Mask, Don't Tell - Маска, я тебя знаю (гет)

Гарри Поттер был спасителем магического мира, но вел не слишком активную общественную жизнь. Отчасти это было связано с его врожденной нелюбовью к публичности, отчасти — с обязанностями аврора, но в основном — с характером большинства приглашений, которые он получал. Почти каждое из них гласило: «Мистер Гарри Поттер плюс один гость».

Ему никогда не хватало духу написать гостеприимным хозяевам и хозяйкам и попросить увеличить число приглашенных с ним гостей до двух.

Не то чтобы он, Рон и Гермиона публично заявляли о характере своих отношений. Ну, просто не совсем публично. Они не скрывали, что жили вместе, и каждый из них отлично научился уходить от ответов на вопросы о своей личной жизни: Гарри бормотал: «Без комментариев», Гермиона говорила что-то расплывчато чопорное, а Рон либо выдумывал экстравагантную ложь, либо ругался, пока любопытный не уходил. Это не было особым секретом, но и не было той информацией, которой они стали бы делиться с окружающими, поэтому светские персоны волшебного мира продолжали слать приглашения «Гарри Поттер плюс один гость», что для Гарри служило более чем достаточным поводом для отказа.

Сначала Рон предлагал Гарри брать с собой Гермиону, заверяя, что не станет возражать и останется в стороне, но Гарри это казалось неправильным, и он не был готов так рисковать: их кровать была слишком тесной, чтобы впускать в нее еще и ревность, и он с самого начала поклялся, что никогда не станет оставлять кого-то из них не у дел. Гермиона иногда предлагала Гарри пойти с Роном — сама она была готова остаться дома, но Гарри приводил те же доводы, даже без учета того, что это неминуемо привело бы к скандалу. Даже когда у них было достаточное количество приглашений и по случайности все они оказывались свободными в этот вечер и, в принципе, были не против того, чтобы пойти... Гарри все равно, как правило, отказывался. Не потому, что он не хотел, чтобы их увидели вместе (еще как хотел!), а из страха перед последствиями. Ему не нравилась сама мысль выставлять себя или кого-то из своих любимых напоказ, а посещать общественные мероприятия вместе, но как бы по отдельности, больше воспринималось как обман, чем как соблюдение приличий.

Прошло несколько лет, прежде чем в это печальное состояние дел вмешалось и все изменило Провидение в лице Фреда и Джорджа Уизли.

И вот как получилось, что в итоге Гарри примерил на себя наряд викария...

Все началось несколько месяцев назад, когда Гарри, наработавшись на воздухе и вдоволь затем отоспавшись, проснулся, испытывая вялость и унылость. Рон и Гермиона уже сели ужинать, и возле тарелки Гарри они положили три одинаковых конверта, адресованных каждому из них. Два уже были открыты, но письмо для Гарри все еще было аккуратно запечатано каплей пурпурного воска; отпечаток представлял собой узор из нескольких переплетенных «W», который Гарри узнал бы где угодно.

— Доброе утро, — сказал он. — Это что?

— А? О. — Рон оторвался от созерцания лазаньи, и у него был самый скучающий вид из тех, что Гарри когда-либо у него видел. Это, кажется, было первое предупреждение.

— Прочти сам.

— Это очень интересно, — добавила Гермиона, хотя она смотрела на салат, а не на Гарри.

Гарри плюхнулся на стул, распечатал письмо и начал читать.

ПРИХОДИТЕ! ВСЕ СЮДА!

на

Первый Ежегодный

ХЭЛЛОУИНСКИЙ МАСКАРАД

МАГАЗИНА ВРЕДИЛОК БРАТЬЕВ УИЗЛИ

Мсье Уизли и Уизли приглашают вас на Торжественный Маскарад, который состоится вечером тридцать первого октября в нашем здании в Косом переулке.

Приходите танцевать ночь напролет в полной анонимности, наслаждаясь лучшими напитками, которые может предложить наше заведение — ЕСЛИ ОСМЕЛИТЕСЬ!

Вход только по приглашению!

