Энигма (джен)

Дин смеялся до слез.

Нет, правда. Единорог? Мифическая белая лошадь с золотым витым рогом на лбу и разноцветными искрами, выбивающимися из-под копыт при беге?

А Кастиэль, похоже, не шутил. Не то чтобы он умел это делать, но все равно. Появился, как всегда, без предупреждения, без приглашения и с порога заявил, что так, мол, и так, нужна ваша помощь. Единорога укротить, видите ли. Который спустя тысячи лет сбежал из Рая, вернулся к людям, и теперь его срочно нужно вернуть обратно, иначе Равновесие будет нарушено и беды не миновать. Он прямо так и сказал, со светящейся заглавной буквой в интонации и пафосным ударением на каждый слог. Не попросил — почти потребовал, в полной уверенности, что так оно и должно быть.

— Ты хочешь, чтобы мы его «укротили»? — уточнил Дин, когда закончил смеяться. Ангел все это время молча смотрел на него с непробиваемой невозмутимостью. Сэм пытался сделать вид, что его это никоим образом не касается, хотя у него тоже имелась парочка сомнений насчет правильности происходящего.

Односложный ответ, не оставляющий никаких лазеек:

— Да.

Дин молчал долго, минуту точно, и на памяти Сэма, наверное, это был первый раз, когда брат не мог найти никаких слов.

— Кас, послушай… — начал он, но Дин его перебил:

— Ладно, допустим, мы верим в существование этого рогатого коня, — он поморщился, не веря сам себе. — Проигнорируем вопрос, как вы умудрились проморгать его на границе. С чего ты решил, что мы с Сэмом сможем тебе помочь?

— Потому что больше некого просить. Все ангелы, которым я мог это доверить, не смогли.

— Что не смогли? — Сэм первый раз за все время после прихода Кастиэля открыл рот.

— Даже приблизиться к нему, — ангел опустил взгляд, и Сэм почти почувствовал исходящее от него разочарование.

— А сам ты пробовал?

— Нет, — в голосе ангела прозвучало удивление, словно Сэм только что раскрыл ему секрет Ящика Пандоры. — Я не…

Дин, чье лицо выражало гремучую смесь эмоций: веселье, скептицизм и почему-то злость, — договорить ему не дал.

— То есть, как я понял, из вашего райского сада сбежал… — Дин выдержал паузу, — единорог — животное, насколько я помню, символ целомудрия и духовной чистоты. Еще, если не ошибаюсь, единорог позволял приручить себя только девственникам, и то золотой уздечкой, — Дин изогнул губы в саркастической усмешке, но уже через секунду его лицо снова стало каменным. — И ты говоришь, что он не подпустил к себе ангелов — в принципе самых чистых, невинных душ на этом свете, хотя я в это больше не верю, не в обиду тебе, Кас. И чего ты хочешь тогда от меня?

Кастиэль перевел взгляд с мрачного Дина на Сэма, молчаливо ища у последнего поддержи. Тот лишь пожал плечами и качнул головой, прикусив губу. Сэм не сказал ни слова, никак не прореагировал на то, что заметил оговорку брата, но в груди противно кольнуло. «От меня» — не «от нас». Списал со счета только себя, как всегда. Спустил по карьерной лестнице, так Дин это называл, если заходила речь. Сводил все к шутке, но Сэм видел невысказанную горечь в его глазах, когда Дин когда-то пытался похвалить его. Прятал ее за гордостью, говоря всем, кому мог, себе самому: «Одной ногой великий юрист, вы даже не заметите, как попадетесь в его сети», и глотал немое о том, что он-то даже школу не окончил. А Сэм все видел и злился, пытался переубедить, но Дин лишь отшучивался. И когда эта «карьерная лестница» вдруг стала распространяться на все остальное, Сэм не заметил.

Да так всегда было, еще с детства, только Сэм тогда не понимал — или не хотел понимать. А когда увидел, было уже поздно что-то менять. Дин свято уверовал то, что он хуже Сэма, да и Джона тоже. Ни в чем определенном, просто.

