La Trahison (гет)

Рошелль Виттори нахмурилась, задумчиво вертя в руке перо. Взгляд серо-голубых глаз был сосредоточен на пергаменте, лежавшем перед девушкой. Чернильная капля оказалась на лице из-за случайного резкого движения, и Рошелль поспешила вытереть ее. Вздохнув, она оторвала глаза от пергамента и окинула взглядом комнату.

В Слизеринской гостиной стояла тишина. В отличие от Хаффлпаффа и Гриффиндора, где в главном месте сбора учеников обычно царил шум и гам, гостиная Слизерина никогда не была громкой и неугомонной. Смех и шутки были редкими гостями на этом факультете. Большинство разговоров вращалось вокруг того, у чьих родителей больше денег и чья кровь чище.

— Рошелль. Я искал тебя, — прозвучал спокойный голос.

Рошелль подняла взгляд, который наткнулся на высокого юношу, чьи длинные светлые волосы доставали до плеч, а пронзающие голубые глаза напоминали ее собственные. Он опустился на диван рядом с девушкой, не дожидаясь приглашения:

— Чем ты занята?

— Зельеварением, — ответила она. — Эссе на завтра. Думаю, не стоит предполагать, что ты его сделал?

Люциус Малфой наградил ее скептическим взглядом:

— Забудь о зельеварение. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. Сегодня днем я получил письмо от отца.

— Правда? — Рошелль отложила перо и повернулась к Малфою лицом; отец Люциуса не входил в число тех, кто бы писал сыну из чистого беспокойства о его здоровье: должна была быть веская причина. — Что пишет дядя Абрахас?

Люциус нахмурился:

— Мало чего. Он был предельно краток. Похоже, они с матерью думали над моей помолвкой. Мне скоро исполняется семнадцать.

Девушка не нашла в этом ничего удивительного. Большинство чистокровных учеников возраста Люциуса уже были помолвлены. С растущим числом предателей крови, найти чистокровного супруга или супругу становилось все сложнее. Большая часть родителей предпочитала убедиться в успешности брака своих детей.

— Понятно. Они нашли кого-нибудь конкретного, или все еще продолжают поиски?

— Кажется, они вероятнее всего остановятся на Нарциссе Блэк. Сейчас Блэки — одна из самых древних семей, сохранившись чистокровность. Конечно, их репутация слегка упала из-за того предателя крови... Как там его звали? Сына Вальбурги Блэк?

— Сириус Блэк, — ответила Рошелль.

Конечно. Этому скандалу еще предстояло окончательно угаснуть. Побег Сириуса Блэка из дома оставил его семью в весьма постыдном положении. Естественно, все подробности старательно умалчивались, однако ходили слухи, что Вальбурга Блэк выжгла сына из семейного дерева в приступе гнева. Родители Рошелль же были немало разочарованы: Сириус был бы подходящего для девушки возраста, но это больше не представлялось возможным.

— Хмм. Да. Пакостный магглолюбивец, — отозвался Люциус. — Отец с матерью думают, что Нарцисса не имеет ничего общего со своим отвратительным двоюродным братцем. Но это не может быть неоспоримо. Нам лучше не связываться со скандальными семьями.

Рошелль прикусила губу, размышляя. Она видела Нарциссу раньше, и ничего особо скандального в этой девушке не замечалось. Симпатичная, она казалась лишь достаточно покладистой.

— Она на курс меня младше, — сказала юноше Рошелль. — Но, боюсь, мы ни разу не общались.

— В таком случае, можешь поспрашивать о ней? Разумеется, я сам выйду с ней на контакт, но мне бы хотелось увидеть, какой репутацией она пользуется у остальных слизеринцев, прежде чем я отвечу отцу.

Рошелль неохотно кивнула. Несмотря на принадлежность к одной из древнейших чистокровных семей, у девушки никогда не получалось завести много подруг среди слизеринок. Ее семья обладала безупречной репутацией, превосходящей большинство других чистокровных родов, таких как Лестрейндж и Крэбб. Для многих девушек с ее факультета это служило поводом для обиды. С несколькими Рошелль ладила, но ни одну не могла назвать близкой подругой.

— Я постараюсь, Люциус, — заверила она двоюродного брата; кинув быстрый взгляд на часы на стене, девушка не спеша поднялась с дивана. — Это все? У меня есть обязанности Старосты, которые нужно идти выполнять.

Малфой покачал головой, жестом указывая ей сесть обратно.

