С меня хватит! (джен)

Гарри буквально ввалился в общую гостиную Гриффиндора, доковылял до любимого кресла и рухнул в него. Вся левая рука была в крови. Похоже, рана уже достала до кости. Интересно, на завтрашней отработке он будет выцарапывать ненавистные слова на собственных костях?

Он сердито потряс рукой — боль раздражала. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Гарри откинулся на спинку кресла. Рука просто горела, а в голове стучало так, словно по мозгам колотил палочками какой-то сумасшедший барабанщик. Вдобавок та ещё и гудела как колокол.

После рождественских каникул приходилось дважды в неделю ходить на дополнительные занятия к Снейпу, на которых его должны научить защищать разум от внешних атак. Однако видения и сны, которые, по идее, постепенно должны сойти на нет, становились всё ярче и ярче, а голова болела так, что на чём-то сосредоточиться просто невозможно.

На самом деле, после первого же «урока» Гарри пришёл к выводу, что сальноволосый ублюдок и не собирается ему помогать.

Вдруг кто-то взял его больную руку и опустил её в какую-то жидкость. Боль тут же начала отступать. Слава Мерлину, что на свете есть настойка из маринованных щупалец растопырника! А ещё — замечательный друг, всегда готовый помочь. Гарри немного поморгал, а затем перевёл взгляд на Гермиону, которая сидела на подлокотнике и держала миску.

— Спасибо, Миона, — поблагодарил он, хотя больше это напоминало стон. Всего два слова, а голова заболела ещё сильнее.

Чертовски замечательно!

Подруга только улыбнулась и утешительным жестом обняла его за плечи, явно не собираясь двигаться, пока не заживёт рука. К сожалению, от головной боли эта настойка не помогает. На самом деле, они уже перепробовали все известные зелья от головной боли, но — абсолютно без толку. Точно так же, как зелье сна без сновидений не справлялось с кошмарами — только просыпаться после него тяжелее.

Пока заживала рука, в гостиной добрых двадцать минут царила тишина. Потом Гермиона вынула его руку из миски, которую поставила на стол, и достала бинты.

— Прости, — пробормотал Гарри, когда подруга начала аккуратно бинтовать кисть.

— Не надо, — откликнулась та. — Всё в порядке. Должен же кто-то о тебе позаботиться. — Показывая, что это не жалость, девушка улыбнулась, но «пациент» всё равно поморщился. Правда, похоже, "доктор" этого не заметила.

— Не знаю, сколько ещё выдержу, — заметил Гарри.

Подруга моментально нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Собираясь ответить, Поттер открыл рот, закрыл его, потом снова открыл, но так и не нашёл слов. А затем слегка покачал головой, стараясь не давать головной боли лишний шанс.

— Не беспокойся — глупость сморозил. — Теперь во взгляде Гермионы сквозило подозрение, и Гарри заставил себя улыбнуться. — Со мной всё в порядке. Иди спать — уже почти полночь.

— Ты уверен?

— Конечно. Я тоже собираюсь лечь. Вот посижу ещё пару минут — и тоже пойду.

— Хорошо. — Судя по тону, окончательно он её не убедил. Девушка встала и направилась к нужной лестнице, но, сделав три шага, остановилась и обернулась. Гарри на неё не смотрел — сейчас он гипнотизировал огонь в камине. Покачав головой, Гермиона начала подниматься по ступенькам. Ничего, утром она из него всё вытрясет. Как всегда.

А Поттер и не сомневался, что так и будет. В Гермионе ему нравилось в том числе и это. В отличие от любой другой девушки, с ней он мог обсудить что угодно. На самом деле — в отличие от любого другого человека на свете. Она всегда готова выслушать и помочь, тогда как остальные либо отмахнутся, либо даже рта не дадут раскрыть.

Но… об этом он не мог поговорить даже с Гермионой. Вряд ли она поймёт. На самом деле, он ничуть не сомневался, что не поймёт. И вряд ли найдётся хоть один такой человек.

Тем не менее, остаётся вопрос: он и вправду готов? Он сумеет? А если нет?

Гарри наблюдал, как в камине постепенно гаснет пламя. Гостиная погружалась в темноту.

