Операция "Рота" (джен)

Погода для публичных выступлений на свежем воздухе стояла отличная. Солнце светило, но не так ярко, чтобы лицо докладчика скривилось и плохо вышло на газетных снимках. Воздух не был влажным, а температура не изводила повышенным градусом, поэтому зрители имели возможность внимать словам выступления вместо того, чтобы их мысли занимал лишь прохладный лимонад. А развешанные кругом гирлянды в виде флажков и пергаменты в руках журналистов не шелестели из-за практически полного отсутствия ветра. Идеально. Именно об этом подумал Рональд Уизли, когда шагнул из вихря аппарации на брусчатку центральной улицы Хогсмида.

Засунув руки — правая всё ещё побаливала после неудачного эксперимента — в карманы, Рон двинулся к сцене, где через полчаса ожидались одни из самых влиятельных министерских чиновников для конференции и последующего интервью. Ажиотаж в свете нестабильной политической ситуации этому событию был обеспечен. К тому же в списке участников значилось имя самого Гарри Поттера, что сразу выводило любое мероприятие в разряд эксклюзивных. Возле помоста уже стояли хмурые авроры, готовые отгородить национального героя от назойливого внимания, сводящегося к необходимости пожать ему руку или кинуть что-нибудь из предметов одежды. Пока же, вместо экзальтированной публики, подле них сновали работники, которым при приёме на эту подработку пришлось подписать договор о «ненападении» на тушку Гарри, и наводили последние штрихи. Репортёры собрались в группки и хищно оглядывались по сторонам, выискивая своих жертв, а чиновники и простые волшебники неторопливо занимали свои места. Никто из них не выкручивал шеи, провожая Рона взглядом — отвлекающие чары работали великолепно. Поэтому успешный бизнесмен, герой войны и «очередной Уизли» смог спокойно прошмыгнуть в «Три Метлы», где собирался дождаться Гарри.

В баре было не протолкнуться. Помещение заметно увеличили заклинанием незримого расширения, и между столиками сновали юркие официанты. Рон с удовольствием отметил, что после войны заведение процветало. И что приятно, эти изменения не мешали ему оставаться местом «для своих», поэтому у окна сидели старожилы — старички, играющие в аналог маггловского домино, чьи костяшки активно обсуждали и осуждали тактику игроков — и бурчали что-то о молодёжи, которой не живётся спокойно. Представители того самого молодого поколения заняли остальное пространство и наслаждались уютной атмосферой. Ученикам в этот день надлежало оставаться в Хогвартсе, однако Рону всё же удалось заметить парочку красно-золотых галстуков. Кивнув кое-кому, но не желая присоединяться, он направился к барной стойке, где правила парадом хозяйка «Трёх Мётел», мадам Розмерта.

Уизли подозревал, что этой женщине уже глубоко за сорок, однако она выглядела намного лучше многих его ровесниц. Сейчас она, словно башня, возвышалась над новичком, и, похоже, объясняла ему, почему не стоит разбивать бокалы. У паренька подрагивали губы. Рон его понимал: Розмерта демонстрировала поразительное сходство с Гермионой, а её побаивалась большая часть министерских чиновников.

— Добрый день, — поприветствовал он Розмерту, успешно привлекая к себе внимание. Мальчик вздохнул свободно, когда она отвернулась и сменила строгое выражение лица на радостное.

— Рон Уизли! Приятно снова встретиться с тобой. Давно мы виделись в последний раз! Лет десять, наверно?

— Около тринадцати.

— Надо же! А ведь кажется, будто я только вчера наблюдала за вашими довольными мордочками, когда вы впервые дорвались до сливочного пива. А ты вон каким лбом вымахал. В жизни выглядишь лучше, чем на колдофото.

— Главное, чтобы Гарри вышел неплохо, — пожал плечами Рон, — а Уизли можно побыть и странными.

Розмерта хмыкнула и потянулась за бокалом:

— Что пожелаешь? Угощаю за счет заведения.

