Хокку о синем небе (джен)

Весеннее небо радовало взгляд после серости и сырости, которые стояли в небольшом английском городке всю зиму. Порой жители этого маленького городка жалели, что они не живут где-то, где либо потеплее, либо похолоднее — в теплых краях им бы пришлось наслаждаться солнышком вместо серого неба, а в холодных — лицезреть искрящийся снег, а не жидкую кашу, которая стремительно разъезжалась под ногами в разные стороны, не желая удерживать на себе нерадивых прохожих, не побоявшихся выбраться из дома в такую непогоду.

Жители маленького городка, такие же маленькие и незаметные, очень боялись всего необычного, поэтому, если бы у них зимой вдруг стало слишком тепло или слишком холодно, они бы, верно, переехали в другой точно такой же маленький городок с непонятной и безликой погодой, и точно так же жаловались на серое небо и слякоть под ногами.

Правда, как и в любом маленьком и неприметном городке с такими же горожанами, было в этом месте и пару особенных людей, которые резко вырывались за рамки общепринятого и общедозволенного, вырастали за рамки города, и больше никогда в эти рамки не возвращались. Такие люди были всеми не любимы, нигде не приняты и не желанны. Зато такие люди могли легко выдумать свой собственный большой город, где было бы очень тепло или очень холодно, и жить в нем всю зиму до следующей весны, пока яркое небо не покажется из-под серой дымчатой завесы.

Необыкновенным людям не было дела до людей маленьких, которые кутались в свои вязанные свитера и до умопомрачения пили чай, борясь с непогодой. Людям особенным было гораздо приятнее читать сказки, жить в своих мечтах, творить чудеса и верить, свято верить в то, что есть большие города, в которых живут большие люди, которые похожи на них. Не как две капли воды, конечно, потому что все эти странные люди являлись личностями в единичном числе, но очень похожи по своему мировоззрению и мировосприятию.

Очень грустно было смотреть, когда «людьми необычными» оказывались дети. Точнее, на это грустно смотреть только в маленьких и неприметных городках, так как в больших городах дети, по обыкновению, все необычны и восхитительны. Здесь же, в маленьком замкнутом пространстве, где все друг друга знали и судачили друг о друге, тяжело было оставаться искренним и непредвзятым, тяжело было не потерять ту непредсказуемость и свет, которые так присущи детям. Именно поэтому необыкновенным детям приходилось трудно. Каждый считал своим долгом намекнуть на «сумасшествие» или «невменяемость» ребенка, что в свою очередь приводило к тому, что подросток либо сходил с ума, либо терял свою индивидуальность, превращаясь в одного из толпы, в одного из безликих клонов. В маленьких городах не забывали и не прощали.

Почти все подростки, сохранившие свою индивидуальность в детстве стали закрытыми и нелюдимыми стариками, которые редко выходили из дома и совсем уж нечасто бросали пару слов кому-то из соседей. Почти все подростки, оставшиеся такими, какими они были в детстве, во взрослой жизни сходили с ума, и на них до самой старости показывали пальцами, шепча что-то о «тараканах в голове», «юродивых стариках» и «расстройстве психики». Почти — но не все...