Смерть не является оправданием (гет)

Ты все равно придешь. Зачем же не теперь?

Анна Ахматова "К Смерти"

Вокруг умирала Нормандия.

Я уже одел шлем, запустил аварийный маяк и пытался бороться с огнем, когда за спиной раздался знакомый голос, который я хотел слышать сейчас меньше всего — меня разрывало от него на части. Ведь я, возможно, больше никогда не увижу эту чертову азари, в глаза которой я не могу смотреть.

— Шепард! — я без слов бросил ей огнетушитель, она поймала и продолжила. — Джокер не эвакуируется!

— Сообщение-приказ сразу валить к капсулам в случае ЧП ты тактично не заметила?! — зарычал я. — На кой черт ты…

— Шепард! — мы потушили очаг возгорания и повернулись друг к другу. — Я не…

— Съебывай отсюда на хуй! — перебил я, притягивая к себе, шлем к шлему, эту больную азари, которая не слушается приказов. — Я сказал, вали в спас-капсулу! И… Прости за ту нашу ссору, ладно? — я хмыкнул и отбросил израсходованный огнетушитель в сторону. — Я полный идиот. Думал, что смогу... — я передернул плечами, обрывая мысль. — Но без тебя — не жизнь. А теперь — бегом!

— Шепард… Я не покину тебя, — она всё ещё колебалась. — Тем более не сей…

Взрыв позади неё прервал наш разговор. Я сжал в последний раз её плечи и наорал на Лиару, матеря этого чертова доктора на все лады, забыв уже, что, поддавшись странному порыву, извинился перед девушкой, которой всего три дня назад сказал, что нам стоит расстаться.

Я хотел, чтобы она отпустила меня, потому что не знал, я ли вернусь с того света, когда меня восстановит «Цербер». Я не хотел, чтобы любил её «я, только не я». Как ни странно, это меня возмущало больше всего. Кто-то в моем теле, но не я — это гораздо хуже, чем просто другой человек. Ведь она бы любила этого кого-то так же, как и меня, продолжала бы любить, а не любила заново…

Лучше уж так.

Мы не разговаривали всё это время. Она избегала меня, а я мучился, зная, что смерть расставит все точки над «ё», но ведь это все равно не избавит её от боли. А сейчас я извинился. Сам не знаю почему.

Наверное, потому что я уже чувствовал дыхание смерти на своих коротких рыжеватых волосах, под шлемом вставших дыбом на затылке.