— Сливочного пива. От некоторых традиций не стоит отступать.

Рон мог с уверенностью сказать, что пронесёт любовь к этому напитку через всю жизнь и даже бровью не поведёт на насмешки его приятелей, предпочитающих «взрослое» огневиски. Цедя пиво, он продолжал беседовать с Розмертой и узнал много всего интересного. Как тяжело восстанавливался Хогсмид после войны. Скольких Пожирателей нашли и арестовали в домах у любовниц, которых потом публично остригли налысо и лишили палочек. Как жители вели переговоры с министерством о компенсациях пострадавшим во время войны магам и об усилении охраны. Сам Рон мало что об этом знал, так как не поехал доучиваться в Хогвартс, а заперся с Джорджем в магазине. Сначала его занимали лишь пособия по Чарам и Зельеварению и брат, находившийся на грани суицида, а затем — бизнес, отнимающий много сил и времени. Гарри же, став аврором, отмалчивался, пусть иногда и обращался к нему за помощью, когда не мог доверять даже сослуживцам.

— Ты пришёл поддержать Гарри? — словно проследив за мыслями Рона, спросила мадам Розмерта.

— Да, он попросил меня прийти. Гарри всегда волнуется перед выступлениями, поэтому кто-то должен его успокоить, — поведал Рон, умолчав, что сегодня друг меньше всего терзался необходимостью предстать перед публикой.

Вдруг за его спиной колокольчик объявил о новом посетителе. Атмосфера спокойствия внезапно сменилась оживлением, сверкнула вспышка фотокамеры. Розмерта тут же отвлеклась от вытирания-поглаживания очередного стакана из стеклянной братии, ждущей своей очереди в мойке, и радостно улыбнулась. Рон обернулся и сразу же заметил своего друга. Тот выгодно выделялся парадной красной мантией и внушительных размеров Орденом Мерлина на груди. За ним, грузно переваливаясь с одной пухлой ноги на другую, неторопливо следовал пожилой волшебник, являющийся Личным Секретарём Гарри Поттера.

Для многих оставался загадкой такой выбор национального героя. Ожидалось, что на защиту его спокойствия бросится какая-нибудь симпатичная ведьмочка. Поэтому избрание мистера Хопкирка, мужа той самой Муфалды Хопкирк, которую тайно ненавидели все юные волшебники, желающие летом колдовать без запретов, стал полной неожиданностью для всех. И для Уизли тоже. Рон прекрасно помнил тот ступор, когда он, решив лично поздравить новоиспечённого Главу Аврората и вручить ему дорогую рамку для фотографий, застыл у входа в приёмную, недалеко от стола секретаря, где восседал мистер Хопкирк, и не мог понять, что этот… джентльмен тут делает. Едва закрыв за собой дверь, он набросился на Гарри с вполне закономерными вопросами. Тот объяснил, что его секретарь — просто находка. Он не был в восторге от подвигов Гарри, не желал его соблазнить, не позволял опасным кадрам даже приближаться к его кабинету. А вдобавок, несмотря на внушительные габариты и привычку неторопливо разъяснять свою точку зрения, мистер Хопкирк обладал удивительной подвижностью, а ещё работоспособностью, дотошностью и внимательностью, которых его шефу порой не хватало.

Очевидно, что ради сохранения космического баланса в мистере Хоприрке были и недостатки. Например, чрезмерная болтливость, ставшая привычным пунктом в списке жалоб на жизнь Гарри Поттера. Однако, вдоволь нажаловавшись и спустив пар, он философски утверждал, что плюсы секретаря значительно перевешивают минусы. Реакция Рона была полна скепсиса, Гермиона же становилась на защиту старика. Эти двое даже сдружились, поэтому от них бежали как от огня, когда они находили общую цель и искали союзников.

