Последний аргумент (гет)

— Я не стану общаться с прессой, сэр.

— Я не спрашиваю твоего мнения по этому поводу, Пирс. Это приказ.

Над головой сэра Лоуренса Хэджхока в луче заходящего солнца, падавшего на заваленный бумагами стол из узкого окна, кружилась пыль. Короткие седые волосы воинственно топорщились, создавая вокруг его сурового лица странную пародию на нимб. Отчитывая подчиненных, он имел обыкновение мерить шагами кабинет, но сейчас он был настолько зол, что старался лишний раз даже не шевелиться, чтобы незаметно для самого себя, повинуясь старому военному инстинкту, не выхватить палочку и не убить Даррела Пирса на месте.

— Вы не понимаете масштабов бедствия, сэр… — крепкий молодой мужчина лет двадцати пяти поднял руки в примирительном жесте, все еще надеясь уладить конфликт. Даррел был одним из самых одаренных авроров под началом Лоуренса, но также он был самой большой занозой, которая когда-либо впивалась в зад начальника оперативного отдела. Все в управлении знали, что этот парень — псих, то есть, выражаясь более корректно, прекрасно тренированный высококвалифицированный и невероятно изворотливый маньяк-самоубийца. — При виде самопишущего пера у меня отнимается язык, дергается правый глаз и подкашиваются колени. Если вы отправите меня на эту встречу, на следующий день все газеты напишут, что в аврорате работают клинические идиоты, не способные двух слов связать. Я никогда не посмел бы очернить это славное учреждение своей вопиющей некомпетентностью в области…

— Твою мать, Пирс! — сэр Хэджхок вскочил с места и свернул со стола кипу бумаг, те ровным слоем покрыли выцветший ковер на полу. Случалось ему и раньше командовать безбашенными парнями, но тех достаточно было потерпеть первые полгода-год, а затем они либо умнели, либо погибали, но этот пришел в аврорат пять лет назад и пока не собирался делать ни того, ни другого. Лоуренс подошел вплотную к своему подчиненному и задрал голову, поскольку был несколько ниже его ростом. — Ты пойдешь на встречу с журналисткой и объяснишь ей лично, грёбаный ты герой, какого хрена ты положил шестерых подозреваемых в подготовке терракта на глазах у, мать его, всего Косого переулка! И только попробуй прикинуться идиотом или еще что-то выкинуть, и я вышвырну тебя из управления, как паршивого пса!

Проблема с аврором Пирсом в основном заключалась в том, что он обладал сверхъестественной способностью попадать в смертельно опасные ситуации. И все бы ничего, ведь все авроры рискуют жизнью время от времени, но Даррел выходил сухим из воды назло всем законам физики, причинно-следственным связям и статистике так ловко, будто занимался этим с пеленок!

— Но их вина была доказана, — в карих глазах Пирса не было ни тени раскаяния.

— Да.

— Значит, я действовал правильно.

— Если бы ты действовал неправильно, ты либо был бы мертв, либо уже здесь не работал. — Сквозь зубы выдавил Лоуренс и указал на дверь. — Твоя задача пойти на встречу, дать этой рыжей стерве интервью, в котором ты подробнейшим образом объясняешь общественности, почему ты поступил именно так, а не иначе, а потом вернуться домой, плакать и молиться, чтобы общественное мнение после выхода этой статьи было на нашей стороне!

И только когда за Пирсом закрылась дверь, Лоуренс вспомнил, что не сказал, как обычно, что он рад его очередному возвращению. Старик махнул на дверь рукой и вернулся в свое кресло. Дэрри и так прекрасно все знал. Умный был парень.

Но какой же идиот!

* * *

«Как найти аврора в людном ресторане в середине дня? Ищи в самом тёмном углу за самой большой газетой. Будучи прекрасно обученными бойцами, они инстинктивно стремятся занять позицию, откуда им было бы видно все помещение, в то время как они сами оставались бы незамеченными. Несчастные параноики.»

