Драконьи яйца для Дамблдора (гет)

Момент настал. Только Альбус не предполагал, что в последние секунды будет сомневаться. Всего час назад он захлебывался чудовищным зельем авторства Тома Риддла и, терзаемый глубочайшими страхами и виной, мечтал о смерти. А теперь он стоял на краю башни, безоружный, слабый, смертельно больной… и какая-то часть его хотела продолжить жить.

Он взглянул на Драко Малфоя. Мальчик был на грани. «Не дам Тому покалечить еще одну душу», — мелькнула мысль.

— Северус… Прошу тебя… — зеленая вспышка света.

Альбус Дамблдор не позволял себе надеяться, что в своем великом посмертном путешествии встретит Ариану буквально на самом пороге.

Тоненькая девочка-подросток с тяжелым, не детским взглядом вышла навстречу, когда он спешил по знакомой дорожке к их дому в Насыпном Нагорье. Здесь до ужасного происшествия с Арианой семья Дамблдоров была счастлива.

Он упал перед ней на колени, просил прощения, лицо было мокрым от слез. Сбивчивыми словами объяснял, что очень хотел бы все исправить.

Ариана, до того момента державшаяся довольно отстраненно, прикрыла рот ладошкой и озорно хихикнула.

— Правда, хотел бы?

— Ну конечно, — заверил Альбус, беря сестру за руку.

— Хорошо, братец, — девочка ответила теплым рукопожатием, — будь по-твоему. Правда, я еще такого не делала, но, говорят, можно. Если что не так выйдет, прости. В любом случае, ты найдешь, кому помочь.

— Не за что тебе просить прощения! — Альбус все еще был на волне своей сердечной исповеди перед сестрой и не сразу понял, о чем она щебечет. Но когда фигурка сестры вдруг расплылась белесоватым туманом, а утопающая в зелени дорожка завернулась перед его глазами в тугой водоворот, в старческой груди что-то подозрительно екнуло. Его скрутило, будто при аппарации.

Когда неприятные ощущения закончились, Альбус сделал жадный вдох и открыл глаза. Он сидел верхом на метле на уровне самого высокого кольца хогвартского поля для квиддича и чувствовал себя отчаянно живым. Более того, его сердце билось в мощном, частом ритме: он был очень возбужден. Альбус быстро оценил обстановку. На трибунах было не особенно много народа, по большей части гриффиндорцы. На нем самом была надета вратарская защита, а высоко над полем на своей Молнии кружила его самая большая надежда, Гарри.

— Демельза, давай, пятый! — крикнул Гарри, и в Альбуса полетел увесистый квоффл.

Тут только до бывшего директора дошло, что он попал на отборочные испытания, и, судя по всему, претендует стать вратарем сборной. Тело, что странно, жило какой-то своей жизнью, оно инстинктивно рванулось к мячу, но неведомая сила дернула его вместе с метлой совсем в другую сторону. Трибуны недовольно загудели, раздался смех. Мяч влетел в кольцо.

— Следующий, — махнул рукой Гарри.

Альбус ощутил злость, досаду. Чувства были яркими, но они были не его, будто воскресший маг оказался паразитом в чьем-то разуме, а его носитель продолжает пользоваться телом, не замечая подселенца.

— Давай же, МакЛагген, вали! — раздался крик с трибун.

«МакЛагген, Кормак. Седьмой курс, кажется», — отметил Альбус. Какие-то отрывочные воспоминания замелькали в директорском мозгу. Ничего более-менее яркого, помимо заметной фигуры и золотистых кудрей. Разве что Слагхорн интересовался им в числе прочих, когда прибыл принимать должность профессора зельеварения. Надо полагать, ради своей «коллекции» перспективных учеников.

Тем временем, Кормак, ругаясь про себя, спустился на поле к остальным участникам отбора, чтобы дождаться окончательных результатов. Он стал громко возмущаться, когда следующий кандидат во вратари, Рональд Уизли, отбил мяч, посланный его сестрой, Джиневрой.

— Сестра ему подыгрывает, видели? Разве это честно?!

Альбусу совсем не хотелось разбираться в честности отборочных испытаний. Его больше интересовало, кто мог огреть Кормака Конфундусом. Но упрямый МакЛагген не отрывал глаз от испытания Уизли, без конца возмущался и вопил. Только раз он отвлекся. Когда поздравить Рональда с попаданием в команду подошла Гермиона Грейнджер.

Кормак смерил девушку оценивающим взглядом, и по некоторым недвусмысленным ощущениям Альбус понял, что Гермиона Грейнджер, магглокровная волшебница в простом клетчатом пальтишке и обтягивающих джинсах, весьма приглянулась чистокровному МакЛаггену.