Завидев Гарри Поттера, многие повставали со своих мест, чтобы пожать ему руку, но мистер Хопкирк, до этого пытавшийся донести до начальника какую-то важную мысль, вовремя отвлёкся от своей речи и быстро всех разогнал. Гарри перевёл дух и тут же нахмурился, когда Хопкирк вновь принялся за своё:

— Так вот, я говорю ему: «Где это видано, чтобы сотрудник Отдела Финансовой Безопасности забыл про нужные печати и опростоволосился перед гоблинами, мы тут не в игрушки играемся, а договариваемся об ордере на обыск сейфа». Совсем распоясались с этим Финч-Флетчли во главе. Я давно говорил Джереми, что его сынок не умеет держать подчинённых в узде. Но чего ещё ожидать от хаффлпаффца…

Рон мысленно закатил глаза и приготовился к тому, что теперь ему милостиво предложат выслушать всё о промахах каждого министерского работника.

— Я тоже был недоволен, однако мы всё уладили, и мне не хотелось бы вспоминать об этом, тем более сейчас, — теперь Гарри выглядел немного раздражённым, но встреча с Роном повлияла на его настроение явно в лучшую сторону: — Привет, Рон. Ох, здравствуйте, мадам Розмерта.

— Гарри, выглядишь замечательно. Форма очень тебе идёт, — подмигнула она.

— Мешки под глазами тоже ничего, — согласился Гарри. — Жаль, что не могу тут надолго задержаться и отдохнуть — обязанности.

Мадам Розмерта понятливо кивнула и отошла. Гарри повернулся к Рону:

— Я был сегодня в Отделе Тайн и забрал заготовку. Вот, держи, не хочу брать его с собой, а то вдруг потеряю. Только смотри, не перепутай, — в руках у него был сикль. Рон вздёрнул бровь. — Знаю, что где-то это уже было, но ведь до сих пор работает. В общем, оставляю его тебе. Будь неподалёку от сцены. Ну, я пошёл, не скучайте тут. До свидания, мадам Розмерта.

Поттер кивнул всем троим и вышел, так ничего и не выпив. Рон же, оставшись наедине с Хопкирком, настроился чувствовать себя неловко, однако тот не обращал на него ни малейшего внимания, а вскоре и вовсе принялся общаться с Розмертой. Она выглядела слегка обескураженной.

— Вы, мадам, в следующий раз скажите этому балбесу, что ему нужен отпуск. Прихожу в семь — он уже на работе, ухожу в девять — он ещё сидит. А как же детки? Вот Лили Луна жалуется на женихов в детском саду. Мне Гермиона об этом рассказала, а Гарри ни сном ни духом о заботах его принцессы.

— Возможно, он просто не захотел обсуждать это на рабочем месте, — вмешался Рон. Но Хопкирк его проигнорировал:

— А сейчас вот затеял новые реформы, перемены… Видите ли, для магического сообщества старается. А как же семья?

— Думаю, они всё понимают, — дипломатично заметила Розмерта.

— Да, как и все присутствующие в этом кафе, — не унимался Рон в попытке урезонить не в меру болтливого секретаря, а затем, пересилив себя, подвинулся к Хопкирку и зашипел: — Может, перестанете обсуждать вашего начальника при посторонних? Ему сейчас меньше всего нужны слухи о семейных проблемах.

Мистер Хопкирк оглянулся по сторонам, замечая несколько заинтересованных взглядов и движущихся перьев, и неловко кашлянул.

— Что ж, вы правы. Думаю, будет лучше, если я присоединюсь к мистеру Поттеру.

— Отличная идея! — обрадовался Рон и похлопал старика по плечу. Тот неуклюже слез с высокого стула и вышел. Да, за всё в этом мире нужно платить. Например, ангельским терпением.

Уизли ещё немного посидел рядом с Розмертой. Они обсудили профессоров Хогвартса, часто захаживающих в «Три Метлы». Посудачили о Филче, который внезапно обзавёлся дамой сердца. Вопреки шуткам студентов, это была не миссис Норрис, а хрупкая женщина в возрасте, при этом весьма милая и активная. Пусть и немного странная: сушеные розы на шляпе и кольцо со стервятником, выдаваемое ею за перстень Ровены Равенкло, создавали о ней весьма противоречивое впечатление. Вдруг их беседа была прервана аплодисментами, заглушившими даже разговоры внутри бара, и Рону пришлось откланяться, предварительно обменявшись с мадам Розмертой пожеланиями успехов в работе.

