Последний Мюмзик (джен)

Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве.

И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове.

В одном большом Лесу и одной небольшой деревне в глубине этого Леса, такой небольшой, что уже никто не помнил её названия, славно жили бок о бок два народа: Люди и Мюмзики. Сотни лет они помогали друг другу и жили припеваючи — мамы-мюмзихи всегда знали, что мюмзятам в Лесу ничего не угрожает, а люди всегда приносили оттуда много ягод и грибов, и яблок.

А Лес был такой большой и огромный, что окружал деревню целиком. Тогда люди ещё мало говорили, потому что им было некогда этим заниматься, и знали мало слов, потому что мало говорили, но одно слово знали все, и это было слово «мова», что означает «очень большой». Так вот, Лес вокруг деревни был именно очень большой и поэтому именовался просто Мова.

Как уже упоминалось, люди и мюмзики жили дружно и не ссорились. Ходили друг к другу в гости и даже проводили совместные праздники, вроде Яблочной ярмарки.

Но только до поры до времени...

Как-то раз, в деревню забрёл Епископ Яблочного Пирога.

— Нет никаких мюмзиков! Есть только Яблочный Пирог! — провозгласил он.

Жители деревни стали думу думать — не может же такой уважаемый человек врать и придумывать, ведь яблочный пирог есть, это точно! Они же видят его каждый вечер, когда женщины возвращаются из Мовы с дикими яблоками и готовят эту вкуснятину! А вот мюмзики… В Мове их уже давно не видели…

Через пару дней, глава деревни, древний-древний и старый-старый Ёлкинс, во всеуслышание объявил:

— Мюмзиков нет! Есть только Яблочный Пирог!

В тот же миг, из самой чащи Мовы, раздалось печальное хрюкотание и громкий хлопок. Хлопки продолжались всю следующую неделю, и люди уже привыкли к ним, когда они вдруг прекратились, и стало тихо-тихо.

Не слышно было ни ползущих сквозь заросли мюмзиков, ни их весёлого хрюкотания.

Зато посреди деревни возвели церковь Яблочного Пирога, и первое время оттуда всегда вкусно пахло запечёнными яблоками.

Но вот прошёл месяц, другой, третий... и яблоки стало доставать всё труднее и труднее — с исчезновением мюмзиков за лесом никто не ухаживал, и дикие яблони давали плохой урожай, а вскоре и вовсе исчезли вслед за мюмзиками, так как Епископ настаивал на строительстве церквей исключительно из яблонь.

Вскоре яблоки совсем исчезли, и яблони остались расти лишь в самой чаще Мовы. С Яблочным Епископом люди уже настолько привыкли есть яблоки, что не представляли без них свою жизнь. Поэтому, вместо того чтобы охотится, мужчины во главе с Епископом отправлялись в Яблочную экспедицию, а дети и женщины слёзно причитали и просили их быть осторожней.

В мюмзиков давно никто не верил, лишь дети догадывались об их существовании, да и то — чем старше они становились, тем меньше про них вспоминали — появлялись дела поважнее. Конечно, про них ещё помнили старики, и холодными зимними вечерами они рассказывали детям истории про мюмзиков и мюмзят. «В те времена, когда ещё было много яблонь, и яблоки ели лишь один раз в день…» — так они обычно начинали свой рассказ. А дети каждый раз удивлялись и восклицали: «Как так? А что же мы ели в другое время?».

А заканчивали старики свой рассказ обычно так: «Но вот люди перестали в них верить, и мюмзики ушли, прихватив с собой все наши яблочки…». Тогда уже негодовали взрослые и говорили непонятные слова «климат» и «природные явления».

Но дети все эти странные слова не понимали и очень хотели хоть одним глазком посмотреть на чудных зверей.

И одной девочке это удалось.

Её отец, целый помощник Яблочного Епископа, очень любил свою дочь. Так любил, что был готов поверить даже в мюмзиков. Конечно же, маленькой проказнице не составило большого труда уговорить папу взять её с собой в Яблочную экспедицию.

И вот, отец посадил её в заплечный мешок и запретил высовываться — не дай Пирог, ещё Епископ заметит!

Девочка была маленькая и худенькая, нести её было легко, поэтому помощник епископа не заметил, что когда они поднимались по крутому склону вверх, его дочка вывалилась из мешка и полетела в овражек. Она кричала-кричала, но Яблочная экспедиция ушла уже очень далеко, и никто её не услышал.

Но эта девочка была не из тех маленьких девочек, которые плачут по пустякам. Даже таким большим. Она поднялась с земли, отряхнула платьице, поправила бантики в волосах и уже собралась лезть из оврага вверх, вспоминая, как удирала от вредных мальчишек и залезала на деревья, как вдруг… Из зарослей репейника послышался шорох.