«Как неловко», — подумал Альбус.

— Какая попка, — вполголоса отметил Кормак.

Только тогда Альбус оценил весь ужас положения, в котором оказался то ли по милости сестры, то ли по собственной рассеянности.

* * *

Первое время он был лишь молчаливым созерцателем в маклаггеновской голове. Это приносило Альбусу невероятные мучения. Нет, Кормак не был идиотом. Он даже вполне прилично учился, ведь дядя Тиберий обещал ему неплохой старт в Министерстве. Но эта его самовлюбленность и страсть давать всем советы напоминала Альбусу Гильдероя Локхарта, от которого его в свое время изрядно подташнивало. Лимонные дропсы в тот год уходили пачками.

Но больше всего сводили Альбуса с ума неуемные подростковые гормоны. Кормака буквально заклинило на шестикурснице Грейнджер.

После очередной ночи горячих сновидений с участием подруги Гарри Поттера Альбус не выдержал. Ему срочно понадобилось направить избыточную энергию Кормака на что-то полезное. В результате упорных попыток Альбус выяснил, что может управлять МакЛаггеном, полностью, но не слишком долго. Существовала вероятность, что со временем это удастся развить.

Столкнувшись как-то с Гарри в гостиной факультета, Альбус перехватил контроль, отвел его в сторону и попросил разрешения тренироваться с командой в запасном составе. Капитан немного помялся, но согласился.

Теперь часть буйной энергии МакЛагген сбрасывал на тренировках. Для команды это тоже было весьма эффективно — охотникам и загонщикам не приходилось ждать очереди для отработки бросков по кольцам, два вратаря на разных концах поля с успехом решали эту проблему.

А еще Альбус начал присматривать за Драко Малфоем. Он пока не решил, стоит ли предотвратить случившееся на Астрономической башне или дать всему идти своим чередом, но уберечь от проклятия Кэти Белл, а Рона Уизли от отравления определенно стоило. И мало ли что придет в голову Драко в этот раз…

В середине октября выпал мокрый снег. Альбус помнил, что происшествие с Кэти случилось во время первого выхода в Хогсмид, когда Драко создавал себе алиби на отработке у МакГонагалл, а Розмерта, находясь под Империусом, подчинила себе Кэти.

Можно было, конечно, написать анонимку в аврорат на хозяйку «Трех Метел», но тогда Драко найдет кого-нибудь другого, и не факт, что его удастся вычислить. Да и Розмерту в Азкабан отправлять не хорошо.

Оставался один выход — перехватить пакет у Кэти, пока не стало поздно. Он отправился в «Три Метлы» и сидел там, потягивая сливочное пиво за стойкой и перебрасываясь фразами с подсаживающимися сокурсниками. Когда в трактир зашли Кэти и Лианна, Альбус насторожился, но балбес Кормак не видел в них объект, достойный внимания, ведь только что к Розмерте пожаловало Золотое Трио, и он как обычно стал пялиться на Гермиону.

Альбус смог перехватить контроль только тогда, когда Гермиона со спутниками вышла из трактира. Быстро обежав глазами зал, он увидел, что Кэти с подружкой уже нет. Мысленно обругав МакЛаггена последними словами, Альбус заставил его опрометью нестись к Хогвартсу, на ходу придумывая, как отобрать у Кэти пакет на глазах подруги и Гарри с друзьями.

«Только бы этот кретин снова не отвлекся на Гермиону», — думал Альбус под сочное чавканье снежной жижи под ботинками МакЛаггена.

Кормак обогнал гриффиндорскую троицу, не поворачивая головы.

— МакЛагген, придурок, смотри куда бежишь! — раздалось из-за спины. Кого-то из них окатило брызгами, но на извинения не было времени.

— Кэти, постой! Да постой же, Белл! Дело есть! — крикнул Кормак.

Лианна дернула подругу за плечо, та обернулась, и стало видно, какое у нее злое выражение лица. Альбус заставил Кормака вытащить палочку на ходу.

— Фините Инкантатем! — негромко произнес он, пока никто не успел среагировать. Неприятная гримаса на лице Кэти сменилась растерянностью.

— Что это было? — она обводила взглядом Лианну, МакЛаггена и подошедшую сзади троицу.

— Империус, — самодовольно произнес Кормак. — Я еще в «Трех Метлах» заметил, что ты странная. Дай-ка сюда этот сверток.