Интересно, что ему принёс этот учебный год? Ну, во-первых, боль — голова и рука неоднократно об этом «позаботились». Во-вторых, ему пожизненно запретили играть в квиддич. Больше того — даже метлу конфисковали, и теперь не полетаешь вокруг замка, чтобы расслабиться. Ах, да — ещё презрение. Куда бы он ни пошёл — в любой аудитории, в каждом коридоре его встречали с гневом, ненавистью и презрением. И ведь никуда не спрячешься. А чем он это заслужил? Да ничем! С тех пор, как впервые приехал в Хогвартс, он всегда стремился делать не то, что легко, а то, что правильно. А наказывали в основном именно его. Вот, например, случай с Хагридом, который решил у себя в хижине вырастить дракона. Чтобы у полувеликана не возникло проблем с законом, Гарри помог отправить Норберта в заповедник, а наказали всё равно его. Или когда он спас Джастина Финч-Флетчли, на которого собиралась напасть наколдованная Драко Малфоем змея. Или когда помешал Сириусу и Ремусу стать убийцами, спас кузена от пары дементоров, забил тревогу, поскольку возродился Волдеморт… в конце концов, всегда платил Поттер. Хагрид за помощь с чёртовым драконом даже «спасибо» не сказал, зато потащил ночью в Запретный лес (ничего себе отработка!). А с Малфоя, который наколдовал посреди переполненного Большого зала здоровенную кобру, ни единого балла не сняли, зато ему самому несколько месяцев пришлось мириться с ненавистью и подозрением. Хвост сбежал, и во многом благодаря ему возродился Волдеморт, а за спасение жирного глупого кузена пришлось отбиваться от Визенгамота в полном составе. Ну а теперь его считают сумасшедшим, который хочет ещё больше славы, поскольку, видите ли, пытается доказать, что Волдеморт вернулся.

А что в плюсе? Ну, это легко: одна награда за заслуги перед школой и пара-тройка сотен баллов, которые меркнут на фоне баллов, снятых Снейпом по таким «веским» причинам, как слишком громкое дыхание или добавление в бодроперцовое зелье нарезанного корня мандрагоры на секунду позже, чем в инструкции (Гарри специально проверил и обнаружил, что этот ингредиент безо всяких последствий можно добавить хоть на две минуты позже, чем написано в учебнике).

Здорово, правда?

И хоть бы раз он услышал: «Извини, Гарри, всё-таки ты оказался прав». Или: «А ведь ты спас наши задницы. Прости, что сомневались в тебе».

Нет, взамен звучало: «Вот баллы Гриффиндору и заткнись, пока из-за тебя кто-нибудь не попал впросак». Или: «Это они тебе не верили. А я верил, честное слово!».

А потом его снова отправят к «любимым» родственникам. Те включат режим «Всё зло от Поттера», опять станут обвинять во всех грехах и постоянно демонстрировать ненависть.

Честно говоря, надоело!

Если Министерство и общественность желают спрятать голову в песок, и пусть Волдеморт творит всё что заблагорассудится, почему за них должен отдуваться Гарри Поттер?

Если преподавателям наплевать, что Амбридж его пытает, пока они сидят по своим кабинетам и делают вид, будто всё в порядке, почему именно он должен принимать на себя главный удар этой суки?

Если студенты никак не включат мозги и до сих пор не в состоянии отличить человека от мифа, почему, чёрт подери, он им должен что-то доказывать?

Да потому что он слишком мягок, вот почему!

Пора это прекращать. Если дать мыши кусочек сыра, а когда та его съест — ударить, скоро наступит момент, когда мышь на сыр даже не взглянет. Надоело спасать всех и вся, ведь тебе же потом и достаётся. Снова и снова он едва не погибает, а мир от него отворачивается.

Студенты ему не верят, Министерство пытает, Орден Феникса лезет из кожи вон, чтобы он ничего не узнал, а Дамблдор вообще на него не смотрит (не говоря уже хоть о каком-то доверии)? Да на здоровье! Пусть хоть в аду сгорят!

Мысленно отмахнувшись от головной боли, Гарри встал с кресла и направился в свою спальню. Там он обнаружил храпящего Рона, сопящего Невилла, что-то бормотавшего во сне про футбол Дина и разметавшегося на кровати Симуса. Убедившись, что никто не подслушает, Поттер переоделся в пижаму, забрался в постель, задёрнул полог и спокойно позвал:

— Добби.