На трибуне выступал Кингсли Шеклболт. Ему оставались ещё два года на посту Министра, отчего в прессе уже начались активные дебаты на предмет основных кандидатур в его преемники. Кингсли озвучивал результаты деятельности Министерства за последние полгода. Речь Министра была весьма информативной, но Рон заметил, что вместо анализа его слов, журналисты были больше заняты изучением мимики Главного Аврора. Он уже видел строки из Ведьмополитена, мало интересующегося политикой: «Складка меж бровей Гарри Поттера говорила о его неоднозначной реакции на слова Министра. Или же дело в том, что его жену, Джинни, видели неделю назад в ресторане „Маджестик“ с их лучшим другом, Невиллом Лонгботтомом? Судя по снимкам, профессор приобрел отличный загар и мощную мускулатуру в теплицах Хогвартса, и Поттеру, возможно, уже приходится отвоёвывать обратно свою даму сердца»... В любом случае, Рон должен был признать этот интерес вполне закономерным в свете слухов, которые и не думали утихать с самого окончания войны, обрастая год за годом самыми чудными подробностями.

— Как вы думаете, Министр пророчит мистера Поттера на свою замену? — рядом с Уизли стоял известный политический аналитик, мистер Робине. Гарри о нём отзывался очень уважительно, поэтому Рон ответил честно:

— Это один из вариантов. Только Гарри нужно много времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью и начать всерьёз обдумывать предложение.

Мистер Робине понимающе хмыкнул:

— Поражаюсь вашему другу. Мне редко доводилось встречать прирождённых лидеров, пытающихся оставаться в тени. Даже Дамблдор, самый светлый волшебник прошлого столетия, при всех его добродетелях, получал истинное удовольствие от своего статуса и активно им пользовался.

— Гарри во многом обязан своим нынешним положением Дамблдору, поэтому я удивляюсь скорее тому, что он сумел простить профессора. Да, вы правильно поняли, я считаю, что самая его удивительная черта — всепрощение.

Рон кивнул мистеру Робине и двинулся к лестнице у сцены, где Кингсли как раз складывал бумажки, а Гарри поднимался со стула. Камеры защёлкали ещё энергичнее, особенно, когда Главный Аврор выдавил смущённую улыбку и поприветствовал зрителей взмахом руки. Встав за трибуну и подождав, пока наступит относительная тишина, он глубоко вздохнул и взял слово.

Выразив удовольствие от присутствия на этом мероприятии, Гарри начал постепенно подгатавливать зрителей к тому заявлению, что он собирался сегодня сделать. Он признал, что за последние десять лет британцы совершили несколько важных шагов для процветания туманного Альбиона. По его словами, достигнутые Министерстом реформы получили шанс на реализацию не только из-за диалога между магами с разными политическими взглядами, но также и по причине установления более тесного контакта с магглами.

Важнейшим достижением, по его мнению, стал пересмотр правовых ограничений для некоторых рас, чьи представители ранее считались неровней магам по ментальному развитию и социальной адаптации. Гарри с гордостью объявил, что один из пяти уникальных студентов Хогвартса, обучающихся по новой образовательной программе для оборотней, инициированной директором Минервой Макгонагалл, успешно сдал ЖАБА и теперь готовится к дальнейшему трудоустройству под присмотром Поттера. Он широко улыбнулся, и его вновь ослепило несколько вспышек.

