Ледяная кровь (гет)

Помнил ли он песни, которые пел? Или пустые глазницы драконов в тронном зале? Помнил ли он отца, прекрасного и безумного, как снежная буря? И да, и нет.

Иногда, снимая маску за маской, он, наконец, добирался до своего истинного лица и не мог узнать этих фиолетовых глаз, глядящих на него из зеркала. Серебристые волосы спадали с плеч лунными лучами, и Рейгар Таргариен с удивлением отмечал, каким чужим ему кажется собственное отражение. Последние годы он всё больше предпочитал носить бело-золотые локоны и серую сталь глаз человека, прозванного им самим Якеном Х’гаром, что на древнем языке великанов значило Ледяная Кровь. Великаны почти все вымерли, и никто, кроме детей, всерьёз не верит в них, — кому уж тогда знать, что за слова рокочут в глотках этих мифических созданий?

Когда Рейгар был маленьким, с ним нянчилась одна старая служанка. Каждый вечер она приходила в покои принца и рассказывала ему сказки, неспешно вороша горящие поленья в камине. Глаза её были синими, а руки чёрными — она говорила, что обморозила их за Стеной, где когда-то давно правила великанами. Рейгар каждый вечер ждал её прихода с нетерпением, потому что полюбил старуху и её чудные истории, но однажды она перестала приходить. Рейгар требовал, чтобы ему вернули его служанку, но никто ничего не знал ни о какой старухе-повелительнице великанов. Принц плакал и грустил целыми днями, но в конце концов смирился, что синеглазая сказочница исчезла навсегда. Он никогда так и не узнал её имени, не узнал, куда она делась и как появилась в замке, он даже забыл её лицо. Но одну вещь он помнил всегда: как она смотрела на него своими нечеловеческими глазами и, сжимая его маленькие ладошки, шептала: «Ледяная кровь, ледяная… Якен х’гар».

* * *

Кровь Рейгара и впрямь заледенела много лет назад, когда он обнаружил свою возлюбленную пленницу мёртвой, с разорванным лоном посреди вороха окровавленных простыней. Ребёнок, что убил её, исчез, оставив мать выпотрошенной и холодной. Напрасно Рейгар растирал её закоченелые пальцы и целовал покрытые кровью уста — Лианна так и оставалась неподвижно смотреть в пустоту печальными серыми очами, словно даже с того света укоряя своего похитителя.

Любила ли она его когда-то? Забилось ли быстрее её сердце, когда он одарил её голубой розой на глазах всего королевства? Когда открыто предпочёл её законной жене? Что творилось в её душе, когда он похитил её и в ту же ночь взял силой, не совладав со страстью? То недолгое время, что они провели вместе, было самым волшебным и самым горьким в жизни Рейгара.

Он желал лишь одного — чтобы она полюбила его так же безумно, как он полюбил её, и он делал для этого всё, что мог. Драгоценности, изысканные блюда, лучшие покои были лишь малой толикой того, что он предлагал ей. Он был готов сделать её своей королевой, дать власть и несчётные богатства ей и её семье.

Рейгар был божественно красив, во всех Семи Королевствах и за их пределами не было мужчины прекрасней его. Но как бы он ни старался разжечь страсть в своей северной принцессе, Лианна оставалась печальной и вялой, словно умирающий цветок. Рейгар чувствовал себя бессильным, и это делало его безумным. В моменты раскаяния он умолял Лианну простить его, но она лишь молча плакала, и её слёзы были едкой кислотой для его сердца.

Однажды, незадолго до рокового дня, она подарила Рейгару поцелуй — единственный, данный ему добровольно: он гладил её огромный живот и плакал, разговаривая с не рождённым младенцем внутри, и тогда Лианна поцеловала Рейгара. Возможно, в ту минуту она действительно любила его — этого Рейгар никогда не узнал.

