед Авада. Больше её никто не видел.

«Мадам Хуч давно покинула страну», — прозвучал у него в голове знакомый напев.

— Так в чем там дело? — спросила Грейнджер.

— Где?

— Я про пятно на вашем гербе. Полагаю, это наследственное, раз Снейп прислал тебя от имени всего семейства.

Драко, прищурившись, бросил на нее яростный взгляд. Она и бровью не повела.

— Раз уж считается, что нас, грязнокровок, на Британских островах извели, самое время приняться за кого-то другого. Подлинной чистоты, если хорошенько разобраться, не существует. Так в чем дело? Это не великаны, а для гоблинов тебе никогда не хватало ума.

— Вейлы, — сказала Андромеда. Выглядела она любезнее Грейнджер, но он понимал, что эта любезность не имеет ничего общего с сочувствием. — Тетка Вальбурга о них никогда не упоминала, хотя знала гобелен наизусть. Он был выставлен на всеобщее обозрение. Но это у всех так, ты же понимаешь. И, кстати, наличие вейловской крови хорошо объясняет кровожадность Блэков.

Само собой, существовала определенная иерархия. Вейловская кровь считалась вполне приемлемой экзотикой (при этом было принято подчеркивать красоту лица, а не неудержимую мстительность хищных птиц); гоблинская — прибавляла ума в ущерб привлекательности; великанская — была плебейством, недопустимым в приличном обществе. А что касается русалок и кентавров, то, учитывая практические сложности, такие примеси встречались редко и служили поводом для скабрезных шуток.

— И что дальше?

Начинало смеркаться, и Драко всё больше волновался о ребенке и родителях, запертых в мэноре.

Среди деревьев появился призрачный силуэт. Светлые волосы мерцали в темноте.

— А, вот и вы, — сказал мечтательный голос. Все еще мечтательный, несмотря ни на что.

Еще одна покойница, которая и не думала умирать.

— Лавгуд.

Та улыбнулась странной улыбкой. Но не более странной, чем когда-то в Хогвартсе.

— Драко Малфой. Волос единорога и боярышник, верно?

И она протянула ему палочку: грубо ошкуренную, потому что делалась в лесу, и с причудливо заплетенными узелками с обоих концов.

Должно быть, во времена друидов палочки выглядели точно так же.

Драко взял палочку, и та задрожала в ладони, сразу пришедшись точно по руке.

— Итак, — вмешалась Грейнджер. — Теперь Кричер.

Драко уставился на нее. Похоже, никто из них не был способен мыслить связно.

— Отправляйся в мэнор и попроси Кричера вывести своих, — пояснила Грейнджер. — Можешь спокойно аппарировать — твою палочку теперь не отследить. Родители — другое дело. Но за домовиком уследить невозможно.

— Но там же ребенок и мать с отцом…

— Ну да, вытаскивать придется все ваше семейство. За два раза вы с Кричером обернетесь. При условии совместной аппарации.

— Но почему?

Словно наполовину пробудившись ото сна, он наконец-то догадался спросить:

— Почему вы нам помогаете?

Грейнджер ядовито улыбнулась:

— Мы — Сопротивление. Это наша работа. И дело принципа, даже если это бессмысленно.

Воздух замерцал, сгустился серый дым и появился призрачный зверь — отощавший от зимней бескормицы волк.

Голосом Перси Уизли он сказал:

— Если еще не собрались, поторопитесь. «Они» уже в пути.

— За два раза не успеем, — решила Грейнджер. Она взяла Драко под локоть. — Можем аппарировать прямо в мэнор?

— Со мной — да.

Она крепче вцепилась ему в локоть, и он, зажав в руке палочку, повернулся на каблуках.

Когда, словно рассекая кнутом время и пространство, они довольно неуклюже приземлились на персидский ковёр в гостиной, перед глазами Драко всё ещё переливались лиловые сполохи.

— Черт, чтоб именно эта комната! — сказала Грейнджер и продолжила деловым тоном: — Кричер понесет ребенка. Твои родители тоже отправятся с нами.

Прижимая к себе младенца, возник Кричер.

— Приведи мать с отцом, — распорядился Драко.

— Быстрее! — велела Грейнджер. — Нельзя терять ни минуты.