Гарри пришлось сделать паузу, ожидая, пока стихнут аплодисменты. Из памяти обывателей до сих пор не стёрлись дебаты, разразившиеся вокруг оборотней. Гарри Поттер тогда решительно отбросил свою скрытность и давал множество интервью, призывая отказаться от предрассудков и предоставить оборотням возможность приспособиться к жизни среди обычных волшебников. Многие были настроены скептически, пока журналистам не стало известно об истории его дружбы с Ремусом Люпином, предложившим герою стать крёстным его сына. Гермиона попросила Гарри сыграть на чувстве умиления и грусти, чем попала прямо в яблочко: в Министерство ежедневно прилетали по несколько десятков сов с письмами, в которых отправители требовали пересмотреть ограничения для оборотней. В конце концов, «Акт Люпина», авторства Гермионы Грейнджер, был вынесен на рассмотрение в Визенгамот.

Когда зрители немного успокоились, Гарри принял вид теперь уже сурового Главного Аврора и заявил, что его отдел не собирается топтаться на одном месте. Для этого, по его мнению, было необходимо устранить некоторые трудности работы Аврората и выйти на новый уровень сотрудничества с маггловскими органами правопорядка. Главный Аврор видел решение проблемы во внедрении идентификационных карт для каждого валшебника. В рядах предсказуемо зашептали.

— Мы не можем отрицать, что магглы добились определённого технического прогресса, и я не вижу ничего зазорного в том, чтобы позаимствовать и усовершенствовать их технологии. Отдел Тайн в данный момент разрабатывает пробный образец специальной карты из пластика, способной пройти как маггловский контроль, так и проверку Аврората. Она должна стать хранилищем базовой информации о волшебнике, включающей отпечатки пальцев и магический почерк. Такая карта, — пояснил Гарри,— будет привязана к владельцу, поэтому оборотное зелье и прочие маскирующие чары её не проведут. Таким образом, по прогнозам аналитиков, появится возможность быстрее реагировать на деятельность опасных тёмных магов и отслеживать контрабанду запрещённых артефактов и зелий. Также волшебники смогут воспользоваться ею для страхования жизни и собственности — гоблины Гринготтса и сотрудники Министерства уже работают над созданием специального отдела — или для хранения данных о здоровье и возможных скидках на лечение в больнице св. Мунго.

В конце своей речи Гарри выразил надежду на то, что маги не воспримут новшество сразу в штыки, а попытаются открыть для себя преимущество этой системы. Поблагодрив за внимание, он замолчал и приготовился ждать.

Несколько мгновений стояла оглушительная тишина: публика явно нуждалась во времени, чтобы определиться, как реагировать на это заявление. Первым очнулся мистер Робине, за ним последовали остальные — оваций не было, но Рон вообще считал, что многие просто встанут и уйдут. Очень уж тяжело волшебники переносили нововведения, а их и так за последнее десятилетие было предостаточно. Как доказательство, маг в мантии тёмно-синего цвета, сидевший недалеко от репортёров, встал и поднял руку, чтобы высказаться.

— Приветствую всех присутствующих, меня зовут мистер Гринграсс. Я бы хотел обратить внимание на то, что нам нет никакой необходимости подражать магглам. Мы много тысячелетий спокойно скрывали нашу истинную суть с помощью заклинаний и некоторых ограничений в использовании магии. А предоставление личной информации властям — не что иное, как нарушение прав волшебников. Во многих семьях хранятся секреты, и они не желают делиться с кем-либо этой информацией.

— Знаете, мистер Гринграсс, сейчас у каждого второго маггла есть с собой аппарат, похожий на колдокамеру и Ежедневный Пророк одновременно. Вы наложите заклинание на одного из них, а второй это снимет, перешлёт аналоги колдофото в своего рода газету, где каждый маггл сможет их увидеть и узнать о магии. Наша тайна рискует быть раскрытой по несколько десятков раз за день. Волшебники порой не в состоянии придумать достойную легенду своего существования и колдуют под прицелом камер. С удостоверением личности эта проблема решится. Что же насчёт секретов… Во-первых, Министерство и Аврорат гарантируют защиту доверенных им данных, а во-вторых, магический почерк не включает в себя подробный анализ талантов волшебника, а показывает лишь его индивидуальную магическую подпись.