* * *

Рубины разлетелись в стороны, словно капли крови. Баратеон был ослеплён кровью, хлеставшей из раны на голове. Лживый Баратеон потерял сознание гораздо раньше, чем Рейгар получил хоть сколько-нибудь существенное ранение, после чего бежал. Страна ополчилась против потерявшего рассудок короля, и его сыну здесь больше нет места.

Лианна ушла к богам севера, её младенец исчез, и дьявол с ним — он — не узурпатор — отнял у Рейгара самое дорогое.

* * *

Убить жестокого и сумасбродного мальчишку — что может быть проще? Не важно, король ты или ученик сапожника в Блошином конце, охрана день и ночь под твоей дверью или любой пьяный наёмник может пнуть тебя, — ты умрёшь, если кто-то захочет этого достаточно сильно.

Выслушав заказчика, Якен Х‘гар промолчал в ответ, и скука в его глазах казалась настоящей, но гость из Королевском гавани был слишком искушённым, чтобы его провёл даже Безликий. Он-то знал, с кем имеет дело, и какие слабости прячутся под маской безразличия и спокойствия.

Словно мимоходом гость упомянул, что десницей теперь стал Старк, и даже через столько лет её имя ранило Рейгара в самое сердце. Ему стоило труда не подать виду, что говоривший попал в открытую рану.

Гость продолжал уговаривать: доверчивый и упрямый Десница может оказать огромную помощь в покушении. Нет, не прямую помощь, конечно, но… Есть в Красном замке тонкие, но крепкие нити, которыми Десницу можно заставить танцевать любой танец: его дочери также прибыли в столицу. Одна из них прекрасная, как зимняя роза, Санса Старк, обещана принцу Джоффри и могла бы стать королевой. Такая нежная, такая красивая — и достаётся такому недостойному и жестокому мальчишке.

Увидеть Лианну снова было единственной мечтой Рейгара, самым желанным сном, который ему никогда не снился, хоть сколько он ни пытался оживить облик любимой в своём воображении каждый раз, когда собирался заснуть.

Иногда он видел сны о ней, но она никогда не показывала ему своего лица, оставаясь лишь расплывчатой неясной фигурой, подобной призраку.

Соблазн увидеть её племянницу, похожую на неё саму, был велик, и перед ним меркло всё: правила и законы храма Многоликого, опасности и трудности, сопряжённые с убийством Джоффри, жизнь самого Рейгара. Шанс коснуться плоти и крови Лианны — это ли не ответ на его молитвы всем богам мира? Ради одного взгляда на ту, кто унаследовал красоту Лианны, Рейгар был готов перебить всех принцев, а заодно и принцесс Вестероса.

Он отправился в путь немедля, полный решимости, терзаемый ожиданием. Он представлял себе эту встречу, содрогаясь от болезненно-сладкой мысли, что, возможно, душа самой Лианны поселилась в дочери её брата, чтобы в новой жизни вернуть Рейгару похищенное сердце.

Когда его долгое путешествие через Узкое море и Вестерос подошло к концу, и Королевская гавань раскинулась перед взором Рейгара, к нестерпимому ожиданию прибавилось горькое чувство утраченного дома, украденной жизни.

Его похищенное королевство лежало как на ладони, украшая горизонт и купаясь в солнечных лучах. Рейгар ощутил, как с сердитым стуком горячая драконья кровь забежала по венам, и желание заполучить Сансу Старк превратилось в злую решимость. Эти люди отняли у него семью, трон и даже лицо — он заберёт себе девушку, и она станет его Лианной, его возрождённой любовью.

Для Якена Х’гара не составило труда проникнуть в Красный замок. Украсть лицо поварёнка и шастать в близости к покоям семьи Старков тоже оказалось простой задачей.

Вскоре его старания были вознаграждены: он увидел её. Санса сидела за столом рядом с отцом и рассеянно ковыряла воздушные блинчики с засахаренными вишнями. Эддард обратился к ней по имени, когда замерший около неё поварёнок едва посмел прошептать «Миледи?», предлагая добавку в её опустевшую пиалу с ягодами.