Запрещено приходить без маски!

(Гости смогут приобрести маску при входе на собственный страх и риск)

(Для максимальной безопасности костюмы должны быть огнеупорными)

И далее все в таком же духе. Гарри хмуро посмотрел на Рона и Гермиону.

— Они это серьезно?

Рон пожал плечами и слабо кивнул в сторону двух других писем.

— Достаточно серьезно, как я могу судить.

— И каждому из нас пришло такое?

— Угу, — сказала Гермиона. — Несколько слов написано с ошибками.

Гарри просмотрел письмо еще раз и заметил еще один лист. На нем значилось: «Отказ от ответственности (засчитывается как согласие на участие в мероприятии)». Гарри поднял голову, намереваясь спросить, что это за шутка, но вместо этого обнаружил, что с одной стороны ему в лицо тычут тарелку салата, а с другой — лазанью. Он схватил обе тарелки и с трудом водрузил их на стол, едва не опрокинув свой бокал вина.

— Что все это значит? — спросил он.

— Ничего, — в унисон ответили Гермиона и Рон.

Это, похоже, было второе предупреждение.

Вместо того, чтобы как-то прокомментировать, Гарри принялся копаться в салате. Ему даже удалось не скривиться от вкуса Гермиониной «полезной для здоровья» заправки.

— Есть идеи, что бы это значило? — спросил он, делая глоток вина, чтобы прополоскать рот.

— Ты знаешь, — сказал Рон, отрываясь от еды, — похоже на рекламу. Они занялись раскруткой перед Рождеством, продвигают новые продукты.

Гермиона нахмурилась.

— Разве на приглашениях не сказано что-то о камерах, нет?

Рон схватил свое письмо и мельком заглянул в него, Гарри был уверен, что на самом деле тот не прочитал ни слова.

— Да, здесь есть запрет на фотосъемку. Сразу под надписью: «строго не допускаются лица младше семнадцати лет, если только они не очень-очень умны».

— Как может быть рекламой новой продукции то, что нельзя фотографировать?

Рон пожал плечами.

— Сарафанное радио? Не знаю.

— Но, — сказала Гермиона с несвойственным ей терпением, — если все должны быть в костюмах и масках, как можно будет утверждать, кто там был на самом деле, а кто нет?

— Может быть, в этом и смысл, — ответил Рон с нетипичной для него невозмутимостью. — Позволить людям врать, распространять сплетни и рассказывать разные истории — хорошая реклама, а они без проблем смогут отрицать все, что их не устроит.

— Хм, да. Кажется, это прямая дорога к сомнительным поступкам, не так ли — маски и алкоголь.

— Звучит неплохо.

— Это неплохая возможность.

Они оба посмотрели на Гарри, который как раз набил рот едой. Ему показалось, что где-то вдалеке он услышал звук захлопнувшейся ловушки.

— Что? — спросил он, прикрыв рот рукой.

— Что думаешь об этой вечеринке? — спросила Гермиона.

Гарри нервно сглотнул.

— Это неплохая... эм, что? Вы действительно хотите пойти?

Рон пожал плечами.

— Думаю, было бы забавно.

— На мой взгляд, это идеально, — сказала Гермиона. — Ну, не та часть о товарах, но... подумай об этом, Гарри. Мы можем пойти все вместе, быть самими собой, и в конечном итоге мы не окажемся на первых страницах газет. Даже если нас кто-то узнает, он не сможет ничего доказать.

— Ты правда так считаешь? — скептически спросил Гарри.

Рон кивнул.

— Близнецы знают о нас, помнишь? Они прикроют нас, если придется что-то отрицать.

Гарри все еще сомневался, но это действительно казалось прекрасным шансом. Даже ему становилось скучно во время вечерних посиделок в Норе, и мысль, что есть возможность один раз появиться на публике, не скрывая отношений, выставить их напоказ без каких-либо последствий, была хороша. Ответственный внутренний голос подстрекал выпалить на одном дыхании длинный список возражений, но только одно действительно слетело с его губ:

— А что, если я не смогу придумать костюм?