— Мистер Пирс, я полагаю? — молодая женщина положила сумочку на диван у столика с самой невозмутимо раскрытой газетой и сняла с головы фетровую шляпку, по ее плечам рассыпались длинные рыжие волосы. Газета возмущенно зашуршала, но не сдала позиций. — Сэр Хэджхок был столь любезен, что устроил эту встречу, не будем терять времени.

— Я ждал Хелен Хант, — проворчала газета.

— Это я.

— Вы — Джиневра Уизли.

Рядом с прозрачной пепельницей на столе лежали спички в фирменной упаковке, Джинни взяла коробок и достала одну, размышляя над тем, поджечь ли ей ни в чем не повинное издание снизу или лучше с краю, прямо под рукой, которая его держит. Но сделать этого ей не пришлось. Мужчина закрыл газету и стал очень медленно и аккуратно ее складывать, так что дрожь в руках была практически незаметна. Джинни позволила себе чуть улыбнуться: если бы ей пришлось в одиночку обезвредить шестерых террористов, руки, возможно, дрожали бы и у неё.

— Псевдоним, — кивнула Джинни, разглядывая собеседника. — Это противозаконно?

Аврор на секунду поднял на нее глаза, тёмные и глубокие, а затем снова посмотрел на газету, которую сложил уже вчетверо. Губы его были плотно сжаты, он явно был не рад вниманию прессы и говорить был не настроен. Если бы он так не хмурился, и не был так откровенно враждебен, она назвала бы его симпатичным, но ничем не примечательным парнем: русые, коротко стриженные волосы, карие глаза, тонкий нос, красиво очерченный рот. Широкоплечий, худощавый, жилистые руки, длинные ловкие пальцы… Оценить его рост она пока не могла, но предполагала, что он выше среднего.

— Нет, — Пирс выдавил какое-то подобие улыбки, — просто я думал, вы старше, в очках и при самопишущем пере.

— Мне не нужно перо, у меня отличная память.

— У вас отличный маггловский диктофон, — не поднимая на девушку глаз, он кивнул на лацкан её пиджака, где красовался яркий цветок.

— Один-ноль, мистер Пирс. — Джинни усмехнулась. — А теперь, когда вы закончили демонстрировать мне свою потрясающую наблюдательность и невероятную осведомленность в области маггловских технологий, можете рассказать мне об инциденте в Косом переулке.

Даррел Пирс, наконец, посмотрел на нее в упор и замолчал на целую минуту, а затем сделал глубокий вдох и начал рассказывать о своем задании настолько подробно, насколько это вообще было возможно для аврора с их вечной тягой к секретности. Это было похоже на сухой отчет, написанный для галочки, чтобы пылиться где-нибудь в архивах аврората. Статьи в «Ежедневный пророк» так не пишутся.

— Страшно было? — спросила она, чтобы хоть как-то разбавить однообразный стиль его повествования.

— Что, простите?

— Вам было страшно, мистер Пирс? Сражаться с шестью преступниками в одиночку? Вы боялись умереть?

— Нет, — после долгой паузы сказал он, а затем добавил: — Страх — это и есть то, чего стоит бояться. Он парализует ум и тело. Стоит поддаться ему, и ты погиб.

"Герои! — подумала Джинни, поймав себя на том, с кем именно у нее ассоциируется эта точка зрения. — Все вы одинаковы".

— Чего вы боитесь сейчас?

Снова молчание, он смотрел на нее и сквозь нее, как смотрят с берега моря на заходящее солнце, любуясь закатом, но равнодушно при этом отмечая, что через минуту краски погаснут и нужно будет снова возвращаться к своим делам, куда более прозаичным.

— Вы замужем, Джиневра?

О, это было неожиданно! Обычно прежде, чем задать такой вопрос, мужчина оказывает какие-то знаки внимания, старается понравиться, показать себя с лучшей стороны, но этот интересовался ее семейным положением довольно буднично.

