Животные разные важны (джен)

Алиса всегда была очень милой и непосредственной девочкой. Эта её живость характера и желание влезть везде, куда только можно и не упустить ничего из виду, одновременно очень радовали меня и внушали опасения. Я, к сожалению, не всегда мог быть рядом со своей несносной дочуркой, чтобы останавливать и тушить некоторые её порывы на корню, а она отнюдь не была пай-девочкой и, на каждую возникающую спорную ситуацию или вопрос, у нее было заготовлено свое собственное мнение.

Вот и сейчас всё сложилось совсем не так, как я себе представлял.

В эту поездку я совершенно не планировал брать её с собой, таким образом мне хотелось не то, чтобы наказать Алису, но дать ей понять, что не все её выходки будут сходить ей с рук. И я считал, что был прав, потому что на прошлой неделе она умудрилась вместе со своим одноклассником Пашкой Гераскиным провести научный эксперимент "по созданию разумного кристалла" для робота-помощника, которого она собиралась брать собой в наши экспедиции, для чего из школьной лаборатории был утащен ценный прибор, позволяющий синтезировать кристаллы. Но это были мелочи, прибор-то в итоге вернули на место и даже не поломанным, а вот зелёного пупырчатого мозгоеда вернуть на место — в наш отдел научных разработок при Московском зоопарке, уже не получилось. По крайней мере в том же виде, в котором он был оттуда изъят.

Дело в том, что мозгоеды, являясь разумными существами, помимо своей вполне себе живой формы существования могут находиться также в ещё трёх состояниях: твердом, жидком и газообразном... Сейчас о том, что этот мозгоед на самом деле зелёный и пупырчатый, можно было только догадываться, ибо в данный момент он был растворён в жидкости синего цвета (я ума не приложу, почему дети решили, что разумные кристаллы должны быть исключительно синие), которая плескалась, пузырилась и нехорошо ругалась на международном планетарном языке, грозя прекратить любое сотрудничество с этими безответственными землянами. И, надо сказать, я был с ним полностью согласен. В конце концов он был приглашен в нашу лабораторию как консультант, а не как участник эксперимента или подопытный кролик.

В общем, Алиса провинилась и я вынес свой вердикт — она должна остаться на Земле, потому что брать с собой столь неуправляемое создание выше моих сил.

— Но, папа, — немного подумав, ответила мне дочь, — оставляя меня на Земле без присмотра, ты рискуешь ещё больше. Кто знает, что взбредёт мне в голову завтра, и если тебя не будет рядом, то ты лишишься возможности хоть как-то проконтролировать взбредшее мне в голову.

Алиса вздохнула и добавила:

— С твоей стороны это было бы крайне неразумно и недальновидно. Мы вот с Пашкой подумывали было отказаться от очередного эксперимента, но ты, похоже, не оставляешь мне никакого выбора.

— Так, — вскинул я руки, — всё. Убедила. Я беру тебя с собой. Но только больше никаких экспериментов до конца этого года. С меня хватило и уже сделанного.

— Как скажешь, папочка, — Алиса поцеловала меня в щёку как примерная дочь и ускакала в соседнюю комнату. — Я собираться! Мне ещё столько всего упаковать надо!

— Много не бери! "Пегас" не резиновый, Зелёный будет сердится!

— Ничего! Я его уговорю! — донесся до меня голос Алисы, и я подумал, что ведь действительно уговорит.

* * *

— Ничем хорошим это не закончится, — ворчал Зелёный, под неодобрительным взглядом которого мы грузили вещи в трюм.

— Ну, Зелёный, ну, миленький! — в который раз увещевала его Алиса. — Ну что случится плохого, если он поедет с нами? Ты понимаешь, что мне его оставить не с кем? Я же не могу рисковать — кто знает, что ему взбредёт в голову, пока меня нет на Земле?

Я услышал в голосе дочери знакомые нотки и, мало того, знакомые слова и в который раз удивился тому, как быстро она умеет всё переиначивать на новый лад. Это надо же, сначала уговорила меня взять её с собой в поездку, потом почти теми же словами уговорила Зелёного взять на корабль свою новую зверушку. А мы оба поворчали да и согласились, признав доводы убедительными и вескими.

Зверушка, а именно белый песец Лёвик, между тем кружился у Алисы под ногами, тявкал негромко и вилял хвостом. Он был доволен жизнью, хозяйкой и собственной клеткой, которая на этом корабле должна была служить ему домиком в моменты межзвездных переходов.

Откуда Алиса взяла это чудо, она умолчала. Но по правде, я уже сам навёл некоторые справки, если это можно так назвать. Стоило мне разместить сообщение в общей сети с вопросом "откуда зверь?", как сразу пяток людей с готовностью ответили — "от нас в подарок", и кто из них говорил правду, а кто прикрывал эту авантюристку, выяснить было невозможно. Ну, да ладно.

Корабль медленно поднялся в воздух и первым делом отправился к Луне, где нам надо было захватить ещё кое-какой груз. Дальнейшее наше путешествие должно было проходить через Венеру, Плутон и дальше — к созвездию Большого Пса, где нам обещали передать каких-то совершенно исключительных и редко встречающихся животных для нашего Космозоо.

И вот как раз, как только мы отлетели от Плутона и взяли новый курс, и случилась эта неприятность.

Сначала Зелёный просто что-то тихо бурчал себе под нос, но мы не особо беспокоились, потому что такое поведение для него характерно и привычно. Но когда наш штурман бешено завращал глазами и выругался на незнакомом даже мне языке, стало ясно, что дело плохо.

Было ощущение, что "Пегас" взбесился и, как бешеная лошадь, помчался галопом куда глаза глядят. Конечно, сравнение было не очень уместно, но исключительно в том плане, что корабль не выбирал сам куда ему лететь. Его будто засасывало в какую-то огромную воронку. Звёзды по обе стороны от лобового стекла из точек превратились сначала в полоски, а сейчас уже просто слились в одно большое светлое текущее пятно.

