Сны и сказки (гет)

Гермионе снился огромный замок, величественный и волшебный. Это было совершенно не удивительно, если учесть, что перед сном она листала «Историю Хогвартса». Хогвартс из ее сна был ну точно такой же, как на иллюстрациях в книге, а она была частью этих иллюстраций, заметным действующим лицом: лучшая ученица школы. Она шла по коридорам к… ну, к какому-то преподавателю. По очень важному делу. По такому делу, которое не могли поручить никому, кроме нее, лучшей ученицы первого курса. Коридоры были пусты и безлюдны, потому что такими они были в книжке. Гермиона думала, только так и может быть, поэтому очень удивилась, когда вдруг навстречу ей вышел мальчик примерно ее возраста. Увидев ее, он улыбнулся и помахал ей рукой.

— Привет! Тебя-то я и ищу, — сказал он.

Это, конечно, было логично и естественно: если ты лучшая ученица, то тебя все любят и ты постоянно всем нужна. Может, этот мальчик хотел у нее списать? Или они вместе делают какой-то проект? Она присмотрелась к нему повнимательнее. Темные волосы, аккуратная стрижка, круглые очки, дружелюбно глядящие из-за очков зеленые глаза. И шрам на лбу, небольшой шрам в виде молнии.

— Я тебя знаю! — сказала Гермиона. — Ты же Гарри Поттер!

— В самом деле? Ты считаешь, что если ты знаешь мое имя, то знаешь меня? — удивился он.

— Ну, я же о тебе читала.

— А, ну тогда конечно, — улыбнулся Гарри Поттер. — В таком случае, я тоже тебя знаю. Тебя же зовут Гермиона Грейнджер, и я о тебе читал.

— Где это ты мог обо мне читать? — удивилась Гермиона.

— Там, в комнате, у тебя на столе, лежит письмо. В нем так и написано, мол, Гермиона Грейнджер зачислена в школу чародейства и волшебства…

— Но это же совсем не то! И потом… ты что, читал мое письмо?!

— Читал, — покаянно признался Гарри Поттер. — Я ужасно дурно воспитан, несмотря на все усилия моих воспитателей. Они очень старались, можешь мне поверить! Но я тоже старался.

— Вот еще, ерунда: стараться, чтобы остаться невоспитанным, — презрительно фыркнула Гермиона. Она была лучшего мнения о Гарри Поттере.

— Оно того стоило! Ведь не будь я невоспитанным, как бы я мог без приглашения прийти в твой сон?

Гермиона на мгновение замерла в изумлении: она смутно догадывалась, что это сон, тогда, в самом начале, еще до встречи с Гарри Поттером, но потом совершенно об этом забыла, даже разговор о письме ее совершенно не смутил. Но она постаралась скрыть это от Гарри Поттера: пусть не думает, что знает больше, чем она!

— И зачем же тебе понадобилось приходить в мой сон, да еще без приглашения?

— Просто что-то мне подсказывает, что если бы я тоже поехал учиться в Хогвартс, именно с тобой мы бы обязательно подружились.

— Да ну? — Гермионе, конечно, приятно было это слышать, она не отказалась бы дружить с легендой магического мира, но вдруг это просто лесть с его стороны?

— Ну да. Ты бы заставляла меня учиться и наставляла на путь истинный, а я бы тебя сбивал с пути и втягивал в дурацкие истории. Но ничего не поделаешь, придется тебе справляться самой. С попаданием в истории, я имею в виду. С учебой-то ты точно справишься.

— А что, тебя не будет в Хогвартсе?

— Нет, не будет, — покачал головой Гарри Поттер. — Что я там забыл?

Гермиона снова не удержалась от презрительного фырка:

— Хочешь быть не только невоспитанным, но и необразованным?

Но он, вопреки ее ожиданиям, не обиделся и не начал оправдываться, а только рассмеялся:

— Остаться неучем мне точно не грозит, даже если очень захочу. Домашнее образование далеко не всегда превосходит школьное, но у меня тот самый случай.

— А что, если ты — просто мой сон? — вдруг осенило Гермиону. — Может, я сама тебя придумала, потому что слишком много о тебе прочитала?

— Может, и так. Но скорее все-таки нет. Вот поедешь в Хогвартс, убедишься, что меня там нет, тогда и поговорим.

— А ты придешь еще со мной поговорить?

— Обязательно приду.

