Особый миг (гет)

Солнце игриво выглянуло из-за домов и осветило пустынную улицу, скользнув по витринам магазинов, тонким деревцам вдоль дороги и молодой ярко-зеленой траве. Маленькие, едва заметные листочки легко колыхнулись, обдуваемые ветерком.

Весна.

Она вызывает противоречивые эмоции: для кого-то это долгожданное тепло, легкий полет бабочки, дуновения освежающих ветров и вечное хорошее настроение. Для других — зной палящего солнца и недостаток кислорода. Некоторые считают весну началом новой жизни, возрождением после затяжной морозной зимы, для остальных — это лишь короткая пора перед таким желанным летом.

Но все, абсолютно все, в едином порыве согласятся: весна — особый миг.

И если бы вам вздумалось узнать у Гермионы Грейнджер ее мнение о весне, она бы, несомненно, согласилась с такими суждениями. Ведь именно в эти дни действие различных факторов, погодные условия и общая атмосфера так идеально совпадали, образовывая наиболее благоприятную обстановку для самых важных экспериментов, требующих предельной точности. И в те моменты, когда Гермиона лишь на миг задумывалась о работе и потрясающе интересных и познавательных опытах, что она могла провести, ее глаза загорались, а дыхание слегка сбивалось от возбуждения и азарта.

Потому что Гермиона в самом деле любила свою работу.

Для нее это было «то самое» время, и все друзья понимали это, оставляя ее наедине с делами, лишь изредка загораясь робкой надеждой, что Гермиона все-таки составит им компанию. Но она игнорировала их, обрубая на корню жалкие попытки своими особо изощренными причинами отказа, и закрывалась от мира — по-весеннему яркого и цветущего — кипой документов, книг и отчетов.

Таков был ее идеальный план: изучить как можно больше и как можно скорее. И ничто не должно ей помешать!

Дерзкий луч солнца скользнул по лицу, и Гермиона невольно дернулась в сторону. В конце концов, у нее еще будет время насладиться ласковым теплом, но пока что она с радостью предпочла приглушенный свет библиотеки и такой приятный запах старых книг.

* * *

Лаванда Браун разделяла всеобщую эйфорию.

Весна тронула лед ее сомнений, предоставив возможность и самые выгодные условия для гаданий. Лаванда, до ужаса увлеченная прорицаниями, успела проделать все, что только было возможно: она и ветку срезала, назвав отростки именами нескольких парней, и обзавелась новой магической расческой, которая всю ночь пролежала под подушкой, обратилась к чаинкам, кофейной гуще и даже собственному хрустальному шару. И после этого наконец поняла, что Рон Уизли — именно тот, кто ей нужен.

И именно этот факт вкупе с изумительной погодой за окном вынудили ее покинуть свое рабочее место чуть раньше, чем следовало.

Лаванда небрежно оглядела зал, чтобы удостовериться, что не найдется такого глупца, который станет проводить чудные весенние деньки в душной и пыльной библиотеке, и громко хлопнула дверью, заперев ее магическим ключом.

У нее был припасен неплохой секрет для Рона Уизли, а раскрывать такие вещи следует только после особой подготовки.

* * *

Дверь хлопнула.

Гермиона вскинула взгляд и, недовольно нахмурившись, заглянула за стеллаж. В комнате было пусто, и она хотела было списать все на непослушный ветер, но внезапно понимание озарило ее: Гермиона сама закрыла все до единого окна, когда легкий порыв скинул ее бумаги со стола.

Подорвавшись с места, она кинулась к двери и подергала ручку, все еще надеясь на собственную ошибку.

Но нет — дверь была заперта.

Гермиона закатила глаза, раздраженная безалаберностью библиотекарши. Нет, конечно же, никто не ожидал, что Лаванда Браун будет достаточно серьезна и внимательна, чтобы стать хорошим специалистом по книгам и дисциплине, но, черт возьми, ей же за это деньги платят!

Поглощенная придумыванием особо колкой нотации, Гермиона совсем не обратила внимание на чужие шаги.