— Это не к добру, помяните мое слово, — сказал Зелёный и выпустил штурвал, а в следующий момент нас накрыло темнотой.

* * *

Как скоро мы очнулись, я не знаю.

Судя по бортовому самописцу, активное движение корабля прекратилось часа три назад, а судя по виду на обзорных экранах — это движение прекратилось в густом лесу.

Лес и правда был густым и дремучим. Таким его описывали в старых сказках и именно в него отправляли на поиски приключений Иванушек всех мастей и званий и Алёнушек разного возраста и семейного положения.

— Уровень кислорода за бортом нормальный, отравляющих примесей не обнаружено, — буркнул Зелёный, сверившись с данными на панели управления, и добавил, — но я бы этому месту не доверял.

— Ой, Зелёный, ну, ты сам посмотри, чего нам бояться! Мы же на Земле! Разве ж ты не видишь? — Алиса легко соскочила со своего кресла и уверенно направилась в сторону клетки с Лёвиком.

— Ты куда это собралась, Алиса?

— Как куда? Наружу, знакомиться.

— Нет, так дело не пойдёт, — я тоже встал с кресла, — с корабля не сходить, пока мы не разведаем обстановку!

— Ну, так мы же и собираемся с Лёвиком её разведать, — развела дочь руками, — ты же не запрёшь ребёнка одного на корабле? А если с вами что-то случится? Или... если с нами здесь что-нибудь случится? Ты же себя не простишь.

— Хорошо. Но только чтобы ни шагу от меня! Пойдёшь рядом и возьми Лёвика на поводок.

Песец позволил одеть на себя ошейник, при этом облизав всех и всё, до чего сумел дотянуться, и с радостным тявканьем выбежал по трапу наружу.

Воздух вокруг и правда был чистым. И морозным, поскольку в том месте, куда мы приземлились, явно была зима: снег лежал большими сугробами, огромные деревья заслоняли небо переплетающимися голыми ветвями.

Лёвик как увидел снег, залаял что есть мочи, рванул вперед, и Алиса его не удержала. Поводок из её рук вылетел как праща, а песец сначала повалялся на ближайшем сугробе, потом с головой зарылся в снег и изобразил из себя горизонтальную бурильную установку, вынырнув в пяти метрах от места вхождения, а потом, весело лая, устремился по заснеженной тропинке вглубь чащи.

— Лёвик! — что есть мочи закричала Алиса и бросилась вслед за пушным зверем. Её оранжевый комбинезончик замелькал среди кустов, и у меня тоже не осталось выбора: попросив Зелёного закрыть "Пегас", я последовал за дочерью.

Нагнал я её быстро, её комбинезон служил неплохим ориентиром среди белых снегов, и потерять Алису было практически невозможно. Когда я нагнал ее, Лёвик уже стоял рядом с ней, держа поводок в зубах, и оба они благоговейно смотрели куда-то вперед. Я тоже сделал шаг в ту сторону и так и замер.

Впереди, на склоне снежного холма, сидел паук. Нет, не так. Паучище.

Он был такого гигантского размера, что "Пегас" рядом с ним уже не показался бы большим межпланетным кораблём. Так, катерок на прогулку вылетел.

Паук спал. Зимой пауки обычно впадают в спячку и закрываются в своих норах, хотя я не представляю себе размер норы конкретно этого паука, и вылезают на поверхность только если что-то заставило их это сделать.

О причинах, побудивших чудовище вылезти, я старался не задумываться. Надо полагать, приземлялись мы отнюдь не бесшумно, а значит вполне могли поднять из спячки хозяина здешних мест. Вот только он, к нашему счастью, на полпути к месту приземления агрессора решил вздремнуть.

— Алиса... Быстро и тихо за мной, мы уходим, — потянул я дочь за рукав, но она стояла как вкопанная и сходить с места не собиралась. — Алиса! Домой!

— Ну, па-ап, посмотри какой огромный... Это же живой паук? — обернулась она ко мне всем телом, при этом не отводя восхищённых глаз от застывшего гиганта.

— Ну, вроде как живой, просто из-за зимнего понижения температуры он сейчас находится в состоянии спячки. Поэтому и движется медлительнее, чем обычно, и поэтому нам прямо сейчас надо уходить.

— Пап! — дочь наконец повернулась ко мне. — А давай возьмём его с собой!

— Алиса! — взмолился я, — куда мы его возьмём? Да он ни в один трюм не поместится! Он при желании сам может наш корабль на себе утащить, особенно, если позовёт парочку друзей!

— Ну, па-ап, ну, пожа-алуйста, ну, что тебе стоит...

— Нет, я категорически против, — я покачал головой и взял Алису за руку, — нам пора уходить, пока он не проснулся и не решил найти того, кто его разбудил от спячки.

— Ну... пообещай мне тогда, что хоть какую-нибудь зверушку мы отсюда увезём. Обещаешь?

— Обещаю.

Мы быстрым шагом стали возвращаться к кораблю по той же тропке, по какой пришли сюда, когда паук проснулся. Снег под его лапами захрустел, он шумно вздохнул и даже, как мне показалось, что-то недовольное сказал. Лёвик, услышав все эти звуки, испуганно тявкнул и побежал прочь сквозь кусты и прогалины, уводя нас от нашей тропинки. Делать было нечего, мы побежали за ним следом. Оставлять зверя в лесу, где водятся подобные чудовища, было бы жестоко, да и Алиса привязалась к песцу как к дитю малому. Поэтому сейчас мы убегали все дальше от "Пегаса" и от гигантского паука, пытаясь не потерять в надвигающихся сумерках нашего стремительного пушного зверя. А зверь бежал, бежал, да и опять остановился как вкопанный на каком-то пригорке возле самого края леса.

— Он что-то увидел, — уверенно сказала Алиса и ускорила бег, — наверное, там ещё какой-то зверь спит.