Кэти побледнела и выронила сверток в лужу, бумага быстро размокла и сквозь нее проступили бирюзовые камешки проклятого ожерелья.

— Чего ж так нервничать-то? — недовольно проворчал Кормак, чуть не добавив откуда-то возникшее «девочка моя». — Теперь мне шарф хороший придется испачкать. Может свой одолжишь, а, Уизли? — и не дослушав ответа от набычившегося Рона, быстро обернул ожерелье своим пижонским шарфом и побежал дальше к замку.

Проклятую вещицу пришлось сдать Минерве. Действующий Альбус в это время был в очередной отлучке по крестражным делам. На что рассчитывал Драко Малфой — непонятно. Альбус-под-прикрытием еще раз пожалел отчаявшегося мальчика, раз за разом упорно совершающего опасные глупости.

Кормак ликовал. Он заработал баллы за бдительность, а к ним прилагался заинтересованный взгляд Гермионы, брошенный на ближайшем собрании Клуба Слизней. Он, разумеется, отреагировал на это в типичном маклаггеновском стиле: завлекательной (на его взгляд) игрой бровей и соблазнительным облизыванием ложки с десертом.

Альбус внутренне краснел и пытался абстрагироваться от этого безобразия. Ему казалось, что павианий флирт Кормака заметил даже Гораций. Мерлинов стыд! Гермиона, по всей видимости, тоже не знала, куда деваться от такого внимания. Наверняка уже успела пожалеть, что вообще заинтересовалась его персоной. Но паровоз любви теперь было не остановить.

МакЛагген осаждал ее с истинно шотландским упрямством. Ему несказанно подфартило, что после игры со Слизерином Рон Уизли начал встречается с Лавандой Браун, и Трио довольно редко собиралось вместе. Гермиона часто бывала одна, поэтому подловить ее не стоило особого труда.

— Что тебе нужно? — не вытерпела Гермиона на седьмой день назойливого преследования с постоянными попытками напичкать сладостями или всучить очередную забавную безделицу из магазинчика близнецов Уизли.

Кормак привык к ее многословным вежливым отказам, поэтому прямой грубоватый вопрос слегка выбил его из колеи. Совсем чуть-чуть.

— Пойдешь со мной на вечеринку к Слагхорну? — с улыбкой спросил он.

Гермиона нервно притопнула ногой и начала разглядывать потолок в коридоре второго этажа. Неизвестно, дождался бы он от нее ответа, если бы мимо не прошла сладкая парочка Уизли-Браун.

— А вот и пойду, — вдруг ответила Гермиона, провожая Рона с Лавандой тяжелым взглядом. — Только если ты будешь вести себя прилично.

Кормак кивнул, но намек не понял, поэтому Альбус заранее пожалел бедную девочку.

* * *

Рождественская вечеринка Клуба Слизней стала для Альбуса настоящим кошмаром. Кормак без конца распускал руки и пытался затащить свою спутницу под омелу. Гермиона в коротком платье цвета нежной чайной розы с довольно откровенным декольте не позволяла Альбусу оттянуть внимание МакЛаггена на кого-то другого. Впрочем, молодой организм с готовностью отвлекался на еду и напитки, вследствие чего Альбус улучил момент, и Кормак в поисках Гермионы прихватил с блюда несколько корзиночек с паштетом из драконьих яиц.

С яйцами у МакЛаггена как-то не складывалось. В прошлом году он на спор обожрался яиц докси и долго валялся в Больничном крыле. Вот и сейчас ему довольно ощутимо скрутило живот, и все съеденное вперемешку с выпитым стало быстро и настойчиво пробираться наружу.

Вот угораздило же Снейпа в эту минуту пристать к ним с Поттером со своими пошлыми намеками из серии, а что это вы тут делаете вдвоем за занавесочкой? Кормак ясно показал необоснованность мерзких подозрений, вывалив все содержимое желудка на ботинки декана Слизерина. Если бы не появление завхоза Филча, притащившего за шкирку «шпиона» Драко Малфоя, не отделаться бы МакЛаггену одними отработками…

В башню Гриффиндора он возвращался в гордом одиночестве и ужасном расположении духа. На лестнице бесстыдно и как-то картинно прилипли друг к другу Рон и Лаванда. Кормак прошел мимо, еще больше надувшись. Его планы на этот вечер обломались по крупному. Он поднялся чуть выше. С подоконника за лестничным пролетом слышались девичьи всхлипывания. Если бы не знакомое до боли в мошонке платье цвета чайной розы, Альбус ни за что не позволил бы Кормаку остановиться.

— Чем расстроена прекрасная дама?