— Вижу, мы имеем счастье оказаться вдвоем в запертой библиотеке, — послышалось из-за спины.

Гермиона резко обернулась и вновь нахмурилась, встретившись взглядом с единственным обладателем этого насмешливого голоса, легко растягивающего слова.

— Малфой? — ее руки взлетели на талию, и она сердито прищурилась, — Так это что, твоих рук дело?

— Ну, это вряд ли, — он легко пожал плечами и развел руками. — Я же сейчас здесь. А двери обычно закрывают с другой стороны.

 Гермиона решительно проигнорировала его иронический выпад.

 — Ладно, это абсолютно неважно, — Гермиона победно улыбнулась и с видом знатока вскинула палочку, направляя ее на замок. — Магия, Малфой, и никакого мошенничества.

 Но ничего не произошло.

 Малфой снисходительно улыбнулся и хотел было уже отпустить очередную колкую шуточку, но Гермиона опередила его:

 — Помолчи! — она было вскипела от негодования, но сразу постаралась унять раздражение, глубоко вздохнув. — Хотя знаешь, ладно. Кто-нибудь откроет эту дверь. А я просто продолжу заниматься своими делами. Мне нужно закончить проект, — подчеркнула Гермиона и направилась к своему столу.

Гермиона решила, что стоит закончить работу, а после она сможет найти выход из положения. В конце концов, никто не сможет нарушить ее планы.

Гермиона решительно прошагала мимо Драко, но ее напускное равнодушие и гордо поднятый подбородок лишь заставили его улыбнуться.

— Стой, Грейнджер, — он не удержался и окликнул ее. — Возникает ощущение, что ты хотела сказать нечто другое. Кажется, у тебя есть желание узнать, чем же я — несносный и совершенно невоспитанный — занимаюсь в этом храме науки, который я, конечно же, оскверняю одним своим присутствием.

— Не утрируй! — невольно воскликнула Гермиона, обернувшись, и тут же ответила: — Мне совершенно неинтересно.

Но тень сомнения все же легла на ее слова.

Этот зал слыл не особо популярным, литература здесь была крайне специфической и подходила скорее для заинтересованных людей, привыкших докапываться до самой сути. Таких мало, и Малфой вряд ли был одним из них.

Но все же он был здесь, стоял напротив и открыто улыбался — действительно улыбался! — дожидаясь момента, когда она сломается под силой собственного любопытства.

— Уверен, Грейнджер, что так и есть, — Малфой медленно кивнул, не сводя с нее взгляда.

 В самом деле, ей же не было интересно. Гермиона собиралась сдержаться и продолжить работать, уверяла себя, что ничто не сможет ее отвлечь. Но Малфой был почти так же настойчив и убедителен, как и она сама. Поэтому уже через пару секунд они вместе завернули за стеллаж с книгами по уходу за драконами (какая ирония!), и Гермиона почувствовала, как сердце пропустило удар.

— И что это, Малфой? — она так надеялась, что голос прозвучит сухо и по-деловому, но вышло почти жалобно.

Потому что такого Гермиона уж точно не ожидала.

Старый потертый стол, который на самом деле был запятнан чернилами и покрыт тонкими трещинками, сейчас был устелен праздничной кружевной скатертью, а свет, который не попадал сюда извне, создавали несколько свечей в изящных подсвечниках. Веселые огоньки поблескивали, отражаясь в изломах стекла двух бокалов.

Все это, определенно, выглядело, как ужин. И не просто какой-то там обыкновенный ужин на двоих, а романтический ужин.

— Мне просто хотелось сделать приятное своей девушке.

И этот несносный — как он сам правильно заметил минутой ранее — человек наклонился к ней, легко обнимая за плечи и этим своим простым, но таким теплым движением отбивая всякое желание, а главное, всякую возможность, сопротивляться и покидать его.

Но пока на другой чаше весов находился ее проект, Гермиона должна была хотя бы попытаться: она повернулась к нему и устало проговорила:

— Драко, я же просила не отрывать меня от работы.