Кричер исчез и появился с родителями Драко. Грейнджер повернулась к ним, и резко, кратко и яростно заговорила строго по делу:

— Успели приготовиться к побегу? Мы уходим. Министерские уже в пути. Даже не стали дожидаться вечера.

Люциус оцепенел, но Нарцисса аппарировала прочь и тут же вернулась. Грейнджер, заметив в ее руках крошечный ридикюль, одобрительно кивнула.

Раздался тяжелый удар.

Фейерверк искр — и ворота с воем и скрежетом распахнулись. Во внешнем дворе закричали павлины.

Грейнджер не слишком вежливо схватила Нарциссу за руку, Драко вцепился в отца, а Кричер прижал к себе младенца.

— Свою палочку не использовать, — бросила Грейнджер Люциусу. — Не то нас выследят.

Воздух похолодел.

Дементоры.

— К Серым волкам! — прокричала Грейнджер.

И они рывком аппарировали.

* * *

С семнадцати лет Драко не тошнило после аппарации, но в этот раз вывернуло так, что он согнулся пополам. Кишки скрутило магической отдачей.

— Не успел привыкнуть к палочке, — заметила Грейнджер лишенным всякого сочувствия тоном. — У Луны дар, в этом сомнения нет. Будь Олливандер жив, из нее мог бы получиться толк.

— Что все это значит? — спросил Люциус.

— То, что ты думаешь, — ответила Андромеда. Он побелел как смерть, и она удовлетворённо кивнула. Драко мог поклясться, что она уже не раз использовала свое сходство с Беллатрикс, чтобы подавить сопротивление в зародыше. — Спасаем твою никчемную шкуру от вполне заслуженной участи.

Люциус непонимающе моргнул. Грейнджер усмирила его взглядом и достала пару серебряных ножниц.

— Садитесь.

Не прибавив ни слова, она принялась за стрижку, пока волосы Люциуса не стали совсем короткими, словно у…

— Маггла, — сказала она. — Вам придется выдать себя за магглов.

Она извлекла из собственной сумочки (голубой, с нелепыми стразами, более уместной на балу, чем на поле битвы) набор одежды и швырнула его Люциусу Малфою.

И еще один — его сыну.

— Побыстрее, — сказала она.

Драко едва не споткнулся, торопливо сбросил мантию и тунику и принялся натягивать непривычную, непонятно устроенную маггловскую одежду. Он должен сойти за маггла.

Грейнджер сказала:

— На юг нам нельзя. Слишком опасно — там Лондон и Министерство. Мы отправимся на Север.

Она глянула на свивальники ребенка.

— На худой конец сойдет. Люди не обращают внимания на младенцев, если родители нормально одеты.

Нарцисса Малфой тоже сбросила мантию и надела нескладные маггловские одежды, которые ей протянула Андромеда.

Макгонаголл вручила Грейнджер тоненькую папку.

— От мистера Уизли.

Та заглянула внутрь, усмехнулась и подняла бровь.

— Ваши паспорта.

Драко наконец-то сумел справиться с капюшоном парки. Нарцисса свернула сброшенные мантии и спрятала их в ридикюль.

— Если мы — магглы, то откуда у нас домовик?

— Ниоткуда. — Грейнджер взмахнула палочкой. — Хорошо наложенные чары гламура скроют множество грехов. Держите рот на замке, чтобы не сказать то, чего не положено туристам из Канады.

У Драко отвисла челюсть.

— Магглы из Канады?

— Торонто — большой город, в котором легко затеряться, — рассеянно заметила она. — Вы — любители турпоходов, как все, кому приходится торчать за компьютерами в офисах.

К Люциусу частично вернулась надменность.

— Что за бред!

— Полный бред, — сказала Грейнджер. — Но если хотите выбраться из страны в целости, заткнитесь и делайте, что я велю.

Она хищно улыбнулась, не разжимая губ, и напугала их еще сильнее своей претензией на сердечность:

— Я — ваша любящая сноха, так что будьте со мной позаботливее.

И добавила, повернувшись к Драко:

— Даже если наш роман был обречен с самого начала.

— Но как мы скроемся от погони? — спросила Нарцисса. — Они же слышали, как мы аппарировали.

— Не важно, как, — сказала Макгонаголл. — Главное, что искать вас будут в другом направлении. Они знают, что вы обращались за убежищем во Францию, и для начала этого хватит. Не говоря о ложных следах, которые мы оставили.