Гермиона просмотрела на него заплаканными глазами, а снизу донеслось особенно громкое повизгивание Лаванды. От боли, промелькнувшей в глазах Грейнджер Альбусу стало не по себе. Даже столетний опыт не мог подсказать ему нужных слов, чтобы утешить раненое сердце. Он просто сел рядом.

— Если он тебе так нравится, зачем дала Браун его увести? Вы же с первого курса все время рядом, — спросил он в грубоватой манере Кормака. Спустя месяцы сосуществования Альбусу стало порой сложно разделять, где заканчивается он и начинается МакЛагген.

— По-твоему, я должна была ему на шею вешаться? — рявкнула Гермиона. И тут ее прорвало. На подвернувшегося слушателя вылилась вся история односторонних страданий, начиная с несостоявшегося приглашения на бал на четвертом курсе, и заканчивая запахом амортенции на шестом.

— Меня-то зачем во все это было впутывать? — обиженно буркнул Кормак. — Морочила бы голову Долгопупсу!

— О да! Невилл прямо шикарный кандидат, чтобы вызвать ревность! — фыркнула Гермиона и слегка покраснела.

Кормак ухмыльнулся и выразительно поиграл бровями.

— Значит, я все-таки тебе нравлюсь, а? — он придвинулся поближе к девушке и приобнял ее.

Гермиона заметно смутилась, но не отодвинулась. Альбус почувствовал, как Кормак оживился, толкуя сигналы от девушки в своем ключе. МакЛагген встал перед ней, опираясь ладонью на стекло.

— И зачем тебе этот недогадливый олух? — не дождавшись ответа, заявил он.

Гермиона вспыхнула и вскочила, оказываясь с ним лицом к лицу.

— Не называй него так, — сердито сказала она. — Ты вообще-то не многим лучше. Лез со своими поцелуями… А у тебя между прочим изо рта пахнет, — неожиданно добавила девушка.

Кормак смутился. Альбус в его голове мстительно потирал руки.

— Я целых десять минут потом рот полоскал, не считая очищающих и жвачки, — обиженно буркнул МакЛагген. — Это все проклятые драконьи яйца.

Гермиона вдруг расслабилась и хихикнула.

— Я тоже немного съела. Гадость ужасная. Надеялась, это остановит твой пыл.

— Выходит, зря, — улыбнулся Кормак, и слегка прижал Гермиону к подоконнику. Альбус готовился к решающей атаке на его сознание, если юнец не сможет удержать себя в рамках приличий.

Снизу послышались шаги. По возне и хихиканью не трудно было догадаться, кто держал путь в спальню Гриффиндора.

Гермиона вздрогнула и напряглась.

— Я же лучше Долгопупса? — вдруг поинтересовался Кормак, слегка поддевая указательным пальцем поникший подбородок Гермионы. Альбус трясся от негодования, осознавая безнравственность намерения МакЛаггена, но не мог не признать, что для достижения цели момент выбран удачный.

Гермиона подозрительно прищурилась, потом в ее глазах мелькнула решимость, и в следующую секунду она притянула его к себе. Запах драконьих яиц отвлекал, но Гермиона показывала весьма возбуждающий пример целеустремленности.

Альбус бил тревогу, только с физиологией и самыми низменными инстинктами он справиться был не в силах. Все, что он мог, лишь слегка сгладить животный напор МакЛаггена. Кормак так тесно прижался к девушке, что чувствовал ее напряженные бедра. Он целовал ее медленно, но поцелуй был невероятно глубоким. За несколько секунд они успели так увлечься, что поднимающиеся Рон и Лаванда невольно притормозили на повороте, чтобы осознать, что происходит.

Не особенно длинное платье Гермионы демонстрировало случайным зрителям стройные ножки в изящных туфельках по обеим сторонам облаченных в парадный костюм тренированных маклаггеновских ягодиц. Даже самое бедное воображение придавало напористому движению бедер весьма откровенный смысл, хотя в каком-то отношении все было довольно невинно.

Альбус краснел и бледнел, чувствуя, как напряженный член МакЛаггена сквозь одежду трется о девичью промежность. Гермиона ерзала и даже еле слышно постанывала, пока его руки обшаривали ее полуобнаженную спину и стискивали бедра.

Мимо быстро прошуршала устыдившаяся внезапного зрелища парочка, но Кормак не остановился, пока не испытал полного удовлетворения. Когда он отстранился, Гермиона тяжело дышала и смотрела на него ошеломленным взглядом.

— Ты воспользовался мной, — возмущенно высказалась она.