Я мысленно пожелал, чтобы этот зверь был раз в двадцать, а то и в сто меньше предыдущего, но оказалось, что волноваться нам не о чем.

С пригорка открывался чудесный вид. Он был без пауков, без монстров и каких-либо других неведомых зверей, но зато с замком.

* * *

Замок был огромный и величественный. В его высоких окнах горел яркий свет и отовсюду доносилась музыка. Было полное ощущение того, что в замке что-то празднуют, но мы даже предположить не могли что, тем более, что кроме паука-гиганта пока не видели ни одного другого местного жителя.

— Пап! Смотри! Там аборигены! — Алиса восторженно указала на беседку в густых зарослях кустарника, там действительно копошилось что-то чёрное. В сумерках было не разглядеть что это и рисковать я не захотел.

— Алиса! Не подходи близко! — дал я указание и на всякий случай достал бластер.

Впрочем, это моё указание мало на кого подействовало: Лёвик приветственно затявкал и побежал к беседке со всех ног, а вслед за ним припустила и Алиса, радостно махая рукой и крича:

— Аборигены! Приветствуем вас! Мы прилетели с Земли!

Чёрная масса внезапно разделилась на две части, которые отпрянули друг от друга точно в испуге. Одна часть, вскрикнув, выбежала из беседки и побежала в сторону замка, обхватив свою голову чёрными конечностями, а вторая встала во весь рост, посмотрела в нашу сторону и, махнув правой лапой или рукой, бросилась вслед за первой, крича на неплохом английском:

— Ромильда! Подожди меня!

— Ой, пап, это же люди! Самые обычные! Я же говорила, что мы на Земле, а вы с Зелёным мне не верили! — Алиса подбежала ко мне в полном восторге, чуть ли не прыгая от переполнявших её эмоций. — Правда, это здорово?

— Здорово, то здорово, но меня беспокоит, что давно ничего не слышно от Зелёного.

Я и вправду уже начал поглядывать на часы и прикидывать, что нам делать дальше. Сумерки уже сгустились настолько, что идти и искать в темноте наш корабль не представлялось возможным, тем более в незнакомом лесу. Зелёный на сигналы по рации не отвечал, и я начал волноваться, что гигантский паук все-таки дошел до корабля, вместо того, чтобы испугаться холода и повернуть обратно к своей норе.

Словно в ответ на мои мысли, рация зашумела и оттуда раздался ворчливый голос нашего штурмана:

— Профессор Селезнёв, оставайтесь на месте, я взял пеленг, через пару минут буду возле вас. Отбой.

— Вот видишь, папа, всё в порядке, — ободряюще улыбнулась мне Алиса и поёжилась. — Тебе не кажется, что стало немного холодать?

— Кажется, кажется, — я натянул дочке на голову капюшон и заметил: — Если бы кто-то держал песца крепче, мы бы тут сейчас не гуляли, а сидели на корабле и пили чай с плюшками.

— Но мы бы зато не увидели этот замок, — возразила дочь и оглянулась назад. — Ты только посмотри, какой он... красивый! Сколько в нем окон!

— И сколько в нем людей, — негромко сказал я, потому что увидел то, чего пока не заметила моя восторженная спутница: по аллее, куда недавно убежала парочка в чёрном, которую мы ненароком спугнули, двигалась целая процессия, возглавлял которую высокий старик в темной длинной одежде и в остроконечном колпаке на седой голове. Двигались они явно в нашу сторону, поэтому на всякий случай левой рукой я задвинул Алису себе за спину, впрочем, она тут же высунула любопытную мордочку с другой стороны, а в правую опять взял бластер. Лёвик уселся возле наших ног, склонил голову набок, как положено какой-нибудь сторожевой овчарке, и сейчас с любопытством рассматривал приближающихся людей. В том, что это люди, больше не оставалось никаких сомнений, только что уж больно странно были они все одеты, будто попали мы в какой-нибудь тибетский монастырь, где монахи до сих пор носят своеобразную униформу — все в длинных чёрных балахонах. В таком виде только в сумерках таиться по кустам.

Делегация остановилась метрах в пяти от нас, седовласый старик, он у них, видимо, был за главного, вышел вперед, слегка поклонился и доброжелательно поздоровался:

— Доброго вам вечера. Нам весьма удивительно видеть вас на территории нашей школы, потому что гости к нам захаживают крайне редко и исключительно по приглашениям. Я директор этого заведения, профессор Альбус Дамблдор.

Говорил он на хорошем старом английском, который почти не отличался от нового, но чуткое ухо некоторые отличия в произношении все же угадывало.

— Мы просим прощения за беспокойство, — поспешил я успокоить профессора и демонстративно убрал бластер за пояс. — К сожалению, оказались мы здесь не по своей воле, что-то случилось с нашим кораблем и вот... плачевный и закономерный результат — мы здесь, хотя давно должны были быть на пути к Большому Псу.

— Вы имеете в виду... созвездие? — уточнил профессор Дамблдор, ощутимо понизив голос, и улыбнулся краешком рта.

— Именно его я и имею в виду, — так же тихо ответил ему я. — Это слишком... удивительная информация для вашего мира?

— Весьма, — так же тихо сказал профессор и добавил уже нормальным голосом: — Что ж, тогда позвольте предложить вам воспользоваться нашим гостеприимством, переночевать под нашим скромным кровом и попробовать наш скудный ужин!

За его спиной раздались добродушные смешки, было видно, что члены делегации расслабились и больше не волнуются по нашему поводу.

— Пап, а как же Зелёный? Он же сейчас должен прилететь! — вылезла из-за моей спины Алиса. — Мы же не можем оставить его в лесу!

— Да, действительно, — обернулся я к профессору, но в этот момент за нашей спиной что-то загудело, прямо в толпу встречающих ударил свет прожекторов и громкий голос Зелёного разнесся над полем:

— Немедленно положите оружие на землю. Повторяю, немедленно положите оружие на землю.

Делегация испуганно шарахнулась в разные стороны, и в освещенной зоне очень быстро остались только мы с Алисой, да профессор.