* * *

Ночью первого сентября Гермиона долго лежала без сна. Ей то казалось, что она все сделала правильно, то мнилось, что распределение на Гриффиндор было ее главной ошибкой, ошибкой, которая определит всю ее дальнейшую жизнь. Почему, почему она не выбрала Рейвенкло, ей же предлагали! Она думала, что окажется на факультете великих людей, на одном факультете с Гарри Поттером, к тому же, а оказалась среди шумных хулиганов и пустоголовых девочек. На человека был похож только староста, Перси Уизли. Все остальные… ей будет не о чем с ними говорить, пока они не подтянутся по учебе.

— Ты, конечно, прочитала больше многих из них, — сказал неизвестно откуда взявшийся Гарри Поттер. — Но это не значит, что с ними так уж и не о чем поговорить.

— Как ты сюда попал? — испуганно вскинулась Гермиона. — Мальчики не могут подняться по нашей лестнице.

— Ты наконец заснула, и я тебе снюсь. Так что по лестнице я не поднимался. И чего ты так переживаешь? Подумаешь, факультет! Факультет — это еще не приговор: какой захочешь, такой и будешь. Хоть хитрой, хоть смелой, хоть вообще хаффлпаффкой… хотя нет, это уже вряд ли.

Мантия на Гарри Поттере отливала серебром и зеленью.

— А ты, Поттер? Куда бы распределился ты? Неужели в Слизерин?

Гарри развернулся другим боком к свету, потом и вовсе закрутился по комнате. Мантия последовательно стала синей, красной, золотой, желтой, черной.

— А не знаю. А мантия у меня, сама видишь, просто разных цветов.

— Это какая-то волшебная ткань?

— Нет, совсем простенькое заклинание. Ты скоро тоже научишься.

Гермионе не очень-то понравилось, что этот мальчик знает заклинания, которые она еще даже не учила, но от недовольства ее отвлекла одна мысль:

— Где-то я уже слышала про такую одежду.

— Наверняка, — согласился Гарри. — Хочешь подсказку?

Она, подумав, кивнула, и Гарри достал откуда-то из-за спины радужный зонт. Гермиона была начитанной девочкой с хорошей памятью, поэтому уже через пару секунд она недоверчиво уставилась на него:

— Оле-Лукойе? Что, серьезно? А я надеялась, ты все-таки Гарри Поттер!

— А я и есть Гарри Поттер, честно. Просто я его… эээ… подменяю. Детей все-таки много, а он всего один. В смысле, их, всего двое. Ну, ты поняла.

— Надеюсь, ты не будешь брызгать мне в глаза молоком, да еще и сладким? — подозрительно спросила она. — Это, по-моему, как-то негигиенично.

— Прошлый век, — фыркнул Гарри. — Никакого молока, верь мне. Да и зачем оно нужно, если можно просто дождаться, пока ты заснешь, и прийти тогда? И в затылок дуть не буду.

— Точно?

— Точно. А вот сказку могу рассказать — хочешь?

— Хочу. А о чем?

— О том, как однажды двое мальчишек спасли девочку от горного тролля, а она их — от злых деканов, и таким образом они подружились навек.

* * *

— А почему у нас никакого тролля не было? — спросила Гермиона вскоре после Хэллоуина, с трудом дождавшись визита Гарри. — Я в тот день очень обиделась на Уизли, но вспомнила твою сказку и в туалет плакать не пошла, и в Большом Зале сидела вместе со всеми. Но ничего не случилось. Почему?

Этот сказочник только плечами пожал.

— Гермиона, ну это же была сказка. На то она и сказка, чтобы не сбываться.

— Значит, я уже не подружусь ни с Уизли…ни с тобой?

— Ну, с Уизли ты можешь подружиться и менее драматичным способом… Если захочешь. А я с тобой и так уже дружу.

* * *

Гарри педантично приходил к Гермионе раз в пару-тройку недель и рассказывал ей сказки о том, чего не случалось и не случится в Хогвартсе с ней, самим Гарри и почему-то Роном Уизли. Рассказывал так подробно и убедительно, что Гермиона начала с подозрением присматриваться к профессору Квирреллу. Но тот не пах чесноком и не носил тюрбан. И ничего страшного так и не произошло, мистер Хагрид не завел дракона, цербер не сидел за запертой дверью, да не было никакой запертой двери на третьем этаже. Гермиона не знала, рада она этому или не очень. По идее, должна быть рада. Летом Гарри начал рассказывать ей новую сказку — страшноватую такую — о том, как в Хогвартсе будут цепенеть маглорожденные.

* * *

— Эй, ты обещал не дуть мне в затылок!

— Не могу удержаться, у тебя там такие кудряшки смешные.

— У меня по всей голове такие. И не надо мне об этом напоминать.

— И чего ж ты себя так не любишь?