Любопытство перебороло страх, и девочка осторожно туда заглянула — на неё из темноты смотрели два ярко-красных глаза. Девочка переборола желание убежать куда-нибудь подальше, резко рванула растение на себя, выворотив его с корнем, и увидела мюмзика! Самого настоящего! С мягкими косульими рожками, длинным змеиным хвостиком, заменяющим ножки, и двумя маленькими коротенькими лапками, похожими на веточки.

Она восхищённо тыкнула в него пальчиком:

— Ты существуешь!

— Ты в меня веришь? — мюмзик, точнее мюмзёнок, вылупился на неё маленькими круглыми глазками.

— Ты есть! А моя мама в тебя не верит… Ты же мюмзик?

— Я?! Конечно! Только я ещё маленький… Но у меня уже есть бородка! — он гордо показал ей тонюсенькую светлую волосинку, растущую у него прямо подо ртом. — А где твоя борода?

— Я девочка, и у меня не растёт борода как у папы или дяди, — расстроилась девочка.

— А у моей мамы борода большая-пребольшая, она всегда выигрывала на конкурсе Самой Длиннобородой Мюмзихи Леса!

— Разве у мюмзиков есть конкурсы? — озадачилась девочка, разглядывая мюмзёнка.

— Конечно есть! А как вы, люди можете что-то делать такими большими руками? — неожиданно поинтересовался мюмзёнок.

— А как вы можете ухаживать за яблонями с такими маленькими ручками? — обиделась девочка.

— Ты мне не веришь? Смотри! — мюмзёнок зашмыгал носом, издал сосредоточенное хрюкотание и взмахнул лапками.

На землю шлёпнулось большое червивое яблоко.

И хотя съесть его было нельзя, девочка всё равно осталась довольна. Она спросила у мюмзёнка:

— А как зовут твою маму?

— Не знаю. Нас так мало, что имена не нужны. Уже не нужны... — он грустно опустил глазки и вдруг радостно подпрыгнул: — А хочешь, я тебя с ней познакомлю?

— Хочу, хочу! — девочка запрыгала на месте.

— Тогда иди сюда, и я тебя подвезу...

— А как ты меня подвезёшь? На себе?

— На себе! Вставай сюда!

— Вот сюда?

— Нет, нет! Вот сюда!

— Куда вот сюда?

— Вот сюда, сюда! Я же показываю!

— Ничего ты не показываешь!

— Всё я показываю, просто у тебя глаза маленькие!

— Это у тебя ручки маленькие, а мои глаза нормальные!..

Наконец, после долгих мучений и попыток залезть к мюмзёнку на спину, чтобы усесться там, девочка прицепилась к нему спереди, обхватив его за шею руками и зацепившись ногами за спину, и повиснув на нём как обезьянка. Однако в её мире обезьянок не было, и жители деревни скорее сказали бы что-то про белку, хотя они и встречались довольно редко — последнюю белку видели ещё до первого пришествия Алисы. Но все помнили этих милых зубастых зверьков…

Однако не будем отвлекаться.

Мюмзёнок оттолкнулся от земли, и, сжавшись в пружинку, высоко подпрыгнул. Он разогнулся в воздухе и приземлился на краю овражка. Девочка издала громкое «Ух!», и маленький мюмзик снова взмыл к верхушкам низкорослых Мовских сосен.

— А ско-о-о-олько на-а-ам пры-ы-ы-ыгать ещё-о-о? — спросила девочка после третьего прыжка.

— Ещё-о-о два-а-а-а-а-адцать прыжко-о-о-ов, — ответил мюмзёнок, приземляясь на поросший мхом бережок.

— А тепе-е-е-ерь? — снова спросила девочка спустя несколько минут.

Вместо ответа мюмзёнок впрыгнул в пещеру с невысоким потолком. Там на камне возлежала громадная мюмзиха с длинной бородой до пояса. Она повернула к ним голову и в ужасе подскочила, случайно затушив хвостом костёр, сложенный посреди пещеры.

— Мама! Мама, она в нас верит! — мюмзёнок радостно подпрыгнул вверх, чуть не стукнувшись рожками об потолок.

— Ох! Как это? Быть такого не может! — мюмзиха недоверчиво тыкнула в сторону девочки лапкой.

Девочка сделала что-то вроде реверанса и сказала:

— Но я вас верю. Мне бабушка столько про вас рассказывала, она в вас тоже верит... Правда, кроме меня, только она и верит…

Она осторожно приблизилась к мюмзихе и тронула её бороду:

— А вы красивая. Можно я заплету вам косичку?