Санса взглянула на него своими синими глазами, и Рейгар почувствовал, как мечты и чаяния последних месяцев превратились в горькую пыль — эта девушка, хоть и была прекрасна, не имела ни малейшего сходства с Лианной.

Взор его затуманился, и Рейгар неловко просыпал вишни на стол, даже не слыша, как взвизгнула Санса и рассерженно вскочила из-за стола, в ужасе оглядывая красные пятна на голубом атласе своего наряда.

Десница знаком разрешил поварёнку уйти и с улыбкой проследил взглядом за вылетевшей из столовой дочерью.

Рейгар в отчаянии последовал вон, как вдруг в дверях он столкнулся с ней. Ещё не женщина, но уже не дитя, она была уменьшенной копией Лианны Старк — холодные серые глаза, бледная кожа с едва розовеющими щеками, волосы цвета мокрого дерева.

Она улыбнулась поварёнку и, бойко пройдя к столу, обняла отца. Рейгар так и стоял в дверях, не в силах оторвать взгляд от неё, живой и близкой.

* * *

Учитель фехтования, нанятый Эддардом Старком, так и не дождался первого урока со своей ученицей — Якен Х’гар отправил его тело в плавание по морю, предварительно сняв лицо. Как он мечтал о дне, когда сможет на равных заговорить с Арьей. Была своя прелесть в том, чтобы прислуживать ей за столом и смотреть, как алый сок граната красит её восхитительные губы, и как её утончённая прелесть вдруг исчезает под напором чего-то дикого в ней, что превращало её в маленькое кровожадное чудовище.

Арья. Он уже обожал её. Неуклюже покушаясь на целостность его одежды, она неизменно оказывалась то с синяком, то с тычком рапиры, а то и вовсе на полу, сердитая, но полная решимости продолжать урок.

Он завоевал её симпатию, оставалось лишь дождаться подходящего момента, чтобы вырвать её из круга семьи, из замка, из проклятой Королевской гавани. Он не собирался повторять ошибок прошлого и похищать девушку, нет. На этот раз она пойдёт с ним добровольно. Грядут беспокойные времена, и он защитит её и оградит от смерти, и всё, что ему нужно — время.

* * *

Она бежала ему в руки, всё шло так гладко. Якен Х’гар купил верность и молчание Йорена ещё до того, как Нэд был казнён — с тех пор, как Десница был заточён в каменный мешок, Рейгар знал, что Арья окажется в его власти. Он подготовил план побега, и, заручившись поддержкой чёрного брата, принялся ждать, когда настанет время выйти из окованной железом телеги, чтобы никакие прутья не стояли между ним и сероглазой волчицей.

* * *

«Драконы не горят», — в голове Рейгара орал голос безумного короля. Глаза слезились от дыма, а воздуху в лёгких хватило лишь на мольбу о помощи. Он видел, как желание бежать и желание помочь беспомощным заключённым боролись в ней несколько секунд перед тем, как она швырнула ему топор. Пяти ударов хватило, чтобы сорвать с петель дверь повозки, но, оказавшись на воле, Рейгар нигде не увидел своей спасительницы.

Отчаяние охватило его, и лишь богам ведомо, как он не сошёл с ума за те две недели, что искал девушку.

Исхудавшая и в рваном платье, Арья Старк прислуживала в Харренхолле за столом лорда Тайвина, который и подумать не мог, что этот неприметный воробушек — дочь хранителя Севера.

Якен Х’гар заговорил с ней в полутьме винного погреба, где она наполняла флягу водой. Заслышав его голос, она вздрогнула, и обернулась. Её глаза наполнил страх, когда она узнала его, и почему-то Рейгар почувствовал внутри жар дьявольского восторга. Арья задрожала, когда он приблизился к её вжатой в стену фигурке, и Рейгар не мог изгнать воспоминания о первой ночи с Лианной — она смотрела на него точно так же, как теперь смотрит это прелестное слабое создание. Он взял флягу из её онемевших пальцев и стал пить, лишь только бы не испортить всё и скрыть зловещий блеск в глазах. Нельзя пугать эту девушку, нельзя трогать, нельзя показывать истинные чувства.

