Пазлы (гет)

«Бабочка, взмахивающая крыльями в Айове, может вызвать лавину эффектов, которые могут достигнуть высшей точки в дождливый сезон в Индонезии” /Эдвард Лоренс/

"Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении" /Жюль Анри Пуанкаре/

* * *

Джинни Уизли, сидя за столом с недопитой чашкой чая и наматывая прядь волос на древко волшебной палочки, с выражением крайней задумчивости смотрела на разложенные на столе образцы приглашений, принесенные совой лучшего в Косом переулке свадебного салона полчаса назад. Большую их часть она уже забраковала и ловким броском профессионального игрока в квиддич отправила в урну. Осталось лишь пять заслуживающих внимания шедевров типографского мастерства. Первый, с ярким рубиновым отблеском витиеватых букв на рифленом фоне цвета слоновой кости, понравился Джинни неким намеком на принадлежность к любимому факультету, к которому принадлежал и ее жених. Второй, белый, с лаконичным текстом, написанный строгими серебристыми буквами, подкупал скромностью и невинностью. Третий, выполненный в стиле магловской открытки, радовал глаза нежным рисунком белоснежных лилий, зачарованных таким образом, чтобы после прочтения текста цветы превращались в двух лебедей, плывущих навстречу друг другу по зеркальной глади озера. Четвертый был просто роскошным — на модной в этом сезоне золотой бумаге с эффектом алмазного сияния был написан изумительно трогательный и одновременно с тем остроумный текст приглашения, исполненный стилизованным под рунопись шрифтом. Ну и, наконец, последний, пятый, она оставила для контраста — уж больно нелепым он был: с аляповатым рисунком, пестревшим буйством самых ядовитых красок.

Приготовив завтрак, Джинни стала ждать Гарри с утренней пробежки и уже вместе с ним собиралась выбрать наиболее приемлемое приглашение, чтобы потом сделать заказ в типографии. Расслышав звук открываемой двери и легкую вибрацию охранных чар, девушка вскинула голову и торопливо размотала накрученный на палочку локон. Гарри вернулся с раскрасневшимися от бега щеками и горящими глазами. Клюнув невесту в щеку приветственным поцелуем и прервав ее попытку завязать разговор коротким «вначале душ», молодой аврор взбежал по лестнице, перемахивая через две ступеньки. Обратно вернулся спустя пятнадцать минут с влажными волосами и уже переодетый в форму. С благодарностью приняв тарелку с омлетом и кружку ароматного черного кофе, Гарри благодушно выслушал новость об утренней посылке из свадебного салона и с покоробившим Джинни равнодушием мельком глянул на отобранные образцы.

— Да они все ничего так, — пожал он плечами, отхлебывая кофе. — Да хоть вот этот, — ткнув пальцем в только шутки ради оставленный образец — так, чисто поржать, Гарри принялся за омлет. Этот небрежный жест стал последней каплей: будущая миссис Поттер заскрежетала зубами, метнувшись к столу, схватила то самое, так рассмешившее ее утром нелепым буйством красок приглашение, и лишь мгновенная реакция бывшего ловца помогла носу горе-жениха избежать шлепка тем самым образцом.

Запустив пальцы в волосы — привычка, перенятая ею у Гарри — и поджав губы, Джинни с укором сказала:

— Слушай, ну неужели я так много прошу? Я и так взяла на себя все заботы с подготовкой свадьбы, оставив за тобой всего-навсего только обещание запомнить дату, «забить» на все твои аврорские дела в этот день и как следствие, обеспечить стопроцентную явку на ожидающее торжество. Я уже второй месяц мечусь, как эльф, запертый в платяном шкафу, между агентством, типографией, салоном и рестораном. Я даже от примерок костюма тебя избавила, обозначив портнихе только твой рост и размер, не говоря уже о согласовании списка приглашенных, выборе меню, оформления, музыки и прочих заморочек. Приглашения, Гарри! Всего лишь злосчастные листочки, уже изготовленные и лежащие перед твоим носом. И нужно-то всего ничего: ПРОСТО СКАЗАТЬ, КАКОЙ ИЗ ЭТИХ ДЕМЕНТОРОВЫХ КЛОЧКОВ ДРАКОНЬЕГО НАВОЗА ТЕБЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО ПОНРАВИЛСЯ!!!

