Конец главы (гет)

...Вернейший способ заставить человека выведать худшее — это держать его в неведении.

Джон Голсуорси  

Пролог  

Рон еще загодя решил, что на платформе 9 3/4 раньше времени ему делать нечего и если приходить, то прямо к поезду. До прибытия оставался еще час, когда он обнаружил, что несколько минут кряду вместо работы бездумно пялится в экран, на подмигивающие красным строчки балансового отчета компании «Твилфитт и Таттинг» — он корпел над ним последние три дня и вроде как собирался сегодня закончить. Рон потряс головой, наложил на таблицу чары условного суммирования, изучил результат — и поскорее стер. Завтра, все завтра.

Одним из бонусов работы на себя он неизменно считал возможность самому решать, что и когда делать, и в очередной раз с удовольствием ею воспользовался. Нетерпение подстегивало, но через пять минут, шагая по платформе, Рон обнаружил, что он здесь не один такой. Народу было не протолкнуться. Рон хотел было пройти дальше по перрону — старшекурсники обычно ехали в последних вагонах, — но быстро сдался. На него глазели. Даже знакомые, здороваясь на ходу, как-то нехорошо заглядывали в лицо, слишком часто за последний год мелькавшее на страницах «Ежедневного пророка». Он уже присмотрел себе уголок за какой-то будкой, и тут знакомый голос окликнул:

— Рон! Давай сюда!

В свои сорок с лишним Гарри спасал всех, кто нуждался в спасении, ничуть не хуже, чем в восемнадцать. Теперь смотрели на них обоих, но внушительный вид Гарри, его черно-алая мантия с нашивками Главного аврора и два не слишком приметных типа, маячивших позади, делали чужие взгляды… приемлемыми.

— А Джин где? Придет?

Гарри ухмыльнулся:

— Наводит последний лоск. Джейми обещал сегодня познакомить нас с той-самой-девушкой — как я понимаю, она приезжает этим поездом.

Рон присвистнул:

— Ого! Ну, в нем-то я не сомневался! Ты там того… прикрой бедную девочку, когда Джин за нее возьмется… э-э-э… в стиле своих последних интервью.

— Нет уж, — рассмеялся Гарри, — пусть сами выкручиваются. Опасности сближают и все такое. А ты что?

— Я завтра к вам, как договаривались, ладно?

— Вообще-то я не о том, — Гарри перестал улыбаться, взглянул остро и внимательно. — Когда сам соберешься кого-нибудь к нам привести?

— А? — Рон на секунду опешил. — Ну, лет через пятьдесят, когда все это устаканится… — он неопределенно покрутил пальцами. — Во-первых, не хочу ни с кем знакомиться, во-вторых, приличные ведьмы от меня шарахаются, а неприличных…

— «Во-первых» вполне достаточно.

Гарри незаметно оглянулся, помедлил и спросил:

— Не знаешь, она придет?

— Понятия не имею.

— Прости. — Гарри вздохнул. — До сих пор в голове не умещается… И, Мерлин подери, я все еще скучаю… по всему.

Рон покивал. Сам он скучал каждую минуту и ничего с этим поделать не мог.

— Погляди-ка, кто там, — вдруг сказал Гарри, и Рон повернулся, почти наверняка зная, кого увидит. Но это была не Гермиона. И не Гермиона поймала его взгляд, кивнула и пошла к нему, не замечая расступающейся толпы, пока он стоял столбом, смотрел и не представлял, что сейчас скажет.

«Год прошел, — вдруг подумал он. — Всего-то. Или нет — уже целый год».

* * *

Сова, что принесла письмо, была мечена не личным клеймом, а смутно знакомым казенным. На широкой ленте, перетягивающей свиток, значилось «Мистеру и миссис Уизли», и Рон мгновенно вскипел. Сколько можно! Джордж, зараза, окончательно заигрался — мало ему оттаптываться на собственном брате, так еще и Гермиону надо втянуть! И, разумеется, опять разбрасывается деньгами, гребаный гений. Ну да — не он же бьется в Министерстве за каждый кнат!

Он едва не испепелил свиток, но сумел удержаться: профессия давно отучила его действовать опрометчиво. Существовала небольшая, но реальная возможность, что письмо прислал вовсе не Джордж. Что это просто очередная просьба о пожертвовании или приглашение на очередное бессмысленное мероприятие. Такие послания обычно просматривала Гермиона, она и выносила решение, идти или нет… в этом случае, пожалуй, письмо стоило пощадить, особенно сейчас, когда до выборов Министра магии оставалось несколько месяцев, и борьба за голоса избирателей шла нешуточная. Но Гермиона должна была вернуться из Торонто только через неделю — или сколько там продлится совещание ее Международного комитета по интеграции волшебных существ?

