Из рассказов старого свадебного фотографа (гет)

— Неужели это всё правда? — неверующе прошептала она.

Колечко с крошечными камушками, надетое на указательный палец, а не на безымянный, как принято, блестело на солнце лучше всех бриллиантов и алмазов. Так ярко. Так празднично. И всё это действительно правда.

Нет, Тонкс не хотелось прыгать от радости. Слишком удивительно, что это всё случалось с ней. Сказка, которую рассказывал маленькой Доре отец, воплотилась в жизнь. Она, прекрасная принцесса — самая счастливая, сияющая, цветущая и жизнерадостная, — встретила его, благородного принца — смелого, отважного и заботливого. И пусть принцем был лишь он, корящий себя в непреодолимом влечении к юной прелестнице, убивающийся мыслью о разнице в возрасте, ненавидящий своё полуночное проклятие. Зато он был невыдуманным и её. Ей всегда было достаточно лишь его улыбки — чуть усталой, немного виноватой, но доброй и искренней, — чтобы успокоится, остудить пыл, перестать расстраиваться, прекратить дрожать от страха. Его объятия были лучшей наградой и лекарством от всего, а так же самой надёжной защитой. Его слова были нужными и даже необходимыми, нравоучения и наставления — забавными.

Она не считала себя смелой и только закатила бы глаза, услышав такое. Но она решилась выйти замуж за оборотня и родить от него ребёнка в разгаре войны — это многого стоило. Она отстояла своё.

Тонкс вздохнула и подумала, как там сейчас Римус. Наверняка, он, красивый, стоял перед зеркалом, постоянно теребя бабочку, и волновался, до последнего сомневаясь в правильности принятого решения. Он никогда не смирится с тем, что она на самом деле полюбила его и захотела выйти за него замуж. Вроде и взрослый, и строит из себя мудрого наставника, а в голове такие глупости. И он в глубине души считал, что это глупо. Ну и что, какая, к чёрту, разница?

Тонкс зажмурилась, подойдя к окну, откуда по прежнему светило яркое солнце, щедро одаривая теплом. Август. Ей больше нравилась осень с золотистыми красками, но ждать до сентября не хотелось и немыслимым казалось терпеть так долго. Ведь, если посмотреть, конец лета был идеальным временем для такого события. Хотя о чём это она… любое время было бы идеальным, самое главное — Римус с ней и никуда даже не собирается уходить.

— А ты не сбежишь, Рем? — тихо с усмешкой спросила Тонкс у ветра, водя ладонью по подоконнику.

— А ты не сбежишь, Дора? — наверняка прошептал Римус в соседней комнате, закрывая глаза.

Нет, нет, конечно нет, они слишком сильно любили друг друга. Настолько, что оба забудут все «против» этого брака, она не боится ответственности, а он будет готов опекать её, как самое дорогое ему существо на свете, и не заикаться про возможность ей уйти.

Римус как-то рассказывал, что в детстве нашёл на дороге брошенного серого котёнка и принёс его в дом. Зверёк не хотел даваться в руки, царапался крошечными коготками, даже пытался укусить его за палец острыми зубками, но Люпин всё равно нёс его, крепко прижимая к груди. В тепле и уюте малыш стал чуть доверчивее, начал ластиться к мальчишеской ладони, гладящей продрогшее тельце и головку с прижатыми ушками. Котёнка отдали соседской девочке, а Римус, вспоминая об этом случае, сравнивал свою возлюбленную с перепуганным зверьком. Она сильно злилась. Один из самых младших членов Ордена Феникса, грозный боец, готовый на всё, готовый в любую секунду броситься в бой. Хоть она и любила его, но не могла позволить ему так сильно принижать её достоинства: нет уж, на котёнка она ни в коем случае не похожа.

Тонкс обняла себя руками и счастливо улыбнулась. Никого ещё она так не любила — как ветер, как солнце, как свободу. Хотя, пожалуй, это чувство было ни с чем несоизмеримо и несравнимо. Это намного теплее, роднее и ближе, намного желаннее.