— Зелёный, Зелёный, это друзья! — закричала Алиса, замахала руками и начала прыгать в свете прожектора, щурясь от яркого света. — Зелёный! С нами все хорошо!

— Прошу простить нас, — извинился я перед профессором, — наш друг только что прилетел к нам от места посадки корабля и пока не вполне разобрался в ситуации!

Мне и на самом деле было очень неловко перед готовыми приютить нас людьми, но я прекрасно понимал нашего штурмана, тем более что благодаря своей паранойе этот человек не раз спасал наши жизни.

Спасательный катер между тем опустился на землю и оттуда вылез Зелёный, как всегда недовольный и ворчливый.

— Могли бы предупредить, что вступили в контакт с местным населением. А то ведь нехорошо получилось...

— Да, получилось нехорошо, — согласился я, идя к нему на встречу, — да только население вышло к нам уже после нашего сеанса связи, так что...

— Ничего-ничего, всё это абсолютно не страшно, хотя и немного волнительно, — профессор Дамблдор неслышно подошел к нам и приветливо поклонился нашему штурману. — Позвольте всё же предложить вам пройти внутрь, негоже надолго оставлять школу без наблюдения. Тем более, что сегодня у нас некоторые ученики не только парами прогуливаются по аллеям, но и веселятся в более шумных и многочисленных компаниях. И за ними нужен глаз да глаз.

— А у вас сегодня праздник? А какой? — Алиса, естественно, не смогла обойти стороной столь интересную информацию и прицепилась к профессору с расспросами.

— Сегодня четырнадцатое февраля, День святого Валентина, в народе больше известный как день всех влюбленных, — пояснил профессор и добродушно усмехнулся в бороду. — Знаете такой праздник?

— Четырнадцатое февраля, — повторил я и уточнил: — А не подскажете ли... какого года?

— Одна тысяча девятьсот девяносто пятого, — лукаво улыбнулся Дамблдор и пытливо заглянул мне в глаза. Я ничего не ответил, потому что мозг автоматически начал подсчитывать величину временного разрыва между нашим миром и этим, одновременно пытаясь осознать как нам отсюда выбираться. Судя по лицу нашего штурмана, он думал ровно о том же. И только Алиса весело скакала по аллее и не обращала внимания на подобные мелочи.

— Неплохо так нас забросило, — спустя пару минут заметил Зелёный и добавил: — Ох, не нравится мне всё это... Ох, не нравится.

* * *

Внутри замок был ещё интереснее, чем снаружи. Лестницы, переходы, светильники на стенах и множество картин. Было ощущение, что мы попали в средневековый замок, но такой, хороший замок, не из учебников по истории, а с канализацией, с ванными комнатами и всеми условиями для нормальной жизни.

Пока мы поднимались по лестнице, на нас выбежали посмотреть чуть ли не все ученики этой школы. Все они были в аккуратных чёрных мантиях, под которыми были видны рубашки и цветные галстуки, строгость их формы не могла не впечатлять, во всем остальном эти дети ничем не отличались от моей Алисы. Они так же хихикали и разглядывали нас с таким же любопытством, с каким Алиса сейчас разглядывала их самих и всё вокруг.

— Пап, — сказала она мне после первого же поворота на длинной широкой лестнице, — у них здесь портреты живые. Они нас разглядывают, а некоторые даже, — она понизила голос до шёпота, — переходят из портрета в портрет и следуют за нами по пятам.

— Алиса, ну что ты придумываешь! — покачал я головой. — Так не бывает, ты же сама знаешь.

— Ты мне никогда не веришь, — обиделась она, — а потом я всегда оказываюсь права. Вот сам посмотри. Видишь того мужчину справа? В зеленой мантии и в шляпе с пером? Ну, видишь?

— Ну, вижу, — согласился я.

— Запомни его.

— Хорошо, и что дальше?

— Подожди ещё немного... ещё... вот! — она опять зашептала. — Мы свернули в другую галерею, да? А теперь посмотри вот на этот пейзаж. Видишь?

Я скосил глаза в сторону и заметил на пасторальной картинке с пастушкой в розовом платье и стадом овечек того же самого индивидуума в зеленой мантии и в шляпе с пером. Но не позволил своим сомнениям возобладать над логикой.

— Алиса, одна картина — это ещё не доказательство.

— А две картины — доказательство? — спросила она меня через минуту.

— Возможно. А что?

— Тогда посмотри вот на этот портрет милой леди в белом чепчике.

Я вздохнул, но решил подчиниться, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда, и посмотрел на указанный Алисой портрет. И как раз вовремя для того чтобы заметить, как мужчина в шляпе с пером спрятался за леди в белом чепце. Спрятаться то спрятался, а перо-то так осталось торчать над её головой. Алиса фыркнула, профессор Дамблдор замедлил ход и обернулся к нам с любопытством.

— Что рассмешило юную леди?

— У вас очень любопытные портреты в замке, — засмеялась Алиса, — но шпионы из них никакие получаются. Вот тот джентльмен пусть в следующий раз шляпу снимает, а то она его выдает, — и она тыкнула пальцем на портрет.

— Да, действительно, — улыбнулся профессор, — перо торчит. Мистер Фенимор, выходите, вас заметили.

Если честно, я до последнего надеялся, что профессор просто подыгрывает моей дочери, но когда изображение ожило и неудавшийся шпион мистер Фенимор вышел из-за раскрасневшейся дамы, поклонился, буркнул извинения и вышел из портрета вон, слов у меня не нашлось даже для малейшего комментария. Алиса посмотрела на меня с видом победителя и гордо проследовала вслед за профессором. Зелёный вздохнул, похлопал меня по плечу и, пробормотав, что это всё ему тоже не нравится, отправился следом. Мне не оставалось ничего иного, кроме как присоединиться к ушедшим.