Страх мюмзихи прошёл, и она сладким, как Великий яблочный пирог, голосом произнесла:

— Конечно, деточка! Погости у нас денёк-другой, — она жестом показала ей в глубь пещеры, туда, где стояла пустая корзинка из-под яблок. В голове мюмзихи созрела коварная мысль — оставить девочку у себя, чтобы она точно в них не разуверилась. Да и перспектива хорошего ухода за бородой была более чем привлекательной…

И вот прошёл день, второй, третий…

Девочка припеваючи жила у мюмзячьего семейства и домой не спешила. Да и кто бы её отпустил? Мюмзиха была настроена дружелюбно, но твёрдо, и не вернула бы девочку в деревню даже за гору, нет, даже за две горы яблок.

Днём девочка под строгим присмотром мюмзиков выходила из пещеры, дабы собрать побольше яблок в самых секретных местах Мовы, а ночью спала под тёплой мюмзихиной бородой.

Перед сном мюмзиха рассказывала ей истории о великих мюмзиковых свершениях. Девочка узнала даже про древнюю мюмзиху Августину, которая заключила с людьми Яблочную Сделку, согласно которой люди будут верить в мюмзиков, а взамен получать дикие яблоки. После этого мюмзикам пришлось как следует изучить Яблочную Магию и стать в этом деле мастерами.

Однажды днём, занимаясь сбором яблок с большо-о-ой яблони, девочка поскользнулась на ветке и упала. Но у самой земли её подхватили неведомые создания, и она не ушиблась.

Позже мюмзиха сказала, что это были белки. Однако она была необразованной и не знала, что это были вороны. Хотя… Может и белки. В Мове никто из зверей не имел постоянной формы. Конечно же, за исключением мюмзиков.

Жили они так довольно долго, но вскоре девочка запросилась домой — она соскучилась по маме. Но только вот мюмзиха не спешила её отпускать — она постоянно придумывала отговорки, говорила что отпустит завтра и не отпускала, говорила, что отпустит после очередного сбора яблок, но снова оставляла девочку у себя. Когда же девочка поняла, что домой её не отпустят никогда, она затопала ножками и попыталась сбежать, но мюмзёнкина мама схватила её лапками и быстро-быстро закутала в свою бороду, как в кокон. Сколько девочка не пыталась выбраться, ничего у неё не получалось.

По странному стечению обстоятельств, как раз в этот момент недалеко от пещеры мюмзиков послышались крики: кто-то громко звал девочку по имени. Узнав среди множества голосов голос папы, девочка закричала в ответ.

Она этого не знала, но это была та самая Яблочная экспедиция, которая вот уже месяц вместе с подкреплением рыскала по всей Мове в её поисках.

Мюмзиха подскочила как ужаленная, схватила мюмзёнка за шкирку, прижала к себе девочку, и огромными прыжками поскакала прочь, подгоняемая толпой кричащих людей. Она скакала без остановок через весь Лес, так быстро, что не успевала смотреть себе под ноги. И эта неосмотрительность её и погубила — она споткнулась и упала, а ведь если бы мюмзиха была поосторожней, то наверняка успела бы убежать и оставить девочку у себя.

Люди её окружили плотным кольцом. Мюмзиха кое-как поднялась, прыгнула вверх что есть силы и бессильно шлёпнулась обратно на землю. Она даже не стала сопротивляться, когда молодой деревенский парень обрезал ей бороду и извлёк девочку из волосяного кокона. Мюмзиха лишь крепче стиснула своего мюмзёнка обеими лапками и хвостиком.

Освобождённая девочка бросилась к своим папе и маме и крепко их обняла. А потом мама девочки вышла вперёд и обратилась к маме мюмзика:

— Представь себе, что твоего детёныша отберут? Что ты будешь чувствовать? Представь, что чувствовала я? Каково мне было?

Мюмзиха представила. Человечья и мюмзиковая мамы дружно разрыдались на плечах друг друга и не могли успокоиться до самого вечера, даже пришлось отпаивать их яблочным сидром.

Но вот, солнце стало клониться к закату и пришла пора прощаться.

Маленький мюмзёнок всхлипнул и печально опустил свои мягкие рожки. Девочка подошла к нему и погладила по голове:

— Знаешь что? Не вздумай плакать! Даже если никто в тебя не будет верить, ты должен верить в себя сам! Верь в себя! У тебя должен быть мир, который будет жить в тебе, и пока он там, — она дотронулась до его сердца, — ты никогда — слышишь? — никогда не исчезнешь! Ведь сам в себя ты не разверишь, ведь правда?.. А борода отрастёт, это дело житейское!