Стаканчик за встречу (джен)

Мэтт вздохнул и нагнулся, чтобы подтянуть шнурки. В походных башмаках он всегда чувствовал себя не слишком удобно, а этих — в особенности. Они перешли к нему от дедушки Вардольфо (более известного семье, друзьям и широкой общественности как «дядя Вард») и поэтому ценились как память… но шнурки были на редкость скользкими и так и норовили развязаться.

Стоило упереться коленом в землю, как в обтянутую выцветшей джинсовой тканью ногу тут же впился острый камешек — один из множества, усыпавших тропу.

— А не пора ли тебе домой? — зашептал голос у него в голове. — Надо готовиться к контрольной старика Клэгги. К тому же сегодня собиралась позвонить Элен.

Мэтт сморгнул. Элен была хорошенькая, умненькая и живая девушка. Только вот ее звонки не доставляли ему не малейшего удовольствия. Она могла болтать по телефону часами, а временами начинала петь. Тогда он скрывался в ванной. Если Элен что и не давалось, так это исполнение музыкальных произведений.

Он завязал шнурки двойным узлом и осмотрелся по сторонам. Ветер мягко взъерошил голосы. В голове снова раздался шепот:

— Пора домой! Пора домой! Ступай домой, парень!

Он выпрямился и поправил рюкзак.

— Домой, домой, домой! — твердил внутренний голос. — Домой, домой, домой!

Игнорируя мысленные призывы, Мэтт двинулся вперед. Появилось странное ощущение, будто он проталкивается сквозь густое желе. Несколько шагов, и оно пропало. Воздух, казалось, налился свежестью…

Не задумываясь, что бы это значило, он продолжал идти.

* * *

Валуна он не заметил. Но валун был — споткнувшись за развязавшийся шнурок, Мэтт врезался в камень.

И, похоже, рассадил лоб — на ощупь он почувствовал что-то липкое. И, судя по тому, как ему досталось, это был даже не валун, а утес.

* * *

Мэтт застонал, и, покачиваясь, с трудом распрямился. Он откинул челку со лба и огляделся по сторонам. Он отлично знал, что вокруг — голая равнина, пастбиша и заброшенные поля, так что сам не понимал, что высматривает. И почему.

То, что он увидел, вовсе не напоминало пастбище.

Мэтт дважды сморгнул, затем протер глаза, но ничего не изменилось. Совсем недалеко, не больше, чем в полумиле от него, мерцала в воздухе маленькая деревенька. Именно «мерцала» — он не мог подобрать другое слово. Очертания домов все время изменялись, как будто перед ним был пустынный мираж.

Пронесся порыв ветра. Мэтт вздрогнул и вспомнил про свежую ссадину на лбу.

Мираж или нет, деревенька казалась самым разумным пунктом назначения, поэтому он подтянул рюкзак повыше и пустился в путь.

* * *

Мэтт подошел к первому дому. Честно говоря, тому больше подходило название «хижина»: дверь была вся в саже, а дранка на крыше покоробилась. На крыльце стояла женщина и складывала в корзину белье, только что снятое с натянутой перед домом веревки.

Мэтт приблизился и окликнул ее.

— Извините, мэм…

Женщина вскинула голову и впилась в него глазами. Похоже, ее очень удивил его костюм. Мэтт нахмурился и быстро оглядел себя. Если не считать пятна от горчицы на футболке, все в порядке — одежда чистая и аккуратная. Пятно появилось в прошлый вторник, когда они с Шиа, соседом по комнате, ели сосиски на спор (Мэтт проиграл). Женщина заметила его нахмуренные брови и на ее загорелом лице проступило понимание.

— Ох, голубчик, прости, — с придыханием заговорила она. — Просто мне на минуту показалось, что ты…

Мэтт уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, за кого она его приняла, но тут она сказала:

— Неважно. Видать, придется-таки купить эти глупые стекляшки. Ты, наверно, новый учитель?

— Э-ээ, — ответил он, пытаясь понять, о чем речь. — В каком-то смысле да.