В конце своей тирады сорвавшись на визг, Джинни закашлялась, судорожно втянула носом воздух, прикрыла глаза и, как-то сразу обмякнув, устало опустилась на стул. Приманив чарами графин с водой, отпила сразу из него, не озаботившись призывом стакана, и шепнула шокированному Гарри:

— Прости, накатило что-то… Нервы как у кентавра в последнее время.

Скрип отодвигаемого стула заставил девушку вздрогнуть, но она быстро успокоилась и расслабленно прикрыла глаза. В следующее мгновение она ощутила у себя на плечах теплые руки виновника ее срыва. Нагнувшись к ее уху и отведя медно-рыжую прядь, Гарри, щекотнув дыханием, ласково коснулся губами чувствительной кожи за ним. Скользнув ладонями ниже по ее спине и сомкнув их на талии, он потянул Джинни со стула и развернул лицом к себе. Покрепче обхватив ее, он посадил девушку на стол и, опершись на руки по обеим сторонам ее бедер, навис над ней. Поймав ее взгляд и стараясь не потерять установленный зрительный контакт, сдавленным полушепотом заговорил:

— Родная, мы вместе уже семь лет, и из них уже четыре живем под одной крышей. И мое равнодушие ко всей этот свадебной лихорадке — это отнюдь не безразличие и романтическая импотенция. Я просто не почувствую разницы. Свадьба ничего не изменит. Для меня уже все произошло. Ты моя, понимаешь? Моя, — придвинув Джинни ближе, он теснее прижался к ней, бессознательно поглаживая ее спину, вырисовывая на ней невидимые узоры кончиками пальцев, — Ты стала ею еще тогда, когда подлетела ко мне в факультетской гостиной и на глазах у всех поцеловала. Я поддержал тебя с идеей пышного торжества, хоть и не могу понять, зачем оно нужно. Меня бы вполне устроила компания Гермионы, Рона и твоих родителей. А масштабы готовящегося торжества несколько пугают, но ради тебя я готов наступить на горло своей… кхм… скромности. В общем, это ты меня прости, ладно? Я повел себя не «по статусу», — Гарри вскинул руки и быстро сжал и разжал средние и указательные пальцы, как бы заключая последнее слово в кавычки и коротко хохотнув, продолжил: — трусливо и безучастно. Постараюсь проявить больше активности.

Гарри, одной рукой обнимая Джинни за плечи, а другой мягко коснувшись ее подбородка, заставил ее запрокинуть голову и пытливо вгляделся в красивое лицо. В уголках ее карих глаз блеснули бисеринки слез, вызванные его столь редко произносимыми «теми самыми» словами, которые ей просто необходимо было слышать от своего мужчины чуть ли не каждый день, но занесенные им в «черный список», ибо не подобает мужику «страдать фигней и мариновать сопли в сиропе».

Моргнув, Джинни согнала слезы с глаз, но их тут же подхватил Гарри двумя нежными поцелуями. Эта ласка вызвала новую волну слез и даже пару всхлипов. Решив отвлечь Джинни, Гарри хитровато улыбнулся и сказал:

— Белые с серебристыми буквами. Образец второй справа. Я бы выбрал их.

Стерев слезы рукавом, Джинни категорично замотала головой в знак протеста:

— Золотистые с темно-бронзовым теснением и водяными руническими знаками. Образец второй слева. Я выбрала их, — после чего шмыгнула носом, смазав весь эффект от столь решительного заявления.

Гарри лишь громко расхохотался, сгреб девушку в объятия и не менее категорично поцеловал.

— Кстати, дорогая, ты же понимаешь, к чему приведет столь грандиозное событие, как официальное закрепление отношений?