— Ты сказочник или психоаналитик? Сказку давай!

— Сию минуту, мисс Грейнджер. Итак, мы остановились на том, что Гарри Поттер продемонстрировал всему Хогвартсу умение говорить на серпентарго…

— А ты правда умеешь разговаривать со змеями?

— Умею, — кивнул Гарри. — Хотя та змея, с которой я разговариваю чаще всего, неплохо знает английский.

— Но это же темное умение!

— Гермиона, я хожу к тебе в сны, замещая древнего и не очень-то светлого Морфея. Тут уж одним темным умением больше, одним меньше, какая разница?

Действительно, какая разница, подумала Гермиона. Темное, светлое… главное, чтобы в затылок больше не дул.

* * *

На третьем курсе Гермиона постоянно мерзла. Вокруг Хогвартса кружили дементоры, и от этого было холодно, так холодно в замке! Сириус Блэк сбежал из Азкабана, сказки Гарри наконец-то начали сбываться, а ведь Гермиона почти уже начала считать их собственными выдумками, а Гарри Поттера — плодом своего воображения. Блэк вломился в замок и что-то искал, но явно не Гарри Поттера: его ведь в Хогартсе не было, и никто, кроме Гермионы, не знал, где он. Гермиона, впрочем, тоже не знала, потому что «в снах» — это не ответ для нормальных людей. В Хогвартсе было холодно, и Гермиона перед сном часто думала о Гарри, мечтала, как он явится к ней, а когда он приходил, она наседала, и упрашивала, и требовала, чтобы он рассказал ей, что происходит на самом деле, в чем дело в этой сказке и чем она закончится.

— Если не хочешь рассказывать просто так, давай я чем-нибудь отплачу тебе за это! — наконец сказала она.

— Я не прихожу за плату и не рассказываю сказки за плату! — рявкнул в ответ Гарри. — Я прихожу к кому хочу и когда хочу, ясно? И рассказываю так, как хочу!

— И тебе все равно, что где-то около Хогвартса убийца и кто-то может пострадать? Тебя это не волнует? Сказочник! Ты такой же, как этот твой Оле, а я-то думала, ты нормальный!

— О нет, Грейнджер, я какой угодно, но не нормальный, — прошипел Гарри, и глаза у него были совершенно бешеные.

Три недели после этой ссоры он не приходил вовсе. А на пасхальные каникулы заявился как ни в чем не бывало и рассказал сказку до конца. Гермиона пошла к профессору Люпину и во время разговора как бы невзначай упомянула крысу Рона Уизли, старую облезлую крысу без одного пальца. Вскоре крыса куда-то пропала, Рон так и не сознался, куда именно. Потом дементоров отозвали из Хогвартса. А потом в газетах появилась информация о пересмотре дела Сириуса Блэка.

Гермиона знала, что поступила правильно. Знала, но не была уверена в этом. Вдруг она испортила Гарри сказку? Вдруг он больше не придет?

* * *

— Я не хочу рассказывать тебе сказку про четвертый курс, — заявил Гарри, появившись вскоре после Чемпионата Мира по Квиддичу.

— Почему? Потому что я все сделала не так?

— Нет, просто где-то в это время герои взрослеют, и сказка перестает быть сказкой. Я не хочу рассказывать тебе о случайной смерти симпатичного парня, и о Непростительных проклятиях, и о том, как Гарри Поттер, персонаж моей сказки, впервые влюбится. И о том, с кем ты пойдешь на бал, я тоже не хочу тебе рассказывать.

— На какой это бал?!

— На Святочный Бал. Узнаешь в свое время. Давай лучше будем просто разговаривать, ладно?

И они разговаривали обо всем на свете.

* * *

В ночь после бала Гермиона заснула расстроенной. Нет, все было хорошо, и она была очень рада, что Виктор ее пригласил, но Уизли… с чего ему вздумалось на нее орать? Он почти сумел испортить ей настроение. Еще бы немного, и она бы расплакалась прямо там, так это было обидно.

— На что угодно спорю, ты была сегодня самой красивой девушкой на балу, — сказал Гарри. Гермиона уже привыкла, что когда он снился ей, они находились в том самом месте, где она засыпала. Но сегодня они были в Большом Зале, точно таком же, каким она его видела несколько часов назад, нарядном, украшенном, только пустом.

— Я не знаю, не мне судить, — Гермиона принялась расправлять складки на мантии, чтобы не показывать смущения.

— Мне показалось, ты не против еще немного потанцевать. Давай, надо перебить то настроение, с которым ты заснула. И срочно!