Лавгуд выступила вперед, сжимая сброшенную Люциусом турецкую туфлю, и постучала по ней палочкой. Портключ.

— Мы сядем в самолет в Эдинбурге, — продолжила Грейнджер. — Возвращаемся из турпохода.

Она заглянула в папку.

— К сожалению, эконом-классом. Не то, чтобы канадское Министерство скупилось, но дешевые билеты вызывают меньше вопросов.

Нарцисса открыла рот и закрыла его снова.

— Мы вам никогда не нравились.

— Нет, — подтвердила Андромеда. — У нее нет причин любить ни тебя, ни таких как ты. За всё, что мы для вас делаем, благодари Северуса Снейпа.

— Но он давно покойник.

— Упрямый и несгибаемый покойник, — прибавила Макгонаголл. — Довольно! Самолет отправляется через два часа, а вам еще таможню проходить.

Малфои и Грейнджер взялись за портключ, и их окутала тьма.

* * *

Они шли по аэропорту. Ослепительно яркий свет, сверкающие поверхности и погруженные в свои мысли магглы со всех концов мира, обремененные багажом, угрюмые и одинаковые. Грейнджер, казалось, была совершенно невозмутима, но резко толкнула Драко в бок:

— Перестань витать в облаках и скажи родителям, чтобы не пялились.

Родители не могли прийти в себя от изумления: они никогда не видели столько людей разом.

— Ваш багаж уже зарегистрирован, — сказала Грейнджер, вручая им билеты, — тут всё написано. Очередь на посадку там. Теперь слушайте…

Она тихим шепотом объяснила, какой ритуал им предстоит пройти и что надо делать, чтобы сойти за самых обычных, не внушающих подозрений магглов. Драко потряс головой — как все это запомнить?

— Нечего прикидываться дурачком. Если проскочим…

Он не сводил с Грейнджер взгляда, наблюдая, как она подошла к стойке, улыбнувшись, о чём-то переговорила с магглами и снова улыбнулась — уже ему и ребёнку.

Она первой прошла таможню и держала ребенка, пока пограничники проверяли Драко и его родителей.

Они устроились на узких сиденьях в зале ожидания, а над головами разносилась какофония объявлений. Люциусу и Нарциссе было не по себе. Оба выглядели настолько не к месту, что Грейнджер, несколько раз выразительно покосившись в их сторону, порылась в сумочке и достала два глянцевых журнала.

— Начинайте обучение, — сказала она. — Почитайте о последних выходках маггловских аристократов.

Они покорно взяли предписанное чтение, и стали осторожно листать страницы.

Драко смотрел, как Гермиона поправляет чепчик ребенку и пробует покачать его на коленях. Было видно, что ей уже приходилось держать младенцев. Вдруг она нагнулась к Драко и прошептала:

— А имя у малыша есть?

Внезапно на глазах выступили слёзы, и он ответил:

— Если родится мальчик, я хотел назвать его Скорпиусом.

Она посмотрела на Нарциссу, потом на ребёнка:

— Сейчас Скорпиус полетит…

Оказывается, хороший ребенок может спокойно проспать весь трансатлантический перелет. Когда сила тяжести вжала их в кресла, Грейнджер заверила, что в плачущем младенце тоже нет ничего особенного: она слышала рёв и похуже. И у маггловских властей это не вызовет подозрений. Она посоветовала Драко успокоиться: им предстоит целый день провести в обществе друг друга.

* * *

Ребёнок затих. Глядя в окно на освещённые вечерним солнцем облака, Драко расслабился. Наконец-то они поднялись над туманом, над сумраком Запретного леса и вообще над погодой.

«Это белое сияние — Гренландия», — прошептала Грейнджер ему на ухо. Прошептала, потому что его родители заснули сидя. Голова отца покоилась на плече матери, и во сне их лица разом постарели и обрели невинность. Драко не мог на них спокойно смотреть, потому что на глазах тут же выступали слезы.

Слушать географические наблюдения Грейнджер — совсем другое дело…

Она рассказывала про Гренландию, про то, что они летят по гигантскому кругу на север, чтобы к ночи свернуть на запад. Туда, где рассвет наступает гораздо раньше, чем дома.

Драко нахмурился, пытаясь понять, как это может быть.

Ребенок у него на плече зашевелился и открыл ротик.

Грейнджер извлекла из голубой сумки бутылочку и покормила его.