— А?... — еще не отошедшая от поцелуя Джинни подняла на Гарри недоуменный взгляд, — Ты о чем?

— А то ты не в курсе, — рассмеялся Гарри, и, дезориентировав невесту еще одним поцелуем, мурлыкнул в самое ухо: — Побьем рекорд твоих родителей, как считаешь?

Вспыхнув, девушка уткнулась носом в форменный воротник смутившего ее парня, но, поддавшись на провокацию, все же подключилась к предложенной игре. Отстранившись, она, возведя глаза к потолку и прижав указательный палец к нижней губе, усердно изобразила мыслительную деятельность и забормотала, словно ни к кому конкретно не обращаясь:

— Эммм... Если занести в матрицу судеб число судьбы, число души и число внешнего облика… Прогнать результат по таблице Райвенкло… По полученные данным составить психостатистический анализ... Вступит в силу Неттесгеймский закон плановых выражений...

Пробормотав все это, полностью копируя манеру изложения их общей подруги Гермионы Грейнждер, являющейся ярой фанаткой нумерологии, Джинни подняла на Гарри сияющие весельем глаза и изрекла:

— Догнать догоним, а вот обогнать точно не получится — они рано начали.

Встретившись взглядами, молодые люди одновременно рассмеялись и вновь крепко обнялись, закрепляя тем самым перемирие. Простояв так с минуту, Гарри первым отстранился, хоть и с явной неохотой.

— Ну вот что, мне на службу надо было еще полчаса назад, а теперь уже давным-давно пора. Я сегодня вечером честно сдамся тебе в плен и обещаю выслушать обо всех твоих задумках и даже схожу в салон на примерку. Но сейчас побегу, хорошо?

— Иди уже, — улыбнулась Джинни, разворачивая Гарри за плечи и подтолкнув к двери мягким шлепком по ягодицам.

— Люблю тебя, — уже обращаясь к его спине, шепнула она, но все равно была услышана, так как почти сразу до нее донесся его ответ:

— Та же фигня…

Пущенный ему вслед магический подзатыльник ударил в вовремя захлопнувшуюся дверь, за которой раздался хрипловатый смешок.

* * *

Сбежав со ступенек крыльца, Гарри уже привычно крутанулся на пятках, чтоб закончить поворот за несколько миль от дома в знакомом всем министерским служащим безлюдном переулке. Хотя безлюдным он был лишь для немагического населения. Для остальных же сейчас был как раз час пик — все спешили на работу. Но при виде молодого аврора волшебники расступались, вежливо уступая дорогу. И дело было не в алой форме, которая, разумеется, внушала уважение, а в самой личности ее носившего. Гарри Поттера не просто уважали — его боготворили. И с годами трепет толпы ничуть не угасал, как бы ни жаждал обратного уже взрослый Мальчик-который-выжил.

Аврорат встретил своего сотрудника привычным гомоном голосов, скрипом перьев и периодическим упоминанием исподнего Первого мага при дворе Его Величества короля Артура. Кивая встречным аврорам и через раз пожимая им руки, он проследовал до зала совещаний на утреннюю оперативку. Получасовой треп Главного сводился к тому, что все они имеют прямое отношение к лицам нежного такого голубенького цвета, так что угроза несанкционированного проникновения посторонних предметов в их задницы звучала весьма убедительно. А причина была одна и носила имя «Константин Долохов». Малолетний террорист, устроивший маленький апокалипсис в пригороде Лондона, жертвами которого стали семьдесят пять человек, вот уже вторую неделю находился в розыске. Гарри к группе, ответственной за поимку Долохова, отношения не имел и искренне сочувствовал аврору Никсону, руководившему поисками. Сынок небезызвестного Антонина Долохова был анимагом, принимающим — вот гадство — вид голубя. И вот как прикажете искать такого вот преступника? Главный аврор, конечно, не скупясь в выражениях, предложил, как именно следует искать, но даже чисто анатомически это было нереально. Тупик, в общем.