Три смерти он должен ей, три смерти, чтобы не злить Красного бога, три смерти, чтобы девочка знала, как он благодарен. Он придумал это на ходу, и лишь позже, лёжа в невыносимо горячей воде, окутанный клубами пара, он понял, какая это была хорошая идея.

Она ступала так тихо, как только могла. Он сам учил её этому, но ей не хватает сноровки: Рейгар всё равно услышал, и его сердце пустилось вскачь. Он обратился к ней, не повернув головы, чтобы дать себе время вернуть спокойное выражение, а когда обернулся, то увидел, как пар прилепил прядки волос к её покрасневшему лицу, и кожа везде, где Рейгар мог видеть, заблестела. Пальцы под водой сами собой сжались в кулаки, и ногти въелись в ладони.

Она опустилась на пол прямо за его спиной и прошептала имя ему на ухо. Тепло её дыхания коснулось Рейгара даже сквозь жар распаренного тела. Он почувствовал, как пальцами она обхватила край деревянной ванны.

Пара слов, притворный смех, и он прогнал её, плеснув водой, ибо это становилось невыносимо.

С тех пор, наблюдая вечерами за её тайными вылазками в богорощу, где она упражнялась в танце с мечом, Рейгар нещадно вдавливал острые ногти в плоть своих рук, повинную лишь в том, что кровь в ней клокотала и сотрясала его изнутри.

В один из вечеров он заговорил с ней у чардрева, и было счастьем дать волю своему желанию хотя бы немного. Он коснулся её лица, и это было так, словно он коснулся прошлого. Стоя к ней близко-близко он хотел поцеловать её, но не посмел, зная, что не сможет остановиться. Поэтому она и вовлекла его в свою затею с супом, а всё, к чему он стремился, было сманить её к побегу вместе. Упрямая девчонка хотела освободить пленных, а бежать хотела со своими друзьями. Как же Рейгар разозлился, когда, вырвав из него клятвы перед ликами всех богов, она поведала ему своё желание! Вытирая кровь убитых о подол её платья, Рейгар жалел лишь о том, что на его кинжале нет крови её проклятых друзей. Больше всего он боялся, что история повторится, и эта маленькая Лианна так и не захочет его, так и не полюбит. Он знал, что не вынесет этого во второй раз.

Арья сбежала с мальчишками, и Рейгар про себя поклялся убить их, если они тронут хоть волосок на её голове. Он следил за ними всю ночь, а на рассвете предпринял ещё одну попытку заставить Арью уйти с ним одним.

Она так трогательно блеснула слезами в глазах, когда говорила о матери, которую хочет найти, что Рейгар невольно принял её решение не ехать с ним в Браавос. Он дал ей монету ордена, зная, что это послужит залогом её памяти о нём. К тому же, он не собирался далеко отпускать девушку — он мог бы выслеживать её неделями, месяцами, если нужно, и когда смерть и беда почти сомкнут на ней свои ладони, Арья вспомнит о нём, и он будет рядом.

* * *

То ли ночь выдалась слишком холодной, то ли это бы лишь жалкий предлог, но Арья лежала в объятиях Джендри, и он медленно поглаживал её плечи, зачарованно глядя на маленький костерок, который они развели в лесу. Якен стоял неподалёку под укрытием деревьев, и кинжал холодил его пылающую от ярости ладонь.

Некоторое время спустя кузнечий ученик покинул девушку, отправившись по нужде в заросли елей. Якену не составило труда оказаться к парню достаточно близко для того, чтобы перерезать ему горло. Ни крика, ни шума, ни возни, и десять минут спустя Рейгар в облике Джендри прижал к себе сонную Арью, упиваясь этой желанной близостью, торжествуя и не испытывая ни малейших угрызений совести.

* * *

В планы Рейгара не входило попасть в плен к головорезам из Братства без знамени, но он не мог открыть свою сущность перед Арьей и не зародить подозрений мастерством и хладнокровием, с которыми он бы без труда поотрывал головы всему отряду этих оборванцев.