Меньше. Незначительнее. Незаметнее. Не нужнее.

А потом еще и Ад, и кровь на теле — собственная и еще больше чужой. Это окончательно скинуло его в бездну. Запятнанный — это невысказанное слово стало для него гильотиной.

Сэм не верил, что что-то изменилось. В значительной степени.

Так что он понимал, почему Дин внезапно разозлился, и больше всего ему хотелось попросить Кастиэля убраться куда подальше, но он не мог выдавить из себя и слова. Зато толстокожего Каса просить об этом два раза не было нужды.

— Дин, если ты видишь проблему только в том, что ты не невинен, все в порядке. Это лишь устоявшееся заблуждение.

Сэму захотелось ударить ангела и закрыть дверь перед всем, что он только что здесь выпустил. Только поздно было.

Дин лишь усмехнулся самым краешком губ, холодно как-то. Хмыкнул, сказал тихо: «Пойду прогуляюсь» и вышел из комнаты, прихватив с собой куртку.

Сэм прикрыл глаза ладонью и выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Что я сделал не так?

Иногда Сэм поражался тому, насколько наивным может быть Ангел Господень. И должность вроде серьезная такая, а такта как у табуретки. Едкие слова были готовы сорваться с его языка, но Сэм все же сумел их удержать. Он вздохнул и посмотрел Кастиэлю в глаза.

— Ты поставил перед ним зеркало, в котором отображается все то, что он не хочет в себе видеть. Но он это видит, хотя и остальные — нет.

Кас помолчал мгновение.

— Он настолько в себя не верит?

Сэм прикусил на языке реплику о том, что Винчестеры — последние люди на планете, которым решился бы довериться единорог. Анекдот, право слово.

— Как он отреагировал на то, когда узнал, что ты, ангел, спас его из Ада? — ответил он вопросом на вопрос.

Тоненькие складки появились на лбу Кастиэля, когда он в задумчивости свел брови. Ни единой эмоции не отобразилось на его лице, когда он поднял глаза, но Сэм знал, что он понял.

— Я ее видел, — тихо сказал Кастиэль. — Его душу. То, что он… видит в зеркале, всего лишь самообман.

— Вера, — Сэм отвернулся от ангела, его плечи опустились под невидимой свинцовой тяжестью сожаления. — Это его вера.

* * *

Отказать ангелу Сэм так и не смог, хотя был уверен, что дело проигрышное, и вообще, все это — несусветная глупость. Дин, вернувшись, плевался ядом и насмешками, но все равно отправился с ними. Не пропустить захватывающее зрелище, так он выразился. Кас, наученный горьким опытом и разговором с Сэмом, никак это не прокомментировал. Молча взял их за руки, и в следующую секунду они уже стояли на поляне посреди огромных кривящихся от старости дубов.

— Где мы? — выдохнул Сэм, невольно очарованный красотой леса. Дин, он видел, тоже выглядел пораженным, хотя, вероятнее всего, больше тем фактом, что всего несколько секунд назад они еще стояли посреди мотельного номера в Орегоне. Транспорт удобный, ничего не скажешь. Но лучше платить за бензин, чем бесплатно терять нервы, когда Кастиэлю вновь взбредет в голову кого-то утешать.

— Графство Глостершир.

Дин, нарезавший круги по поляне и с опаской разглядывающий окружающий лес, резко остановился.

— Англия? Что мы делаем в Англии?

— Он здесь, — просто ответил Кастиэль.

Дин открыл рот и сразу его закрыл. Молча переглянулся с Сэмом и сел на выпирающий из земли корень многовекового дуба, сложив руки на груди.

— И что, мы просто будем ждать? — спустя пять минут поинтересовался Сэм. Эта ситуация начинала его нервировать. Мало того, что их притащили на другую часть света, так еще и не собирались посвящать в объяснение, какого, собственно, черта от них — ладно, него, раз Дин ни в какую не собирался в этом участвовать — требуется.