Женщина заулыбалась.

— Так я и думала. Новенькие учителя вечно путаются, когда выбираются в Хогсмид. И знаешь, эта маггловская одежка сразу тебя выдает. Опыта пока маловато, верно?

Внезапно она заговорила хриплым неразборчивым шепотом, так что Мэтту пришлось податься вперед, чтобы расслышать слова:

— Ты что, не знаешь, что магглы нас не видят? Тут повсюду охранные чары, на мили и мили вокруг. Бояться нечего, голубок. Так что носи-ка ты мантию. В твоем положении надо выглядеть прилично.

Тут Мэтт заметил, что его собеседница одета гораздо нелепее, чем он. На ней было что-то вроде просторного шерстяного халата, поверх которого был повязан клетчатый фартук. Еще на крыльце лежала остроконечная синяя шляпа. Он мог поклясться, что где-то он такие шляпы уже видел.

— Так до этого… Хогсмида… уже недалеко? — осторожно уточнил он.

Она кивнула.

— Иди прямо по дороге, голубок.

И показала вдаль.

— Заблудиться невозможно.

* * *

Дорога оборвалась прямо у него на глазах и он оказался перед обнесенным изгородью овечьим пастбищем. Тропа растворилась среди бурой травы. Ворота были распахнуты, но у него было отчетливое ощущение, что заходить туда не следует. С противоположной стороны тянулось каменистое нагорье. Если он отправится туда, будет лучше…

Глаза слезились. Мэтт сморгнул, и на секунду на пастбище проступили дома. Он снова сморгнул, и дома превратились в деревенскую улицу. Он зажмурился, и когда открыл глаза, перед ним снова было безжизненное пастбище. Ворота стояли нараспашку.

— Домой, — еле слышно прошептал голос в голове.

Он прошел в ворота. Послышался треск, как будто лопнул слишком туго надутый воздушный шар.

* * *

Ветер хлестал по лицу. Вечерело. Мэтта пробрал озноб. Он потуже натянул куртку и увернулся от очередного неуклюжего громилы, который поравнялся с ним на дороге.

В деревне было полно каких-то странных личностей, в долгополых одеяниях и остроконечных шляпах всех цветов радуги. В витринах все сияло и искрилось, но когда он сообразил, что написано на объявлениях, ему стало ясно, что надо срочно обзаводиться очками.

Он шел, пока не наткнулся на вывеску.

«Трактир» — сообщала надпись прямо перед его носом. Вот повезло! Стаканчик чего-нибудь покрепче — это как раз то, что ему сейчас нужно. В этом Мэтт был уверен твердо.

Он толкнул дверь и входной колокольчик исполнил что-то на удивление похожее на «МакДональд, славный старина». Поситителей было немного. Несколько человек потягивали из чашек что-то, явно смахивающее на кофе, остальные читали или о чем-то переговаривались между собой. Кое-кто ел. Полки бара были совершенно пусты, но за стойкой какой-то пожилой мужчина протирал стаканы. Должно быть, это и есть бармен, решил Мэтт. Он двинулся к стойке, читая странные объявления, развешанные по стенам.

— «Сливочное пиво», — гласила одна из надписей. — «Отогреет душу холодным летом».

Мэтт прикинул, что заказать. Что бы не представляло из себя «Огневиски», оно явно было чересчур крепким. Он постучал по стойке. Бармен медленно повернулся и, сведя брови, уставился на него.

— Чего угодно? — спросил он.

— Бутылку сливочного пива, будьте добры, — распорядился Мэтт. — Думаю, стоит рискнуть.

Бармен внимательно обвел его глазами.

— Никогда не пробовал, что ли?

Мэтт покачал головой.

— Даже никогда не слышал, — ответил он, наблюдая, как бармен вытаскивает пыльную бутылку из какого-то странного ящика.

— Благодарю, — сказал Мэтт, рассматривая водруженные перед ним бутылку, штопор и стакан в пыльных разводах. — Сколько с меня?

