La Trahison (гет)

Рошелль Виттори нахмурилась, задумчиво вертя в руке перо. Взгляд серо-голубых глаз был сосредоточен на пергаменте, лежавшем перед девушкой. Чернильная капля оказалась на лице из-за случайного резкого движения, и Рошелль поспешила вытереть ее. Вздохнув, она оторвала глаза от пергамента и окинула взглядом комнату.

В Слизеринской гостиной стояла тишина. В отличие от Хаффлпаффа и Гриффиндора, где в главном месте сбора учеников обычно царил шум и гам, гостиная Слизерина никогда не была громкой и неугомонной. Смех и шутки были редкими гостями на этом факультете. Большинство разговоров вращалось вокруг того, у чьих родителей больше денег и чья кровь чище.

— Рошелль. Я искал тебя, — прозвучал спокойный голос.

Рошелль подняла взгляд, который наткнулся на высокого юношу, чьи длинные светлые волосы доставали до плеч, а пронзающие голубые глаза напоминали ее собственные. Он опустился на диван рядом с девушкой, не дожидаясь приглашения:

— Чем ты занята?

— Зельеварением, — ответила она. — Эссе на завтра. Думаю, не стоит предполагать, что ты его сделал?

Люциус Малфой наградил ее скептическим взглядом:

— Забудь о зельеварение. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. Сегодня днем я получил письмо от отца.

— Правда? — Рошелль отложила перо и повернулась к Малфою лицом; отец Люциуса не входил в число тех, кто бы писал сыну из чистого беспокойства о его здоровье: должна была быть веская причина. — Что пишет дядя Абрахас?

Люциус нахмурился:

— Мало чего. Он был предельно краток. Похоже, они с матерью думали над моей помолвкой. Мне скоро исполняется семнадцать.

Девушка не нашла в этом ничего удивительного. Большинство чистокровных учеников возраста Люциуса уже были помолвлены. С растущим числом предателей крови, найти чистокровного супруга или супругу становилось все сложнее. Большая часть родителей предпочитала убедиться в успешности брака своих детей.

— Понятно. Они нашли кого-нибудь конкретного, или все еще продолжают поиски?

— Кажется, они вероятнее всего остановятся на Нарциссе Блэк. Сейчас Блэки — одна из самых древних семей, сохранившись чистокровность. Конечно, их репутация слегка упала из-за того предателя крови... Как там его звали? Сына Вальбурги Блэк?

— Сириус Блэк, — ответила Рошелль.

Конечно. Этому скандалу еще предстояло окончательно угаснуть. Побег Сириуса Блэка из дома оставил его семью в весьма постыдном положении. Естественно, все подробности старательно умалчивались, однако ходили слухи, что Вальбурга Блэк выжгла сына из семейного дерева в приступе гнева. Родители Рошелль же были немало разочарованы: Сириус был бы подходящего для девушки возраста, но это больше не представлялось возможным.

— Хмм. Да. Пакостный магглолюбивец, — отозвался Люциус. — Отец с матерью думают, что Нарцисса не имеет ничего общего со своим отвратительным двоюродным братцем. Но это не может быть неоспоримо. Нам лучше не связываться со скандальными семьями.

Рошелль прикусила губу, размышляя. Она видела Нарциссу раньше, и ничего особо скандального в этой девушке не замечалось. Симпатичная, она казалась лишь достаточно покладистой.

— Она на курс меня младше, — сказала юноше Рошелль. — Но, боюсь, мы ни разу не общались.

— В таком случае, можешь поспрашивать о ней? Разумеется, я сам выйду с ней на контакт, но мне бы хотелось увидеть, какой репутацией она пользуется у остальных слизеринцев, прежде чем я отвечу отцу.

Рошелль неохотно кивнула. Несмотря на принадлежность к одной из древнейших чистокровных семей, у девушки никогда не получалось завести много подруг среди слизеринок. Ее семья обладала безупречной репутацией, превосходящей большинство других чистокровных родов, таких как Лестрейндж и Крэбб. Для многих девушек с ее факультета это служило поводом для обиды. С несколькими Рошелль ладила, но ни одну не могла назвать близкой подругой.

— Я постараюсь, Люциус, — заверила она двоюродного брата; кинув быстрый взгляд на часы на стене, девушка не спеша поднялась с дивана. — Это все? У меня есть обязанности Старосты, которые нужно идти выполнять.

Малфой покачал головой, жестом указывая ей сесть обратно.

— Я еще не закончил. Отец упомянул в письме еще кое-что, касательно тебя.

Брови Рошелль поднялись:

— Меня?

— Да. Как выяснилось, он говорил с твоей матерью о партии для тебя. У них были виды на мальчишку Блэка, но после его отвратительного поведения это перестало быть вариантом.

Девушка неловко поежилась, в то время как Люциус продолжал:

— У него, конечно, есть брат, но Регулус Блэк слишком юн для тебя. Они оказались в весьма затруднительном положении. Ты закончишь школу в следующем году, и тот факт, что ты не помолвлена к восемнадцати годам может стать поводом для слухов. Так что, меня попросили держать ухо востро в школе, на случай, если тобой заинтересуется юноша из уважаемой семьи.

— Люциус, правда, еще слишком рано рассматривать что-то...

— Послушай. Меня попросили взять на себя ответственность, и я выполню просьбу. Теперь, скажи мне честно: Рошелль, тебе приглядывался кто-то с нашего факультета? Кто-нибудь сближался с тобой?

Девушка вспыхнула:

— Нет.

— Хмм. Ладно, — кивнул Малфой. — Возможно, тебе пора начать прилагать усилия. Знаешь Фредерика Нотта? Он довольно тихий юноша, но, думаю, он понравится тебе. Мне поговорить с ним?

Рошелль пришла в ужас:

— Нет! Люциус, пожалуйста, не надо ни с кем говорить. Я... Я справлюсь сама.

Юноша приподнял бровь, глядя на нее:

— Ты уверена, Рошелль? Ты не так много общаешься с окружающими. Честно говоря, тебя можно назвать весьма застенчивой.

— Со мной все будет в порядке, — твердо произнесла Рошелль. — Мы можем обсудить это позже? Я опаздываю на дежурство.

— Ладно. Иди, в таком случае.

С немалым облегчением, Рошелль поспешила сгрести книги со стола в охапку и быстрым шагом направиться к выходу из гостиной Слизерина.

После нескольких поворотов в различных коридорах девушка наконец оказалась в Трофейном Зале Хогвартса, где была ее очередь следить за отбывающими наказание. Взглянув на часы и с облегчением осознав, что не так уж сильно она и опоздала, Рошелль поправила значок старосты и вошла в помещение.

— Элль! Ну наконец-то, я все гадала, чего ты так задерживаешься, — радостно поприветствовала ее Лили.

Девушка вернула подруге улыбку. Длинные огненно-рыжие волосы старосты Гриффиндора были свободно рассыпаны по плечам, а в ее зеленых глазах виднелся свойственный огонек. Лили трудно было не заметить.

— Второкурсники еще не пришли, — пожаловалась она. — Я вполне серьезно думаю над тем, чтобы назначить им еще одно наказание за опоздание.

— Уверена, они заблудились, — отозвалась Рошелль. — Я сама едва не забыла дорогу. Для уборки все готово?

— Ага. Нам вообще мало что осталось — нужно просто проследить за ними, чтобы убедиться, что никто не использует магию, — ответила Лили. Она окинула подругу пристальным взглядом, после чего нахмурилась: — Элль, ты в порядке?

— Конечно. Просто немного разнервничалась. Люциус хотел поговорить со мной, так что пришлось задержаться, — быстро произнесла девушка. — Я боялась, что опоздаю.

Лили кивнула:

— В таком случае, у меня есть кое-что, чтобы поднять тебе настроение. Я принесла тот роман, о котором мы говорили. "Гордость и Предубеждение", помнишь? Ты еще хотела его почитать.

Глаза Рошелль широко распахнулись от удивления, когда она протянула руку за слегка потрепанным томом, протянутым Лили.

— Спасибо! Уверена, что будет нормально, если я это одолжу?

— Ну конечно! Я видела твои книги, ты все их держишь в прекрасном состоянии. Единственное что, по правде говоря, я удивилась, узнав, что тебе вообще будет интересно читать такое.

Девушка кивнула, молча беря книгу. Пусть в словах Лили и не было грубости, скрытый смысл за ними был понятен. Книга маггловская, а Рошелль — чистокровка. Несмотря на близкую дружбу, между девушками все-таки существовал некий невидимый барьер. Будучи с разных факультетов, они не должны были особо ладить. Но это таки происходило, и Рошелль была не в силах найти объяснение. Все, что было ей понятно, так это то, что несмотря на маггловское происхождение, Лили Эванс была куда приятнее в общении, чем любая другая чистокровная студентка.

— А вот и они, — объявила Лили, когда два второкурсника с хмурым видом вошли в Трофейный Зал. — Где вас носило? Я на полном серьезе думала над тем, чтобы пожаловаться на вас декану за опоздание. Немедленно приступайте к работе!

* * *

Сириус Блэк приподнял брови, глядя на стоящий перед ним бурлящий котел.

— Ненавижу зельеварение. Не могу поверить, что ты уговорил меня взять этот предмет на ЖАБА.

Джеймс Поттер улыбнулся лучшему другу, весело нарезая горсть уродливых корений. Он добавил их в котел, зелье в котором тут же во всю зашипело.

— Не будь таким пессимистом, Бродяга! Зелья — замечательный предмет! Ты еще поблагодаришь меня, когда станешь успешным мракоборцем.

— Чушь собачья. Единственная причина, по которой ты здесь, это то, что Лили Эванс тоже выбрала этот предмет, — Сириус кивнул в сторону обладательницы копны рыжих волос, сидящей в нескольких рядах от них, полностью сосредоточившись на собственном зелье. Их места очень удачно располагались так, что ее было прекрасно видно. — Говорю тебе, приятель, она тебя не выносит.

Джеймс покачал головой:

— Она потихоньку теплеет по отношению ко мне, поверь, Бродяга. Я говорил, что пару дней назад она назвала меня Джеймсом, а не Поттером? Она будет моей, причем довольно скоро.

Сириус фыркнул:

— Ну, тогда у тебя все в порядке. Я же, к сожалению, не вижу ни одной симпатичной девушки в этом классе. Они все на предсказаниях. Надо было выбирать его, — задумчиво произнес Блэк.

Джеймс поднял бровь.

— Ты бы там и дня не прожил. И, конечно, в этом классе полно симпатичных девчонок! Возьмем к примеру хоть... Танью Дэвис. Достойный вариант.

— Мы уже встречались. Помнишь, в прошлом году? Не слишком хорошо закончилось.

Поттер нахмурился. Среди студенток, выбравших зельеварение, действительно не хватало красавиц. Кроме Лили и Таньи, смотреть можно было разве что на Рошелль Виттори. Но, разумеется, она — слизеринка, так что она не считается. Это, однако, не остановило Джеймса от того, чтобы открыть уже было рот. Но Сириус прервал его:

— Если предложишь Виттори, я тебя ударю. Она со Слизерина.

Джеймс пожал плечами.

— Но она достойно выглядит, можно было бы попробовать. Кстати, она была бы довольно симпатичной, если бы не ее глаза. Слишком уж похожи на малфоейвские.

Сириус покачал головой:

— Это, честно говоря, не проблема. Я был как-то помолвлен с ней, когда мы были младше. Еще до того, как я стал предателем крови в их глазах, понятное дело. Моя дорогая матушка видела в ней идеальную невестку: красивую, тихую, покорную.

— Фу, — скорчил гримасу Поттер. — Хорошо, что ты из этого выпутался, а?

— Ты даже не представляешь, насколько.

Звонок оповестил о конце урока, и Джеймс поспешил перелить незаконченное зелье во флакон. Им не хватило времени, чтобы довести все до конца, но быстрый взгляд на идеальное снадобье Лили Эванс дал понять, что в их случае что-то явно успело пойти не так. Пока парень направился ко столу Слизнорта, чтобы сдать работу, его друг вальяжно облокотился на спинку стула и стал наблюдать за Рошелль Виттори.

Они как-то виделись в детстве, еще до Хогвартса. Сириус немногое помнил, только маленькую девочку с большими серо-голубыми глазами и темной косой, достающей ей до лопаток. Она всегда молчала, и те несколько дней, что ее семья провела в доме Блэков, состояли из того, что она повсюду следовала за Люциусом Малфоем, будто щенок. Сириус признал, что не испытывал особой неприязни к ней конкретно; дело было в том, что Рошелль никогда не расставалась со своим напыщенным кузеном.

Повзрослев, они оба поняли, что у них нет абсолютно никаких шансов стать друзьями. Блэк заговаривал с ней пару раз на первом курсе, только потому что она была знакомым лицом среди стольких новых людей. Но после этого ни один из них даже не смотрел в сторону другого. Рошелль и Сириус были разными людьми, проживающими разные жизни, и из общего имели только тот факт, что их родители однажды хотели свести их вместе. Сириус почувствовал, что его начинает тошнить от мысли о браке с какой-то покорной, смиренной чистокровкой.

— Эй, Сириус! У меня нет никакого желания пропустить обед! — крикнул ему Джеймс.

Блэк кивнул, быстро собирая вещи и спеша покинуть кабинет зельеварения вместе с другом.

Когда парни вошли в Большой Зал, то обнаружили, что остальные мародеры уже уплетали обед за гриффиндорским столом. Ну, по крайней мере Питер уплетал обед. Римус же пытался есть, уткнувшись во внушительных размеров учебник, чем-то подпертый и поставленный за тарелкой.

— Эй, Лунатик! Хватит уже быть быть таким книжным червем. Можешь позубрить попозже? — требовательно спросил Джеймс.

Он попытался схватить книгу и отобрать ее у друга, но Римус с легкостью выхватил ее обратно.

— Нет, не могу, — ответил он. — У меня контрольная по трансфигурации на следующем уроке.

Сириус пожал плечами, когда Римус быстро доел и объявил, что отправляется в библиотеку. Поттер и Блэк уселись рядом с Питером и принялись усердно наполнять тарелки. Но стоило им начать есть, как за их скамьей появилась девушка с руками на поясе.

— Поттер. Ты должен кое-какие объяснения.

Улыбка Джеймса стала еще шире, и он повернулся, чтобы оказаться лицом к Лили Эванс. Ее огненно-рыжие волосы были собраны в хвост, а взгляд суженных глаз устремился на него.

— Эванс! Какой приятный сюрприз! — радушно отозвался парень. — Значит, ты изменила свое решение насчет похода в Хогсмид? Я знал, что так и будет!

Лили смерила его испепеляющим взглядом:

— Нет, я не изменила своего решения. Я здесь, потому что я была на собрании Старост этим утром и мне сказали, что ты снова издевался над Северусом.

Сириус и Джеймс невинно переглянулись.

— Над Нюниусом? Нет, не припомню, чтобы я приближался к нему в последнее время. Кто тебе это сказал?

— Я.

Голос принадлежал Рошелль Виттори. Оба друга подскочили, вдруг заметив ее. Оказывается, девушка стояла рядом все это время, но ее затмевала Лили Эванс.

— Виттори, — как ни в чем не бывало, радостно поприветствовал ее Сириус. — Так ты Староста Слизерина? Поздравляю.

— Я Староста уже дольше, чем полтора года, Блэк. Так что, боюсь, твои поздравления слегка опоздали.

Сириус закатил глаза:

— А, понятно. Тогда давай поговорим об этих небольших обвинениях, что вы нам предъявляете. Кажется, вы неправильно истолковали ситуацию. Понимаете, мы с нашим дорогим Нюниусом просто...

— Я все истолковала правильно, Блэк, — твердо ответила Рошелль; взгляд ее серо-голубых глаз был устремлен прямо на него: холодный и пронзающий. — Ты и твои друзья устраивали настоящую пытку Северусу Снейпу. Единственной причиной, по которой я не вмешалась, был тот факт, что с вами уже был Староста. Римус Люпин должен был сам положить конец вашему поведению.

Сириус выглядел слегка встревоженным ее холодностью. Джеймс лишь одарил Лили взглядом, полным нежелания поверить в происходящее:

— Серьезно, Эванс? Значит, теперь ты веришь слизеринцам больше, чем нам? Не ожидал от тебя такого.

— Элль достойна куда большего доверия, чем вы, мерзавцы, — отрезала Лили. — Ты невыносим, Джеймс Поттер, это вызывает у меня отвращение. И можешь не сомневаться, что об этом случае узнает профессор Дамблдор.

С этими словами Лили Эванс резко развернулась на каблуках и быстрым шагом направилась подальше от их скамьи. Рошелль задержалась на несколько мгновений, одарив Сириуса долгим пронизывающим взглядом. Затем она направилась к столу Слизерина.

— Думаете, нам назначат наказание? — с мрачным видом спросил Питер, как только Рошелль ушла.

Джеймс пожал плечами, сердито ковыряя содержимое своей тарелки.

— С каких пор Виттори и Эванс — подруги? — поинтересовался он. — Как-то неожиданно, не находите?

Сириус пожал плечами:

— Не знаю, Сохатый. Думаю, они довольно похожи. Обе вечно злые и помешанные на правилах. Я не удивлен, что они хорошо ладят.

— Не нравится мне это, — нахмурился Джеймс.

Рошелль перевернула страницу, полностью поглощенная романом, который одолжила ей Лили. Ей приходилось перечитывать некоторые моменты по несколько раз, в большинстве своем из-за того, что девушке непонятны были маггловские традиции и поведение. Однако она пришла к выводу, что идея произведения ей вполне знакома: в «Гордости и Предубеждении» говорилось о матери, отчаянно пытающейся выдать дочерей замуж — очень понятная для Рошелль ситуация.

Девушка подняла глаза от книги, свернув в другой коридор. Люциус весь день пытался поговорить с ней, но пока у Рошелль довольно хорошо получалось избегать его. Старосту Слизерина приводила в ужас мысль о том, что он вдруг внезапно объявит, что нашел ей пару. Чтобы убедиться, что двоюродный брат не найдет ее, девушка даже добровольно взяла на себя дополнительное дежурство и теперь патрулировала ночные коридоры. Это было одним из немногих дежурств, действительно доставлявших ей удовольствие: по ночам Хогвартс становился куда более тихим и мирным местом.

Дойдя до конца очередного коридора, Рошелль вдруг замерла, прислушиваясь: она была уверена, что услышала голоса. Закрыв книгу и вытащив палочку, девушка поспешила к источнику шума.

— Мерзкий предатель крови! — визгливо прокричал знакомый голос.

Рошелль на мгновение прикрыла глаза в попытке справиться с раздражением перед тем как стремительным шагом направиться в конец коридора, откуда и доносились звуки; как и следовало ожидать, девушка увидела Беллатрису, направившую палочку на выглядевшего весьма разозленным Сириуса Блэка.

— Что здесь происходит? — требовательно спросила Рошелль, быстро ступая между ними; несмотря на то, что та обычно была предельно вежливой и понимающей, что-то в Беллатрисе Блэк раздражало старосту Слизерина. — Опусти палочку, Беллатриса.

Беллатриса, на лицо которой падали пряди растрепанных темных волос, смерила ее гневным взглядом:

— Уйди с дороги, Рошелль, это не займет больше минуты. Этот грязный предатель заслуживает того, что он сейчас получит за позор нашей семьи!

Рошелль сжала губы, из последних сил пытаясь сдержать стон. Она бросила взгляд в сторону Сириуса, выглядевшего скорее удивленным, нежели напуганным видом своей кузины.

— Я не могу позволить тебе сделать это, Беллатриса. Вас не должны быть в коридорах в это время — вас обоих. Так что, советую поскорее вернуться в свои спальни.

Беллатриса нахмурилась:

— Так ты становишься на сторону предателя крови, Виттори? Я ожидала от тебя большего.

— Я не становлюсь ни на чью сторону, Блэк, — резко ответила Рошелль. — Но если ты уйдешь в спальню сейчас, я подумаю над тем, чтобы не назначать тебе наказание до конца учебного года.

Повисла долгая пауза, пока девушки молча свирепо смотрели друг на друга. Беллатриса сдалась первой, пряча палочку и одаряя Сириуса мрачным взглядом:

— Тебе повезло. В следующий раз рядом не окажется Старосты, чтобы тебя спасти.

— Я буду ждать, сестричка, — отозвался Сириус, широко улыбаясь, в то время как Беллатриса поспешила убраться прочь.

Когда она ушла, он повернулся к Рошелль, тоже спрятавшей палочку.

— Кто бы мог подумать, а? Мой рыцарь в сверкающих доспехах.

Девушка закатила глаза. У нее не было терпения для того, чтобы разбираться с Блэком.

— Возвращайся в свою спальню, или я назначу тебе наказание.

— Но ведь ты уже назначила мне наказание. Помнишь, ты рассказала Эванс о том, как мы развлекались с Нюниусом? Кажется, тебе очень хочется найти неприятности на мою голову, Виттори.

Рошелль почувствовала, как нарастает гнев. Быстро прикусив внутреннюю сторону щеки, она заставила себя успокоиться и просто смерить Сириуса раздраженным взглядом. Больше он от нее не добьется:

— Если ты не заменил, Беллатриса бы наложила на тебя проклятье, если бы я не вмешалась.

— Умоляю. У меня все было под контролем, — высокомерно ответил Блэк. — Я разбираюсь с ней уже много лет. Она моя кузина, в конце концов.

Рошелль нахмурилась:

— Возвращайся в свою спальню, Блэк.

Оставив его стоять в коридоре, она быстро зашагала в другую сторону, пытаясь не обращать внимания на учащенное сердцебиение. Что ее так взволновало? Они с Сириусом давно уже не общались, но что-то было в его озорной улыбке: что-то одновременно привлекательное и пугающее. Девушка не доверяла ему.

Пытаясь выбросить из головы мысли о минувшей стычке, Рошелль снова вытащила роман, открывая том на странице, где она остановилась. Ей стоило прочесть всего несколько предложений, перед тем как голос снова прервал чтение.

— Это что, маггловский роман? — он сделал акцент на слове «маггловский» . — Такого я точно не ожидал...

Рошелль резко обернулась, чтобы увидеть Сириуса, лицо которого так и не покинула самодовольная ухмылка, всего в нескольких шагах позади себя. Неужели он преследовал ее? Она снова с раздражением вытащила палочку.

— Разве я не сказала тебе вернуться в спальню? Дважды? — требовательным тоном поинтересовалась Староста.

— Именно это я и делаю. Просто выбрал более длинный маршрут, вот и все. Не знал, что это преступление.

Рошелль наградила его очередным гневным взглядом, с сомнением пряча палочку. Придя к решению не обращать на Блэка внимания, девушка снова взяла книгу, но лишь для того, чтобы ту вырвали у нее из рук.

— Ради Мерлина, Блэк, в чем дело? — в вопросе ясно слышало раздражение.

Она потянулась за книгой, но Сириус лишь с усмешкой поднял том так, что Рошелль не смогла бы его достать.

— "Гордость и Предубеждение", — прочел он, как ни в чем не бывало рассматривая обложку; Блэк пролистал несколько страниц, и улыбка его стала еще шире: — Я так и знал! Это таки маггловский роман, я видел, как Эванс читала такую же книгу! Что скажешь в оправдание, Виттори?

— Я не обязана ничего тебе объяснять, — ответила девушка, пытаясь скрыть беспокойство в голосе. Он ведь никому не скажет, верно? Да и кто ему поверит? — Если ты не возражаешь, я бы хотела книгу обратно.

Сириус покачал головой:

— Не раньше, чем ты расскажешь мне, почему уважаемая чистокровная девушка владеет таким... скандальным чтивом. Должен признать, мне весьма любопытно.

Рошелль нетерпеливо скрестила руки:

— Кто бы говорил. Нет ничего скандального в том, чтобы читать маггловский роман, Блэк. Уж точно ничего такого, за что бы меня выжгли из моего семейного дерева.

На мгновение повисла тишина. Они оба переваривали сказанное ею. Девушка удивилась собственным словам. Она не хотела, чтобы это прозвучало так резко. На языке вертелось извинение, но Рошелль сдержалась. С чего она должна извиняться перед ним?

— Вижу, твой брат хорошо учит тебя, — тихо ответил Сириус.

— Не говори о Люциусе.

— Приношу извинения. Я не хотел никого обидеть, — он выделили последнее слово. — Скажи мне, Виттори, у тебя вообще есть свои мозги? Или ты просто слепо следуешь тому, что говорит наш дорогой Люциус?

— Как ты смеешь...

— Но, конечно. Ты боготворишь каждое его слово. Ты всю жизнь прилагаешь все усилия к тому, чтобы он и остальные члены твоей ненавидящей магглов семьи были счастливы, не так ли? Я видел твое лицо, когда я узнал тот роман. Ты боялась, что я расскажу кому-то. Разрушу репутацию твоей семьи, как уже поступил со своей, да?

Рошелль с ненавистью посмотрела на него:

— Ты ничего обо мне не знаешь Блэк, так что не начинай гадать...

— Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Тебя довольно легко прочитать, Виттори. Тебе просто хочется, чтобы все они были счастливы. Ты жертвуешь своими убеждениями ради кучки магглоненавистников, фанатиков, помешанных на Темной Искусствах, которые даже не любят тебя за то, кто ты есть.

Пощечина оказалась громкой и звенящей. Сириус схватился рукой за щеку, куда девушка ударила его. Дрожащая же рука Рошелль все еще была поднята:

— Следи за словами, Блэк. Я, возможно, не бесстрашная гриффиндорка, но я знаю чертовски больше о любви, чем ты. Не смей даже предполагать, что ты можешь читать мне лекции о семейных ценностях, гнусный предатель крови.

Я этими словами она направилась прочь от шокированного Сириуса.

* * *

Руки Рошелль дрожали, когда она забралась в кровать поздно ночью. Занавески кроватей ее соседок по комнате были задвинуты: все давно уже спали. Стараясь никого не разбудить, девушка тихо переоделась и свернулась калачиком под одеялом.

Слова Блэка все еще звенели у нее в голове. Несмотря на то, что в тот момент они привели ее в бешенство, Рошелль начинала постепенно осознавать их суть. «Магглоненавистники, фанатики, помешанные на Темных Искусствах». Это было правдой. Девушка не раз становилась невольной свидетельницей разговоров между ее отцом и дядей Абрахасом. Они говорили о запрещенной Темной магии, об избавлении мира от магглов. Мысль заставляла поежиться, будто от холода, но она всегда приказывала себе забыть о подобных разговорах. Было что-то неправильное в мысли о том, что ее отец способен на такие бесчеловечные деяния. Ее отец. Тот, кто сажал восьмилетнюю Рошелль себе на колени и называл ее своей маленькой принцессой.

Но, в любом случае, с чего ей слушать Сириуса Блэка? Это он опозорил собственную семью. Любовь заключается не в том, чтобы оставить близких в унижении, только потому что ты с ними не согласен. Любовь — это преданность и уважение. Любовь не знает условий.

Сириус чертов Блэк ничего не знает о любви. Ничегошеньки.

* * *

Рошелль еще толком не проснулась, пока она устало тащилась в кабинет зельеварения на следующее утро. Ей едва хватило времени, чтобы завязать волосы в привычную толстую косу и впрыгнуть в форму, перед тем как поспешить на урок.

Девушка только проскользнула в подземелье, когда обнаружила, что Люциус Малфой сидит на соседнем с ее местом. Ругаясь про себя, Рошелль выдавила из себя улыбку, прежде чем сесть.

— Решил сегодня не сидеть с Лестрейнджем? — как ни в чем не бывало, спросила она двоюродного брата, пытаясь показаться незаинтересованной.

Люциус обычно сидел рядом с Рабастаном Лейстрейнджем на зельеварении, но теперь она увидела Рабастана несколькими рядами дальше, рядом с другим слизеринцем. Люциус явно пересел намеренно.

Малфой пожал плечами:

— Просто хотелось какой-нибудь перемены. Ты меня избегаешь?

— Конечно нет, Люциус! — невинно улыбнулась Рошелль. — Что навело тебя на мысль?

— Я не видел тебя вчера, вот и все. У меня, между прочим, есть кое-что весьма интересное, чтобы рассказать тебе.

Она кивнула:

— Понятно. Ну, может быть, после урока мы могли бы поговорить о...

— У меня есть все основания полагать, что Фредерик Нотт может попытаться заговорить с тобой сегодня. Его семья очень уважаема. Конечно, не настолько, как Малфои или Виттори... Но это не проблема. У твоих родителей высокие ожидания на твой счет, Рошелль. Не разочаруй их.

— Конечно, нет, — тихо пробормотала девушка.

Люциус не выглядел убежденным. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его прервало шумное и суетливое появление профессора Слизнорта, призывающего студентов занять свои места. Нахмурившись, Люциус развернулся лицом к учительскому столу, как раз когда в класс был вволочен внушительных размеров дымящийся котел.

— Ладно-ладно, все по местам! — весело прогудел Слизнорт. — У меня для вас сегодня есть кое-что интересное. Кто скажет мне, что это за зелье? А ну-ка, не глядя в учебники! Ага! Мисс Эванс!

— Это Амортенция, — уверенно ответила Лили. — Самое могущественное любовное зелье в мире.

— Отлично! Пять очков Гриффиндору! — воскликнул Слизнорт, заставив Люциуса пробормотать что-то далеко не лестное себе под нос. — А можете ли вы сказать мне, мисс Эванс, как вы опознали его?

— По его отличительному жемчужному блеску. И пару, поднимающемуся над ним характерными спиралями.

— Верно! Еще пять очков! Теперь, хоть непосредственно приготовление этого зелья и не входит в вашу программу, в понедельник я буду ждать эссе о нем, длинною в пятнадцать дюймов. Это не должно составить вам большого труда, есть куча того, о чем можно написать. Дополнительные балы, если вы сумеете добавить в него собственные штрихи. А сейчас, кто скажет мне, чем пахнет Амортенция?

Другая рука взлетела в воздух за мгновение до того, как Лили Эванс успела поднять свою. В удивлении, весь класс повернулся к самодовольно улыбающемуся Сириусу Блэку.

— Мистер Блэк?

— Она пахнет по-разному для каждого, в зависимости от того, что привлекает человека больше всего, — произнес он, все еще издевательски ухмыляясь; ясно было, что он пытался заставить слова прозвучать настолько пошло, насколько это было возможно. С задних рядов послышалось хихиканье.

— Верно, мистер Блэк. Эксперимента ради, я бы хотел, чтобы все собрались вокруг котла и хорошенько вдохнули. Как я уже говорил, если вы сможете опознать запахи и упомянуть их в своем эссе, получите дополнительные баллы. Прошу всех сюда!

Рошелль неохотно соскользнула со своего места и вместе с остальными стала рядом с котлом. Она подождала, пока несколько других студентов пройдут перед ней, и глубоко вдохнула.

Первый запах оказался донельзя узнаваемым. Лаванда. Вполне ожидаемо, учитывая, что на подоконнике в спальне у девушки стоял горшок с ней. Сады у особняка Виттори были заполнены лавандой, и Рошелль выросла, играя там.

Другой аромат тоже был ей очень хорошо знаком. Рождественский пудинг ее матери. Несмотря на то, что у семьи Виттори хватало домовых эльфов, чтобы выполнять всю готовку в доме, то, что ее мать всегда готовила рождественский пудинг было их небольшой традицией. Как и предыдущий, запах напоминал о доме, и губы Рошелль тронула легкая улыбка.

Третий запах оказался единственным, который девушка не смогла до конца узнать. Он был странным. Точно не еда или цветы. По правде говоря, он отдаленно напоминал лак или свежую краску. Рошелль в смятении отошла от котла, пропуская девушку, стоящую за ней. Она вернулась на свое место, где Люциус встретил ее взглядом, полным любопытства.

— Ты выглядишь озадаченной. Чем оно пахло? — спросил он.

— Цветами и маминым рождественским пудингом. А для тебя?

— Какими-то духами. И полем для квиддича после дождя.

Рошелль кивнула. Люциус тоже не упомянул третьего запаха. Может быть, ей просто показалось?

— Почему они попросту не могут прекратить это делать! — воскликнула Лили.

Они с Рошелль следили за несколькими первокурсниками, сортирующими папки в кабинете профессора Флитвика. Несчастные были пойманы за попыткой устроить между собой дуэль в пустом классе и теперь расплачивались за содеянное.

— Я просто не могу понять, почему им так необходимо издеваться над Северусом! Конечно, он скользкий мерзавец, все слизеринцы такие, но... — она вдруг запнулась. — Извини.

Рошелль едва сдержала улыбку:

— Ничего страшного.

— Я не имела в виду тебя. Ты единственная порядочная из них, Элль. Но остальные слизеринцы не такие. Помешанный на Темных Искусствах, и эта их ненависть к магглам... Эй, ты! Вы сортируете их вручную, а ну-ка убери палочку!

Перепуганный первокурсник уронил палочку и виновато посмотрел на Старосту Гриффиндора.

— Ты пугаешь их, Лили, — отметила Рошелль.

— Знаю, виновата. Меня просто правда бесит Поттер. Почему бы ему в кое-то веки не повзрослеть? Я устала разгребать устроенные им проблемы, честное слово!

Рошелль слушала в пол уха, пока подруга продолжала бубнить. Несмотря на то, что обычно Лили была интересной собеседницей, когда она начинала говорить о Поттере, единственным разумным решением оставалось молча слушать. Хоть обладательнице рыжих кудрей и нравилось жаловаться на него с самого момента их с Рошелль знакомства, Староста Слизерина заметила, что в последнее время жалобы становились все длиннее и все чаще. Создавалось впечатление, что Лили Эванс думала о Джеймсе Поттере куда больше, чем хотела показывать окружающим.

— Лили, — вдруг перебила ее Рошелль, слегка устав от рассказов о Поттере. — Чем для тебя вчера пахла Амортенция? Просто любопытно.

— Амортенция? — Лили, казалось, немного удивилась тому, что ее прервали, но задумалась на несколько секунд. — Эм, домашним шоколадным печеньем и мылом с запахом розы, которое я делала в детстве. И был еще один запах, вроде мускуса, который я не смогла толком опознать. Такой знакомый, но... Не знаю.

Рошелль рассеяно кивнула, в то время как часы пробили семь. Первокурсники в нетерпении посмотрели на Старост, надеясь, что их наконец отпустят.

— Хорошо, можете идти, — сказала им слизеринка, и нарушители вскочили со своих мест. — Надеюсь, вы усвоили урок!

