Солнце сгорает на севере (джен)

Элкхарт, Канзас. 1862 год

Уилл, вглядываясь в придорожные кусты, быстро шел по узкой колеистой дороге, его потертые сапоги утопали в грязи почти наполовину; дорога превратилась в самое настоящее болото после прошедшего вчера ливня. Вздрогнув от внезапного шороха слева, он резко обернулся, напряженно всматриваясь в темноту, но не заметил ничего подозрительного, впрочем, все же решив прибавить шагу. Через две минуты он вошел в немного покосившийся дом и наконец-то смог облегченно выдохнуть: слежки не было.

С тех пор как отец ушел на войну, они с матерью потеряли покой. Война в любом случае повод для беспокойства, особенно когда ты по большей части на обороняющейся стороне и плюс взял на себя роль добровольца-спасателя. Это было веской причиной остерегаться каждого шороха, потому что войска Дэвиса(1) давно уже прознали о том, что Северяне бескорыстно помогают рабам перебегать на свою сторону всяческими способами, и отдельные личности тщательно вынюхивали, выискивая таких альтруистов. Притом, если бедолаги попадались, то платили за это еще большую цену, чем сами негры. Те возвращались к рабовладельцам и впахивали втрое больше под жестоким обращением хозяев, а их неудавшиеся спасатели теряли жизнь особо болезненным и мучительным способом. Хотя, конечно, бывали случаи, когда можно было просто отделаться заключением, но это зависело от того, какая именно тварь найдет тебя и к какому приговору приведет. Нелегалов, желающих поживиться на мести, было чертовски много.

Семья Уилла была как раз из тех людей, кто презирал рабство, может, большую роль в этом отношении сыграло еще и то, что они сами не были богаты и добывали себе хлеб на жизнь своим трудом. Мать Уилла, Марта, когда-то работала служанкой у одного влиятельного капиталиста, так что могла сказать, каково это — быть запертым и ограниченным в своей свободе. И хоть сейчас они еле сводили концы с концами, зато были полностью независимы от каких-либо предписаний и указаний.

Конфедерация всеми силами пыталась захватить контроль над Севером, и пока все ее внимание занимала конфронтация с Линкольном, половина рабов, почуяв шанс на спасение, начала в спешном порядке нелегально перебираться на сторону Штатов, и в этом им во многом бескорыстно помогали местные жители. Элкхарт располагался как раз на самой окраине Канзаса, который был одним из своеобразных мостов между Конфедеративными штатами и Соединенными, находясь на самой их границе. Здесь-то, на стыке, родители Уилла и еще несколько их знакомых устроили дорогу спасения, роль которой выполняла заброшенная подземная железная дорога, а сам Уилл работал так называемым проводником, переводя чернокожих с Юга на спасительный Север.

Сегодня по плану у него был еще один выход — за пять дней собралось около тридцати человек, медлить было нельзя: слишком большая толпа могла привлечь к себе внимание. Конфедераты давно уже рыскали по пограничной территории Союза, и невозможно было предсказать, в какой момент они появятся на горизонте.

— Уильям, что там, он на месте? — мать, как всегда в такие дни, не спала и дожидалась сына. Ее седоватые волосы были растрепаны, а морщины вокруг глаз казались еще заметнее. После того, как отец ушел, она постарела на лет десять.

— Да, все готово, — Уилл снял с крючка горящий керосиновый фонарь, освещающий узкий коридорчик, и посмотрел на мать. — Дэвид дожидается меня в миле от тоннеля, пришлось немного изменить местоположение. Говорит, что видел их. В любом случае я передам их ему, и он проведет куда нужно.

Глаза Марты расширились, и она подняла руку, но замерла, так и не донеся ее до рта.

— Он уверен?

— Он уверен, что кого-то видел, но не факт, что это были они, — Уилл потер заросшую щетиной щеку и открыл дверь. — Я скоро вернусь.

— Будь осторожен, — тихо сказала мать и, дождавшись, пока сын выйдет, закрыла за ним дверь на засов.

Оглядываясь по сторонам, Уилл стремительным шагом дошел до сарая и, как можно тише открыв хлипкую дверь, скользнул внутрь. Бросил мимолетный взгляд на покрытое пылью крошечное окно, схватил валяющийся в углу заранее заготовленный мешок с едой и, сняв крючок с петли, поднял крышку, ведущую в подвал. Пройдя несколько ступенек вниз, он повернулся, чтобы забрать фонарь, и медленно продолжил спускаться вниз. Подвал пропах плесенью, несмотря на то, что пустовал уже пару лет, стены из-за сырости прогнили и покрылись зеленоватым налетом. Стараясь часто не вдыхать, Уилл подошел к дальней, самой затемненной, стене и, отставив фонарь в сторону, нагнулся, чтобы потянуть за небольшую петлю, сделанную из грубого сукна, которая открывала крошечную дверь вниз. Сдвинув доски на достаточное расстояние, он схватил фонарь и по каменным ступенькам спустился дальше и через полминуты оказался стоящим на поломанных шпалах. Глубоко вздохнув, он осторожно двинулся вперед. Фонари, висящие на стенках тоннеля, горели тускло и давали мало света, сверху капала вода, изредка попадая на голову и плечи; пространство неприятно пропахло запахом сгнивших корней, кое-где балки рухнули, сломавшись от сырости, но Уилл надеялся, что, когда тоннель обвалится, война уже закончится.

Пока он дошел до поворота, он основательно замерз, хоть от лестницы до него и было всего около тридцати метров. Нужно было одеться теплее.

Негры уже ждали его там; перед тем как пойти к Дэвиду, чтобы условиться о встрече в нужном месте (приходилось каждый раз менять это место ввиду соблюдения хоть какой-то безопасности), Уилл отвел все двадцать семь человек сюда и приказал оставаться на месте. Пять дней до этого те жили в сарае, дожидаясь, пока соберется необходимое количество народа, — водить по два-три человека Уилл бы не смог. Путь по тоннелю занимал около трех миль, а потом еще миля снаружи, и возвращался он домой только наутро. Совершать такие походы каждый день было бы определенно проблематично.

— Возьмите, — Уилл протянул одному из бывших рабов мешок с едой и поднял фонарь выше, оглядывая толпу и удостоверяясь в том, что все способны идти с ним. — Там еды на день, Дэвид даст вам еще.

— Спасибо, масса Уильям, — пожилой негр обхватил мешок двумя руками, вцепившись в него, и отступил назад, судорожно кивая головой в знак благодарности.

— Что ж, — еще раз окинув взглядом негров, Уилл кивнул сам себе и пошел вперед по шпалам, освещая путь фонарем. — Идемте.

Негры расступились перед Уиллом, позволяя ему пройти вперед, и, дождавшись, пока он возглавит их колонну, побрели за ним, спотыкаясь в темноте о камни и разломанные шпалы, но не издавая при этом ни звука.

Су-Фолс, Южная Дакота. 2010 год

Дин устало уронил голову на сложенные на столе руки и вздохнул, из-под ресниц глядя, как Сэм с раздраженным стоном откладывает в сторону очередной талмуд.

— Это чушь собачья, — Дин, выпрямившись, потер лицо двумя ладонями. — Если бы у Бобби в книгах нашлись советы по тому, как остановить Апокалипсис, он был бы Богом.

— Может, я им иногда подрабатываю, — из-за спины раздался ехидный голос Бобби, и в следующую секунду на столе оказались две банки с охлажденным пивом. Издав радостный возглас, Дин схватил одну и ловким движением сорвал крышку о столешницу.

— Ну, тогда скажи, где иска-а-ать, — Сэм широко зевнул на последнем слове и потянулся за бутылкой, перегнувшись через стол.

— У него тут чертовы Ящики Пандоры, — Дин откинулся на спинку стула и зажмурился, как довольный кот, потягивая пиво. — Мы обречены.

— Заткнитесь и пейте, — проворчал в себе усы Бобби и сел на свободный стул.

Минут пять они в полной тишине пили пиво, изредка перебрасываясь между собой мрачными взглядами. Бутылка Дина опустела первой, и он, хрустнув шеей, встал, отодвинув стул в сторону.

— Не знаю как вы, — Дин прошел на кухню, чтобы выбросить бутылку в мусорное ведро, и уже оттуда, повысив голос, закончил: — А я задолбался. Бобби, — он встал в дверном проеме, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, — у тебя завалялись еще детали для моей Детки?

— Какие именно?

— Да что угодно, все в хозяйстве пригодится.

— Эй, старик, — Сэм удивленно посмотрел на брата, — ты же недавно ее в порядок приводил.