— Нет. Когда у девушки шестеро старших братьев, поиски подходящего партнера могут несколько затянуться.

— Шестеро, говорите? — улыбнулся Пирс, тонко намекая, что с шестерыми он как раз в состоянии справиться. — Что если я приглашу вас на ужин?

«Да иди ты к чёрту!» — подумала Джинни и взялась за ремень своей сумки, но вслух вместо этого решила сказать другое:

— Я работаю допоздна, но если вы придёте ко мне домой, так и быть, поужинаем. — С непередаваемым сарказмом проговорила она, даже ослу должно было стать понятно, что в гости она его не ждет: — Познакомлю вас с моей семьей: родителями, братьями, племянниками, собакой, котом и канарейками…

— Договорились. Увидимся вечером.

Пирс встал с места так быстро, что она даже не успела вскрикнуть «Не сегодня же!», одним движением накинув пальто, он направился к выходу.

* * *

— Дэрри! Ты меня слышишь, Пирс? Пирс!

— Я тебя не слышу, Малкин, — меланхолично разгребая пергаменты на столе перед тем, как уйти с работы, раздражённо ответил Даррел. — И денег я тебе не займу. И квартиру я тебе на ночь не одолжу.

Джонатан Малкин был потрясающим парнем! И не потому, что временами Дэрри от него трясло, хотя и это, конечно, тоже играло свою роль. Потрясающими были его познания в целительной магии, его интуиция, его преданность общему делу и его способность выводить из себя кого угодно за тридцать пять секунд. Именно Малкин сделал из Дэрри уравновешенного рассудительного человека, поскольку если бы он реагировал на него каждый раз, это плохо кончилось бы для обоих.

— Я говорю, у тебя ТСД! Тебе лечиться надо!

— Да ладно? — проходившая мимо его стола Джиллиан МакГин, невысокая брюнетка с хищной улыбкой, бросила перед Дэрри ещё пачку неразобранной корреспонденции и направилась к своему столу. — Пирс нормальный парень, я его пять лет знаю! У него никогда не было таких проблем…

— Что такое ТСД? — нахмурился Пирс, игнорировать медицинские сентенции Малкина было чревато.

— Та Самая Девчонка.

— А. — Дэрри тут же пожалел, что повелся, но было поздно.

— Если парень на протяжении десяти лет встречается только с девчонками определенного типа внешности, телосложения и эээ… душевной организации, логично предположить, что где-то существует Та Самая Девчонка, с которой все началось. В данном клиническом случае скорее всего рыжая, стройная, довольно умная и независимая особа. Повторное появление исходного объекта в жизни больного сопровождается бессмысленным взглядом в пустоту, полным отсутствием интереса к повседневной жизни и… Ты меня слушаешь?

— Нет.

— …и настойчивым игнорированием самого факта заболевания! — торжественно закончил Джон.

Если бы Малкин своими собственными руками не вытаскивал Дэрри с того света трижды, он давно свернул бы поганцу шею, потому что очень вредно для здоровья быть таким проницательным. Как-то Джон позвал Пирса и других ребят в какой-то заштатный паб, и когда один из них поинтересовался, нравится ли Дэрри девушка у стойки, Малкин расхохотался и сказал, что Пирсу любая подойдет, хоть колли, лишь бы рыжая была.

— Ужас-то какой! — Фыркнула Джиллиан. — Лекарство есть?

— Конечно, ДД ежевечерне в огромных количествах!

— И ДД — это…

— Другие Девчонки!

С оглушительным хрустом смяв гору ненужных бумаг и отправив их в корзину, Дэрри встал из-за стола и оделся. Малкин все еще пристально смотрел на него, и когда Пирс был уже в дверях, бросил ему в спину:

— Делай, что доктор прописал, или влипнешь по самые уши!

Дверь кабинета резко хлопнула за его спиной, Пирс криво усмехнулся и поплотнее замотал вокруг шеи длинный шарф. То, что доктор прописал, ему давно не помогало.