Первокурсники поспешили покинуть кабинет, и девушки, собрав свои вещи, последовали за ними.

— Рошелль, ты идешь на ужин? — спросила Лили.

Девушка запнулась:

— Эм... Нет. Думаю, сначала заскочу в спальню.

— Ладно. Увидимся.

Старосты разошлись по разным коридорам, и Рошелль почувствовала себя слегка виноватой. Она собиралась сразу пойти ужинать, но не могла появиться в Большом Зале в компании Лили. Люциус или другие слизеринцы могли заметить, а девушке не хотелось создавать лишних проблем. Если бы кто-то с ее факультета увидел, что она общается с магглорожденной, новости бы дошли до родителей Рошелль, которые бы были разочарованы. Так же все было чуть проще.

Идя в Большой Зал по более длинному маршруту, Рошелль остановилась, когда кто-то позвал ее по имени. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с высоким шатеном, до этого пытающимся догнать ее.

— Рошелль! Вот ты где! У тебя есть минутка?

Рошелль в ужасе замерла. Прямо перед ней стол Фредерик Нотт. На парне была слизеринская форма для квиддича, и он выглядел слегка растрепанным, видимо, только вернувшись с тренировки. На лице Фредерика появилась широкая улыбка.

— Эм, да, конечно, Фредерик. Ты что-то хотел? — ей удалось ответить сдержано.

Нотт кивнул, нервно взъерошивая волосы.

— Да, ну, эм... Там намечается поход в Хогсмид на этих выходных... Если у тебя еще нет планов, я хотел спросить, может, мы могли бы пойти вместе? Мне показалось, это было бы весело, — произнес Фредерик, подтверждая страхи Рошелль.

Сделав глубокий вдох, она с улыбкой кивнула:

— Звучит здорово. С удовольствием.

* * *

— Ты можешь, черт возьми, поторопиться? — требовательно спросил Сириус, глядя как Джеймс продолжает взъерошивать волосы перед зеркалом.

Поттер загладил их назад в последний раз, перед тем как повернуться к друзьям.

— Все, я готов. Пошли.

Четверо друзей быстро покинули гостиную Гриффиндора, чтобы отправиться в Хогсмид. Школьная неделя оказалась длинной и утомительной, так что парни были более чем готовы к небольшому перерыву. С радостью проскальзывая в теплые «Три Метлы», они заказали по сливочному пиву и нашли свободный столик.

— Смотрите-ка, кто еще здесь, — пробормотал Питер, бросая быстрый взгляд в другой конец помещения. — Слизеринцы.

Сириус обернулся, глядя на стол, на который смотрел Питер. К его удивлению, там сидела Рошелль Виттори с парнем, которого Блэк узнал из слизеринской команды по квиддичу. Он что-то увлеченно рассказывал, активно жестикулируя, пока Рошелль, улыбаясь, тихо слушала.

— Хм. Я еще ни разу не видел Виттори с парнем. Всегда думал, что она чересчур нравственная серая мышь, — резко прокомментировал Джеймс. — Однако, думаю, они с Ноттом идеальная пара. У этого чурбана голова из задницы.

— Джеймс, не надо, — настойчиво прервал его Римус, качая головой. — Виттори не такая уж и плохая. Она Староста, вот и все. И они с Эванс ладят, я уверен, ты можешь уважать ее за это.

— Это не перестает делать ее слизеринкой, — пробормотал Поттер, но быстро замолчал после слов Римуса и поспешил сменить тему.

Сириус, однако, не мог заставить себя отвлечься от этой пары. То, что сказал Джеймс, было правдой: он никогда еще не видел Виттори с парнем. Честно говоря, он вообще не замечал, чтобы она много общалась с другими слизеринцами, за исключением Малфоя. Даже сейчас: улыбка на лице девушка была слишком натянутой, чтобы быть искренней.

Возможно, ей просто нужно было немного помочь...

* * *

Если Рошелль вскоре и узнала что-то о Фредерике, так это то, что он обожает звук собственного голоса. В каком-то роде это было удобно. Юноша особо не ожидал от нее ответов, и кивка время от времени или согласного бормотания хватало, чтобы он был доволен. Это давало ей возможность свободно погрузиться в собственные мысли.

— Знаешь, я хотел заговорить с тобой раньше, — признался Фредерик, отхлебывая сливочного пива. — Но не был уверен, что это было бы уместно. Ходили слухи, что ты была обручена с тем Блэком... Со старшим, да? Но после недавних событий, думаю, это больше не обсуждается.

— Мы никогда не были обручены, — поспешила внести ясность Рошелль. — Это было лишь спекуляцией. Но, да, это больше не возможно.

— Хм. Конечно. В любом случае, я сначала поговорил с Люциусом, просто чтобы убедиться, что я не захожу ни за какие границы. Мне показалось, что лучше сначала получить его разрешение.

Рошелль нахмурилась:

— Фредерик, тебе ни на что не нужно разрешение Люциуса. Он мне не отец, — она выделила последнее слово.

— Ох, да, конечно! Я вовсе не хотел тебя обидеть! Думаю, ты вовсю поддерживаешь женскую независимость, не правда ли? Все просто помешаны сейчас на этом, я все прекрасно понимаю!

Девушка кивнула, снова погружаясь в свои мысли, в то время как Фредерик принялся рассуждать о женской независимости и о том, какая это замечательная идея. Рошелль с удовольствием отхлебнула из своей кружки, глядя за окно: как раз вовремя, чтобы заметить компанию гриффиндорцев, заходившую в паб. Девушка слегка нахмурилась, когда они сели за столик, и усилием воли заставила свое внимание вернуться к Нотту.

— Фредерик, — Рошелль прервала напыщенную речь, — чем ты планируешь заниматься после Хогвартса? Есть какие-нибудь мысли?

Фредерик улыбнулся, едва ли расстроенный тем, что его перебили.

— Ну, я пока еще не до конца уверен. Мне бы хотелось вступить в Министерство, но, думаю, отец хочет, чтобы я унаследовал семейное дело. Он в ответе за торговлю ингредиентов для зелий между Британией и США — жизненно важный процесс для индустрии зельеварения, между прочим. Ты знала, что половину ингредиентов, которое мы здесь используем, можно найти в Америке за полцены?

И он снова принялся разглагольствовать. Рошелль теребила ручку своей кружки со сливочным пивом, с легкой тоской думая об огне в камине слизеринской гостиной и концовке романа, который одолжила ей Лили. Ее рука, державшая полупустую кружку, вдруг невольно поднялась на уровень лица.

Фредерик, бывший на середине объяснения доступности лунного света во Франции, запнулся и окинул девушку удивленным взглядом:

— Рошелль, ты в порядке? Ты хотела попросить добавки сливочного пива?

Рошелль неистово замотала головой, в то время как ее накрыла волна ужаса: она не могла пошевелить рукой! Несмотря на то, что та сжимала кружку прямо перед ее носом, девушку внезапно потеряла над ней контроль. В панике, у нее получилось согнуть вторую руку, но ту, в которой было зажато сливочное пиво, парализовало.

— Я... Я не могу пошевелить рукой! Я не знаю, в чем дело!

Обеспокоенный, Фредерик слегка наклонился через край стола, протянув руку, чтобы коснуться руки Рошелль. Однако, как раз когда ему оставалось всего несколько дюймов, кисть девушки по собственному желанию резко дернулась.

И все содержимое кружки оказалось на лице Фредерика Нотта.

— Черт! — громко выругалась Рошелль, в ужасе подпрыгивая на стуле. — Мерлин, Фредерик, мне так жаль, я понятия не имею, что только что произошло, я не хотела...

Фредерик, чье лицо было покрыто медового цвета жидкостью, просто выставил вперед ладонь, призывая ее замолчать. Слова девушки оборвались, и она потрясенно прикрыла ладонью рот.

— Мне так...

— Не надо. Просто не надо.

Схватив несколько из лежащих на столе салфеток, он вытер лицо, перед тем как гневными шагами покинуть паб. Рошелль осталась стоять одна, едва не плача. Вдруг она услышала хихиканье из другого конца помещения.

Девушку пронзил разряд гнева.

— Это все ты! — прошипела она, быстро направляясь к самодовольно ухмыляющемуся Сириусу Блэку.

Рошелль окинула презрительным взглядом всех его друзей: в ее серо-голубых глазах горел почти убийственный огонь. Римус выглядел разочарованным, но выражения лиц остальных трех членов этой компании могли быть описаны как полные радости.

— Да что с тобой не так? Это что, цель твоего никчемного существования — сделать мою жизнь как можно более жалкой?

Сириус взъерошил свои темные волосы, издевательски усмехаясь:

— Думаю, слово «жалкий» лучше описывает выражение твоего лица, пока ты сидела с ним. Я просто сделал тебе одолжение, Виттори. Надеюсь, за этим последует благодарность.

— Благодарность?! Я должна поблагодарить тебя за это представление? Я не хотела здесь быть! На самом деле, единственной причиной, по которой мне пришлось идти в Хогсмид с тем придурком было то, что ты, черт возьми, не смог поладить с собственной семьей! — выкрикнула Рошелль, лицо которой покраснело. — И теперь, ты не мог не разрушить единственный шанс, который был у меня с кем-то достойным!

Глаза Блэка сузились:

— С кем-то достойным? Нотт — высокомерный идиот, не способный закрыть рот даже на две минуты! Уверен, что маленькая Мисс Идеальность как ты могла бы остановиться на ком получше!

Рошелль глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться. Когда девушка заговорила снова, голос ее звучал ровно и угрожающе:

— Мне кажется, пришло время повзрослеть, Блэк, и понять, что твои действия имеют последствия для других людей. Иначе, однажды утром ты проснешься и поймешь, что единственные, кто способен терпеть тебя, это... — она презрительно усмехнулась, с отвращением глядя на каждого из его друзей. — Они. И ты окажешься в весьма одиноком положении.

Внезапно Сириус резко вскочил, опрокидывая свой стул. На лице его не осталось и следа улыбки:

— Не смей говорить ни слова о моих друзьях. По крайней мере, они не становятся в очередь, чтобы стать Пожирателями Смерти, подобно твоей семье. Планируешь избавить мир от магглов, а, Виттори? Ты и твой дорогой отец?

Повисла поражающая тишина. Весь паб уставился на них широко распахнутыми глазами. Одним ловким движением Рошелль вытащила палочку и приставила ее к горлу Сириуса Блэка. В его глазах промелькнул отблеск страха.

— Если бы я хотела избавить мир от чего-то, Блэк, это были бы пакостные предатели крови как ты, которые ни черта не думают о семьях, заботящихся о них и обеспечивающих их. По крайней мере, мой отец может посмотреть мне в глаза, не стыдясь своего собственного ребенка. Чего не скажешь о тебе.

— Такие отцы, как наши, не достойны, чтобы ими гордились, Рошелль, — едва слышно пробормотал Сириус, все еще чувствуя, что палочка девушки впивается ему в горло. — Надеюсь, однажды ты тоже это поймешь.

Рошелль уставилась на парня с выражением муки на лице. Было что-то такое в этом мягком взгляде его карих глаз, что заставляло ее задуматься, а не пытается ли он помочь ей. Может быть, он понимает, может быть...

Нет.

Она резко опустила палочку и, не оборачиваясь, как можно скорее покинула «Три Метлы».

* * *

— Ты запустила сливочным пивом ему в лицо.

Люциус Малфой сидел напротив Рошелль в гостиной Слизерина, пытаясь придать лицу суровое и порицающее выражение. Однако, в то время как глазам его еще удавалось выглядеть серьезными, девушка видела, что уголки рта ее кузена все норовят подняться, несмотря на усиленные попытки сдержать улыбку.

— Ну... Не намеренно... Но, да, это, собственно, то, что произошло.

Люциус, не в силах больше сопротивляться, покачал головой, позволив смешку сорваться с губ:

— Мерлин, я бы хотел это увидеть. Ты меня когда-нибудь прикончишь, Рошелль.

— Люциус, ты не можешь рассказать моим матери и отцу. Пожалуйста, прошу тебя! — настоятельно произнесла девушка, хотя смешки Люциуса уже начали превращаться в полноценный хохот; несколько человек бросили в их сторону удивленные взгляды. — Люциус! Прекрати смеяться!

— Извини, — отозвался он, замолкая. — Думаю, он сам напросился... Этот маленький мерзавец вечно считает, что может раздавать мне приказы на поле для квиддича. Хорошо, я не стану говорить твоим родителям. На этот раз.

— Спасибо.

— Но ты ведь понимаешь, что это нехорошо выглядит, — в настоятельный тон Люциуса вернулась серьезность. — Рошелль, если ты собираешься кидаться едой в каждого парня, который подойдет к тебе на расстоянии вытянутой руки...

— Это была не я! На меня наслал заклятье Блэк!

— Ладно-ладно! Посмотрим, что я могу сделать, чтобы все уладить. Тем не менее, это плохо отразится на твоей репутации. И, ради Мерлина, что ты сказала Блэку в «Трех Метлах»? — требовательно спросил Люциус. — Крэбб был там и он говорит, что ты была уже готова наложить проклятье на предателя.

— Он вел себя, как последняя задница.

— И все же, контролируй себя в следующий раз. Женщинам не хорошо устраивать такие публичные представления. Серьезно, Рошелль, все было куда проще, когда ты притворялась, что невидима.

Рошелль робко улыбнулась двоюродному брату:

— Извини.

— Все нормально, — ответил Люциус, собираясь уходить; однако девушка остановила его, и Малфой одарил ее любопытствующим взглядом: — Ну что еще?

— Я... Я хотела спросить тебя кое о чем.

— Что такое?

— Просто... Чисто гипотетически, — начала Рошелль, нервно подняв глаза на кузена. — Что, если бы ты знал, что кто-то, кого ты любишь, делают что-то неправильное? И ожидают, что однажды и ты начнешь это делать?

Люциус удивленно посмотрел на нее:

— Я... Я не знаю. Попытался бы их остановить, наверное.

— Что, если бы ты был не в силах остановить их? Если бы их убеждения уже укоренились настолько глубоко, что тебе бы не удалось изменить их? Стоит ли пытаться спастись?

Глаза Люциуса сузились, во взгляде появилось подозрение:

— Что за чушь? Ты слишком много читаешь, Рошелль. Иди спать.

И он ушел, оставляя ее одну и как никогда сбитую с толку.

Следующие несколько дней прошли для Рошелль неимоверно быстро, и впервые она поймала себя на том, что с ужасом думает о конце четверти. Приближались рождественские каникулы: как обычно, девушка получила письмо от матери, где та интересовалась делами дочери и уточняла, приедет ли Рошелль домой. Уточнение было чистой формальностью. Никто из однокурсников девушки ни разу не приглашал ее погостить на каникулы, и даже если такое приглашение и поступило бы, Рошелль бы отказалась. Последние пять лет она проводила каждые каникулы дома.

— Не можешь никак дождаться Рождества? — поинтересовался Люциус, помогая ей взгромоздить чемодан в одну из карет.

Они направлялись к Хогвартс-Эксперессу, который должен был отвезти их домой примерно на две недели.

Рошелль вернула кузену улыбку:

— Конечно. Как всегда.

Но это не было правдой. Девушке жутко не хотелось признавать это, но впервые она бы предпочла остаться на каникулы в Хогвартсе. Она не была уверена, в чем крылась причина, но почему-то мысль о возвращении заставляла девушку нервничать. Рошелль попыталась отмахнуться от этих мыслей, поворачиваясь к Рабастану Лестрейнджу, которой как раз только присоединился к ним. Они с Люциусом были хорошими друзьями, и он протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться в карету.

— Тебе есть чего с нетерпением ждать, — улыбнулся ей Рабастан, когда Рошелль устроилась рядом с двоюродным братом; слегка покачнувшись, карета пришла в движение, потянутая некой невидимой силой. — Я слышал, будет вечеринка в честь обручения твоего брата? В каком-то смысле событие сезона. Моя мать не умолкала об этом.

Рошелль кивнула. Ее старший брат, Ройс, закончил Хогвартс почти два года назад. Учитывая, что он вступил в Министерство и получил видную позицию за короткий период времени, родители Рошелль пришли к выводу, что настало время завершить процесс его помолвки. Он давно уже был помолвлен с Кармеллой Роззетти — второй дочерью в довольно знатной итальянской чистокровной семье. Рошелль встречала будущую жену брата пару раз, и, пусть ей и можно было еще поработать над своим английским, она казалась достойным человеком.

— Да, мать с отцом очень взволнованы, — признала Рошелль, улыбаясь Рабастану в ответ. — Кажется, они придают обручению больше значения, чем самой свадьбе. Надеюсь, твоя семья собирается прийти?

— Я бы не пропустил такое.

С грохотом, карета остановилась у поезда — скорее, чем Рошелль бы хотелось. Девушке удалось найти пустое купе. Люциус и Рабастан посидели с ней несколько минут, а затем присоединились к группе других слизеринцев в другом купе. Радуясь наступившей тишине, Рошелль поспешила вытащить еще одну книгу, одолженную ей Лили, и приготовилась углубиться в чтение, с ногами устроившись на сиденье у окна.

— Эй, смотрите, здесь свободно! — радостно провозгласил голос, принадлежащий высокой фигуре, распахивающей дверь; однако, Джеймс Поттер застыл, стоило ему увидеть Рошелль. — Эм, прошу прощения. Отбой тревоги.

Он поспешил отступить назад, закрывая дверь. Рошелль, однако, успела разглядеть Сириуса Блэка, стоящего в коридоре и разглядывающего ее с любопытством в темных глазах.

Девушка провела всю прошлую неделю, как можно старательнее избегая его. Это оказалось не так сложно. Их пути редко пересекались, а если это и происходило, Сириус тоже не горел желанием заводить с ней разговор. Рошелль была не совсем уверена, на какой точке та стычка в «Трех Метлах» оставила их отношения: они с Блэком никогда не были друзьями, но девушка задумывалась, могут ли они теперь называться врагами. Она приставила палочку ему к горлу. Мысль о происшествие заставила Рошелль почувствовать легкое сожаление. Лучше бы она наложила на него проклятье.

Вдруг осознав, что настроение ее только что совсем испортилось, Рошелль закрыла книгу и убрала ее в карман мантии. Вынимая руку, однако, она вдруг почувствовала, что наткнулась на что-то острое. Девушка извлекла палочку Люциуса, вспоминая, как кузен попросил подержать ее, пока он помогал ей вытащить чемодан из кареты, и что она так и не вернула ее. Вздохнув, Рошелль поднялась и вышла в коридор, чтобы найти его.

Она прошла мимо нескольких купе, прежде чем заметить Сириуса Блэка и Джеймса Поттера, стоящих в коридоре. Неужели они все еще не нашли, куда сесть? Девушка остановилась в нескольких шагах от них, и вдруг поняла, что на самом деле Блэк и Поттер подслушивали, что говорили в одном из купе. Дверь была приоткрыта, и оттуда раздавался громкий, довольно знакомый голос.

«Фредерик», — подумала Рошелль, тут же узнав его. Он был не из тех, что легко забываются. После обрывистой концовки их совместного похода в Хогсмид, девушка разыскала Фредерика и попыталась попросить прощения за произошедшее. Он не особо горел желанием прощать ее, однако, и Рошелль чувствовала на себе мрачные взгляды со стороны юноши последние несколько дней. Наконец, она решила перестать обращать на это внимание. Если Нотту так хотелось держать обиду, она мало что могла сделать.

— ... и, говорю тебе, приятель, ее волосы — достаточно, чтобы свести с ума любого, — слабо донесся голос Фредерика вместе с несколькими мужскими смешками.

Рошелль пожалела ту несчастную, что привлекла внимание Нотта на этот раз. Бросая взгляд в сторону Сириуса и Джеймса, ни один из которых не заметил ее, девушка откашлялась.

— Извините? Я бы хотела пройти, — произнесла она.

Оба парня вздрогнули от неожиданности, оборачиваясь, с удивлением глядя на Рошелль. Однако стоило Сириусу увидеть ее, глаза его сузились. Он изменил положение, теперь полностью заслоняя проход.

— Возвращайся в свое купе, Виттори.

Брови девушки поднялись. Кем, черт возьми, он себя возомнил, вот так вот приказывая ей?

— Я так не думаю, Блэк. Этот поезд тебе не принадлежит. Сейчас же отойди, чтобы я могла пройти.

Сириус покачал головой.

— Ты можешь хоть раз меня послушать? Возвращайся в свое чертово купе. Это для твоего же блага. Ты не хочешь это слушать.

— Не хочу слушать что? — требовательно спросила Рошелль, не в силах сдержать любопытство.

Она протиснулась между Сириусом и Джеймсом, теперь стоя прямо перед щелью между приоткрытой дверью и стеной. Голос Фредерика зазвучал громче, так что Рошелль теперь могла четче разобрать слова.

— ...если бы все так плохо не закончилось, клянусь, я бы рано или поздно трахнул ее. Говорю вам, она, может, одна из немногих девственниц, что остались на курсе, это к тому, насколько она серая мышь, — грубо продолжал Нотт. — Не дала мне даже за руку ее подержать, отодвинула ее, когда попытался. А может, она вовсе и не девственница! Может, она все это время трахалась с Блэком, и никто так и не заметил!

Последовал жестокий смех, к которому присоединились несколько других парней. Рошелль замерла, не в силах сделать вдох. Казалось, что кто-то сжимал ее легкие.

— Ха, ты прав, Фред! Они же были помолвлены, перед тем как этот подонок стал предателем. Ты сам виноват, Фредерик: подписался на использованный товар! — прокричал еще один голос, вызывая очередную волну хриплого хохота.

Руки Рошелль дико задрожали. Девушка отошла от двери купе. Ее лицо стало абсолютно белым: она не могла поверить в то, что только что услышала.

Речь шла о ней.

— Я больше не могу слушать этот бред, — наконец решил Сириус, глядя на ни слова не произнося дрожащую Рошелль.

Он вдруг почувствовал, как его захлестнуло волной гнева. Слизеринцы всегда были мерзкими лицемерами, но он бы никогда не подумал, что они могли позволить себе так себя вести по отношению к кому-то из своих. Бросая последний взгляд на дрожащую девушку, выглядевшую так, будто ей сейчас станет плохо, он распахнул дверь купе и вошел внутрь.

— Прошу прощения. Не собирался прерывать ваш небольшой праздник, — прошипел Сириус, когда компания из шести студентов Слизерина в шоке уставилась на него, оборвав на середине приступ смеха.

Нотт сидел к двери ближе других, и Блэку хватило нескольких секунд, чтобы схватить его за воротник рубашки и прижать к стене.

— Т-ты что делаешь? — требовательно спросил Фредерик, отчаянно пытаясь освободиться от железной хватки Сириуса. — А ну отпусти меня, имбецил! Ты вообще знаешь, с кем ты...

Раздался треск.

Звук, казалось, эхом отразившийся от стен купе, оказался последствием сломанного носа Фредерика. Когда Сириус убрал руку, брызнула кровь, за которой последовал страдальческий вопль. Блэк быстро отпустил Нотта, перед тем как остальные слизеринцы бросились на него. Пригнувшись, Сириус выскользнул из купе, оказываясь лицом к лицу с пришедшим в ужас Джеймсом.

— Сириус, там их полдюжины! О чем ты думал? — прокричал Поттер.

— Не знаю? Побежали!

Рошелль в шоке наблюдала за тем, как парни умчались в другую сторону, преследуемые несколькими выглядевшими очень разозленными слизеринцами. Нотт все еще скорчившись лежал на полу в дверном проеме, постанывая от боли. Через несколько секунд из купе вышел знакомый силуэт. Девушке показалось, что ее желудок перевернулся.

Люциус.

— Ты сидел там с ними? — спросила она; голос прозвучал тихо, почти ломаясь к концу предложения.

Малфой поднял широко распахнутые глаза.

— Я... Рошелль, я могу все объяснить, — настоял он.

— Объяснить? — с губ сорвался смешок, прозвучавший скорее истерично, нежели весело. — Вот уж, пожалуйста, объясни. Пожалуйста, объясни, почему ты сидел с кучкой мерзких подонков и беззаботно смеялся, пока они говорили обо мне, будто я какая-то грязная шлюха!

— Рошелль, они мои друзья, я ничего не мог им сказать...

— Конечно, не мог, — выплюнула девушка; глаза ее загорелись гневом. — Сириус Блэк смог вмешаться и заставить их заткнуться, но мой собственный брат решил не утруждать себя подобным. Теперь понятно, как это работает.

Люциус смерил ее взглядом, полным гнева:

— Ты неправильно поняла ситуацию, Рошелль. Думаю, тебе стоит успокоиться, перед тем как позволять гневу затмить твое сознание и не давать тебе четко разглядеть произошедшее.

— Вовсе нет, братец. Я очень четко теперь все вижу.

— Солнышко, ты выглядишь просто великолепно!

Рошелль довольно улыбнулась своему отражению. Она потратила немало усилий на свой внешний вид перед особым вечером, и это давало о себе знать. На девушке было темное изумрудное платье, выбранное ее матерью именно из-за сходства с оттенком зеленого, используемого для большинства слизеринской символики. Волосы рассыпались элегантными локонами.

Рошелль Виттори выглядела как чистокровная наследница.

— Спасибо, мама, — ответила девушка, поворачиваясь к матери лицом; Кассандра Виттори тоже была хорошо одета: возраст не коснулся ее красоты, и женщина выглядела прекрасно в наряде цвета сапфира. — Ты тоже чудесно выглядишь.

Мать Рошелль улыбнулась, проходя в комнату и закрывая за собой дверь.

— Спасибо, дорогая. Но я уверена, что после будущей невесты именно ты будешь центром внимания сегодня вечером. Конечно, нам нельзя испортить праздник твоей невестке... Но там будет много важных людей, и тебе ничто не мешает произвести хорошее впечатление.

Рошелль кивнула. Это давно уже было ей понятно.

— Конечно.

— Тогда, полагаю, нам пора идти. Твой отец ждет меня внизу, — ответила Кассандра, слегка поправляя свое платье, перед тем как губы ее тронула улыбка: — И не забудь еще и повеселиться. Это обручение твоего брата.

Рошелль судорожно вздохнула и проследовала за матерью, выходя из комнаты. Конечно, девушка успела побывать на множестве светских приемов, но этот был первым, когда она была достаточно взрослой, чтобы наравне с Кассандрой считаться хозяйкой. Ей придется общаться с гостями, улыбаться и танцевать. Мысль одновременно вызывала волну ужаса и приятного волнения.

Родители девушки не пожалели средств на помолвку Ройса Виттори. Их единственному сыну полагалось все только самое лучшее, и экстравагантность превосходила все ожидания. Войдя в бальный зал особняка, Рошелль увидела, что его увеличили для вечернего мероприятия и каждый дюйм был украшен. Несмотря на то, что еще прибыли далеко не все гости, в помещении уже было достаточно беседующих и танцующих людей. Она в ужасе замерла на несколько мгновений, пока кто-то не похлопал ее по плечу.

— Уже боишься, сестренка? Худшее еще впереди.

— Ройс, хватит подколов! — проворчала Рошелль, легко ударив брата по руке. — Я и так достаточно перепугана. Ты здорово выглядишь, тем не менее.

Ройс вернул ей улыбку. Брат и сестра Виттори были похожи: они оба унаследовали темные волосы и светлую кожу отца. Но если Рошелль получила глаза от материнской линии, Малфоев, ее брату достались типичные для Виттори карие.

— Ты тоже прекрасна, Рошелль. Надеюсь, ты готова быть чудесной хозяйкой.

— Мне страшно. Я не знаю и половины этих людей.

— А, но зато они знают тебя. Так что, просто улыбайся, кивай и веди себя так, будто отлично понимаешь, о чем они ведут речь. Ты обнаружишь, что людей не так трудно обмануть.

— Теперь ты просто дразнишь меня. Где твоя невеста? Я еще не видела ее сегодня.

— Приехали ее сестры — она куда-то ушла с ними, — слегка удрученно ответил Ройс. — И я надеялся представить тебя Яксли...

Юноша не договорил, вдруг заметив кого-то, с кем ему надо было поговорить, и оставил Рошелль снова стоять одну. Девушка нахмурилась, вновь нервно окидывая взглядом незнакомые лица. Что ей делать? Нельзя же просто вот так стоять, ничего не делая, правда? И тем не менее, она едва знакома со всеми этими людьми...

Рошелль обернулась, как раз вовремя, чтобы увидеть, что вернулась ее мать. Кассандра Виттори вежливо улыбнулась еще нескольким незнакомым лицам, прежде чем взять дочь под руку.

— Солнышко, мне сказали, Лестрейнджи должны вот-вот прибыть. Поприветствуешь их? Я бы сама, но я нужна в другом месте...

Рошелль глубоко вдохнула перед тем как кивнуть. Она знала, что это проверка. Разрешая ей поприветствовать настолько важную семью как Лестрейнджи, мать показывала, насколько доверяет ей, и Рошелль не собиралась подвести ее.

— Конечно, мама.

— Вот и хорошо. Я буду в другом конце зала, если понадоблюсь.

Рошелль быстро разгладила платье, прежде чем стать у камина. Большинство гостей предпочитали добираться до особняка Виттори с помощью летучего пороха. Несмотря на то, что они могли трансгрессировать, посмотреть, у какой семьи самый лучший и удобный камин, было чем-то вроде тенденции. У самих же Виттори камин был огромным и позволял группам до шести человек появляться в нем одновременно. Дань моде, ничего большего.

Вспыхнуло зеленое пламя, и, прежде чем Рошелль успела как-либо отреагировать, четыре человека вышли из камина. Мистер и миссис Грэхэм Лестрейндж ступили в бальный зал первыми, за ними последовали их сыновья Рудольфус и Рабастан.

— Мистер и миссис Лестрейндж, — поприветствовала их девушка, смягчая выражение лица вежливой улыбкой. — Чудесно вас увидеть. Мы так рады, что вы сумели приехать этим вечером.

— Ох, конечно, дорогуша, — проворковала миссис Лестрейндж, ступая вперед и улыбаясь Рошелль; на шляпе женщины красовалось единственное перо цвета фуксии, сочетавшееся с ее мантией. — Ты очаровательно выглядишь сегодня, дорогая... Как ты выросла! Когда я видела тебя в последний раз, ты была еще совсем ребенком... Ну разве она не выросла, Грэхем?

Ее муж ответил невнятным мычанием.

— Вы очень добры, миссис Лестрейндж, — ответила девушка; она не могла не заметить, что гостья разглядывает ее подобно ястребу, взглядом вцепившемся в добычу. — Моя мать приносит свои извинения за то, что не может лично поприветствовать вас. Боюсь, ее полностью поглотили приготовления.

— Ох, все в полном порядке, дорогуша. Но нам нужно поздравить молодую пару! Где твой брат со своей невестой? Я слышала, она итальянка, как очаровательно...

Рошелль кивнула, давая себе окинуть быстрым взглядом наряженную в мантию цвета фуксии миссис Лестрейндж и остальных членов семьи. Мистер Лестрейндж, кажется, был в плохом настроении и горел желанием поскорее уйти, как и его сын Рудольфус. Девушка видела юношу впервые, и вид у него был весьма устрашающий. Рабастан же, в свою очередь, выглядел великолепно. Он улыбнулся Рошелль, но улыбка медленно сошла с его лица, стоило парню увидеть холодный взгляд, которым ответила ему хозяйка. Случай в поезде еще не вышел у Рошелль из головы. Рабастан тоже сидел в том купе, она знала это.

— Невеста вон там, возле фонтана, если вы желаете поздравить ее, — отозвалась девушка.

— Непременно. Мы сейчас же пойдем к ней, — решила миссис Лестрейндж, хватая мужа за руку; женщина улыбнулась Рошелль: — Вижу, твоя мать хорошо тебя обучала. У тебя отличные манеры!

Девушка поежилась.

— Спасибо. И, надеюсь, вы прекрасно проведете этот вечер.

Лестрейнджи поспешили пройти в бальный зал мимо нее, и ни один из них не озаботился тем, чтобы обернуться, кроме Рабастана. Холод из ее взгляда, однако, никуда не делся, и парень не медля догнал свою семью. Вскоре они скрылись из виду, и Рошелль облегченно вздохнула.

Что же. Не так плохо для первого раза.

Рошелль быстро успокоилась и уже было развернулась, чтобы отойти от камина, как снова вспыхнули языки зеленого пламени. Удивленная, девушка остановилась. Из камина вышла полная женщина с кислым лицом вместе с высоким мужчиной и парнем возраста Рошелль. Девушка тут же узнала юношу из Хогвартса и вздрогнула.

Регулус Блэк! Мерлин, это же Блэки! Почему мать не предупредила ее?

— Миссис Блэк, — вежливо поздоровалась Рошелль, стараясь успокоить нервы. Она была не готова к такому. Где же ее мать? — И мистер Блэк. Я так рада видеть вас. Мы счастливы, что вы сумели прийти.

Мистер Орион Блэк сухо кивнул:

— Спасибо, Рошелль. Можем ли поздравить твою семью с помолвкой твоего брата? Это такие замечательные нов...

— Ну, что я могу сказать! — перебила его миссис Блэк, вид у которой был весьма возмущенный. Если Рошелль показалось, что наряд миссис Лестрейндж был броским, тогда о Вальбурге Блэк нечего было и говорить. Казалось, она приняла последнюю моду на перья слегка чересчур близко к сердцу. — Что это за вечеринка? Неужели никто не удосужится взять мой плащ?

Рот Рошелль в ужасе открылся. Спеша исправить ошибку, девушка махнула домовой эльфихе, стоящей неподалеку.

— Дипси! А ну-ка возьми плащ миссис Блэк. Я дико извиняюсь, миссис Блэк.

Вальбурга Блэк раздраженно фыркнула, прежде чем бросить плащ из павлиньих перьев Дипси. Бедная эльфиха едва было не упала под его весом, но вскоре сумела выпрямиться и с хлопком исчезнуть.

— А это что еще такое? У меня сажа на платье! Боже правый, вы хоть раз чистили свой камин?

Рошелль начинала чувствовать легкое раздражение: камин почистили специально для бала, и не один раз. Сажа никак не могла оказаться на платье миссис Блэк, если только она была не из ее собственного камина. Произнести это вслух девушка, однако, не могла.

— Приношу извинения, миссис Блэк. Хотите, я помогу вам почистить ваше платье?

— Нет, не прикасайся к нему, — отрезала Вальбурга. — Мерлин, что за катастрофа! И где твоя мать? Она что, не могла сама прийти поприветствовать нас? Это оскорбительно — посылать девчонку-подростка встретить нас, не находишь, Орион?