— Это «недавно» было полгода назад, — Дин пожал плечами, — и мне нужно взглянуть, есть ли запасные…

— Посмотри на чердаке, — Бобби, сняв кепку, приложил прохладную бутылку к виску. — Чертова мигрень.

— Спасибо, — Дин оторвался от косяка и направился к лестнице. — Сэм, ты со мной?

— Копаться в пыли и паутине ради мифических деталек? — Сэм хмыкнул и пододвинул к себе еще один фолиант. — Спасибо, Дин, но я лучше тут в книгах пороюсь.

— Ботаник.

— Иди уже, — буркнул Бобби, и Дин, подмигнув ему, погрохотал вверх по лестнице.

Спустя пятнадцать минут поисков он был весь в пыли, обмазанный какой-то липкой гадостью, но ни на йоту не приблизившийся к достижению желаемого. В отличие от книжных шкафов и подвала, оборудованного по высшим технологиям охотников, здесь не наблюдалось даже тени того систематизированного порядка, к которому Бобби относился так трепетно. Коробки со всяким хламом валялись вперемешку, и, пока Дин рылся в них, он нашел кучу ненужного барахла типа кабаньей шкуры, поломанных оленьих рогов и скелетика ежа.

— На кой черт Бобби это все тут хранит, — пробормотал Дин, чихнув от попавшей в нос пыли. Отставив в сторону большой старинный фонарь, он принялся за последнюю коробку, стоящую в самом углу, но, порывшись в ней, не обнаружил и в ней ничего полезного. Была пара деталей, но ничего из этого не подходило для его девочки. Поднявшись с колен и отряхнув, насколько это было возможно, джинсы от пыли, Дин вернул все в относительно прежнее положение и повернулся, чтобы убраться отсюда и пожаловаться Бобби на обман и кавардак, но замер, не сделав и шага.

Медленно потянувшись к карману и не сводя взгляда с внезапно возникших призраков, он обнаружил, что оставил пистолет на столе внизу, да и толку от него в любом случае не было бы совершенно.

— Кто вы? — Дин неосознанно напрягся, вглядываясь в трех негров, безмолвно смотрящих на него, и пытаясь понять, что могло вызвать их появление. Определенно, он затронул то, что нежелательно было трогать, но какого черта это что-то делает у Бобби и…

Дин прервал свою мысль, только сейчас заметив, что лица, ноги и руки всех троих были покрыты страшными уродливыми ожогами, одежда висела на них разорванными лохмотьями, и вообще весь вид их говорил о том, что у них была не самая приятная смерть.

— Ты виноват, масса, — хриплым голосом произнес самый старый из негров, смотря на него неподвижным пустым взглядом, отчего тот вдруг ощутил невольную дрожь.

— Боюсь, вы с кем-то меня путаете, — сухо ответил Дин, самообладание вернулось к нему в полной мере в следующую секунду. Он прекрасно знал, что многие призраки теряются в прошлом и настоящем, если не находят покоя, мечутся между двумя мирами и, в конце концов, окончательно сходят с ума. — Кто вы? — повторил он свой вопрос, заранее не надеясь на ответ.

— Ты виноват, масса, — уже громче повторил старый негр, и, не успел Дин моргнуть, как он в мгновение ока оказался прямо перед ним, склоняясь к его лицу. Дина пронзил жгучий холод, выбивший из груди весь воздух, и он хрипло задышал, силясь сделать хоть вдох. — Виноватый заплатит.

В следующую секунду Дин почувствовал, что холод резко пропал и воздух вернулся в легкие. Негров рядом уже не было.

— Вот черт, — Дин сипло сам себе оценил ситуацию и, пошатываясь, начал спускаться вниз по лестнице. Похоже, их относительный отпуск у Бобби провалился к чертям собачьим, дело нашло их даже здесь.

— Ну что, нашел? — поинтересовался Бобби, не отрывая взгляда от книги, и Дин мрачно подумал о положительном ответе, но промолчал. Он дошел до своего стула и рухнул на него, внезапно ощутив, как словно что-то давит на плечи, пригибая к полу.

Сэм поднял голову, чтобы посмотреть на брата, и, заметив его бледность, нахмурился, тут же выпрямившись.

— Что это с тобой? — он тревожно вгляделся в лицо Дина, который мрачным взглядом сверлил противоположную стену. Бобби тоже поднял голову и, оценив вид старшего Винчестера, сдвинул брови.

— По твоему виду не скажешь, что ты был на чердаке, а как минимум в Лабиринте Минотавра, — неудачно пошутил он, но когда Дин ничего не сказал, посерьезнел и рявкнул: — Да что случилось-то?

— Кажется, пора вызывать Дженнифер Лав Хьюитт, — Дин наконец отвел взгляд от стены и уставился прямо на Сэма, который недоумевающе пялился на него. Вздохнув и отметив про себя, что перестал ощущать странную тяжесть, он пояснил: — Я не нашел ничего из того, что мне нужно было, но, кажется, пробудил троечку призраков. Почему ты не сказал, что у тебя там и такое барахло имеется?

Бобби выпрямился на стуле.

— Какое барахло? — немного раздраженно спросил он. — Я не такой дурак, чтобы складывать туда потенциально опасные вещи. Я все проверил.

— Ну а как ты тогда объяснишь тот факт, что на меня накинулись трое негров, пообещали все муки жизни и исчезли? — невесело хмыкнул Дин.

— Что? — возглас Сэма вынудил его снова посмотреть на брата: глаза того стали до смешного огромными, и Дин посмеялся бы, если бы не эта тревога в его взгляде. — Какие еще негры, черт возьми?

Понимая, что, если он сейчас ничего толком не объяснит, эти двое просто загрызут его насмерть, Дин, прочистив горло, принялся рассказывать о том, что произошло, хотя рассказывать было особо не о чем.

— Я шарился в твоих ящиках, Бобби, никого не трогал, а потом, когда собирался валить оттуда, передо мной вдруг появились трое негров — один старый, двое помоложе. Не знаю, что с ними случилось, но видок у них был кошмарный. По-моему, они сгорели заживо, — Дин глухим голосом пересказывал события трехминутной давности. — Я спросил, кто они такие, а этот старый негр сказал мне, что я виноват и я заплачу. А потом они исчезли, — Дин решил не упоминать про жуткий холод, охвативший его, и слабость, тянущую к полу. Призраки иногда имели чудесную особенность портить нервы и здоровье, ничего нового.

— Ты даже тут влипнешь в неприятности, Дин, — пожаловался Сэм. Дин кинул на него слегка раздраженный взгляд и пожал плечами.

— Я-то откуда знал, что…

— Ты не знаешь, что могло вызвать их появление? — перебил Дина Бобби.

— Откуда? Я кучу предметов перебрал, хрен знает, что именно могло спровоцировать их приход. И почему именно сейчас?

— Я же проверял, — пробормотал Бобби, вскочив со стула и устремляясь к лестнице. — Я скоро вернусь, — бросил он на ходу, — и не лезьте за мной, а то еще что-нибудь устроите, балбесы.

Дин и Сэм провожали его недоуменными взглядами, и, когда Бобби исчез из виду, переглянулись.

— Почему у меня такое ощущение, что ты снова влип по самую задницу? — Сэм провел рукой по волосам, уставившись на брата то ли с раздражением, то ли с сочувствием.

— Найду уж выход, — отозвался Дин и, встав, направился к выходу из комнаты. — Пойду на всякий случай за оружием схожу.

— Мое прихвати, — крикнул Сэм в спину брату, и тот, не поворачиваясь, дернул в ответ плечами.

Элкхарт, Канзас. 1862 год

Все было готово для очередной переправы, и Уилл еле заметно нервничал, несмотря на то, что это был далеко его не первый и даже не десятый раз. Но ощущение того, что его поймают, преследовало его всегда, и он никак не мог от него отделаться. Около получаса он проторчал у окна, высматривая хоть малейшее движение на улице, но все было вроде бы спокойно. Осталось только дождаться ночи и начать выводить очередную группу из двадцати человек, которую он уже отправил в тоннель. Конечно, мало приятного было в том, чтобы торчать в холоде и почти кромешной темноте несколько часов, но он всегда так подстраховывался, не изменяя ощущению, что даже незначительная пара часов может сыграть большую роль. В любом случае до этого им приходилось несколько дней жить в сарае, где тоже было не слишком-то комфортно, так что ради свободы могли и потерпеть.

С прошлого похода прошло три дня, и уже на следующий к ним заявилось десять человек, на следующий — трое и на третий — семеро.

Уже смеркалось — оставалось ждать не больше часа.