По непонятной причине Драко снова захотелось плакать.

Он неловко утирал глаза. В спешке было не до носовых платков, а колдовать он боялся: знал, что в Хогвартсе маггловские устройства мгновенно выходили из строя, и не собирался рисковать с тем, что несло его над облаками.

— Последствия шока, — сказала Грейнджер с неожиданной мягкостью. — Мы еще не в безопасности, но ты …

Драко взял протянутый ею мягкий бумажный платок, промокнул глаза и понял, что слез больше нет. Она была права — они ещё не в безопасности.

— Постарайся поспать, если сможешь.

Он откинулся назад, хотя в этой тесноте почти не было места, закрыл глаза, и подумал: «Глупая идея! Спать в тридцати пяти тысячах футах над землей, среди глухого гудения машин, с уютно устроившимся на плече ребенком…»

Грейнджер взяла ребёнка, и Драко заснул, успев подумать: «Сколько же человек она уже спасла этим странным способом — перелетом через море?»

Проснулся он, когда объявили, что самолёт пересёк воздушное пространство Канады и вскоре им предстоит посадка.

«Как они это узнали? Неужели на небе нарисованы границы?» — он вытянул шею, чтобы заглянуть в окно, и увидел закат.

Сообщили местное время. Всего на несколько часов позже, чем в лесу.

Грейнджер была не настроена на объяснения, во всяком случае, что касается хронометрии. У нее были дела поважнее. Она вытащила клочок бумаги и написала на нем имена. Те, что значились в их паспортах. Она прошептала, что теперь ему придется откликаться на другое имя. Теперь и, возможно, всегда (лучше исходить из этого). Учитывая, как обстоят дела, ему вряд ли придется снова стать Драко Малфоем. И даже если все переменится… у него больше шансов до этого дожить, если он начисто забудет, кем был раньше.

К счастью, «Блэк» оказалась распространенной фамилией, так что ее они смогли оставить, а вот имена им приготовили гораздо более обычные. Дэвид и его жена, Гарриэт.

Именно так было написано в паспорте и билете: Гарриэт Блэк.

А его родители стали Люсьеном и Натали.

Рискованно, само собой, но там, куда они направлялись, это было неважно.

* * *

Самолёт пошёл на снижение. У Драко заныло в висках, и ребенок, похоже, испытывал что-то подобное, потому что захныкал, зашевелился и раскричался всерьез. Драко никак не мог его успокоить.

— Уже скоро, — прошептала Грейнджер ему на ухо. Драко это совсем не обрадовало: собирайся она их предать, сказала бы то же самое.

Двигатели взвыли, давление усилилось, и Драко смирился со своей участью. Он чувствовал ту же легкость и пустоту в животе, какая появлялась, когда он носился на метле, поднимаясь и опускаясь по собственному выбору.

Метла осталась в прошлой жизни. Теперь он прикован к земле.

Рев нарастал, пол под ногами начал мелко трястись.

— Выпустили шасси, — прошептала Грейнджер, — не волнуйся, это самая обычная посадка.

Он снова взглянул в окно. Там стояли сумерки: ясная вечерняя синева, размеченная пробегающими мимо желтыми огоньками, словно они ехали в гигантской карете по столь же гигантскому бульвару.

Когда подъехали к терминалу, ребёнок заливался тоненьким несчастным плачем. Драко тщетно старался его успокоить. Оставалось только надеяться, что они не привлекают к себе внимания. Магглы вокруг них вставали, о чем-то разговаривали между собой и доставали вещи с верхних полок и из-под сидений. Драко на мгновение запаниковал из-за тесноты: они были со всех сторон зажаты терпеливо чего-то ждущими пассажирами.

Скоро пришел их черед встать и присоединиться к медленно двигающейся очереди в проходе. Потом шли по душному коридору, который привел их в огромный ярко освещенный зал, в матовых тонах и сплошь из стекла. Точно так же, как в шотландском аэропорту, магглы носились во все стороны, болтая на разных языках и занимаясь множеством дел.

Это был еще не конец.

Над головой раздался голос, который несколько раз повторил, сначала по-английски, потом по-французски, что Люсьена Блэка с семьей ждут в багажном отделении.

Рядом с лентой, на которой крутился багаж всех форм и видов, стояли двое. Женщина показалась Драко знакомой, несмотря на темные очки и маггловский наряд (длинная твидовая юбка, крепкие башмаки и объемная, подходящая для зимы куртка). Мужчину он видел в первый раз.