Орион Блэк спокойно покачал головой.

— Думаю, Рошелль уже достаточно взрослая, чтобы справиться с этим, Вальбурга. Возможно, Кассандра занята с какой-то другой работой.

— Подготовка ужина, — поспешила подсказать Рошелль, быстро одаряя мистера Блэка благодарной улыбкой; хоть он знал, как справиться со своей женой. — Ей очень жаль, что она не смогла прийти сюда. Хотите встретить помолвленную пару? Они вон там...

— Хм, хорошо-хорошо, — пробормотала миссис Блэк, нахмурившись. — Мы поздравим их. Хотя, я не пойму, почему твой брат не мог просто жениться на англичанке. Итальянцы. Маленькие подлые мерзавцы, никогда мне не нравились. Пойдем, Орион, похоже, нам пора завязнуть в формальностях.

Рошелль уставилась на гостью, придя в ужас от такой грубости. Как кто-то вообще мог так говорить? Она тихо изумилась, пока миссис Блэк прошла мимо нее. Женщина железной хваткой вцепилась в руку мужа, и огромные перья на ее платье тащились за ними. Регулус Блэк помедлил несколько секунд, поворачиваясь к Рошелль.

— Эм, извини за мою мать. Она...

Рошелль слабо улыбнулась ему, и парень пошел за родителями.

* * *

Кассандра Виттори ужаснулась, узнав, что Рошелль пришлось самой справляться с Блэками.

— Извини, пожалуйста, дорогая, я не ожидала, что они прибудут, — призналась она, когда выпали несколько минут спокойствия; большинство гостей уже были на месте, и миссис Виттори сновала по залу, стараясь угодить им всем. — Я бы не оставила тебя с ними одну, если бы знала. Вальбурга всегда была странной, но, боюсь, она особенно язвительна этим вечером. Конечно, это ведь ее первый светский прием с тех пор, как ее сын сбежал из дому... И ты должна была стать ее невесткой. Как видишь, она может пытаться отыграться на тебе.

Рошелль передернуло от этой мысли.

— Разумеется.

— Ну, в любом случае, все уже позади. Может быть, будет лучше, есть ты постараешься не попадаться ей на глаза, — настоятельно сказала Кассандра. — Почему бы тебе не присоединиться к отцу? Он общается со своими коллегами из Министерства. Очень приятные люди.

Девушка кивнула, успокаиваясь от мысли о том, чтобы провести время с отцом. Она быстрым шагом направилась в ту сторону, где он стоял с еще одним важно выглядящим джентльменом. Рошелль вежливо улыбнулась:

— Добрый вечер, сэр. Надеюсь, вам нравится праздник?

— Все чудесно, спасибо, — ответил мужчина, одаряя ее лучезарной улыбкой. — Полагаю, это ваша дочь, Альфред? У нее такие хорошие манеры. Вижу, она берет пример с матери.

Альфред Виттори засмеялся. Его смех был громким и грохочущим, с заразной ноткой веселья.

— Это что, насмешка над моими манерами, Фэбиан? Но, да, позвольте представить вам мою дочь, Рошелль. Рошелль, это мистер Хендерсон, из Министерства.

— Приятно познакомиться с вам, сэр.

— И с вами тоже, дорогая, — ответил мистер Хендерсон. — Что же, было приятно поговорить с вами, Альфред, но, боюсь, мне стоит найти мою жену.

— Конечно. Надеюсь, вам понравится вечер.

— Разумеется, так и будет.

Мистер Хендерсон отошел, оставляя Рошелль наедине с отцом. Альфред еще раз улыбнулся дочери.

— Ну, Рошелль, кажется, ты устраиваешь настоящий фурор сегодня, — сказал он. — Почти все, кого я встретил, отметили твои великолепные манеры. Я горжусь тобой.

— Спасибо, отец, — ответила Рошелль, не в силах сдержать прилив гордость, нахлынувший изнутри; она была готова справиться с десятью миссис Блэк, если это радовало ее отца. — Большинство гостей оказались очень радушными.

Альфред Виттори хохотнул:

— Думаю, больше других это относится к Вальбурге Блэк. Не волнуйся на ее счет, дорогая. Ее немного задел тот факт, что ты не выйдешь замуж за ее сына.

— Это то, что сказала мама.

— Именно. Ну, думаю, ты порадовала достаточно гостей на сегодня. Иди повеселись. Почему бы тебе не найти себе партнера для танца? — предложил Альфред. — Может быть, Люциус...

— ... слишком занят со своей невестой, Нарциссой Блэк, — быстро закончила за отца фразу девушка.

Она избегала Малфоев и абсолютно не горела желанием приближаться к ним.

— Что же, я уверен, ты найдешь кого-то.

Альфред Виттори скрылся в толпе, направляясь навстречу кому-то еще. Слегка нахмурившись, Рошелль спокойно начала искать место, чтобы сесть, как вдруг кто-то похлопал ее по плечу. Обернувшись, девушка оказалась лицом к лицу с Рабастаном Лестрейнджем.

— Слышал, твой отец упомянул, что тебе нужен партнер для танца, — отметил он, выставляя руку. — Не против присоединиться ко мне?

Глаза Рошелль сузились.

— Нет, спасибо. Я довольно сильно устала.

Рабастан разочарованно опустил голову.

— Рошелль, ты все еще злишься из-за того, что произошло в поезде? Я знаю, что я был в купе с Ноттом, но...

— Нет, Рабастан, я не злюсь, — поспешила ответить Рошелль. — У меня нет права злиться на тебя. Ты для меня всего лишь друг моего кузена. Однако, я испытаю отвращение. Так что, приношу извинения, но я бы предпочла избежать твоего присутствия.

— Я извиняюсь за свое поведение, но...

— Тебе не за что извиняться. Прошу, оставь меня.

— Но я...

Его прервал грохот, раздавшийся в нескольких футах от них. Рошелль поспешила в удивлении обернуться в поисках источника шума и увидела миссис Блэк, стоящую в центре зала и громко кричащую. Всячески сдерживая желание забиться головой об стену, девушка повернулась к Рабастану:

— Прости, мне нужно разобраться с этим.

Она быстрым шагом направилась к месту суматохи. Дипси, бедная домовая эльфиха, в ужасе скорчилась на полу, пока миссис Блэк вопила, стоя над ней:

— Просто катастрофа! Полностью испортила мое платье! Неужели она не могла посмотреть, куда идет? Что за варварское обслуживание?

Рошелль протиснулась между несколькими зеваками, спеша к женщине.

— Миссис Блэк, у вас что-то случилось?

Та смерила ее испепеляющим взглядом.

— Конечно, случилось! Ваша глупая эльфиха не может нормально ходить! Никогда еще не видела настолько некомпетентную прислугу! Будь она моим домовым эльфом, ее бы выпороли за неуклюжесть...

— Мне безумно жаль ваше платье, миссис Блэк, — ответила Рошелль, всеми усилиями сохраняя спокойствие. — Если вы дадите мне пару секунд, я обязательно все вам исправлю. Дипси, пожалуйста, поднимись с пола и приведи другого эльфа, чтобы исправить то, что случилось с платьем миссис Блэк.

Дрожа, Дипси встала на ноги и кивнула. Она была уже готова трансгрессировать, как миссис Блэк запротестовала:

— Ну? И это все? Ты не накажешь эльфа?

Рошелль обернулась, бросив в сторону женщины острый взгляд.

— Дипси споткнулась о перья на вашем платье, миссис Блэк. Это могло случиться с кем угодно, и это точно не тот проступок, который был бы достоин наказания. Даже если бы он и был таковым, в нашей семье не принято наказывать эльфов на людях. Уверена, вы понимаете, как бы это повлияло на настроение приема.

Миссис Блэк уставилась на девушку, приоткрыв рот.

— Как ты смеешь так говорить со мной, несносная дерзкая девчонка! Я старше тебя, не говоря уже о том, что я твоя гостья!

— В таком случае, возможно, вам стоит вести себя, как подобает гостье.

Повисла звенящая тишина. Большинство наблюдателей были в ужасе от грубости Рошелль, и она тут же пожалела о сказанном. Однако, перед тем как девушка успела что-то добавить, Кассандра Виттори быстро появилась рядом с ней в сопровождении мужа. Она взяла Рошелль под руку, холодно улыбаясь.

— Почему бы тебе не подняться к себе в комнату, дорогая? Я разберусь со всем теперь.

Девушка в оцепенении кивнула, спеша как можно быстрее покинуть помещение. Она взбежала по лестнице на второй этаж, быстро переходя на другую сторону особняка, перед тем как хлопнуть дверью в свою комнату и броситься на кровать. В голове проскочила мысль:

«Неудивительно, что Сириус Блэк сбежал от этой женщины».

Сириус Блэк облокотился на спинку сиденья, скрестив руки за головой. Места в Хогвартс-Экспрессе отличались своем удобством, и парень довольно вздохнул, закрывая глаза.

— Бродяга! Вот ты где!

Блэк издал стон, открывая один глаз:

— Хвост. Ты где был?

— Мама опоздала, чуть не пропустил из-за нее поезд, — объяснил Питер, садясь напротив Сириуса. — Где Джеймс и Римус? И как прошли твои каникулы?

— Джеймс пытается найти свою дорогую «Лиликинс», — пробормотал Сириус, содрогнувшись. — И мои каникулы прошли хорошо. Миссис Поттер чудесно готовит. Как прошли твои?

— Тоже хорошо.

Некоторое время они молча сидели в купе, пока туда не ворвался Джеймс, провозгласив, что ему не удалось нигде найти Лили. Разочарованный, но не падающий духом, он подробно изложил историю того, как на пути ему попался Дэвид Флинт — огромный слизеринец-семикурсник. Парень был одним из друзей Фредерика Нотта, и, несомненно, воспоминания о поездке в поезде домой все еще были свежи в его сознании.

— Я убежал, приятель, — объяснил Джеймс с драматичными нотками в голосе. — Несмотря на то, что он, черт возьми, собирался сшибить с меня голову: настолько разъяренным он выглядел. Я к тому, что пора бы уже и отпустить, это было две недели назад.

Сириус пожал плечами. После того, как они с Джеймсом убежали от слизеринцев, преследующих их через весь поезд, им удалось провернуть весьма удачный маневр: заманив всех здоровых студентов Слизерина в купе, парни захлопнули дверь и заперли их там.

— Им, наверное, понадобились часы, чтобы выбраться: заклинание, которое мы использовали на том замке, было нерушимым. Держу пари, их пришлось искать кому-то из учителей.

Джеймс улыбнулся: мысль порадовала всех троих.

— Лунатик все еще на собрании Старост? — через некоторое время нарушил тишину Сириус. — Я думал, оно закончится к этому времени.

Джеймс кивнул:

— Оно уже могло закончиться. Может, он не может найти наше купе: мы все-таки сидим в другой части поезда. Эти первокурсники все никак не перестанут занимать наши места.

— Пойду найду его, — вызвался Блэк, выходя из купе.

Ему пришлось пройти мимо компании хихикающих четверокурсниц, одна из которых покраснела, увидев его. Сириус мимоходом улыбнулся ей, перед тем как пройти дальше. Он как раз заметил Римуса в другом конце поезда, когда кто-то позвал его:

— Блэк! Вот ты где! Ты идеален!

Вздрогнув от неожиданности, парень обернулся и оказался лицом к лицу с Лили Эванс. Это она сказала? Не может быть. «Ты идеален» — последнее, что он ожидал услышать от Эванс. И тем не менее, Староста Гриффиндора стояла перед ним, облегченно улыбаясь.

— Ты мне это говоришь? — с сомнением уточнил Сириус.

— Конечно! Мне нужно, чтобы ты сделал мне одолжение. Пойдешь со мной на рождественскую вечеринку Слизнорта?

Блэк поперхнулся. Мимо него протолкнул себе дорогу пятикурсник, и Сириус врезался в дверь купе, прежде чем снова ровно стать на ноги.

— Прости, что?

Лили раздраженно вздохнула, тут же становясь больше похожей на себя:

— Серьезно, Блэк, ты что, тупой? Я только что попросила тебя пойти со мной на вечеринку Слизнорта. Сегодня вечером, после ужина. Я совсем забыла, так что у меня даже нет пары.

Сириус все еще выглядел озадаченным:

— Так чего ты просишь меня? Джеймс бы запрыгал от радости, будь у него возможность пойти с тобой на вечеринку. Если ты еще не заметила, в чем я очень сомневаюсь, ты ему нравишься.

— Я знаю. Не хочу доставлять ему такого удовольствия. Если я приглашу его на одно свидание, он начнет вести себя так, будто я его девушка. Но и без пары я пойти не могу: это будет выглядеть глупо. Так что, что скажешь? — спросила она, выглядя чуть ли не совсем отчаявшейся.

— Прости, Эванс. Я не могу пойти на свидание с девушкой, которая нравится моему лучшему другу.

Лили издала стон:

— Ну Блэк! Все парни, которых я знаю, уже нашли себе пару. Просто как друзья. Я отдам тебе долг, обещаю.

— И как же именно ты мне его отдашь?

— Эм, ну… В следующий раз, когда вам с дружками назначат наказание, я удостоверюсь, что вас с него отпустят. Как тебе такой вариант?

Брови парня поднялись. Неплохая сделка. Ему хотелось увидеть, как далеко он сможет зайти:

— Следующие три раза, когда нам назначат наказание, ты отпускаешь нас.

— Что? Это бессмыслица.

— Это все, что я могу предложить — принимай или нет. И еще, мне нужно будет поговорить с Джеймсом. Если он не согласится, сделка отменяется.

Лили сомневалась несколько мгновений, прежде чем наконец сдаться:

— Ладно. Только потому, что я в отчаянии. Поттер твой друг, — она выделила предпоследнее слово, — так что сам разбирайся с ним. Встречаемся в гостиной в семь, перед ужином. И, ради Мерлина, не опаздывай.

* * *

Рошелль слегка нахмурилась, глядя в зеркало на свое платье. Оно было темно-голубое, слегка прикрывающее колени. Скромно и не слишком напыщенно. Девушка распустила свои темные длинные волосы, чтобы переплести косу.

— Надеюсь, ты не просто для ужина так наряжаешься, — прокомментировала Джемма Принц.

Это была одна из приятельниц-шестикурсниц Рошелль, живущая с ней в одной комнате. Несмотря на то, что у девушки редко закрывался рот и она обладала нездоровым интересом к слухам и их распусканию, Староста Слизерина никогда не испытывала к Джемме неприязни. Социальный статус ее семьи не был особо высоким, тем не менее.

— Люди будут на тебя пялиться, — добавила Принц.

— Я не на ужин, — объяснила Рошелль, поворачиваясь к Джемме, которая растянулась на кровати, вертя в руках небольшой медальон. — Сегодня рождественская вечеринка профессора Слизнорта. Откуда у тебя этот медальон? Очень красивый.

— Мне подарил его Гарольд Уэст. Семикурсник с Рейвенкло, — отозвалась ее соседка по комнате, прежде чем отложить кулон. — Он мне никогда особо не нравился, но да, ты права, медальон красивый. Повезло тебе, что Слизнорт пригласил тебя на свою вечеринку. Я хотела пойти.

Рошелль пожала плечами:

— Хочешь, пойдем со мной. Мне можно привести с собой кого-то, но у меня нет пары или чего-то подобного. Уверена, профессор Слизнорт не станет возражать.

— Серьезно? — Джемма тут же села на кровати. — Но разве это не будет немного странно?

— Не вижу для этого причин. Мы же не собираемся вместе проводить время, я просто помогаю тебе попасть туда.

— Хм. Думаю, тогда мне лучше найти платье.

* * *

—…, но я был так разочарован: столько людей уехали домой на каникулы, — не унимался профессор Слизнорт; в руке он держал бокал с каким-то алкогольным напитком, и на щеках мужчины уже был заметен характерный румянец. — Так что я решил, что мне просто необходимо провести вечеринку после каникул, когда все ученики вернутся! Гораздо веселее, знаете ли, когда все здесь. А! Мистер Бэлл, вот вы где! А эта очаровательная юная леди, должно быть, ваша пара этим вечером? Как вы, моя дорогая?

Рошелль облегченно вздохнула, когда декан Слизерина обратил свое внимание на кого-то другого. Последние десять минут он без остановки воодушевленно тараторил. Джемма успела ускользнуть с каким-то парнем, оставив девушку одну с профессором. Пользуясь возможностью улизнуть, Рошелль поспешила найти место, чтобы сесть, и сняла неудобные туфли, принявшись разминать разболевшиеся ступни.

На рождественской вечеринке Слизнорта оказалось так много народу, что нельзя было с легкостью и шагу ступить. От громкой музыки и болтовни болела голова, и Рошелль начинала жалеть, что вообще решила прийти. Кроме того, она еще и наткнулась на вечеринке на Люциуса. Он был с Нарциссой, так что девушке удалось остаться незамеченной, но она знала, что кузену не потребуется много времени, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. Рошелль избегала его все рождественские каникулы.

— Рошелль, я не знала, что ты здесь будешь! — воскликнула Лили Эванс, подходя к ней; на девушке был элегантный наряд — бледно-зеленое платье в цвет глаз. — Ужасная вечеринка, не находишь?

— Жуткая, — с улыбкой согласилась Рошелль, спеша снова надеть туфли.

Она подвинулась, чтобы Лили могла сесть рядом, прежде чем заметить, что девушка подошла к ней не одна. Глаза Рошелль сузились, стоило ей увидеть Сириуса Блэка:

— Вижу, ты привела с собой пару.

— Он просто друг. Не могла найти никого другого в последний момент. В любом случае, ты знаешь Сириуса Блэка. Блэк, это Рошелль Виттори. Чисто ради того, чтобы было какое-то представление, — отозвалась Лили, перед тем как плюхнуться на диван рядом с Рошелль.

Сириус нерешительно сел напротив.

— А что случилось с Поттером? — поинтересовалась слизеринка с легким замешательством на лице. — Я думала, он все бы отдал, чтобы пойти с тобой.

— Умоляю тебя. Будто этот вечер еще не достаточно отвратительный. А ты чего без пары? Как насчет того парня, с которым вы ходили в Хогсмид перед рождеством? — требовательно спросила гриффиндорка.

Рошелль едва сдержала гримасу при мысли о Фредерике Нотте. Сириус понимающе посмотрел на нее, заставляя девушку почувствовать себя неловко.

— Ничего не вышло.

— Ох, мне так жаль. Ну, тебе ничего не мешает забрать моего сопровождающего, — ответила Лили, бросаю в сторону Сириуса двусмысленный взгляд. — Девчонки вешаются на него весь вечер. Даже не знаю, что они в тебе находят.

Сириус усмехнулся:

— Счастлива, что пришла со мной, Эванс?

— Нет, мне начинает казаться, что с Поттером было бы веселее. О! Вот где Марлин! Прошу прощения…

Лили вскочила со своего места и поспешила навстречу другой гриффиндорке, проталкивая себе дорогу между остальными приглашенными. Рошелль смотрела ей вслед, пока девушка не скрылась в толпе, только после этого неловко переведя взгляд на Блэка.

— Пожалуй, мне пора идти…

— Могу только мечтать об этом, — сухо ответил Сириус. — Почему бы тебе не остаться? Мы могли бы начать неловкую беседу о погоде и этой вечеринке, и полностью закрыть глаза на тот факт, что ты и ударила меня по лицу, и угрожала мне палочкой на людях.

Рошелль сузила глаза:

— Надеюсь, ты не ждешь извинений.

— От тебя? Ты не производишь впечатление кого-то, кто умеет испытывать раскаяние, Виттори.

— Поверь мне, Блэк. Ты не особо вдохновляешь на раскаяние, — она сделала акцент на слове «вдохновляешь». — И мне не за что чувствовать себя виноватой. Ты заслужил все, что получил, — резко ответила девушка.

Брови Блэка поднялись:

— Правда? А что насчет Нотта? Он заслужил все, что получил?

Последовала короткая пауза.

— Ты пытаешься меня спровоцировать. Может, ты надеешься, что я сделаю что-то, о чем потом буду жалеть, если ты в этом преуспеешь, — твердо сказала Рошелль. — Я не поведусь на это.

— Ты меня переоцениваешь. У меня и мысли не было о таком.

Девушка отвернулась, тем не менее все еще чувствуя на себе его взгляд. Серые глаза с любопытством наблюдали за ней, будто пытаясь прочитать выражение ее лица. Рошелль поежилась. Через несколько мгновений Сириус нарушил тишину:

— Я приношу извинения за то, что назвал твою семью Пожирателями Смерти. Они, возможно, не заслуживали этого, — негромко произнес он.

Рошелль резко обернулась, удивленно глядя на Сириуса, но на лице его не читалось ничего, кроме искренности. Взгляд Блэка не покидал ее лица. Сглотнув комок в горле, девушка наконец сумела заговорить:

— Я… Эм, спасибо. Мне, наверное, не стоило так строго судить твоих друзей.

Он кивнул в знак понимания, и Рошелль была не до конца уверена, что сказать дальше. Сириус же, казалось, только рад был поддерживать беседу:

— В таком случае, как прошли твои каникулы? Я слышал, у тебя дома была какая-то огромная вечеринка. Или это было у Флинтов? Точно не знаю, не то чтобы я слежу за этим.

Девушка слегка нахмурилась, глядя на него с неким сомнением. Неужели Сириус Блэк действительно хотел поболтать с ней? Идея казалось полнейшей бессмыслицей, но именно это и происходило. Стараясь скрыть удивление, Рошелль откашлялась.

— Эм, да, это было у меня дома. Обручение моего брата. И, если тебе интересно, это была полнейшая катастрофа.

Сириус как ни в чем не бывало откинулся на спинку дивана, вытягивая ноги перед собой. Несмотря на то, что на нем была строгая парадная мантия, Рошелль заметила, что ему, казалось, очень удобно.

— Дай угадаю. Цветочник доставил неправильные цветы, и из-за этого все украшение было безнадежно испорчено.

— Прости, что?

— Так всегда в маггловских фильмах, — пробормотал Блэк, больше для себя, чем для собеседницы; девушка бросила в его сторону удивленный взгляд, но не стала задавать вопросов. — В чем же тогда была проблема?

— Раз уж ты спрашиваешь, самой большой катастрофой была твоя мать.

Сириус не выглядел ни удивленным, ни обиженным. Он поднял руку, чтобы загладить назад свои темные волосы, и снова повернулся к Рошелль с озорным огоньком в глазах:

— Правда? Что же сделала моя дорогая матушка, что так испортило твой вечер?

Рошелль решила растолковать его усмешку как поощрение продолжить рассказ. Желание пожаловаться кому-то на Вальбургу Блэк не давало ей спокойно спать, но родители запретили девушке говорить об этом. Сейчас же ей как раз подвернулась возможность выпустить пар.

— Сначала она заявилась без предупреждения, — принялась объяснять Рошелль, голос которой слегка поднялся от волнения. — И притащила с собой какой-то жуткий плащ, который выглядел как мертвое животное! Я к тому, что зачем ей вообще нужен был плащ? Никто не надевает плащ, когда заходит в огонь! Потом она посмела сказать, что сажа на ее платье была из нашего камина. И все время жаловалась и говорила гадости о вечеринке, будто нас вообще там не было!

Блэк не смог сдержать улыбки:

— Похоже на мою мать.

— И это еще не самое худшее! Она опрокинула бедную Дипси своими ужасными перьями и потом хотела, чтобы я наказала за это бедную эльфиху! Устроила там огромную сцену, вопя о своем глупом платье и о том, как оно порвалось. А там-то и была малюсенькая дырочка.

— Понятно. Что стало с эльфом?

Рошелль закатила глаза:

— Бедняга дрожала от страха, так что я сказала ей, что не собираюсь ее наказывать. Потом твоя мать назвала меня «несносной дерзкой девчонкой» и заявила, что я должна уважать ее, потому что она гостья.

— Ну и гостья, — фыркнул Сириус.

— Вот именно! Так что, я сказала ей, что, если ей хочется, чтобы с ней обращались как с гостьей, ей следует себя подобающе вести. Она не очень хорошо это восприняла.

Рошелль передернуло от воспоминания о том, насколько серьезная была устроена сцена. Когда она задвинула эту мысль подальше, то обнаружила на себе взгляд, полный любопытства.

— Что такое?

— Ничего. Просто не думал, что ты способна на что-то такое.

— Какое?

— Грубость в адрес моей матери.

Девушка вздохнула:

— Я знаю, это было глупо с моей стороны. Но я ничего не могла поделать, она просто приводила в ярость! Мои родители были так разочарованы моим поведением.

Сириус покачал головой, едва сдерживая улыбку.

— Я не это имел в виду. Что я хотел сказать, так это то, что нужно немало смелости, чтобы противостоять кому-то настолько ужасающему, как моя мать. Ты повела себя как гриффиндорка.

Повисла пауза, которую Рошелль неуверенно нарушила:

— Я не совсем понимаю, как на это ответить. Уверена, ты видишь, как мне тяжело принять это как комплимент.

— Вижу, — пожал плечами Блэк. — Но я в свою очередь уверен, ты видишь, что, исходя от меня, это точно предполагалось как комплимент.

— Эм, спасибо, в таком случае.

Сириус просто кивнул, и Рошелль задумалась, что же теперь сказать. Ей было неловко сидеть, и ее ноги были аккуратно скрещены, а спина выпрямлена. Некоторое время девушка смотрела на студентов, танцующих в центре помещения, прежде чем снова повернуться к Сириусу. Он удивленно смотрел на нее.

— Что? — нахмурившись, спросила Рошелль.

— Расслабься, а? Тебе не обязательно сидеть так, будто тебе в задницу воткнули кол, — пробормотал он.

Девушка пришла в ужас. Ее рот открылся, когда она бросила в сторону парня взгляд, полный негодования.

— Извини?

— Просто наблюдение. Не обижайся.

Сузив глаза, Рошелль не могла не обратить внимания на то, как сидел Сириус: гриффиндорец вытянул ноги, и если бы кто-то решил пройти мимо, он бы наверняка споткнулся об них. Блэк вальяжно облокотился на спинку дивана, опустив плечи и устроившись на подушках. Он выглядел скорее так, будто отдыхал на пляже, нежели сидел на вечеринке.

— Боюсь, не все мы можем изображать ленивого бабника, — просто ответила Рошелль. — И, прошу извинить меня, мне пора возвращаться в гостиную. Спасибо за компанию, мы великолепно провели время.

Сириус приподнялся, тут же выглядя куда менее флегматичным.

— Уже уходишь? Понимаю. Даже несколько секунд в моей компании могут ошеломить женщину.

— Отвращением? Это точно.

Рошелль поднялась и проскользнула мимо дивана, на котором сидел Сириус, чуть не задев его лицо длинной косой. Девушке пришлось проталкивать себе дорогу мимо нескольких человек, но она наконец добралась до коридора. Последний оказался пустынным, и Рошелль глубоко вдохнула холодный воздух. Затем, обернувшись, чтобы убедиться, что она одна, девушка скинула туфли на высоком каблуке и направилась к гостиной Слизерина, держа их в руке.

— Ясно. Ты не ссутулишься на людях, но пойдешь по коридору босиком, если решишь, что никто не видит, — послышался голос с задорными нотками.

Рошелль резко остановилась, и через несколько секунд Сириус Блэк стоял рядом с ней.

— Ты что, преследуешь меня? — требовательно спросила девушка.

— Конечно, нет. Просто провожаю симпатичную юную леди до ее гостиной.

Рошелль заставила себя проигнорировать комплимент и тяжело вздохнула:

— Я не дура, Блэк. Я не собираюсь просто показать тебе, где находится слизеринская гостиная.

Сириус засунул руки в карманы мантии, прежде чем легкой походкой двинуться дальше по коридору.

— Я нахожу оскорбительным то, что ты думаешь, что я еще этого не знаю. Ну же, пойдем. Мы не можем стоять здесь до скончания веков: люди могут не то подумать.

Девушка неуверенно последовала за ним. В руке ее покачивались туфли.

— Меня не так сильно волнует мнение окружающих, как ты думаешь.

Сириус обернулся, чтобы посмотреть на нее — в серых глазах появился радостный огонек. Взгляд парня упал на обувь в левой руке Рошелль.

— Тебе помочь?

Она открыла уже было рот, чтобы сказать, что справится и сама, как вдруг остановилась. Сириус предлагал помощь. С чего ей отказываться? Победно улыбаясь, глядя на изумление на его лице, Рошелль протянула Блэку туфли.

— Как мило с твоей стороны.

Сириус хмыкнул, забирая их у нее.

— Вернемся к теме. Если тебя не волнует мнение других, зачем было приходить на эту вечеринку? Тебе не было весело. Ты пришла только потому, что Слизнорт приглашает детей влиятельных людей и тебе нужно было там появиться.

Он был прав. Девушка слегка нахмурилась в попытке найти достойное возражение.

— Ну, у тебя тоже не было особых причин идти туда.

— Умоляю. Думаешь, я пошел с Эванс, чтобы развлечься? Мы с ней заключили очень выгодную сделку, — ответил Блэк. — Но, если это не очень убедительная причина для тебя, так уж и быть. Зачем ты надела эти жуткие туфли? — он поднял руку, потряхивая ими. — Они точно не удобные.

— Я… Это единственная пара, которая идеально подходит к этому платью.

— Зачем им вообще подходить друг к другу?

Рошелль раздраженно фыркнула:

— Ты, Блэк, может, и отрекся от своей семьи, но у вас с матерью все еще больше общего, чем ты думаешь. Кажется, вам обоим доставляет искреннее удовольствие выводить меня из себя.

Губы Сириуса тронула улыбка. Желудок девушки, казалось, перевернулся, но она поспешила отвести взгляд.

— Это лучшее, что ты можешь придумать? Сравнивать меня с моей матерью? У тебя не очень оригинальные оскорбления, Рошелль.

— Не называй меня «Рошелль».

— Почему нет? Можешь называть меня Сириусом, уверен, мы уже оставили формальности позади.

— Я бы предпочла этого не делать.

— Как хочешь. Если тебе интересно мое мнение, «Рошелль» — слишком длинно. У твоего имени нет какого-нибудь сокращения?

— Нет.

— Врунья, — поддразнил ее Сириус. — Я слышал, как Эванс называет тебя «Элль». Честно говоря, по-моему, тебе идет. Если ты не возражаешь, Элль, думаю, теперь я буду так называть тебя.

Она наградила его угрожающим взглядом:

— Только попробуй.

Они подошли ко входу в гостиную Слизерина, и Рошелль повернулась к Сириусу. Послышался глухой звук, когда он бросил ее туфли на пол и подошел ближе. Девушка неосознанно сделала шаг назад.

— Что ты сделаешь, Элль? — мягко прозвучал голос Блэка.

Рошелль снова отступила, почувствовав, что упирается спиной в холодную стену подземелья.

— Ч-что, — девушка запнулась, — ты делаешь?

Сириус усмехнулся, подходя еще ближе. Казалось, ему нравился ее дискомфорт. Парень стоял настолько близко, что Рошелль обнаружила, что смотрит прямо на его губы. Сделав над собой усилие, она подняла глаза, чтобы встретится с его взглядом, в котором ясно читалось наслаждение происходящим.

— Блэк, сейчас же отойди.

Он не обратил на ее слова ни малейшего внимания, протягивая руку, чтобы коснуться волос девушки. Они были собраны в элегантную косу, и Сириус аккуратно вытащил одну из шпилек, удерживающую один из локонов. Тот упал ей на лицо.

— Не стоит постоянно заплетать их. Распущенные выглядели бы лучше.

Дыхание перехватило. Рошелль вдруг осознала, что не может трезво мыслить. Усилием воли она заставила себя успокоиться.

— Блэк, отойди, или я заклинанием отправлю тебя в завтрашний день.

Сириус пропустил локон между пальцев и затем улыбнулся.

— Правда? И как же ты собираешься сделать это без палочки? Смирись, Элль. Ты ведешь себя так, будто ты выше всех нас, но ты обычная девушка-подросток. К тебе близко подходит парень, и тебя с головой накрывают гормоны.

Рошелль почувствовала, как от стыда загорелись щеки, и наконец сумела оттолкнуть Блэка.

— Ты — последняя задница, Сириус Блэк. Вечно думаешь, что ты весь такой из себя привлекательный, но дай-ка я кое-что разъясню. Я бы скорее переспала с Фредериком Ноттом, чем с тобой.

Повисла пауза, после чего Сириус схватил ее за руку. Глаза его опасно сузились.

— Неправда.

Рошелль беспокойно прикусила губу. Это действительно не было правдой, но признать этого она теперь не могла.

— Правда.

Блэк покачал головой:

— Нет, не правда. Ты и на секунду не допускаешь, что говоришь правду, и я докажу это.

— И как же?

Он обхватил ее лицо ладонями, притягивая к себе. Рошелль чуть было не упала от резкого движения, но ее словно парализовало. Он смотрел прямо в ее глаза, едва задевая ее кончик носа своим. Девушка тяжело сглотнула. Она чувствовала холодное прикосновение Сириуса и понимала, что теряет способность пошевелиться. Проскочила мысль о том, чтобы достать палочку, но идея ускользнула так же быстро, как и появилась. Парень слегка наклонил голову, и все мысли тут же улетучились.

— Что здесь происходит? — послышался требовательный голос, и сердце Рошелль чуть было не выпрыгнуло из груди.

Сириус отпустил ее, но они все еще стояли не дальше фута друг от друга, когда девушка в ужасе обернулась и оказалась лицом к лицу с Люциусом Малфоем и Нарциссой Блэк, держащимися за руки.

Рот Нарциссы был приоткрыт, когда Люциус отпустил ее руку и достал палочку. Быстрым движением последняя оказалась направлена на Сириуса.

— Отойди от нее, Блэк. Сейчас же.

Гриффиндорец попытался вытащить собственную палочку, но Люциус не дал ему этого сделать:

— Даже не думай, Блэк. Если тебе дорога жизнь, советую убираться немедленно.

Сириус, казалось, осознал всю тщетность ситуации и опустил руку. Он отошел от Рошелль, но не прежде чем бросить в сторону девушки многозначительный взгляд.

— Все еще хуже Нотта? — спросил Блэк, перед тем как развернуться и скрыться в другом конце коридора.

Рошелль смотрела ему вслед, только затем обернувшись к выглядевшему не на шутку разозленному Люциусу.

Девушка судорожно сглотнула.