— Ты волнуешься, — заметила мать, сидя в старом кресле и занимаясь вязанием.

— Нет, — ответил Уилл, не признавая странной дрожи. — Просто погода ужасная.

За окном бушевала гроза, ветер качал кроны деревьев с такой силой, что казалось, они сломаются под этим напором, молнии пронзали облака каждые пятнадцать секунд.

— Ты можешь пойти завтра, — Марта подняла на сына усталый взгляд, — я думаю, тебе не стоит идти сегодня.

— Может, ты и права, — пробормотал Уилл, отворачиваясь от окна и садясь рядом с камином. — Но Дэвид будет меня ждать, и тем более я отправил их вниз. Думаю, через час гроза закончится.

— Будем надеяться, — вздохнула Марта и снова вернулась к вязанию. Спицы быстро мелькали под ее ловкими пальцами, и Уилл, разморенный теплом, исходящим от огня, засмотрелся за их движением.

Он почти уснул, когда в дверь громко постучали, и сон моментально слетел с него. Он вскочил со стула и посмотрел на замершую мать.

— Кого могло притащить в такую погоду?

— Я не знаю, — взгляд Марты был слегка испуганным. — Не могли же они…

— Не могли, — твердо ответил Уилл, хотя сам не был уверен. — Я открою.

— Нет! — Марта вскочила, и клубки с пряжей упали на пол, покатившись под стол. — Пусть думают, что нас нет дома.

Уильям покачал головой и, взяв со стола железный подсвечник, тихо направился к выходу из комнаты.

— Свет от камина видно снаружи, — пробормотал он и чуть ли не на цыпочках подошел к входной двери.

— Кто там? — громко спросил он, напрягшись.

— Мы из рядового состава Теннессийской армии, — ответили за дверью. — Нам дан приказ проверить пограничные города на наличие беглых рабов. Откройте.

Уилл повернулся, чтобы взглянуть на мать, которая, замерев в дальнем углу, в ужасе прижала руки к губам. Он покачал головой, взглядом говоря: «Успокойся», и, глубоко вдохнув, снял засов и открыл дверь. На пороге стояли двое высоких мужчин в военной форме. Понимая, что наверняка делает большую ошибку, но в то же время зная, что, если не сделать этого, будет куда хуже, Уилл отошел в сторону, приглашая их зайти.

— Не думаю, что кто-то забрел бы в такую глушь, — Уилл сжал подсвечник крепче, спрятав его за спиной.

— Как раз в глуши они и бывают, — один из военных мрачно усмехнулся и кивком головы дал знак товарищу проверить соседнее крыло, после чего повернулся к Уиллу. — Не замечали ли вы здесь кого-то подозрительного?

— Мы с матерью почти не выходим из дома, — спокойно ответил он. — Так что мы никого не видели, сэр.

Военный не отрывал от Уилла взгляда, и тот чуть поежился, но выражения лица не изменил.

— Странно, малец, что ты не воюешь, возраст уже подходящий, — протянул он. В это время второй вернулся и покачал головой на вопросительно поднятую бровь. — Значит, пусто, Вилсон?

— Никаких следов, Шон, — грудным басом отозвался тот.

Шон снова повернулся к Уиллу, и выражение его лица неуловимо поменялось, став почти жестоким.

— А вот мне кажется, что они врут, — Шон сделал шаг вперед, Уилл замахнулся подсвечником, но в этот же миг к нему подскочил Вилсон и грубо схватил за руки, вывернув их за спину. Мать вскрикнула.

— Бери ее и веди в сарай, — приказал Шон, — а я займусь мальцом.

Вилсон кивнул и, быстро подойдя к Марте, схватил ее за плечо, грубо дернув за себя. Та закричала и задергалась, пытаясь освободиться, но военный, не обращая на ее потуги никакого внимания, сильно встряхнул ее и потащил за собой.

— Нет! — Уилл задергался в крепкой хватке. — Не трогайте ее!

— Заткнись! — прикрикнул Шон и повел его внутрь дома.

— Оставьте мою мать! Мы ни в чем не виноваты!

— Заткнись, я сказал! — рыкнув, Шон с силой ударил Уилла по лицу, разбивая губу. — Заткнись, или я ее убью.

Швырнув Уилла на кресло, он приковал его руки наручниками к деревянным подлокотникам и веревками привязал ноги. В ходе этого Уиллу удалось лягнуть военного ногой, отбрасывая назад, но тот сразу вскочил и, рыкнув, вновь ударил его по лицу.

— А сейчас, — Шон проверил, что пленник закован крепко, и встал прямо перед ним, — ты мне все расскажешь, — заявил он, глядя прямо в наполненные ненавистью глаза на избитом лице, — в противном случае будет… больно.

Он помял кулаки, щелкая костяшками, и мягко улыбнулся.

Су-Фолс, Южная Дакота. 2010 год

Братья дожидались Бобби в полной тишине, изредка поглядывая в сторону лестницы, и через минут десять Сингер появился на кухне, вид его был мрачнее тучи. Дин и Сэм смотрели на старого друга, не прерывая молчания, пока тот, бормоча себе под нос, что-то выискивал в книжном шкафу. Дин все же не выдержал:

— Бобби, ты можешь сказать, какого черта происходит?

Книга с верхней полки внезапно упала, грохнувшись Сингеру прямо на правую ногу, и вместо ответа Дин услышал лишь отборные маты. Выждав на всякий случай с полминуты форы, он повторил свой вопрос.

— Ищу свою учетную книжку, — Бобби одну за другой вытаскивал книги с полок, просматривая обложки, и каждую из них возвращал обратно с недовольными возгласами.

— Какую учетную книжку? — поинтересовался Сэм, захлопывая все энциклопедии, лежащие на столе, и откладывая их в сторону.

— Тех предметов, что валяются у меня на чердаке.

— О, — выдал Дин и, взглянув на Сэма, улыбнулся, — а я-то думал, что ты изменил себе в правилах порядка. Хотя ключевое слово здесь: «валяются».

Наконец Бобби вытащил то, что ему было надо, судя по изданному звуку одобрения, и сел обратно за стол, принявшись листать оборванные листы.

— И что ты хочешь там найти? — Сэм встал со своего места и подошел к Бобби, встав за его плечом. — Ого. Ты проводишь учет каждый год?

Бобби хмыкнул, продолжая свое занятие.

— Полгода.

— Я же говорил, что он шизанутый, — с восхищением произнес Дин и сделал невинные глаза в ответ на угрожающий взгляд Бобби. — И все же что?

— Хотя бы намек на то, что могло бы вызвать к нам призраков.

— А если… — Дин не договорил, внезапно ощутив сильный невидимый удар по лицу. — Какого хрена!

Бобби и Сэм одновременно вскинули взгляды, уставившись на Дина, который с удивлением рассматривал свои пальцы, покрытые кровью. Он еще раз потрогал разбитую губу и поморщился.

— Дин! — Дин не успел моргнуть, как Сэм оказался рядом, и, наплевав на личное пространство, обхватил ладонями голову брата, наклоняя ее, чтобы получше рассмотреть рану.

— Эй! — Дин возмущенно тряхнул головой и убрал ладони Сэма от своей головы. — Лапы прочь.

— Что произошло? — Сэм полностью проигнорировал замечание Дина и, переглянувшись с Бобби тревожными взглядами, вновь посмотрел на брата.

— Я откуда знаю, — огрызнулся Дин, вытирая кровь; губа саднила от удара. — Меня словно кто-то долбанул по лицу.

— Призраки? — Сэм повернулся к Бобби, который оторвался от своего занятия, и теперь нечитаемым взглядом сверлил Дина.

— Угу, — буркнул Сингер, — в соляном круге, конечно.

Сэм мысленно хлопнул себя по лбу, вспомнив, что каждая комната в доме Бобби всячески защищена от разного вида нечисти. Каждая комната, кроме чердака, как оказалось.

— И что тогда это… — Сэм не договорил, потому что Дин прервал его новым возгласом, полным боли, и он резко развернулся, ожидая увидеть рядом с братом призрака, вендиго, кого угодно, — но никого не было. Только крови на лице брата стало еще больше. Прижимая руку к скуле и шипя сквозь зубы, Дин подошел к раковине и сплюнул туда кровь, а потом повернулся к Сэму и Бобби, лица которых теперь окончательно выражали сильную тревогу.

— Ну? — он сложил руки на груди, пытаясь не обращать внимания на саднящую боль. — У кого-то есть предложения?

— То, что это те негры, это и ежику понятно, — отведя от Дина взволнованный взгляд, Сэм обратился к Бобби, — но вопрос — как?