— А ты мной, — пожал плечами Кормак. — Как тебе сладкая месть?

— Отдает драконьими яйцами, — съязвила Гермиона, и оба засмеялись. Потом девушка вздохнула. — Зная болтливость Лаванды, завтра об этом будет знать вся школа. А сейчас она просто вскроет мне мозг.

— Можно повременить с возвращением в спальню, — посоветовал Кормак, игриво проводя пальцем по краешку ее декольте. — Правда тогда я, скорее всего, буду обязан сделать тебе предложение руки и сердца.

Может МакЛагген и вел себя порой, как примат, но консервативное воспитание давало о себе знать. Альбус даже решил, что он не безнадежен.

— Пожалуй, я рискну вернуться в спальню, — слегка растерянно сказала Гермиона. — Все очень неожиданно и слишком быстро.

А на следующее утро все разъехались на рождественские каникулы. Кормак замечательно провел время в кругу семьи. Чтобы Гермиона не расслаблялась, к ней отправился филин МакЛаггенов с коробкой сахарных перьев и теплой зимней накидкой из «Твилфит и Таттинг». В ответ Кормак получил пакет воздушного зефира из маггловского магазина и странную железную штуковину, похожую на мышеловку. В приложенной инструкции говорилось, что с помощью этой вещи можно быстро и аккуратно нарезать яйца. Альбуса шутка повеселила.

* * *

Если Гермиона надеялась, что после каникул сплетня не разойдется, то она крупно ошиблась. По заинтересованным взглядам можно было понять, кто успел услышать «новость» от Лаванды. К концу первого дня Гермиона уже скрывалась от всех любопытствующих и нервно реагировала на любые вопросы.

Кормак, играя в джентльмена, предложил ей встречаться чисто номинально, чтобы сплетники отстали. Гермиона, вся издерганная, но не растерявшая язвительности, вначале приняла все в штыки, но, подумав, согласилась.

Так МакЛагген, сам того не ожидая, прилепился к остаткам Золотого Трио. Альбус находил это достаточно выгодным, несмотря на то, что в тайны его пока не посвящали. Он немного сблизился с Гарри, и не только на почве квиддича. Всего-то нужно было поддержать его подозрения насчет Драко Малфоя и пообещать, что постарается тоже присматривать за ним. Разумеется, Альбус и без этого следил за активностью Драко.

Между тем приближалась середина февраля. Несмотря на мрачные времена, школа погрузилась в сердечно-шоколадную круговерть Валентинова Дня. На старших курсах вовсю баловались амортенцией, и Кормак смог заслужить очки от Гарри и Гермионы, одалживая им артефакт для определения опасных примесей в еде и напитках.

Это, однако, не спасло Рона Уизли от приступа одержимости Ромильдой Вэйн. Гарри предусмотрительно отложил полученные от нее конфеты, чтобы позже проверить, но не учел любви рыжика к сладкому. Поэтому поздно вечером первого марта Кормак, под давлением Альбуса дежуривший в гостиной, увидел, как Гарри ведет одурманенного товарища к выходу.

Он ненавязчиво предложил помощь, и они втроем отправились к Слагхорну. Прием противоядия прошел успешно, а когда обрадованный профессор зельеварения разлил всем по кубку медовухи, Кормак демонстративно достал определитель примеси. Рон и, конечно, сам Гораций подняли его на смех, но через секунду уже никому смешно не было.

Так Кормак снова заработал баллы для факультета, обзавелся тремя должниками и заслужил от Гермионы самый настоящий поцелуй.

Лето приближалось неумолимо, а с ним и сдача ЖАБА. Семикурсники все свободное время торчали в библиотеке и гостиных, чтобы наверстать пробелы.

Альбус не особенно волновался за МакЛаггена: к этому времени он лишь по привычке пытался определять, кто именно в данный момент действует, он или Кормак. Как правило, все рациональные поступки Дамблдор приписывал на свой счет, а все эмоциональные и инстинктивные зачислял МакЛаггену. Вместе они действовали довольно слаженно, за исключением моментов, касавшихся Гермионы. Тут Кормак властвовал практически безраздельно, и Альбусу ничего не оставалось, как «расслабиться и получать удовольствие».

До конца учебного года Альбус успел предотвратить резню Сектумсемпрой в туалете, а также дал несколько жирных намеков Гарри о том, что не все неизвестные заклинания могут быть полезны. Поттер по-своему понял посыл и теперь расшифровывал учебник Принца-полукровки в библиотеке, сверяясь со всевозможными справочниками.