Бармен явно был удивлен. Он повернулся, чтобы взглянуть на объявление, почему-то ссутулился и глянул на клиента.

— Ты точно никогда сливочного не пил? Раз так — первая бутылка за счет заведения.

Настала очередь удивляться Мэтту. Он засунул бумажник в карман куртки.

— Спасибо.

Он довольно легко открыл бутылку и осторожно наполнил стакан. Запах просто божественный, подумал он. Почему-то ему показалось, что раньше он уже сталкивался с чем-то подобным. Он отпил глоток, и восхитился вкусом напитка. Пиво было теплое, хотя он мог поклясться, что его вытащили из холодильника. Он налил себе еще стакан, и расслабился.

— Просто отлично, — заявил он.

Бармен хмыкнул:

— Рад, что тебе понравилось, парень.

Прошло четверть часа. Потом еще полчаса. Мэтт сидел за стойкой и наслаждался. Он провел языком по зубам. Эта привычка появилась у него лет в тринадцать, когда ему поставили скобки. Он все еще время от времени носил съемный каркас. Вкус был странно знакомый. Что-то он напоминал… Кого-то…

В дверь ворвался какой-то тип с длинной бородой в потрепанном темном плаще, и посетители замерли. Но тип, не обращая на них внимания, направился прямиком к барной стойке, устроился рядом с Мэттом и с ходу представился:

— Инспектор Иеремия Скиллет.

Мэтт кивнул, и сделал последний глоток сливочного пива.

— … и приношу глубочайшие извинения, — говорил Иеремия Скиллет.

Мэтт недоуменно поглядел на него.

— Вам не за что извиняться, мистер Скиллет, — сказал он, и машинально снова провел языком по зубам.

— Значит, будет за что, — сказал Иеримия Скиллет и тряхнул бородой. Он сунул руку в свой плащ и извлек что-то вроде дубинки с набалдашником на конце.

— Можете быть спокойны, мистер. Доставим вас туда, где вам положено быть.

Бармен вздохнул, отвернулся и снова принялся за стаканы. Посетители внезапно заговорили громкими, жизнерадостными голосами, а Мэтт понял, откуда ему знаком вкус сливочного пива.

На поминках по дяде Варду, за день до похорон, был один странный старик. Он пришел позже всех, нарядившись в полосатую рубашку, голубой галстук с бейсбольными мячиками, пиджак из шотландки и брюки в мелкую клетку. На ногах у него красовались дешевые кеды с загнутыми носами. Выразил свои соболезнования и все поминки просидел в углу, время от времени отхлебывая что-то из бутылки и рассматривая других гостей.

Через несколько часов появился распорядитель похорон, и сообщил, что поминки пора завершать, чтобы успеть приготовить тело к погребению.

— В ящик засунуть собираетесь? — сказал странный старик. — А надо бы тело сжечь. Так-то было бы правильней.

Мэтт провожал его к выходу. Когда они остановились у машины, тот вытащил еще одну бутылку и протянул Мэтту. Они молча выпили, Мэтт вернулся обратно, чтобы помочь с другими гостями, а старик словно испарился.

Так вот почему вкус показался ему таким знакомым! Теперь он со всей ясностью вспомнил, что пил сливочное пиво в память о дяде Варде.

Иеремия Скиллет что-то торопливо написал на листке со штампом «Отдел по контролю за бродячими магглами — Хогсмидское отделение» и наставил на Мэтта свою дубинку.

— Будьте добры, посмотрите на меня, — сказал он. — Обливиэйт.

...

Мэтт стоял у двери в собственную комнату. Он не совсем понимал, как попал в общежитие. Элен бросилась к нему на шею и все мысли вылетели из головы.

— Ах ты мой милый! — насмешливо пропел наблюдавший за ними Шиа.

— Привет, — сказала Элен, взъерошивая волосы Мэтта. — Рада, что ты вернулся.

Как здорово, что он дома, подумал Мэтт. Только он не помнил, чтобы куда-то уезжал.