— Он сам скоро сюда придет, — продолжая таращиться куда-то в рощу, ответил Кастиэль. Даже не пошевелился, казалось, его и ветер обходил стороной, если волосы и плащ оставались неподвижными.

— Зачем? — игра в «Вопрос-ответ» Сэма тоже уже раздражала. Дин же, не говоря ни слова, сидел на своей коряге и переводил взгляд с одного на другого, будто наблюдал за игроками в соревновании по теннису. И от этого Сэм злился сильнее.

— Когда архангел Иофиил изгнал Адама и Еву из Рая, единорогу дали выбор: остаться в Эдеме или вернуться к людям. Он выбрал второе и был благословен. Он придет к людям, которые его ждут.

Дин фыркнул, услышав это, но сразу же попытался притвориться, что чихнул.

— Хвоинка попала, — невозмутимо ответил он Касу и Сэму, совершенно не смущенный тем, что поблизости не наблюдалось даже намека на хвойные деревья.

В отличие от Сэма, который, будучи всегда терпимее его, был почти на взводе, его это все начинало безумно веселить. Гнев, охвативший его вначале, исчез, оставив после себя неприятный осадок, зато теперь Дина охватил странный, необъяснимый азарт. В его практике длиной почти в жизнь никогда не было ничего даже отдаленно похожего на тот бред, происходящий сейчас, и ему на самом деле было интересно узнать, чем все это закончится. Оценить происходящее той степенью ненормальности, которая ему прилагалась. Озвучивать свое мнение Дин не собирался.

Но он действительно пришел. Через двадцать минут ожидания, когда уже перестало быть смешно, он вышел из-за дуба с западной стороны и, грациозно склонив шею, встал на краю поляны. Сэм, сидевший рядом с Дином, приоткрыл рот от удивления и оторопело задергал край его куртки, привлекая внимание.

— Я вижу! — цыкнул на него Дин и почему-то вздрогнул от своих же слов, прозвучавших слишком громко. Где-то в глубине сознания это воспринималось чудом, о котором невозможно было даже помышлять, живя среди всех тех существ, в которых никто из нормальных людей не верил. Не хотелось спугнуть, отогнать… как морок, за который почему-то хочется цепляться.

И не было никаких искр из-под копыт или шлейфа радуги позади, золотой гривы и звезды на конце рога. Он был… не таким, каким его, наверное, хотели бы увидеть люди. Обыкновенная с виду лошадь, чисто-белая, как снег, с лоснящейся гривой, и единственное, что не позволяло ее воспринимать как лошадь, это рог во лбу больше дюйма длиной. Не алмазный витой сверкающий рог, а что-то вроде самого обычного кератинового невзрачного выроста — как у оленей или антилоп.

Дин, вероятно, был бы разочарован, если бы как раз увидел сказочное животное с картинок. Но он не мог чувствовать разочарования. Он вообще не мог чувствовать чего-то плохого в этот момент. Какое-то умиротворение навалилось на него, как ватное одеяло, накрыв с головой, стало спокойно, легко и тихо, как не было… никогда. Дин чуть повернул голову и заметил, что на губах Сэма играет легкая полуулыбка.

Единорог мотнул головой и сделал еще несколько шагов вперед. Теперь Дин видел, что животное смотрит прямо на них, словно чего-то ожидая.

— Ну, Кас, иди пробуй, — шепнул Сэм, отчего-то боясь повысить голос.

Ангел посмотрел на них, выглядящий странно уязвленным, развернулся и быстрым шагом направился в ту часть поляны, где стоял, бив копытом о землю, единорог.

— Тут даже тигр испугался бы. Он и не понимает…

— Что? — Сэм смотрел, как ангел, почти не сбавляя скорости, приближается к животному, но стоило ему оказаться на расстоянии двух футов, как единорог взбрыкнул и угрожающе заржал. Кастиэль остановился так резко, будто врезался в невидимую стену.