— Меня больше интересует вопрос: за что? — мрачно поправил брата Дин и, наклонившись, вытащил из морозилки лед, чтобы приложить его к губе.

Бобби молча смотрел на старшего Винчестера, его чуть прищуренные глаза говорили о том, что он о чем-то серьезно задумался. Побарабанив пальцами по книжке с полминуты, он встал.

— Что они сказали, Дин?

— Я уже говорил.

— Что дословно они тебе сказали?

— Я… — Дин потер висок, силясь вспомнить, но как назло боль на лице отвлекала все внимание, размывая картинки. — Говорил один, самый старый… Он сказал что-то вроде… — издав стон бессилия, Дин спрятал лицо в ладонях, но усилившаяся боль в задетой разбитой губе заставила его с ругательствами резко убрать руки. — Он сказал… сказал: «Ты виноват, масса. Виновный заплатит».

— Рабы? — Сэм резко повернулся к Бобби, взгляд которого чуть прояснился. — Это ведь они так называли своих хозяев.

— Похоже на то, — Бобби почесал подбородок, размышляя над сказанным. — Но это все равно ничего не объясняет.

Он схватил со стола книжку и принялся лихорадочно ее листать, водя пальцем по строчкам и разговаривая сам с собой.

— Я вроде как никогда не был рабовладельцем или их сторонником, — сухо ответил на все это Дин. — Гребаный сюрреализм! — рявкнул он, внезапно выйдя из себя.

— Эй, эй, эй, — Сэм уже был рядом, лишь взглядом успокаивая и усмиряя гнев. — Эй, мы разберемся, ясно?

Дин шумно выдохнул и на секунду прикрыл глаза.

— Да, я знаю, — устало ответил он. — Не знаю, что на меня нашло.

Хлопнув брата по плечу, Сэм вернулся к Бобби, пока тот что-то упорно искал в своей книге, и вновь встал за его плечом. Дин отвернулся от них, чтобы взять со стола закрытую бутылку пива, но замер, внезапно зажмурившись.

Перед его глазами мелькнул темный тоннель с висящими по обеим сторонам тусклыми фонарями, в следующий миг сменившись группой чернокожих, которые толпились в одном месте и словно кого-то ждали; после чего раздался испуганный женский крик, и все исчезло так же неожиданно, как и появилось.

Дин резко распахнул глаза, шумно задышав, и схватился за спинку стула, чтобы не упасть от вдруг навалившегося головокружения. Помотав головой, он через пару секунд вернул себе координацию и украдкой оглянулся на Бобби с Сэма, но те, к его счастью, похоже, не заметили его странного приступа. Выровняв дыхание, Дин сделал еще шаг и все же схватил бутылку. Резким движением откупорив ее, прижался к горлышку и осушил ее за один присест почти на половину, наплевав на то, что губы нестерпимо жгло от соприкосновения с жидкостью.

Он жил в совершенно ненормальном мире, но он ненавидел странности.

Элкхарт, Канзас. 1862 год

— Ну что же, парень, — Шон с улыбкой, обещающей мало чего хорошего, стоял напротив Уилла и сверлил его мрачным взглядом; тот, упрямо вскинув подбородок, отвечал ему таким же. — Сознаешься — ничего тебе и твоей матушке не сделаю. Скажу командиру, что дело сделано, а вас не трону.

Уилл не ответил, крепче сжав зубы и с презрением посмотрев на конфедерата. Знал он этих собак прекрасно и их методы тоже знал, так что ни в одном из вариантов событий не было ничего перспективного. Он отвел взгляд от лица Шона, мельком рассмотрев его одежду, и поднял голову, вновь принимая схватку взглядов.

— Ты лжешь, — выплюнул он с презрением, — нет у тебя никакого командира, верно? Ты не военный, ты обычный рабовладелец.

— С чего ты так решил? — в голосе Шона промелькнуло еле заметное волнение, но лицо все так же выражало глумливость и издевку.

— На твоей одежде нет Южного Креста(2). А у них у всех он есть.

— А ты смышленый, — после некоторой паузы произнес Шон. — Но это сути не меняет. Давай попробуем еще раз: ты участвуешь в переселении этого собачьего дерьма?!

Уилл сглотнул, ощутив, как в животе словно осел ледяной ком. От никем не контролируемого рабовладельца, чьей единственной целью было вернуть себе послушных рабов любой ценой, можно было ожидать куда больше вреда, чем от представителей властей. Из тех тоже часто бывали жестокие исключения, но все же у них имелся однозначный приказ, который они в разной степени выполняли. Здесь же невозможно было ожидать чего-то определенного.

— Понятия не имею о чем вы, — Уильям спокойно смотрел в глаза рабовладельца, не ощущая ни капли страха, потому что знал: от него ничего не зависит.

— Нет, ты имеешь! — лицо Шона исказилось ненавистью, замахнувшись, он снова ударил Уилла по лицу. Раздался тихий противный хруст — ублюдок сломал ему нос. Уилл повернул к мучителю залитое кровью лицо и хрипло произнес:

— Нет, не имею, — он пытался не сглотнуть кровь, заполнившую его рот, — от удара он нечаянно прикусил язык. — Потому что собачье дерьмо здесь — это ты.

Уилл подавил стон, когда Шон ударил вновь, на этот раз по солнечному плетению, выбивая весь воздух. Уилл захрипел, согнувшись, но Шон тут же схватил его за волосы, рывком поднимая голову, и свободной рукой принялся безостановочно избивать его. Удары сыпались один за другим, Уилл потерял связь с реальностью, не осознавая ничего, кроме боли, от которой онемело лицо.

Но Шон, видимо, не хотел, чтобы он потерял сознание, так что, прекратив удары, отошел подальше с выражением отвращения, словно не хотел запачкаться. Проглотив кровавую слюну, Уилл поднял голову, глядя на рабовладельца заплывшими глазами.

— Вранье тебе не поможет, — прошипел Шон, склонившись к его лицу и с отвратительным наслаждением втянув запах крови. — Повторяю вопрос: куда ты их отводишь?

Уилл глубоко вдохнул и плюнул ему в лицо.

Су-Фолс, Южная Дакота. 2010 год

На этот раз удар пришел не так неожиданно, но он был сильнее. Охнув и схватившись за сломанный нос, Дин, дезориентированный, отступил назад, врезавшись спиной в столешницу и ударившись об острый угол. Но эта боль была смехотворно ничтожной по сравнению с той, что сейчас разрывала его лицо. Схватив с крючка полотенце, Дин приложил его к носу, и кровь быстро пропитала вафельную ткань.

Перед глазами в точечной черноте вновь мелькнул длинный тоннель, сменившийся через мгновение изображением немного покосившегося деревянного дома, в единственном окне которого виднелся тусклый свет. После этого — снова истошный женский крик и скрип половиц, кажущийся слишком громким в полной тишине.

Дин не сразу заметил, что Сэм трясет его за плечи и что-то орет в лицо: прошло около тридцати секунд, прежде чем он смог сфокусировать взгляд на брате и более-менее осмысленно посмотреть на него. Прогнав морок, он убрал полотенце от лица, чтобы ответить Сэму, как в тот же миг ощутимый удар в солнечное плетение согнул его пополам. Дин издал хрипящий звук, изо всех сил стараясь вернуть воздух в легкие, но, проиграв, повалился на колени, тут же почувствовав новый каскад боли. Невидимые удары сыпались на его лицо, не позволяя и секунды передышки, невольно он скрючился на полу, прикрывая лицо, словно это могло бы спрятать его от боли.

Он не слышал, что совсем рядом вопил Сэм, как пытался поднять его с пола, сосредоточившись лишь на одном: не отключиться. Но он все же дождался секунды освобождения, и ему удалось выговорить разбитыми губами:

— Тоннель… рабы… подземка…

Бобби, который до этого момента с ужасом смотрел на то, как на лице Дина один за другим появляются из ниоткуда все новые кровоподтеки и синяки, бессильный что-либо сделать, подскочил, словно его ударило током, и лихорадочно залистал свою учетную книгу. Сэм в это время, испуганный куда больше, поднял брата с пола и почти на себе потащил его к дивану на гостиной.

— Кажется, я знаю, — отрывисто бросил Бобби и слетел со стула как ракета. — Я быстро.

Сэм лишь кивнул, не отрывая от брата панического взгляда. Дин сидел на диване, чуть покачиваясь, но, когда Сэм попытался его уложить, издал хриплый рык и замотал головой, выражая протест. Глаза заплыли от синяков, и вообще Дин выглядел просто ужасно — Сэм вообще не мог понять, как он до сих пор в сознании.