Гермиона была и этому рада. Альбус снисходительно относился к ее паранойе относительно неизвестных книг. Бедной девочке в каждой старой тетрадке мерещился зловещий призрак Риддла.

После экзамена по трансфигурации, где Кормак особенно отличился, его подозвал к себе директор Дамблдор, сидевший в качестве стороннего наблюдателя.

— Ты заметно изменился, мальчик мой, — старый волшебник усмехнулся. — Надеюсь, ты не попытаешься остановить неизбежное.

Альбус вздрогнул. По всему выходило, что его раскрыл… он сам. Директор заметил его реакцию. Он устало провел рукой по лицу.

— Возможно, это даже к лучшему. Ты ведь ему… им поможешь? Присмотришь за ними?

Альбус кивнул. Конечно, он не собирался бросать растерянных подростков вслепую искать крестражи. Директор слегка небрежным жестом отослал его прочь. Было видно, что он расстроен.

В роковую ночь, когда Драко Малфой провел своих товарищей по Темной Метке в Хогвартс, Кормак был рядом с Гермионой. Альбуса тянуло в башню, но помочь школьникам уцелеть было гораздо важнее. Благодаря ему Сивому не удалось зацепить Билла Уизли, и никто из ОД серьезно не пострадал. Пожирателям пришлось довольствоваться только убийством Дамблдора.

По понятным причинам выпускной курс в этом году не проводил торжеств. Все разъезжались по домам в подавленном настроении. Почти весь путь Кормак ехал в купе с Гарри, ведь Рона то и дело куда-то выманивала Лаванда, а Гермиона большую часть пути выполняла обязанности старосты. Когда все собирались вместе, разговор не особенно клеился.

Кормак не разделял всеобщего уныния. Его ждала стажировка в Министерстве по протекции дяди Тиберия и переход во взрослую жизнь. Матушка уже давно вела разговоры о женитьбе, о чем он и поведал во всеуслышание, нарушив тягостное молчание. Так у предмета его страсти почти не оставалось возможности для маневров.

— Ты же согласна познакомиться с моими родителями, Гермиона? — серьезным тоном поинтересовался МакЛагген.

Гермиона, захваченная врасплох, довольно долго молчала. Удивленный Гарри прервал свою рефлексию. Рон недоверчиво смотрел на «жениха», а лицо Лаванды выражало целую гамму эмоций от невероятного возбуждения до сильной зависти.

— Не думаю, что сейчас подходящее время для этого, — нервно улыбнулась Гермиона. — Кто знает…

— Вот именно, — вдруг перебил ее Рон. — Билл и Флер тоже решили пожениться, потому что потом… могут и не успеть.

О такой поддержке от Рона Кормак и мечтать не мог. Гермиона хотела что-то возразить, но в эту минуту Лаванда решила выйти прогуляться. Гермиона потеряла дар речи от перспективы, что прибудет на Кингс-Кросс уже в статусе невесты МакЛаггена, хотя бы в глазах всех школьных сплетниц.

— Я пришлю тебе сову, — Кормак принял затянувшуюся паузу за согласие. — Не занимай середину июля.

Эта его инициатива имела последствия. Стоило ему выйти в туалет, как Гермиона догнала его в коридоре, дернула за рукав и зашипела как кошка: — Ты что себе возомнил? Мы же встречаемся для вида!

Кормак пожал плечами.

— Может я так хочу уберечь тебя от больших проблем. Думаешь, я не вижу, что Гарри не собирается осенью возвращаться в школу? И тебе там без Дамблдора будет небезопасно. Вы вдвоем, и Рон, если от Лаванды отлипнет, собираетесь бороться с Волдемортом.

Гермиона вздрогнула. Кормак коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.

— Я просто хочу показать тебе, что ты во всем можешь на меня рассчитывать. Во всем, Гермиона. Что бы вы там ни задумали.

Она вся как-то сжалась, а плечи поникли.

— Это не моя тайна, Кормак, прости. Мы действительно не вернемся в школу осенью, но никому об этом знать не нужно. Не заставляй меня применять Обливиэйт.

— Я испугался и все понял, — усмехнулся МакЛагген, а потом добавил: — Слушай, у меня есть для тебя подарок. Думал отдать на вокзале, но сейчас даже лучше. Это парное зеркальце. Позови, если захочешь поговорить.

Он протянул Гермионе легкий серебряный футляр.

— И да, я бы хотел, чтобы знакомство с родителями состоялось. Многое может произойти вскоре, поэтому важно, чтобы они были спокойны.

Гермиона, вертящая в руках зачарованный подарок, посмотрела на него совсем иначе, с пониманием и даже уважением.