Рон и Гермиона многозначительно переглянулись. Объединившись, эти двое могли кого угодно убедить.

— Я не думаю, что это будет проблемой, — беззаботно сказала Гермиона.

— Ты серьезно?

Рон похлопал Гарри по колену под столом.

— Просто предоставь это нам.

* * *

Гарри и правда свалил всю подготовку на них, и в течение нескольких недель никто об этом не упоминал. Фактически на какое-то время Гарри даже забыл о предстоящем мероприятии; глядя на большую красную звезду на настольном календаре Гермионы, он каждый раз задумывался на мгновение, прежде чем вспоминал, что звезда означала. Когда же Гарри посещали мысли, он иногда спрашивал Рона или Гермиону о готовности костюмов и неизменно получал невыносимо двусмысленные ответы. Это начало его слегка тревожить, хотя в целом он доверял Гермионе и Рону куда больше, чем близнецам.

— Не переживай так, — несколько раз повторяла Гермиона, сопровождая слова ободряющим поцелуем в щеку. — Все идет по плану.

И все так и было, пока до вечеринки не осталась неделя. А потом совершенно обычный рейд на контрабандистов проклятых артефактов обернулся тем, что над Северным Лондоном возникло небольшое грибовидное облако. Половина команды Гарри попала в больницу Святого Мунго, а три четверти Министерства теперь дышали ему в затылок с вопросами вроде: «Вы полностью проверили периметр, прежде чем входить в помещение?» и «Разве это нормальная практика, использовать воспламеняющие чары рядом с нестабильной Темной магией?» и «Боже, Поттер, как, по-вашему, мы должны объяснить все это магглам?». Гермиона приносила ему горячие обеды в середине дня, а Рон делал ему потрясающий массаж, когда уставший Гарри ближе к ночи приползал домой, но в итоге время бежало в своем обычном темпе, а ситуация не подавала никаких признаков снижения накала.

— Думаю, — сказал Гарри тридцатого октября, — я, пожалуй, не пойду на вечеринку.

— Что? Нет! — воскликнул Рон, изменившись в лице. — Почему ты так решил?

Гарри вздохнул.

— Друг, я по самую задницу погряз в бюрократии и бумажной волоките, а завтра во второй половине дня мне нужно говорить с комитетом, или как там он правильно называется, о нашей линии поведения при взрыве здания. Мне повезет, если я смогу сбежать оттуда до полуночи.

Гермиона прижалась к Гарри с чашкой чая в руке.

— Ты можешь поручить кое-какие дела другим, не так ли? МакКинни все еще на костылях, но она точно может помочь.

— Я не стану перекладывать ответственность за это, — упрямился Гарри.

— Не надо, — сказал Рон, — но смотри, после такой недели ты больше, чем кто бы то ни было, заслужил отдых.

— Нам не обязательно оставаться на вечеринке всю ночь, — заметила Гермиона.

— И мы так долго работали над костюмами, — добавил Рон.

Гарри вздохнул и отхлебнул из чашки Гермионы.

— Я не знаю...

На мгновение они оба замолчали, а потом Рон пожал плечами и вздохнул.

— Если уж ты действительно не хочешь идти...

Учитывая то, каким разбитым он себя чувствовал, возможность отказаться выглядела очень заманчиво. В то же время Гарри с нетерпением ждал этой ночи, равно как и они. На мгновение он задумался.

— Даже если я уйду сразу после заседания комиссии, у меня не будет времени переодеться.

Гермиона похлопала его по руке.

— Не беспокойся об этом. На надевание костюма уйдет не больше пяти минут. Он... э-э... простой.

Это была первая подсказка, которую она дала ему за прошедшие несколько недель. Гарри приподнял бровь, но все равно добавил:

— Из-за меня мы все опоздаем.

— Мы пойдем сами, если ты сильно задержишься, — сказал Рон. — Попросим близнецов припасти для тебя пару коктейлей.

Гарри подумал и в очередной раз заглушил внутренний голос, твердивший об ответственности. Такой хороший шанс упускать было нельзя.