— У меня от его ангельского вуду даже здесь кишки заворачиваются, — ответил Дин. — Любое животное, почувствовав угрозу какой-то силы, захочет удрать куда подальше.

Сэм покосился на брата.

— Ты… так это знаешь.

— Действительно?

Сэм молча принял шпильку.

Кастиэль вернулся к ним через пять минут, такой же невозмутимый, как и всегда, хотя братья кожей ощущали исходящее от него недовольство. Дин хотел было указать на его ошибку, ткнув в него фразой «Насилие — не выход», но промолчал, заметив огорчение ангела. Не каждый день тебя отшивает единорог.

— Ты уверен, что стоит? — осторожно поинтересовался Сэм. Сердце принялось скакать как ненормальное, как перед первым экзаменом в Стэнфорде. Вдруг захотелось остаться на этой коряге рядом с Дином и не двигаться с места.

— Иди, — отрывисто ответил Кас. — Ты человек, возможно, шансов у тебя больше.

Сэм переглянулся с Дином, который послал ему почти незаметную ободряющую улыбку, и медленным, неуверенным шагом, в отличие от Каса, направился к единорогу. К животному, презирающему насилие и зло, если верить сказаниям. Но ощущения были такие, будто он шагал на эшафот.

Единорог склонил голову, не сводя с него взгляда умных больших глаз, но остался стоять на месте. Сэм тоже остановился. Единорог фыркнул и сделал навстречу несколько шагов. Сэм качнулся вперед, собираясь двинуться дальше, но вдруг понял, что его охватил какой-то странный, первобытный, безудержный страх, не позволяющий сделать больше ни одного движения.

Он обернулся через плечо, чтобы посмотреть на Дина, прося о безмолвной поддержке. Дин все так же сидел на корне дуба, но не отрывал от него внимательного взгляда, в напряжении наклонившись в его сторону, будто спринтер, готовый сорваться с места. Заметив, что Сэм на него смотрит, он ободряюще кивнул, но Сэм в ответ замотал головой.

Помедлив, он повернулся обратно к единорогу, который больше не делал попыток приблизиться. С этого расстояния он смог хорошо его разглядеть, но того трепета, который он ощутил вначале, больше не было. Сэм с усилием оторвал ногу от земли и сделал шаг вперед, но замер, стоило единорогу почти незаметно дернуть головой.

— Я тебя понял, — шепнул он и, не отрывая взгляда от животного, попятился назад. Единорог смотрел прямо на него, и если бы Сэм знал, что это возможно, он решил бы, что он ему тепло улыбается.

Сэм продолжил медленно идти, не оборачиваясь, и чуть не заорал, когда спиной на кого-то наткнулся. Сильные руки ухватили его за плечи, не позволяя рвануться вперед.

— Тихо ты, — Дин, убедившись, что Сэм замер, отпустил его и встал рядом. — Ты испугался.

Дин не спрашивал, а констатировал факт, и не стоило отрицать очевидное. Сэм не чувствовал ни злости, ни обиды, лишь какое-то странное оцепенение, которое бывает, когда спустя долгое, мучительное время сбывается что-то заветное, и ты не можешь в это поверить.

— Он почти к тебе подошел. Наверное, он просто почувствовал твой страх.

Сэм мотнул головой.

— Ты что, утешаешь меня? — он с улыбкой повернулся к чересчур серьезному Дину, смотрящему на него с непонятным блеском в глазах. — Я как сиганул вниз без парашюта, и знаешь… оно, определенно, того стоило. Ты должен попробовать, Дин.

Выражение лица Дина неуловимо поменялось.

— Нет.

— Почему? — Сэм знал эту надуманную причину, но хотел услышать о ней от самого Дина. Хотя и был совершенно уверен в том, что Дин никогда ему об этом не скажет. — Ты ничего не потеряешь.

— Сэм прав, — за спиной раздался голос ангела, через секунду он встал рядом с другой стороны от Дина. — Но ты, возможно, кое-что приобретешь. Этот лес повидал много чудес.