— Наглость этого предателя крови! — прошипел Люциус, входя в слизеринскую гостиную.

Нарцисса вцепилась в его руку, а Рошелль плелась сзади, отставая на несколько шагов. Ее двоюродный брат редко выходил из себя, но если это случалось, зрелище представало не лучшее. Девушка испуганно пискнула от неожиданности, когда он резко обернулся и бросил в ее сторону мрачный взгляд:

— Он не поранил тебя? Ты в порядке? Что ты вообще там делала с ним?

— Он проводил меня до гостиной, — ответила Рошелль, стараясь не пустить в голос ничего, кроме равнодушия. — Все не так плохо, как ты думаешь, Люциус. Просто оставь это.

Серо-голубые глаза юноши сузились:

— Нет, оказывает, все еще хуже, чем я думал. Ты что, защищаешь предателя крови? Он домогался тебя! Или, может, ты не возражала?

Девушка поперхнулась от возмущения.

— Прости, что? Ты имеешь в виду то, о чем я думаю?

— Возможно. Хочешь узнать, как это все выглядело для меня, Рошелль? А выглядело это так, будто вы с предателем крови были одни в пустынном коридоре, и ты бы вот-вот опозорила имя своей семьи! Теперь же, если я что-то не так понял, давай, исправь меня.

— Ты неправ.

— Он силой принудил тебя? Приставал к тебе?

Рошелль не ответила. Приставал ли он к ней? Когда Сириус притянул ее ближе, девушка разозлилась, но одновременно ее захлестнуло необъяснимым волнением. Она, однако, точно не чувствовала себя так, будто он домогался ее; так, как тогда в поезде, когда Фредерик Нотт говорил о ней.

— Рошелль, ответь мне! — крикнул Люциус, на лице которого ясно читался гнев. — Если он домогался тебя, мы сейчас же идем к Дамблдору! Такое неуважение по отношению к женщине не может сойти ему с рук. Я напишу отцу, и…

— Не смей.

Юноша запнулся, услышав яд в ее голосе:

— Извини?

— Не смей говорить хоть слово об этом своему папаше или моим родителям! — прошипела Рошелль; девушка не была до конца уверена, откуда исходит этот гнев, но ей очень хотелось ударить Люциуса по лицу. — Что правда, так это то, что Сириус Блэк — не корень всех моих проблем. Потому что это ты. Это ты решил, что хочешь найти мне ухажера и навязал мне Фредерика Нотта! Если тебе вдруг так захотелось заступиться за мою честь, возможно, стоит притащить его к профессору Дамблдору!

Люциус нахмурился.

— Так ты наконец хочешь поговорить о том, что случилось в поезде? Я не понимаю, зачем ты раздуваешь из этого такую большую проблему. Я извинился и…

Рошелль издала смешок:

— Извинился? Забавно, ведь все, что я помню, это то, как ты говорил мне, что я не могу трезво рассуждать и что мне стоит успокоиться.

— Ты ведешь себя, как ребенок. Это не имеет отношения к происходящему. Или ты решила, что можешь использовать тот случай в поезде как оправдание, чтобы делать, что пожелаешь? Так знай, если я еще хоть раз увижу тебя рядом с Блэком, я…

— И что же ты сделаешь, Люциус? — требовательно поинтересовалась девушка. — Потому что, если ты хоть слово скажешь Дамблдору, своим родителям, моим — кому угодно… Я расскажу о том, что случилось в поезде. И слово в слово передам то, что обсуждали вы с дружками. Поверь мне, когда я закончу, сомневаюсь, что твой отец позволит тебе вернуться в Хогвартс в следующем году.

— Ты угрожаешь мне?

— Именно. Я устала от того, что ты контролируешь мой каждый шаг, Люциус. Думаю, пришло время тебе понять, что ты не можешь воспринимать такое отношение ко мне как что-то само собой разумеющееся. Если настучишь на меня родителям, я могу сделать то же самое. И, думаю, ты знаешь, кого бы они выбрали, если бы им пришлось решать, кому из нас верить.

Гнев окрасил лицо Люциуса в бледно-розовый. Он выглядел так, будто пытался не взорваться. Через несколько мгновений кузен Рошелль наконец нарушил повисшую тишину:

— И тебе не стыдно? — выплюнул Малфой.

— Сложно испытывать стыд, когда стоишь напротив такого отвратительного существа, как ты.

* * *

— Эй, Бродяга! Ты идешь на завтрак или как? — требовательно спросил Римус, тряся Сириуса, свернувшегося на кровати и мирно посапывающего, за плечо; было уже почти восемь часов, и, если они хотели успеть на завтрак, нужно было поторопиться. — Да что с ним сегодня такое?

— Оставь его, — усмехнулся Джеймс, натягивающий носки, сидя на кровати. — Может, ему снится Виттори и что бы случилось, не ворвись туда Малфой.

Сириус перевернулся на спину и слегка опустил одеяло так, чтобы был виден его рот:

— Заткнись. Я просто пытался доказать кое-что. Никто не может безнаказанно заявить, что предпочел бы трахнуть Нотта, а не меня.

— Так ты не спишь! — воскликнул Римус. — Давай сейчас же вставай, пока ты не опоздал на трансфигурацию!

Сириус издал стон и сонно выполз из кровати. Он даже не переодел парадную мантию с прошлого вечера и сейчас лениво стянул ее с себя. Но стоило парню потянуться за школьной формой, что-то упало на пол с глухим металлическим звоном.

— Что это было? — поинтересовался Джеймс, наклоняясь, чтобы поднять предмет с пола; находка оказалась небольшой серебряной шпилькой с выгравированным зеленым цветком, прикрепленным к верхушке. — Нарядно выглядит, Бродяга. Не знал, что ты пользуешься шпильками.

— Это не мое, — пробормотал Сириус, натягивая школьную форму.

— Конечно, нет. Это Виттори, правда? Возможно, вы двое зашли дальше, чем ты нам рассказываешь…

Блэк закатил глаза:

— Не будь идиотом.

— Хм. Думаю, ты хочешь забрать это обратно?

— Возьми себе, если хочешь, мне плевать. А сейчас, пойдем, я умираю с голоду. Кто-нибудь знает, что на завтрак?

Мародеры спустились в Большой Зал и уселись за стол Гриффиндора. Джеймс проскользнул на место прямо рядом с Лили, к ее великому недовольству, и широко улыбнулся.

— Хорошо провела время на вечеринке Слизнорта, Эванс? Я так и не сказал тебе, что ты выглядела просто восхитительно в том зеленом платье. Очень подчеркнуло твои глаза, — прокомментировал Поттер.

— Ты просто завидуешь, что я не позвала тебя с собой, — холодно отозвалась Лили; она едва повернулась, чтобы посмотреть на него. — Можешь передать мне масло? Оно вон там.

Джеймс усмехнулся, потянувшись за маслом. Девушка заметила блеск металла у него в руке и поспешила остановить его.

— Что это у тебя? — Лили разжала пальцы парня, чтобы увидеть небольшую серебряно-зеленую шпильку. — Такая красивая! Откуда она?

Поттер не ответил. Его куда больше интересовал тот факт, что пальцы девушки касались его руки. Джеймс выглядел так, будто оказался в раю, и Лили, осознав свою ошибку, поспешила отдернуть руку.

— Хватить строить из себя дурака.

— Это не его, — объяснил Питер, когда стало ясно, что Джеймс не в состоянии производить связную речь. — Сириус получил ее от девчонки, которую трахнул прошлой ночью.

Лили скорчила отвращенную гримасу, и Сириус тут же поспешил сказать что-то в свою защиту:

— Я не трахал ее. Она просто уронила шпильку, а я ее нашел, вот и все. Хватит издевок, Питер.

Девушка кивнула, беря шпильку в руки, чтобы получше ее рассмотреть. Она нахмурилась, задумчиво глядя на украшение, прежде чем положить обратно на стол.

— Думаю, тебе стоит вернуть ее, Блэк. Выглядит дорого, уверена, та девушка ее ищет.

— Не могу, — с полным ртом ответил Сириус.

— И почему же?

Парень нахмурился, пытаясь придумать достойную причину для того, чтобы не быть в состоянии просто подойти к девушке и вернуть ей шпильку.

— Я, эм, не знаю, как ее зовут. Забыл спросить. Понятия не имею, кто это был.

Повисла пауза, и Лили покачала головой в явном отвращении:

— Парни. Ну, одно я точно могу сказать: эта девушка наверняка со Слизерина. Не думаю, что кто-то с другого факультета стал бы носить такое явное сочетание зеленого и серебряного.

Сириус пожал плечами, не обращая внимание на слова однокурсницы. Парню не нужны были рассуждения Лили о том, кому могла принадлежать шпилька: он и так прекрасно знал. Блэк сам вытащил ее из прически Рошелль. Интересно, что именно заставило его так повести себя прошлой ночью? Конечно, Сириус часто флиртовал с девушками, но то, что он делал на пороге гостиной Слизерина не было флиртом. Если это и можно было чем-то объяснить, так тем, что парень пытался удовлетворить собственное эго. Блэк чувствовал неукротимое желание доказать девушке, что она не выше всех, как ей кажется. И у него получилось. Рошелль оказалась вовсе не такой уж и непробиваемой обладательницей каменного сердца, какой пыталась себя показать. Все, что ему потребовалось, это вторгнуться в ее личное пространство, и девушка тут же обмякла.

И все же ей хватило дерзости заявить ему, что она бы предпочла переспать с Ноттом. Это было бессмыслицей, Сириус знал, что Рошелль не считала так на самом деле, а все-таки меньше ее слова от этого не обжигали. Мысль о том, что даже Рошелль Виттори, всегда и во всем стремящаяся к идеалу, выбрала бы Нотта, а не его, здорово задевала эго Блэка. Парень должен был доказать Старосте Слизерина, что она не права. И у него бы получилось, не вмешайся Малфой.

Интересно, как он отреагировал, когда Сириус ушел? Стал бы двоюродный брат Рошелль говорить ее родителям о том, что увидел? Будут ли у нее проблемы из-за связи с Блэком? Сириус поспешил заверить себя, что ему все равно. Пусть сама разбирается со своими драгоценными чистокровными родителями, его это не касается.

— Эванс, Римус, — произнес негромкий голос, и Сириус чуть было не подскочил от неожиданности.

Парень не заметил, чтобы к их столу кто-то подходил, и теперь удивленно смотрел на Рошелль Виттори, стоящую напротив. На девушке была школьная форма, волосы были собраны в привычную косу. Последняя, правда, выглядела менее аккуратно, чем обычно, и что-то в этом заставило Сириуса прийти к выводу, что девушка торопилась, делая прическу. Блэк заставил себя отвести взгляд. О чем он думал, пялясь на волосы Виттори?

— Привет, Рошелль, — с улыбкой поздоровалась Лили. — Все в порядке?

— Все хорошо. Макмиллан попросил меня сообщить вам, что сегодня в пять собрание Старост в кабинете за библиотекой, — ответила девушка.

Она смотрела на Лили и Римуса, даже на несколько мгновений задержала взгляд на Джеймсе и Питере. Но глаза Рошелль так и не двинулись в сторону Сириуса. Будто его вообще там не было.

— А, хорошо, — отозвалась Лили. — Нам что-то с собой принести?

— Да, те списки тех, кому назначили наказание, которые нам надо было составить.

Римус кивнул, вежливо улыбнувшись:

— Хорошо. Спасибо, что сказала нам, Виттори.

Рошелль кивнула в ответ, уже было повернувшись, чтобы отойти от стола Гриффиндора, как Эванс окрикнула ее.

— Ой, Рошелль, подожди! Сириус тут нашел эту шпильку прошлой ночью, не знаешь, чья она? — спросила девушка, протягивая серебряную шпильку. — Выглядит дорого, хозяйка наверняка ее ищет. Мне подумалось, что она должна быть со Слизерина, судя по цвету.

Глаза слизеринки слегка сузились, когда она взглянула на украшение. Сириус ожидал обвиняющий взгляд в свою сторону, но его не последовало. Девушка просто разглядывала шпильку, будто видя ее впервые.

— Извини, я не знаю. Могу спросить, не потерял ли кто-нибудь такую.

— Ладно, договорились. Тогда увидимся на собрании.

— Да, конечно. Пока.

И она ушла, оставив Сириуса ковырять содержимое тарелки. Рошелль даже не взглянула на него. Будто бы ничего и не случилось прошлой ночью, будто бы она его едва знает. Блэк наблюдал, как девушка отдаляется от гриффиндорского стола, а ее длинная коса качается за спиной. Из оцепенения парня вырвал Джеймс, толкнувший друга локтем:

— Что, тебе недостаточно, Бродяга? — с издевкой тихо произнес Поттер.

Блэк раздраженно хмыкнул.

Рошелль Виттори в одиночестве сидела в углу кабинета зельеварения, ожидая начала урока. Не удивительно, что профессор Слизнорт опаздывал: казалось, он никогда не знал, который час. Однажды, когда девушка была на четвертом курсе, декан Слизерина вообще забыл про занятие и так и не появился до конца урока.

— Эй, привет! Ты чего такая унылая? — весело поприветствовала ее Джемма Принц, усаживаясь рядом с Рошелль. — Не возражаешь, если я тут сяду?

— Нет, конечно, — отозвалась девушка, натягивая на лицо улыбку; настроения общаться не было абсолютно, но Джемма всегда хорошо с ней обращалась, и грубить однокурснице не было никакого желания. — Как дела?

— Нормально, — ответила Джемма, приземлив сумку рядом с собой и выудив учебник. — Хотела поблагодарить тебя за то, что помогла мне попасть на вечеринку Слизнорта вчера. Я просто замечательно провела время. И Патрик Кейнс пригласил меня в Хогсмид на следующих выходных.

Рошелль не была удивлена. Джемма относилась к тем девушкам, чьи школьные юбки всегда были короче установленной длины, и никогда не упускала возможности откинуть назад шелковистые светлые волосы. Кроме того, она была просто помешана на парнях. Принц перевстречалась практически с каждым представителем противоположного пола с Хаффлпаффа, Рейвенкло и Слизерина со своего курса. Ходили слухи о ее романе с неизвестным гриффиндорцем, но Джемма это всегда отрицала. И хорошо. Остальные студенты с их факультета сочли бы это предательством.

— А что насчет тебя? — как ни в чем не бывало поинтересовалась Джемма. — Хорошо повеселилась?

Девушка пожала плечами:

— Было скучно. Я рано ушла.

В ответ на это, Принц хмыкнула:

— Проблема в том, что у тебя нет мужчины. Без обид, но этот твой кузен, Малфой? Если честно, он их в каком-то смысле отпугивает, — отметила слизеринка. — У тебя есть вообще опыт с парнями?

Рошелль нахмурилась, почувствовав неслабый прилив стыда. Ведь правда, самое близкое, что было у нее с парнем — то, что произошло между нею и Блэком прошлой ночью. Но, честно говоря, девушка никогда не считала, что строить отношения в Хогвартсе так уж необходимо. В чем смысл? Когда она закончит школу, родители найдут ей подходящую партию, и они выйдет замуж.

— Ну, — Рошелль запнулась, — у меня было одно свидание с Фредериком Ноттом.

На лице Джеммы отразился неподдельный ужас.

— О нет! Ох, Рошелль, неудивительно, что ты сторонишься парней! Единственный, с которым ты была, — абсолютная свинья!

Девушка снова нахмурилась. То есть, оказывается, все знают, что Нотт — грязный мерзавец. Кроме нее. Как она могла быть так глупа?

Принц открыла уже было рот, чтобы добавить что-то еще, но ее прервал кто-то, подошедший к столу. Этим «кем-то» оказался Рабастан Лестрейндж, стоящий рядом; через плечо его была перекинута большая сумка. Концы каштановых волос юноши слегка закручивались, а на лице сияла приятная улыбка.

— Доброе утро, Рошелль. Я надеялся сесть рядом с тобой сегодня.

Рошелль удивилась. Чего Рабастан от нее хочет? С легким беспокойством девушка бросила быстрый взгляд в сторону Джеммы.

— Ой! — воскликнула Принц, глядя на Рабастана и Рошелль, явно видя что-то, чего там не было. — Я не догадывалась… Рошелль, ты ни разу не говорила… Я просто пойду, хорошо?

— Конечно, нет, — ответила Рошелль, выразительно глядя на однокурсницу. — Извини, Рабастан, но несколькими рядами позади есть место, если ты не против.

Улыбка юноши угасла, но он кивнул.

— Разумеется. Тогда поговорим позже, Рошелль.

Рабастан зашагал прочь, и Джемма не удержала восторженного писка.

— Рошелль, вот ты подлянка! Рабастан Лестрейндж? Ты никогда мне не рассказывала! А я еще тебя жалела… Он великолепен!

— Ты не так все поняла, — твердо ответила девушка. Рабастан, может, и был довольно привлекательным, но у нее вряд ли бы повернулся язык назвать его «великолепным»; но, опять-таки, Джемма никогда не отличалась особо высокими стандартами. — Они с Люциусом друзья. Я едва его знаю.

— Так узнай его! Ох, глупышка, ты бы не узнала идеального парня, окажись он у тебя прям перед носом! Если не заберешь его, так это сделаю я!

После этого урока зельеварения Рошелль пообещала себе впредь не сидеть рядом с Джеммой Принц. Рабастан стал единственной темой для разговора, которую девушка оказалась в состоянии поддерживать до самого звона колокола, и Рошелль едва могла сосредоточиться на собственном зелье. В результате, обе они получили У — в случае Рошелль, первую за весь год по этому предмету. Девушка совсем не была этим довольна.

Стоило ей покинуть кабинет, небольшой листок бумаги, сложенный в форме птицы, замедлил полет прямо перед ней. Удивленная, Рошелль выставила ладонь, и бумажная фигурка приземлилась прямо на нее, тут же раскладываясь. Внимательно оглядевшись по сторонам, чтобы узнать, не смотрит ли кто в ее сторону, девушка подняла записку и перевернула ее, чтобы увидеть слова:

«Встречаемся в совятне во время обеда, если тебе нужна твоя дурацкая шпилька».

Рошелль раздраженно скомкала бумажку. Как он смеет? Это он вытащил шпильку из ее волос и теперь он называет ее «дурацкой»? Промелькнула мысль не идти, просто чтобы позлить Блэка, но она быстро передумала. Все-таки, шпилька таки принадлежит ей. Он не имеет права оставлять ее себе.

* * *

— Классика жанра, честно говоря, — отметил Джеймс, когда они шли в Большой Зал на обед. — Стащить что-нибудь у девчонки, чтобы ей пришлось встретиться с тобой, чтобы забрать это? Вечно происходит в маггловских фильмах.

— Я ничего не стащил, — раздраженно возразил Сириус. — Я вообще забыл, что эта шпилька осталась у меня, понимаешь? Кроме того, ей все равно. Ты сам видел, как она вела себя за завтраком.

— Ох, неужели бедный Сириус обижен, потому что Виттори не обратила на него внимания? — продолжал издеваться Поттер. — Она задела твои чувства, Бродяга?

Блэк только покачал головой. Джеймс все равно будет смеяться, что бы он ни сказал, так что единственным разумным решением оставалось промолчать. Через несколько мгновений подал голос Питер:

— Но почему совятня? — поинтересовался он. — Она ведь в твоем классе по зельям, ты мог бы отдать ей шпильку там.

— Конечно, если бы у меня было желание быть проклятым Малфоем, — резко ответил Сириус. — Казалось бы, пора бы приятелю уже обзавестись собственной жизнью и перестать везде таскаться за кузиной.

Брови Римуса слегка приподнялись:

— Я бы не стал винить его, Сириус. Он Рошелль как брат. Будь у тебя сестра, разве ты не пришел бы в бешенство, увидев ее с кем-то вроде Снейпа или Малфоя?

— Будь у меня сестра, я бы разрешил ей трахаться, с кем она пожелает.

Парни тут же замолчали, стоило накрытым столам в Большом Зале попасть в поле зрения. Они быстро уселись, и Сириус принялся кидать в рот все, до чего мог дотянуться, прежде чем отправиться в совятню. Он проглотил несколько кусков, убедился, что шпилька покоится в кармане, и направился к выходу из Большого Зала.

* * *

Рошелль пришлось остановиться у дверей совятни на несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Серьезно, неужели Блэк не мог найти для встречи место получше? Девушка никогда не была безумной поклонницей физических упражнений, а в совятне до этого была всего пару раз. У Рошелль была собственная сова, и корм эта птица получала лучше, чем-то, чем Хогвартс снабжал школьных сов. Зачем ей тогда подниматься сюда?

Девушка несколько раз глубоко вдохнула, чтобы не выглядеть дурой. Придя в себя, Рошелль стремительно вошла в совятню. Как она и ожидала, Сириус стоял там в одиночестве, повернувшись спиной ко входу и привязывая что-то к лапке совы. Девушка откашлялась, давая о себе знать.

— Так, Блэк, я забралась по этой дурацкой лестнице, так что давай ее сюда.

— Прости, что? Что дать сюда? — в голосе — не том, который она ожидала услышать, — звучало искреннее недоумение.

Рошелль замерла в удивлении, когда стоящий напротив повернулся к ней лицом. В помещении с ней находился не Сириус Блэк, а его младший брат.

— Регулус? — глаза Старосты Слизерина расширились; парень спокойно кивнул. — Но, я думала… Так это ты отправил мне записку?

— Я не отправлял тебе никаких записок, — ответил Регулус; он закончил привязывать конверт и отнес птицу к окну. — Ты ожидала увидеть здесь кого-то другого? Но ты произнесла мою фамилию, что значит…

Девушка застыла, жалея, что не промолчала. Как она могла принять Регулуса за Сириуса? Темные волосы братьев были похожи, но на этом сходства их заканчивались. Но, в любом случае, что он тут делает? И где Сириус?

Дверь совятни открылась, и в помещение уверенным шагом вошел Сириус Блэк. Однако, он тут же сбавил скорость, увидев, что их было не двое, а трое.

— Брат, — поприветствовал его Регулус, вовсе не выглядя удивленным: он уже понял, что происходит; взгляд юноши скользил между недоуменными лицами Сириуса и Рошелль. — Ну, кажется, я здесь лишний. Прошу прощения…

Сириус бросил в сторону брата мрачный взгляд, когда тот направился к выходу. Рошелль тоже не спускала со слизеринца глаз, чувствуя себя разбитой. Он все совсем не так понял! Что, если теперь он кому-то расскажет? Не в силах справиться с собой, девушка окликнула его:

— Регулус, постой!

Младший Блэк обернулся, остановившись:

— Да?

— Ты… Это не то, что ты подумал… Он просто должен вернуть мне кое-что, что я ему одолжила, мы не… Я хочу сказать, что… — Рошелль слегка покраснела, осознавая, что только делает ситуацию хуже.

— Я все прекрасно понимаю, — отозвался Регулус, губы которого тронула легкая улыбка. — Можете положиться на мое молчание. Хорошего дня вам обоим.

С этими словами он покинул совятню.

Рошелль раздраженно нахмурилась. Почему это постоянно с ней происходит? Сначала Люциус, теперь Регулус. Казалось, все всё неправильно понимают, и все из-за Блэка.

— Да уж, неприятно получилось, — отметил Сириус, когда за его братом закрылась дверь. — Я что-то изменю, если скажу, что не знал, что он тут будет?

— Мало что, — холодно ответила Рошелль. — Но если твой брат хоть слово проронит о…

— Регулус не станет этого делать. Он не любит распускать сплетни.

— Ради Мерлина. Чем больше времени я провожу с тобой, тем хуже все становится. Если ты можешь просто вернуть мне шпильку, я бы предпочла уйти, — произнесла девушка, выставляя ладонь. Сириус нахмурился, но выудил украшение из кармана и протянул ей. Рошелль внимательно осмотрела шпильку, прежде чем поднять глаза, чтобы одарить Сириуса мрачным взглядом. — Ты сломал ее.

Парень снова нахмурился:

— Что? Нет, не ломал я ее.

— Смотри, — резко ответила Рошелль, подходя ближе, чтобы показать ему шпильку: небольшая серебряная застежка слегка погнулась, из-за чего шпилька больше не могла как положено застегнуться.

Сириус взял украшение в руки и поднес к глазам:

— Я этого не делал.

— Понятно. Сначала из-за твоего отвратительно поведения я ругаюсь с Люциусом. Затем я должна забраться сюда, только чтобы заставить твоего брата получить абсолютно неправильное впечатление о нас, которым он, если захочет, может поделиться со всей школой. И теперь ты ломаешь мою любимую шпильку. Неужели ты не видишь, какой ничтожной делаешь мою жизнь?

Блэк закатил глаза:

— Умоляю. Ты принимаешь все слишком близко к сердцу…

— Не смей говорить мне, что я принимаю все слишком близко к сердцу. Ты знаешь, насколько ценной была эта шпилька? — требовательно спросила Рошелль. — Моя мать придет в бешенство, если узнает, что я сломала что-то настолько дорогое…

— Ради Мерлина, я найду тебе еще одну…

— Ты не сможешь найти еще одну! Это гоблинская работа, она была среди бабушкиных последних…

— Ну, знаешь ли, если это гоблинская работа, она не должна была так легко сломаться!

Девушка одарила его полным ненависти взглядом, понимая, что с трудом контролирует гнев. На лице Сириуса читалось раздражение. Он выставил шпильку вперед, помахав ею перед лицом Рошелль.

— Тебе действительно так дорога эта шпилька?

— Конечно.

— Ну, в таком случае… — Блэк отступил на несколько шагов, направляясь к окну совятни.

Рошелль с любопытством последовала за ним, прежде чем Сириус поднял руку и закинул шпильку как можно дальше. Она тут же исчезла из виду, оставив девушку в ужасе смотреть ей вслед.

— Вот так вот. Шпильки больше нет, проблема решена.

Рошелль пришла в ярость. Она подбежала к окну, наклонившись, чтобы посмотреть, куда упала шпилька. Видно ничего не было, так что девушка достала палочку, отчаянно пытаясь вернуть украшение заклинанием.

— Я бы не стал тратить время. Она, может, на дне озера, — как ни в чем не бывало отметил Сириус.

Рошелль резко обернулась.

— Как. Ты. Смеешь! Отвратительный никчемный имбецил! Что на тебя нашло, что ты выбросил ее из окна совятни? — требовательно спросила Рошелль, уткнув палочку в его мантию. — Мне надо просто столкнуть тебя следом!

— Похоже, тебе нравится угрожать мне палочкой, — заметил Блэк, мягко отвод палочку от себя. — Но взгляни на это с другой стороны: она сломана. И, если это правда гоблинская работа, сомневаюсь, что найдется заклинание, способное ее починить. Так что, серьезно, тебе лучше будет без нее.

Девушка медленно опустила палочку. Гнев покинул ее лицо, сменяемый беспомощностью. На секунду Сириусу показалось, что она сейчас заплачет. Но Рошелль просто спрятала палочку в карман мантии и развернулась, выходя из совятни, не произнося больше ни слова.

Блэк в недоумении смотрел ей вслед. Что это было?

— Квиддич, — Лили с отвращением хмыкнула. — Не понимаю, что парни в нем находят. Это игра, а не предмет для поклонения!

Девушка жаловалась Рошелль, пока они шли мимо поля вечером следующего дня. В самом разгаре была тренировка: гриффиндорцы готовились к первому матчу за четверть. Играть предстояло против Слизерина, и обе команды горели равным желанием и готовностью одержать победу.

— Эванс! — с радостью в голосе выкрикнул Джеймс Поттер, сидящий на траве перед лежащей рядом метлой; на парне была красная с золотом спортивная мантия, а рядом лежало что-то вроде набора по уходу за метлой, которую Джеймс, похоже, приводил в порядок. — Не устояла перед возможностью взглянуть на меня в форме для квиддича?

— Как бы не так, — буркнула Лили, проходя мимо. — Скажешь, когда твоя голова размером с квоффл хоть немного уменьшится.

Джеймс тут же пришел в себя:

— Эй, извини! Пойдешь со мной в Хогсмид на этих выходных?

— Нет.

— Почему?

— Нужно подготовиться к контрольной. Мы пишем заклинания в понедельник.

— Но если бы тебе не надо было готовиться, ты бы пошла со мной?

Лили закатила глаза:

— Возможно. Но это неважно, потому что никуда я не пойду. Просто отстань, Поттер.

Рошелль решила не обращать внимания на их перебранку и окинула взглядом поле. Большинство гриффиндорцев бежали по кругу, и девушка заметила среди них Сириуса. Однако она тут же отвела взгляд, когда ветер принес легкий запах. Рошелль поморщила нос. Пахло чем-то знакомым.

— Что это за запах? — обратилась девушка к Лили, прервав ее крики в адрес Поттера.

— Какой запах?

— Этот… Странный, резкий такой. Пахнет лаком или чем-то вроде того.

Эванс глубоко вдохнула и нахмурилась:

— Я тоже его чувствую. А что?

Рошелль покачала головой. Где она уже чувствовала этот запах? Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы вдруг вспомнить. Амортенция! Этот запах был третьим в любовном зелье, которое сварил Слизнорт в прошлой четверти!

Джеймс с любопытством наблюдал за девушками.

— Вы об этом? — спросил он, протягивая Рошелль баночку, наполненную коричневым кремом, которым он натирал метлу.

Понюхав содержимое, слизеринка кивнула.

— Да, это оно, — ответила девушка, разглядывая баночку. — Что это?

— Лак для полировки метел, — объяснил Джеймс. — Не обычный: этот дороже. Заставляет метлу блестеть, при этом не делая рукоять скользкой. Это просто ужасно, когда лака слишком много, и руки соскальзывают. Но с этим такого не бывает. Зато пахнет конским навозом.

— Где его берут? — требовательно спросила Рошелль.

— Это Сириуса, он единственный пользуется таким лаком. Спроси его — он его обожает. Это чей-то подарок, его даже нет в продаже, — беззаботно отметил Поттер, кладя баночку с лаком обратно в коробку с набором и улыбаясь Лили. — Значит, увидимся в субботу?

Брови гриффиндорки поднялись:

— Прости, что?

— Суббота? Хогсмид?

— Я только что отказалась.

Джеймс поднял на девушку взгляд, не в силах сдержать усмешку:

— Ты сказала, что пошла бы, если бы тебе не надо было готовиться к контрольной. Так вот, в понедельник не будет заклинаний: профессор Флитвик лежит в больничном крыле с простудой.

Цвет стремительно покинул лицо Эванс:

— Что? Нет, я не… Это не означало…

— Увидимся в субботу, Эванс! — радостно воскликнул Джеймс, прежде чем закрыть коробку с набором и поднять метлу.

Парень зашагал прочь, улыбаясь от уха до уха. На лице Лили читался неподдельный ужас.

* * *

Позже вернувшись в гостиную, Рошелль оказалась наедине с Люциусом Малфоем. Юноша расположился на диване возле входа, углубившись в размышления. Однако стоило девушке переступить порог гостиной, взгляд кузена метнулся к ней, и Люциус поднялся на ноги.

— Рошелль. Где ты была? — в голосе его не было гнева, лишь беспокойство.

Именно поэтому она решила ответить, а не проигнорировать его слова.

— Делала уроки в библиотеке, — соврала Рошелль.

На самом деле она сидела во дворе с Лили Эванс, пока та жаловалась на то, как Джеймс Поттер обвел ее вокруг пальца, заставив согласиться пойти с ним в Хогсмид. Но Люциусу это знать было совсем необязательно. Достаточно было того, что он теперь считал, что у его кузины роман с предателем крови — информация о магглорожденной подруге явно была лишней.

— Что же, я ждал, когда ты вернешься, — ответил Люциус. — Я надеялся, мы можем поговорить о вчерашнем недоразумении.

Девушка нахмурилась. Настроения обсуждать Сириуса Блэка не было абсолютно, но во взгляде двоюродного брата читалось извинение. Рошелль решила дать ему шанс.

— Хорошо.

— Думаю, мы оба знаем, что я был… Довольно груб с тобой прошлой ночью. Я говорил такие вещи, которые мне не стоило говорить. Мне нужно, чтобы ты поняла, что я злился на Блэка, а не на тебя, — признал Малфой. — В мои намерения не входило обидеть тебя или в чем-то обвинить.

Она вздохнула, присаживаясь на диван. Девушка, определенно, злилась на Люциуса, но никак не ожидала от него извинений. Конечно, точных слов «прости меня» не прозвучало, но ее кузен приблизился к ним настолько, насколько был способен.

— Я знаю, — пробормотала Рошелль. — Ты злился, я понимаю. Я тоже злилась.

Юноша кивнул. На лице его начало появляться облегчение. Он сел рядом с девушкой.

— Я просто волновался за тебя, Рошелль. Сближаться с таким, как Блэк… Ты умная девушка. Уверен, ты видишь, что это опасная, если не глупая идея.

Рошелль кивнула, поднимая взгляд. «Я знаю», — подумала она, вдруг испытав легкий укол совести. У нее не было права злиться на Люциуса, когда она сама повела себя достаточно глупо, что позволить Блэку так вести себя с ней. Раздражение, которое она испытывала по отношению к двоюродному брату, превратилось в холодный стыд.

— Я не сближаюсь с ним, — твердо сказала девушка. — Не волнуйся за меня, Люциус. Я… Я в состоянии справиться с Сириусом Блэком.

Произнеся эти слова, однако, Рошелль осознала, что правды в них не было. Она не могла справиться с Блэком, и, что еще хуже, не могла справиться с собой в его присутствии. Девушка замирала, когда он подходил близко, теряла все трезвые мысли и самоконтроль. Рошелль передернуло от мысли о том, что бы случилось, окажись она снова в подобной ситуации.

«И теперь этот дурацкий лак для полировки метел,» — раздраженно пронеслось в голове. Ей давно было интересно, что это за запах, и тут настал ужасный момент осознания того, что он связан с Сириусом. Его лак для полировки, который, по словам Поттера, больше никто не использовал. Но Люциус снова нарушил тишину, заставив двоюродную сестру стряхнуть эти мысли:

— Ты слишком невинна, — пробормотал он, качая головой. — Рошелль, то, как я поступил, было… Неправильно, мягко говоря. Я не выполнил свою обязанность, не вступившись за тебя перед Ноттом, и я не позволю этому случиться снова. Пообещай, что скажешь мне, если Блэк не отстанет от тебя.

Рошелль не смогла сдержать улыбки. Это был так по-Люциусовски — превращать все в долг или обязанность.

— Со мной все будет хорошо, Люциус.