— Посмотрим, — сказал он и, когда Рон и Гермиона напустили на себя удрученный вид, добавил: — Я попробую. Правда.

Их лица загорелись снова.

— Поверь, — сказал Рон. — Ты не пожалеешь.

* * *

И Гарри старался, очень, но колеса бюрократии крутились медленно, так что ему пришлось срочно отправить сову с письмом, чтобы Рон и Гермиона выходили без него и оставили его костюм — каким бы он ни был — на кровати. В ответ он получил нацарапанную от руки записку от Рона: «Мы найдем тебя там». Это еще больше интриговало.

Когда Гарри, наконец, добрался домой — слишком поздно, слишком уставший, — он решил, что они совершили ужасную ошибку. На первый взгляд лежащая на кровати одежда выглядела как старая черная мантия с тяжелыми серебристыми застежками. Только тогда, когда Гарри рассмотрел его поближе, он заметил неровный воротник и присобранные манжеты: это был старомодный костюм викария, с широкими рукавами и со спрятанным в переднем кармане простым серебряным крестом на крепкой цепочке. На подушке лежала широкая приплюснутая шляпа, черная полумаска с редкими серебристыми акцентами и записка от Гермионы.

«Гарри!

Встретимся на вечеринке. Не беспокойся, как нас найти, мы сами найдем тебя. Кроме того, на твою маску наложено несколько различных отвлекающих чар, так что люди не смогут слишком легко тебя узнать, но будь осторожен, если будешь с кем-то разговаривать! Также тебе не нужно надевать очки. Не забудь, пожалуйста, побриться и сделать что-то с прической (я оставила гель для волос на раковине)».

Гарри быстро скинул рабочую одежду, побрился и надел костюм. На маске не было никаких тесемок или застежек, но, когда он приложил ее к лицу, она идеально закрепилась и легла достаточно высоко на лоб, чтобы скрыть шрам. Как и обещалось, какие-то чары, наложенные на прорези для глаз, избавили его от необходимости надевать очки — зрение было неидеальным, но вполне приемлемым, учитывая, что это было всего на одну ночь. Гарри пришлось долго орудовать гребнем, он использовал половину геля, но все же заставил волосы лежать ровно, даже слишком; он убрал их с лица, зачесав назад, и надел маску обратно. В отвлекающих чарах, возможно, не было необходимости — Гарри с трудом узнавал сам себя. Он схватил шляпу и приглашение, спрятал палочку в рукав и через каминную сеть отправился в Магазин вредилок братьев Уизли.

Выбравшись из пламени, он сначала подумал, что ошибся камином: Фред и Джордж действительно превзошли себя с этой вечеринкой. Интерьер магазина был изменен и теперь представлял собой гулкий вестибюль с хрустальными люстрами и рифлеными колоннами, расположенными между стойками с товарами. Все вокруг было украшено бурчащими что-то невразумительное Хэллоуинскими тыквами, пищащими резиновыми летучими мышами и лентами серпантина, которые тянулись к каждому невнимательному прохожему, чтобы пощекотать его. Пламя выкинуло Гарри в своего рода прихожей, но из главного помещения до него доносились звуки рок-н-ролла, а несколько гостей слонялось снаружи, некоторые из них — с напитками. Двери в зал охраняли два причудливо деформированных доспеха с пятнами ржавчины, в руках каждый сжимал по огромному, устрашающему на вид копью.

Пара, одетая как мясник и свинья (образы были довершены окровавленным фартуком для первого и раздвоенными копытами для второго), рука об руку подошла к дверям. Прямо на глазах у Гарри, доспехи ожили и преградили им путь.

— Вход только по приглашениям, — прохрипел тот, что стоял слева, и следующие несколько минут свинья провела, обшаривая карманы, в итоге предъявив пурпурный флаер. Доспех, стоящий справа, кивнул, противно заскрипев, копья опустились, и двери открылись; прежде чем они снова захлопнулись, Гарри мельком заметил две энергично танцующие половинки гипогрифа и еще больше сверкающих разноцветных люстр.