Рядом почти бесшумно появился домовик.

— Гарри Поттер, сэр звал Добби?

Юноша кивнул.

— Это будет завтра. Отправляй письма.

Явно погрустнев, эльф опустил голову.

— Да, сэр, — пробормотал он и исчез.

Сделав себе выговор за то, что расстроил Добби, Гарри растянулся на кровати. Правда, увлекаться не стоит: в конце концов, будешь постоянно так себя ругать — с ума сойдёшь. Оставалось устало натянуть на себя одеяло и приготовиться к очередному «сеансу» видений и кошмаров.

Так и вышло: сначала Волдеморт пытал Эйвери, а потом снова снилась эта треклятая дверь. Но тут его разбудила подушка, которая приземлилась прямо на голову.

Когда «снаряд» кто-то забрал, Мальчик-Который-Выжил сел и надел очки. И увидел, что Рон, Дин и Симус устроили сражение. А вот Невилл, судя по всему, уже ушёл.

— Доброе утро, Гарри! — хором крикнули Дин и Симус и дружно атаковали Рона.

Пробурчав что-то неразборчивое, Поттер на подгибавшихся ногах поплёлся в душ. По крайней мере, теперь Симус ему верит. Правда, если не считать обычных не слишком адекватных читателей «Придиры», он оказался едва ли не единственным, кого удалось переубедить. Да, из-за этого интервью редактору пришлось напечатать дополнительный тираж, но только потому, что общественность ещё разок захотела прочитать, что сказал «потный Поттер» (да, именно так с подачи Драко Малфоя многие его теперь называли).

Когда он вернулся в спальню, Дин и Симус уже ушли, а слегка потрёпанный Рон явно ждал друга.

— Ты в порядке, приятель? — поинтересовался Уизли.

— В полном, — ответил Гарри и начал рыться в сундуке в поисках одежды.

— Надо торопиться, — заметил Рон. — Думаю, Гермиона уже ждёт, чтобы идти на завтрак. — При одном только упоминании о еде его желудок издал громкий рык — видимо, пожаловался на пустоту.

— Знаешь, что? — начал Гарри, вытаскивая из сундука пару скомканных старых носков. — Вы с Гермионой идите, а я вас догоню. Мне нужна ещё пара минут.

— Ты уверен?

— Да, идите, — ответил Поттер, разворачивая носки. — Увидимся в Большом зале.

— Ладно, — согласился друг и вышел из спальни. Сейчас его мысли в основном занимала еда.

Услышав, как за спиной захлопнулась дверь, Гарри прикрыл глаза и опустился на кровать. По щеке скатилась слезинка.

— Рон, ради Бога, позаботься о ней! — сдавленно прошептал он.

* * *

У Гермионы выдалась весьма беспокойная ночь. Ей несколько раз приснилось, что Гарри опять собирается куда-то вляпаться, и его нужно остановить. Или ему угрожает опасность, а она обязана помочь. Шесть раз девушка вскакивала с кровати, накидывала халат и выходила из спальни. И только на лестнице в общую гостиную ей удавалось себя убедить, что это всего лишь сон и надо вернуться в постель. А с Гарри можно поговорить и утром.

Сейчас она сидела на диване и с нараставшим нетерпением ждала друзей. Сначала появился Невилл, потом — Дин с Симусом, а вот и Рон показался. Только где же Гарри?

— Где он? — потребовала девушка у рыжика. К сожалению, это прозвучало гораздо истеричней, чем ей хотелось. Рона такой тон явно озадачил, однако он не стал спрашивать, о ком речь. Есть только один человек, за которого подруга так переживает.

— Одевается. Сказал, чтобы мы его ждали в Большом зале.

Только вот Гермиону такой расклад категорически не устраивал, поэтому она двинулась в сторону лестницы в спальни мальчиков. Однако у Рона были другие планы, так что он взял её за талию, поднял в воздух, развернул в сторону портрета и только потом поставил на ноги.

— Я же сказал — он одевается. Думаешь, ему понравится, если ты сейчас вломишься к нам в спальню?

Честно говоря, Гермионе сейчас наплевать — пусть Гарри там хоть голый. Она должна его увидеть — и точка!