— Но ты мне скажешь? Предатель крови предал собственную семью, Рошелль, я не доверяю ему и не позволю приблизиться к тебе и на минуту. Пообещай мне, что, если что-то еще случится, ты придешь ко мне.

— Приду.

Его губы тронула легкая улыбка, и юноша кивнул:

— Вот и хорошо. Ты выглядишь уставшей, иди поспи. Я хочу видеть тебя на завтрашнем матче между Слизерином и Гриффиндором. Поттер и Блэк еще не знают, что их ждет.

Девушка тоже кивнула:

— Надеюсь, вы победите, Люциус. Передай Рабастану и остальным членам команды, что я желаю вам удачи.

— Уверен, Рабастан будет рад это слышать.

* * *

Рошелль Виттори никогда особо не нравились толпы. Не удивительно, что шумное поле для квиддича, наполненное кричащими студентами и громкой болтовней, не было ее любимым местом.

Девушка взяла с собой книгу, но в ее сторону стали бросать удивленные взгляды, когда она вытащила том из сумки в середине матча. В конце концов Рошелль закрыла роман, осознавая, что выглядит глупо. Никто не читает на самом значительном матче четверти. Остальные студенты подскакивали на краю сидений, но девушка не видела в этом смысла. Через пару недель об этом матче все забудут, так зачем все это?

Джемма Принц с еще несколькими слизеринками присоединились к ней, когда увидели, что Рошелль сидит одна. От нее, однако, не требовалось особого участия в разговоре: весь матч девушки обсуждали, волосы какого парня, развивающиеся на ветру, выглядят лучше всего. До Старосты Слизерина долетали только обрывки беседы, но из того, что она услышала, выходило, что они остановились на Регулусе Блэке и Маркусе Авери.

Слизерин отставал на сорок очков, когда кто-то наконец заметил снитч. Оба Джеймс Поттер и Регулус Блэк одновременно кинулись за золотым мячом. Большинство охотников замерли, наблюдая за двумя темноволосыми парнями, стремящимися обогнать друг друга. Сириус попытался отправить бладжер в сторону брата своей дубинкой, но у него ничего не вышло.

Даже Рошелль вдруг поняла, что тоже сидит на краю сиденья. Невозможно было предугадать, кто первым поймает снитч: у ловцов были равные шансы. Все так внимательно следили за игрой, что никто не заметил, как Рабастан Лестрейндж взял у загонщика биту и направил бладжер прямо в голову Сириусу Блэку.

Пальцы Регулуса сомкнулись на снитче в то же мгновение, что бладжер врезался в голову ничего не подозревающего Сириуса. Послышались крики триумфа одновременно с возгласами отчаяния.

Один Блэк победно сжимал в руке снитч, пока второй камнем летел к земле с высоты сорока футов.

* * *

Рошелль подошла к ликующей команде Слизерина, чтобы поздравить их с победой. Большинство гриффиндорцев выглядели до жути удрученными, и многие столпились вокруг того места, куда упал Сириус Блэк. Там собралось настолько много людей, что девушка не смогла ничего увидеть даже мельком.

Прежде чем она успела попытаться подойти ближе, к Рошелль приблизился большой силуэт, которой тут же заключил девушку в объятия. Слизеринка в испуге замерла, прежде чем осознать, что обнимает ее Рабастан Лестрейндж. Но не успела она толком понять, что происходит, он тут же отпустил ее, широко улыбаясь.

— Ну разве это было не замечательно? Не могу поверить, что мы победили! — взволнованно воскликнул юноша.

Рошелль нахмурилась в ответ:

— Чего ты ударил Блэка? — требовательно спросила она; Сириус ничего не делал, когда в него врезался бладжер, и девушка никак не могла понять, почему Рабастан выбрал именно этот момент, чтобы ударить его. — Разве это не против правил? Ты же охотник, а не загонщик!

Улыбка Лестрейнджа слегка угасла.

— Это не уточняется. Да и какая разница? Мы ведь победили, не так ли?

Рошелль кивнула, решив не продолжать спор. Она не хотела, чтобы казалось, будто она защищает Блэка. Честно говоря, ей было все равно, что с ним случилось, но поступок Рабастана все же казался немного подлым. С другой стороны, кто она такая, чтобы жаловаться? Они же со Слизерина, так что по определению получают желаемое любой ценой. Благородные поступки пусть остаются гриффиндорцам.

— Рабастан! Чудесная игра! — выкрикнул Люциус, подходя к ним и счастливо пожимаю руку Лестрейнджу. — Прошло прямо как планировалось, а?

Рабастан радостно согласился, прежде чем вскрикнуть от боли и отдернуть руку.

— Прости, мое запястье… Я, похоже, его потянул. Не привык держать биту загонщика…

На лице Малфоя появилось беспокойство.

— Это нехорошо. Думаю, тебе стоит пойти в Больничное Крыло, было бы ужасно, если бы ты пострадал от травмы. Рошелль, отведешь его туда? Мне нужно поговорить еще с несколькими игроками.

Девушка неохотно согласилась и направилась к больничному крылу с Рабастаном. Идти предстояло недолго, и парень был счастлив обсудить самые яркие моменты игры по пути. Он, казалось, был просто в восторге, и Рошелль вдруг поняла, что это очень заразительно. Когда они дошли до места назначения, она уже не могла сдержать улыбки. Рабастан мог быть очень обаятельным, когда ему того хотелось.

Они вошли в больничное крыло, но мадам Помфри нигде не было видно. Помещение оказалось пустынным, не считая мальчика-четверокурсника с розовым лицом, лежащего на одной из кроватей. Он бросил в их сторону нервыный взгляд.

— Где мадам Помфри? — спросила мальчика Рошелль.

Он приподнялся на подушках, шмыгнув носов, прежде чем ответить:

— Ушла на квиддичное поле. Похоже, Сириус Блэк поранился.

Лестрейндж кивнул, и в голосе его прозвучала нотка самодовольства:

— Да, у Блэка довольно серьезная травма. Тогда, может, нам вернуться позже?

— Нет, что, если тебе станет хуже? — покачала головой Рошелль. — Ты не сможешь играть в квиддич, и Люциус меня убьет. Это всего лишь растяжение, мне бы только найти мазь из милли-травы…

Рабастан терпеливо ждал, пока Рошелль проверяла содержимое нескольких ящиков мадам Помфри, что-то бормоча себе под нос. Он был неслабо удивлен: казалось, девушка хорошо разбирается в том, что делает. Юноше стало интересно, где она узнала так много о лекарствах.

— Милли-травы нет, — пробормотала Рошелль, возвращаясь с небольшим тюбиком желтой пасты. — Но я нашла строгоцвет, а у них почти одинаковые свойства, я уверена, это сработает.

Парень нахмурился:

— Точно? Может, нам лучше дождаться возвращения мадам Помфри…

— Нет, поверь, это сработает, — Рошелль взяла Рабастана за запястье и равномерно растерла крем, делая пальцами кругообразные движения, так что он впитался через несколько секунд.

Лестрейндж, к своему удивлению, повращал кистью, не чувствуя боли.

— Что же. У тебя хорошо получается, — сказал он, и Рошелль показалась польщенной комплиментом.

Девушка закрыла тюбик и готова была уже вернуть его в ящик, как в помещение вошла мадам Помфри, помогая Сириусу дойти до кровати. Женщина убедилась, что Блэк лежит, и только тогда повернулась к слизеринцам.

— Итак? Что вы тут делаете? — спросила она.

— Он потянул запястье, — объяснила Рошелль. — Я нанесла немного крема из строгоцвета, надеюсь, все в порядке.

Удивленная, мадам Помфри подошла ближе и внимательно осмотрела запястье Рабастана.

— Вы очень находчивы, мисс Виттори. Лично я бы использовала милли-траву.

— Я не смогла ее найти.

Рошелль слегка покраснела, когда мадам Помфри кивнула, выглядя впечатленной. Она отпустила запястье Лестрейнджа и улыбнулась девушке:

— Я еще не встречала студента, который бы знал, что такое милли-трава, я молчу уже про ее использование. Думаете стать целителем, дорогая?

На лице Старосты Слизерина промелькнуло изумление:

— Я, эм, не знаю.

— Ну, если решитесь, обязательно сообщите мне. Я бы с удовольствием написала рекомендацию такой талантливой девушке, как вы. Что же касается вас, мистер Лестрейндж, думаю, с вами все хорошо, но я бы рекомендовала нанести еще крема, если боль вернется. Я найду для вас тюбик, одну минуту…

Мадам Помфри торопливо зашагала в помещение для хранения лекарств в другом конце больничного крыла, оставив Рабастана и Рошелль одних. Сириус сидел на кровати, с любопытством глядя на них.

— Какая глупая женщина, — грубо прокомментировал Рабастан, когда мадам Помфри ушла достаточно далеко, чтобы их услышать. — Неужели она не знает, что ты чистокровная волшебница? Предлагать тебе стать целительницей…

Выражение лица Рошелль тут же стало жестче, и девушка сузила глаза, глядя на Лестрейнджа:

— И почему же мне не стоит ею становиться?

— Ну, потому что ты из одной из самых чистокровных семей, и ты женщина. Тебе не нужно работать, чтобы зарабатывать деньги, — ответил Рабастан, будто это было что-то очевидное. — Серьезно, представь работу целителя: все эти больные и ужасные условия. Твое будущее далеко от такого ничтожества.

Рошелль почувствовала, как к горлу подступает ком:

— А что, если я хочу стать целителем?

Юноша выглядел удивленным:

— С чего бы ты этого хотела? Рошелль, ты выйдешь замуж за мужчину, который будет в состоянии полностью содержать тебя. Что же должно на тебя найти, чтобы вообще захотеть работать, тем более целителем? Уверен, любой потенциальный ухажер сбежал бы, поделись ты с ними такими фантазиями.

— Тогда, может, мне лучше без него, — гневно пробормотала девушка.

Она не была уверена, что Рабастан ее услышал, но Сириус Блэк смотрел на нее глазами, полными понимания. Подавив желание поежиться, Рошелль отвернулась.

Рошелль улыбнулась, сжимая в руках письмо от родителей. Ее сова Эмбер, маленькая и со светлым коричневым оперением, клевала угощения в клетке. Девушка бросила птице последний кусочек, прежде чем завалиться на кровать.

Ей обычно безумно нравилось получать письма из дому. Когда Рошелль только поступила в Хогвартс, родители писали ей как минимум раз в неделю. Одна сторона листа тогда была исписана почерком матери, вторая — отца. Со временем письма стали приходить реже. Девушке очень нравилась идея переписки: мать с отцом всегда ожидали увидеть подробное описание происходящего в ее жизни; всегда хотели знать, как она и чем занимается. Несмотря на то, что описывать каждую мельчайшую деталь своего пребывания в школе было утомительно, Рошелль все равно считала, что ей повезло. Родители Люциуса писали сыну в лучшем случае раз в месяц и только тогда, когда им нужно было что-то сообщить ему.

Девушка открыла конверт под уханье Эмбер.

— Ну, не надо. Ты достаточно уже поела, — сказала Рошелль сове, которая ухнула в последний раз перед тем, как вылететь в окно.

Не обращая внимания, она развернула письмо.

«Рошелль, солнышко,

Как ты? Мы с твоим отцом надеемся, что учеба идет хорошо и ты со всем справляешься. Извини, что не написала тебе скорее: мы были заняты с подготовкой к свадьбе твоего брата. Мы назначили дату на лето, и теперь очень многое нужно сделать. Это будет огромным событием. У Кармеллы есть множество замечательных идей насчет платья подружки невесты, надеюсь, у меня получится прислать тебе наброски в следующем письме.

У твоего кузена Люциуса все хорошо? Я заметила во время рождественских каникул, что вы избегаете друг друга. Мы все очень волнуемся за него, Рошелль. Все это время он был тебе чудесным братом, и, возможно, пришло время тебе вернуть ему долг. Поговори с ним и удостоверься, что все в порядке, хорошо? Его родители ничего не слышали от него в последнее время, и они обеспокоены. Попроси его написать домой.

Твой отец попросил меня обсудить с тобой еще кое-что. Как ты уже знаешь, мы ищем тебе подходящую партию. Но наш с твоим отцом брак был заключен по любви, и мы понимаем, как это важно. И я прошу тебя как мать, если есть кто-то, о ком бы ты хотела рассказать мне, расскажи. Не бойся, дорогая. Ты замечательная и умная девушка с умением строго оценивать. Я надеюсь услышать от тебя что-то по этому поводу как можно скорее.

Будь осмотрительна, дорогая.»

Рошелль отложила письмо и задумчиво откинулась на спинку кровати. Почему все так озабочены тем, что она, возможно, ищет с кем-то отношений? Девушка никогда не говорила с родителями ни о ком из парней из Хогвартса, и у них не было причин считать, что ее кто-то интересует. Интересно, сказал ли Люциус что-то, что могло бы на толкнуть их на такую мысль?

Люциус. Что с ним не так? Рошелль казалось, что с ее кузеном все нормально, так чего его мать так волнуется? У него произошло какое-то разногласие с родителями? Медленно сползая с кровати, девушка решила пойти поговорить с двоюродным братом. Она накинула мантию и спустилась в слизеринскую гостиную, где, как она предполагала, он мог быть.

Гостиная оказалась полна людей в субботний вечер: многие сидели в компаниях и общались. Рошелль заметила нескольких друзей Люциуса у камина, но самого Малфоя нигде не было видно. Девушка подумала над тем, чтобы подойти к группе парней и спросить, где он, но решила этого не делать. После случая в поезде она пообещала себе держаться подальше от приятелей Люциуса.

Вместо этого Рошелль обратила внимание на Нарциссу Блэк, стоящую чуть дальше с еще одной девушкой. Староста Слизерина подошла к ним, натягивая на лицо улыбку.

— Ой, привет, Рошелль, — вежливо поздоровалась Нарцисса. — Эм, ты уже встречала мою сестру Андромеду, не так ли?

Девушка кивнула Андромеде Блэк. Они никогда особо не общались, но были на одном курсе и пересеклись на некоторых предметах. Андромеда, тихая и с доброй улыбкой, всегда нравилась Рошелль, несмотря на то, что они не были хорошо знакомы.

— Конечно, — ответила Рошелль. — Приятно видеть тебя, Андромеда. Я хотела узнать, не знает ли кто-то из вас, где мой кузен Люциус?

Андромеда пожала плечами, в то время как Нарцисса нахмурилась:

— Ну… Он был здесь совсем недавно, но потом его сова принесла письмо. Думаю, это от его родителей. Он поднялся к спальням после этого.

Рошелль прикусила губу. То есть что-то странное все же происходит. Девушка заставила себя улыбнуться Андромеде и Нарциссе:

— Понятно. Спасибо, — она уже было собралась уходить, когда Нарцисса остановила ее.

— У Люциуса… Все в порядке? Он странно ведет себя с рождественских каникул. Я раньше не знала его так хорошо, так что мне просто интересно.

— Не знаю. Я собираюсь выяснить, но, уверена, с ним все хорошо.

Нарцисса кивнула, и Рошелль попрощалась с сестрами Блэк, прежде чем медленным шагом направиться к спальням парней. Девушка ни разу там не была, несмотря на то, что это не было запрещено. Глубоко вдохнув, она начала подниматься по лестнице. В конце концов, Рошелль знает кучу девушек, регулярно бывающих в этой части подземелья.

Лестница была узкой, и девушка быстро добралась до пустой площадки. Перед ней оказался длинный коридор с дверями по обе стороны. Нахмурившись, Рошелль задумалась, как ей теперь найти Люциуса. Не стучать же в каждую дверь, да и дверей этих было слишком много. Она хотела позвать его, но передумала. Стояла удивительная тишина, и девушка боялась произвести малейший звук.

К счастью, в этот момент из одной из спален вышел мальчик-второкурсник. Он казался встревоженным ее появлением, но Рошелль поспешила улыбнуться:

— Эй, привет. Ты знаешь, какая из спален Люциуса Малфоя?

Мальчик помрачнел, услышав имя ее кузена, но кивнул. Он указал на третью справа дверь, прежде чем оттолкнуть девушку и сбежать вниз по лестнице. Рошелль не смогла сдержать острого желания закатать глаза. Люциус, возможно, пугал младших мальчишек забавы ради.

Подойдя к двери, она осторожно постучала, но не получила ответа. Девушка подождала несколько мгновений, а затем медленно толкнула дверь. Она со скрипом отворилась, открывая взгляду длинное помещение с кроватями с пологом, выстроенными вдоль стен. Все они пустовали, кроме одной, и Рошелль облегченно вздохнула, узнав знакомые светлые волосы.

— Люциус, вот ты где! — поприветствовала она брата, сидящего на кровати и подскочившего от неожиданности.

— Рошелль? — в удивлении требовательно спросил Малфой; послышался шорох бумаги, когда он быстро спрятал что-то под подушку и повернулся к кузине. — Что ты здесь делаешь? Тебя не должно здесь быть.

— Мне можно сюда, — ответила девушка, подходя ближе; она всмотрелась в лицо Люциуса: он выглядел бледным и весьма возмущенным. — Люциус, что не так? Мама написала мне, что твои родители волнуются и что ты давно им не писал. Все в порядке?

Малфой наградил ее мрачным взглядом:

— Это не твое дело. Твоей матери не следовало что-либо говорить тебе. Оставь меня в покое.

— Но она сказала, — возразила Рошелль. Интересно, что послужило причиной такой стремительной перемены? После утренней победы на матче почти все студенты с из факультета, казалось, были в хорошем настроении. — Люциус, ты знаешь, что можешь поговорить со мной. Я ничего им не скажу, ты знаешь это.

Выражение лица его вдруг поникло, и на мгновение Рошелль показалось, что Люциус выглядит совсем разбитым. Изумленная, она присела на край кровати и внимательно посмотрела на кузена.

— Я… Я не могу говорить с тобой об этом, — пробормотал Малфой. — Твой отец попросил меня этого не делать: он считает, ты еще не готова. Я согласен с ним. Ты не должна волноваться о таких вещах.

— Умоляю, — девушка насмешливо фыркнула. — Я не ребенок, Люциус, мы с тобой ровесники. Что же такое могло так обеспокоить тебя, что должно держаться от меня в секрете?

Люциус покачал головой:

— Нет, — голос его надломился. — Хватит того, что мне приходится с этим справляться, если еще и ты окажешься втянута в это…

Парень поднял взгляд, вглядываясь своими голубыми глазами в ее.

— Этот мир опасен, Рошелль. Я должен защитить свою семью, а это означает быть на правильной стороне, несмотря ни на что. Я не могу позволить, чтобы что-то случилось с ними. Я хочу, чтобы они гордились мной.

— Люциус, конечно, твои родители гордятся тобой. Ты замечательный сын, они знают это! Что же еще от тебя может потребоваться?

Ее двоюродный брат вздрогнул, и девушка в изумлении наблюдала за тем, как он закрыл лицо руками. Парень дрожал. Рошелль поспешила подвинуться ближе, чтобы положить руку ему на плечо и начать успокаивающе шептать:

— Шшш, не волнуйся. Все в порядке, успокойся.

— Ты не понимаешь, я бы никогда не подумал… То, что я видел той ночью… Что, если я недостаточно силен? Что, если я сделаю что-то не так и мои родители пострадают из-за этого? Что, если…

Рошелль не расслышала остаток его слов, потому что Люциус издал сдавленный задыхающийся звук. Девушка почувствовала, как что-то обрывается внутри. Она отчаянно обвила его плечи руками, пытаясь заставить брата перестать дрожать.

— Мне страшно, Рошелль, — всхлипнул Люциус.

И в этот момент, глядя, как ее непоколебимый кузен падает жертвой своих страхов, Рошелль поняла, что ей тоже страшно.

* * *

— Я нашлю проклятья на этого чертового подонка. Он пожалеет, что вообще появился на свет.

Сириус должен был признать, что гневные речи Джеймса Поттера слегка улучшали его самочувствие. Друзья пришли проведать парня в больничном крыле после его падения на квиддичном матче, и сидящий рядом Джеймс теперь строил планы по жестокому убийству Рабастана Лестрейнджа. Весьма привлекательная идея.

— Джеймс, успокойся, — сказал Римус, который тоже сидел неподалеку с несколькими листами пергамента в руках.

Он принес Сириусу все домашнее задание, которое тот не получил, пропуская занятия, но Блэк даже не взглянул на него. Не собирался он сидеть в больничном крыле и писать эссе.

— У кого-нибудь обязательно случаются травмы во время квиддича, — продолжал Люпин. — Помнишь, как Сириус ударил тебя битой на втором курсе? Ты тогда не возмущался.

Джеймс нахмурился:

— Конечно, я не возмущался. Мы были второкурсниками и, кроме того, Сириус — загонщик. Ему можно держать биту, в отличие от Лестрейнджа. Не могу поверить, что никто даже не заметил!

— Согласен, ему нельзя брать в руки биту, — кивнул Сириус. — Знаете, что он потом сделал? Сделал вид, что потянул запястье, и устроил сцену, чтобы привлечь внимание Виттори.

Поттер фыркнул:

— Ублюдок.

— Можно подумать, ты никогда не притворялся, что поранился, в надежде, что Лили это заметит, — Римус закатил глаза.

Сириус засмеялся, в то время как Джеймс покраснел.

— Приятель, ты так и не рассказал мне, что произошло между вами с Эванс, а? Ты повел ее в Хогсмид после матча?

Поттер вдруг усмехнулся.

— Ага, — кивнул он. — Она жаловалась поначалу, но, думаю, она хорошо провела время. Мы сидели в «Трех Метлах» и общались.

Сириус пожал плечами:

— Ну, по крайней мере, ты не пытался повести ее к мадам Паддифут. Думаешь, она пойдет с тобой снова? Или ты сморозил какую-нибудь глупость и все испортил?

— Честно говоря, я не уверен. Понимаешь, случилось вот что…

* * *

— Он поцеловал меня.

Рошелль в изумлении уронила перо, из-за чего чернила растеклись по эссе по заклинаниям. Быстро взмахнув палочкой, чтобы убрать кляксу, девушка уставилась на Лили Эванс:

— Что ты сказала?

Лили нахмурилась:

— Поттер. Когда мы вернулись из Хогсмида, он проводил меня до лестницы, ведущей в спальни девушек. В гостиной было пусто, там никого не было. Так что он наклонился и поцеловал меня.

Рошелль должна была признать, что была удивлена. Джеймс вечно ходил за Лили, но это всегда происходило в такой шутливой манере, что слизеринка никогда не ожидала от него такой наглости.

— И… Что случилось дальше? Надеюсь, ты не поранила его, Лили!

— Нет. Это было… Это было не так плохо. Он не на бросился на меня, ничего такого — просто легкий поцелуй. Это было так мило, не знаю, что нашло на меня. Так что я тоже его поцеловала.

Рошелль вытаращила глаза:

— Оу.

— А потом я поняла, что делаю, и запаниковала. Я оттолкнула его и побежала наверх. После этого мы не виделись, не знаю, что он теперь обо мне думает.

— Ну, уверена, ты все еще ему нравишься, если тебя это волнует.

Эванс покачала головой, вертя в руках перо.

— Нет, не это. Меня волнует то, что он, похоже, тоже мне нравится.

Рошелль не могла не признать, что это было немаленькой переменой. Обычно, когда подруга говорила о Поттере, все сводилось к жалобам на то, какой он мерзавец. Но теперь резкая перемена была очевидна. Лили еще не восторгалась им, но тот поход в Хогсмид, казалось, изменил ее общее мнение о нем. Джеймс, по словам гриффиндорки, был внимателен к ней, говорил, о чем ей хотелось говорить, и вел себя как настоящий джентльмен.

— Думаю… Думаю, я пойду поговорю с ним, — наконец решила Эванс. — Как считаешь, мне следует это сделать?

— Да.

— Да, я так и сделаю. Интересно, где он. У них же нет тренировки по квиддичу? О! Он может быть в больничном крыле с Блэком.

Рошелль нахмурилась:

— Блэк все еще в больничном крыле?

— У него довольно серьезная травма, — кивнула Лили. — По-моему, Лестрейндж поступил ужасно, ударив его, когда тот его не видел. Римус носит Блэку домашнее задание, но, сомневаюсь, что он все это делает. Парни все что угодно будут использовать как оправдание…

— Понятно, — слизеринка кивнула. — Ну, тебе нужно пойти поговорить с Поттером. Увидимся завтра.

Эванс улыбнулась:

— Мы не так много выучили сегодня. Хорошо. Спасибо огромное, что выслушала, Рошелль.

— Обращайся.

* * *

Рошелль снова патрулировала коридоры в ту ночь. Она избегала дежурств с самых рождественских каникул, и пришло время наконец к ним вернуться. Честно говоря, девушка не возражала. Тишина ночного замка давала возможность подумать.

Мысли вертелись вокруг Лили и Поттера, и как неожиданно все произошло. Эванс вернулась счастливой после разговора с парнем, пусть у нее и не было времени все рассказать Рошелль. Слизеринке и не надо было знать все. Их отношения были очень милыми, и девушка поняла, что это дает надежду. Если Поттер и Лили сумели найти любовь, так, может, кто угодно может.

Еще она думала о Люциусе. Кузен вел себя все более странно, однако отказывался демонстрировать какие-либо эмоции после того вечера, когда он плакал перед ней. Чувство ужаса накрывало Рошелль каждый раз, когда она думала об этом. Малфой отказался что-либо говорить, и девушка чувствовала себя потерянной. Казалось, что все знают, что происходит, кроме нее. Она написала матери, требуя объяснений, что не так с Люциусом, но еще не получила ответа.

Кроме того, Рошелль никак не могла выкинуть Блэка из головы. Они не говорили с их последней встречи в совятне. Но девушка знала, что он слышал их с Рабастаном разговор. Та самодовольная усмешка на его лице заставила ее почувствовать себя некомфортно, и Рошелль не могла понять, что она означала. Будто он торжествовал из-за того, что доказал, что она неправа. Но по поводу чего неправа? По поводу Рабастана? Девушка и так ему никогда особо не доверяла.

Погрузившись в свои мысли, Рошелль не сразу услышала приглушенные голоса, доносящиеся с одного из балконов в конце коридора. Она медленно вытащила палочку и направилась к источнику звука. Громоздкий занавес не давал ей увидеть говорящих, и девушка осторожно отодвинула его край.

— Ты знаешь, что это невозможно, — мягко произнес мужской голос; он был незнаком Рошелль, и она видела только спину парня. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось проходить через это, это слишком.

— Не говори глупостей, Тэд, — ответила девушка. Этот голос, к удивлению Рошелль, оказался знакомым. Однако она не могла точно опознать его и молча продолжала слушать. — Я справлюсь, ты же знаешь. Еще один год, и мы отсюда выберемся. Они больше не смогут меня контролировать.

Повисла пауза, и Староста Слизерина отодвинула занавес чуть сильнее, сумев взглянуть на девушку. Длинные черные волосы лежали на ее спине, но Рошелль все еще не видела лиц стоящих на балконе.

— Ты хочешь этого? Ты действительно хочешь этого, Дромеда?

— Больше всего на свете, Тэд.

Рошелль замерла, услышав знакомое имя. Андромеда Блэк. Это же сестра Нарциссы и Беллатрисы! Девушка в ужасе смотрела, как два силуэта наклонились друг к другу, и юноша мягко поцеловал Андромеду. Пальцы, держащие занавес, ослабли, и Рошелль, должно быть, произвела какой-то звук, потому что они тут же отскочили друг от друга и изумленно уставились на нее.

— Я… Вас не должно здесь быть. Уже поздно, — произнесла слизеринка, пытаясь успокоиться; она постаралась скрыть шок на лице и зазвучать, как положено Старосте. — Сейчас же возвращайтесь в свои спальни, если не хотите, чтобы вам назначили наказание.

Парень, Тэд, неохотно отстранился от Андромеды. Он обеспокоенно посмотрел на Рошелль, прежде чем медленным шагом направиться прочь. Девушка, однако, не двинулась с места. Рошелль нахмурилась:

— Ты тоже, Андромеда.

— Ты расскажешь им?

Брови Старосты поднялись: вопрос был неясным.

— Кому?

— Моим сестрам, — ответила Андромеда, будто это было очевидно. — Или моим родителям — без разницы. Расскажешь им, что застала меня с магглорожденным поздно ночью?

Рошелль едва не уронила палочку от ужаса. Глаза ее расширились, когда она подошла ближе к Андромеде и понизила голос:

— Он магглорожденный?

— Не произноси это слово с таким отвращением.

— Оно не вызывает у меня отвращения, — ответила Староста, пытаясь успокоиться; она не могла поверить, что только что поймала девушку из одной из самых уважаемых чистокровных семей с магглорожденным. — Я просто… Я просто шокирована. Андромеда, что бы подумали твои родители, узнай они об этом?

— Они бы, наверное, выгнали меня из дому. Я готова к этому.

— Но… Зачем? Неужели это и правда того стоит — просто ради интрижки с каким-то парнем? — требовательно спросила Рошелль. — Что, если пойдут слухи? Ты никогда не найдешь подходящего мужа!

— У меня он уже есть. Мы с Тэдом собираемся пожениться после Хогвартса.

Староста Слизерина замерла. Идея, казалось, пронзила ее ледяным острием. Адромеда Блэк замужем за магглорожденным? Мысль была абсурдной, даже невозможной. Она всегда уважала Андромеду, всегда считала ее очень спокойной и собранной девушкой. Мысль о том, что она способна на что-то настолько скандальное, как…

— Я знаю, ты не так плоха, как все они, Рошелль, — продолжала Андромеда, глядя прямо в глаза собеседнице. — Вы с Лили Эванс подруги. Даже Сириус Блэк, кажется, видит что-то в тебе. Я знаю, что если кто-то и поймет, через что я прохожу, это будешь ты. Пожалуйста, не говори им ничего. Я не выдержу даже мысли о том, что с Тэдом что-то случится.

Рошелль тяжело сглотнула, пытаясь проглотить ком в горле:

— Я… Я просто…

— Пожалуйста.

— Андромеда, твои родители ожидают, что ты выйдешь замуж за чистокровного волшебника! Чтобы продолжить ваш род, чтобы сохранить честь…

Блэк одарила ее холодным взглядом:

— Неужели? И пока мною гордится моя семья, предки, и все чертовы соседи, кто сделает меня счастливой? Я не собираюсь жертвовать своей жизнью ради пары мертвых предков и родственников, которым абсолютно наплевать на меня. Тэд делает меня счастливой. Может, это эгоистично, но мне все равно. Мы слизеринки, Рошелль. Мы делаем, что хотим, для себя, не оглядываясь на последствия для других. Я посвятила семнадцать лет своей семье. Любые долги им отданы. Пришло время мне начать жить так, как я хочу.

Рошелль замотала головой:

— Но это неправильно…

— По чьим стандартам? Твоим? Или наших родителей? Я знаю, что-то, что я делаю, правильно.

До того, как девушка успела ответить, Андромеда Блэк резко развернулась и быстрым шагом направилась прочь, оставляя Старосту одну на балконе. По коридору пронесся сквозняк, и Рошелль поежилась.

* * *

Сириус Блэк открыл глаза, когда бледный луч света проскользнул в больничное крыло, где он пытался уснуть. Кровати не отличались удобством, а рана на голове давала о себе знать каждый раз, когда парень поворачивался или просто шевелился. Он увидел полоску света, мелькнувшую в темной комнате, когда кто-то открыл дверь.

Не шевелясь, Сириус прищурился, пока силуэт прошел к нему через всю комнату. Это была девушка, он был уверен, но темнота не позволяла разглядеть ее лица. Она остановилась у его кровати, и Блэк услышал приглушенный звук, когда она поставила что-то на тумбочку, отодвигая несколько других предметов, чтобы освободить место. Неизвестная посетительница замерла, выдохнув, и мгновение стояла молча. Затем она развернулась и направилась к открытой двери. За секунду до того, как она закрыла ее, однако, Сириусу удалось мельком увидеть знакомую темную косу.

На следующее утро Рошелль в одиночестве сидела за столом Слизерина в Большом Зале. Она едва ли спала этой ночью: и из-за патрулирования коридоров, и из-за мыслей о Андромеде Блэк и ее магглорожденном парне, не дававших уснуть. Девушке удалось переварить то, что она узнала, но теперь у нее наконец-то получилось принять это. Верность явно не была сильной стороной семьи Блэк. Андромеда не показывала ни чувства раскаяния, ни даже легкой вины за то, что она делает. Возлюбленная магглорожденного Тэда точно верила в то, что она права, и Рошелль сомневалась, что кто-то мог убедить ее в обратном.

Но как такое возможно? Как что-то, настолько неправильное, согласно одному, может быть таким правильным по мнению другого? Мысли вызывали головную боль. Если она примет, что Андромеда поступает правильно, это будет означать ставить под сомнение все, чему родители с детства учили ее.

Возможно, для этого уже слишком поздно.

— Доброе утро, Рошелль. Ты в порядке? У тебя воронье гнездо на голове, — отметил Люциус, садясь рядом с кузиной; он потрепал ее по голове, растрепывая неаккуратную косу еще сильнее. — Я бы не шел так на занятия на твоем месте.

Глаза Рошелль расширились от удивления, когда девушка подняла руку, чтобы дотронуться до прически. Черт. Она совсем забыла расчесаться! Хватило одного взгляда на пустой серебряный стакан, чтобы понять, что пряди выбиваются тут и там. Рошелль со вздохом попыталась пригладить их.

— Все в порядке, Люциус? — невзначай спросила она двоюродного брата. — Ты, кажется, в хорошем настроении.

— Я в порядке, — ответил Малфой, накладывая еду на тарелку. — Но, серьезно, Рошелль, это ты выглядишь бледной. Советую пойти причесаться, пока кто-нибудь не принял тебя за привидение.

Нахмурившись, слизеринка поднялась со скамьи и быстрым шагом направилась к ближайшему женскому туалету. До первого урока оставалось только пять минут, так что стоило поторопиться. Девушка распустила растрепанную косу и попыталась использовать палочку, чтобы избавиться от колтунов. Это оказалось не так легко, и Рошелль издала возмущенный стон. В конце концов, схватив все пряди, она собрала их в хвост. Немного, но лучше, чем прежняя катастрофа.

* * *

Быстро проскользнув в кабинет зельеварения, девушка заметила, что свободных мест осталось не так много, ведь она все-таки опоздала на несколько минут. Одно было возле Рабастана, но Рошелль решила туда не садиться. Еще было место рядом с едва знакомой ей гриффиндоркой и последнее возле Римуса Люпина. Придя к выводу, что Люпин — лучший из трех вариантов, она села напротив него и улыбнулась.