Грейнджер направилась прямо к ним.

— Гэрриэт Блэк, — сказала она и протянула руку. — А это моя семья.

Женщина в темных очках улыбнулась.

— Давно не виделись.

На мгновение она опустила очки (за которыми оказались желтые ястребиные глаза) и сказала:

— Вы в хорошей форме, мистер Блэк.

Мадам Хуч давно покинула страну.

Темноволосый представитель канадского Министерства, имени которого Драко не смог разобрать, сказал с французским акцентом:

— Наш автомобиль стоит в зоне погрузки. Поторопитесь. Чары гламура долго не продержатся.

Они двинулись к стеклянным дверям — маленькая семья и домовик, которого никто не мог видеть. Двери распахнулись, и Блэков окружили синие морозные сумерки.

* * *

В автомобиле Драко откинулся на спинку мягкого сиденья (Грейнджер показала, как управляться с пристяжным ремнем), краем уха слушая незамысловатый разговор.

— Как здоровье Минервы? — спросила мадам Хуч.

— Отлично, — ответила Грейнджер. — Она ничуть не изменилась. Передавала привет.

— А мисс Лавгуд?

— Спросите Дра... Дэвида про его новую палочку.

Мадам Хуч рассмеялась.

— Она сама не знает собственной силы!

И добавила фальшиво непринужденным тоном:

— Передай Минерве, что мы как-нибудь ждем ее в гости.

Грейнджер рассмеялась.

— Передам. Может, это случится скорее, чем вы думаете.

Драко вздрогнул, хотя в машине было тепло. Дома было четыре утра. Прошли сутки, как он последний раз видел Асторию… которую больше никогда не увидит. Сутки спустя они ехали под канадским небом, которое мало чем отличалось от английского.

Если закрыть глаза, можно вообразить, что теплая женщина рядом — его жена… Только это не так. Он открыл глаза. За стеклом расплывались и мерцали городские огни.

* * *

В квартире не было ничего, кроме самой необходимой мебели. Кухня переходила прямо в столовую (Драко так решил, потому что в центре стояли стол и шесть стульев). Отдельной гостиной тоже не было: просто одна большая комната и коридорчик, ведущий в две спальни.

Кричер суетился на кухне: наводил порядок, творил горшки и котелки и пытался найти очаг.

Драко сел на простой жесткий диван и стал смотреть, как матушка достает из ридикюля белье и какие-то безделушки. Отец тоже смотрел на мать ничего не выражающим взглядом.

— Люциус, теперь нам придется справляться самим, — сказала ему Нарцисса. Он кивнул в ответ.

Чиновник из канадского Министерства откашлялся:

— Что ж, мистер Малфой. Мне следовало бы сказать, что для меня честь приветствовать вас от имени эмигрантского сообщества, вот только есть небольшое затруднение…

— Они были на другой стороне, — сказала появившаяся из кухни мадам Хуч. — Но, похоже, взрыва ждать недолго, раз Сами-Знаете-Кто принялся за чистку Старых семей.

— Мы приглашаем вас на наши обычные обучающие курсы, — продолжил чиновник, — и, конечно, объясним, как пользоваться маггловскими документами, чтобы обеспечить себя всем необходимым.

Грейнджер нахмурилась:

— Это крайне консервативные чистокровные волшебники. Боюсь, что обучение должно быть… э-э-э… более подробным, чем обычно.

Она положила ребенка на ворох одеял рядом с Драко и принялась мерить шагами комнату. Это, как понял Драко, было ее способом думать. Всегда в движении… Если не спасается бегством, значит, мечется по комнате, которая от ее резких движений кажется еще меньше.

— Они — беженцы из Средних веков, — сказала Грейнджер. — Вам придется много чего им объяснять.

Нарцисса расстелила на пустом обеденном столе кружевную скатерть, накрыла еще одной кружевной салфеткой тумбочку и распаковала портрет Снейпа в серебряной раме.

— Что ж, — фыркнул Снейп, — вижу, ты справился.

— Спасибо, — сказал Драко. — Спасибо…

— Ты все-таки не полный кретин, — ответил Снейп.

