Здравствуй, Гарри (джен)

Стояла невыносимая жара. Гарри полол клумбы, поминутно утирая лицо рукавом. Он чувствовал себя огромной индейкой, которую насадили на вертел и медленно вращали над огнём.

Сегодня Гарри исполнилось десять лет. В общем и целом этот день ничем не отличался бы от других, если бы не подарок, сделанный утром Дурслями. Теперь к гардеробу Гарри добавилась ещё одна растянутая футболка Дадли.

Едва Гарри выдернул последний сорняк и с наслаждением распрямил спину, как распахнулась дверь.

— Если сломаешь хоть одну розу, останешься без ужина! — раздался пронзительный голос тёти Петунии. — И не забудь помыть машину!

Гарри вытер со лба пот и, еле волоча ноги, поплёлся к машине. Рядом с её раскаленным корпусом было жарко, как в плавильной печи.

Вдруг он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Гарри развернулся и увидел на противоположной стороне улицы человека со светлыми волосами, с ног до головы закутанного в длинную чёрную одежду. Одну руку он почему-то держал за спиной.

Человек не спеша приблизился к Гарри.

— Ты Гарри Поттер? — он окинул его взглядом, в котором явственно читалась неприязнь. Гарри вдруг стало неуютно, захотелось вернуться в чулан и переодеться во что-то менее растянутое и изношенное.

— Да, это я, — выдавил он.

Человек несколько долгих мгновений молча разглядывал его, а потом вдруг протянул потрёпанную книжку.

— Возьми. Теперь это твоё.

Гарри протянул было испачканную землёй руку, но тут же отдернул её, словно боясь обжечься.

— Что это?

— Подарок от друга, — человек нетерпеливо оглянулся по сторонам и всучил книгу Гарри.

— Но у меня нет друзей, — неуверенно возразил тот. Не слушая, человек развернулся и стремительно зашагал прочь по улице.

— Постойте!.. — воскликнул Гарри и осёкся. Помедлив, он быстро взглянул на дом и и засунул книжку под футболку.

Гарри не заметил, как за занавеской мелькнуло толстое, круглое как блин, лицо его кузена.

* * *

Вернувшись в чулан, Гарри лёг на кровать и достал странный подарок. На переплёте стояла выцветшая дата полувековой давности, и Гарри понял, что перед ним чей-то старый дневник. Он повертел его в руках и пожал плечами.

Гарри взял огрызок карандаша, занёс его над пожелтевшей страницей и аккуратно написал:

"Здравствуй, дорогой дневник.

Меня зовут Гарри Поттер. Мне десять лет".

Он закусил кончик карандаша, раздумывая.

И тут произошло нечто невообразимое. Гарри затаил дыхание, не веря своим глазам. Бумага жадно поглотила строчки, и на их месте стали проявляться слова: "Здравствуй, Гарри. Меня зовут Том".

* * *

Гарри в мгновение ока проглотил свой ужин и нетерпеливо заёрзал на стуле.

— Что с тобой, мальчишка? — раздраженно поинтересовался мистер Дурсль.

— Эм-м... я, пожалуй, пойду — хочу лечь пораньше. Голова немного разболелась.

— Пойдёшь спать после того, как помоешь посуду, — отрезала тётя Петуния.

— Хорошо, — быстро сказал Гарри. — Помою, когда вы закончите. А пока подожду в чулане, — он начал вставать из-за стола, но тут Дадли потребовал, яростно раскачиваясь на стуле:

— Хочу добавки!

— Конечно, мой маленький, — умилилась тётя Петуния, потом добавила, холодно взглянув на Гарри: — Положи Дадли котлет.

Гарри едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Он суетливо плюхнул на тарелку несколько котлет и поставил её перед Дадли, едва не расплескав подливку.

— Да что с тобой сегодня такое! — рявкнул мистер Дурсль.

Дадли придирчиво изучил содержимое тарелки.

— Эти без корочки, — капризным голосом сказал он. — Дай другие.

— Встань и выбери такие, какие хочешь, — огрызнулся Гарри.

— Не перечь Дадли! — пролаял мистер Дурсль, а Дадли попытался пнуть Гарри под столом, но тот ловко увернулся. Толстая ступня Дадли угодила в ножку стола, отчего посуда на скатерти надрывно звякнула.

Дадли взвыл, словно носорог, хватаясь за ушибленную ногу. Тётя Петуния бросилась утешать его, а Гарри испуганно попятился из кухни, опасаясь, как бы в произошедшем не обвинили его.

Дадли перестал рыдать, прищурился и посмотрел на Гарри маленькими поросячьими глазками.

— А Гарри что-то прячет в у себя в чулане, — злобно сказал он. — Правда, Гарри?

Гарри так и замер на месте.

— О чём ты, Дадлик? — испуганно спросила тётя Петуния.

— Какой-то человек дал ему книгу. Я сам видел.