Убедившись, что брат сидит, Сэм быстро сбегал на кухню и, намочив полотенце, вернулся к брату, который смахивал на жертву авиакатастрофы.

— Не дергайся, я хоть немного уберу кровь, — пробормотал он, аккуратно прижимая полотенце к щеке.

— Хватит практиковать свой щенячий… взгляд, — Дин поморщился, губы при каждом движении саднили, но изображать здесь перед родными умирающего он не собирался. — Я чувствую себя грушей для битья.

— Знатно тебя отдубасили, — тихо сказал Сэм, стирая кровь со лба Дина, аккуратно огибая разбитую бровь. Дин вздрогнул, когда Сэм ненароком задел ладонью его разбитый нос, и зашипел от боли.

— Прости, — Сэм отдернулся и слегка испуганно уставился на брата, но тот кивком попросил продолжать, хотя было видно, что каждое прикосновение причиняет ему боль.

— Я не… — новый удар на этот раз прилетел по ребрам, и Дин чуть не слетел с дивана вместе с Сэмом, который, не ожидав такого, резко отодвинулся, замерев с поднятой рукой, сжимающей полотенце.

— Сукин сын, — просипел Дин, обхватывая себя двумя руками. — Я не могу даже ответить.

Он попытался не обращать внимания на взгляд Сэма, который выглядел так, словно готов в любую секунду вскочить и отпрыгнуть в сторону, словно он, Дин, — это бомба замедленного действия. Хотя Дин прекрасно знал, что напряжение, сквозившее в каждом мускуле Сэма, на его лице, на самом деле в большей мере первобытное желание защищать и грохнуть того, кто его избивает. На одну секунду Дин даже порадовался, что это он играет роль боксерской груши, потому что это было лучше, чем смотреть, как кто-то делал бы то же самое с Сэмом.

Выровняв дыхание и игнорируя тупую боль в ушибленных ребрах, Дин вернулся в исходное положение, стараясь не показывать ни малейшим жестом, что он ощущает себя, как фарш в мясорубке.

Поколебавшись, Сэм подвинулся обратно и с выражением чуть ли не муки на лице принялся вытирать оставшуюся кровь.

— О Боже, тебе бы в театре играть, — Дин попытался закатить глаза, но лучше бы он этого не делал. Прикусив губу, которая, онемев, уже не чувствовала боли, Дин подавил рвущиеся наружу ругательства вперемешку со стоном боли. В гостиную в этот момент зашел Бобби, что-то держа в обеих руках.

— Я надеюсь, это сработало.

Приглядевшись, Сэм понял, что это обломки старого керосинового фонаря.

— Зачем это? — спросил он, не прерывая своего занятия и отсчитывая про себя числа, — просто чтобы успокоиться.

— То, что держало этих призраков здесь, — Бобби швырнул остатки бывшего раритета в мусорную корзину и встал напротив братьев, с непонятным выражением лица наблюдая за тем, как Сэм, словно курица-наседка, кудахчет над раненым Дином. — Дин сказал про тоннель, и я подумал, что здесь речь идет о Гражданской войне, оттуда и рабы, и все сходится.

— Это ты про переселенцев Конфедерации? — Дин посмотрел на Бобби мутным взглядом.

— Вероятность этого девяносто процентов. У меня из всего барахла только этот фонарь времен Гражданской войны, и я думаю, он каким-то образом участвовал в этом всем.

— В тоннеле, — Дин рыкнул от боли, когда грубая ткань царапнула по разодранной щеке. — Такие фонари висели в тоннеле.

— Значит, я…

— Ошибся, — мрачно закончил за него Сэм, наконец закончив вытирать кровь. Опустив руку, Сэм повернулся на диване, но от брата не отодвинулся и посмотрел на Бобби тяжелым взглядом. — Буквально около полминуты назад Дина опять…

Бобби смачно выругался, причем такими словами, которые ни Сэм, ни Дин ни разу не слышали. Сингер проигнорировал ошарашенные взгляды братьев и, резко развернувшись, большим шагом направился на кухню.

— Я позаимствую твой ноутбук, Сэм, — безапелляционно заявил Бобби и, не дав Сэму и рта раскрыть, схватил упомянутый предмет со стола и вернулся обратно в гостиную.

— Что ты хочешь там найти? — Дин осторожно дотронулся до опухшей щеки, та отозвалась жгучей болью, и он отдернул руку.

— Как избавить тебя от этих уродов, — пробурчал Бобби, что-то быстро набирая на клавиатуре. — Я уверен, что именно этот фонарь был связующим звеном, и я его уничтожил, но нихрена не сработало. Поэтому как вы думаете, что теперь надо делать? — в голосе Бобби не было и капли сарказма.

— Посолить и сжечь кости, — бездумно бросил Сэм, краем глаза наблюдая за Дином и перебирая в голове различные варианты причин происходящего.

— Гениально, — хмыкнул Бобби, на секунду подняв голову от экрана и смерив Сэма раздраженным старческим взглядом. — Учитывая, что Дин сказал, что они сгорели заживо. И мне кажется, у нас нет времени ехать через пол-Америки, чтобы сжечь кости, даже если они и остались.

Дин осторожно встал с дивана и замер на мгновение, проверяя свое равновесие. Голова страшно гудела и немного кружилась, но он всеми силами пытался это игнорировать.

— Я не уверен, Бобби, — заметив, что Сэм готов вот-вот вскочить вслед за ним, собираясь играть роль трости, Дин категорически покачал головой. — Но было похоже.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Сэм. — Я вызвал бы этих уродов на тет-а-тет и выбил бы им мозги.

— Для этого сначала нужно узнать кто они, что я и собираюсь сделать, — отрубил Бобби. — Так что заткнитесь и не мешайте.

Через десять минут относительного спокойствия, пока Бобби бороздил просторы различных архивов, а Сэм наблюдал, как коршун, за братом, который мотался по комнате из стороны в сторону, прикладывая к избитому, покрытому синяками и кровоподтеками, лицу примочку, Дин вдруг повалился на пол прямо посреди гостиной, на периферии мутнеющего сознания понадеявшись на то, что раздавшийся хруст — не от сломанного ребра, а от того, что он приземлился на спрятанные под ковром чипсы.

— К черту! — проорал Сэм, подскочив к брату и упав рядом с ним на колени. От его крика и взволнованных матов Бобби где-то позади Дин смог ухватиться за реальность, и с перекошенным от боли лицом попытался сказать Сэму, чтобы тот не вопил, но вместо звуков из его горла вырвался какой-то писк. — Кас!

— Не… надо, — прошептал Дин, схватив брата за предплечье, но тот даже не посмотрел в его сторону, продолжая взглядом сверлить потолок.

— Кас! Черт тебя подери, да появляйся ты уже! — на лице Сэма странным образом перемешались волнение напополам с гневом. — КАС!

— Ты звал меня? Сэм? — за спиной, как всегда неожиданно, как бы ни парадоксально это ни звучало, раздался невозмутимый голос, и Сэм чуть не подпрыгнул. Он повернул голову и уставился на ангела, чуть ли не прожигая взглядом дырку в нем.

— Представь себе! — он все же не удержался от язвительного тона. — Вылечи его, — Сэм сжал ладонью предплечье брата, который всеми силами попытался придать себе сидячее положение, но хватка Сэма не позволяла.

— Да отпусти же ты уже, — недовольно прорычал Дин. Сэм убрал руку только для того, чтобы обхватить Дина за плечи и помочь ему сесть. Дин поморщился.

— Что произошло? — Кастиэль, подойдя ближе, с еле заметным волнением посмотрел на опухшее лицо Дина.

— Просто вылечи! — Сэм шумно выдохнул. — Я потом объясню.

Решив пока не приставать с расспросами, Кас опустил ладонь на макушку Дина, позволяя целительной энергии течь из нутра в руку, но…

Дин ожидал, что сейчас, как всегда, по телу пробежит приятное тепло, за секунду изгоняющее боль, но прошла секунда, две, три, а тело все так же ломило, лицо горело от ударов.

— Что? — Сэм с паникой взглянул на ангела, лицо которого выражало недоумение. — Что случилось?

— У меня не получается вылечить его, — пробормотал Кас, направляя новый заряд энергии, но результат получился таким же: эта энергия скапливалась в его ладони, но, вместо того чтобы идти дальше, просто оставалась там, будто запертая. — Не понимаю, в чем дело.

— Что значит — ты не можешь вылечить его? — громкость голоса Сэма возросла на десять децибел, и Дин сжал его плечо, чтобы тот успокоился.