По непонятной причине от этой скупой похвалы в Драко что-то сломалось, и он вспомнил, что находится в полной безопасности в коробке, которую называют комнатой, в тысяче миль от дома. Или от того, что было домом. С Асторией они расстались, и надежды на встречу нет…

Он опустил голову на руки, чтобы скрыть слезы, и с изумлением услышал рвущиеся изнутри рыдания. Остальные продолжали разговор, за что он был им благодарен.

— На самом деле, еще не все потеряно, — говорила Грейнджер. — Лорд лишился семи хоркрусов из восьми.

— Спятивший диктатор — это всегда плохо, — ответил канадский чиновник. — И, конечно, Министерство не может одобрить…

— Какие-либо политические действия, выходящие за обычные пределы. И не думаю, что будет разумно устраивать пресс-конференцию с участием Малфоев.

— Само собой, нет, — снова чиновник. — Нам прислать своего сотрудника, чтобы…

— Министр в изгнании вернется с работы и займется ими сам, — сказала мадам Хуч. Она вытащила из кармана какое-то маленькое устройство и повесила куртку на вешалку.

Драко поднял взгляд. Мадам Хуч постучала по клавишам и поднесла устройство к уху:

— Привет, Кингсли. Они здесь.

Молчание.

— Хорошо. Ждем ее прямо сейчас. Увидимся утром.

Люциус нахмурился:

— Кингсли Шеклболт?

— Да, — сказала мадам Хуч. — Министр в изгнании. Официально канадское Министерство его не признает, по понятным причинам.

Раздался резкий хлопок и в тесном пространстве между обеденным столом и стеной появился тонкая, как струна, рыжеволосая женщина.

Грейнджер вскочила на ноги и молча заключила ее в тесные объятия.

— Гермиона, у тебя получилось!

— Да, очередной побег.

Они расступились, и вновь прибывшая осмотрела комнату. Палочку она держала как заправский аврор. Рыжие волосы: морковь и бронза с примесью ранней седины. Драко понадобилась вечность чтобы понять кто это: его сбили с толку очки в стальной оправе, военная выправка и глухая черная одежда.

— Сразу скажу, что Перси в добром здравии, — заметил Снейп. — Непотопляемая вы семейка! Если есть на свете кто-то непотопляемее Малфоев, это Уизли.

— Ты надолго? — спросила Джиневра Уизли.

— Думаю, на пару дней. Пока мы их не устроим.

— Как Луна?

Грейнджер рассмеялась.

— У неё всё отлично. Спроси Малфоя, как ему новая палочка.

— Единственный изготовитель палочек в Великобритании и Ирландии.

— О нет, Ирландия — только Северная!

В смехе Грейнджер Драко послышались явные нотки истерики.

— Изготовитель палочек под покровительством Ее Величества. Такого не было со времен Джона Ди. Луна бы озолотилась за войну, если бы не то мелкое обстоятельство, что мы проиграли.

— А Невилл?

— Убедил-таки Визжащую хижину приоткрыть проход…

Грейнджер дернула подбородком в сторону Драко.

— Но Малфой, чтобы пройти, использовал палочку, так что… пришлось поиграть в прятки. Хорошо, что замок на нашей стороне.

* * *

Было уже поздно, но представительнице Британского Министерства магии от имени министра в изгнании было поручено устроить торжественный прием и заказать доставку еды. Которая оказалась превосходным карри. Пять лет назад сестры Патил, вычеркнутые из книги британских чистокровных родов, бежали, в чем были, и с тех пор их маленькая лавка пользовалась все возрастающей популярностью и у магов, и у магглов.

Нарцисса наотрез отказалась есть из белых коробок, в которых принесли карри, и извлекла сервиз с фамильной монограммой. Грейнджер поморщилась, но тут же спрятала недовольство. На столе мерцали фарфоровые чашки, а серебряный чайник описывал круги, доливая чай.

«Какое странное общество, — думал Драко, — родители, маленький сын на руках у домовика, Грейнджер… Села рядом, словно продолжая придерживаться легенды о том, что мы — муж и жена. Бывший хогвартский тренер по квиддичу, — чья роль совершенно не понятна, — и чиновник из Министерства — Дюбуа».

Шестеро взрослых сидели за круглым столом в свете магических свечей в серебряных канделябрах.

Представления Нарциссы о том, как надлежит себя вести, в этой квадратной пустой коробке выглядели странно. Словно остатки кораблекрушения, выброшенные на дикий пляж среди водорослей и песка.