К её сожалению, Рон с ней не согласился, поэтому взял за руку, проволок через гостиную и бесцеремонно вытолкал в коридор.

— Он сказал, что будет через пару минут. Идём уже!

И так уже сердитая девушка едва не вспылила, когда спутник ещё раз подтолкнул её в спину, заодно заставив пронзительно вскрикнуть. И всю дорогу до Большого зала она бормотала себе под нос смертельные угрозы в адрес одного рыжего недоразумения. А там с великой неохотой устроилась за гриффиндорским столом, не обращая внимания ни на еду, ни на разговоры вокруг. А взамен сверлила взглядом вход в зал, чтобы ни в коем случае не пропустить Гарри. На этот раз тот уже не отвертится. И что-то ей подсказывало, что именно сегодня не стоит оставлять его одного, иначе последствия будут серьёзными.

Гермиона ещё не знала, что уже поздно.

Минут через десять её терпение лопнуло, и она уже собиралась встать и отправиться на поиски пропавшего друга, но тут перед ней опустилась сова со свежим номером «Ежедневного пророка». Решив бегло просмотреть заголовки, Гермиона развернула газету и взглянула на первую полосу. От удивления её глаза моментально округлились.

Эксклюзивное интервью Гарри Поттера «Ежедневному пророку»!

Прочитав первую же строчку, девушка побелела как мел.

Специально для читателей «Ежедневного пророка»: я, Гарри Джеймс Поттер, официально заявляю, что покидаю волшебный мир.

Гермиона вскочила и вылетела из зала, оставив газету на столе. Сидевшие по бокам Рон и Невилл тут же наклонились, чтобы посмотреть, что её заставило убежать.

И это не спонтанное решение. Дело в том, что события нескольких последних месяцев окончательно меня убедили, что в вашем мире мне не место.

Рон и Невилл тоже вскочили и бросились из зала. Их на шаг опережала Джинни.

Пока мне не исполнилось одиннадцать, я даже не знал, что волшебный мир существует. Меня воспитывали маггловские родственники, которые и не думали рассказывать, кто я такой.

Вскочила Луна, а за ней Чжоу и ещё пара-тройка рейвенкловцев. Тем временем Дин и Симус рванули к дверям. За ними устремились Лаванда, Парвати и близнецы Уизли.

В мире магглов меня постоянно преследовали проблемы. Впрочем, если ты перекрашиваешь волосы учителя в синий цвет и прыгаешь так высоко, что оказываешься на крыше школы, неудивительно.

Дамблдор, МакГонагалл и Флитвик поднялись из-за преподавательского стола и тоже направились к выходу. Им на пятки наступали остальные ребята из АД.

Когда ко мне пришёл Хагрид, хранитель ключей Хогвартса, и отвёл в волшебный мир, я подумал, что попал в сказку, где всё возможно. Как же я ошибался!

Преодолев последнюю лестницу, Гермиона припустила по коридору. Спустя несколько мгновений у неё за спиной появились Рон, Невилл и Джинни.

Однако слишком быстро столкнулся с грязью этого мира, когда такие люди, как Драко Малфой и его банда, издеваются над другими и оскорбляют их только за то, чего не может контролировать ни один человек в обоих мирах — своё происхождение.

Тем временем Гермиона добежала до портрета Полной леди, которая одарила девушку печальным сочувствующим взглядом и открыла вход даже без пароля.

Стоило мне появиться в магическом мире, как на меня начали таращиться, словно на диковинное животное в зоопарке, а заодно шептаться и ехидно хихикать у меня за спиной.

Рон ворвался в гостиную Гриффиндора в тот момент, когда наверху лестницы в спальни мальчиков исчезли ноги подруги.

Я быстро выяснил, что ещё вчера тобою могут восхищаться и считать героем, а уже сегодня ты будущий Тёмный лорд.

В надежде, что ещё не поздно, студенты и персонал Хогвартса спешили к башне ало-золотого факультета.

