Старые байки о главном (джен)

В баре «Сталкер» все было по-прежнему. Так же тусовались у костров новички, не нюхавшие толком Зоны и не умеющие ценить нехитрый уют бара. Ветераны, хлебнувшие походной романтики с избытком, предпочитали вкушать отдых в помещении. Так же красовалась на стене надпись, сделанная веселенькой сиреневой краской: «Жаба жадный осел, нах». Я полюбовался этим донельзя справедливым замечанием и спустился в бар. Торговец Жаба заприметил меня еще у входа и торопливо замахал, указывая на дверь подсобки. Я прошел через слабо освещенный зал, спиной чувствуя взгляды сталкеров, что сидели, согнувшись над своими стаканами. От этих взглядов стало неуютно, на меня и раньше пялились, потому как внешность примечательная, но такого откровенного интереса не выказывали прежде.

Едва я протиснулся в подсобку и закрыл за собой дверь, Жаба накинулся на меня с обвинениями.

— Что ты себе позволяешь?

Я неопределенно пожал плечами. Жаба злобно пялился на меня некоторое время, потом выхватил что-то из кучи бумаг на столе и сунул мне под нос. Смятый листок гласил: «Разыскивается, живой или мертвый, сталкер Немтырь. Особые приметы — родимое пятно на левой стороне лица. Вознаграждение гарантируется».

— Вот это, — раздельно выговорил Жаба, — принес мне Султан со-товарищи. Ты что это вытворяешь, скотина?!

Я улыбнулся. Жалобы торговца меня ничуть не впечатлили. Не станет Султан тыкать Жабу ножичком только из-за того, что я ему хабар таскаю, и торгаш это знает прекрасно. А возмущается так, для проформы. Увидев, что руганью меня не пронять, Жаба сразу сдулся и почти жалобно попросил:

— Ну, не томи уж, показывай.

Я извлек из контейнера «Золотой шар», дал торговцу полюбоваться и убрал обратно.

— Охренеть, — выдавил Жаба. — Люди болтали, что «Золотой шар» находили какие-то сталкеры, родные братья вроде, но я до сего дня был уверен, что это выдумки.

Он с трудом оторвал взгляд от контейнера и посмотрел на меня.

— Как обычно?

Я кивнул. Торговец выложил на стол консервы, цинк патронов к моей винтовке, несколько шоколадок и свернутые в рулончик купюры и, пока я складывал припасы в рюкзак, изводил меня наставлениями.

— Выйдешь через заднюю дверь, в баре тебя уже, небось, охотники за головами дожидаются. К Южному тоннелю не ходи, там, говорят, матерый контролер поселился. И, Немтырь, береги себя, ладно?

Я развел руками, мол, как получится, кивнул на прощание и ушел. Вся искренняя забота торговца о моей шкуре была продиктована лишь опасением потерять поставщика эксклюзивного хабара.

Я не был немым, как думали многие. Говорить мог, но не любил, потому как сильно заикался и вкупе с родимым пятном чуть не на всю рожу, личностью прослыл более чем странной. Поэтому я чурался людей и исхоженных троп и бродил в самых неприятных местах — другое дело и хабар там был совершенно особенный. Как раз из-за «Золотого шара» и вышел у меня спор с одним из людей Султана, последствий которого бандит не пережил. А теперь разозленный потерей верного человечка, Султан решил отомстить, что же флаг в руки.

Заныкав денежный рулончик в одном из своих схронов, я устремился прямиком к Южному тоннелю, справедливо полагая, что в место, пользующееся дурной славой никто в здравом уме не сунется.

У тоннеля меня ждала засада. Мимо уха вжикнула пуля, заставив растянуться в придорожных кустах. Как же легко меня просчитали. Кто сунется в место, пользующееся дурной славой? Правильно — Немтырь! Я рискнул приподнять голову, но следующая пуля снова заставила прижаться к земле. Нехорошо-то как. Пока один прижимает огнем, двое наверняка обходят с флангов. Я начал было отползать, как позади мелькнула тень, затылок взорвался резкой болью, и сознание мое померкло.

* * *

Ощущение окружающего мира возвращалось постепенно, какими-то обрывками. Болит голова, воротник куртки мокрый от крови, давит щиколотки. Да я же подвешен вниз головой. Проморгавшись, осмотрелся. Ну, так и есть, подвесили, сволочи, аккурат у входа в Южный тоннель — контролеру на съедение.

— Как, Немтырь, весело?

Султан стоит в полусотне шагов и печально так смотрит, а двое его шестерок рядом радостно скалятся. Я не стал отвечать.

— Надо было отдать Хану «Золотой шар» по-доброму, а ты воевать кинулся, нехорошо. Чего добился, Немтырь? Хана похоронят с почестями, ты же умрешь медленно, пожираемый грязной тварью, с мыслями о не потраченных деньгах. Скажи, где ты их спрятал, и я убью тебя быстро.

Я изобразил неприличный жест. Шестерки схватились за оружие, но Султан их остановил, что-то негромко приказал и величественно удалился, те поплелись следом. Ветерок легонько покачивал мое бренное тело, в тоннеле царила тишина. Так, хватит изображать из себя окорок, пора сваливать. Я ощупал многочисленные карманы и едва не расхохотался от облегчения. В потайном кармане куртки лежал перочинный нож, эти бакланы меня даже не обыскали как следует. А, может, торопились.