* * *

Вход в кабинет директора охраняли две свирепые на вид каменные горгульи. Сказав себе, что я больше ничему не удивляюсь и отношусь к происходящему как к сказочному сну, я почти спокойно воспринял то, что горгульи потребовали у входящих пароль и, после фразы "сладкие ириски", открыли дверь.

В самом кабинете было очень уютно и светло. Мы расселись за столом, хотя Алиса и попыталась было избежать этого и сразу начать рассматривать стеллажи и полки, уставленные разным добром. Но под моим сердитым взглядом дочери пришлось угомониться и сесть вместе со всеми.

— Итак, — улыбнулся профессор Дамблдор, когда на столе неожиданно появились угощения, отнюдь не похожие на "скудный ужин", — сначала ужин, потом разговоры или всё вместе?

— Вшо вмеште и мошно беж хлеба, — выпалила Алиса, к этому моменту уже набившая рот какими-то пирожками, но не потерявшая любопытства ни на грамм.

— Угощайтесь, джентльмены, — предложил профессор, но сам к еде не притронулся. Пока мы ели, нам поведали много интересных фактов про эту школу, а так же сделали экскурс в историю магической Британии. Чем дальше рассказывал профессор, тем больше округлялись глаза у Алисы. По её виду складывалось впечатление, что дай ей волю — и я бы больше дочь не увидел, она бы осталась здесь хоть в виде тушки, хоть в виде чучела, лишь бы взяли. Я даже про себя порадовался, что про магию мы в нашем мире ни разу не слышали и никаких зачатков оной в нашей семье из поколения в поколение не передавалось.

— Ну, а чем занимались вы... до того, как с вашим кораблем случилась такая неприятность? — поинтересовался профессор и Алиса, не дожидаясь, пока я соберусь с мыслями, выпалила:

— Мы летаем по Вселенной и собираем редких животных для нашего зоопарка! А у вас есть что-нибудь интересное?

От её напора на минуту онемел даже я, не говоря уже про Зелёного, а вот профессор только улыбнулся и сказал:

— Решительная девочка, Шляпа бы точно распределила её на Гриффиндор, впрочем, о чём это я? Редкие животные... Они у нас, конечно, водятся, но что могло бы вам подойти, я, право, не знаю...

Он ненадолго задумался и продолжил:

— В нашем мире водятся драконы, если бы вы упали в наших краях на месяц-другой пораньше, вы бы их даже увидели. У нас как раз проходил первый тур Тримагического турнира, и участники сражались там с драконами.

— А может... как-нибудь... куда-нибудь... — глаза у Алисы загорелись.

— А вот это вряд ли, все драконы живут в Румынии, в специальном питомнике под надзором опытных драконоведов, боюсь — там каждая особь на счету.

Алиса поникла, а профессор продолжил:

— Ещё у нас водятся кентавры. Наверное, по меркам вашего мира — это тоже редкие... животные.

— А они настоящие? — Алиса от благоговения даже перешла на шёпот.

— Конечно, настоящие, — улыбнулся Дамблдор, — другой вопрос, что они такие же члены магического сообщества, как и маги. Поэтому, боюсь, что вопрос о размещении их в зоопарке поднимать даже не следует. К тому же они очень обидчивы, чуть что — грозятся прервать всякие отношения с людьми, да и вообще — терпят на своей территории только детей, а взрослых особей готовы... выгнать взашей, наверное, так будет правильно сказать.

— А где обитают эти крайне недружелюбные создания? — поинтересовался я.

— В том лесу, откуда вы пришли.

При этих словах Зелёный, который и так был как на иголках с момента нашего прихода в замок, нахмурился ещё больше, но ничего не сказал. Зато сказала Алиса:

— А ещё в том лесу мы видели паука! Он был огромный!

— А, Арагог! Да, он со своей семьей выбрал наш лес как место обитания. Но пауков я бы тоже не стал трогать. Хотя Арагог и умеет говорить на нашем языке, но из всех людей он признает только нашего лесничего Хагрида, который когда-то давно его спас и выходил. Все прочие рискуют быть съеденными на месте.

— Умеет говорить... значит, мне не послышалось, — пробормотал я и уточнил, — надеюсь, зимой они всё же спят? Или ваши пауки столь волшебны, что законы природы на них не действуют?

— Спят, конечно, спят, странно, что вы вообще его увидели. Наверное, его что-то разбудило.

— Или кто-то, — печально сказал Зелёный. — А велика ли семья вашего Арагога?

— О, несколько сотен особей! Им в лесу весьма привольно живется, туда же почти никто не ходит.

— А кто-нибудь повеселее и не такой опасный у вас есть? — все ещё с надеждой спросила Алиса и посмотрела на меня. Я сразу вспомнил своё обещание увезти отсюда какую-нибудь зверушку и понял, что скоро я как Зелёный буду ходить, и говорить, что мне это не нравится.

— В лесу живут единороги, это самые красивые и беззащитные существа нашего мира, но они считаются священными животными и безмерно ценятся. Убивший единорога карается проклятием на всю жизнь... Еще у нас водятся гиппогрифы. Они довольно необычны и волшебны, с виду — этакая смесь коня и орла. Но гиппогрифы очень гордые животные, к ним могут подойти только те, кого они сами подпустят, и для этого нужно выказать им море уважения, да так, чтобы они почувствовали и поверили в ваше к нему отношение. А иначе можно пострадать — и от их копыт, и от когтей и от клюва... Ну, фестралов вообще почти никто не видит, про них даже рассказывать неинтересно...

— А почему их никто не видит? — спросила Алиса улыбаясь, но голос у нее стал уже совсем грустным.

— Потому что фестралов видит только тот, кто видел и осознал чью-то смерть, для всех прочих они остаются невидимыми.

— Да, — согласился я, — сомневаюсь, что такое животное будет востребовано в зоопарке. Людям будет сложно объяснить, что животное есть, но они его просто не видят. Ну, а... вот у вас я там видел озеро? Что в нём?

— О, озеро. А в нём водятся русалки.