Стоило мне появиться в волшебном мире, как почти сразу же пришлось предотвращать попытку похищения существом, называющим себя лордом Волдемортом, редкого и ценного артефакта, при помощи которого он мог вернуть себе тело. Дальше я убил монстра, который скрывался в легендарной Тайной комнате Салазара Слизерина, прежде чем ему приказали убивать детей. Потом спас невинного человека от судьбы хуже смерти… Я сражался с троллями, драконами, дементорами и тёмными магами. Сталкивался со сфинксами, боггартами, тритонами, соплохвостами и акромантулами. У меня на глазах убили друга.

Когда Гермиона увидела кровать Гарри пустой, ей словно булыжник в желудок упал. Ноги подкосились, и со слезами на глазах она опустилась прямо на пол.

Мне пришлось сражаться с таким страшным злом, о котором большинство волшебников даже представления не имеют. Если бы не я, Хогвартс бы давно уже закрыли. Защищая волшебный мир, я так часто проливал кровь (причём в буквальном смысле), что уже сбился со счёта. Однако, видимо, всего этого недостаточно, не так ли?

Широко раскрыв глаза, Рон упал на свою кровать. Джинни рухнула рядом. Невилл прислонился к одному из столбиков, которые поддерживали полог на кровати Гарри, и закрыл глаза, словно от боли.

Едва не погибнув на дуэли с Волдемортом, я всё-таки сбежал и рассказал всему миру, что он вернулся. А заодно сообщил, кого из его последователей видел собственными глазами, надеясь, что пока не стало слишком поздно, Министерство хоть что-нибудь сделает.

Теперь и Луна стояла в спальне пятикурсников и смотрела на пустую кровать. Вокруг собрались Чжоу, Дин, Симус и их товарищи по факультету. И когда до них окончательно дошло, что именно сейчас случилось, сердце у многих словно сжала ледяная рука.

Однако вместо того, чтобы прислушаться к моему предупреждению, Министерство решило мне не поверить. Больше того — министр магии лично позаботился, чтобы Пожиратель смерти, которого захватили в Хогвартсе, получил поцелуй дементора, прежде чем его допросили.

Всё больше и больше студентов толпились в общей гостиной «львов» — гриффиндорцы, рейвенкловцы, хаффлпаффцы… только со Слизерина никого.

Вместо объявления, что тёмные времена возвращаются, министр предпочёл облить грязью любого, кто посмел мне поверить.

В нужную спальню наконец-то пробились Дамблдор и МакГонагалл. Остальные сотрудники шли следом.

Вместо того, чтобы список присутствовавших при возрождении Волдеморта передать аврорам, которые арестуют этих людей, министр развязал против меня и тех, кто мне поверил, кампанию клеветы.

Ремус Люпин зашёл на кухню особняка на площади Гриммо и застал там плачущего Сириуса в компании бледной и сильно похудевшей Тонкс, чьи обычно розовые волосы стали скучного тёмного цвета.

Вместо признания, что они теряют контроль над дементорами Азкабана, Министерство устроило разбирательство перед Визенгамотом в полном составе, поскольку я, видите ли, посмел защищаться от этих монстров.

Рухнувшая в кресло в своём кабинете Амелия Боунс устало провела рукой по лицу.

Вместо того, чтобы усилить защиту Азкабана, Министерство сделало вид, будто ничего страшного не происходит. А когда из тюрьмы сбежали десять последователей Волдеморта, тут же заявило, что ни в чём не виновато, и всё свалило на своего любимого козла отпущения Сириуса Блэка.

Отложив газету, Корнелиус Фадж с удовлетворённой улыбкой стал намазывать маслом ещё один тост.

А потом к травле присоединился «Ежедневный пророк», который при первом же удобном случае унижал и оскорблял меня. И верно: зачем писать правду, когда ложь и слухи покупают гораздо лучше?

Перси Уизли бездумно уставился в газету, а в голове крутился один-единственный вопрос: «А что, если?..»

А вернувшись в Хогвартс, я обнаружил, что надо мной ещё никогда так сильно не насмехались, попутно обливая грязью. Плюс добавились регулярные нападения на мои тело, разум и душу. И похоже, я уже не имею права ни на какую защиту, ведь Министерство считает, что пытки студентов — это в порядке вещей.

Оставшись в гордом одиночестве за преподавательским столом, Долорес Амбридж с широкой улыбкой отхлебнула чаю.