По эту сторону двери Гарри также увидел магов в образах домового эльфа, игроков в квиддич, а еще троих разных Мартинов Миггсов, которые заставили его задуматься, чей костюм лучше. Гарри также заметил несколько пар с сочетающимися нарядами. Кроме мясника и свиньи, он узнал рыцаря (которого при входе стукнул один из доспехов) и его даму сердца, еще одного священника и бродягу, чернильницу и нечто, что должно было быть пером, а еще пару сов. Он очень смутно представлял себе, как Рон и Гермиона могли тематически объединить его костюм со своими, по крайней мере, ему не удалось придумать сразу два образа, которые подошли бы к викарию. Монахиня и монах, что ли? Священник и раввин? Бродяга и архиепископ Кентерберийский?

Он все продолжал перебирать разные варианты, а когда холл почти опустел, начал проявлять нетерпение. Он наблюдал, как группа очень молодых людей в безобразных резиновых масках с лицом Корнелиуса Фаджа получила от ворот поворот из-за отсутствия приглашений, в то время как кто-то, имевший достаточно наглости, чтобы заявиться одетым Гарри Поттером (с абсурдно огромным шрамом в виде молнии, нарисованным красными чернилами на маске), быстро вошел внутрь, хотя и не без довольно сильного тычка от одного из доспехов. Настоящий Гарри Поттер, стоявший в своей простой черной маске, был жутко зол, размышляя, куда же, в конце концов, пропали Рон и Гермиона, которые должны были приехать гораздо раньше него? Если только по дороге сюда они не изменили планы, отправившись еще куда-то, но куда? Неужели он зря спешил домой с работы?

— Простите меня, отче, — послышался высокий, мягкий голос у него за спиной. Гарри даже не сразу понял, что обращаются к нему. Он обернулся, собираясь что-то быстро и вежливо ответить, а потом продолжить дуться, но замер и уставился на представшую перед ним картину.

Позади него стоял ангел.

И не только в переносном смысле.

Ведьма была одета в ангельский наряд, и как только Гарри отошел от шока, он отметил, что, похоже, она была не особенно добродетельной. У ее струящегося белого одеяния был смелый разрез, на ней был надет отделанный золотом белый атласный корсет, красиво очерчивающий грудь. Маска была сделана из того же материала, небольшие золотые кисти свисали с висков и переплетались с волосами — красивыми светлыми волосами, которые свободно струились по плечам сверкающими волнами. Она буквально светилась: ее окружал едва заметный невооруженным глазом мягкий ореол света, и это выделяло каждую золотистую деталь и каждую грань кристаллов на наряде, начиная от ее изящных босоножек и до мерцающего нимба, который парил примерно в дюйме над ее головой. И, конечно, у нее были крылья: они возвышались над ней на высоту около фута, белые мягкие перья были покрыты золотистой пыльцой. Когда ангел безмятежно улыбнулся Гарри, эти искусно сделанные крылья дрогнули, и их движение было настолько реалистичным, что Гарри почти — почти — поверил, что они были настоящими.

Пока ангел не цокнул языком в очень знакомой манере.

— Отче, вы пускаете слюни, — сказал он игриво. — Что подумают ваши прихожане?

Гарри покачал головой и подался вперед, но почему-то все еще не мог заставить себя прикоснуться к ангелу, словно это могло разрушить иллюзию.

— Ты... ты...

Гермиона усмехнулась.

— Да. Я. Именно.

— Твои волосы, — выпалил он и потрогал один блестящий золотистый завиток. — Эти крылья. Ты... Боже, Гермиона, когда ты говорила, что будешь работать над своим костюмом несколько недель...

И прежде, чем он успел осознать, что он увидел, кто-то долговязый притиснулся к нему сзади.

— Ну, викарий, я вам удивляюсь, — отчетливо прозвучал голос Рона. — Упоминать имя Господа всуе. Ваш епископ будет очень разочарован.

