Ночь длиною в жизнь (джен)

Шел третий час совещания неполного состава Уизенгамота, когда совы стали прибывать в таком количестве, что пришлось наложить на зал чары, временно прекратив доступ почтовых птиц к адресатам, и поднять на дежурство всех сотрудников министерства. Поэтому одно срочное письмо глава Уизенгамота прочел лишь под утро — секретарь заседания не счел его важным.

«Уважаемый профессор Дамблдор!

Дом в развалинах.

Мальца не нашел.

Магглы набежали позже.

Хагрид».

Надо отметить сразу, что письмо профессору Дамблдору весьма и весьма не понравилось. Он нахмурился, и если бы мы могли услышать его мысли, то узнали бы, что он задает себе один и тот же вопрос: «Неужели предатель убил мальчика?».

Неизвестно, о том ли мальчике тревожился глава верховного суда магов, но в то же самое утро один годовалый ребенок сладко спал в обычном номере обычной пригородной гостиницы Лондона. Крошечная детская кроватка, трансфигурированная из стула, покачиваясь, тихонько приподнималась в воздухе, если малыш начинал беспокоиться, — излишняя предосторожность после бессонной ночи в Годриковой Лощине.

Слева от волшебной колыбели на журнальном столике стояла клетка с крысой. Крыса вела себя на удивление по-человечески. Пока бодрствовал взрослый постоялец, она делала вид, что спит, однако как только он заснул — крыса принялась шмыгать по клетке, пытаясь ее раскачать и столкнуть со столика вниз. То ли ее привлекала пустая бутылка огневиски, закатившаяся за кресло, то ли были еще какие-то свои крысиные дела, но тот, кто сейчас спал поперек кровати одетым, не разувшись и не раздевшись, неплохо колдовал.

Да-да, то был настоящий колдун, заселившийся поздно ночью или рано утром, как посмотреть, в мотель «Sweet Dreams». Администратор Джон Смит видывал разных постояльцев, но байкера с ребенком в одной руке и крысой в другой — впервые. Несмотря на то что клиент заплатил сразу за два дня, Смиту он казался подозрительным. Шума ни от него, ни от ребенка никто не слышал, и одно это уже настораживало. Где вы видывали такого тихого ребенка? Кроме того, горничная Глэдис отказалась убирать номер пятьдесят два, потому что испугалась летающей детской кроватки и чересчур умной, но немой крысы, жестами упрашивавшей открыть клетку. Джон, чтобы не слушать небылиц, отправил горничную домой отдохнуть от переутомления (раз уж дошло до полетов мебели, которая должна твердо стоять на земле), а сам задумался. С одной стороны, в летающие предметы ему верилось слабо, а с другой — возникал вопрос: откуда вообще в их захудалом мотеле взялась детская кроватка? У постояльца точно ничего подобного с собой не было. Не мог же он кроватку растворить в воздухе, или, как Мэри Поппинс, пронести в саквояже? Кстати, и саквояжа в наличии не имелось, только огромный мотоцикл, застывший сейчас на заднем дворе.

Джон Смит посмотрел сквозь стеклянную террасу на залитый асфальтом двор с засохшими клумбами, где стоял металлический монстр, и цокнул: вот до чего дошла техника. Интересно, тяжело ли им управлять? Мотоцикл казался слишком здоровым даже для верзилы-баскетболиста. И кто такие выпускает? Наверняка, Штаты, янки страдают гигантоманией. От них вся мода и пошла. На длинные волосы. На джинсы. На кожаные куртки. На бродячий образ жизни.

«Хорошо хоть этот пристойно одет, — подумал Джон, промокая лоб носовым платком, — настолько пристойно, насколько оно возможно для таких ребят. И по нему не заметно, что он пренебрегает гигиеной, что байкерам весьма и весьма не свойственно».

Он еще раз взглянул на мотоцикл и вздрогнул. Во дворе стоял молодой парнишка в потертом коричневом костюме, слишком легко одетый даже для необычайно теплого в этом году ноября. Он точно не жил в мотеле и точно не мог очутиться там, не пройдя мимо Смита.

«Наверное, я задремал, — решил администратор, — а из-за прошедшего Хэллоуина впадаю в мистику. Сейчас продеру глаза, и парень провалиться сквозь землю».

Но у гостя, с интересом осматривавшего байк, оказались несколько другие планы. Он, заметив, что на него смотрят, пересек широкими шагами двор, подошел к стойке Джона и представился:

— Рем Люпин.

Джон моргнул, но это не помогло: молодой человек стоял прямо перед ним и не думал никуда проваливаться.

— Простите, что отрываю вас от дел… — Смит еще раз моргнул и оглянулся: никому, кроме них двоих, в такую рань не пришло в голову бодрствовать. Да и он сам почти задремал, так о каких делах толкует этот парень?

Посетитель встрепенулся, сунул руку под пиджак — видимо, прихватило сердце. Заглянул за спину администратора. Естественно, ничего там не обнаружил и не без облегчения продолжил:

— …но не будете ли вы так любезны напомнить, в каком номере остановился мой друг?

— Ваш друг? — хрипло спросил Смит, чтобы хоть что-нибудь сказать. О ком идет речь, он, разумеется, понял.

— Да. Хозяин байка.

— В пятьдесят втором, но он сейчас спит.

— Благодарю, — коротко кивнул Люпин, направляясь к лестнице. Джон уловил быстрое движение: мистер Люпин что-то доставал из внутреннего кармана пиджака. Шагал он быстро и уверенно.

— Может, подождете здесь? — обратился Смит к неестественно прямой спине и виновато добавил: — А то разбудите ребенка.

Люпин резко затормозил и, обернувшись, глухим голосом повторил:

— Ребенка?

— Да, ребенка. Чудное дитя, честное слово. Спит как убитый который час — не то что другие. Жаль будет, если проснется.

— Как убитый?

Джон много раз встречал в романах, которые ему подсовывала жена, фразу «он застыл, как громом пораженный», а сейчас, наконец, смог увидеть, как это выглядит воочию. Люпин секунды две стоял белый как привидение, а потом рванул к лестнице.

— Я же не буквально! — крикнул ему вслед Джон, но его уже не услышали.

Если бы Смит поднялся за посетителем наверх, то снова бы удивился: как этому Люпину, который внешне совсем не походил на домушника, впрочем, как и на друга байкера, удалось быстро и беззвучно открыть запертую дверь? Хотя от современной молодежи чего угодно можно было ожидать.

Дверь с тусклыми латунными цифрами «52» бесшумно распахнулась, и Люпин осторожно заглянул в номер — его взгляд метнулся от зависшей в воздухе колыбели к «другу», раскинувшемуся поперек кровати. Длинные волосы полностью закрывали лицо байкера, как и вытянутая правая рука, в которой спавший что-то крепко сжимал. Что-то весьма похожее на волшебную палочку.

Пустую бутылку из-под виски Люпин тоже заметил. Поморщился, пройдя внутрь, и закрыл за собой дверь.

И тут его поджидал сюрприз.

— Expelliarmus, — медленно произнес бодрствующий друг.

Волшебная палочка, как ни пытался ее удержать Люпин, дернулась и вылетела из руки, ударилась об угол опускавшейся детской кроватки и покатилась к окну под столик. И достать ее пока не представлялось возможности: постоялец номера уже сидел на постели и не сводил с Рема взгляда.