Зажав нож в зубах, я как следует раскачался и резко согнувшись, схватил себя за ноги. Постанывая от напряжения и мучительной головной боли, перепилил веревку, грохнулся на землю и снова отключился. Пришел в себя уже под вечер, немного удивился, обнаружив, что никто не пытался откусить мне руку или ногу. То ли врали про контролера, то ли он давно свалил, в принципе меня любой из вариантов устраивал. Рюкзаком моим мародеры почему-то побрезговали, только вывернули все содержимое на землю и уперли шоколадки. Надо же, какие сластены! А вот красавицу винтовку и патроны забрали, шакалы позорные.

Я прикинул расстояние до схрона и немного воспрянул духом, может и дойду живым. А потом мне одна дорога — на Болота. Туда Султан совершенно точно не сунется, кроме того, ходили слухи, что он собрался отвалить на недавно открывшийся уровень — Затон. Ну и флаг в руки, может какая добрая душа пришибет по дороге, а я пока на Болотах перекантуюсь. Тамошними тропами ходили только ребята из группировки «Чистое небо», отморозки из бандитского клана «Ренегат» и Болотный Доктор. Но Док живет в самом центре топей, куда даже я не рискнул бы сунуть свой нос.

В тоннеле вдруг отчетливо зазвучали чьи-то шаркающие шаги, и спина моя покрылась холодным потом, неужели контролер? Кое-как побросав пожитки в рюкзак, я поспешно зашагал в сторону схрона, надеясь, наконец, вооружиться и избавиться от гадкого чувства беспомощности, что не отпускало меня с момента пробуждения. Я успел удалиться от тоннеля только на двадцать шагов, как руку пробила пуля.

«Да что за день сегодня такой!» — возмущенно думал я, катясь в заросли мутировавшего шиповника. С трудом выдрался из кустов, оставив там порядочное количество фрагментов одежды и собственной кожи и спрятался за валявшимся на боку ЗИЛом. Осторожно выглянув, увидел три тени, перебегающие от укрытия к укрытию. Шестерки Султана, кто ж еще. Полный кирдец, три автомата против безоружного меня. Не рюкзаком же от них отмахиваться.

Я торопливо перевязал простреленную руку прямо поверх куртки. Потом выхватил из-под ног булыжник и метнул в ближайшие кусты, а сам кинулся обратно к тоннелю, надеясь вывести преследователей прямиком на контролера. Бандюки некоторое время азартно обстреливали кусты, пока кто-то из них не заметил меня, по-снорочьи скачущего через дорогу. И тотчас троица мародеров с гиканьем устремилась в погоню, словно свора охотничьих собак, преследующих раненого, облезлого волка. Я вихрем пролетел мимо тоннеля, старательно глядя в другую сторону, чтобы не попасть на ментальный поводок контролера, ведь для этого мутантам нужен хоть кратковременный визуальный контакт с жертвой.

Свалившись за груду камней у левого бока тоннеля, я осторожно выглянул, чтобы оценить результаты своих усилий. Моя хитрость отчасти удалась. Один из мародеров продолжал преследование, а двое других замерли, бессмысленно глядя перед собой. Выскочив из своего укрытия, я сшиб с ног бандита, и мы покатились по земле, рыча и молотя друг друга кулаками. Я пропустил пару чувствительных зуботычин, но после спуску уже не давал. Оседлав мародера, я некоторое время сосредоточенно его прессовал, а после сдавил ему глотку. Тот захрипел, засучил ногами и принялся колотить меня по раненой руке, но я, не обращая внимания на боль, продолжал выдавливать из него жизнь.

«Отдай его мне!»

Властный голос раздался словно внутри меня и ему невозможно было не подчиниться. Я разжал руки и поднял голову. Контролерша стояла рядом и уплетала мою шоколадку, двое шестерок Султана маячили за ее спиной. Мои ноги сами собой разогнулись, отнесли меня в сторонку и заботливо усадили на пенек. Гаже ощущения мне еще не доводилось испытывать и, надеюсь, не доведется. Я все понимал, сохранил все мысли и чувства, но телом владеть не мог. Если сейчас эта жуткая баба начнет мною ужинать, я буду сидеть абсолютно неподвижно, внутренне вопя от ужаса и безнадеги.

К счастью до этого не дошло. Контролерша, подчинив третьего мародера, неспешно заковыляла к Южному тоннелю, а к моему телу постепенно возвращалась чувствительность.

Когда человек чудом выбирается из огромных, грозящих смертью неприятностей, его охватывает невыносимая усталость или же бесшабашное, хулиганское настроение. Я попал под второй вариант. Глядя вслед радиоактивной дамочке, уводящей моих врагов, смирных как ягнята, мне вдруг захотелось пошалить.

«Эй!» — крикнул я мысленно.

Контролерша обернулась и вопросительно посмотрела.

«Хорошая задница», — подумал я.

Она хищно оскалилась и заковыляла дальше, нарочито покачивая бедрами. Я расхохотался. Нет, ну какова чертовка!