— Я еще не закончил. Отец упомянул в письме еще кое-что, касательно тебя.

Брови Рошелль поднялись:

— Меня?

— Да. Как выяснилось, он говорил с твоей матерью о партии для тебя. У них были виды на мальчишку Блэка, но после его отвратительного поведения это перестало быть вариантом.

Девушка неловко поежилась, в то время как Люциус продолжал:

— У него, конечно, есть брат, но Регулус Блэк слишком юн для тебя. Они оказались в весьма затруднительном положении. Ты закончишь школу в следующем году, и тот факт, что ты не помолвлена к восемнадцати годам может стать поводом для слухов. Так что, меня попросили держать ухо востро в школе, на случай, если тобой заинтересуется юноша из уважаемой семьи.

— Люциус, правда, еще слишком рано рассматривать что-то...

— Послушай. Меня попросили взять на себя ответственность, и я выполню просьбу. Теперь, скажи мне честно: Рошелль, тебе приглядывался кто-то с нашего факультета? Кто-нибудь сближался с тобой?

Девушка вспыхнула:

— Нет.

— Хмм. Ладно, — кивнул Малфой. — Возможно, тебе пора начать прилагать усилия. Знаешь Фредерика Нотта? Он довольно тихий юноша, но, думаю, он понравится тебе. Мне поговорить с ним?

Рошелль пришла в ужас:

— Нет! Люциус, пожалуйста, не надо ни с кем говорить. Я... Я справлюсь сама.

Юноша приподнял бровь, глядя на нее:

— Ты уверена, Рошелль? Ты не так много общаешься с окружающими. Честно говоря, тебя можно назвать весьма застенчивой.

— Со мной все будет в порядке, — твердо произнесла Рошелль. — Мы можем обсудить это позже? Я опаздываю на дежурство.

— Ладно. Иди, в таком случае.

С немалым облегчением, Рошелль поспешила сгрести книги со стола в охапку и быстрым шагом направиться к выходу из гостиной Слизерина.

После нескольких поворотов в различных коридорах девушка наконец оказалась в Трофейном Зале Хогвартса, где была ее очередь следить за отбывающими наказание. Взглянув на часы и с облегчением осознав, что не так уж сильно она и опоздала, Рошелль поправила значок старосты и вошла в помещение.

— Элль! Ну наконец-то, я все гадала, чего ты так задерживаешься, — радостно поприветствовала ее Лили.

Девушка вернула подруге улыбку. Длинные огненно-рыжие волосы старосты Гриффиндора были свободно рассыпаны по плечам, а в ее зеленых глазах виднелся свойственный огонек. Лили трудно было не заметить.

— Второкурсники еще не пришли, — пожаловалась она. — Я вполне серьезно думаю над тем, чтобы назначить им еще одно наказание за опоздание.

— Уверена, они заблудились, — отозвалась Рошелль. — Я сама едва не забыла дорогу. Для уборки все готово?

— Ага. Нам вообще мало что осталось — нужно просто проследить за ними, чтобы убедиться, что никто не использует магию, — ответила Лили. Она окинула подругу пристальным взглядом, после чего нахмурилась: — Элль, ты в порядке?

— Конечно. Просто немного разнервничалась. Люциус хотел поговорить со мной, так что пришлось задержаться, — быстро произнесла девушка. — Я боялась, что опоздаю.

Лили кивнула:

— В таком случае, у меня есть кое-что, чтобы поднять тебе настроение. Я принесла тот роман, о котором мы говорили. "Гордость и Предубеждение", помнишь? Ты еще хотела его почитать.

Глаза Рошелль широко распахнулись от удивления, когда она протянула руку за слегка потрепанным томом, протянутым Лили.

— Спасибо! Уверена, что будет нормально, если я это одолжу?

— Ну конечно! Я видела твои книги, ты все их держишь в прекрасном состоянии. Единственное что, по правде говоря, я удивилась, узнав, что тебе вообще будет интересно читать такое.

Девушка кивнула, молча беря книгу. Пусть в словах Лили и не было грубости, скрытый смысл за ними был понятен. Книга маггловская, а Рошелль — чистокровка. Несмотря на близкую дружбу, между девушками все-таки существовал некий невидимый барьер. Будучи с разных факультетов, они не должны были особо ладить. Но это таки происходило, и Рошелль была не в силах найти объяснение. Все, что было ей понятно, так это то, что несмотря на маггловское происхождение, Лили Эванс была куда приятнее в общении, чем любая другая чистокровная студентка.