Он так же понятия не имел, как чёртова Мелисандра Асшайская нашла его. По просьбе недовольного заказчика, чей принц по-прежнему коптил небо и мучил шлюх, кошек и даже собственную невесту, Мелисандра нашла Якена Х’гара, чтобы передать ему требование этого самого заказчика вернуться в Королевскую гавань и завершить обещанное.

Под негодующие крики Арьи она выкупила лже-Джендри в качестве ценного пленника, но стоило им отъехать на достаточное расстояние, Безликий велел оставить его в покое и запросто вернулся к лагерю Братства. И как раз вовремя: Арья, взбешённая исходом поединка между Псом и Бериком Дондаррионом, сбежала. Якен напал на её след довольно быстро, но ещё скорее ему попался на глаза Пёс. Изрядно побитый, он пробирался сквозь лес, и шёл как раз на Якена. Ненавистное лицо Джендри давно было выброшено, да и облик вояки-зверя больше подходил для путешествия к Браавосу через неспокойный Вестерос.

Пёс сипло крякнул, когда кинжал Безликого нашёл свой путь сквозь дублёную кожу и пронзил его сердце. Жизнь покинула его мгновенно, а за ней последовало обезображенное ожогом лицо — теперь оно служило Якену Х’гару.

Прислушиваясь скорее к интуиции, чем к шорохам, Безликий вскоре обнаружил девушку. Она кралась между деревьями, тревожно оглядываясь по сторонам. Ещё несколько шагов, несколько пугливых вздохов — и Якен зажал её рот рукой.

* * *

Арья нехотя обвила его руками за талию, и лошадь понесла прочь, за горизонт звёздного неба, освещённого долькой ущербной луны. Ветер бил в лицо холодом, и Рейгар улыбался. Она уедет с ним в Браавос.

Днями они медленно пробирались по пустым объездным дорогам, где изредка им попадались путники, которых Рейгар пугал грозным видом, дарованным ему Псом. Вечерами они делали привалы в глубине леса, где, разведя костёр, жарили убитых кроликов, а потом долго пытались уснуть: Рейгар в плену своего старого наваждения, Арья — в тревоге о семье и ненависти к своему компаньону.

Девушка всё время держалась холодно и отстранённо, что не удивляло Рейгара — он знал, что она чувствовала к бывшему телохранителю принца. Якен слышал её молитву каждый вечер и знал, что она дойдёт до Многоликого бога — он сам её передаст. Исполнять некоторые её пункты он уже начал.

Арья беспрестанно талдычила ему, что он может получить за неё выкуп, если свернёт к Близнецам и встретится с её матерью и братом. Рейгар знал, что её надежда на воссоединение с ними обречена, и не только потому что он не хотел этого: Мелисандра кратко обмолвилась о планах Фреев и Болтонов. Она также говорила, что убийство Джоффри предотвратит продолжение войны, но Рейгар думал иначе: жив этот маленький сосунок или мёртв, это не изменит того, на что способны люди ради власти и богатства.

Не желая терять время понапрасну и подвергать Арью новым страданиям, он решил обойти Близнецы далёкой стороной, чтобы никакие слухи от случайных путников не достигли её ушей. Когда-нибудь она узнает, и случится это скорее раньше, чем позже, но он хотя бы оградит её от зрелища, которое может предстать перед ней в злосчастных башнях.

Когда он наотрез отказал ей в поездке к Фреям, она всю дорогу от перевала до ночлега шипела и клялась убить его при первой же возможности. Рейгар скрыл улыбку, хоть и понимал, что она действительно может попытаться.

На рассвете его разбудило острожное сопение и едва слышный треск листьев под ногами. Даже не открывая глаз, он знал, что это Арья с её попыткой мести. Взглянув в её испуганные обиженные глаза, он чуть не рассмеялся, но сохранил постное выражение лица и предложил ей испытать удачу. Она, конечно, побоялась, поэтому к постоялому двору они прибыли на лошади вдвоём, оба целые и невредимые.