— Виттори, — вежливо поздоровался Староста Гриффиндора. — Тяжелое утро?

— Ты даже не представляешь, — пробормотала девушка, быстро вытаскивая учебник.

Рошелль повернулась, чтобы спросить парня о его утре, вдруг заметив, что Блэк и Поттер сидят прямо за ними. Блэк широко улыбался, и никаких признаков травмы у него видно не было. Очевидно, магия мадам Помфри работала. Старательно не встречаясь с ним взглядом, девушка вежливо улыбнулась Люпину и повернулась к учительскому столу, когда профессор Слизнорт вошел в кабинет.

— Доброе утро! Итак, теперь, когда мы закончили с восстанавливающими зельями, думаю, пришло время приступить к новой теме. Сегодня мы…

Рошелль ушла в свои мысли, когда Слизнорт начал урок. Зельеварение всегда казалось ей интересным, но почему-то в тот день она просто не могла сосредоточиться. В голове мягко пульсировало, а веки тяжелели. Девушка еле справлялась с тем, чтобы вести конспект. Когда колокол оповестил всех о конце урока, Рошелль облегченно вздохнула. Слизеринка быстро закрыла книги и попыталась стряхнуть поглощающее ее сонное состояние.

Широкая ладонь опустилась на ее стол, и девушка подпрыгнула от неожиданности. Подняв взгляд, она увидела улыбающегося ей Сириуса Блэка.

— Новая прическа? Мне нравится. Придает тебе этот «я-только-что-встала-с-постели» вид. Очень привлекательно.

Рошелль наградила его мрачным взглядом, стараясь контролировать румянец, грозящий появиться на щеках. Ее прическа не была настолько ужасной, верно? Наверное, получилось хуже, чем она думала, если Блэк заметил.

— Отстань.

— Ладно-ладно, не злись! Я просто хотел сказать спасибо за конфеты, — произнес гриффиндорец с нахальной усмешкой. — И мне очень понравилась открытка.

Девушка замерла, но попыталась прямо и уверенно посмотреть на Блэка:

— Прости, что? Какие конфеты?

Сириус закатил глаза.

— Не надо пытаться меня обдурить. Я видел тебя прошлой ночью, я знаю, что ты оставила тех шоколадных лягушек и открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления на моем столе. Так сильно по мне скучала, а?

Рошелль заставила себя отвести взгляд от его пронзительных глаз и быстро глянула Блэку за спину. Люциус как раз выходил из кабинета, и девушка с облегчением подумала о том, что он не обернулся и не заметил, что Сириус говорит с ней. Получилось бы очень некрасиво.

— Блэк, тебе стоит держаться от меня подальше. Если Люциус увидит, что ты говоришь со мной, он не воспримет это хорошо.

Улыбка Блэка погасла. Он смотрел прямо в ее глаза с выражением, которое у девушки не получалось прочитать.

— Это угроза, Виттори?

— Нет, — ответила она, вставая и собирая вещи со стола. Рошелль быстро перекинула ремень сумки через плечо. — Это предостережение. Ты последняя задница, но ты не заслуживаешь того, что Люциус сделает с тобой, если ты не уйдешь сейчас.

Сириус снова улыбнулся:

— Ты боишься его?

— Нет, — сказала слизеринка.

Большинство учеников уже покинули кабинет, и девушка четко осознавала, что они с Блэком были среди тех немногих, кто там остался. Она с ужасом представила, что Люциус решит вернуться, и попыталась оттолкнуть Блэка, чтобы пройти. Он схватил ее за руку.

— Блэк, отпусти меня.

Парень улыбнулся, подходя ближе.

— Я бы так и сделал, но не уверен, что ты этого хочешь.

Рошелль почувствовала, как перехватывает дыхание, когда хватка его стала сильнее. Больно не было, просто теперь возможности стряхнуть его руку не представлялось. Легким движением она оказалась зажата между ним и столом. Их туловища почти касались.

«Нет. Только не опять. Я пообещала себе, что не попаду с ним снова в такую ситуацию…»

— Вот, что я вижу, Элль, — мягко произнес Сириус, наклоняя голову ближе к ней; девушка почти чувствовала его дыхание на своем лице. — Ты заявляешь, что хочешь, чтобы я держался от тебя подальше, но ты не жалуешься на меня своему кузену. А могла бы. Малфой бы проклял меня за секунду, если бы ты ему позволила. Но ты почему-то этого не делаешь. Потом ты оставляешь конфеты и открытку у меня на столе в больничном крыле. Исправь меня, если я не прав, но мне кажется, что я тебе нравлюсь.

Слизеринка чувствовала, как начинает закипать гнев. Сердце забилось быстрее, но она была не уверена, было ли дело в том, что Блэк раздражал ее, или в том, что он стоял так близко.

— Ты мне не нравишься. Хватит льстить себе.

— И ты почему-то никак этого не признаешь. Почему? Это из-за того, что я предатель крови?

— Нет, это из-за того, что ты бесящий придурок, — отрезала Рошелль, выдергивая руку. — И если ты сейчас же не отойдешь от меня, я расскажу Люциусу. И я не отвечаю за то, что он тогда с тобой сделает.

Сириус засмеялся:

— Чудесный план. Есть только две проблемы. Первая в том, что я не боюсь твоего двоюродного братца. И даже если бы я его боялся, это не имело бы значения. Ты все равно никогда бы ничего ему не сказала. Ты весьма хорошо хранишь секреты, нет так ли, Элль?

Гнев ее постепенно достигал своего апогея. Девушка сдержалась перед острым желанием ударить гриффиндорца.

— Да, ты прав, Блэк. И не знаю, известно ли тебе это, но один из секретов, которые я храню, касается твоей кузины — Андромеды. Так что на твоем месте я бы помалкивала.

Брови Сириуса поднялись:

— Не делай вид, что делаешь Андромеде одолжение. Ты прекрасно знаешь, что никому бы не смогла рассказать о ней, даже если бы хотела. Хочешь знать, почему, Рошелль? Потому что она такая же, как ты, только на шаг впереди. Она признает, что не такая, как остальная ее семья, в то время как ты прячешься за своими идеальными манерами, убеждая себя и твоих мать и отца в том, что ты их прекрасная чистокровная принцесса.

— Не смей…

— Но ведь это не так, верно? Ты дружишь с магглорожденной. Ты якшаешься с предателям крови. И ты не хочешь быть жалкой, подобной трофею женушкой человека как Рабастан Лестрейндж, которому абсолютно наплевать на твои чувства.

В горле поднимался ком. Он был прав, она знала это. Каждое произнесенное Сириусом слово было правдой, и они пронзали Рошелль подобно молнии. Она — притворщица и лгунья. Она притворялась и убеждала себя в том, что она именно та, кем родители хотят ее видеть. Но зачем все это, если даже кто-то как Сириус Блэк ясно видит сквозь этот обман?

В голове вдруг появилась непривычная легкость, а перед глазами запрыгали черные точки. Колени Рошелль внезапно отказались держать ее и внезапно подкосились. На лице Блэка читалось удивление, но он схватил девушку за плечи и помог не упасть.

— Виттори? Ты в порядке?

— Все хорошо, просто… голова немного кружится, — пробормотала она.

К горлу подступала тошнота, все вокруг стремительно вращалось. Ноги ослабели еще сильнее, и Сириус осторожно приобнял девушку.

— Погоди, просто сядь на секунду. Опусти голову.

Рошелль выполнила его указания и почувствовала, как тошнота постепенно отступает. Она опустила голову на стол, делая медленные прерывистые вдохи. Гриффиндорец осторожно поглаживал ее по спине, и девушка поняла, что расслабляется от его прикосновения. На несколько мгновений она перестала пускать в голову мысли и просто глубоко дышала. Когда делать это стало легче, Рошелль подняла голову.

— Ты в порядке? — спросил Блэк. На лице его была слабая улыбка, однако вместе с обеспокоенным выражением. — Напугала, было, меня на минуту.

— В порядке, — резко ответила девушка, беря со стола сумку.

Она медленно встала, и ноги дрожали несколько мгновений, прежде чем дать ей принять устойчивое положение. Сириус дернулся, чтобы помочь ей, но Рошелль оттолкнула его.

— Элль, не думаю, что тебе стоит идти куда-то. Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь. Ты вообще что-то ела сегодня? — требовательно спросил парень, идя за ней из кабинета зельеварения.

Слизеринка обернулась и смерила его мрачным взглядом.

— Знаешь что, Блэк? Ты, может, и прав. Может, я лгунья и притворщица, и, может, я притворяюсь кем-то для моей семьи, — голос надломился, серо-голубые глаза блестели от наполняющих их слез; Сириус в удивлении отступил. — Прости, если я вызываю у тебя столько отвращения. Но я не могу сделать счастливыми абсолютно всех.

Она быстрым шагом направилась прочь, стараясь не поддаться слезам, вот-вот грозящим потечь по щекам, и чувствуя пульсацию в голове.

* * *

Рошелль провела остаток утра в больничном крыле. Она едва сумела дойти до кабинета трансфигурации, где почти потеряла сознание. К счастью, девушку поймала профессор МакГонагаллл, мигом отправившая ее с другой студенткой в качестве провожатой прямиком к мадам Помфри.

Целительница тут же засуетилась над слизеринкой. Казалось, Рошелль теперь была в любимчиках у мадам Помфри, и та настояла на том, чтобы девушка осталась в больничном крыле и наверстала упущенные часы сна вместо других уроков. Мысль была прекрасной. Веки Рошелль стремились закрыться с самого утра, и жесткая больничная кровать показалась самой удобной на свете.

Она проснулась, когда кто-то осторожно потряс ее за плечо.

— Мисс Виттори? Просыпайтесь, — веки Рошелль задрожали, прежде чем открыться, и девушка увидела стоящую над ней целительницу. — Дорогуша, время обедать. Раз уж вы проснулись, я должна настоять, чтобы вы спустились поесть чего-нибудь. Вам станет лучше. Может, даже сможете пойти на послеобеденные занятия.

Рошелль кивнула, осторожно вставая с кровати. Она окинула помещение взглядом и обнаружила, что Сириус Блэк стоит за мадам Помфри с робкой улыбкой.

— Что здесь происходит?

— Мистер Блэк зашел, чтобы проверить рану на голове. Он предложил проводить вас в Большой Зал на обед, — объяснила мадам Помфри, бросив в сторону гриффиндорца строгий взгляд. — Вы будете осторожны с ней, не так ли?

— Непременно, — пообещал Сириус, протягивая Рошелль руку.

Девушка нахмурилась, но неохотно взяла ее. Идти одной не хотелось: она не была уверена, когда ее колени снова подкосятся. Упасть в обморок посреди коридора было бы очень стыдно.

Они покинули больничное крыло, идя медленно, так чтобы Рошелль чувствовала себя удобно на ослабших ногах. Девушка должна была признать, что Блэк вел себя на удивление заботливо. Он сбавил темп, ровняясь на нее, и легко придерживал слизеринку за локоть, на случай, если она споткнется.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сириус, когда они вышли в коридор; Рошелль одарила его недоверчивым взглядом. — Прости, это, наверное, глупый вопрос. Я замолчу, если не хочешь говорить.

Девушка вздохнула:

— Я в порядке, спасибо. Просто тяжелый день.

— Я должен был отвести тебя в больничное крыло, когда у тебя закружилась голова после зельеварения, — пробормотал гриффиндорец, обращаясь скорее к самому себе, чем к Рошелль. — Я не понял тогда, что все так серьезно. Зато ты, кажется, нравишься мадам Помфри. Она не любит нас с Джеймсом: считает, мы вечно зря ее дергаем.

— Наверняка, так оно и есть, — негромко отозвалась девушка.

Сириус улыбнулся.

— Думаю, да… — он затих, когда они достигли начала лестницы. От взгляда на нее голова Рошелль снова немного закружилась. — Сможешь спуститься? Давай помогу…

Он передвинул руку с ее локтя на спину, и Рошелль замерла, когда его теплая ладонь оказалась у нее на талии в качестве поддержки. Слизеринка взялась одной рукой за перила и позволила себе облокотиться на его руку. Сделав первый шаг, она бросила быстрый взгляд в сторону Блэка и заметила, что тот усмехается.

— Ты получаешь от этого удовольствие.

— От того, что на меня облокачивается симпатичная девушка? Безусловно.

Рошелль не смогла сдержать краску, прилившую к лицу. Девушка сделала вид, что сосредоточилась на ступенях, пряча лицо от Сириуса. Они были на середины лестницы, когда парень вдруг остановился. Рошелль сделала еще один шаг и обернулась, когда поняла, что он не идет за ней.

— Что такое?

— Ты не вызываешь у меня отвращения. Ты ведь знаешь это, правда?

Слизеринка несколько мгновений в недоумении смотрела на Сириуса, прежде чем вспомнить, что он ссылался на сказанное ею раньше утром. «Прости, если я вызываю у тебя столько отвращения», — вот, что она сказала.

— Оу.

— Поверь, я бы не проводил столько времени возле тебя в таком случае, — продолжал Блэк с легкой улыбкой на губах, снова спускаясь по лестнице. — И, эм… Извини, если у тебя создалось такое впечатление. Кроме того, я просто дурачился. Я никогда не думал, что ты воспримешь мои слова так серьезно.

Рошелль была не уверена, как на это ответить. Извинения казались искренними, и она не могла не признать, что отреагировала тогда слишком бурно. Девушка улыбнулась, вдруг увидев игру слов в его словах.

— Ну, конечно, я восприняла их всерьез. Ты ведь Сириус.*

Блэк замер, несколько секунд глядя на нее с задорным блеском в глазам.

— Нет! Неужели Рошелль Виттори, ледяная принцесса Слизерина, только что пошутила?

Рошелль с улыбкой пожала плечами:

— Я умею шутить.

— Нет, точно не умеешь. Это было жалко. Давай расскажу, что такое настоящая шутка…

Слова его однако, прервались, когда парень почувствовал, что к спине его прижат конец волшебной палочки. Сириус в изумлении убрал руку с талии Рошелль и обернулся, чтобы увидеть Люциуса Малфоя с презрительной усмешкой на лице.

— Малфой, — он как ни в чем не бывало поприветствовал ее кузена. — Проблемы?

Люциус, однако, не смотрел на Сириуса. Мрачный взгляд был устремлен на Рошелль, которая, казалось, сжималась под ним.

— Ты пообещала, что скажешь, если он снова тебя побеспокоит! Рошелль, что с тобой не так?

Нижняя губа девушки задрожала, и слизеринка отступила от громкого голоса Малфоя. В голове опять начиналась пульсация, и Рошелль схватилась за перила. Сириус с беспокойством наблюдал за ней, а затем повернулся к Люциусу:

— Оставь ее в покое, Малфой. Она чуть было не упала в обморок сегодня на занятии, неужели не видно, что ей плохо?

Двоюродный брат бросил быстрый взгляд в сторону Рошелль, на лице которой ясно читалась боль. Он медленно опустил палочку, глядя на нее.

— Рошелль? Ты в порядке?

— Да, — пробормотала девушка, стараясь не обращать внимания на тот факт, что перед глазами все кружилось. — Правда, Люциус, все хорошо. Блэк просто помогал мне пройти до Большого Зала.

Малфой пристально смотрел на них обоих несколько мгновений, будто в неуверенности, верить ли им. После долгой паузы он наконец убрал палочку в карман мантии и оттолкнул Сириуса в сторону, чтобы взять руку Рошелль.

— Предоставь это мне. И если я еще когда-нибудь увижу тебя рядом с ней, Блэк…

Сириус закатил глаза:

— Знаю-знаю, ты проклянешь меня до забвения. Поверю, когда увижу это, Малфой.

Люциус со злобой снова потянулся за палочкой, но Рошелль схватила его за руку.

— Не сейчас, Люциус. Давай, пойдем.

Блэк наблюдал, как Малфой неохотно опустил руку и отвернулся. Они с Рошелль продолжили спускаться по лестнице, прежде чем исчезнуть из виду.

* в английском слово serious [?s??r??s] созвучно с именем Сириуса.

Остаток дня Рошелль провела в собственной постели. Девушка оказалась не в состоянии достаточно поесть, и мадам Помфри сказала, что единственное, что сможет улучшить состояние ее пациентки, — долгий крепкий сон. Рошелль приняла сонное зелье, и ко времени, когда она открыла глаза, за окном уже стемнело.

Сев на кровати и попробовав стать на ноги, девушка убедилась, что держат они ее лучше, чем когда-либо. Скорей всего, дело просто было в сильной усталости, как и предполагала мадам Помфри. Вдруг стук в окно дал Рошелль понять, что ее сова, Эмбер, пытается попасть внутрь.

Она поспешила впустить птицу и взять письмо, которое та принесла. Это оказался ответ от матери, и девушка тут же кинулась открывать конверт в надежде, что найдет там ответы на некоторые свои вопросы. Но стоило Рошелль просмотреть содержание письма, ее постигло горькое разочарование. Мать девушки полностью обошла тему Люциуса, вообще ничего о нем не упоминая. В большинстве своем речь шла о подготовке к свадьбе Ройса. Слизеринка читала письмо без особого энтузиазма, пока не дошла до последнего абзаца.

«Ах да, дорогая, ты, должно быть, ошиблась насчет той шпильки. На шпильке твоей бабушки гоблинской работы нет никакого зеленого цветка: она серебреная с зеленым сетчатым узором. Та, которую ты нашла, была одной из тех жутких маггловских вещей, которые кто-то дарил ей. Думаю, у нее просто не дошли руки избавиться от нее. Так что, то, что ты сломала ее, только к лучшему. Я бы сама ее выбросила, если бы узнала, что ты носишь маггловских украшения.»

На этом письмо заканчивалось. Рошелль сжала пергамент в руке. Почему мать избегала вопрос о том, что не так с Люциусом? Как она могла просить заботиться о нем, даже не упоминая, в чем проблема? Девушка была уверена, что ее семья что-то от нее скрывает, и хотела знать, что. Она не ребенок. Если Люциус может справиться с этим, значит, может и она.

Раздался стук в дверь спальни, заставивший Рошелль нахмуриться. Никто из ее соседок по комнате не посчитал бы нужным стучаться.

— Входите!

Девочка-второкурсница вошла в помещение с явным волнением на лице. Глубоко вдохнув, она подняла глаза на Рошелль.

— Там внизу Люциус Малфой. Он говорит, что хочет видеть тебя, если ты проснулась.

— Правда? Спасибо.

Девчушка тут же поспешила выйти за дверь, и Староста Слизерина проводила ее тяжелым вздохом, бросив скомканное письмо в угол. Желания выяснять отношения с двоюродным братом не было, но Рошелль предполагала, что это неизбежно. Единственной причиной, по которой он все еще не накричал на нее было то, что выглядела кузина Малфоя так, будто была на гране обморока. Теперь же, когда видно было, что ей лучше, Люциус вряд ли будет церемониться.

Спускаясь по лестнице в гостиную, девушка увидела ожидавшего ее возле ступеней кузена. Руки его были скрещены на груди, а брови поднялись при виде Рошелль.

— Тебе лучше?

— Да.

— Хорошо. Нам надо поговорить.

Слизеринка села напротив двоюродного брата. Заметны были мешки у него под глазами, как и общий усталый вид. Но взгляд, которым Люциус наградил ее, был как никогда леденящим.

— Я доверял тебе.

Повисла пауза, и Рошелль подняла бровь:

— Прости, что?

— Не притворяйся белой и пушистой передо мной, Рошелль. Ты сказала, что придешь ко мне, если он снова будет доставать тебя! О чем ты только думала?

— О том, что он помогал мне спуститься на обед, потому что у меня кружилась голова. Он не доставал меня, Люциус, так что я не видела надобности идти к тебе, — твердо ответила девушка. — Он проявил доброту и, если хочешь винить его за это, — пожалуйста.

— Я не собираюсь винить его, — в голосе Малфоя звучал гнев. — Я начинаю задаваться вопросом, не начать ли вместо этого винить тебя. Я поверил, когда ты сказала, что в прошлый раз ничего не случилось, но теперь мне кажется, ты не говорила правды.

— Неужели ты снова собираешься меня в этом обвинить? — раздраженно поинтересовалась Рошелль. — И что же именно, по-твоему, происходит между мной и Блэком?

Люциус покачал головой:

— Мне не нужно произносить это вслух. Ты прекрасно знаешь, что твои действия неправильны, Рошелль. Зависать с ним в пустынных коридорах? Смеяться с ним на людях, пока его рука у тебя на талии? Ты осознаешь, как это выглядит? Осознаешь?

Голос Малфоя поднялся, и сидящие рядом слизеринцы уже начинали оглядываться на них. Юноша глубоко вдохнул и на несколько мгновений прикрыл глаза.

— У меня нет выбора. Я напишу твоим родителям этим вечером.

Эти слова были сказаны таким не терпящим возражений тоном, что девушка поняла, что спорить бесполезно. Она не сможет снова отговорить его. Рошелль пришла к выводу, что в любом случае предпочтет разбираться со своими уравновешенными родителями, нежели с Люциусом. Поднявшись, она кивнула и задвинула стул, на котором сидела. Кузен бросил на девушку раздраженный взгляд:

— Ну и куда ты собралась? Сядь на место.

— Я бы предпочла этого не делать. Я иду в библиотеку, чтобы встретиться с подругой, — как ни в чем не бывало ответила Рошелль.

— Нет, не идешь. Не тогда, когда я говорю с тобой. Сядь.

— Думаю, этот разговор подошел к концу. Ты сказал, что напишешь моим родителям. Хорошо. Мне кажется, все, что должно быть сказано, уже сказано, не находишь? — поинтересовалась девушка. — Если ты не возражаешь, мне пора идти.

Люциус снова наградил ее мрачным взглядом:

— Тебе лучше не идти на встречу с Блэком. Поверь, он не может тебе помочь.

— Я не иду на встречу с Блэком.

— Тогда с кем?

— Это действительно не твое дело.

Малфой тоже встал с кресла; в глазах его сверкал гнев.

— Я уже сыт этим по горло, Рошелль. У меня предостаточно собственных проблем помимо необходимости разбираться с твоим жалким издевательским поведением! Может, причина, по которой твои родители отказываются посвящать тебя во что-либо важное, кроется в твоем явном ребячестве! Так что, я задам этот вопрос снова. С кем ты собираешься встретиться?

— С Лили Эванс.

Люциус, глаза которого расширились от ужаса, замер:

— С той грязнокровкой?

— Она не грязнокровка, — огрызнулась Рошелль. — А магглорожденная. И она моя подруга.

С этими словами она развернулась и поспешила покинуть гостиную Слизерина, не утруждая себя тем, чтобы обернуться и посмотреть на брата. Когда дверь, ведущая в подземелье, захлопнулась у нее за спиной, впервые в жизни девушка почувствовала внезапный прилив радостного облегчения. Возможно, говорить правду легче, чем она думала.

* * *

Лили Эванс в одиночестве сидела в библиотеке, уткнувшись носом в книгу, когда Рошелль подошла к ее столу. Рыжеволосая подняла взгляд, и в глазах ее промелькнуло удивление: девушка не ожидала увидеть подругу. Гриффиндорка широко улыбнулась:

— Рошелль! Не думала, что ты придешь. Сириус сказал, что ты чуть не упала в обморок на занятии! Ты нормально себя чувствуешь?

Слизеринка кивнула, нахмурившись. Ее вдруг охватило внезапное чувство вины, стряхнуть которое не получалось. Сколько она стыдилась своей дружбы с Лили? Сколько раз врала Люциусу о том времени, которое проводила с ней?

— Да, я, эм… Я нормально себя чувствую. Это просто была сильная усталость, я не очень много проспала.

Кивнув, Лили улыбнулась, когда Рошелль достала и свои учебники тоже. Они несколько мгновений читали в тишине, пока Эванс ее не нарушила:

— Есть один вопрос, который бы я хотела тебе задать. Тебе необязательно отвечать… Я знаю, это правда не мое дело, я просто подумала, что…

— Лили, все хорошо. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

Гриффиндорка снова кивнула:

— Ладно. Между вами с Блэком что-то есть? Как я уже сказала, тебе необязательно отвечать. Это абсолютно меня не касается.

Рошелль встревоженно подняла взгляд:

— Что навело тебя на эту мысль?

— Ну, просто… Помнишь то утро, когда Блэк нашел шпильку, и я спросила тебя, не знаешь ли ты, кому она принадлежит?

Староста Слизерина замерла.

— Да. Я сказала, что не знаю.

— Я знаю, что ты соврала. Я не виню тебя: у тебя наверняка были на то причины, но… Я помню ту шпильку. Она была на тебе в ту ночь на вечеринке Слизнорта, — объяснила Лили. — Я подумала, что должна сказать тебе, что узнала ее. Я не намекаю на то, что что-то случилось между вами с Сириусом. Просто казалось неправильным не рассказывать тебе, что я знаю.

Во рту вдруг появилась легкая сухость. Рошелль не была уверена, что знает, что сказать.

— Вот оно как. Я… Из-за чего ты вдруг решила поднять эту тему?

Эванс нахмурилась, начав рыться в сумке. Это продолжалось несколько секунд, пока она не вытащила небольшую коробочку. Последняя была обита бархатом и по одному взгляду было ясно, что внутри какое-то украшение. Гриффиндорка протянула ее через стол подруге, которая уставилась на коробочку.

— Что это?

— Сириус просил передать это тебе. Сказал, что сам хотел это сделать, но не был уверен, что приближаться к тебе так скоро после угроз Малфоя — хорошая идея. И еще он сказал, что ему жаль.

Рошелль в недоумении глядела на переданную Лили вещь. Коробочка была маленькой и прямоугольной: туда бы поместилось небольшое перо или что-то похожее. Девушка вдруг осознала, что сердце колотится быстрее. Неужели это какая-то шутка?

— Что внутри?

— Не знаю. Я не смотрела. Это кажется личным, — объяснила Лили.

Рошелль несколько секунд не отрывала от коробочки изумленного взгляда, прежде чем коснуться ее. Она провела пальцем по обивке и затем медленно приподняла крышку. Пару мгновений девушка рассеянно моргала.

Внутри лежала необыкновенной красоты серебряная шпилька с небольшими зелеными цветами, которые, казалось, мерцали и шевелились, будто их колыхал ветер. Рошелль некоторое время не могла оторвать от них взгляда, очарованная этим зрелищем. Отвести глаза казалось невозможным. Она никогда еще не видела чего-то подобного.

— Ничего себе, — едва слышно пробормотала Эванс, разглядывая шпильку. — Как красиво. Не могу поверить, что у Блэка такой чудесный вкус. Но… Почему он решил тебе ее подарить?

Сердце слизеринки, казалось, упало куда-то в желудок.

— Потому что он сломал мою старую шпильку. Но это… По сравнению с этим та — просто железка, — Рошелль подняла взгляд на подругу. — Не знаю, зачем он это делает.

Губы Лили тронула улыбка:

— Может, тебе стоит спросить его.

Девушка покачала головой, поспешно закрывая коробочку и отодвигая ее от себя.

— Я не могу это принять. По виду она дорогая и… она безумно красивая, кажется неправильным принимать такое. Можешь, пожалуйста, вернуть ее ему? Не хочу звучать неблагодарно, но это слишком. Должно быть, произошла какая-то ошибка.

Подруга Рошелль слегка нахмурилась:

— Не думаю, что здесь есть ошибки, Рошелль. Мне кажется, он пытается извиниться.

— В таком случае он может просто попросить прощения. Это не та ситуация, которая требует такого дорогого подарка. Лили, пожалуйста, просто отдай ее обратно.

Лили кивнула, молча убирая коробочку в сумку. Затем она развернулась и снова взяла в руки перо.

— Ты поняла тот абзац о лирном корне? Я не уверена, что именно означает эта строчка…

Рошелль взяла книгу из рук гриффиндорки и посмотрела на страницу, на которую та указывала, стараясь выбросить из головы необыкновенную шпильку.

* * *

Вечером следующего дня девушка сидела в слизеринской гостиной одна, стараясь наверстать упущенное за пропущенные занятия, когда к ней подошла Андромеда Блэк. Подняв взгляд, Рошелль заставила себя улыбнуться.

— Рошелль. Надеюсь, я не отвлекаю тебя.

Староста Слизерина покачала головой, все еще не позволяя себе отпустить улыбку. Она не спеша опустила перо.

— Конечно, нет. Все в порядке?

Андромеда кивнула, глубоко вдохнув, прежде чем заговорить.

— Я просто… Я хотела поблагодарить тебя. За то, что ты ничего не сказала о событиях той ночи. Тебе не обязательно было молчать об этом, мы ведь едва друг друга знаем. Но ты все же промолчала, за что тебе спасибо.

Рошелль кивнула в ответ. Она не была уверена, что сказать. То столкновение в коридоре не давало ей покоя куда больше, чем должно было, и девушка все еще не могла точно определить, почему.

— Все нормально. Прости, если я тогда плохо отреагировала, вы просто застали меня врасплох.

Блэк улыбнулась:

— Ты не ожидала, что у одной из сестер Блэк будет интрижка с магглорожденным, не правда ли? Я могу понять. Если бы пять или шесть лет назад ты сказала бы мне, что я окажусь в такой ситуации, буду готовиться сбежать и выйти замуж за любимого человека, я бы, должно быть, посмеялась над тобой.

Повисла пауза, пока Рошелль осмысливала ее слова. Девушка подняла взгляд на Андромеду и вдруг поняла, что уже два дня безумно хочет задать ей один вопрос. Она решила не тянуть с этим:

— Но, Андромеда, ты счастлива? Ты действительно счастлива, даже зная, что… В смысле, зная о той боли, которую испытают твои родители, когда узнают?

Блэк ответила не сразу, казалось, думая над вопросом. Затем слизеринка медленно подняла глаза.

— Думаю, это хороший вопрос. Я счастлива с Тэдом, я знаю это. В этом нет никаких сомнений. Рядом с ним я чувствую себя чудеснее, чем рядом с кем-либо из моей семьи. И, наверное, если бы я думала, что моя семья как-то пострадает, это бы повлияло на мое решение.

— Ты не думаешь, что они будут повержены тем фактом, что их дочь и сестра покидает их?

— Разумеется, это заденет их гордость. Они не смогут какое-то время показываться в обществе, как это произошло с моей тетей Вальбургой и дядей Орионом, когда сбежал Сириус. Может, они даже предпочтут выжечь меня из семейного дерева. Они будут унижены и будут в бешенстве, возможно, даже опустошены из-за потери репутации Блэков. Они могут скучать по дочери. Но будут ли они скучать по мне, Андромеде Блэк, за то, какая я есть? Они вообще знают, какая я есть? Не думаю.

Староста Слизерина с силой прикусила губу, слушая собеседницу. Что-то подсказывало Рошелль, что Адромеда неправа, что следует закричать на нее за одну только мысль о предательстве своей семьи и браке с магглорожденным. Но другая часть ее знала, что сказанное средней сестрой Блэк — правда. Что такое гордость, честь и семейная репутация, если все, на что они годятся, это разрушение твоего счастья? В чем смысл, если они отрывают от тебя любимых людей?

— Я удивлена, что ты все еще слушаешь меня, — негромко произнесла Адромеда, с беспокойством глядя на однокурсницу. — Любой другой бы уже с воплями убежал.

Рошелль издала невеселый смешок:

— Поверь, все вопли у меня в голове.

— Я знаю, что это тяжело, Рошелль. Ничего не стоит следовать за толпой. Ставить под сомнение то, что ты считала известным наверняка, одно из худших ощущений, которые можно испытать. Но я думаю, когда придет время, ты примешь правильное решение.

— Я больше не знаю, что правильно, а что нет, — девушка сдержала горькую усмешку. — То, что правильно для таких людей, как моя семья, или для таких, как ты и Сириус?

— Он не возьмет ее обратно.

Рошелль и Лили выходили из кабинета трансфигурации на следующее утро. Профессор Макгонагалл оказалась на удивление обеспокоена здоровьем слизеринки и поинтересовалась, достаточно ли хорошо та себя чувствует, чтобы быть на занятии. Она даже разрешила девушке сдать домашнее задание на два дня позже, чем остальные.

Староста Слизерина нахмурилась:

— В смысле, не возьмет обратно?

— Не знаю. Он просто сказал, что ты можешь выбросить ее в озеро, если хочешь, но он не станет брать ее назад, — объяснила гриффиндорка.

Рошелль неохотно взяла коробочку из рук подруги.

— Ну, а ты не можешь сказать ему, что…

— Я больше ничего ему не скажу. Вы оба упрямые, как ослы, так что можете выяснить этот вопрос между собой. Серьезно, Рошелль, он хочет сделать тебе подарок: может, чувствует себя виноватым за то, что сломал старую шпильку. И если он говорит, что она не настолько дорогая, как ты думаешь… Может, он не врет. Тебе стоит принять ее. Что тебе мешает?

— Я просто не понимаю, Лили. Он не горел желанием извиняться, когда сломал ту шпильку, так чего теперь он пытается загладить вину? — требовательно спросила девушка, бросая коробочку в сумку — все еще без особого энтузиазма.

Лили закатила глаза:

— По-моему, ты слишком много волнуешься. Может, пора прекратить анализировать его поступок и просто принять подарок. Мы увидимся сегодня в библиотеке?

Рошелль рассеяно кивнула.

— Да, эм… Я надеялась на твою помощь с кое-какими наблюдениями, которые мне надо приготовить на зельеварение.

— Хорошо. Я приду в половине седьмого. До встречи!

Староста Слизерина помахала подруге на прощание, прежде чем свернуть по направлению в гостиную своего факультета. Она подождала, пока найдется удобное место у окна, чтобы вытащить отданную Лили коробочку из сумки.

Девушка не могла не признать, что ей хотелось оставить себе шпильку. Украшение было невероятно красивым, и, будь это подарком от кого-нибудь другого, она бы тут же приняла его. Сложно отказаться от такой чудесной вещи. Но сейчас ей не давали покоя мотивы Сириуса Блэка.

Зачем ему поступать подобным образом? Рошелль была ненавистна мысль о том, что этот подарок может оказаться какого-то рода уловкой, но она не покидала ее головы. Поступок, сделанный от чистого сердца, казался совсем не в духе Сириуса. Девушка все-таки не доверяла ему. Шпилька не могла быть проклятой: так бы далеко он не зашел, но все же… Слизеринка попросту не знала, что и думать. Да, парень был добр к ней вчера, но это мало что значило. Блэку не составляло труда быть очаровательным, когда ему того хотелось.