Он хотел уже забросить свиток на полку, но вдруг, повернув его надписью вниз, узнал наклейку и глазам не поверил. Герб Хогвартса? Сейчас, за месяц до каникул? Какого обвислого Мерлина им понадобилось? Тоже зовут выступить? Или что-то стряслось?

Он покачал головой — ни о каких «стряслось» и речи быть не могло.

За все эти годы из Хогвартса им не приходило ничего, кроме благодарственных писем, и в ком, в ком, а в собственных детях Рон не сомневался: Рози и Хьюго — это вам не Джейми Поттер и тем более не Фред-младший. Да, с детьми ему повезло, полностью и безоговорочно. И пусть себе Джордж… «Джордж! — подумал он, опять наливаясь злобой. — Нашел-таки, во что ткнуть!»

Он поспешно надорвал ленту; буквы прыгали перед глазами, не желая складываться в слова, — потому что написанное просто ни в какие ворота не лезло: «Уважаемые мистер и миссис Уизли! Сообщаем вам, что сегодня утром ваш сын Хьюго Уизли наложил неизвестное проклятье, предположительно темномагическое, на студента шестого курса дома Слизерин Скорпиуса Малфоя, чем причинил здоровью упомянутого мистера Малфоя существенный вред. К сожалению, заклинание до сих пор не удается идентифицировать, что усложняет лечение. В связи с этим, а также с характером проклятья и отказом вашего сына от объяснений мы рассматриваем возможность обращения в Аврорат для выяснения обстоятельств происшествия. В настоящее время Хьюго Уизли отстранен от занятий и изолирован в Больничном крыле Хогвартса. Просим вас как представителей несовершеннолетнего волшебника срочно прибыть, чтобы дать согласие на проведение дознания.

Минерва Макгонагалл, Директор».

Рон наложил на пергамент отменяющие чары, потом еще одни, посложнее. Перечитал еще раз. Чушь какая-то! В Джорджевых шуточках прежде всего ужасало их невероятное правдоподобие. Поначалу Рон сразу на них покупался, потом привык почти ничему не верить, но Джордж вечно выдумывал что-нибудь свеженькое. Так может, и это — его новая тактика? Но дети! Дети до сих пор были неприкосновенны. Вроде бы Джордж это понимал, хотя в последнее время Рону казалось, что Джордж в своей ненависти к миру не остановится ни перед чем.

Он покрутил свиток в руках, не зная, что делать — стукнуться в камин к Джорджу и наконец наорать на него или…

Или попробовать связаться с Хогвартсом. Он бросил Tempus — до отбоя, насколько он помнил, оставался всего час. Чувствуя себя полным идиотом, накинул мантию, сунул палочку в карман и подошел взять горсть летучего пороха, от всей души желая, чтобы все давно заблокировали камин и разошлись по спальням.

— Кабинет директора Хогвартса!

И тут же услышал:

— Мистер Уизли! Наконец-то! Входите скорее!

— Письмо, — пробормотал он, вылезая из камина и чувствуя, как мгновенно садится голос. — Это вы писали?

— Конечно, я, — она кивнула. — Пойдемте же!

Минерву Макгонагалл он видел достаточно часто, чтобы не замечать, как та стареет, но сейчас она показалась ему не просто старой — дряхлой, растерянной, усталой донельзя.

— И вы действительно думаете, что Хьюго кого-то проклял?

— К сожалению, свидетельства очевидцев не оставляют сомнений, мистер Уизли.

— Быть не может! Директор Макгонагалл, это же Хьюго!

Он помотал головой. Чушь какая! Да Хьюго за всю жизнь мухи не обидел, какие там темномагические проклятья! Это же Хьюго — рейв до мозга костей, вечно с головой в какой-нибудь книге или в собственных теориях, Хьюго, которого даже в квиддич надо уговаривать сыграть! Какие еще проклятья? Хотя если речь идет о Малфое…

— Мистер Уизли, я все понимаю, но мальчик ничего не отрицает, просто отказывается отвечать. К сожалению, неизвестно, что предшествовало… инциденту, другие дети прибежали позже, и…

— Предшествовало? Да я уверен, Малфой первый начал! Он-то, наверно, на Хью сваливает?

— Мистера Малфоя погрузили в лечебный сон, чтобы уменьшить страдания, — медленно проговорила Макгонагалл, — пока не найден способ лечения, рекомендовано его не будить.

— Отли-и-ично, — протянул Рон. — И ему, значит, никакое дознание не грозит? Какие еще страдания, Мерлина ради?