Гарри поймал руку, вцепившуюся в его бок и потянул вперед: знакомые веснушки, все в порядке, но предплечье Рона было обтянуто богатым красным шелком с блестящими гранатовыми запонками. Гарри слегка засмеялся.

— Дай угадаю, кем ты одет?

— Зачем гадать? — сказал Рон и вместе с Гермионой медленно развернул Гарри к себе.

Красное и черное. Вот что увидел Гарри. Красное и красное, и черное. Рон был одет ухмыляющимся дьяволом (ладно, возможно, ухмылка была его собственной): в красную шелковую рубашку, расстегнутую почти до пупка, распахнутый черный жилет и черные брюки, которые настолько сильно облегали его, что, наверное, без магии здесь не обошлось. На поясе болталась массивная бронзовая цепь, и Гарри сообразил, что, согласно задумке, запонки тоже были бронзовыми, как и люверсы на высоких сапогах, и единственная серьга в форме кольца в левом ухе. Маска Рона была сделана из лоснящейся красной ткани с черной и бронзовой отделкой, и она отлично сочеталась с цветом взъерошенных волос — его собственных волос — и «козлиной» бородкой клинышком. А на его лбу, словно они всегда там и были, красовались два коротких конических рога, слегка изогнутых на концах. Красного цвета, разумеется, со сверкающим бронзовыми кольцами вокруг основания.

— И? — спросила Гермиона, притянув Гарри к себе (и будто случайно прижалась грудью к его спине). — Ты простишь нас за то, что так опоздали?

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы ответить: его кровь отхлынула от мозга.

— Да. Конечно.

Рон засмеялся и присоединился к объятиям, оказавшись позади Гермионы.

— Понимаешь, мы не хотели, чтобы ты заходил без нас — с неполным костюмом, — сказал он, потеревшись своей новой бородкой о шею Гарри. — Не хотелось портить впечатление.

— Вы удивительные, — выпалил Гарри. — Вы оба. Спасибо.

— Спасибо тебе, — сказала Гермиона. — Мы же делаем это все вместе, не так ли?

— Плюс, — хихикнул Рон, — выражение твоего лица...

В другом конце комнаты один из доспехов издал пронзительный лязг ржавым забралом.

— Эй! — закричал голос изнутри, голос, очень отличавшийся от того неприятного, хриплого, который звучал ранее. — Вы трое, заходите в помещение!

— Ага! — воскликнул идентичный голос из другого доспеха. — И поторопитесь, чтобы мы могли поскорее выбраться из этих штук!

Гарри сделал шаг, но Рон закатил глаза и отошел в сторону.

— Отвалите, — отрезал он в ответ. — Вы тут должны лично стоять на страже.

Шлемы слетели, а Фред и Джордж высунули головы, Гарри понятия не имел, как они сумели залезть в эти чудовищные костюмы, если только сперва не трансфигурировали некоторые свои конечности.

— Что, и пропустить такое выражение лица Гарри? — спросил Фред.

— Хотя сначала мы не въехали, что это был ты, приятель, — добавил Джордж. — В противном случае мы могли бы предупредить тебя.

— Вы пропустили парня, наряженного мной, — заметил Гарри.

Рон и Гермиона одновременно нахмурились, но Фред усмехнулся.

— Этого парня, — пообещал он, — ждет одна из худших ночей в его жизни.

— Только он не выяснит этого до утра, — сказал Джордж.

— Мы это гарантируем.

— А теперь пошевеливайтесь! — Джордж разогнул руку доспеха, снабженную множеством шарниров, и с трудом надел свой шлем. — Мы надеемся, что вы развлечете гостей какой-нибудь пикантной выходкой, пока мы снимаем с себя эту ерунду.

— Так и сделаем, — сказал Рон и взял Гарри за левую руку. — Идем, викарий?

Гарри улыбнулся и правой рукой взялся за ладонь Гермионы.

— После тебя.

Близнецы распахнули двери, и Гарри, Рон и Гермиона вошли на вечеринку вместе: викарий с ангелом по одну сторону и дьяволом по другую. Втроем, бок о бок, так, как и должно быть.