Дурсли с подозрением уставились на племянника.

— Это правда, мальчишка? — свирепо спросил мистер Дурсль.

— Не... нет...

— Не лги мне!

Гарри испуганно помотал головой:

— Я ничего не прячу!

— Иди и принеси эту книгу, или я переверну твой чулан и сам найду её. И тогда ты на неделю останешься без ужина!

Ступая через силу, Гарри поплёлся к себе. Вернувшись, он дрожащими руками протянул дневник.

— Что это за гадость? — поморщился мистер Дурсль, схватил дневник двумя толстыми, похожими на сардельки, пальцами и покачал им перед лицом Гарри. — Кто тебе дал это?

— Я не... не знаю этого человека. Он сказал, что это подарок на день рождения. Подарок от друга.

— Но у тебя нет друзей, мальчишка!

— Сожги эту мерзость, Вернон! — взвизгнула тётя Петуния. — Брось её в камин!

— Нет!!! — Гарри бросился вперёд, пытаясь выхватить дневник. — Не надо! Это мой друг! Вы убьёте его!

Мистер Дурсль уставился на него как на сумасшедшего. Его лицо стремительно приобретало свекольный оттенок.

— Ты совсем из ума выжил, мальчишка! Что ты несёшь! Не хватало нам ещё возиться с сумасшедшим!

— Пожалуйста, не надо! Только не сжигайте! Я сделаю всё, что вы хотите. Я буду с утра до вечера подстригать газон и мыть окна. Это просто... просто дневник. Пожалуйста, отдайте его мне!

Но мистер Дурсль не слушал. Раздувая от гнева щёки, он шагнул к камину и с непреклонным видом пошевелил кочергой угли. Гарри крутился рядом, нервно переступая с ноги на ногу.

— Убирайся в чулан! — взвизгнула тётя Петуния, указывая на дверь.

Дадли, наморщив лоб, наблюдал за происходящим. В его мозгу внезапно зародилась мысль, что чёрная книжка представляет собой великую ценность. Разве кузен стал бы так защищать никому не нужную, бесполезную вещицу?

В его глазах медленно разгорался алчный огонь.

И в тот момент, когда потрёпанную обложку лизнуло пламя, Дадли бросился вперёд и с несвойственной для него проворностью выхватил книжку из камина.

Дурсли так и замерли. Дадли крепко прижал дневник к толстому животу.

— Это моё, — не терпящим возражений тоном заявил он.

— Дадлик, — беспомощным голосом сказала тётя Петуния. Вид у неё был такой, будто Дадли прижимал к себе бомбу, готовую разорваться в любой момент. — Умоляю тебя...

Дадли мотнул головой и попятился назад. Мистер Дурсль заметно запаниковал.

— Дадли, — он пожевал губами, — отдай мне эту книжку, и мы завтра же купим тебе другую. Мы купим тебе много, много других книг.

— Нет! — отрезал Дадли.

Мистер Дурсль попытался силой отнять у сына дневник, но тот увернулся и пнул его по ноге. Пока мистер Дурсль корчился от боли, Дадли бросился вверх по лестнице, топая, словно молодой слон.

Из глаз тёти Петунии брызнули безутешные слёзы. Она с ненавистью взглянула на Гарри.

— Это всё из-за тебя! Убирайся! Видеть тебя не хочу!

* * *

Петуния сняла фартук и, разгладив его, аккуратно повесила на спинку стула. Она повернулась, чтобы выйти из кухни, и тут ей показалось, что за порогом мелькнула чья-то тень. Петуния вздрогнула, а потом почувствовала, как на неё накатывает злость.

— Разве я не запретила тебе выходить из чулана?!

Петуния метнулась к порогу, намереваясь поймать племянника за ухо, но там никого не оказалось.

Она рассеянно тряхнула головой. Опять мерещится всякое. С того момента, как в их дом попала та мерзкая книжка, она была сама не своя. Пару раз она даже слышала смех, раздававшийся из спальни Дадли. И это не был голос её сына.

Это всё нервы. Петуния не находила себе места от переживаний за своего мальчика. За последний месяц Дадли очень изменился.

Всё началось с того самого дня, когда проклятый мальчишка притащил в дом старый дневник. Уж лучше бы Вернон позволил Гарри оставить его себе, но не допустил, чтобы Дадли к нему прикоснулся! Чем дальше, тем заметнее становились изменения, происходившие с её сыном. Его словно подменили. Он позабыл о компьютерных играх, новые игрушки не увлекали его так, как раньше, даже горы тортов и мороженого не смогли вернуть прежнего Дадлика.

Щёки Дадли уже не были такими румяными, а под глазами залегли тёмные круги. Большую часть дня он проводил в своей комнате, сидя на кровати с пыльным дневником на коленях. Несколько раз Вернон и Петуния пытались избавиться от этой кошмарной вещи, но Дадли охранял его, словно зеницу ока, и закатывал нешуточную истерику, стоило кому-нибудь дотронуться до истёртой обложки.