— Министерство, мистер Поттер, погрязло в коррупции, — другой голос послышался из толпы, недалеко от сцены, и дальнейшие слова выражали его ярое презрение мага: — и в поклонении таким героям, как вы, ничего не смыслящим в наших традициях. Вы заперли нас в мэнорах, предварительно обобрав до нитки, выпустили оборотней на улицы, а теперь собираетесь впихнуть нам маггловские безделушки? Хотите заставить нас уподобиться им? Простецам? — Гарри сохранял невозмутимость. — А мы этого не желаем. Британия достойна большего! Cutem duro(1)! Vehementer invidiae procellam percuto(2)! — быстро и четко выкрикнул он.

Его палочка выстрелила сначала голубым лучом, а затем потоком мутной воды прямо в грудь Главному Аврору. Гарри даже не успел отреагировать и упал на спину. Жидкость моментально впиталась сначала в одежду, оставив её мокрой, как и волосы, а затем и под кожу. Его тело одеревенело, и начало стремительно синеть будто бы изнутри. Послышались крики, и началась паника — все разбегались, кто куда. Несколько авроров кинулись за преступником, открыв огонь. Перепрыгивая через три ступеньки, Рон метнулся к Гарри, на ходу вытаскивая приготовленную заранее мантию-невидимку. Рядом с Поттером стояли мощные авроры, ухудшая обзор, и усиленно делая вид, что ничего не понимают. Укутав друга в мантию, Рон взвалил его на плечо и поплёлся под конвоем авроров и вовремя появившегося мистера Хопкирка к двери, ведущей в подсобные помещения «Трёх Мётел», потому как та располагалась ближе всего к сцене. Перепуганная мадам Розмерта, уже находящаяся там, вздрогнула, когда Рон со стоном ввалился в комнатку с бочонками и пыльными бутылками. Авроры безмолвно устроились у двери.

— Что произошло?! — воскликнула Розмерта. — Проклятия прямо у входа в мой бар? Какую же славу обретут «Мётлы»!

— Ваше заведение уже давно стало популярным, и покушение ничего не изменит.

— Покушение?!

В ответ Рон уложил Гарри на пол и откинул мантию, а Розмерта громко охнула:

— О, Мерлин, как это возможно? Он умер?

— Вот об этом не волнуйтесь, — заявил мистер Хопкирк, — всё под контролем.

Мадам Розмерта неверяще посмотрела сначала на явно мёртвого Поттера, чьё тело уже начало испускать странный запах, затем на спокойного как удав секретаря. Рон перехватил её взгляд и ободряюще улыбнулся:

— Это действительно так. Мистер Хопкирк, дайте зелье, пожалуйста.

Он протянул руку, продолжая осматривать лицо Гарри, и Хопкирк вручил небольшой флакончик.

— Не понимаю, почему у него нет судорог. Гермиона читала, что это один из симптомов… Дьявол, не могу открыть, — пузырёк выскакивал из непослушных пальцев: несмотря на уверенность друга, Рон ужасно волновался. Да и рана снова давала о себе знать.

— Какие все нервные в последнее время, — буркнул Хопкирк, забирая зелье. — Что, кофе с утра пораньше перепил? Такой трудолюбивый, а в гроб и то краше кладут.

— Давайте повременим с шутками о смерти, — предложила Розмерта.

Когда Хопкирк справился со своей задачей и Рон вылил зелье в приоткрытый рот друга, внутренности Гарри быстро пришли в норму. Но он продолжал лежать всё так же неподвижно, значит, что-то пошло не по плану.

— Что это с ним? Почему не оживает? Его должно было подбросить, — вспомнил Хопкирк.

— Было ещё одно заклинание. Cutem duro, я никогда не слышал о таком, — отозвался Рон.

— Я бы не стал возлагать большие надежды на ваш багаж знаний, мистер Уизли. Но, признаюсь, сам я тоже не могу вспомнить ничего похожего, и это меня очень беспокоит, — при этих словах Рон сглотнул. Ещё одно положительное качество Хопкирка выражалось в его исключительных познаниях в области Колдомедицины и Чар. Они крепко задумались.

