Кошмар на рождественской улице (гет)

Раз... Два... Фредди в гости жди...

Три... Четыре... Двери затвори...

Пять... Шесть... Крепче стисни крест...

Семь… Восемь... Тебя не спать попросим...

Девять... Десять... Больше не надейся...

(с) знаменитая считалка из фильма ужасов «Кошмар на улице Вязов»

Пролог

В комнате царит полумрак: небо затянуло грозовыми тучами, а хозяйка дома не потрудилась попросить эльфов разжечь камин или включить свет. В комнате тянет сыростью и пахнет дымом.

— Мы не любим говорить об этом, — Панси крепко затягивается. — Вспоминать это — выше моих сил.

— Но, тем не менее, вы согласились на это интервью.

Согласилась, потому что обещала.

Паркинсон отрывает взгляд от гобелена с фамильным древом и обращает внимание на человека, сидящего в кресле. Маленький, щуплый журналист-выскочка-стажер. В потертом пиджаке и лакированных туфлях со сбитыми носками он буквально утопает в кожаной обивке и чувствует себя явно не в своей тарелке.

К тому же, у него насморк. Он отвратительно хлюпает носом каждые три минуты.

Но что-то придает ему уверенности. И на самом-то деле он бы подпрыгивал на месте и тыкал бы ей самопищущее перо прямо под нос, если бы того позволяли какие-никакие приличия.

Злость.

Она накрывает внезапно. Вспыхивает и тут же гаснет, уступая место привычному раздражению.

— Вякнуть не успеешь — будешь вышвырнут за порог, — Панси вновь затягивается.

Клубы дыма поднимаются к потолку.

— Но, позвольте, — мальчишка осекается, ерзает на месте, но затем, будто вспомнив что-то, продолжает: — Вы же не хотите, чтобы на страницах «Ежедневного Пророка» появились не самые лестные статьи о вас, мисс?

Панси склоняет голову набок, щурится и делает шаг вперед. Стук шпилек, столкнувшихся с паркетом, раздается в повисшей тишине, словно звук выстрела.

Мальчишка судорожно цепляется за края своего блокнота и сглатывает. Видимо вспомнил, что он не в том положении, чтобы паясничать, командовать и хамить.

Расцарапать бы ему лицо. Впиться бы ногтями в мягкую кожу щек.

Услышать бы, как он взвоет от боли.

Увидеть бы кровь.

Панси дергает пальцами правой руки, поводит плечом, пытается сбросить с себя наваждение.

— Мисс? — тихо, практически жалобно. — Я…

Как же легко сбивать с новичков всю спесь.

Панси жалеет, что они впятером договорились вести все дела с журналистами таким способом. По очереди. В целом, все было справедливо, если бы не одно «но», которое не давало Панси покоя вот уже полчаса.

В среду Поттер торчал в кафе на Рэйнвиль-роуд в компании Эллисон из «Ведьмополитена». В пятницу Лавгуд принимала гостей из «Криминальных хроник». В воскресенье Блейз забегал в редакцию «Зарубежного Еженедельника».

Сегодня понедельник и Панси Паркинсон журналист-выскочка-стажер из «Ежедневного Пророка». Тупик. Она чувствует себя заложницей того-самого-Рождества. Заложницей того-самого-случая, на то-самое-Рождество.

Вот уже год вся магическая община держит на слуху все новые и новые факты о том-самом-Рождестве, вылезающие наружу, словно черви после дождя.

Если бы Гарри один единственный раз выписал доступ в эту чертову психушку, в палату к той-самой-Грейнджер от них бы все отстали. Народ получил бы желаемое и их бы оставили в покое.

Паркинсон. Малфой. Забини. Лавгуд. Поттер. Их фамилии и колдографии уже год не сходят со страниц журналов. Они все.

Узники.

Журналист-выскочка-стажер кашляет, привлекая к себе внимание Панси. Она стряхивает пепел истлевшей сигареты на пол.

Садится в кресло напротив. Закидывает ногу на ногу. Оправляет свободной рукой подол черного платья.

Хорошо, я сделаю все, лишь бы это поскорее закончилось.

Журналист старается держать спину ровно, старается скрыть радостное возбуждение. Ему обязательно выпишут премию. Он обязательно получит повышение. И, возможно, обретет нечто большее, чем золотые галлеоны и уважение сотрудников. Возможно, Мэри-Эллис согласится сходить в кино с тем-самым-журналистом, который непременно расскажет всем правду о той-самой-истории.

Панси на секунду прикрывает глаза. Под веками вспыхивает бледное лицо Драко, сонный и растерянный вид Поттера, затравленный взгляд Грейнджер.

«Ты навестил Грейнджер?»

«Как Малфой?»

«Нет, я забегу на следующей неделе».

«Раны почти зажили».

— То Рождество… — Панси протягивает руку к журнальному столику, на котором стоит хрустальная пепельница. — То-самое-Рождество…

«Пора поднимать бокалы, ребята!»

Крохотный уголек тухнет под давлением, в воздух поднимается последняя, тонкая струйка дыма.