Вздохнув, Петуния налила стакан молока и поднялась в спальню Дадли, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Когда она подошла к двери, то услышала плаксивый голос сына:

— Перестань! Мне страшно!

Петуния распахнула дверь и вошла в комнату. Увидев её, Дадли быстро захлопнул дневник, лежавший у него на коленях.

— С кем ты разговариваешь, милый? — испуганно спросила Петуния.

— Ни с кем, — быстро ответил Дадли. Обычно румяное, его лицо было мертвенно-бледным в свете луны. — Уходи, — потребовал он.

— Но... с тобой все в порядке, дорогой?

— Я сказал, оставь меня! — закричал он.

Вздрогнув, Петуния вышла из спальни и осторожно прикрыла дверь. Она почувствовала, как глаза наполняются слезами. Неужели её бедный маленький сынок сходит с ума?

* * *

Вернон уже спал, и Петуния, разозлившись, безжалостно толкнула его в бок.

— Где... что... — Вернон подскочил, испуганно вытаращив глаза, — что случилась, дорогая?!

— Как ты можешь спокойно спать? — она поджала губы. — Так больше не может продолжаться! Мы должны что-то сделать, Вернон!

— Ты о Дадли?

— О ком же ещё? С ним явно что-то не так. Надо забрать у него этот чёртов дневник.

— Но, дорогая, мы не можем просто отнять его. Это травмирует психику Дадлика.

— Это всё из-за этого, — Петунии было неприятно называть имя племянника. Она схватила с тумбочки гребень и начала яростно расчёсывать волосы. — Если бы мальчишка в тот день не устроил истерику из-за этой мерзости, Дадли бы и смотреть на неё не стал.

— Не волнуйся, Петуния, — зевнул Вернон. — Я уверен, всё будет в порядке. Завтра, как только откроются магазины, поеду и куплю для Дадли новый спортивный велосипед. Когда он увидит его, и думать забудет про какой-то там дневник.

Раздалось подозрительное сопение, и Петуния вновь растолкала мужа. Ей в голову пришла ужасная догадка.

— А что, если Дадлик болен? Что, если книжка была заразной? Она выглядит так, будто мальчишка подобрал её на помойке. Наверняка так и было. Вдруг Дадлик подхватил какую-то болезнь? Мой бедный сыночек...

— Но Петуния, врач сказал, что Дадли здоров, — сонно пробормотал Вернон. — Анализы бы выявили инфекцию.

Позабыв о всём на свете, Вернон повернулся на другой бок и вскоре захрапел, а Петуния никак не могла уснуть. Слова мужа совершенно её не успокоили. Беспокойство о сыне не давало сомкнуть глаз. Перед глазами стояло бледное лицо Дадли. Она снова и снова прокручивала в голове произнесённую им в пустой комнате фразу: "Мне страшно". Что, если у него началось расстройство психики?

Промучившись около часа, Петуния поняла, что так больше не может продолжаться.

Она решила воспользоваться моментом, пока Дадли спит, и выкрасть у него дневник.

Петуния на цыпочках вышла в коридор. Из темноты вдруг раздался короткий вскрик. Сердце ёкнуло. Подхватив полы халата, она бросилась в спальню сына.

Распахнув двери, Петуния вихрем влетела в комнату. Её взору предстала пустая смятая постель. Дадли в комнате не было.

— Сынок! — закричала она. — Где ты?

В ответ не раздалось ни единого шороха. Петунии стало не по себе. Она развернулась, чтобы уйти, и вдруг внутри платяного шкафа что-то стукнуло.

Петуния широко раскрыла глаза.

— Дадли, это ты? — испуганно спросила она.

Осторожно ступая, она подошла к шкафу и резко распахнула дверцу.

Словно в кошмарном сне, она была не в силах отвернуться. Дыхание перехватило. Внутри шкафа, скорчившись, лежал Дадли. Под заплаканными глазами у него не было рта. Та часть лица, где должны были располагаться губы, ничем не отличалась от щёк. Рот будто зашил безумный хирург, не оставив ни единого шва.

Сзади раздался тихий смех.

Петуния оглянулась, беззвучно хватая ртом воздух. На пороге спальни стоял незнакомый юноша. На его красивом лице блуждала приторная улыбка. Он вскинул руку с зажатой в ней длинной палочкой и усмехнулся. Петуния почувствовала, как от его улыбки волосы встали дыбом.

Она захотела закричать, но не смогла. Ногти исступлённо заскребли по тому участку лица, где только что был рот.

* * *

Риддл, поигрывая палочкой в длинных, бледных пальцах, неспешно спустился по лестнице. Бесшумно прошёл по паркету, залитому лунным светом, и остановился перед дверцей, ведущей в чулан.

Он медленно потянул на себя ручку двери.

— Здравствуй, Гарри. Меня зовут Том Риддл.