Да, он мог не быть Парнем-Который-Выжил, но не быть Парнем-Который-Влюблен-в-Джинни-Уизли оказалось несколько сложнее. Дэрри хотел оставить в прошлой жизни все, что принадлежало Гарри Поттеру: его имя, его имущество, его друзей, его девушку. Но то и дело он обнаруживал себя, покупающим книги в подарок на день рождения Гермионе; за вечерней газетой размышляющим о том, что сказал бы Рон о последнем матче по квиддичу; идущим под руку с хорошенькой рыжей девушкой, которая, увы, была не Джинни. И если новые друзья у него все же появились, то попытки найти девушку он довольно скоро забросил. Дэрри быстро заметил, что вызвать в нем хоть какие-то чувства могут только девушки, похожие на его первую любовь. Используя их как замену Джинни, он чувствовал себя ужасно. Каждый человек на этом свете заслуживает любви, которая принадлежала бы именно ему, а не призрачной тени его предшественника.

Тем пасмурным утром, когда после тяжелейшей битвы он открыл глаза и увидел перед собой Лили и Джеймса Поттеров, живых и невредимых, он подумал сначала, что умер и теперь, наконец, сможет быть со своей собственной семьей целую вечность, и никуда больше не нужно торопиться. Но прежде, чем он успел открыть рот и впервые в жизни произнести слово «мама», обращаясь к живому человеку, а не к фотографии или фантому, Лили Поттер рассказала ему нечто удивительное. Во-первых, они все живы. Во-вторых, он не Гарри Поттер, а Лили и Джеймс, соответственно, не его родители. Его имя — Даррел Пирс, он сирота, которым заменили Гарри Поттера, дабы не подвергать опасности настоящего Мальчика-Который-Выжил. И, наконец, в-третьих, его роль в этом спектакле сыграна, его ждет награда — небольшая квартира в Лондоне, немного денег и новая жизнь.

Несколько минут он сидел на кровати молча, а затем встал и принял из рук Джеймса Поттера портключ в свое будущее. Свое собственное будущее, которое принадлежит только ему одному, где он в праве распоряжаться собой, как пожелает. Абсолютная свобода лежала у него на ладони, и это было именно то, о чем он так долго мечтал. Дэрри Пирс улыбнулся, выгреб из прикроватной тумбочки свои нехитрые пожитки: волшебную палочку, безразмерную сумку и очки, которые с того дня ему ни разу не пригодились, — сказал «Спасибо!» и исчез из Хогвартса навсегда.

Первые пару дней он ужасно боялся, что Поттеры передумают, они ведь обменяли свою жизнь в безвестности на жизнь Гарри Поттера, не глядя, не зная, что она из себя на самом деле представляет. Но через два дня магическая личина, делавшая Дэрри похожим на Гарри, спала, и с этого момента невозможно было доказать, что он когда-то назывался Мальчиком-Который-Выжил.

Размышляя над тем, что произошло, Дэрри вскоре пришел к выводу, что подменить «Избранного» было чертовски умно. Ирония заключалась в том, что раз он не был настоящим Гарри Поттером, в нем не было и крестража, а значит часть души Волдеморта не была уничтожена. Но так как Волдеморт безоговорочно верил, что крестраж уничтожен, он погиб несмотря на то, что технически у него были все основания выжить. Великая сила самовнушения.

Следующие пару лет заголовки газет пестрели все новыми и новыми подробностями о том, как все было «на самом деле», но Дэрри их не читал, он был слишком занят. Подготовка к поступлению в Академию аврората и обучение в ней заняли его на долгое время, а затем у него появилась работа, которую он обожал, и, учитывая, что он все еще был жив, работа обожала его.

Но всегда есть это маленькое «но». К сожалению, быть свободным означает также быть одиноким. И до сегодняшнего дня, когда в его жизни снова появилась Джинни Уизли, он считал, что вполне способен смириться с этим.