Тонкс села на диванчик, едва не споткнувшись о подол свадебного платья, стараясь не помять ненароком ткань. Римус настоял, ведь она согласилась бы и на джинсы или будничную мантию — эта деталь казалась ей едва ли не самой неважной. Тонкс оставалось молить Мерлина, чтобы он не дал ей упасть в самый важный момент церемонии. В противном случае ей будет ужасно обидно, стыдно и неловко, а сочувствующе добрая улыбка Римуса только усугубит дело.

Ох, как же ей хотелось узнать, о чём он думал. О ней? Может, уголки его губ ползли наверх, когда ему представлялось, как мило оплошать она может. Может, мысли его были заняты только внешним видом и надеждами на то, что всё пройдёт хорошо.

— Тонкс или Люпин? — задумчиво бормотала она, неспешно прохаживаясь по комнате. — Первое — вроде как и одновременно моё имя, а второе — новая фамилия.

Тонкс помотала головой — благо, волосы не были уложены в причёску, — чтобы прогнать навязчивую дремоту. Ей не хотелось огласки — и Римус согласился обвенчаться тайно, не хотелось пышных торжеств — и он согласился ограничиться торжественной церемонией, не хотелось празднеств — и он согласился пойти после венчания, куда она захочет. На столике, чтобы взбодриться, стояла чашечка с кофе, наполняющим приятным ароматом всю комнату. И сахара в нём ровно столько, сколько ей нравилось.

— Дора!

От неожиданности Тонкс вздрогнула, и взгляд её метнулся к часам: опаздывала. Скорее, скорее. Поправить дурацкую диадему на голове, которую когда-то носила мать Римуса, глубоко вздохнуть, бросить последний взгляд в зеркало, поправить платье… Платье. По белоснежной ткани расползалось уродливое коричневое пятно от кофе. Почему именно сегодня ей вздумалось быть такой неуклюжей? В уголках в секунду потемневших глаз заблестели слёзы, губы задрожали. Да, платье ей не нравилось, и даже очень, но раз уж оно на этот вечер должно было стать частью её гардероба…

Дверь со скрипом осторожно приоткрылась.

— Дора, всё в порядке? Ты бы на время посмотрела, — мягко упрекнул Римус, входя в комнату.

Тонкс жалобно шмыгнула носом, поворачиваясь к нему и готовясь к упрёку. Римус остановился и, разводя руками, мол, ну что мне с тобой делать, покачал головой. Она хотела, было, уже высказать всё, что было на душе, но он взмахом палочки уничтожил пятно, взял её за руку и крепко прижал к груди.

— Зачем тебе такая жена, Рем? — усмехнулась Тонкс. — Магией толком пользоваться не умеет, не умеет готовить и выглядит как чучело с цветными волосами.

— Управляться на кухне я могу и сам, — стараясь сохранять серьёзность на лице, ответил он. — И, конечно же, я обо всём этом думал перед тем, как брать тебя в жёны, — в серо-зелёных глазах блеснула весёлая искорка.

Тонкс прищурилась, а Римус тихо рассмеялся.

Она повернулась к зеркалу, критически осматривая себя с головы до ног и втайне мечтая поскорее забраться в любимые джинсы и на пару с Римусом отправиться в Три метлы за парой кружек сливочного пива. К тому же и тоста придумывать не надо.

— А что волосы?

— Не могу решить. Мне всё равно. А ты… как ты хочешь?

— Будь самой собой, Дора.

— Но у меня нет такого. Я и не помню уже свой настоящий цвет. Скажи любой.

Люпин всего лишь пожал плечами и, подмигнув, вышел из комнаты дожидаться её у алтаря, позволяя нанести последние штрихи. Конечно же это будет самым счастливым днём её жизни. Колечко ещё раз блеснуло в последних лучах заходящего солнца, и Тонкс поняла, что готова. Выдохнув, она пошла следом. Волосы её были ярко-розовыми.