Порекомендовав всем запастись вазелином, альфа-самец их ведомства выгнал всех вон. Вон — это прямой призыв на поработать. Бормоча проклятия, авроры нестройной шеренгой покинули зал совещаний, оставляя там не только своего апоплексичного босса, но и хорошее настроение. По крайней мере, Гарри точно растерял во время совещания все его запасы.

Долохов был Гарри очень хорошо знаком, и «подвиги» его сына задевали молодого аврора сильнее, чем тому хотелось бы. Не удавалось отделаться от ощущения некой причастности, и поимка Константина грозила перейти в личное. Но к счастью или, наоборот, к несчастью, Гарри руководил аналитическим отделом, а не отрядом охотников, занимающимся поимкой особо опасных преступников. Поэтому Никсону он сочувствовал, но помочь мог только разве что советом, ну и собственно работой своего отдела.

Когда-то, еще подростком, он вместе со своим лучшим другом Роном Уизли мечтал работать в Аврорате именно в качестве охотника. Развернувшаяся затем война несколько изменила жизненные приоритеты его приятеля — побывав в роли преследуемой охотниками дичи, на многое уже смотришь по-другому. Рону крови на руках хватило на всю оставшуюся жизнь, и после Победы он и думать забыл о карьере аврора, предпочтя ей работу в «Weasleys' Wizard Wheezes» на пару со своим братом Джорджем, которому после смерти Фреда помощь была действительно необходима. Гарри же некоторое время после войны потратил на восстановление Хогвартса в группе магов, которая восстанавливала защитные контуры и антиаппарационные барьеры, а потом все же сдал экзамен в школу авроров. Но от настойчивых рекомендаций пойти именно в охотники отказался. Долго сомневался, несколько раз писал и рвал заявление на прием в отдел Никсона. Решающим фактором стала как раз Джинни. Нет, она не закатывала истерик, не выносила мозг проникновенными речами — ничего подобного. Его все понимающая девушка, сама не понаслышке знающая, что такое война, на это была просто не способна. Если не считать сегодняшний утренний срыв, который он, собственно, сам и спровоцировал (нельзя же ему было настолько абстрагироваться от собственной свадьбы), он не припомнил за ней ни одного учиненного скандала. Все решил ее взгляд. Один— единственный, когда он заявил о своем желании стать охотником. Она ТАК на него посмотрела… С дикой смесью страха, отчаяния, обреченности и тоски, взглядом длиною всего в секунду. Уже спустя мгновение Джинни пожала плечами и сказала, что это, наверно, очень круто — быть охотником. И даже пошутила, заявив, что они будут в некотором роде коллегами. Но Гарри хватило той секунды, чтобы понять, что такой взгляд она будет бросать на него каждый раз, когда он будет уходить на работу — словно прощаясь навсегда. И что будет твориться с ней, когда он будет пропадать в очередном рейде, он даже представить себе не мог. И понял, что уже и не захочет это узнавать.

Он остановил свой выбор на отделе аналитики. И не прогадал — успешно проработав там неполные пять лет, он в итоге его возглавил.

Джинни тоже сделала головокружительную карьеру в «Холихедских гарпиях», в последнее время совмещая ее с работой в «Ежедневном пророке» в качестве внештатного спортивного корреспондента. Когда Гарри сделал ей официальное предложение руки и сердца, Джинни не задумываясь заявила о завершении спортивной карьеры и даже подписала контракт с «Пророком», намереваясь заниматься только журналистикой, чтобы больше времени уделять будущему муже и в перспективе детям.

Она вообще у него умница: и красавица умопомрачительная, и маг превосходный, и любовница страстная,и хозяйка замечательная, и вообще совершенство. Она его главный приз на этом празднике жизни. Наивысшая награда за все свалившиеся на него в прошлом несчастья. И вряд ли на всем белом свете найдется еще одна такая же девушка. Джинни его единственная — одна на миллион. В этом Гарри ничуть не сомневался.

А вот о том, что случится, встреть он один миллион первую, Гарри как-то никогда и не думал...