Вдруг Розмерта неуверенно кашлянула.

— Возможно, я знаю, как его отменить, — она глубоко вздохнула и, направив палочку на Гарри, прошептала: — Calefacio(3)!

Бледность спала с лица Поттера. Он, как и было предсказано, дёрнулся всем телом, вздохнул с громким хрипом и закашлялся.

— Почему так долго? У меня будто сотни иголок впиваются в конечности. О таком побочном эффекте мне никто не говорил.

— Тебя поразили заклинанием консервации, — доложила Розмерта, слушатели почти синхронно изогнули брови. — У нас оно неизвестно, а вот итальянцы им пользуются испокон веков. Я проходила практику у повара из Калабрии, которому нравилось зачаровывать мясо этим заклинанием, чтобы сохранить его в стазисе! Еле выбила формулу, — оправдываясь, воскликнула она под конец. Гарри улыбнулся:

— Спасибо вам. Мне снова невероятно повезло: вы были рядом, — он вдруг нахмурился и прошептал: — Уже стало закономерностью, что меня спасают женщины…

— О, не стоит благодарности, но зачем мне понадобилось напрягать память? Я так понимаю, вы знали о готовящемся на вас покушении.

Губы Поттера растянулись в кровожадной ухмылке:

— Конечно, знали. Даже больше — мы были в курсе всего плана, частью которого являлась моя смерть. Так получилось, что некоторые Пожиратели, несмотря на старания Кингсли, снова смогли улизнуть от правосудия, либо же отсидели небольшие сроки и вышли из тюрьмы с жаждой мести. Особенно недовольным был Бласиус Мальсибер, решивший совершить государственный переворот: вывести из строя Аврорат, убив его главу, ворваться в Министерство и очистить верхушку, пока Авроры будут бегать туда-сюда, как курицы с отрубленными головами, — тут Гарри запнулся и кивнул сам себе: — Ну да, а потом ещё и показать мой хладный труп публике... Мол, смиритесь, — провозгласил он страшным голосом, а потом продолжил в своей привычной манере: — Весьма амбициозный и рискованный, этот план окончательно был обречён на провал, когда в моём кабинете объявился информатор.

— Малфой, — поморщился Рон, — я никак не могу привыкнуть к тому, что его нельзя «обижать», — он изобразил пальцами кавычки.

Розмерта была удивлена. Она помнила, на что пошёл этот мальчик, чтобы добраться до Дамблдора.

— Что же такого случилось, что он помог Поттеру? — поинтересовалась Розмерта.

Глаза Гарри хитро блеснули, и он загадочно улыбнулся.

— А это уже секрет следствия.

Розмерте хотелось спросить, почему он тогда рассказал ей обо всём остальном, но промолчала. Это не её дело. Но стоило признать, что её радовал Драко, аристократ, обречённый стать Пожирателем Смерти и сумевший всё-таки одуматься.

— В любом случае, Гермионе эта задумка напомнила Операцию «Валькирия», проведённую магглами, чтобы убить одного из своих лидеров и покончить с его режимом. Исполнитель был уверен в успехе и дал команду начинать переворот. Но она рассказала, что диктатор не умер и велел наказать предателей. Я, конечно, не вождь нации, но Гермионе всегда нравились элегантные решения.

— Вы оба — безумцы, — заключил Рон, тряхнув головой. — Это проклятие по-настоящему тёмное, — пояснил он Розмерте. — Мёртвая вода впитывается в кожу и вызывает стремительное гниение плоти. Всё это очень болезненно. Поэтому добровольно подставиться под проклятие ради эффекта неожиданности… Ну, знаете, быть уверенным, что Поттер умер, и начать штурм здания... Один злой волшебник как-то попался на эту уловку, и она вполне может сработать ещё раз.

— А вот Дамблдору бы понравилось, — развеселился Гарри — Рон при этом кисло улыбнулся — и поднялся на ноги. — Что ж, думаю, мне пора. Захватчики не ждут. Рон, давай сикль, он поможет нам обойти защиту Министерства.