— Я не виноват, что во время рабочей недели нам выдался такой шикарный шанс побыть вдвоем, — он легко пожал плечами.

— Мне стоит промолчать о том, что ты, по-видимому, сам организовал нам такой шанс?

— Именно, — он самодовольно кивнул и тотчас принял тоскливый вид. — Ведь ты знаешь, что сюда нельзя домовикам? Мне пришлось самостоятельно накрывать на стол и даже зажигать свечи, хоть это и запрещено твоей драгоценной техникой безопасности, — плаксиво протянул он. — Неужели ты не оценишь этого?

И Гермиона поняла, что уже оценила и никак не сможет ему отказать. Этот человек, который когда-то старательно выводил ее из себя, теперь с прежним рвением старается вызвать ее улыбку.

Эти отношения начались по чистой случайности с ее жалости, его желания стать лучше и их общего нездорового интереса. И хотя они оба поначалу абсолютно не воспринимали эту связь всерьез, все окружающие лишь вздыхали от понимания, что если эти своевольные гордецы и упрямцы сошлись, их уже вряд ли что-то разлучит. 

Конечно же, все происходящее совсем не было похоже на идеальное романтическое свидание по общепринятым стандартам: на Гермионе не было элегантного платья, а на Драко фрака; не звучало живой музыки, и вокруг не были разбросаны лепестки роз или других диковинных цветов. А вместо роскоши дорогого ресторана их окружали лишь полки, полки и снова полки с книгами.

Скорее это была чисто Грейнджеровская романтика: среди пыльных книг и потемневшей от времени дубовой мебели.

Но зато там, между ними, было что-то до ужаса приятное, что-то, сквозившее в их улыбках, витавшее в воздухе вокруг и вместе с тем наполняющее изнутри. Эмоции, которые не разрушали своей пылкостью и страстью, а наоборот, выстраивали новые мосты, набухали, как почки, и лопались, распускаясь листочками щемящей нежности.

Драко чувствовал, как внутри разливаются реки безграничной любви к девушке напротив, и когда воск свечи полупрозрачной каплей упал на триста девяносто четвертую страницу до невозможности важного документа, а Гермиона даже не заметила этого, он понял: пора.

Она все-таки променяла свою работу на него, а значит, весна заставила Драко сделать правильный выбор.

— Так что ты здесь изучала? — он промокнул губы салфеткой и отложил приборы, готовясь к самой сложной части ужина.

Гермиона слегка прикусила губу и потянулась к бокалу с шампанским, оттягивая время, когда придется ответить. Драко заметил, как слегка порозовели ее щеки.

— Маргаритки, — пробормотала она.

— Что? — Драко недоверчиво улыбнулся, сомневаясь в услышанном.

— Драко, ты же слышал, — отмахнулась Гермиона и выпалила: — Маргаритки! И между прочим, опережая все твои насмешки, эти цветы совсем не такие посредственные и заурядные!

— Да как ты только могла подумать, что я высмею эту тему? — возмутился он и вновь потянулся к своей салфетке, желая скрыть усмешку. Только Гермиона Грейнджер могла отказать всем друзьям и любимому молодому человеку, став затворницей в своей ненаглядной библиотеке, чтобы изучить маргаритки — подумать только!

— Ты же знаешь, что они входят в состав Уменьшающего зелья, — начала Гермиона в запале, — и многие считают, что их можно использовать только для этого, но…

— Нам не нужно ничего уменьшать, Гермиона, — мягко прервал ее Драко. — Знаешь, я до сих пор помню тот единственный раз, когда Уизли сумел нарезать корешки маргариток на идеально ровные кусочки, — он лукаво улыбнулся, — которые потом достались мне — как и все идеальное.

И он окинул ее таким долгим, пристальным и абсолютно бесстыжим взглядом, что мурашки тонкой дорожкой скользнули по позвоночнику.