— Вы это не серьезно. Вы говорите об этом, как наркоманы о дозе, — усмехнулся Дин, но глаза его оставались холодными. — Если вы не…

— Если мы не — что? — быстро спросил Сэм, ощущая, как гнев жидкой ртутью пополз по венам. — Не надо, Дин. Это не так.

Сэм вздрогнул, когда Дин на миг встретился с ним взглядом, ему показалось, что он видит огонь, пляшущий в его зрачках. Но все исчезло в следующую секунду. Дин, неестественно выпрямившись, смотрел прямо на единорога, который продолжал стоять на месте, пощипывая траву.

— Без стокгольмского синдрома жертва никогда сама не подойдет к палачу, — тихо сказал он, но бессознательно сделал шаг вперед. Единорог поднял голову и застыл.

Сэм хотел что-то ответить, но Кастиэль вдруг дернул его за рукав, пресекая попытку. Он потянул его назад и категорически помотал головой.

— Ты ничего не сделаешь, — еле слышно произнес он. — Его душа не чиста.

Глаза Сэма сузились.

— Ты на что это намекаешь? — прошипел он сквозь стиснутые зубы, непроизвольно сжав кулаки. Но ангел остался совершенно спокойным.

— Там крови больше, чем у кого-либо еще, — ответил он спустя паузу, неуловимое сожаление проскользнуло в его голосе. — Даже я не смог это исправить. Слишком много ран, не… залатать.

Сэм проглотил готовые сорваться с языка слова и расслабил ладони в бессильном жесте. Огромный колючий комок застрял в горле и не давал вздохнуть. Прикусив изнутри щеку, он поднял голову и посмотрел на спину Дина, который замер в десяти шагах от них, совсем близко к единорогу. В груди екнуло. Сэм удивленно, с неверием, выдохнул.

Неужели…

— Ты ведь хочешь вернуться, — шепнул Дин, не отводя взгляда, позволяя животному словно читать его насквозь. — Почему ты не даешь им…

Единорог мазнул копытом по земле и тихо заржал.

— Я ведь всю жизнь считал тебя дурацкой сказочкой для детей, — признался Дин и невольно улыбнулся, когда единорог фыркнул с отчетливой обидой. — Да ты и сам знаешь… — он ощущал себя последним идиотом, разговаривая с животным, хотя и знал, что он единорог понимает.

Единорог выпрямился во весь рост, теперь немного над ним возвышаясь. Протянув руку, Дин мог бы его коснуться.

— Почему ты не уходишь?

Единорог склонил голову и посмотрел на него с немым вопросом. Дину стало не по себе от этих печальных глаз.

— Ты у Сэма учился, что ли? — хмыкнул он, игнорируя колющее чувство в груди. — Не надо на меня так смотреть.

Единорог издал короткое веселое ржание и сделал шаг в сторону. Дин не двинулся с места, когда единорог стал обходить его по косой дуге, не сводя с него внимательного взгляда.

Дин усмехнулся и кивнул сам себе. Будто он на что-то надеялся.

— Не трону я тебя, не бойся.

Дин не шевельнулся, не повернулся вслед, когда животное исчезло где-то за его спиной. Сэм и Кастиэль позади странно притихли, но Дин почему-то не мог заставить себя повернуться. И судорожно, прерывисто вздрогнул, когда вдруг почувствовал, как в плечо мягко тычется лошадиная морда. Дин чуть повернул голову, почти врезавшись носом в длинный рог.

Все тело задеревенело, и по венам потекло шелковое, мягкое тепло.

— Почему? — шепотом спросил он, понимая, что чуть повысит голос — и он, к чертям собачьим, сорвется. Медленно, словно боясь разогнать этот морок, поднял чуть дрожащую руку и осторожно, практически невесомо ладонью коснулся влажного носа, погладил самыми кончиками пальцев. Единорог фыркнул и потерся мордой о его шею, как большая кошка.