— Настоящие?! — вскинулась моя дочь. — Прям вот совсем взаправдашние?

— Конечно, настоящие, — улыбнулся профессор, — но они как и кентавры...

— Являются членами магического общества, — уныло закончила за него Алиса и в совершенно расстроенных чувствах легла подбородком на стол. — Так что же получается... Мир у вас такой большой и нет никакого самого малю-юсенького животного, которое можно было бы забрать с собой, не рискуя при этом жизнью, здоровьем или нарушением прав членов общества?..

— Ну, почему же... — задумался на минуту профессор, — наверное всё же есть. Насколько я помню, у нашего лесничего Хагрида были нюхлеры, их проходили на предмете "Уход за магическими существами". Наверное, вам стоит поговорить с ним, и может быть он вам сможет одного презентовать.

— Нюхлеры! Пап, ты слышал? — ребёнок опять развеселился, но я поспешил уточнить у профессора, что представляют собой эти загадочные нюхлеры.

— О, это такие милые зверьки, у них очень развит нюх и они...

Но договорить ему не дали.

Дверь в кабинет распахнулась и в него вбежала высокая, очень худая женщина в длинной мантии и черной остроконечной шляпе на голове. Она была крайне взволнована, хотя и пыталась это скрыть, но её выдавали руки, которые она то и дело заламывала, а потом горестно опускала вниз.

— Минерва, что случилось? — от профессора тоже не укрылось её волнение.

— О, Альбус! Это такая неприятность! Я просто не знаю, что делать!

— Для начала сядь и успокойся, а то я не могу понять, насколько всё серьезно, нужно ли вызывать авроров или мы сами справимся, — профессор чуть улыбнулся, налил в свободную чашку воды и протянул её женщине. — Да, позвольте представить, это Минерва МакГонагалл, наш профессор трансфигурации, а это...

— Да-да, я слышала о внезапных гостях, — торопливо сказала МакГонагалл и глотнула из чашки. — Альбус, у нас там вечеринка, в Гриффиндоре, и... и... случилось чп!

— Страшное чп или терпимое?

— Профессор Дамблдор, всё очень серьезно, — она трагически понизила голос и наклонилась к нему ближе, — ученики пострадали в результате магии...

— Опасность смертельна?

— Нет, — горестно всплеснула руками профессор МакГонагалл, — но произошедшее просто... катастрофических масштабов...

— Давайте так, вы сейчас отправьте пострадавших в лазарет, а я устрою наших гостей и займусь вашим вопросом. А пока успокойтесь и — всех в лазарет, к мадам Пофри...

— Что? Весь факультет? — опять всплеснула руками женщина.

— А... То есть масштабы действительно катастрофические... Что ж, — профессор встал и чуть поклонился нам, — я вынужден оставить вас, но о вас позаботятся. И с Хагридом я тоже договорюсь, — он подмигнул Алисе и вместе с Минервой вышел из кабинета.

— Ой, как интересно, — прошептала Алиса, — что у них там такое случилось, как ты думаешь?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — прервал я размышления дочери, — давай доедай и пора спать, время уже позднее.

* * *

Разместили нас в очень уютной комнате, если можно назвать комнатой помещение, в котором и стены, и потолок с полом сложены из необработанного камня. У одной стены был расположен огромный камин, в котором уже радостно горел огонь и потрескивали дрова, под ногами лежал большой мохнатый ковер, на котором сразу растянулся Лёвик. Ну и кровати были, такие, с балдахинами, как в красочных фильмах-сказках полуторавековой давности про принцесс и принцев.

Алиса долго в задумчивости ходила по комнате, рассматривая всё это великолепие, а потом обернулась ко мне. Глаза её опять горели, будто она опять придумала какую-то грандиозную по своим масштабам каверзу, не меньше.

— Помнишь, ты говорил, что в этом году мы будем делать дома ремонт. Ну, помнишь?

— Ну, помню. А что?

— Хочу это, — она широко развела руки в стороны и закружилась по комнате, запрокинув голову назад. — Хочу сказочный дом!

— Алиса, но в городской квартире сложно будет создать подобный интерьер, у нас и потолки не такие высокие, и действующий камин на двенадцатом этаже будет крайне затруднительно построить. Да, и что скажет мама?

— Зато ребята все просто обзавидуются. Эх, жаль у меня с собой фотоаппарата нет. Ведь кому расскажи, что мы в прошлом побывали и живых магов видели — никто ж не поверит.

— А они тебе и с фотографиями не поверили бы, — невозмутимо сказал Зелёный, который сидел в углу у камина и возился с рацией. — Сказали бы, что ты на маскарад попала, волшебство-то на фотокарточках не видно.

— Да и не показывали они нам волшебства, — согласился с ним я, — ну, кроме бегающего по картинам мистера Фенимора, мы же ничего и не видели.

— Наверное, ты прав. Вот, если бы мы добыли дракона, или русалку... — сказала Алиса сладко зевая и забираясь в самой маленькой кровати под толстое одеяло, — или, например, кентавра...

— Даже не думай, — строго предупредил я её, но, когда обернулся, оказалось, что ребёнок уже уснул и меня не слышит.

* * *

Утром нас разбудили негромкие хлопки и еле слышный звон. Открыв глаза, я с удивлением увидел посреди комнаты маленький стол, красиво сервированный к завтраку. Пока мы с Зелёным продирали глаза, Алиса уже вскочила и успела умыться в соседнем помещении, где была устроена небольшая ванная. Бодро намазывая на булочки вишневый джем, ребёнок сообщил мне, что ему не терпится поскорее сходить к лесничему, который должен показать нам животных.

— Пап, ты только послушай, как это звучит — нюхлер. Это наверняка милое и чудесное животное. Давай, если оно окажется совсем милым и чудесным, мы его не будем отдавать в зоопарк, а оставим себе?

— Тебе что, Лёвика мало? — удивился я. — Не уверен, что в нашем доме поместится еще какое-нибудь животное, кроме этого пушного зверя. Которое, кстати, добавило нам вчера много хлопот.