— Мда, тебе удалось удивить меня, — призналась она. — Вот уж не ожидала.

— Я такой, — энергично закивал Кормак. — Раз уж почти через час мы разойдемся на вокзале в разные стороны, я могу рассчитывать на поцелуй перед разлукой?

Гермиона, возможно, хотела возразить, но МакЛагген и без помощи Альбуса уже научился определять, когда она сомневается. Инициативу стоило взять на себя.

* * *

Лето было безумное. Министерство гудело, как встревоженный улей. Смерть Дамблдора многих заставила переосмыслить происходящее. МакЛаггена приткнули в департамент магического транспорта, ассистентом диспетчера Сети летучего пороха, поэтому Альбус теперь получал массу полезной информации.

Кормак исполнил свое обещание и пригласил Гермиону познакомиться с родителями. Чтобы избежать неловкости, встречу назначили в небольшом маггловском ресторанчике в центре Лондона.

Грейнджер понравилась старшим МакЛаггенам. Они сделали ей массу комплиментов, чем несказанно смутили. К счастью, родители не стали форсировать события, намекая о помолвке и свадьбе. Кормак предполагал, что в этом случае она бы быстренько аппарировала из туалетной комнаты в неизвестном направлении.

Расстались они на хорошей ноте. Кормак отвел Гермиону в сторонку и еще раз заявил о готовности помогать в любом деле. По тому, как она занервничала, стало ясно, что Золотое Трио уже готовится в поход за крестражами.

В следующий раз они увиделись очень нескоро.

Альбус с болью наблюдал за падением Министерства Магии и искренне скорбел о Руфусе Скримджере. Он заставил Кормака продолжать работать при режиме Волдеморта, хотя это было непростой задачей. Вскоре его усилия оправдались. Альбус опознал в украшении на толстой шее Долорес Амбридж медальон Слизерина. Нужно было как-то выкрасть его и уничтожить.

Каково же было его удивление, когда через пару дней на Министерство Магии был совершен дерзкий налет. Амбридж вопила на все этажи, что нужно бросить все силы на поимку Поттера.

Вечером Кормак позвал Гермиону через зеркальце. Она ответила не сразу, причем, в зачарованном стекле было видно, что она находится в окружении деревьев.

Разговор вышел скомканный. Кормак предупредил, что не стоит называть вслух имени Темного Лорда, так как наверняка на него установлены отслеживающие чары, а еще в очередной раз предложил помощь. Гермиона обещала подумать. По ее тихому голосу было понятно, что спутники не знают об этом разговоре. Альбусу лишь оставалось надеяться, что с ними все будет хорошо.

Через некоторое время Гермиона связалась с ним сама. Она была измучена и подавлена. Случилось то, что Альбус давно предполагал: Рон смалодушничал и оставил их с Гарри. Они жили где-то в лесу, скрываясь ото всех и испытывая лишения.

Гермиона не просила помощи, но Альбус не мог не предложить богатые ресурсы МакЛаггенов. Старый охотничий домик дядюшки Тиберия в Норфолке стал новым пристанищем для искателей крестражей. А домашний эльф МакЛаггенов снабжал всем необходимым. Егерей на этих землях не было, они принадлежали чистокровному семейству.

Гарри был удивлен, увидев Кормака, но против помощи не возражал. Сейчас было не до принципов. Альбус видел, как губительно влияет на Гарри крестраж, чьи очертания проступали про свитером. К счастью, он успел за добавленное ему время подробнее изучить этот вопрос, и узнал, что на Мече Гриффиндора свет клином не сошелся.

Пришлось изрядно удивить видавших виды друзей, как бы из хвастовства продемонстрировав виртуозное владение Адским Пламенем. У них определенно загорелись глаза. Ушло немало времени, прежде чем у Гарри вышло создать и контролировать приличный очаг Пламени.

Когда Кормак навестил их в следующий раз, оба были в довольно приподнятом настроении, а обгоревший в Пламени медальон украшал каминную полку.

На Рождество в «Ежедневном Пророке» написали, что от сильного пожара выгорел дом Батильды Бэгшот, а на пепелище обнаружен череп огромной змеи. Альбус был доволен. Оставались лишь чаша и диадема.

В конце зимы в охотничьем домике, приведенный Дезиллюминатором, объявился Рон. И все испортил. Как понял Кормак, тот забыл о предосторожности и произнес имя Волдеморта, иначе нашествие егерей в частное владение нельзя было объяснить. После них в домике был настоящий разгром.