— А вот и они, — объявила Лили, когда два второкурсника с хмурым видом вошли в Трофейный Зал. — Где вас носило? Я на полном серьезе думала над тем, чтобы пожаловаться на вас декану за опоздание. Немедленно приступайте к работе!

* * *

Сириус Блэк приподнял брови, глядя на стоящий перед ним бурлящий котел.

— Ненавижу зельеварение. Не могу поверить, что ты уговорил меня взять этот предмет на ЖАБА.

Джеймс Поттер улыбнулся лучшему другу, весело нарезая горсть уродливых корений. Он добавил их в котел, зелье в котором тут же во всю зашипело.

— Не будь таким пессимистом, Бродяга! Зелья — замечательный предмет! Ты еще поблагодаришь меня, когда станешь успешным мракоборцем.

— Чушь собачья. Единственная причина, по которой ты здесь, это то, что Лили Эванс тоже выбрала этот предмет, — Сириус кивнул в сторону обладательницы копны рыжих волос, сидящей в нескольких рядах от них, полностью сосредоточившись на собственном зелье. Их места очень удачно располагались так, что ее было прекрасно видно. — Говорю тебе, приятель, она тебя не выносит.

Джеймс покачал головой:

— Она потихоньку теплеет по отношению ко мне, поверь, Бродяга. Я говорил, что пару дней назад она назвала меня Джеймсом, а не Поттером? Она будет моей, причем довольно скоро.

Сириус фыркнул:

— Ну, тогда у тебя все в порядке. Я же, к сожалению, не вижу ни одной симпатичной девушки в этом классе. Они все на предсказаниях. Надо было выбирать его, — задумчиво произнес Блэк.

Джеймс поднял бровь.

— Ты бы там и дня не прожил. И, конечно, в этом классе полно симпатичных девчонок! Возьмем к примеру хоть... Танью Дэвис. Достойный вариант.

— Мы уже встречались. Помнишь, в прошлом году? Не слишком хорошо закончилось.

Поттер нахмурился. Среди студенток, выбравших зельеварение, действительно не хватало красавиц. Кроме Лили и Таньи, смотреть можно было разве что на Рошелль Виттори. Но, разумеется, она — слизеринка, так что она не считается. Это, однако, не остановило Джеймса от того, чтобы открыть уже было рот. Но Сириус прервал его:

— Если предложишь Виттори, я тебя ударю. Она со Слизерина.

Джеймс пожал плечами.

— Но она достойно выглядит, можно было бы попробовать. Кстати, она была бы довольно симпатичной, если бы не ее глаза. Слишком уж похожи на малфоейвские.

Сириус покачал головой:

— Это, честно говоря, не проблема. Я был как-то помолвлен с ней, когда мы были младше. Еще до того, как я стал предателем крови в их глазах, понятное дело. Моя дорогая матушка видела в ней идеальную невестку: красивую, тихую, покорную.

— Фу, — скорчил гримасу Поттер. — Хорошо, что ты из этого выпутался, а?

— Ты даже не представляешь, насколько.

Звонок оповестил о конце урока, и Джеймс поспешил перелить незаконченное зелье во флакон. Им не хватило времени, чтобы довести все до конца, но быстрый взгляд на идеальное снадобье Лили Эванс дал понять, что в их случае что-то явно успело пойти не так. Пока парень направился ко столу Слизнорта, чтобы сдать работу, его друг вальяжно облокотился на спинку стула и стал наблюдать за Рошелль Виттори.

Они как-то виделись в детстве, еще до Хогвартса. Сириус немногое помнил, только маленькую девочку с большими серо-голубыми глазами и темной косой, достающей ей до лопаток. Она всегда молчала, и те несколько дней, что ее семья провела в доме Блэков, состояли из того, что она повсюду следовала за Люциусом Малфоем, будто щенок. Сириус признал, что не испытывал особой неприязни к ней конкретно; дело было в том, что Рошелль никогда не расставалась со своим напыщенным кузеном.

Повзрослев, они оба поняли, что у них нет абсолютно никаких шансов стать друзьями. Блэк заговаривал с ней пару раз на первом курсе, только потому что она была знакомым лицом среди стольких новых людей. Но после этого ни один из них даже не смотрел в сторону другого. Рошелль и Сириус были разными людьми, проживающими разные жизни, и из общего имели только тот факт, что их родители однажды хотели свести их вместе. Сириус почувствовал, что его начинает тошнить от мысли о браке с какой-то покорной, смиренной чистокровкой.