Гермиона замолчала. И Драко моментально воспользовался этим. Он поднялся с места, обогнул стол, аккуратно взял ее за руку и опустился на колено.

Гермиона была поражена: на одно колено, прямо перед ней, заглядывая в глаза, как будто даже с опаской и этой невообразимой нежностью, и…

— Гермиона Джин Грейнджер, перед лицом магии, крови и закона я, Драко Люциус Малфой, признаюсь в своей любви к тебе и хочу спросить: ты станешь моей женой?

Гермиона судорожно сглотнула и медленно кивнула. Драко облегченно вздохнул и уже был готов, что она скажет…

— Что?

Вместо того, чтобы ответить на этот невероятно глупый вопрос, он потянулся к ней и коснулся ее губ своими, стараясь вложить в этот поцелуй все те чувства, которые руководили им, когда Драко просил ее, мисс Грейнджер, стать наконец-то к нему чуть ближе и назваться миссис Малфой.

И по движению ее губ казалось, что Гермиона согласна.

Дыхание вмиг сбилось, и она спокойно позволила Драко углубить поцелуй, в то время, как ее руки мягко легли на его плечи.

Нет, она, определенно, согласна.

Но вопреки мыслям Драко, Гермиона оторвалась от него и, выровняв прерывистое дыхание, изрекла таким тоном, словно готовилась, а не целовалась секундой ранее:

— Драко, это все, конечно, просто потрясающе. Я действительно рада, что променяла работу на тебя сегодня. Хоть это и кощунственно по отношению к маргариткам, — Гермиона постаралась улыбнуться, но беспокойство не оставляло ее, — но ты не думаешь, что нам стоит подождать? Проверить наши отношения?

— Зачем? — искреннее недоумение отразилось на лице Малфоя.

Она была сейчас так хороша: со слегка покрасневшими щеками и волосами, растрепанными его собственной рукой, что он действительно не понимал, зачем ждать. Наклонившись к ее лицу, Драко оставил легкий поцелуй в уголке губ и прошептал:

— Я же и так знаю, что еще сильнее в тебя не влюблюсь.

* * *

Когда Рон Уизли аппарировал на крыльцо собственного дома, он уже был в курсе, что Гермиона Грейнджер — его лучшая подруга и когда-то давно потенциальная невеста — сказала Драко Малфою единственное правильное слово, которое должны говорить все девушки в ее ситуации.

Конечно, изначально Рон был против, но пройдя длинный путь примирения с выбором Гермионы (от «Как ты могла, Гермиона, это же главный хорек Слизерина!» и до «Он, возможно, не так плох… Пока молчит!»), осознал, что эти двое практически идеально подходят друг другу.

И поэтому Рон Уизли смирился, пустил все на самотек и с удивлением понял, что Малфой совсем не так глуп, раз вцепился в свой шанс и, тщательно изучив Гермиону, все же заполучил ее.

Нет, серьезно? Предложение в библиотеке? Только эта хитроумная змея могла бы додуматься!

Теперь Рон просто обязан поторопиться, потому что его девушка — как и любая другая — тоже ждет решительных шагов. Он был точно уверен в этом.

— Бон-Бон, дорогой, это ты? — его ненаглядная выглянула из комнаты.

— Лав, нам надо поговорить, — Рону не терпелось поделиться тем, что он знал.

Она кивнула, подскочила к нему, и быстро проговорила, не давая шанса начать:

— Я беременна, Рон!

— Малфой сделал Гермионе предложение! — выпалил Рон секундой позже.

Они оба замерли, старательно переваривая признания друг друга, и через мгновение одновременно переспросили:

— Беременна?

— Предложение?

— Да, да, конечно! — по-своему поняв значение, Рон тотчас бухнулся на колени и обхватил ладонь своей девушки. — Лаванда, ты выйдешь за меня?

И в тот момент Лаванда Браун не стала уточнять, что ее вопрос относился совсем к другой паре, потому что перед тем как упасть в объятия к Рону Уизли, она успела подумать только об одном: весенние предсказания точно сбываются.