Рошелль снова открыла коробочку, и взгляд ее тут же оказался прикованным к слегка покачивающимся цветам. Создатель украшения, должно быть, наложил на него какие-то чары, чтобы убедиться, что любой смотрящий на шпильку будет не в силах отвести глаз. Заклинание было произведено очень качественно, и девушка поймала себя на том, что, чтобы закрыть коробочку, понадобилось немало силы воли.

Она задумчиво провела пальцами по ее краю, пока не почувствовала небольшую гравировку на обратной стороне. Повернув коробочку, Рошелль обнаружила, что мастер оставил печать со своим именем на дне. «Украшения от Стоунвелла» — гласила надпись рядом с символом, похожим на алмаз необычной формы. Имя казалось знакомым. Где она раньше его слышала? Слизеринка напряглась, стараясь вспомнить.

Вечеринка по случаю обручения Ройса! Мать Рошелль купила несколько украшений для них обеих исключительно ради того вечера, и девушка помнила, что была рядом, когда к ним домой прибыл мальчик, чтобы доставить заказ. На коробочках тогда была абсолютно такая же гравировка — она была в этом уверена. Кассандра Виттори не раз отмечала, что украшения были отличного качества, но вот цена стояла далеко от экономии, учитывая, что ей пришлось проделать путь до самого Хогсмида, где находилась лавка, чтобы оформить заказ.

Староста Слизерина нахмурилась, глядя на коробочку. Неужели она правда была куплена в «Украшениях от Стоунвелла»? Магазин был одним из тех мест, где покупки осуществляли только богатые представители волшебной элиты. Рошелль была уверена, что Блэк не мог купить шпильку там. Сама мысль была абсурдной.

Девушка со вздохом убрала подарок в сумку и с чувством безысходности осознала, что единственный способ получить какие-либо ответы — поговорить с самим Сириусом. Возможно, именно этого он изначально и добивался.

* * *

Сириус Блэк и Джеймс Поттер выходили из коридора после урока, споря о вероятности того, что «Паддлмир Юнайтед» выиграют следующий матч против «Холихедских Гарпий». Оба они признавали, что такое вряд ли случится, и Сириус только собирался выразить свое мнение, когда-то что-то в его поле зрения вдруг отвлекло его.

Рошелль Виттори сидела на скамье неподалеку от них, не отрывая глаз от книги. Взгляд девушки перебегал со строчки на строчку с очевидным восторгом, а уголки рта были приподняты в легком намеке на улыбку. Сириус наблюдал за слизеринкой, очарованный ее умением целиком погружаться в книгу, в то время как вокруг стоял такой гомон.

— Закрой рот, приятель, у тебя слюни текут, — пошутил Джеймс, протягиваю руку, чтобы толкнуть вверх подбородок Сириуса, несмотря на то, что рот его уже и так был закрыт.

Блэк оттолкнул его.

— Заткнись.

— Заткнусь, когда признаешь, что она тебе нравится. Дружище, у меня никогда не было все так запущено с Лили. Я хотя бы признавал, что это любовь всей моей жизни.

Сириус одарил друга мрачным взглядом:

— Нет, ты был настоящей занозой в заднице, что, в прочем, и не изменилось. Не нравится она мне: она слизеринка.

Поттер фыркнул в ответ:

— Конечно, приятель. А я — Министр Магии. Виттори, может, и слизеринка, но она слизеринка, на которую ты потратил почти тридцать галлеонов. Столько ведь стоила та шпилька?

— Тридцать два, — пробормотал Блэк, закатив глаза.

— Тридцать два галлеона. Ты вообще представляешь, что мы могли бы сделать с этими деньгами? В худшем случае ты мог поставить их на игру «Паддлмир Юнайтед» и выиграть вдвое больше. А ты потратил их на украшение для девчонки, которая никогда с тобой не переспит, как бы ты ни старался.

На лице Сириуса промелькнула усмешка:

— Я бы не был так уверен насчет этого. Никто не может противостоять моим чарам, даже она.

— Да ладно.

Блэк пожал плечами, прежде чем направиться к Виттори. Джеймс приподнял брови, удивляясь, что друг вообще пытается привлечь ее внимание. Несколько мгновений он стоял в нерешимости, но в конце концов покачал головой и отправился на поиски Лили. У него было чем занять вместо того, чтобы сидеть и смотреть, как Виттори игнорирует Сириуса.

Последний же подошел к Рошелль, все еще сидящей на скамейке, закинув ногу на ногу. Несколько мгновений он просто стоял напротив девушки, но, к его великому огорчению, она даже не подняла взгляд. Глаза слизеринки все еще сканировали страницы, и она рассеянно перевернула одну из них, прежде чем начать накручивать конец аккуратно заплетенной косы на палец. Чуть ли не с разочарованием Сириус отметил, что она так и не вернулась к беспорядочному хвосту.

— «Любительские кулинарные заклинания», — вслух прочел Блэк, чуть наклонившись вперед, чтобы увидеть название на обложке. Рошелль подскочила от неожиданности и испуганно подняла взгляд. — Да ты шутишь. Это книга заклинаний для готовки?

Сириус с удовлетворением отметил, что на щеках девушки проступил едва заметный румянец. Она несколько раз моргнула, прежде чем покачать головой:

— Эм, нет. Это роман, я просто… Я заколдовала обложку, чтобы никто не заметил, что именно я читаю.

— И ты думаешь, кто-нибудь купится на то, что ты читаешь о заклинаниях для готовки? У вас, чистокровок, что, нет для этого домовых эльфов? — как ни в чем не бывало поинтересовался гриффиндорец, усаживаясь рядом с ней.

Рошелль нахмурилась, опустив книгу.

— Почему ты так говоришь?

— Как?

— Так, как ты сказал «у вас, чистокровок». Это ведь неправда, что ты сам никогда таким не был. Чистокровки — не какой-то необычный для тебя вид, — возразила девушка. — Только то, что у твоей матери полностью прогнившая личность, не означает, что каждый чистокровный волшебник такой, — Рошелль вдруг запнулась, осознавая, что она только что сказала. — Эм… Извини.

Сириус лишь пожал плечами:

— Не извиняйся. Можешь говорить, что хочешь, о моей матери: я удивлюсь, если ты придумаешь оскорбление, до которого я сам еще не додумался.

Девушка ответила не сразу.

— Омерзительная невежественная тарталетка?

— Хм. Тарталетка. Признаю, это что-то новое, но не лучшее, из всего, что я слышал.

— Прости, я не особо могу придумывать оскорбления, пока меня окончательно не вывели из себя.

Блэк улыбнулся, при этом отметив, что уголки рта собеседницы тоже поднялись. Он заметил, что Рошелль улыбалась довольно редко, но если это случалось, то на щеках девушки появлялись ямочки. Почти незаметные, если смотреть издалека. Парень откашлялся и повернул голову, отрывая взгляд от ее лица.

— Так, эм, что там Малфой?

— Прости?

— Малфой. Он, кажется, очень злился, когда я последний раз его видел. Надеюсь, он не слишком жутко отреагировал после этого.

Рошелль издала горький смешок:

— Умоляю. Он на все жутко реагирует. Но тебе не о чем переживать, он пришел к выводу, что, что бы, как ему кажется, ни происходило, это не твоя вина.

— В смысле? — нахмурился Сириус.

— В смысле, он решил, что куда удобнее обвинять меня. Может, он уже написал моим родителям, наворотив какую-нибудь скандальную историю о нас с тобой, — ответила слизеринка.

Бросив взгляд на собеседника, она заметила, что на лице его почти ясно читается гнев.

— Мерзкий подонок! — Блэк обернулся, чтобы взглянуть на нее, не в силах скрыть беспокойство в голосе. — Все, эм, все будет нормально? Насколько сильно, думаешь, твои родители разозлятся?

Рошелль вздохнула.

— Трудно сказать. Я рассчитываю на то, что, если придется выбирать, они поверят мне, а не ему. Я к тому, что они доверяют мне, не было ведь такого, чтобы я попадала в даже отдаленно похожие ситуации до этого. И они все-таки мои родители. Сомневаюсь, что слова Люциуса значат для моего отца больше, чем мои.

— Папина дочурка, да? — усмехнулся Сириус.

Девушка подняла бровь.

— В любом случае, это я буду говорить правду.

— Ты правда веришь, что все будет хорошо, если ты скажешь правду?

— А ты разве нет?

— За все это время я успел нарассказывать добрую порцию вранья.

— Конечно, — она закатила глаза, — я забыла, с кем разговариваю. Честно говоря, я не знаю. Кажется, что легче врать, но… Одна дело — немного приврать, и другое — проживать сплошную ложь.

Блэк был удивлен. Он не ожидал, что слизеринка скажет нечто подобное, тем более ему. Парень не был уверен, что ответить.

— Так вот, что ты думаешь, ты делаешь? Проживаешь ложь?

Рошелль подняла блестящие глаза. Сириус нахмурился. Когда-то он ненавидел их, ведь они так напоминали малфоевские, но теперь, сидя на этой скамейке, он не мог найти и намека на сходство. Взгляд девушки был полон невинности, но что-то подсказывало гриффиндорцу, что где-то за этим пряталась боль.

— Я не знаю, — наконец ответила Виттори.

Сириус оторвал взгляд, чувствуя странную сухость на языке. Некоторое время он молчал, пристально глядя на траву под ногами, чтобы собраться с мыслями. Парня вернула к реальности понимание, что что-то твердое опустилось ему на ладонь. Блэк в удивлении посмотрел на руку и понял, что Рошелль положила в нее коробочку для украшений.

— Что это? — резко спросил он.

Староста Слизерина прикусила губу и глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

— Пожалуйста, забери это.

Сириус покачал головой, пытаясь отдать коробочку девушке.

— Нет. Я просил Лили сказать тебе, что…

— Она сказала. Но, Блэк, я не могу это принять. Я не до конца понимаю, зачем ты мне ее даришь, — повторила Рошелль.

Она вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать мысли парня и прочитать пустое выражение. Слишком трудно.

— Что здесь понимать? Я сломал твою старую шпильку и выбросил ее из окна совятни. Я знаю, что эта даже не сравнится по ценности с предыдущей, но…

— Нет, остановись, — твердо прервала его девушка; Сириус, встревоженный решительностью в ее голосе, поднял взгляд. — Пожалуйста, выслушай меня. Я чувствую себя просто ужасно, из-за того, что ты потратил силы на то, чтобы купить мне это. Но та шпилька, которую ты сломал, не была гоблинской работы. Или вообще дорогой. Какая-то маггловская безделушка, которую у моей бабушки никогда не доходили руки выбросить. Она ничего не стоила.Так что, ты видишь, насколько низким поступком было бы принять эту.

Какое-то время Блэк молчал. Рошелль обеспокоенно продолжала всматриваться в его лицо. Разозлился ли он? У него были все права на это, он ведь, получается, просто так купил эту шпильку. Однако, когда гриффиндорец заговорил, резкость в его тоне куда-то исчезла:

— То, что она была сделана магглами, еще не делает ее ничего не стоящей.

— Чего бы та шпилька ни стоила, это ничего по сравнению с этой, — вздохнула девушка. — Тебе следует вернуть ее и получить обратно деньги. Или, если это невозможно, хотя бы подари ее кому-то, кто тебе небезразличен. Извини, что тебе пришлось трать деньги и время.

Сириус покачал головой:

— Деньги не имеют значения…

— Конечно, имеют! — с эхом отчаяния в голосе возразила Рошелль. — Как, думаешь, я себя чувствую, зная, что ты потратил на это Мерлин знает, сколько? И не пытайся рассказать мне, что это было недорого, я была в том магазине. Там все дорого.

— И что с того?

Слизеринка нахмурилась. Она не ожидала, что он беспрекословно заберет шпильку, но и не предполагала, что придется так усиленно спорить.

— Как ты вообще мог позволить себе купить нечто подобное?

Блэк поднял бровь, взглянув на девушку.

— Я не бедствую, если ты об этом. Мой дядя Альфард оставил мне весьма приличное состояние, когда умер.

Рошелль одарила его изумленным взглядом:

— Твой дядя Альфард?

— Почему тебя так напрягает мысль о том, что я вовсе не обязательно нищий?

Девушка глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

— Меня это не напрягает, я счастлива за тебя, если у тебя такое огромное наследство. Я просто не думаю, что тебе следует растрачивать его на ненужные вещи, или однажды ты поймешь, что денег гораздо меньше, чем ты думал.

Сириус открыл было рот, чтобы возразить, но остановился, увидев профессора Макгонагалл, идущую в их направлении, плотно сжав губы.

— Мисс Виттори, — произнесла женщина, оповещая о своем присутствии.

Рошелль подскочила от неожиданности, прежде чем повернуться лицом к преподавателю.

— Профессор Макгонагалл, — вежливо ответила слизеринка, когда они с Сириусом в удивлении поднялись.

— Вас просят немедленно пройти в офис директора, — хмурясь, сказала профессор Макгонагалл. — Ваш отец здесь, и он бы хотел Вас видеть.

Все тело Рошелль онемело, пока она шла за профессором Макгонагалл в кабинет директора, но мысли девушки никак не находили себе места и хаотично перетекали одна в другую. Она ожидала, что отец пришлет письмо, возможно, требуя объяснения тому, что сказал ему Люциус. Но Рошелль и в голову не могла прийти, что проблема может оказаться настолько серьезной, чтобы он тут же собственной персоной примчался в школу!

Альфред Виттори был одним из членов попечительского совета Хогвартса. Взять на себя эту ответственность отца Рошелль уговорил его шурин — Абрахас Малфой. Поначалу мистер Виттори ясно выражал неприязнь к полученной позиции. Он все-таки был занятым человеком с высокой должностью в Департаменте Международных Магических Отношений, часто выступающим в роли посла в различные государства. У него было очень мало времени на дела по организации учебного процесса. От того, чтобы отказаться от места в попечительском совете, отца Рошелль останавливало только уважение к брату жены.

Девушка уже чувствовала головокружение и подступающую к горлу тошноту, когда профессор Макгонагалл пробормотала слова какого-то абсурдного пароля, и гаргулья отодвинулась в сторону. Преподаватель жестом указала Рошелль ступить на лестницу, и слизеринка последовала указанию; сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она ждала, пока лестница двигалась вперед.

— А, мисс Виттори, проходите, — радостно прозвучал голос профессора Дамблдора, когда Рошелль переступила порог офиса.

Директор сидел за столом с приятной улыбкой, Альфред Виттори же с каменным лицом занимал кресло напротив.

Глядя на это выражение, девушка едва сдержалась, чтобы не выбежать из комнаты.

— Ваш отец, — тем временем продолжал Дамблдор, — был так любезен, чтобы нанести нам визит.

Альфред Виттори вежливо улыбнулся и встал, чтобы пожать Дамблдору руку:

— Спасибо, профессор, я был очень рад побеседовать с вами. Вы не возражаете, если я прогуляюсь с моей дочерью?

Профессор Дамблдор покачал головой:

— Абсолютно.

Отец Рошелль повернулся и подошел к девушке. Улыбка не покидала его лица, но это вовсе не означало, что бешеное сердцебиение слизеринки хоть немного успокоилось. Он положил ладонь на плечо дочери, и они оба молча ступили на лестницу.

— Как ты, Рошелль? — поинтересовался мистер Виттори, когда они вышли в коридор. — Твоя мать очень за тебя волнуется.

— Я, эм, я в порядке, — неуверенно ответила Рошелль.

— Учеба хорошо продвигается?

— Да.

Отец кивнул, спускаясь по ступенькам. Многие ученики шли по коридору, и им приходилось подождать, чтобы пройти.

— Твой дядя Абрахас попросил меня проверить несколько моментов касательно школы. Боюсь, он слишком занят с работой в Министерстве.

Девушка не смогла отреагировать никак иначе, кроме как кивнуть:

— Вот оно как.

— Да. Дома сейчас весьма суматошно. Твоя мать сводит меня с ума подготовкой к свадьбе твоего брата. Она рассказывала тебе? Мы планируем церемонию на середину июля. Может, на летних каникулах ты сможешь помочь матери. Ты еще ни разу не была подружкой невесты, не так ли?

Рошелль вяло покачала головой. Ей было глубоко плевать на роль подружки невесты. Восторг в тот момент, когда о свадьбе было объявлено, теперь казался абсурдным. Почему ее отцу просто не сказать то, что он хочет?

— Я получил довольно интересное письмо от Люциуса.

А. Вот оно. Девушка нахмурилась, вглядываясь в лицо отца и пытаясь прочитать его выражение. У нее совсем не получалась угадать, о чем он думает.

Альфред Виттори остановился и присел на свободную скамейку. После секундного сомнения Рошелль села рядом.

— Тебе известно содержание этого письма, Рошелль?

— Там… Там нет ничего такого, о чем вам следует волноваться, отец, — быстро ответила девушка; она не была уверена, что это прозвучало убедительно, но очень старалась этого достигнуть. — Между мной и Люциусом произошло некоторое недопонимание.

Мистер Виттори приподнял бровь:

— Недопонимание? Рошелль, прекрати играть со мной в эти игры. Это правда или нет, что ты проводишь ненужное количество времени с юношей по имени Сириус Блэк? Я не совсем уверен, что мне стоит называть его Сириусом Блэком, так как его семья отказалась от него.

Рошелль смотрела отцу прямо в глаза, стараясь убедить его, что она говорит правду.

— Отец, я едва знаю Сириуса Блэка. Я могу на пальцах пересчитать количество раз, что мы с ним разговаривали.

Это не было ложью. Отец девушки взглянул на нее. Непонятно было, поверил ли он в сказанное, так как он лишь сдержано кивнул:

— И это правда? Ты можешь поклясться, что это правда?

— Конечно! Отец, я не…

— Послушай меня внимательно, Рошелль, — мистер Виттори понизил голос, в котором теперь слышалась угроза. — Я закрою на это глаза на этот раз, в надежде, что ты не повторишь подобную глупость. Ты достаточно умна, чтобы понимать, что у любого действия есть последствия. Никто не может видеть, как моя дочь якшается с предателями крови, и тебе очень повезло, что этот случай не получил публичной огласки.

Рошелль молча кивнула.

— Я хочу, чтобы это было предельно ясно. Ты никогда больше не заговоришь с Сириусом Блэком или его приятелями, не вздумаешь даже посмотреть в их сторону, слышишь? Если до меня дойдет малейший слух о том, что ты нарушаешь это правило, ты будешь тут же отправлена во Францию, где продолжишь обучение в Шармбатоне. Возможно, нам следовало изначально отправить тебя туда.

— Что? Шармбатон, но это же…

— Замечательная школа. Я бы сразу же забрал тебя домой сегодня, но твоя мать настояла на том, чтобы я дал тебе еще один шанс. Единственная причина, по которой тебе разрешено остаться, это наше понимание того, что Люциус сейчас проходит через некоторое очень тяжелое состояние, и в последнее время очень обеспокоен. Его мнение может быть не совсем объективным.

Девушка в ужасе уставилась на отца.

— Так вы поверите ему, но не мне? Я ваша дочь!

Альфред Виттори окинул ее мрачным взглядом:

— Ты еще ни разу не давала мне повода для недоверия тебе. Но сейчас вопрос не в том, что думаю я, а в том, что подумают окружающие. Ты понимаешь, какой возникнет хаос, если расползутся слухи? Блэки уже успешно разрушили свою репутацию, и я вовсе не намерен позволить своей семье пойти по их стопам.

Он поднялся со скамейки и разгладил мантию, прежде чем нахмуриться и снова взглянуть на дочь:

— Не дай мне повода снова появиться в этой школе до твоей аттестации.

С этими словами мистер Виттори удалился.

Рошелль провожала его взглядом, чувствуя, как ее накрывает внезапная волна головокружения. Девушка вдруг осознала, что отец, которого она трепетно любила и уважала все шестнадцать лет своей жизни, не доверяет ей. Нисколько.

* * *

— Я слышал, дядя Альфред сегодня был в школе.

Рошелль проигнорировала слова Люциуса. Она сидела, поджав ноги, на своем обычном месте на диване в гостиной, глядя на потрескивающие языки пламени в камине. Не начатое домашнее задание по зельеварению лежало рядом. Девушка накинула на плечи плед.

— Рошелль? Ты слышишь меня? Что сказал дядя Альфред?

Она не слушала. Рошелль едва замечала, что он стоит рядом. Голос отца эхом отдавался в сознании, будто он произносил слова прямо сейчас. Она увидела другую сторону мистера Виттори: ту, которую он еще ни разу не показывал при ней. Девушка никогда не думала, никогда даже представить не могла, что он не поверит ей. Найти слова, чтобы описать переполняющее ее чувство, не получалось.

— Рошелль Виттори! — Люциус потряс ее за плечо, пытаясь заполучить внимание кузины. — Что с тобой такое? Я спрашиваю, что сказал дядя Альфред!

Взгляд, которым Рошелль одарила Люциуса, медленно повернув голову, был в силах заставить холодок пробежать по телу юноши. Пустой, ничего не выражающий взгляд. Он ожидал увидеть ее в гневе, возможно, даже расстроенной, но… Малфой глубоко вздохнул, ожидая ответа двоюродной сестры.

— Именно то, что ты хотел, чтобы он сказал, Люциус.

— И что это значит?

— Что хочешь.

Люциус одарил ее взглядом, полным гнева:

— Что за чушь? Ты с ума сошла?

— Похоже на то.

Рошелль отвернулась, снова уставившись на пламя. Языки становились все меньше: огонь потихоньку угасал. Девушка плотнее укуталась в плед. Подземелье Слизерина казалось необычайно холодным.

Предательство.

Слово возникло из ниоткуда, но Рошелль поняла, что именно это она и чувствует. Ее предали. Она доверяла родителям, потратила шестнадцать лет жизни, стараясь заставить их гордиться. Они даже не сподобились выслушать ее. Им просто было все равно.

А любили ли они ее вообще? Или все это время она просто была чем-то вроде выставочного материала? Идеальная дочурка, любящая родителей, готовая продолжать семейное древо, сохраняющая семейную честь и репутацию… Мысль вызывала тошноту. Они использовали ее, а она позволяла им это делать. Она подпевала их убеждениям и семейным законам. Она купилась. Доверяла им. И в тот момент, когда они поняли, что, возможно, она не согласна полностью играть роль, они готовы от нее избавиться. Отослать во Францию, где бы ее отполировали и исправили для дальнейшего использования.

Она не позволит, чтобы ее использовали.

На следующее утро Сириус Блэк проснулся удивительно рано. Весь вечер он внимательно смотрел по сторонам в поисках Рошелль, но заметить ее так и не удалось. Даже Лили призналась, что слизеринки не было в библиотеке, как обычно. Парень пытался не обращать внимания на скверное ощущение внутри, но это оказалось не так легко. После того, как он весь вечер дергался, попади девушка с косой в его поле зрения, Сириусу пришлось кое в чем себе признаться.

Он волновался за нее.

Это было странно. Непонятное чувство тревоги не покидало его весь вечер, и Римус отметил, что Блэк не в состоянии и минуты усидеть на одном месте. Сириус задумался, что делает Рошелль. Разозлился ли ее отец? Расстроилась ли она? В сознании промелькнула мысль о том, как она, плача, закрывается в спальне. Парень попытался оттолкнуть ее как можно дальше. Ему не нужны в голове подобные картины.

—…, но это ужасно, что я буду делать? Что, если он завалит меня? О нет, Джеймс, что, если он завалит меня? Я столько усилий потратила на этот предмет, мне так нужно получить П… *

Сириус вошел в гостиную и тут же увидел Лили Эванс: в школьной форме и крайне обеспокоенную. Она сидела рядом с Джеймсом, уронив голову на ладони. Поттер выглядел одновременно недоуменным и беспомощным. Он легко потрепал рыжую по голове.

— Лили, все в порядке, он не завалит тебя…

— Нет, завалит! Он будет так разочарован, я должна быть его лучшей студенткой!

Сириус бросил в сторону друга полный любопытства взгляд, и Джеймс вздохнул, прежде чем ответить:

— Лили, эм, забыла о домашнем задании по зельеварению, которое нам дал Слизнорт. Он его не сделала, а зелья завтра первым уроком.

— А, не волнуйся, Лили, — как ни в чем ни бывало сказал Блэк, садясь напротив. — Я тоже его не сделал.

Эванс подняла голову, смерив его мрачным взглядом:

— Я не удивлена, Блэк. День, когда я начну сравнивать свою домашнюю работу с твоей, будет тем днем, когда я потеряю последнюю каплю самоуважения.

— Ты же понимаешь, что говорила то же самое о перспективе встречаться с Джеймсом?

Лили покачала головой, нахмурившись:

— Что мне делать? Как я вообще могу появиться на уроке и показаться на глаза профессору Слизнорту, если я не сделала задание?

Сириус пожал плечами:

— Что, если ты не пойдешь на урок?

Девушка вздохнула:

— Я не стану прогуливать, Блэк. Это сделает все только хуже.

— Хорошо, я скажу по-другому. Что, если ты не сможешь пойти на урок?

* * *

Рошелль трусцой сбежала по ступеням, направляясь в кабинет зельеварения. Девушка знала, что уже опоздала, и ей оставалось надеяться только на то, что профессор Слизнорт простит ее на этот раз. Когда слизеринка проснулась, до урока оставалось только пятнадцать минут, а этого времени даже приблизительно не хватало на сборы.

— Мерлин… — пробормотала Рошелль при виде столпившихся в коридоре учеников. Возле входа в кабинет профессора Слизнорта стояла профессор Макгонагалл, говоря всем возвращаться. Большинство казались удивленными, и у многих на лице были широкие улыбки. — Что происходит?

Девушка оглянулась в поисках знакомых лиц. Лили Эванс стояла рядом, уставившись на кабинет так, будто бы ей не совсем было понятно, плакать или смеяться.

— Лили! Что случилось?

Гриффиндорка обернулась, и взгляд ее упал на Рошелль:

— О, вот ты где! Эм… Похоже, кто-то запустил упаковку фейерверков доктора Филибустера в кабинете зельеварения. Они вступили в реакцию с ингредиентами из кладовки с запасом, и… — грохот, донесшийся из-за закрытой двери, заставил Лили запнуться; Рошелль в ужасе уставилась на источник звука. — Собственно, случилось это.

— Урок отменяется! — прокричал профессор Слизнорт, и слизеринка улыбнулась: она представляла, кто мог стоять за такого рода трюком.

— Ну, пойдем тогда?

Девушки развернулись и снова направились к коридору. Лили окинула подругу любопытствующим взглядом:

— Так, эм… Где ты была вчера? Ты так и не пришла в библиотеку, и Сириус тебя повсюду искал. Он упомянул что-то о том, что твой отец прибыл в школу, — как ни в чем не бывало произнесла Староста Гриффиндора.

Рошелль кивнула.

— Да, ему нужно было выяснить кое-какие рабочие вопросы с профессором Дамблдором, — с легкостью в голосе начала девушка, но вдруг запнулась. Это вранье. Зачем она врет Лили? Почему бы ей просто не рассказать подруге все как есть? — Вообще-то, нет. Он был здесь, потому что Люциус рассказал ему, что что-то происходит между мной и Блэком.

Эванс подняла бровь:

— Вот как. Полагаю, он не был счастлив, в таком случае?

Рошелль издала сухой смешок:

— Счастлив? Он был вне себя. Угрожал отослать меня в Шармбатон, если я еще хоть раз заговорю с Блэком.

Лили задумчиво кивнула. Несколько мгновений между ними висела тишина, и слизеринка с любопытством глянула на подругу:

— О чем ты задумалась?

— Можно задать тебе один вопрос, Элль? — тихо спросила Эванс. — Я… предполагаю, что твой отец не знает, что, эм, мы с тобой друзья.

Староста Слизерина застыла, но медленно покачала головой:

— Нет, не знает.

— А хоть кто-нибудь вообще знает? Знаешь, я не замечала этого до недавнего времени, но мы проводим время вместе либо в библиотеке, либо на дежурствах, когда рядом никого нет. И я подумала… В смысле, я никогда не хотела ничего говорить. Но у тебя могут возникнуть какие-то проблемы из-за нашей дружбы?

Рошелль уставилась на Лили. Она ожидала, что подруга разозлится из-за того, что девушка никому ничего не говорила об их дружбе. В конце концов, Староста Слизерина всегда стыдилась этих ловких увертываний, особенно в последнее время. Но Эванс, казалось, вовсе не была расстроена…

— Если честно, мои родители пришли бы в бешенство. Их… Их убеждения другие, и я не говорю, что это что-либо оправдывает, но…

— Рошелль, я понимаю. Ты не можешь изменить, что они думают. И я признаюсь, что поначалу расстроилась, когда поняла, что ты пытаешься держать нашу дружбу в секрете от всего твоего факультета. Но, думаю, теперь мне понятна причина.

Слизеринка покачала головой:

— Лили, прости меня. Не знаю, что еще я могу сделать, кроме как извиниться. Мне стыдно, и я жалею о многих вещах… Но дружба с тобой точно не входит в их число.

Лили ответила улыбкой:

— Не волнуйся на этот счет. Рошелль, ты единственная слизеринка, из всех, кого я знаю, которая бы никогда не стала унижать меня из-за того, что я магглорожденная. И я бы была довольно бесполезной подругой, если бы злилась на тебя из-за убеждений твоих родителей. А сейчас, давай поторопимся. Что-то мне подсказывает, что одна компания интриганов сейчас очень собой довольна. У меня к ним несколько претензий.

* * *



Рошелль не могла не признать, что наблюдать за тем, как Лили ворчала на Джеймса и Сириуса из-за взрыва в кабинете зельеварения, было довольно весело. Улыбка все еще не покидала ее лица, когда девушка вошла в спальню за парой книг во время обеда. Рядом с клеткой Эмбер в ожидании сидела сова с привязанным к лапке письмом.

Рошелль тут же с удивлением узнала сову брата. Ройс очень редко писал ей. Будучи общительным и беззаботным по характеру, он с трудом находил в себе терпение для того, чтобы сесть и написать целое письмо. Девушка отвязала конверт и медленно развернула его содержимое.

«Рошелль,

Я подумал, тебе стоит знать, что дома сейчас не все гладко. Вчера отец вернулся домой, и мать была вне себя из-за того, что он отправился в Хогвартс поговорить с тобой. Она считает, что он неуместно отреагировал и теперь отказывается разговаривать с ним, пока он не признает, что был неправ. Оба они сейчас ведут себя довольно упрямо, но, думаю, отец скоро сдастся.

Он очень переживает за тебя. Письмо Люциуса его шокировало, и, подозреваю, его задела мысль о том, что ты можешь сделать что-то подобное. Тем не менее, он потихоньку приходит в себя. Он жалеет, что не выслушал тебя, и понимает, что повел себя слишком жестко. Рошелль, ты же знаешь, как расползаются слухи. Отец боялся, что кто-нибудь скажет тебе какую-нибудь гадость и ты расстроишься. Ему очень хочется защитить тебя. Он бы никогда не нашел в себе силы отправить свою дочь аж во Францию: он бы слишком скучал по тебе.

Рошелль, сейчас происходят некоторые вещи — вещи, которые ты не сможешь до конца понять. Отец в последнее время очень встревожен, и он сорвался на тебя. Не злись на него слишком сильно.

Думаю, скоро все успокоится. Сделай мне одолжение: попроси Люциуса держать свой длинный язык за зубами. Не могу даже представить, откуда он берет эти абсурдные идеи. Моя сестренка никогда бы не стала якшаться с такими мерзавцами, как предателем крови Блэком. Я серьезно начинаю уставать от нашего кузена. Он все никак не перестанет писать мне о всякой бессмыслице. Будто мне больше нечем заняться.

С любовью,

Ройс.»

Несколько мгновений Рошелль не отрывала от письма недоуменного взгляда. Неужели Ройс говорил правду? Может ли ее отец действительно жалеть о том, что сказал ей вчера? Девушка не могла не признать, что он был сам на себя не похож. Она должна была заподозрить, что что-то не так. Отец Рошелль бы никогда так себя не повел, не беспокой его что-то.

«Вещи, которые ты не сможешь до конца понять». Эта фраза волновала ее больше всего в письме брата. Что это такое таинственное, на что намекает вся ее семья, но никто никак не расскажет ей, в чем дело? Связано ли это как-то с тем, через что проходит Люциус? Рошелль стало интересно, о чем он пишет Ройсу. Это казалось непохоже на Люциуса — беспокоить кузена по пустякам.

Староста Слизерина быстро сложила письмо и захватила книги, прежде чем направиться к выходу из спальни. Но стоило Рошелль выйти в гостиную, она едва не врезалась в двух людей, стоящих у входа в спальни девушек.

— Извините! — пробормотала слизеринка, опираясь на стену, чтобы вернуть равновесие.

Подняв взгляд, Рошелль поняла, что чуть не врезалась в Рабастана Лестрейнджа: он стоял рядом со смутно знакомой ей девушкой.

— Эм, Рабастан?

— Рошелль, — поздоровался юноша; в улыбке его просматривалось самодовольство, и Рошелль с непониманием глянула на парня. — Ты уже знакома с моей девушкой — Фрейей Хейзелвуд? Она на курс младше нас. Фрейя, это Рошелль. Кузина Люциуса.

Староста Слизерина вежливо улыбнулась Фрейе. Последнюю огромные голубые глаза и широкая улыбка делали симпатичной.

— Здравствуй, Фрейя. Приятно познакомиться.

— Ах, я тоже счастлива познакомиться с тобой! — прощебетала девушка, вцепившись в руку Рабастана; ее ногти едва ли не догоняли по длине сами пальцы, и Рошелль вздрогнула, наблюдая за тем, как они впиваются в кожу Лестрейнджа. — Всегда здорово знакомиться с друзьями Рабастана!

Рошелль заставила себя улыбнуться, пытаясь припомнить, когда именно они с Рабастаном успели стать друзьями. Она всегда считала парня скорее… знакомым? Девушка не была уверена. Она выдавила еще одну улыбку, глядя на обоих Фрейю и Рабастана, прежде чем закинуть сумку на плечо.

— Ну, мне пора на урок. Хорошего дня вам обоим.