Монета и впрямь наливалась синим цветом, и авроры тут же присоединились к ним. Напоследок Гарри подошёл к мадам Розмерте и пожал ей руку: — Аврорат благодарит вас за сотрудничество.

— Я бы всё-таки предпочла, чтобы вы захаживали сюда с целью провести хорошо время.

— Теперь я просто обязан спустить в «Трёх Мётлах» как можно больше галлеонов, — он на секунду задумался. — Джейми обожает пирог с патокой, а у вас это коронный десерт. Я его понимаю и полностью поддерживаю. Альбус с ума сходит по молочным коктейлям, а Лили — по клубничному мороженому. Теперь мы ваши самые преданные и щедрые посетители. Поверьте, эти маленькие голодные монстры не дадут мне поскупиться.

Мадам Розмерта рассмеялась:

— Что ж, хоть завтра жду вас у себя в любое время. Лимонад за счёт заведения.

* * *

Пёстрая сова, привычно влетев в окно, уронила газету на барную стойку, уселась возле своей клиентки и протянула лапку с мешочком. Кинув внутрь три кната, мадам Розмерта с интересом взглянула на передовицу Ежедневного Пророка, где красовался заголовок: «Операция „Рота“ поставила на уши всю Британию». Автор статьи объяснял, что странное название было дано в честь валькирии Роты(4), «хозяйки шторма и снега», и заклинания, наславшего «грозу ненависти» в виде мёртвой воды на национального героя. Он так же удивлялся тому, как Гарри Поттер в очередной раз обвёл вокруг пальца злодеев, выжил после тёмного проклятия, продолжая выглядеть просто прекрасно, даже с мокрыми волосами и с грубым шрамом на скуле. Розмерта заметила, что некоторые её посетители, попивая кофе за столиками, тоже шуршали газетами и были, в общем-то, солидарны с журналистом. «Скоро пойдут слухи о его бессмертии», подумала она, «и его фигура окончательно потеряет связь с реальностью, становясь больше символом, нежели оставаясь просто человеком из плоти и крови». Как раз этот момент выбрал Гарри Поттер, чтобы вломиться внутрь вместе с женой и тремя шумными детьми. За ними следовали Рон и Гермиона с двумя отпрысками.

— Принимайте гостей, — весело провозгласил Рон, с трудом перекрикивая детское щебетание. — Хопкирк учтиво выгнал Гарри и Гермиону на прогулку.

Розмерта наблюдала за ними с лёгкой улыбкой. Она смотрела, как малышка Лили полезла обниматься с отцом липкими от мороженого руками. Как старший мальчик, Джеймс, стянул у Гарри последний кусочек пирога и получил за это лёгкий подзатыльник. Как Гарри принялся вытирать перепачканную молоком рубашку среднего сына, Альбуса, совершенно забыв про магию. И подумала о том, что Гарри Поттеру очень идёт быть Главным Аврором, ещё больше — национальным героем Британии, но лучше всего ему подходит роль счастливого папаши с пятном от шоколада на носу.

При попытке придумать заклинания ни один словарь по латыни не пострадал, хотя шанс был.

(1)Cutem duro — "замораживаю кожу", заклинание консервации, замораживает кожу, при этом внутренности пребывают в стазисе.

(2)(Vehementer) invidiae procellam percuto — "(яростно) бью грозой ненависти". Это тёмное проклятие, которое должно поразить волшебника струёй мёртвой воды из палочки, и эта вода начнёт проникать под кожу волшебника и постепенно разлагать его плоть изнутри, вызывая сильные болевые ощущения и доводя до летального исхода.

(3)Calefacio — "согреваю", отменяет действие cutem duro и в принципе полезно против обморожения.

(4)Валькирия Рота впервые упоминается в "Младшей Эдде", произведении средневекового исландского писателя Снорри Стурлусона, и является повелительницей шторма и дождя.