Дюбуа объяснил, что их маггловские бумаги сойдут за настоящие, и что представитель канадского министерства будет взаимодействовать с британской стороной, чтобы убедиться, что они нормально устроились. Это будет непросто, поскольку Люсьен и Натали Блэк оба родом из Канады: он из Монреаля, она из маленького городка в штате Саскачеван. Они встретились в Торонто в университете, и их сын недавно закончил тот же самый университет.

Его жена, Гарриэт Блэк, часто совершала деловые поездки, и ее бумаги были в полном порядке. Сейчас именно она содержала всю семью. Дэвид Блэк все еще искал работу, что было нелегко, учитывая, что он специализировался по средневековой истории, с упором на изучение алхимии и колдовства.

Родители Драко замерли, даже прекратили орудовать столовыми приборами. Они смотрели на Дюбуа с одинаковым изумлением на лицах, свидетельствующим о полном супружеском взаимопонимании.

— Но как… Кто все эти люди?

— Подогнаны специально под вас, — ответила Грейнджер, — с учетом всех основных требований. Все для наших элитных клиентов!

За ее невозмутимым видом скрывалась несомненная усмешка, но Драко не собирался обращать на это внимание.

— Ровно то же я сделала для собственных родителей.

Снейп-с-портрета фыркнул.

Грейнджер повернулась, холодно посмотрела на него, и впервые на памяти Драко Снейп молча отвел взгляд.

— Как я сказала, или как Гэрриэт Блэк сказала, я останусь на пару дней, а потом отправлюсь в очередную деловую поездку.

Она немного расслабилась, улыбнулась, и он на мгновение увидел другое лицо. Лицо любящей женщины.

— Я буду скучать по тебе, Дэвид, но Лондон не ждет.

И, к его потрясению, подалась вперед и поцеловала в щеку.

Выражение лиц родителей Драко не поддавалось описанию.

— Гарриэт — американка, вы же понимаете, — сказала Джиневра Уизли. — Грубовата, но сердце у нее золотое.

Она не скрывала, что наслаждается их смущением.

— Считай, что это генеральная репетиция. Тебе ее послезавтра провожать в аэропорту, вместе со старой школьной подругой.

Хищная улыбка объяснила яснее ясного, в чьем обществе он будет разыгрывать любящего мужа.

Мужа, который, по всей вероятности, вдовец.

Он резко поднялся и вышел из-за стола. В этом месте некуда было пойти, негде …

Грейнджер пошла следом, взяла его за руку, оттянула от входной двери и подтолкнула в узкий коридорчик, который вел в спальню.

— Наружу нельзя, — сказала она. — Пока нельзя. Вам нельзя выходить без охраны. Ты же понял, для чего тут Джинни.

— Эта квартира…

— Под самой надежной защитой, какую мы могли обеспечить. Мы — это мы сами и наши не такие уж неофициальные канадские друзья. Тут настолько безопасно, насколько вообще возможно. В аэропорту никто не сможет к тебе подобраться.

Она прикоснулась к его плечу, и он покорно опустился на двуспальную кровать. Ноги его все равно не держали, и голос пропал. Горло свело так, что было больно.

Грейнджер продолжила на удивление мягким тоном:

— Прости. Я позабыла. Я уже столько лет во всем этом.

Она села напротив, на стул, стоявший у письменного стола Дэвида Блэка, недавнего выпускника канадского университета. На полке над столом, видимо, его учебники. Личности под заказ, что и говорить. Ему будет чем заняться следующие несколько дней. Столько надо прочитать!

— Пять лет, — сказал Драко.

— Почти в два раза больше. С тех пор, как узнала, почему Артур Уизли считает, что нужен закон о защите магглов.

Драко еще был школьником, а она уже воевала.

И тут пришли слезы, и вместе с ними ярость.

— Почему вы не спасли Асторию?

Она опустила взгляд и прикусила губу. Первая трещина в панцире воина, которую он увидел.

— Эта волна арестов оказалась полной неожиданностью. Не было никаких предупреждений. До последнего момента все выглядело так, словно ведутся исследования. И в мэноре нам было до нее не добраться.

Она прибавила с горькой усмешкой:

— Ну, и людей у нас в Сопротивлении маловато.

— Есть надежда, что…

Он спросил, хотя знал ответ.

— Нет. Когда Перси вчера утром пришел на работу, ему велели закрыть дело.