— Эй, Сириус! У меня нет никакого желания пропустить обед! — крикнул ему Джеймс.

Блэк кивнул, быстро собирая вещи и спеша покинуть кабинет зельеварения вместе с другом.

Когда парни вошли в Большой Зал, то обнаружили, что остальные мародеры уже уплетали обед за гриффиндорским столом. Ну, по крайней мере Питер уплетал обед. Римус же пытался есть, уткнувшись во внушительных размеров учебник, чем-то подпертый и поставленный за тарелкой.

— Эй, Лунатик! Хватит уже быть быть таким книжным червем. Можешь позубрить попозже? — требовательно спросил Джеймс.

Он попытался схватить книгу и отобрать ее у друга, но Римус с легкостью выхватил ее обратно.

— Нет, не могу, — ответил он. — У меня контрольная по трансфигурации на следующем уроке.

Сириус пожал плечами, когда Римус быстро доел и объявил, что отправляется в библиотеку. Поттер и Блэк уселись рядом с Питером и принялись усердно наполнять тарелки. Но стоило им начать есть, как за их скамьей появилась девушка с руками на поясе.

— Поттер. Ты должен кое-какие объяснения.

Улыбка Джеймса стала еще шире, и он повернулся, чтобы оказаться лицом к Лили Эванс. Ее огненно-рыжие волосы были собраны в хвост, а взгляд суженных глаз устремился на него.

— Эванс! Какой приятный сюрприз! — радушно отозвался парень. — Значит, ты изменила свое решение насчет похода в Хогсмид? Я знал, что так и будет!

Лили смерила его испепеляющим взглядом:

— Нет, я не изменила своего решения. Я здесь, потому что я была на собрании Старост этим утром и мне сказали, что ты снова издевался над Северусом.

Сириус и Джеймс невинно переглянулись.

— Над Нюниусом? Нет, не припомню, чтобы я приближался к нему в последнее время. Кто тебе это сказал?

— Я.

Голос принадлежал Рошелль Виттори. Оба друга подскочили, вдруг заметив ее. Оказывается, девушка стояла рядом все это время, но ее затмевала Лили Эванс.

— Виттори, — как ни в чем не бывало, радостно поприветствовал ее Сириус. — Так ты Староста Слизерина? Поздравляю.

— Я Староста уже дольше, чем полтора года, Блэк. Так что, боюсь, твои поздравления слегка опоздали.

Сириус закатил глаза:

— А, понятно. Тогда давай поговорим об этих небольших обвинениях, что вы нам предъявляете. Кажется, вы неправильно истолковали ситуацию. Понимаете, мы с нашим дорогим Нюниусом просто...

— Я все истолковала правильно, Блэк, — твердо ответила Рошелль; взгляд ее серо-голубых глаз был устремлен прямо на него: холодный и пронзающий. — Ты и твои друзья устраивали настоящую пытку Северусу Снейпу. Единственной причиной, по которой я не вмешалась, был тот факт, что с вами уже был Староста. Римус Люпин должен был сам положить конец вашему поведению.

Сириус выглядел слегка встревоженным ее холодностью. Джеймс лишь одарил Лили взглядом, полным нежелания поверить в происходящее:

— Серьезно, Эванс? Значит, теперь ты веришь слизеринцам больше, чем нам? Не ожидал от тебя такого.

— Элль достойна куда большего доверия, чем вы, мерзавцы, — отрезала Лили. — Ты невыносим, Джеймс Поттер, это вызывает у меня отвращение. И можешь не сомневаться, что об этом случае узнает профессор Дамблдор.

С этими словами Лили Эванс резко развернулась на каблуках и быстрым шагом направилась подальше от их скамьи. Рошелль задержалась на несколько мгновений, одарив Сириуса долгим пронизывающим взглядом. Затем она направилась к столу Слизерина.

— Думаете, нам назначат наказание? — с мрачным видом спросил Питер, как только Рошелль ушла.

Джеймс пожал плечами, сердито ковыряя содержимое своей тарелки.

— С каких пор Виттори и Эванс — подруги? — поинтересовался он. — Как-то неожиданно, не находите?

Сириус пожал плечами:

— Не знаю, Сохатый. Думаю, они довольно похожи. Обе вечно злые и помешанные на правилах. Я не удивлен, что они хорошо ладят.

— Не нравится мне это, — нахмурился Джеймс.