— Папа, ты не справедлив к нему, — возразила Алиса, кормя песца бутербродом с мясом, — если бы не он, мы бы сами ни за что этот замок не нашли. И наши шансы увезти отсюда интересного зверя равнялись бы нулю.

— Они и сейчас равняются нулю. Я пока еще не знаю, как выглядит этот нюхлер, и ничего обещать тебе не могу.

— Ты уже обещал, вчера, — набычилась Алиса и встала из-за стола, — доедайте быстрее, а я пойду пройдусь.

— Куда это ты пойдешь? Одна? А если заблудишься?

— Ну, где я здесь заблужусь-то! Тем более, со мной пойдет Лёвик, если что — он возьмет след. — И непослушное дитя выскочило из комнаты.

После завтрака Зелёный направился к катеру. Он собирался вернуться на нем к кораблю и потом перелететь на "Пегасе" ближе к замку, чтобы нам было удобнее улетать отсюда, да и, чего тут таить, чтобы не пришлось лишний раз бродить по лесу, в котором посторонним, вроде нас, явно были не рады.

А я отправился на поиски Алисы и неведомого лесничего Хагрида.

Не успел я пройти и пары шагов по коридору, как меня нагнала невысокая полноватая женщина, представившаяся профессором Спраут, которая сообщила, что ей поручено отвести нас к домику лесничего.

— А профессор Дамблдор сегодня занят? — поинтересовался я, потому что рассчитывал, что смогу еще пообщаться с этим интересным человеком.

— Да, — смутилась профессор Спраут, — у него сегодня с утра... дела... А где же ваши спутники? — она быстро сменила тему разговора.

— Наш штурман, надо полагать, уже на полпути к кораблю. Но, по правде говоря, животные его интересуют только в виде цифр, — заметив удивленное лицо профессора, я пояснил: — Сколько они весят и не будут ли у нас из-за них перегрузки.

— А ваша девочка?

— А девочка... Я не удивлюсь, если она окажется на месте раньше нас с вами.

Как я и предполагал, неуёмное создание уже было возле домика лесничего. Алиса с восторгом прыгала вокруг огороженного участка земли, за которым то и дело что-то ярко вспыхивало, а Лёвик бегал за ее спиной на некотором отдалении, то и дело выглядывая из-за Алисы, будто оценивая происходящее за оградой, и тут же прячась обратно. Видимо, увиденное песца совершенно не радовало.

Рядом с Алисой стоял огромный лохматый и бородатый мужчина в поношенном кожаном жилете, надетом поверх рубахи, брюки его были заправлены в сапоги совершено гигантского размера. Этакий великан из старых сказок (что-то я эти сказки в последние сутки упоминаю к месту и не к месту). Глядя на Хагрида, я сразу вспомнил Громозеку, но решил, что эти два существа похожи друг на друга только размерами: всё же у лесничего было всего по две руки и ноги, а не восемь щупалец, да и пауков он, судя по рассказам Дамблдора, обожал, а вот Громозека при виде вчерашнего гиганта упал бы в продолжительный обморок.

— Папа! — побежала ко мне Алиса со всех ног. — У Хагрида сейчас нет нюхлеров, но зато! У него! Есть! Соплохвосты!

— Есть кто? — удивился я и позволил дочери за руку притащить меня к самому загону. — Соплохвосты — это кто?

— Это вот они, мои крошки, — довольно прогрохотал великан и улыбнулся искренней, но жутковатой улыбкой., — Знакомьтесь, мои зверушки.

— Папа, представляешь, я уже всё разузнала, Хагрид их сам вывел! Этих животных нет ни в одном реестре, потому что никто не знает, что они существуют! Представляешь, какая находка для нашего зоопарка?

— Сам вывел, а как? — От увиденного за оградкой у меня волосы на затылке сами собой зашевелились.

— Ну-у, — засмущался великан, — это было не сложно. Я ж животных страсть как люблю! А тут попали мне в руки огненные крабы, и до того они были красивые, я таких раньше не видел. Ну и... а потом я у знакомых нашел мантикору, одну. И... как бы я так их скрестил... и в общем... вот. Получился соплохвост. Правда, красавец?

"Красавцы" между тем ползали в загоне и походили на странного вида скорпионов, только без головы и глаз. Время от времени кто-нибудь из них еще больше приподнимал и так закрученный к спине хвост, из-под него вылетали искры, и зверушка перемещалась на несколько сантиметров вперед. А еще от загона пронзительно воняло тухлой рыбой.

— Нравятся? — пробасил Хагрид и попытался заглянуть в мои ошарашенные глаза.

— Пап? — спросил ребёнок, взял меня за руку и посмотрел на меня снизу вверх, пытливо заглядывая в них же.

— А-а-а... м-м-м... м-милые звери, и как только они у вас такие получились.

— Ну-у-у, — великан развел руками и бесхитростно добавил: — Я их просто люблю, поэтому они у меня все приживаются... и размножаются.

— Алиса, — внимательно посмотрел я на дочь, — боюсь мы не сможем взять с собой этого зверя, у нас на корабле нет помещения, где бы можно было содержать животное, пышущее огнем. Он нас сожжет и мы уже никуда не долетим.

— А как же огнедышащий кромгуруз из созвездия Лебедя, — возмутился ребёнок, — его же ты довез?

— За кромгурузом мы летели специально, мы ещё на Земле заказали клетку и поменяли обшивку в одном из трюмов, потому что знали, что везти его будет сложно.

— Ну вот, обшивка же должна была сохраниться?

— Да, но сейчас в восьмом отсеке лежит груз, который мы везем в созвездие Большого Пса, не будем же мы перемещать коробки и ящики по кораблю? У нас не так много времени, уже улетать пора.

— Да вы не бойтесь, — взмахнул руками Хагрид, — если им перевязать сопла, то они пыхать огнем не будут! Их тогда вообще можно в мешке перевозить. А чем меньше они есть в пути будут, тем медленнее будут расти. Сейчас-то они у меня еще крошки...