— А вот это ты понимаешь? — внезапно Бобби вырос рядом с ними словно из-под земли, держа в руках ноутбук. Вид его был мрачнее тучи, а взгляд обещал ангелу не самые приятные вещи.

— Помоги встать, — ненавидя себя за эти слова, попросил Дин и сжал зубы, когда Сэм, приобняв его, поднял с пола и аккуратно усадил на диван. Бобби и Кастиэль молча наблюдали за ними, только если лицо ангела было отрешенным, Бобби, судя по его виду, очень сильно злился.

— Что ты нашел? — поинтересовался Сэм, хотя все его мысли сейчас занимал вопрос о том, почему Кас не может помочь Дину.

— А вот что, — Бобби сунул ноутбук Сэму в руки и отошел назад, сложив руки на груди. — Выкопал в одном архиве.

— Что там… — Дин придвинулся ближе, чтобы рассмотреть изображенное на экране, но, когда ему это удалось, подавился дальнейшими словами.

— Какого. На хрен. Черта. — Вид Сэма хоть и был совершенно спокойным, но чуть дрожащий голос выдавал все его эмоции. Он поднял глаза на Каса, который стоял сбоку от них, неподвижным взглядом глядя на экран. — Может, объяснишь?

— Да, — сухо произнес Дин. — Думаю, нужны объяснения.

С черно-белой фотографии на экране монитора на него смотрел молодой паренек, одетый в тонкую рубашку и штаны с подтяжками. Длинные, растрепанные русые волосы доходили ему почти до плеч, подбородок обрамляла рыжеватая щетина, на носу с горбинкой виднелась небольшая царапина. Парень улыбался — слегка грустно — и обнимал за плечи черноволосую женщину, которая, по всей видимости, была его матерью.

Дин еще мгновение сканировал взглядом парня, который был практически его копией, и поднял голову, даже не поморщившись, когда резкая боль прострелила в груди.

— Ну? Я жду.

Элкхарт, Канзас. 1862 год

Кажется, Уилл отключился на какое-то время, потому что сначала не понял, что говорил ему Шон, и вообще не осознавал, где он находится. Окружающее расплывалось перед глазами, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы вернуть более-менее нормальную видимость.

Губы Шона шевелились. но Уилл не слышал ни слова из сказанного, впрочем, ответ у него был один на любую фразу.

— Пошел ты, — прохрипел он.

— Ты доигрался, малец, — донеслось до него как из-под толщи воды, и в следующую секунду Уилл понял, что его ноги отвязаны, и Шон снимает с него наручники. Как только тот освободил ему одну руку, Уилл слабо замахнулся, чтобы ударить его по лицу, но Шон моментально перехватил его кулак и резким движением вывернул назад. Кость с противным звуком хрустнула, и Уилл, не сдержавшись, завопил от ужасной боли.

— Если ты не хочешь, чтобы твоя мать умерла, в твоих интересах сознаться и сказать мне, куда ты водишь этих ублюдков, — Шон склонился к окровавленному лицу Уилла, брызнув на него слюной. Уилл в отвращении попытался отвернуться, но не смог пошевелить шеей.

— Ты в любом случае убьешь нас всех, — прохрипел он, стараясь не выдавать голосом горе, охватившее его, — так что сделай это быстрее.

— Что ж, ты сам напросился, — Шон дьявольски улыбнулся и, одной рукой схватив Уилла за плечо, выдернул его из кресла, швырнув на пол возле затухающего камина.

— Очень… очень храбро с твоей стороны бить лежачего, ублюдок, — это все, на что хватило Уилла, прежде чем ад обрушился на него всем весом. Он знал, что не будет никакой пощады, и не собирался просить ее, лишь пытался не издавать никаких звуков, принимая на себя жестокие удары. Шон пинал его в живот, в грудь, по спине, изредка делая минутные передышки, чтобы задать один и тот же вопрос.

Уилл собирал в себе все оставшиеся силы, мечтая только об одном: потерять сознание — и отвечал ему одной и той же фразой, с каждым разом тише и тише. Шон свирепел все больше, удары становились сильнее, сыпались градом один за другим по всему телу, и через десять минут на Уилле не осталось ни одного не тронутого места.

Он лежал, дрожа, на полу, не в силах даже издать стона, — всю грудь будто перемололи молотком, он даже не понимал, когда делает вдох, а когда выдох, не понимал, дышит ли еще. Но спасительная темнота так и не приходила, боль, словно издеваясь, напоминала о себе в каждой части тела: в сломанном левом запястье, в вывихнутой правой руке, раздробленных пальцах ног… Он был разломанной марионеткой, которой подрезали ниточки и бросили лежать на грязном полу, оставив пялиться в потолок бессмысленным пустым взглядом, ожидая конца. Который тащился медленно и мучительно, как несмазанная телега.

Уилл понимал: осталось не очень долго, сукин сын оббил ему все, что можно было оббить внутри, но этого «не очень долго» нужно было дождаться.

— Какого черта ты с ним сделал?! — Уилл заставил себя прогнать туман перед глазами — насколько это было возможным — и прислушаться. Как он понял, это подоспел второй, который ушел с его матерью. — Он же так точно ничего не скажет!

— Он ничего и не сказал бы, — Шон с силой толкнул Уилла носком сапога, заставляя перекатиться на спину. — Крепкий овощ попался.

Вилсон смотрел на товарища с еле скрываемым ужасом — он понятия не имел, что тот способен на такое. От матери парня он также не добился признания, но он хотя бы попытался ее допросить.

— Что ты хотел? — Шон отвел взгляд от еле дышащего парня. — Ты убил его мать?

— Нет, — жестко ответил тот. — Я нашел в сарае подвал, думаю, тебе стоит взглянуть.

— Что я не видел в подвалах?

— Он совершенно пуст, — Вилсон бросил на Уильяма короткий взгляд, полный сожаления. — Мне это показалось странным. Нужно его осмотреть.

Шон торжествующе посмотрел на Уилла, который никак не реагировал, лишь издавал слабые хрипящие звуки, и, отвернувшись, хлопнул Вилсона по плечу.

— Пойдем. Но, думаю, осматривать его и не стоит.

Тяжелые сапоги застучали по дощатому полу, и шаги вскоре затихли. Уилл с усилием приоткрыл набухшие веки и уставился на потолок, не в силах не то что встать, но даже пошевелить пальцем.

Он принялся считать до ста, чтобы не потерять сознание, хотя больше всего на свете ему хотелось утонуть в мягкой темноте и остаться там. Он досчитал до пятидесяти, когда снаружи раздался оглушительный взрыв, и пространство за окном на мгновение осветилось ярким светом.

«Сарай. Тоннель. Мама», — это было последнее, о чем он подумал, прежде чем оставить борьбу.

Су-Фолс, Южная Дакота. 2010 год

Дин, Бобби и Сэм молча смотрели на ангела, который с невозмутимым видом продолжал пялиться на экран, словно не расслышав их слов, что увеличивало их подозрения троекратно.

— Кас, — голос Дина слегка прерывался от боли и еле сдерживаемой злости. — Лучше не делай вид, что ты сейчас гуляешь в Эдемских садах. Кто это, черт возьми?

Кастиэль вздрогнул, словно действительно вернулся откуда-то из своих мыслей, и окинул взглядом всех троих.

— Это Уильям Гейт с его матерью Мартой, — произнес он, чуть помедлив, — фото сделано за несколько месяцев до начала Гражданской войны, ему здесь двадцать два. Он был одним из тех, кто помогал рабам бежать на Север, работал проводником.

Перед глазами у Дина вновь мелькнул темный сырой тоннель, и он зажмурился, стараясь прогнать видение, поэтому чуть не пропустил следующий вопрос от Сэма:

— Что с ними случилось?

— Нет, стоп, — Дин сжал ладонями виски — те, казалось, сейчас лопнут от давления — и вскинул голову, посмотрев Кастиэлю прямо в глаза. — Почему он похож на меня? Думаю, это сразу объяснит нам то, какого черта я сейчас сижу в крови и смотрю старое черно-белое кино.

Кастиэль отвел взгляд, на его лице мелькнула неуверенность, не оставшаяся незамеченной никем из троих.

— Лучше бы тебе сказать всю правду, пернатый, — пробурчал Бобби, поправив кепку на голове, — во имя избавления от проблем и тебя, и нас.

Кастиэль переводил взгляд от одного к другому, и хотя он всем своим видом выражал спокойствие, было совершенно ясно, что тот сейчас мечется между двумя крайностями: приказом и дружбой.