Приближаясь к скромному деревянному строению с маленькой конюшней сбоку, Рейгар и подумать не мог, что здесь он увидит Арью такой, какой всегда она будет представать перед его внутренним взором: обманчиво беззащитной и безжалостной. До этого дня он любил в ней Лианну и её холодное очарование, но в этом шатком домике он понял, что полюбил Арью с её багровой свирепостью.

Она завидела Полливера на крыльце харчевни и узнала его сразу же. Якен не смог отказать ей, когда она потребовала проследовать за наёмником внутрь.

Схватка была неизбежна. Рейгар понял это по угрюмым лицам пятёрки облачённых в кожу и сталь головорезов.

И когда всё началось, он разил их тела, такие неуклюжие, такие мягкие. Полливер оказался ловчее их всех, и, зажав Якена в угол, наносил удары своими массивными кулаками — меч он обронил.

Арья выросла за спиной наёмника неожиданно даже для Якена. Обрушив на плечо Полливера его собственный меч, она почти отрубила ему руку, и когда он крутанулся и осел на пол, весь белый от боли, она молниеносно рванулась к поясу его штанов и сорвала оттуда тонкий клинок, похожий на короткую рапиру. Рейгар узнал её маленький меч, которым она очень дорожила. Прошипев одной ей понятные слова, Арья уверенным движением воткнула своё оружие в горло наёмнику. Рейгар хотел заключить её в объятия и утонуть в дыхании смерти, витавшей над ними, но вместо этого он взял Арью за руку и они покинули постоялый двор, по пути ухватив остатки последнего обеда мертвецов.

* * *

Якен Х’гар позволил этой безобразной женщине-воительнице Тарт знатно себя искромсать. Солеварни были лишь в нескольких часах ходу от каменистых холмов, среди которых она бросила его на верную смерть. Настала пора прощаться с Арьей — больше она не увидит Пса — теперь он умрёт насовсем. Преувеличивая страдания, причинённые мечом Бриенны, Якен тяжело дышал и с мольбой смотрел в глаза молодой волчицы.

«Убей меня», — шептал он, но она лишь молча смотрела на него.

«Убей меня», — повторял он, полностью осознавая безумство своей просьбы, когда Арья приблизилась к нему.

Но девушка не стала исполнять эту просьбу, только вывернула его карманы, чтобы золото, припрятанное там, не пропало даром.

«Убей меня», — почти заорал он. — «Жаль, я не отымел твою сестрицу, когда была возможность! Я уже целовал её глупый рот, так зачем я остановился? И дружка твоего я изрубил, и он подох, вися на моей лошади».

Рейгар выдохся, и Арья, казалось, ничуть не рассердилась на его слова.

Её пронзительный взгляд заключал в себе жалость, отвращение, понимание и даже прощение. Она ушла, оставив Пса умирать в пересохшем русле реки, и он кричал ей вслед, а эхо разносило его мольбу по всей долине:

«Убей меня, убей меня, убей меня…»

* * *

— Не стоит так открыто светить своими монетами, славная девочка, — чей-то голос раздался за спиной Арьи.

Она повернулась, и в свете яркого солнца увидела мужчину с необычайными фиолетовыми глазами. Его белые волосы намокли от брызг высоких волн за бортом корабля.

— Это не деньги, — смутилась Арья и запрятала монету, подаренную Якеном, в карман брюк.

— Редко увидишь молодую девушку, путешествующую так далеко в одиночестве, — эти слова насторожили Арью.

— Нет, то есть да, — запнулась она, — но я не одна — в Браавосе меня встретит хороший друг.

Незнакомец улыбнулся, и взгляд его фиалковых глаз почему-то заставил Арью вспыхнуть.

— Конечно, встретит.

* * *

Берег давно скрылся за текучей тканью моря, и Арья находила огромное утешение в том, что с каждой минутой она уходит всё дальше от королевства прошлого, где для неё осталась лишь едкая горечь потерь и недосягаемой мести.