Попытки связаться с Гермионой через зеркало не увенчались успехом. Альбус на пару с Кормаком не находили себе места.

Через несколько дней она сама вызвала его. Просила прощения, что домик был рассекречен, волновалась, что из-за них Пожиратели Смерти теперь обратят внимание на его семью, просила быть осторожным. Но главным было не это. В ее глазах теперь поселилась боль. Было ясно, что ошибка Рона дорого ей далась. От помощи Гермиона отказалась, сообщив, что находится в безопасности у друзей.

Вскоре «Пророк» разразился новостью об ограблении Гринготтса. По неподтвержденным данным, один из сейфов расплавили подчистую, об украденном не сообщали, но улетающего дракона видел весь Косой переулок.

Растрепанная и чумазая Гермиона связалась с ним тем же днем. Она сказала, что сегодня Волдеморт нападет на Хогвартс и нужна будет любая помощь. Сердце Альбуса запело. Они на финишной прямой, в конце пути. Будет ли готов Гарри?

Он аппарировал немедленно. Было странно сознавать, что все это время крестраж скрывался у него под носом. Он успел как раз вовремя, чтобы остановить разрушение Выручай-Комнаты. Гарри не удалось взять под контроль Адское Пламя, выпущенное Крэббом, и Альбус вмешался.

Хогвартс атаковали, это было страшно. Преподаватели во главе с МакГонагалл старались изо всех сил, но Альбус чувствовал, что его здесь не хватает. Тогда он наплевал на конспирацию и захватил Кормака полностью.

Возможно, благодаря его действиям, многих смертей удалось избежать, но положение все равно было незавидным, и вот Волдеморт объявил временное перемирие в обмен на Гарри.

Альбус встретил Гарри у кромки леса, когда тот шел под мантией, сжимая в руках воскрешающий камень. Вычислить его с помощью Хоменум Ревелио не составило труда.

— Я знаю, что ты здесь, — негромко сообщил Альбус, — и я не собираюсь тебя отговаривать. Просто знай, что все будет хорошо. Смерть — это временное явление, уж поверь мне.

Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Гарри, а потом звуки легких шагов растворились в ночном лесу.

Посчитав, что здесь он сделал все, что мог, Альбус погнал Кормака помогать раненым и восстанавливать оборону замка.

Когда на рассвете из леса вышел Хагрид с телом Гарри на руках, Альбус на какое-то мгновение испугался. Уничтожение крестража, конечно, первостепенное дело, но мальчика было ужасно жаль. Так или иначе, сдаваться никто не собирался.

В попытке добраться до бескрестражного Тома Альбус сносил всех Пожирателей на своем пути. Досталось и Руквуду, и Долохову, и Беллатрисе Лестрейндж. Когда он сошелся один-на-один с Томом, откуда ни возьмись появился Гарри. Альбус отступил. Он понимал, как важно, чтобы Гарри сам завершил дело. Тот сумел найти для Тома слова, уничтожившие все, что так долго исповедовал Риддл. Сделал это при всех. Настало время Альбусу уйти в тень.

* * *

Нет, не вышло у Альбуса уйти на покой. Да и о каком покое может идти речь, когда просторный дом МакЛаггенов с утра до ночи наполнен детскими возгласами и топотом ног?

Молодая миссис МакЛагген — строгая мать, но она постоянно чем-то загружена, пропадая на работе в Отделе Тайн. Поэтому менее занятой начальник департамента магического транспорта может баловать отпрысков с чистой совестью.

А вообще, Кормак давно планирует покинуть государственную службу и заняться научными изысканиями, на которые у Альбуса Дамблдора не хватило времени в прошлой жизни. Поэтому его все чаще можно застать в небольшой лаборатории, заваленной массой редких книг и артефактов, каких у МакЛаггенов доселе не водилось. Для тех, кто давно знает Кормака, это кажется донельзя странным.

Еще он не прочь время от времени подшутить над супругой, отыгрываясь за когда-то брошенный ею Конфундус. Она часто рассказывает ему о своих проектах в Отделе Тайн и трудностях, с которыми сталкивается. Альбус принимает задумчивый вид, усиленно трет лоб, а потом выдает оптимальное решение из арсенала столетнего мудреца. Так забавно при этом видеть ошеломленное лицо Гермионы.

Когда взгляды жены становятся уж слишком подозрительными, Альбус выпускает Кормака порезвиться, и тот быстро доказывает Гермионе свою «нормальность». Если она о чем и догадывается, то предпочитает помалкивать.

Между прочим, назвать младшую дочь Арианой Гермиона предложила сама. Исключительная женщина.