* * *

Казалось, что Драко был в аэропорту несколько месяцев назад.

В первую ночь он лежал на широкой кровати и слышал, как за стеной переговариваются родители. Потом наложил заглушающее заклятье, чтобы ощутить одиночество, и наступила тишина. Неужели, теперь им придётся все время жить в непосредственной близости, разделёнными только тонкой, словно бумага, стеной?

Он спал и пробудился один. Но перед тем как заснуть, рыдал, как маленький ребёнок.

Полный холодной, испепеляющей ярости, он встретился с Грейнджер и самой младшей из Уизли для тщательно охраняемой прогулки по району, сначала в одиночку, потом с родителями. В своей новой одежде они казались незнакомцами. Еще и короткая стрижка отца… Грейнджер оказалась права, Люциус выглядел как маггл своего возраста. Довольно эффектный маггл, признал Драко, когда привык к перемене. А Нарцисса, насмотревшись в журналах на маггловских модниц, сделала себе новую прическу, которая ей очень шла.

Шла, но делала чужой.

На следующий вечер Драко долго штудировал перед сном университетские учебники Дэвида Блэка. Тот изучал латынь и арабский, бегло читал на старофранцузском, и, благодаря отцу родом из Квебека, с равной свободой говорил по-английски и французски.

Утром, в день отъезда Грейнджер, Драко надел маггловскую одежду: джинсы, кроссовки, спортивную рубашку, джемпер и парку, которую носил в турпоходе… которую носил Дэвид, блуждая по шотландским горам.

Расчёсывая волосы перед зеркалом, он прикинул, не стоит ли их укоротить.

Грейнджер появилась перед завтраком, ровно в восемь. Она была одета для путешествия. Через плечо свисала сумка, несомненно, только для вида. Вряд ли там лежало что-то ценное.

— Гэрриэт, — спросил он. — Как ты думаешь, не стоит ли мне подстричься?

Она склонила голову к плечу и подняла бровь.

— Чтобы выглядеть современнее.

— Ну, мне всегда нравились длинные волосы, — сказала она с улыбкой, — но решать тебе.

Он кивнул, и они прошли на кухню.

Грейнджер была на редкость умелым парикмахером. Драко едва узнал себя в зеркале. У Дэвида Блэка оказалось острое, умное, довольно привлекательное лицо.

И только по дороге в аэропорт, зажатый на заднем сиденье такси между Грейнджер… нет, Гарриэтт и Уизли, он сообразил, что она сотворила это чудо маггловским способом.

В зеркале заднего вида он встретился взглядом с водителем и вздрогнул. Министр в изгнании посмотрел на него и торжественно подмигнул.

* * *

Уизли отошла в сторону (как благожелательная подружка или бдительный охранник под прикрытием), чтобы Дэвид Блэк мог обнять свою жену Гэрриэт у последнего контрольного пункта.

— Береги себя, — прошептал он. Грейнджер сжала его с такой силой, что ребра затрещали, несмотря на то, что оба были в толстых осенних куртках. — Возвращайся скорей.

— Постараюсь, — ответила она и поцеловала его в щеку.

Потом высвободилась и улыбнулась:

— Позаботься о себе и родителях.

Он тоже улыбнулся, словно это была старая семейная шутка.

Она повесила сумку на плечо, кивнула Уизли и сказала:

— Лондон не ждет.

Стоя в очереди на паспортный контроль, она лишь единожды обернулась, предъявила паспорт и билет и исчезла в зале ожидания.

Уизли отвела Драко в сторону.

— Пошли, Дэвид, — сказала она. — Купим выпить, пока ждем такси.

В первый раз ему пришло в голову, что все три дня он видел Джинни только в черном. И что если бы они не скрывались, он бы тоже носил траур.

Маггловский виски («Канадский, но вполне приличный», — заметила Уизли; сама она пить отказалась, потому что была на службе) согрел его и придал сил сказать с холодной вежливостью, что он сочувствует ее потере. Даже если сочувствие сильно запоздало…

Она сморгнула и на мгновение наклонила голову.

— Да, конечно, мы все скорбим. Но все равно спасибо…

Наблюдая за толпой, наполняющей бар в аэропорту, она добавила:

— Осталось недолго. Мы все — те, кто уцелел — ждем не дождемся.

Он кивнул и отпил еще глоток виски.