Магия для нежелающих (джен)

Он тенью скользил по темным коридорам Хогвартса. Ночь тишиной укутывала старинный замок и его обитателей. Сами стены, словно желая передохнуть от шумных неугомонных студентов, излучали усыпляющее спокойствие. Размеренный шаг, маршрут, знакомый до мельчайших подробностей и пройденный уже тысячи раз, — все это приносило успокоение и упорядочивало мысли. Мыслей было много: что уже середина октября, что скоро зима, что в коридорах будет как на улице, если не холоднее, что нужно обновить чары обогрева в гостиной и спальнях факультета, не забыть и про свои комнаты. Насущных проблем хватало. Еще бы не забыть проверить у учеников (особенно у малышей) наличие теплой одежды. Слизерин — факультет чистокровных, но это не синоним богатства, ему ли не знать. Да и полукровок среди его змеек не меньше, чем на других факультетах.

После магической войны учеников на факультет поступает совсем немного. Этот год не выделялся на общем фоне — всего девять первокурсников. На Рейвенкло тоже было распределено немного учеников, но все же больше, чем на Слизерин...

Внезапно что-то поменялось, мысли перестали разбегаться. Северус Снейп остановился, пытаясь понять, что заставило сработать инстинкты. Никаких посторонних звуков… Запах! Горьковатый запах зелья, применяемого при магических истощениях, на второй стадии приготовления, когда надо добавлять толченые зубы летучих мышей. Безобидный ингредиент, входящий в набор первокурсника. Да и зелье не входит в список запрещенных. Вот только применять его можно исключительно взрослым магам — дает кратковременный эффект увеличения магической мощи. Детям нельзя даже находиться рядом с готовящимся зельем! После добавления зубов летучих мышей испарения от котла становятся ядовитыми, и чтобы потерять свои способности, юному дарованию нужно лишь посидеть вблизи минут пять. Пытаясь определить, откуда идет запах, профессор почти бежал по коридорам, про себя проклиная юного экспериментатора. В библиотеке нет ни одной книги, в которой наравне с рецептом этого зелья не было бы предупреждения о его опасности. Впрочем, ему ли не знать — студенты, если и снисходят до того, чтобы заглянуть в учебник, в состоянии уловить лишь часть информации. О том, что перевернуть страницу иногда бывает безумно сложно, даже и упоминать не стоит.

Миновав два поворота, профессор зельеварения Северус Снейп увидел свет, пробивающийся из-под двери одной из заброшенных аудиторий. За дверью обнаружилась картина, достойная пера живописца. Эльза Бишоп — магглорожденная первокурсница Рейвенкло, смышленая, уже успевшая хорошо показать себя на уроках зельеварения, — сидела на полу рядом с котлом, наполненным бледно-зеленой, почти прозрачной жидкостью. В руках у нее была банка с порошком, в котором можно было угадать толченые зубы летучих мышей, на весах — порция этого самого порошка, в два раза превышающая необходимую по рецепту. Все это вкупе обеспечивало проблемы с магией и взрослому волшебнику.

— Мисс Бишоп, потрудитесь объяснить, что вы здесь делаете?

Девочка вздрогнула, просыпала злополучный порошок рядом с весами и быстро подняла взгляд на преподавателя. Растерянность постепенно сменилась не ожидаемым страхом перед суровым профессором и неизбежностью наказания, а странной решимостью.

— А меня теперь отчислят?

В вопросе слышалась абсолютно неожиданная надежда, которая заставила профессора внимательно оглядеть помещение еще раз. На этот раз внимание привлекла книга, лежащая рядом с весами. Снейп подошел поближе и увидел, что в книге жирной чертой был отчеркнут абзац с предупреждением об опасности зелья, рецепт которого был приведен ниже.

Девочка, заметив, куда направлен взгляд профессора, попыталась закрыть книгу; в её взгляде промелькнул страх — ну что ж, это было прямым подтверждением всех подозрений Снейпа. Мисс Бишоп решила сварить опасное для нее зелье, прекрасно зная о побочных эффектах.

За годы работы в школе он сталкивался с разными случаями: и с неудачными экспериментами горе-зельеваров, считающими себя гениями, и с попытками самоубийства на почве неразделенной любви или непонимания миром и окружающими всей глубины страданий юных дарований, решивших уйти красиво. Разумеется, в качестве средства чаще всего выбирали разнообразные яды, поскольку прыжки с Астрономической башни были невозможны ввиду установленной там магической защиты, а утонуть в Черном озере не давал гигантский кальмар. Вот только никогда ранее Северусу Снейпу не приходилось встречать первокурсника, решившегося на подобное — стать калекой, сквибом. Как правило, новички, независимо от своего происхождения, больше были заняты изучением тайн магических наук. И сейчас профессор просто не понимал: как такое могло быть? Зачем магглорожденной первокурснице пытаться избавиться от своих способностей? Может, он ошибся? И не надо будить патронусом Филиуса и Поппи, а назначить побольше отработок, снять баллы и отправить спать?

— Отвечать вопросом на вопросом крайне невежливо, мисс Бишоп. Тем более преподавателю. И мне все еще крайне интересно, есть ли причина, по которой вы в одиночку ночью варите опасное зелье, нарушая при этом половину школьных правил?

— Ну, я... — замялась девочка, опустив глаза.

— Смелее, мисс Бишоп, пока я не решил, что вы намеренно решили лишить себя магии.

Девочка сжалась еще сильнее, а потом, распрямившись, подняла глаза на декана Слизерина.

— А если так и есть? Что вы сделаете?