Великан смахнул слезу умиления со щеки, нагнулся и погладил соплохвоста по панцирю. Тот немедленно выгнулся и пыхнул огнем в сторону хозяина, так что тот едва успел убрать огромную руку подальше.

— Нет! — твердо сказал я Алисе и обернулся к великану. — Огромное вам спасибо, но не в этот раз.

Буквально через минуту, мы ещё даже не успели отойти от загона со зверушками, раздался нарастающий гул двигателей и неподалеку от того места где мы находились, прямо в центре большой белой равнины, приземлился наш "Пегас", подняв вверх снежные вихри и вызвав оживление среди обитателей замка. Я видел, как оттуда выскочило множество черных точек и некоторые, особенно смелые, уже пустились в путешествие, чтобы поближе рассмотреть наше средство передвижения.

— Я на корабль, надо убедиться, что всё в порядке. Ты со мной? — обернулся я к дочери.

— Я, пожалуй, еще немного на зверей посмотрю, — тихо ответила Алиса, и я не стал возражать, уж больно грустной она выглядела. Когда я уходил, она печально стояла у загона, вокруг нее прыгал Лёвик и вертел хвостом, а рядом возвышался Хагрид и вид у него был такой же понурый, как и у Алисы.

* * *

"Пегас" оказался полностью исправен, наше неконтролируемое беспилотное приземление не повредило ни обшивку, ни электронику, поэтому можно было отправляться дальше. Точнее — обратно. А еще точнее — неизвестно куда, потому что как найти тот "туннель", который переместил нас почти на сто пятьдесят лет назад и отбросил от Плутона обратно на Землю, мы не имели ни малейшего представления.

Вскоре нас пригласили в замок на обед. Звать нас пришла уже знакомая нам профессор Спраут, поднявшись по трапу и заглянув в открытый люк. Она очень смущалась и явно неуютно чувствовала себя в столь необычном месте, нашпигованном техникой и электроникой, но выйдя на улицу сразу заметно расслабилась и начала улыбаться.

— Вы не видели Алису? — спросил я у нее, потому что, оглядывая сейчас снежную равнину, нигде не замечал яркого оранжевого комбинезона дочери.

— Она, наверное, уже в замке, не волнуйтесь, у нас здесь безопасно и с детьми ничего не может случиться, — профессор Спраут слегка покраснела, а я живо вспомнил, как вчера к Дамболдору прибежала другая профессор, с известием о катастрофическом чп.

Но Алиса и правда уже была в общей столовой, которая была устроена в огромном зале, украшенном флагами и уставленном длинными столами. Ребёнок явно чувствовал себя в своей тарелке, он уже сидел за столом с преподавателями и о чем-то жизнерадостно с ними болтал.

Обед был вкусный и сытный, люди — доброжелательными и вежливыми, в конце мы поблагодарили всех за оказанное нам гостеприимство и поспешили к "Пегасу". Зелёный тихо радовался тому, что мы наконец-то покидаем эту "волшебную" Землю, Алиса хмурилась и отводила глаза, Лёвик весело прыгал по снегу.

— Ребёнок, ты сердишься на меня? — нарушил я тишину и заглянул в лицо дочери.

— Ты не сдержал обещание, — горько ответила Алиса, — ты пообещал, что мы отсюда обязательно увезем какую-нибудь зверушку. И что?

— То есть, ты хочешь оставить Лёвика здесь, в замке? — деланно удивился я.

— В смысле? — непонимающе прищурилась Алиса.

— Я обещал, что хоть какую-нибудь зверушку мы отсюда увезём, так? Вот мы и увозим. Лёвика. Песец вполне себе зверушка, и ещё какая.

— Но папа! Это нечестно! Ты используешь нечестные приемы! И передергиваешь факты!

— Что я передергиваю? Я наоборот, абсолютно честно соблюдаю оговоренную формулировку. И не придерешься, между прочим.

— Эх, взрослые, — махнула рукой Алиса и побежала вперед, а за ней с лаем и визгом помчался песец.

* * *

Взлетели мы хорошо и ровно, Зелёный, правда, хмурился и что-то подсчитывал в уме, но ни на что не жаловался, поэтому мы особо и не беспокоились. "Пегас" взлетел на орбиту, и штурман повел корабль максимально близко к тому курсу, каким мы прилетели на эту планету, пытаясь найти точку выхода из "туннеля". Нам повезло почти сразу, всего один круг почета вокруг планеты "Земля" образца тысяча девятьсот девяносто пятого года — и вокруг опять засиял звездный коридор, а корабль втянуло в воронку.

Когда мы очнулись через какое-то время, "Пегас" на автопилоте медленно летел в сторону Плутона, а это значило, что всё удалось и мы вернулись в исходное место. На радостях Алиса соскочила с места и побежала обниматься с Лёвиком, а Зелёный повернул ко мне задумчивое лицо и сказал:

— Вот что, профессор. Это, конечно, может быть моя паранойя и к делу не относится, да и взлетели мы без проблем, но тем не менее...

— Тебе опять что-то не нравится? — улыбаясь, спросил я и заметил, что Алиса замерла и прислушивается к нашему разговору, делая вид, что по прежнему играет с песцом.

— При взлете мне показалось, что у "Пегаса" перераспределена масса. То что она стала немного больше, ерунда, на расчеты это совершенно не повлияло, перегрузки не было, но вот то, что восьмой трюм стал будто легче, а пятый, наоборот, тяжелее чем был до того, меня смущает...

— Алиса! — я медленно повернулся к дочери, которая состроила одну из своих самых невинных мордочек. — Ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Нет.

— Точно? Может мне пойти и проверить что там творится в восьмом трюме?

— Нет, пап, только не в восьмой трюм! Или хотя бы одень скафандр. Сопла-то у них перевязаны, но вдруг во время полета они смогли выбраться из мешков и захотят с тобой поиграть?