Музыка заиграла будто бы со всех сторон сразу. Он поклонился и протянул ей руку, она присела в реверансе — и они закружились по залу, все быстрее и быстрее.

— Я почему-то думала, что ты не умеешь танцевать, — сказала Гермиона.

— Персонаж моей сказки наверняка не умел, — согласился Гарри. — Когда бы он этому научился, бедняга? А вот у меня не было шанса ускользнуть от этого знания. Ни единой возможности. Ну и хорошо, иначе что бы я сейчас делал?

Они кружились все быстрее и быстрее, пока не оторвались от пола и не взлетели, все выше и выше, то ли к потолку Большого Зала, то ли к самому звездному небу.

* * *

— Гарри, скажи мне честно, ты существуешь в реальности? — спросила Гермиона летом перед пятым курсом.

— А ты все еще сомневаешься?

— Нет, я не сомневаюсь, что ты есть и что ты настоящий, но… тебя можно встретить наяву? Или только во сне?

— Если ты увидишь меня наяву, ты все равно сразу же заснешь, — рассмеялся Гарри. — Молоко молоком, но есть у братьев Оле-Лукойе другие фокусы в запасе.

— И так будет всегда?

— Нет, что ты. Еще пару лет — и все. А ты хотела бы увидеться со мной наяву?

— Конечно, хотела бы. Ты даже не представляешь, как сильно.

Гермиона посмотрела Гарри в глаза и очень сильно захотела, чтобы ей приснилось, как он ее целует.

— Я сон, а не любовное наваждение, Гермиона. И пока что я ничего не могу с этим сделать. Просто подожди, ладно?

Можно подумать, у нее был выбор.

* * *

— Гарри, а ты приходишь только ко мне или еще к кому-нибудь?

— Ну, иногда я снюсь Рону. Редко, конечно, ведь формально для того, чтобы я кому-то приснился, этот кто-то должен хорошо себя вести и получать хорошие отметки. В его случае это сложно организовать, сама понимаешь. Но время от времени у нас все-таки получается. Временами я снюсь Луне Лавгуд, это такая смешная блондинка с Рейвенкло. Ты бы сказала, что она странная, но она хорошая.

Новость про Рона Гермиона еще пережила нормально, но вот «блондинку с Рейвенкло», которую она даже не помнит, она была готова возненавидеть всей душой. И возненавидела бы, если бы полагала, что это хоть немного поможет.

— Еще я пытался сниться профессору Снейпу…

— Ему-то зачем?

— Да так, хотелось кое о чем поговорить. Но все равно ничего не вышло. Я к нему так и не пробился. Он сам себе черный зонт, и снов почти никогда не видит. Ну, и еще кое-кому я снюсь. Разным людям. С некоторыми из них я никогда не мог быть знаком, просто и им кто-то должен рассказывать сказки.

— Что они все будут делать, когда ты перестанешь им сниться?

— Дождутся другого Оле-Лукойе. Не думаю, что им нужен именно я.

— А мне нужен именно ты.

— Я знаю, Гермиона.

* * *

На седьмом курсе Гермиона почти не видела снов, потому что ужасно выматывалась. Она была лучшей ученицей курса и хотела остаться таковой и на ТРИТОНах. В те редкие ночи, когда Гарри приходил к ней, они устраивали настоящий отдых: отправлялись к морю, бродили по разным городам, современным и не очень, наблюдали за динозаврами, участвовали в строительстве Хогвартса, а пару раз забегали на чай к опекунше Гарри, молодой женщине по имени Мэри, строгой и чопорной, но только на первый взгляд. Кажется, она одобрила Гермиону, хотя, конечно, тут ничего нельзя было сказать наверняка. В мае и июне он не снился ей вовсе — видимо, чтобы не отвлекать от подготовки.

* * *

Теплым июньским вечером выпускница Гермиона Грейнджер вышла из Хогвартс-экспресса и не спеша направилась к выходу с платформы. Ее никто не встречал сегодня, она уговорила родителей не мотаться на вокзал, ей, в конце концов, уже восемнадцать, она взрослая волшебница, сама доберется. Но стоило ей выйти в магловскую часть вокзала, как смутно знакомая фигура помахала ей рукой. Он что — прямо здесь, в этой своей сумасшедшей мантии?.. Нет, это была не мантия, а обычный плащ, и все-таки от волнения Гермиона никак не могла разобрать, какого он цвета. Светлый или темный? Красный или синий? И какая, собственно, разница?

Гермиона улыбнулась, помахала в ответ и пошла навстречу Гарри Поттеру, своему наваждению, своему сказочнику, своему Оле-Лукойе с радужным зонтом в руке.