— Ведь вы и так это уже поняли, — просто сказал он.

— Нет уж, — прорычал Дин, пытаясь встать, но Сэм не позволил ему этого сделать, схватившись за него волчьей хваткой и усаживая обратно. — Если ты сейчас начнешь впаривать про реинкарнации, клянусь, я выщипаю все твои перья и набью ими подушки, — его глаза метали молнии. — Потому что это невозможно. Потому что он — не я.

Сэм не отпускал брата, продолжая удерживать его в сидячем положении, хотя у самого было сильнейшее желание вскочить и вытряхнуть из ангела всю правду. Он напрягся, услышав слова Дина, но решил пока не мутить воду и выводить Дина из себя. Переглянувшись с Бобби, он слегка кивнул.

— Он — не ты, Дин, — Кастиэль говорил мягко, почти убаюкивающе, но взвинченного Дина сейчас это не могло остановить. — У каждого человека в мире, не только у тебя, у каждого есть его прошлое «я», но это не означает, что человек проживает жизнь несколько раз в виде реинкарнаций, — Кас встал позади кресла, расположенного напротив дивана, и положил руки на спинку, — просто потому, что это не один и тот же человек.

— Что-то я ничего не понял, — Сэм потер лоб, — ты несешь какую-то околесицу, не обижайся, честно. Сначала ты говоришь про прошлое «я», а потом — про то, что это не один и тот же человек.

Кас вздохнул — это выражало его нетерпение.

— Прошлое относительно. Так же, как и будущее, и настоящее. Сэм, у тебя есть прошлое, как и у всех, но ведь ты теперь и ты в прошлом — это не один и тот же человек, верно? Уильям, — Дин вздрогнул, — это не Дин, так же, как и Дин не Уильям. Душа Дина имеет крошечный отросток души Уильяма, но…

— Ты все ведешь это к тому, — голос Дина был обманчиво тих, — что я в прошлой жизни провожал негров на прогулки, но при всем при этом это не я. Я примерно улавливаю твою мысль, — он хмыкнул, — что вся суть в том, что мне правильнее считать его дальним предком, а не вышедшей из срока годности версией себя. Но вот в чем штука: долбят его, а больно мне, — последние слова походили чуть ли не на шипение — Дин уже понял, в чем была причина этого всего, — так что можешь не вешать мне лапшу на уши. Я все понял. Вы для этого вытащили мою — его, нашу, какая разница, — душу из тела, чтобы я так же, когда придет момент, покорно принимал на себя удары, не имея возможности сопротивляться, потому что так решила благая цель?!

Картинки прошлого — не совсем его прошлого — промелькнули перед глазами за секунду, и Дин теперь знал все, что ему было нужно знать.

— Я не лгу, Дин, — голос Кастиэля похолодел. — Потому что это не ты. Ты ведь не можешь вспомнить все, не правда ли? — Кас в упор посмотрел Дину в глаза. — Не помнишь всю жизнь. Потому что это не твоя жизнь, Дин. Ты не провожал негров на, как ты выразился, прогулки, потому что ты, Дин Винчестер, родился почти на сто лет позже этого. Да, душа — частично одна на двоих, изношенная в разной степени, но он и ты — не один и тот же человек.

Бобби и Сэм молчали, таращась на ангела, видимо, не находя слов для всего этого, Дин продолжал смотреть куда-то в стену с жестоким выражением лица.

— Если хочешь знать, — Кас все же не выдержал, — Бобби вообще был спившимся монахом, который затем пас свиней, — Бобби на этих словах дернулся и сматерился себе под нос, бросив на ангела яростный взгляд, — не Бобби, то есть… вы поняли. А Сэм…

— Нет, спасибо, — Сэм поднял вверх ладони, прерывая пламенную речь Каса и не обращая внимания на чуть ехидный взгляд брата. — Все мы когда-то были одной обезьяной или, более того, сварились из одного бульона, и мне этого знания хватит. Но ты так и не сказал, почему не можешь вылечить Дина.

Кас встретил взгляд Дина — тот тоже теперь понял причину.

— Я не могу, пока призраки его не отпустят, — тихо сказал он.

— Они должны простить его, — подал голос Бобби, осознав, о чем речь. — И освободить.

— Но за что? — Сэм с отчаянием посмотрел на ангела. — Он же им помогал, а не убивал.

Дин слегка сжал предплечье брата, вынуждая посмотреть на себя.

— Сэмми, помнишь ту девушку на дороге? — Сэм кивнул. — Она не могла отличить настоящее от ненастоящего, застряла в этой временной петле. Видимо, эти призраки тоже не смогли найти покоя, и воспоминания исказились, их гнев, который не нашел выхода, преобразился в…

Дин не смог договорить, потому что в следующий момент на его тело словно посыпались огромные камни. Он наклонился вперед, пытаясь заглушить боль, которая все обрушивалась и обрушивалась на него, почувствовав, как рука Сэма исчезла с его предплечье, и в следующий миг он уже лежал, скорчившись, на ковре, под градом невидимых пинков.

— Но сделай же ты что-нибудь, черт возьми! — где-то совсем рядом завопил в отчаянии Сэм. — Что с ним сделают?

— Уильяма с матерью выследили два рабовладельца, — с лица Каса слетела маска спокойствия, он с болью смотрел на Дина, больше всего желая помочь ему. — Они… ты видишь, они допрашивали его и мать и… Потом они взорвали сарай вместе с входом в тоннель, и его завалило. Вместе с людьми, которые ждали своего проводника. И мать, и эти двое погибли под обломками. А призраки чернокожих…

— Да какая мне разница, что с ними стало! — Сэма трясло, он не мог смотреть, как извивается под ударами, которые нельзя отбить, его брат, как он обхватывает себя руками, стараясь спрятаться от того, от чего невозможно, беспомощный, ненавидящий свою беспомощность, но не имеющий возможности сопротивляться ей. — Что с…

Кастиэль отвел взгляд от Дина, странная ярость клокотала в нем, грозя выплеснуться наружу, но голос, которым он произнес следующие слова, был очень тих:

— Уильям Гейт умер от внутренних кровотечений через час после того, как тоннель завалило, там же, где его оставили.

Сэм замер, переглянувшись с Бобби, глаза которого выражали такой же ужас.

— Он же убьет его, — прошептал он побелевшими губами, вся его сущность рвалась к брату, но, если бы Сэм начал удерживать его, это могло лишь усугубить последствия. — Он же его… убьет. Этот сукин сын УБЬЕТ его! — последние слова он почти что проорал, сам понимая бесполезность своей паники. Но смотреть… слышать звук ломающихся костей, ничего не делать — было невыносимо. Сэм знал, что… случись это, Кас все равно вернул бы Дина, и это, наверное, даже заняло у него не много времени, но черта с два Сэм позволит этому произойти. Он не собирался проходить это еще раз, ему хватило и того огромного стажа, что у него уже был.

Дин вдруг схватился за Сэмову рубашку, словно безмолвно ища поддержки, — это было совершенно не осознанное движение, Дин не понимал ничего, кроме того, что тело взрывается под многочисленными ударами, но этого жеста было достаточно для того, чтобы заставить Сэма почти сломаться.

У Дина не было сил даже открыть глаза — всю свою выдержку он тратил на то, чтобы продолжать дышать и давить в себе боль в сломанных ребрах и конечностях. Ничтожные минуты остановок давали ему лишь шанс на вдох, не более, после чего он снова тонул в пучине. Он слышал, как хрустят кости, ломаясь под тяжестью невидимого сапога, он ощущал горячую кровь на своем лице, стекающую на шею и грудь, он почти чувствовал, как сломанное ребро рвет селезенку, и мог лишь на грани бреда подумать о том, что хорошо, что не легкое. Он чувствовал лишь боль, он был сплошным комком боли, состоял из нее целиком и полностью и мечтал лишь об одном: о тьме.

— Да что же ты за ангел такой, раз не можешь ему помочь! — рявкнул Бобби, его сердце рвалось на ошметки, когда он смотрел, как мучился Дин, как медленно умирал под жестокими ударами. — Черт бы вас всех побрал!

Он метнулся к окну, на ходу выхватив перочинный нож, который таскал везде с собой, и изо всех сил долбанул по тоненькой пластиковой трубке, тянущейся вдоль стены под окном. Трубка лопнула, и из нее посыпались мельчайшие бисерины соли, засыпая пол.

Дин внезапно захрипел, из его рта выступила кровавая пена, диким контрастом отпечатываясь на бледной коже.