— У мистера Малфоя размягчаются кости конечностей. Очень похоже на Brackium Emendo, растянутое во времени. Стоит стабилизировать костеростом одну, как процесс начинается в другом месте.

Рон ошеломленно кивнул. Неслабо! Но… кто угодно, только не Хьюго!

— Пожалуйста, мистер Уизли, поторопитесь! Постарайтесь выяснить, что произошло… Потому что вы правы, конечно, относительно характера вашего сына, но…

— Его проверяли?! Imperius, зелья, другие чары?

— Да.

Остаток пути Рон молчал. Мысли путались, но в одном он был уверен твердо: его сын не виноват. Не виноват, и все!

— Вы не можете забрать Хьюго домой до окончания расследования, — предупредила Макгонагалл. — Нам пришлось зачаровать вход. — Она сокрушенно покачала головой. — Извините.

* * *

Больничное крыло от самых дверей было разделено на две половины высокой, до потолка, сплошной перегородкой. Директриса указала ему на левую сторону, протянула руку — должно быть, хотела ободряюще потрепать по плечу, но не решилась. Ушла.

— Хью! — позвал Рон. — Ты здесь?

Неярко горела лампа — он моргнул, приноравливаясь к ночному освещению, и только потом увидел Хьюго: тот сидел на кровати, обхватив коленки руками, забившись в угол — тощий, растрепанный, долгоногий, — и так отрешенно глядел куда-то в пространство, что сердце сжималось.

— Эй! Это я!

Узнал, слава Мерлину! Рон кинулся к сыну, тот глухо всхлипнул, обнял его обеими руками, уткнулся в плечо, тяжело, прерывисто дыша.

— Папа!

— Он самый, — пробормотал Рон. — Ты чего, Хью? Думал, не приду?

— Не знаю.

— Не знаешь? — Рон отодвинулся, заглянул прямо в отчаянные темно-карие глаза. — Ты вот что. Запомни — я-то тебя знаю. Я сдохну скорее, чем поверю, что ты кого-то проклял ни за что. Дошло?

— Папа, — повторил Хьюго все с той же безнадёжной решимостью, — я все равно ничего не скажу. Даже тебе.

Теперь испугался и Рон:

— Так. Стоп. Он, ублюдок этот, что-то тебе сделал? Можно без подробностей, только ответь — да или нет?

— Нет, — тотчас сказал Хьюго.

Похоже, парень не врал. Что ж тут за херня творилась?

— Нет так нет. Значит, согласия на дознание я завтра не даю, так? Пусть сами разбираются.

— Папа, но я…

— Еще раз. Ты первым полезть не мог. Значит, виноват он. Все.

— Но как же теперь?.. А школа? И м-м-м… — он замялся, будто боялся выговорить слово.

— Мама? Ты погоди, — Рон снова обнял вскинувшегося было Хьюго. — Пусть спокойно заседает в своем Торонто, а там, глядишь, и утрясется как-нибудь. Я, по правде сказать, даже не знаю, сколько туда идет письмо…

* * *

— Да вам и незачем.

Раздайся с небес глас самого Мерлина, Рон и то меньше бы удивился. Женский голос, низкий и глухой, прозвучал будто из ниоткуда — только секунду спустя он понял, что говорят с той стороны ширмы.

— Что? Кто здесь?..

Перегородка медленно растворилась, стала прозрачной. За ней обнаружилась кровать, на которой кто-то лежал: Рон разглядел клок белесых волос. Рядом на стуле сидела женщина.

— Я миссис Малфой, — сказала она так же спокойно. — Хочу прояснить ситуацию — дело в том, что писать в Торонто необходимости нет.

— Почему это… — начал Рон и замер, заметив, как вздрогнул и напрягся Хьюго. — Мадам, хватит мне сына пугать, хотите говорить — давайте выйдем.

— Папа!

— Погоди, сейчас я с ней разберусь…

* * *

Жену хорька Рон, похоже, где-то встречал раньше — знал же откуда-то, что она такая же белесая, как и вся их семейка. Потому что будь она такой как сейчас, он бы наверняка ее лучше запомнил: какого-то лысого пикси дамочке понадобилось выкраситься из своего белобрысого в ярко-красный. Хотя Малфои, что с них взять — вечно хотят выпендриться. Но ни разглядывать ее, ни задерживаться здесь он не собирался: Хьюго ждал.

— Ну и что это были за намеки?

— Никаких намеков, мистер Уизли. Я могу объяснить все, как только вы…

— Я что?

— Поклянетесь не причинять вреда моему сыну.

Рон удовлетворенно ухмыльнулся. Не причинять вреда? Выходит, есть за что?