Однако, как у любого существа на этой планете, у меня тоже есть предел. И когда я снова попытался защитить волшебный мир, а меня стали пытать и объявили лжецом, я его достиг. А когда достигаешь предела, у тебя остаётся только два варианта: либо сорваться и заставить страдать окружающих, либо уйти. Я выбрал второй вариант и просто уйду — не хочу, чтобы страдали другие.

Мрачный Билл Уизли зашёл на кухню в «Норе», собираясь сообщить родителям плохие новости.

Похоже, вам всем не помешает урок истории. Волдеморт ведь уже приходил к власти, и тогда Министерство не сумело его остановить. Целых одиннадцать лет всемогущее Министерство магии бегало в панике как курица с отрубленной головой, совершенно не понимая, что делать, в то время как Волдеморт и его Пожиратели смерти убивали направо и налево, причём как волшебников, так и магглов. Прюэтты, Дирборны, Боунсы, Фенвики, МакКинноны, Медоузы, Лонгботтомы… И это далеко не все серьёзно пострадавшие светлые чистокровные семьи. Ну а если ты магглорождённый, у тебя вообще оставался единственный вариант — бежать за пределы Европы. К восемьдесят первому году в Министерстве работали столько Пожирателей, от авроров до невыразимцев (включая массу чиновников под Империусом), что захват Министерства оставался делом даже не недель, а считанных дней. Но тут произошло нечто неожиданное: Волдеморт лично убил двух лучших воинов Света, а потом направил палочку на их сына. Однако проклятье ударило его самого и лишило тела. Величайшего тёмного волшебника сразил пятнадцатимесячный малыш.

А теперь этот малыш вырос, и после тринадцати спокойных лет пытается рассказать миру, что Волдеморт вернулся, только вот мир не желает его слушать.

С победителя Волдеморта достаточно — он вас покидает.

Специально для Пожирателей смерти: продолжайте в том же духе — я не собираюсь вмешиваться.

За длинным обеденным столом Люциус Малфой поднял чашку чая, изобразив тост. Его супруга повторила жест, и оба ухмыльнулись.

Специально для лорда Волдеморта: волшебный мир твой. Насколько могу судить, вы друг другу подходите.

Казалось, красные глаза Риддла засветились ещё ярче, а потом он запрокинул голову и расхохотался.

Специально для моих друзей (или, по крайней мере, тех, кто и вправду мой друг): извините, но больше я не желаю спасать этот жалкий мир.

За столом Слизерина Драко и его шайка начали громко аплодировать и поздравлять друг друга. Что ж, имели полное право — они проделали хорошую работу.

А что касается остальных… писак всех мастей, которые на меня клеветали, Министерства, которое меня пытало и унижало, и самое главное — общественности, которое верило во всю эту чушь и осуждало меня, зарубите себе на носу: надейтесь, что ваше любимое Министерство право, поскольку тот, кто когда-то избавил вас от Волдеморта, больше не потратит на вас ни унции магии, ни капли пота или крови. Он уходит.

Глубоко в подземельях Гринготтса директор банка Рагнок приказал Грипхуку и ещё двум гоблинам опечатать семейное хранилище Поттеров.

Кто знает, может, вам опять повезёт, и появится ещё один ребёнок, который прикончит Волдеморта, но я сильно сомневаюсь.

В одном заброшенном саду Добби медленно поднял руки ладонями вперёд. Два десятка домовиков повторили его жест, а их магия начала создавать магический щит.

И когда вы станете оплакивать свою судьбу, когда один за другим будете погибать в жестокой кровопролитной войне, вспомните — я вас предупреждал.

Шагнув вперёд, Альбус Дамблдор потрясённо уставился на подушку на кровати Гарри Поттера. Там лежала его палочка... сломанная пополам. А сундук и вещи исчезли.

Луна обняла за плечи рыдавшую Гермиону, хотя у самой от слёз щипало глаза.

Гарри Поттер говорит вам до свидания, и скатертью дорога!

P. S. Если кому-то взбредёт в голову меня искать, можете даже не пытаться. Пустая трата времени и сил. Короче — проваливайте!»

* * *

Вот и конец фанфика, но не конец истории. В своё время читатели просто завалили автора просьбами написать продолжение, и, в конце концов, тот сдался. Так что ждите перевод «Чёртовы волшебники!».

Искренне ваш, Greykot.