— Кас! — Сэм поднял на ангела полный мольбы взгляд, его глаза блестели от беспомощных, злых слез, нижняя губа дрожала, и больше всего он мечтал сбежать отсюда, лишь бы не видеть и не слышать, и хотя он все равно не мог ничего сделать, это было бы предательством. — Сделай что-нибудь…

Ангел отступил назад, боль отразилась в его взгляде, когда он покачал головой.

— Я не могу, Сэм.

Дин внезапно затих — удары прекратились. А он все еще был в сознании.

— Он не виноват, ублюдки вы негритосские! — словно эхом до него донесся голос Бобби, и Дин с усилием открыл единственный глаз — второй окончательно заплыл.

— Сэм, — прохрипел он, и брат тут же появился в его поле зрения, склонившись над ним, испуганный и с блестящими огромными глазами — точно побитый щенок. Это почти заставило его улыбнуться — если бы он мог улыбаться. — Я…

Воздух застрял посреди глотки, и Дин подавился дальнейшими словами, отчего напугал Сэма еще больше. Сжав кулаки так, что ногти до боли впились в ладони, Сэм выдохнул и зажмурился на мгновение, стараясь успокоиться, после чего сел прямо на пол рядом с братом, почти невесомо положив руку на его плечо, — чтобы тот ощущал его присутствие.

— Нам нужно вызвать их сюда, — глухо сказал он. — У Дина осталось меньше часа.

— Я бы уже давно это сделал, но видишь ли, не знаю даже их имен, — мрачно отозвался Бобби. — Так что… — спокойствие ему изменило, и он заорал: — Тащите сюда свои черные задницы, иначе я отправлю вас в Ад жариться навечно!

Сэм и Кастиэль, отвлекшись от Дина, немного удивленно посмотрели на обычно спокойного и невозмутимого Сингера, и если бы не ужас, клокочущий внутри, Сэм бы рассмеялся.

— Не думаю, что…

Сэм резко замолчал, когда, стоило ему моргнуть, в метре от него появилась толпа негров, трое стояли чуть впереди ото всех и молча смотрели на Дина, слишком спокойно и отстраненно смотрели. Их тела были обожжены до мяса, обрывки одежды обгорели, не прикрывая страшных ран.

Сэм вздрогнул, осознавая, что от его слов сейчас может зависеть очень многое.

— Слушайте, — получилось слишком хрипло, и Сэм прокашлялся, прежде чем продолжить. — Он не виноват, вы… помните неправильно, он старался вам помочь. Там… есть его фотография, где написано, что он был один из тех, кто помогал вам. Он… он умер, защищая вас.

Сэму было плевать, что его речь похожа на лепет маленького ребенка, плевать на то, что они, возможно, даже не слышали его, плевать на то, что он мог просто угрожать им, требуя отпустить его брата, мог включить на полную катушку режим охотника, но он знал: сейчас он не был охотником, сейчас он был просто братом, теряющим свою семью. И он просто хотел, чтобы его поняли.

Негры не шевелились, продолжая смотреть на лицо Дина, они словно пытались увидеть то, что не было видно остальным.

— Я могу показать вам, — сказал Кас, но те обратили на него столько же внимания, сколько и на Сэма. — Он не врет.

Дин рядом с Сэмом вдруг слегка завозился и, повернув голову, но не поднимая ее, посмотрел прямо в глаза старого негра.

Кадрами перед ним пронеслось несколько картинок: негр улыбается и снимает со своей шеи грубую деревянную фигурку волка на бечевке и протягивает ее… ему.

— Простите меня, — еле слышно прошептал он, совсем не ощущая вкуса крови во рту, боль отступила на задний план, оставляя лишь сожаление. — Простите…

— Масса Уильям не виноват, — сказал негр спустя пять секунд, растянувшихся на вечность, его лицо дрогнуло, и черты чуть разгладились. — Масса Уильям спас нас. Мы виноваты.

После этих слов словно щелкнули каким-то рубильником: рабы все так же неподвижно смотрели на Дина, с их лиц ссыпалась, отшелушившись, глиняная маска, и наконец можно было увидеть их, жуткие раны медленно, но как-то неуловимо затягивались.

Старый негр слегка улыбнулся, он будто стал моложе — тяжесть прошлого упала с его плеч, и наступил долгожданный покой.

— Спасибо вам.

Он поднял голову, разглядывая солнце, которое видел только он и люди позади него, и… ушел.

Они ушли одновременно, прощенные и прощающие, так же, как Молли. Сэм еще мгновение пялился в пустоту, но, через секунду опомнившись, резко вздрогнул и посмотрел на Кастиэля.

— Кас… — с мольбой в голосе прошептал он: Дин после того, как выдавил из себя три слова, замер и больше не шевелился, лишь его грудь слегка поднималась и опускалась от тихого свиста, в которое превратилось его дыхание.

Тот отрывисто кивнул и, сделав два стремительных шага, присел рядом с Дином на одно колено, поднеся руку к его груди. Ладонь засветилась, и наконец тепло все же прорвалось наружу. Кас еле слышно выдохнул, ощущая, что раны — снаружи и внутри — исчезли, и через мгновение только лужа крови на полу напоминала о том, что еще секунду назад Дин лежал здесь, избитый до полусмерти.

Лужа крови и воспоминания, которые никто из них не выжжет из памяти.

— Ты как, старик? — Сэм забросил себе очко на счет, обнаружив, что голос больше не дрожит, а руки не трясутся, и встал на ноги, сразу протянув руку брату, который, стоило Касу убрать руку, сразу зашевелился и попытался подняться. Дин, морщась от слабой ломоты во всем теле, схватился за ладонь брата, отлепляя свое тело с пола.

— При виде афроамериканцев я теперь всегда буду чувствовать себя не в своей тарелке, — пробормотал Дин и, выпустив руку брата — перед этим коротко сжав ее в выражении поддержки и успокоения, — повернулся к ангелу.

— Спасибо, Кас, что не дал загнуться, — благодарно улыбнулся он, но почти сразу его лицо помрачнело. — И спасибо, что раньше не сообщил про эти гребаные реинкарнации.

— Это не… — начал Кастиэль, но Дин прервал его, подняв руку.

— Какая разница, теперь я буду всегда думать, что умер молодым.

— Ну так сделай милость тогда, — буркнул Сэм, который терпеть не мог неудачные высказывания Дина, — не скопыться тут раньше времени и проживи еще за ту жизнь. А эти… — он бросил злой взгляд в пустоту, где недавно стояли негры, — даже не извинились за то, что чуть тебя не убили.

— Чтобы превратиться в кряхтящую плесень? — Дин проигнорировал последнюю фразу и посмотрел на брата как на придурка, но в его глазах сверкали смешинки.

Ненароком захватив краем взгляда следы крови, он чуть вздрогнул, но выражение его лица ничуть не изменилось.

Бобби покачал головой, усмехнувшись себе в усы: только Дин мог через минуту после того, как лежал чуть ли не на смертном одре, пускать дурацкие шуточки о смерти и вести себя как ни в чем не бывало.

— Балбесы, — пробормотал он себе под нос, думая о том, что эти двое когда-нибудь доведут его до сердечного приступа, и направился к шкафу, чтобы засунуть книгу обратно на полку, но по большей мере, чтобы никто не увидел, как у него дрожат руки.

Дин, Сэм и Кас замолчали, переглянувшись между собой, напряжение и страх тонкой пылью оседали вниз, хотя пройдет еще достаточно времени, чтобы Сэм смог забыть это как страшный сон, — так же, как он долго и мучительно забывал те сотни чертовых вторников.

Как и Дин долго не забудет ощущение беспрерывно ломающихся костей и разрывающихся органов.

— Ну что ж, — Дин хлопнул в ладоши, отвлекая Сэма от мрачных мыслей; он сам хотел заняться чем-нибудь, лишь бы на время не думать о том, что еще пять минут назад он валялся на полу, скрючившись в позе эмбриона, униженный, беспомощный, как младенец, и разбитый, — локальные проблемы устранены…

Он обошел Сэма, слегка толкнув его плечом, и приземлился на стул, чуть ли не с энтузиазмом открыв новую книгу с длинным нудным названием. Поднял голову и подмигнул брату и ангелу.

— …займемся Апокалипсисом?

___________________________

(1) Джефферсон Дэвис — первый и единственный президент КША.

(2) Южный Крест — боевое знамя Конфедерации, представляющее собой 13 звезд, вписанных в синий диагональный крест на красном фоне. Каждая звезда — штат Конфедерации, включая Кентукки и Миссури. Я знаю, что это флаг, а не распознавательная заплатка на форме, но допустила небольшую вольность.

02.02.2015м