— Хьюго без меня справился, — заметил он. — Нападать на раненого сопляка не в привычках Уизли, миссис Малфой.

На почти неприкрытое оскорбление она не прореагировала, лишь повторила:

— Клянетесь?

— Клянусь, клянусь. Так что там с Торонто?

— Я всего лишь пытаюсь сказать, что миссис Уизли сейчас там нет.

— А где тогда есть? — Рон напрягся: с тех пор как Гермиона ввязалась в выборы Министра магии, он все время ждал подвоха.

— Не знаю, где именно, да это и не важно. Важнее, с кем.

Рон молчал, и ей пришлось договаривать самой:

— С моим мужем.

— С вашим мужем? — ничего глупее Рон в жизни не слышал. — С хорьком? Зачем? С чего бы ей… — Он взглянул ей в лицо, на котором не было ровно никакого выражения, нахмурился. — Вы что, хотите сказать, они того… встречаются?

Он сам не понял, как выговорил такую чушь, но надо же было как-то осадить эту… эту…

— Встречаются? Они спят вместе, мистер Уизли, уже год или дольше. Вы не замечали, что все поездки вашей жены начинаются на несколько дней раньше, чем мероприятия, на которые она отправляется?

— Бред, — твердо заявил он. — Только не Гермиона. Она…

Конечно, он не собирался объяснять этой ненормальной, что Гермиона не такая. Он просто знал — вернее, Гермиона ему сама объяснила, когда они поженились: эта сторона жизни, конечно, приятна, но не слишком ее занимает. И существует множество других способов проявить свою любовь. Конечно, она всегда шла ему навстречу, особенно по молодости, но он слишком любил ее, слишком ценил ее честность, чтобы злоупотреблять… Тем более сейчас! Да Гермиона с этими выборами света белого не видит!

— И вообще, зачем вы мне все это рассказываете? При чем тут Хьюго и ваш…

— Скорпиус.

Тут только он заметил, что она крутит в руках платочек — от кружева остались одни клочки.

— У меня есть основания предполагать, что Скорпиус… знает об изменах Драко.

— О каких еще?.. — начал Рон. О чем может знать этот ублюдок, если никаких измен не существует? Хотя это же только Гермионы касается, от хорька-то, разумеется, всего можно ожидать…

— До последнего времени ему, вероятно, были известны факты, но не имя любовницы Драко, — прервала она. — Но могу предположить, что каким-то образом он узнал…

— Вон что, — процедил Рон сквозь зубы. — Значит, ваш чокнутый сынок что-то там насочинял о подвигах папочки — или вы ему наплели, — а потом решил, что может безнаказанно издеваться над Хьюго? Ясно, что тот молчит как рыба! Ну хорошо, спасибо, что сказали, одного не пойму — а вам-то чего нужно? Вы что, в самом деле думали, что я прибью вашего щенка? Да мне теперь, чтобы оправдать Хью, думосбора хватит!

— Мистер Уизли, — произнесла она устало, — я говорю правду. Хотите — выносите это на публику. Мне все равно, что будет с вами и вашей женой, мне нужно, чтобы ваш сын сказал, чем именно проклял моего.

— И вы нарочно при нем заговорили, — закивал Рон. — Намекнули, так? Малфои, что с вас взять!

— Мистер Уизли, — повторила она тихо, но твердо, — представьте… просто представьте, что я не лгу. Если вы назавтра откажетесь от веритасерума и легилименции — вы же собирались, я слышала! — авроры постараются выяснить все досконально, ведь дело касается главы отдела регулирования магических популяций и кандидата в Министры магии! А когда правда всплывет, вашей жене придется отказаться от своих планов — разве этого вы хотите? И разве я многого прошу? Всего лишь название заклятья! И я заявлю, что мы отказываемся от претензий, а Скорпиус, когда очнется, подтвердит, я обещаю… И можно будет убедить директора Макгонагалл не отправлять заявление в Аврорат — огласка нужна ей не больше, чем нам, — а назначить обычное наказание, отработку…

Рон поморщился — эк ее!

— Складно, — сказал он вслух, — только начали-то вы не с того. Пусть себе авроры выясняют, нам скрывать нечего. А у вас никаких доказательств нет, верно? Были бы, вы бы мне их давно выложили. Нет же?

— Таких, которые можно предъявить вам, нет, — сказала она. — А другие… Мистер Уизли, пожалуйста! Я не прошу обещаний, но хотя бы подумайте до завтра!

Слушать ее никаких сил не было. И еще эти жуткие красные волосы!

Рон кивнул почти с отвращением:

— Ладно, до утра.