— Думаешь, не так безнадежно? Ошибаешься, малыш… — на выдохе прошептал Дин, сам даже не услышав своих слов, что грызли его изнутри, как термиты. Единорог вдруг слегка прикусил губами его ухо, и Дин чуть не подпрыгнул — скорее, от неожиданности, чем от боли.

— Засранец.

Единорог снова фыркнул и, положив свою большую морду ему на плечо, затих и замер. От него пахло почему-то миндалем и вишней.

Стало легче.

— Ты теплый, — не понимая зачем, сообщил ему Дин. — Тебе нужно вернуться. Люди уже не такие, ты им не поможешь. Они больше не верят в чудо. Так надо.

Он мягко гладил морду животного, смотря куда-то вдаль, и не сразу заметил, что ладонь стала слегка влажной. Он только хотел повернуться, но в ту же секунду единорог, обдав горячим воздухом из ноздрей, отстранился. Маленькая прозрачная бисеринка скатилась по складке на рукаве куртки, Дин заметил ее краем глаза и, неожиданно для себя, поймал. Она была холодной и неровной на ощупь, как крошечный ограненный алмаз.

Дин повернулся, чтобы увидеть, как единорог покорно, хотя и с недовольством, выражаемом всей его позой, позволяет Кастиэлю накинуть на него уздечку. Сэм с неуверенностью топтался рядом и вдруг дернулся вперед, будто что-то шепнув единорогу на ухо. Дин сделал вид, что этого не заметил.

— Мне нужно вернуть его обратно. Потом я приду за вами.

Дин молча кивнул, отмечая странный взгляд ангела, направленный на него. Он не мог расшифровать его значения, да и не собирался, на самом-то деле. Удовлетворение, наверное, что-то близко. Быть довольным Кастиэль в принципе не мог, эта эмоция не входила в его базовую мимическую моторику.

Мысли разлетались в голове как тучи мошек. В глубине души хотелось, чтобы единорог снова посмотрел ему в глаза, но тот будто специально больше не поднимал головы.

— Это было круто, — восхищенно сказал Сэм, когда Кастиэль исчез вместе с единорогом. Дин продолжал разглядывать стеклянную бисеринку в своей ладони, пока невидимое тепло медленно растворялось в воздухе. — Дин?

Дин вздрогнул, сунув руку в карман, выпрямился и посмотрел на Сэма, который до сих пор выглядел ошарашенным, но пытался это скрыть.

— Что?

— Ты нас всех уел. А не верил, — с легким недовольством добавил Сэм. — Зверюшки всегда любили тебя больше, несмотря на то, что ты их — нет.

— И не завидуешь? — Дин улыбнулся краешком губ, сжимая в кармане хрустальную кроху, подаренную ему единорогом. Нужно будет спросить у Каса, что это такое. Не верилось до сих пор. Не принималось. Просто… такое — не для него. Не с ним. И не просить ни у кого, почему так.

Сэм закатил глаза и легко стукнул его по плечу.

— Дурак ты.

Он отвернулся и зашагал легким, пружинистым шагом обратно под тень раскидистого векового дуба ждать ангела. Дин смотрел ему вслед, не понимая, что изменилось. Только намного позже он осознал, но так и не добрался до сути.

Отчего Сэм выглядел так, словно с него, наконец, сняли огромный, пригибающий к земле груз, тяжесть которого измерялась в том, что Дин так и не смог разгадать.

* * *

— Рээм плачет, Селафиил. Ему нельзя было на Землю.

Прозрачные, сверкающие капли алмазов разлетались как бисер, ударялись друг о друга, тихо звеня.

— Ты не прав. Он нашел то, что искал.

— Он плачет, видишь? Ему больно.

— Больно. Он оплакивает душу, которую никому не под силу излечить.

_________________________

Рээм — в Библии — единорог.

Место, в которое привел их Кас, это Королевский лес Дин (или Лес Дина) — старейший лес Англии и историко-географическая область в графстве Глостершир. Естественно, он решил этого не озвучивать.