Они оба улыбнулись ей, и Рошелль поспешила к выходу. Девушка все еще слышала хихиканье новой знакомой, когда ведущая в подземелье дверь закрылась за ней. Староста Слизерина едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

* * *

Сириус едва слышно что-то бормотал себе под нос, пристально разглядывая Карту Мародеров под светом своей палочки. Большинство портретов на стенах посапывали во сне, и Блэк был счастлив, что Джеймс одолжил ему мантию-невидимку для этой конкретно ночной авантюры.

— Итак, куда бы она пошла? — тихо спросил он сам себя.

Парень видел Виттори в коридоре на третьем этаже всего несколько мгновений назад, но теперь крохотная точка с ее именем исчезла оттуда. Он принялся рассматривать соседние коридоры, пока не заметил, что точка движется к Астрономической башне. Улыбнувшись, Сириус бесшумно направился в том же направлении. 

Когда он заметил Рошелль, она сидела на подоконнике над ступенями на середине пути к верху башни. Теперь она читала другую книгу, и Блэк нахмурился. Она когда-нибудь вообще делает что-то еще? Парень скинул мантию и подошел к слизеринке.

— Так-так. Надеюсь, на этот раз не кулинария?

Виттори вскрикнула от неожиданности. Когда она подняла широко распахнутые глаза, в них ясно читался гнев:

— Надо было обязательно меня так пугать? Я не слышала, как ты поднялся сюда!

Сириус пожал плечами, складывая мантию и вешая ее на руку. Рошелль с неодобрением глянула на плащ:

— Это что, мантия-невидимка?

— Возможно. А что?

Девушка покачала головой, сдерживая улыбку:

— Ничего. Просто это объясняет, как вы с друзьями умудряетесь никогда не быть пойманными. Умный трюк.

Блэк усмехнулся:

— Спасибо, так и есть. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

— Думаю, не стоит предполагать, что ты послушаешь меня, если я скажу тебе возвращаться в спальню, или тебе назначат наказание? Это, похоже, с вашей компанией не работает.

— Это да или нет? — нахмурился Сириус.

— Если тебе так сильно хочется.

Он поднялся, чтобы занять место рядом с ней на подоконнике. Слегка наклонившись, парень заглянул в книгу слизеринки. Еще один роман, но на этот раз, похоже, без фальшивой обложки.

— Тебе не стоит столько читать, — с усмешкой посоветовал Блэк. — Испортишь зрение, и тебе понадобятся очки, как Джеймсу. Они бы тебе не особо пошли.

Губы Рошелль тронула улыбка. Еще одна искренняя улыбка, заставившая Сириуса поймать себя на том, что он снова обращает внимание на ямочки у нее на щеках, как и вчера.

— Можешь за меня не волноваться, Блэк. Целители в Святого Мунго сказали, что мне, скорей всего, никогда не понадобятся очки. У меня идеальные глаза.

— Это правда, — тихо ответил гриффиндорец, улыбнувшись румянцу, появившемуся у нее на щеках; девушка отвернулась, снова спрятав взгляд в страницах. — Что вообще такого очаровательного в этих книгах? Никогда не видел, чтобы кто-нибудь еще их читал.

— Это потому что выбор волшебной художественной литературы весьма скудный, — объяснила Виттори. — Но маггловские романы… Я особо ничего не ожидала, когда впервые попробовала начать читать один из них, но это оказалось чем-то невероятным. Эмоции и чувства доходят до неимоверных глубин. Удивительно, как магглы, за неимением магии, живут не менее комфортно, чем мы. Я куда больше их зауважала.

Сириус, все еще улыбаясь, взглянул на нее:

— Довольно опасная точка зрения. Подозреваю, ты не восхваляешь маггловские романы перед Малфоем.

— Я ничего ни перед кем не восхваляю, — засмеялась Рошелль. — И мне не нужно скрывать подобное от тебя. Если мои точки зрения опасны, твои гораздо хуже, Блэк.

В ответ гриффиндорец лишь пожал плечами. Рошелль молча наблюдала за ним несколько мгновений. Сириус, казалось, очень удобно устроился, скрестив ноги и облокотившись на оконное стекло. Девушка нахмурилась.

— Что? — спросил Блэк, заметив ее выражение лица. — Я обязан держать спину прямо в вашем присутствии, миледи?

— Не думаю, что ты бы послушался, даже если бы я попросила, — просто ответила слизеринка. — Что ты вообще здесь делаешь? Мне весьма трудно поверить, что обсуждение маггловских романов со мной для тебя важнее, чем сон.

— Я думал спросить тебя о том, что случилось вчера. В смысле, с твоим отцом.

Рошелль нахмурилась. Она не была уверена, что хочет обсуждать произошедшее с Блэком, в большинстве своем из-за того, что у нее самой были по этому поводу слишком смешанные чувства. И у нее не было желания оскорблять отца перед ним.

— Все прошло нормально. Он сказал мне держаться подальше от тебя и твоих друзей.

Сириус приподнял бровь:

— Или?..

— Что, «или»?

— Всегда есть какое-то «или».

— Или он отправит меня во Францию. Шармбатон, если вдаваться в подробности. Но я не думаю, что он бы действительно так поступил.

Блэк усмехнулся мысли о Шармбатоне:

— Школа для девушек? Я слышал, там полным-полно Вейл…

Рошелль едва не рассмеялась, увидев радостное выражение его лица:

— Знаешь, может, моему отцу лучше отправить туда тебя. Тебе бы точно понравилось больше, чем мне.

— Возможно.

Девушка пожала плечами:

— Это очень странно, не находишь? Если бы около года назад мой отец услышал от Люциуса, что я, эм, провожу с тобой время, думаю, он бы безумно мною гордился. Моя мать поздравила бы меня с тем, что я нашла кого-то настолько чистой крови, и все были бы счастливы. И, тем не менее, то же самое происходит сейчас, и они готовы отослать меня в другую школу, чтобы этого не происходило.

— Такова жизнь, — усмехнулся Сириус. — Моя мать бы считала тебя прекрасной невесткой.

Глаза Рошелль в ужасе расширились:

— О Мерлин, ни за что! Думаю, я бы повесилась, если бы мне пришлось стать ее невесткой. Может, это единственное преимущество всего происходящего.

— Что, брак со мной не компенсировал бы этого?

— Все блага мира не компенсировали бы жизнь с Вальбургой Блэк.

Сириус засмеялся, и оба они смотрели друг на друга несколько мгновений. Девушка вдруг осознала, что вглядывается в его серые глаза. Она раньше не видела такого цвета глаз. Слизеринка поспешила оторвать взгляд.

— Каково это было? — спросила Рошелль, вдруг понизив голос.

На лице Блэка отразилось непонимание:

— Каково было что?

— Уйти из дому. Каково это было?

Юноша задумался, не смеется ли она ним, но одного взгляда на лицо Виттори хватило, чтобы понять, что вопрос был абсолютно серьезным. В глазах ее было нечто большее, чем любопытство. Что-то вроде беспомощности, мольбы об утешении. Сириус не был уверен, что это что-то, что он может обеспечить ей.

— Как глоток свежего воздуха, — ответил он после секундной паузы. — Это было, будто… Будто бы я сидел и дышал какой-то гнилью всю свою жизнь. И я боялся выйти, потому что думал, что снаружи эта вонь будет еще сильнее. Но когда я нашел смелость таки выйти и вдохнул свежего воздуха, я лишь пожалел, что не сделал этого раньше.

Рошелль нахмурилась, взглянув на него:

— Ты ни разу ни о чем не жалел?

Сириус вздохнул:

— Честно? Есть кое-что, что бы я изменил, если бы мог. Нужно было взять с собой плакаты со стен. Не похоже, что я могу вернуться и забрать их.

Девушка закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки:

— Невероятно.

— А я о чем! Не могу поверить, что я мог просто забыть их. Я уже был у Джеймса дома, когда понял…

Рошелль засмеялась, шутливо ударив парня по руке. Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей, тут же заставив уголки губ девушки опуститься. Слизеринка тяжело сглотнула, наблюдая за выражением его серых глаз, когда их пальцы переплелись и тепло его руки быстро начало передаваться ей. Пальцы девушки поначалу онемели, прежде чем сжаться в ответ.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ч-что? — спросила Рошелль, с трудом пытаясь оторвать взгляд от их рук.

— Зачем спрашивать меня о том, каково было уйти из дому? Если только у тебя самой не было похожих мыслей, — ответил Сириус. — Это точно не было пустой попыткой поддержать разговор.

Девушка подняла взгляд:

— Я не думаю о побеге.

— Не говори, что у тебя никогда не было подобных мыслей.

— Не было, — решительно ответила Рошелль. — Блэк, я люблю свою семью. Я не сужу тебя за то, что ты сделал: думаю, теперь я понимаю. Но ты не можешь ожидать, что я сделаю то же самое. Я бы никогда не оставила родителей и брата подобным образом. Они бы не перенесли этого.

Рошелль заметила, как взгляд его потемнел. Выражение лица гриффиндорца могло быть описано только как гнев. Он нахмурился, сильнее сжимая ее руку:

— Зачем ты делаешь это с собой?

— Что делаю? — в непонимании спросила девушка.

Он вглядывался в ее глаза, будто пытался прочесть мысли. Чувствуя себя некомфортно, Рошелль отвернулась, но он тут же развернул ее лицо к себе. Рука, которая не была на ее руке, теперь осторожно держала ее лицо, заставляя слизеринку смотреть на Сириуса.

— Зачем убеждаешь себя в том, что что-то им должна? Послушай, меня Рошелль, ты ничем им не обязана. Они не сделали ничего, кроме того, что кормили тебя враньем и превращали в их идеальную дочурку. Но тебе не было предназначено быть ею. Ты можешь быть чем-то гораздо бо?льшим. Зачем позволять им удерживать тебя? Зачем удерживать себя?

Девушка тяжело сглотнула, снова пытаясь отвернуться от него, но его рука крепко сжимала ее подбородок.

— Я не удерживаю себя…

— Не ври себе. Можешь врать другим, мы все это делаем. Но сейчас ты врешь себе, — от сделал акцент на последнем слове.

— Отпусти, — пробормотала Рошелль, пытаясь освободить лицо. — Блэк, я не хочу продолжать этот разговор, отпусти меня. Пожалуйста.

Сириус разжал пальцы, и девушка в гневе отвернулась от него. Кем он себя возомнил, рассказывая ей, что она чувствует? Она не врет себе. Она точно знает, что делает. Девушка вырвала свою руку из его, и спрыгнула с подоконника, захватив книгу. Рошелль уже занесла ногу над ступенькой, чтобы начать спускаться, когда она услышала голос:

— Эй! Тут есть кто-нибудь?

Глаза девушки расширились, стоило ей узнать говорящего. Рошелль обернулась:

— Это Фернс, он староста с седьмого курса!

Сириус приподнял бровь:

— И что? Скажи ему, что патрулируешь эту лестницу.

— Но сегодня не мое дежурство! Я нарушаю правила точно так же, как и ты!

Гриффиндорец спрыгнул с подоконника, быстро расправляя мантию-невидимку. Он жестом указал Рошелль подойти ближе, и поспешил набросить ее на них обоих, как раз в тот момент, когда шаги послышались внизу лестницы, ведущей в Астрономическую башню. Рошелль ссутулилась, пытаясь поместиться под мантией, в то же время не касаясь Блэка.

— Наши ноги видно! — пробормотал Сириус, заметив, что девушка стоит слишком далеко.

Мантия из-за этого поднималась, и их обувь было прекрасно видно. Парень схватил Виттори за плечо и потянул ближе к себе, так что теперь спина Рошелль касалась его груди. Его руки не отпускали ее плечи, чтобы удержать девушку на месте, и он слегка согнул колени, чтобы мантия наконец коснулась земли.

— Кто здесь? Уже наступил комендантский час, вас не должно здесь быть! — крикнул Фернс, когда его шаги стали слышны лучше. Вскоре и он сам появился в поле зрения: высокий блондин с эмблемой Рейвенкло на мантии, явно в замешательстве. — Клянусь, я слышал голоса…

Фернс продолжил подниматься по лестнице, и Рошелль в ужасе отступила назад, боясь, что он врежется в нее. Сириус споткнулся и врезался спиной в стену. Теперь он оказался зажат между ею и слизеринкой, боящейся ступить вперед и коснуться Фернса. Староста еще раз посмотрел по сторонам, все еще не убежденный в том, что рядом никого нет, прежде чем медленно начать спускаться обратно.

Как только он скрылся из виду, Рошелль поняла, что не дает Сириусу отступить от стены. Она выскользнула из-под мантии-невидимки и отступила, давая ему возможность дышать.

— Не знал, что ты так хочешь прижать меня к стене, Виттори, — с усмешкой произнес Блэк.

Рошелль замотала головой, тяжело дыша и не в силах спрятать ужас на лице.

— Заткнись. Это было ужасно!

Сириус поднял бровь:

— О чем ты? Худшее, что он мог сделать, если бы увидел нас, это назначить нам наказание. Далеко от угрожающей жизни ситуации.

Рошелль нахмурилась:

— Может, для таких, как ты. Я никогда не получала наказание и не собираюсь. И ты понимаешь, что у Фернса один из самых длинных языков в этой школе? Весь Хогвартс бы услышал какую-нибудь ужасную, в тысячу рас преувеличенную историю о том, как он застукал нас в Астрономической Башне. Наша репутация была бы разрушена!

— Я бы не был так уверен. Думаю, ребята из команды по квиддичу чуть больше бы меня зауважали, узнай они, что я переспал со слизеринкой… Это серьезно. Не все на такое способны, — пошутил Сириус, но увидел мрачный взгляд собеседницы. — Что? Это просто шутка.

— В таком случае, она не смешная. Это не кажется шуткой, Блэк. Почему меня всегда застают с тобой в ситуациях, производящих совсем не правильное впечатление?

Гриффиндорец пожал плечами:

— Может, жизнь пытается тебе на что-то намекнуть, дорогуша. Никогда не думала об этом в таком ключе?

*П — превосходно

На следующее утро, зайдя в Большой Зал, Рошелль села рядом с Джеммой Принц, читающей свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Увидев однокурсницу, слизеринка улыбнулась и отложила газету.

— Доброе утро. Проснулась поздно сегодня?

Рошелль пожала плечами. В последнее время девушка часто просыпалась позже обычного, что слегка волновало ее. Она всегда считала себя жаворонком, но сейчас сон казался достойным убежищем от ежедневных проблем. Рошелль проводила бо́льшую часть ночи, вглядываясь в потолок, только чтобы проснуться, стоило сну наконец прийти.

— Похоже на то. Что-нибудь интересное в новостях?

Джемма пожала плечами, как ни в чем не бывало протягивая Рошелль газету.

— Один из охотников из «Пушек Пэддл» решил уйти на пенсию… Ой, ты ведь не фанат квиддича, не так ли? Забудь.

Рошелль пробежала глазами по первой странице газеты, бо́льшую часть которой занимало интервью с загонщиком, объясняющим свое решение. Закатив глаза, девушка быстро глянула на остальные заголовки в поисках чего-то, что бы ее заинтересовало.

«До десяти магглов убиты в Коукворте», — говорилось в небольшой колонке. Девушка нахмурилась. Статья казалась совсем невзрачной и не содержала ничего, кроме размытой общей информации о семье из десяти магглов, тела которых были найдены в их собственном доме. Ничего о каких-либо расследованиях или даже о том, как именно они погибли. Рошелль почувствовала укол беспокойства. Она слышала о Коукворте. Слово казалось знакомым…

— Смотришь на смерть магглов, да? — спросила Джемма, намазывая маслом тост и наклоняясь над газетой, чтобы увидеть, что привлекло внимание однокурсницы. — Я бы не стала слишком волноваться на этот счет. Не было доказано, что это сделал волшебник.

Рошелль едва удержалась, чтобы снова не закатить глаза. Когда это убийству магглов волшебниками находилось подтверждение? Большинство были достаточно умны, чтобы не оставить улик, но девушка все-таки не слепая. Если убита большая группа магглов, можно почти с полной уверенностью считать, что за этим стоят Пожиратели Смерти.

Староста Слизерина тоже потянулась за тостом, прежде чем обратить внимание на то, кто сидит за Слизеринским столом чуть поодаль напротив. Фрейя Хейзелвуд громко смеялась, а рука Рабастана Лестрейнджа была у нее на талии. Пара казалась через чур уж веселой, и от их улыбок Рошелль начинало тошнить.

— Заметила их, да? — Джемма бросила презрительный взгляд в сторону подруги Рабастана. — Она та еще коварная стерва. Не была бы с ним, если бы не получала из этого выгоды. Да и вообще, она полукровка. Рабастан уж точно не воспринимает эти отношения всерьез. Этого бы не случилось, если бы ты меня послушала и забрала бы его, пока у него никого не было.

— Меня это не особо напрягает, — просто ответила Рошелль, пододвигая к себе масленку. — У меня есть проблемы посерьезней, чем последняя девушка Рабастана Лейстренджа. Но мне жаль, если ты на что-то надеялась.

Принц издала смешок:

— Умоляю. Я теперь знаю, какие у него стандарты: я рассчитываю на что-нибудь побольше. Думаю, мне пора переключиться на что-нибудь другое. Увидимся на зельеварении?

Девушка кивнула, быстро доедая завтрак, прежде чем самой направиться в кабинет. Рошелль отметила, что подземелье выглядит чище обычного и без малейшего намека на вчерашний хаос. Она проскользнула к пустому месту и стала ждать появления Слизнорта. Староста Слизерина улыбнулась, увидев Лили. Рыжая подошла к ней с еле заметной улыбкой.

— Привет. Я слышала, мы сегодня варим зелье в парах. Хочешь, поработаем вместе?

Рошелль кивнула, подвигая сумку, чтобы Лили могла сесть рядом.

— Ты как-то обеспокоенно выглядишь. Все в порядке? — поинтересовалась слизеринка.

— Похоже, что нет. Произошло нападение на магглов в моем городе. Почти десять человек погибли. Один из них — коллега моего отца.

Глаза Старосты Слизерина вдруг широко распахнулись:

— Коукворт! Ты ведь оттуда, да? Лили, мне так жаль.

Губы Лили тронула грустная улыбка:

— Не переживай так сильно, я не очень хорошо их знала. Но мне страшно. Что, если следующими станут мои родители? Я и не знаю, что буду делать, если пострадает моя семья.

Рошелль почувствовала прилив сочувствия к подруге. Она даже представить не могла, как ужасно, должно быть, сидеть в Хогвартсе, пока твоя семья находится под неизвестной угрозой, не в силах защититься.

— Ты связывалась с родителями?

— Мама написала мне. Сказала, что они все в порядке, но еще писала о куче всякой чепухи. Мне кажется, она пытается удостовериться, что я не переживаю за них. Но я ничего не могу с собой поделать.

Слизеринка ободряюще пожала плечо Лили. Рыжеволосая искренне улыбнулась.

— А, и я чуть не забыла! Я упомянула тебя в моем последнем письме маме. Кажется, ты ей очень нравишься, особенно потому, что ты Староста и получаешь отличные оценки. Она хотела узнать, хотела ли бы ты приехать и остаться погостить на несколько дней летом.

Рошелль уставилась на гриффиндорку. Ее никогда еще не приглашали в гости на каникулах: ни с кем из слизеринок, с которыми девушка общалась, она не была настолько близка. То, что из всех ее знакомых приглашение поступило именно от Лили, казалось поразительным.

— Звучит замечательно, — улыбнулась Рошелль; девушка вдруг поняла, что мысль вызывает приятное волнение. Она никогда еще не встречалась с магглами, и ей очень хотелось узнать, какие они. Семья Лили казалась прекрасными людьми. — Мне нужно будет спросить родителей, и, может, будет не очень легко определиться с датами. Мой брат женится этим летом.

Эванс, казалось, была приятно удивлена:

— Правда? В смысле, наверное, я думала, что ты откажешься. Я сказала маме, что твои родители, возможно, не одобрят…

Слизеринка нахмурилась. В ее планы не входило говорить родителям, что Лили — магглорожденная. Но не заденет ли это чувства подруги?

— Ну, думаю, они бы и не одобрили. Но…

Лили заговорчески улыбнулась:

— Но ты ведь им не скажешь, не так ли?

— Нет, не скажу. И все нормально, до этого еще несколько месяцев. Уверена, мы что-нибудь придумаем к тому времени. Скажи своей маме, что это очень мило с ее стороны — пригласить меня, и передай ей спасибо.

— Обязательно.

Тут в класс вошел профессор Слизнорт, и обе девушки прекратили говорить, устремив взгляды на преподавателя, пока тот крикнул, чтобы все разбились на пары и нашли по котлу. Классу понадобилось несколько мгновений, чтобы все организовать.

— Хорошо-хорошо! — выкрикнул профессор, когда все заняли свои места. — Учитывая, что прошлый урок пропал из-за неприятных и непредвиденных обстоятельств, — декан Слизерина сделал паузу, когда с задних рядов послышалось несколько смешков, — нам действительно нужно сосредоточиться сегодня. Ваша задача — приготовить Глоток Живой Смерти в парах. Это непросто, так что советую по-настоящему собраться и проявить командный дух. Пятьдесят очку каждому из пары, которая первая сварит зелье. Все нашли себе партнера?

Все закивали в ответ, и Слизнорт с любопытством осмотрел класс.

— Фарнхейм и Белл, я не хочу, чтобы вы работали вместе. Разделитель, пожалуйста, может, один из вас может поменяться местами с мисс Принц. Так, посмотрим-ка… Ага, мисс Эванс и мисс Виттори, — преподаватель улыбнулся. — Сильная комбинация, не находите? Может, нам следует быть чуть справедливее. С кем бы вас поменять местами…

Рошелль закатила глаза, когда Слизнорт принялся пристально разглядывать класс, чтобы найти еще одну не устраивающую его пару. Девушка едва удержалась, чтобы не застонать вслух, когда она наконец услышала имена.

— Ага! Мистер Блэк и мистер Поттер, вы двое выглядите слишком уж довольными собой. Вам повезло, что нам не удалось найти никаких улик с вчерашнего происшествия, которые бы указывали на вас.

— Даже не знаю, о чем вы говорите, профессор, — с усмешкой ответил Джеймс.

Обернувшись, Рошелль увидела улыбки на лицах обоих гриффиндорцев.

— Ладно-ладно. Мисс Эванс, может, вам бы пересесть к мистеру Поттеру. Возможно, вам удастся поместить что-то в этот буйный разум. Мистер Блэк, пересядьте-ка вперед, пожалуйста.

Рошелль терпеливо наблюдала за тем, как Лили и Сириус поменялись местами. Чертов Слизнорт, почему бы ему просто не разрешить ей работать с Лили? Девушка подвинула стул, чтобы оказаться на приличном расстоянии от Сириуса. Послышался голос преподавателя, призывающего всех начинать, и Блэк усмехнулся, взглянув на слизеринку.

— Итак, чем я могу быть полезен? — спросил он, пока Рошелль доставала учебник, чтобы открыть его на нужной странице. — Из нас двоих ты спец в этом предмете.

Девушка нахмурилась, посмотрев на Сириуса:

— Можешь достать ингредиенты, пока я нагреваю котел. И не трогай ничего, пока я тебе не скажу. Я не позволю тебе испортить мою оценку в этой четверти.

Блэк пожал плечами, вставая в движущуюся очередь за необходимыми ингредиентами. Рошелль же осталась устанавливать нужные им приспособления и просматривать инструкцию по приготовлению в учебнике. Последняя оказалась довольно сложной, и девушка подняла взгляд на гриффиндорца, когда тот вернулся со всем необходимым.

— Так, все готово. Что мне теперь сделать?

— Нарежь сопофоровый боб, — ответила Рошелль, протягивая ему нож. — Нам нужен весь сок. Осторожно, чтобы ни капли не было потрачено.

С этими словами она отвернулась, чтобы начать толочь корень асфоделя, но вскоре поняла, что у Сириуса явно неприятности с нарезкой. Боб, казалось, каждый раз выскальзывал из-под его слишком больших и неуклюжих для этого пальцев. Девушка вздохнула:

— Нужна помощь?

— Что? — рассеяно переспросил Блэк. — Нет, все хорошо.

Он снова занес нож над бобом, и в этот раз тот полностью выскользнул из его пальцев, стремительно направившись к полу. Парень быстро поймал его на лету.

— Это не так делается, — пробормотала Рошелль, выхватывая нож; их руки коснулись, но девушка сделала вид, что не заметила этого. — Просто мелко нарежь, хорошо? И крепко держи его другой рукой.

Сириус кивнул и взял нож, делая еще одну попытку нарезать боб. Результата снова не получилось, и слизеринка издала негодующий стон:

— Серьезно, Блэк? Ты не можешь даже нарезать чертов боб?

Блэк пожал плечами, будто извиняясь, и положил боб на место.

— Покажи, пожалуйста, еще раз.

Девушка взяла его за руку, державшую нож, и показала правильное движение. Его кожа была теплой, и Рошелль с неудобством вспомнила их встречу прошлой ночью. Слегка покраснев, слизеринка отдернула руку, только чтобы увидеть, как Сириус продолжает нарезать боб с предельной аккуратностью.

Она с открытым ртом уставилась на парня:

— Как ты…

На лице его появилась заговорческая улыбка, и Рошелль покраснела еще больше, понимая, что он разыграл ее. Плотно сжав губы, девушка быстра отвернулась обратно к асфоделю и принялась толочь его со всей силы.

— Спокойно, Виттори, не вымещай гнев на корне, — как ни в чем не бывало пошутил Сириус, пока она добавляла порошок в котел.

Слизеринка смерила его мрачным взглядом.

— Ты бы предпочел, чтобы я выместила его на тебе?

— Не очень.

Сириус пожал плечами, прежде чем взглянуть в учебник.

— Есть точное количество полыни, необходимое для зелья?

— Здесь не говорится… — сказала Рошелль, переворачивая страницу. — Но я помню, Слизнорт давал приблизительное количество на уроке. Подозреваю, у тебя нет конспекта?

Блэк фыркнул.

— Я так и думала, — пробормотала девушка. — Конспект должен быть у меня в сумке. Достанешь его? У меня все еще порошок асфоделя на руках.

Сириус потянулся за сумкой Рошелль и вытащил несколько листов пергамента. Верхние, исписанные мелким угловатым почерком, оказались конспектами по зельеварению. Парень протянул их слизеринке, прежде чем заметить еще один сверток.

— Что это? — спросил Блэк, вытягивая пергамент. На каждом листке оказался детальный набросок платья; большинство из них выглядели красивыми и дорогими. — Это ты рисовала? Не знал, что тебе нравится делать наброски.

Рошелль тяжело вздохнула, взглянув на свитки:

— Нет, это не мои рисунки. Можешь, пожалуйста, положить их обратно?

— Для чего они?

— Варианты платья подружки невесты на свадьбу моего брата. Мама хотела, чтобы я взглянула на них. Ты не мог бы спрятать их и сконцентрироваться на зелье?

Сириус проигнорировал просьбу, продолжая листать наброски. Он остановился, дойдя до платья с особенно глубоким декольте, и усмехнулся:

— Ну, если тебе интересно мое мнение, мне нравится вот это.

— Мне не нужно твое извращенное мнение. Просто положи их на место и добавь сорок унций полыни, пожалуйста. С такими темпами мы в жизни не закончим это зелье.

Блэк с неохотой спрятал наброски обратно в сумку Рошелль, и добавил указанное количество полыни. Несколько минут оба они работали молча, не глядя друг на друга. Профессор Слизнорт прошел мимо, одобрительно кивнул при виде их зелья, и продолжил ходить между столами.

— Оно нужного цвета? — поинтересовалась девушка, наклоняясь над котлом, чтобы заглянуть внутрь. Ее коса соскользнула с плеча, и Сириус наблюдал, как волосы Рошелль оказались опасно близко к содержимом котла. Парень протянул руку и аккуратно отодвинул косу, усмехаясь, когда слизеринка выпрямилась и одарила его недоумевающим взглядом. — Должно быть лиловым. Думаю, у нас все нормально.

— Может, мне стоит чаще работать с тобой? — предположил Блэк, наблюдая, как зелье становится именно того оттенка, который был указан книге. Гриффиндорец обернулся и окликнул Джеймса: — Эй! Наше зелье, кажется, весьма так нечего, сдается мне, мы ухватим те дополнительные очки!

Поттер издал смешок, мешая содержимое своего котла:

— И не думай об этом! У меня есть Эванс!

— Это мы еще посмотрим!

Рошелль незаметно улыбнулась, глядя как два парня спорили о том, чье зелье лучше, пока профессор Слизнорт не сделал им замечание. Сириус, совсем этим не задетый, снова повернулся к слизеринке:

— Давай, нам надо победить Джеймса.

— Конечно, мы их победим, — улыбка не покидала ее лица. — Те двое слишком заняты заглядыванием друг другу в глаза, чтобы помнить о зелье.

Бровь Блэка поднялась:

— Вот как? А ты, значит, не отвлекаешься на мои великолепные глаза?

— Умоляю. У тебя глаза цвета разлагающейся плесени.

Гриффиндорец подошел ближе, заставляя девушку взглянуть на себя. Взгляд Рошелль оказался притянут к по-темному загадочным серым радужкам, и она отчаянно попыталась подумать о чем-то другом, слушая его тихий голос:

— Потому что я думаю, что у тебя удивительные глаза. Голубые с едва заметным серебряным отливом. Они наводят меня на мысли о небе в пасмурный день. Я мог бы вглядываться в это небо вечно…

Дыхание Рошелль сбилось, когда она уронила мозг ленивца, который держала в руках. С всплеском, он опустился на дно котла, и девушка с ужасом наблюдала за тем, как содержимое того приобрело отвратительный коричневый цвет, начиная пузыриться.

— О нет! — выкрикнула слизеринка, не в силах отвести взгляд от котла. — Это не должно было оказаться в котле, пока зелье не перемешано, все пропало!

Сириус оторвал взгляд от ее глаз и попробовал опустить в зелье ложку, которую они использовали для перемешивания. Пузыри лишь стали появляться чаще, и во взгляде гриффиндорца проблеснуло беспокойство:

— Оно ведь не собирается взрываться, правда?

Рошелль нахмурилась:

— О Мерлин, надеюсь, что нет! Профессор Слизнорт!

Профессор Слизнорт тут же оказался возле их стола и взмахнул палочкой, опустошая котел, пока зелье не нанесло никакого серьезного ущерба. Затем он одарил Сириуса раздраженным взглядом:

— Я ужасно разочарован в вас обоих. Разве я не упоминал тысячу раз на уроках, что мозг ленивца добавляется исключительно после перемешивания? Или вы не слушали?

Рошелль прикусила губу, со стыдом глядя в пол.

— Это моя вина, профессор, — первым ответил Блэк, глядя на Слизнорта. — Я добавил его, несмотря на то, что она сказала мне этого не делать.

Декан Слизерина поднял бровь:

— Я даже не сомневаюсь, что это правда, мистер Блэк. Возможно, вам следует спуститься сюда после ужина сегодня вечером и разложить остатки мозга ленивца в подсобке в качестве наказания.

Сириус пожал плечами:

— Звучит заманчиво, профессор.

Слизнорт отошел от их стола, и Рошелль с непониманием посмотрела на гриффиндорца, убирающего ингредиенты:

— Тебе необязательно было это делать. Я могу нести ответственность за собственные действия, Блэк.

— Ну, да, — он рассеянно пожал плечами. — Ты говорила, что ни разу не зарабатывала наказание. У всех есть право на чистую историю, я не хотел, чтобы твоя испортилась.

Слизеринка нахмурилась, но кивнула:

— Спасибо.

Рошелль должна была признать, что чувствовала себя виноватой за ужином в тот вечер. С ее места за столом Слизерина было видно, что Блэка нигде поблизости нет. Без сомнения, Сириус сортировал мозги ленивца в подсобке у Слизнорта. Из-за нее. Девушка думала о том, чтобы позже как-то загладить свою вину, но в итоге решила этого не делать. В конце концов, почему она должна переживать? Это все-таки он отвлек ее, подойдя слишком близко и начав нести какую-то чушь о ее глазах.

Слизеринка быстро справилась с едой и направилась обратно в гостиную. Тот, кто сказал, что шестой курс безумно сложный, явно не шутил: Рошелль постоянно была загружена работой. Возможно, виной всему было ее собственное решение взять столько предметов на ЖАБА. После того, как результаты СОВ девушки оказались весьма впечатляющими, ее родителей не особо беспокоило, что их дочь выберет на шестом и седьмом курсе. До тех пор пока в список не входили глупости вроде маггловедения или истории магии, их все устраивало.

Каблуки Рошелль звонко стучали по плиточному полу, когда она шла по коридору. Стояла тишина, в большинстве своем из-за того, что слизеринка рано ушла с ужина и все еще были в Большом Зале. Девушка подпрыгнула от неожиданности, когда из-за угла вдруг послышались испуганные возгласы, и две второкурсницы пронеслись мимо.

— А ну стоять! Что с вами двумя не так? — требовательно спросила Рошелль, перекрывая дорогу.

Девочки, казалось, потеряли дар речи от ужаса и стояли, беззвучно открывая и закрывая рты.

— Там. Дуэль. В. Коридоре, —наконец протараторила одна из них. — Старшекурсники просто кидаются друг в друга заклинаниями, это ужасно!

Вторая второкурсница закивала в знак согласия, заставив слизеринку обеспокоено нахмуриться. У кого хватило глупости устроить дуэль посреди школы и пугать младших учеников? Вытащив палочку, Рошелль посмотрела на второкурсниц:

— Бегите найдите кого-то из учителей. Кого угодно. У этих идиотов будут больше неприятности.

Девчонки закивали и побежали в сторону Большого Зала, в то время как Староста Слизерина, вытащив палочку, направилась в коридор, из которого они появились. Она ускорила темп, услышав голоса. Последние становились все громче, и Рошелль пришла к выводу, что людей больше, чем она думала вначале.

Когда девушка наконец завернула за угол, она поняла, что была права. В открывшемся взгляду коридоре оказалось около семи или восьми учеников, каждый из которых выкрикивал заклинания. С одной стороны стояли несколько слизеринцев, включая Люциуса, Беллатрису и Снейпа. Из палочек в их руках непрестанно вылетали заклинания. Лучи света летели в сторону Джеймса Поттера и троих его друзей, отчаянно пытавшихся защититься.

— Вы что, все с ума посходили?! — крикнула Рошелль, глядя, как Северус Снейп подвесил Петтигрю к потолку за лодыжку; робкий гриффиндорец вопил от ужаса, и девушка одарила однокурсника мрачным взглядом: — Северус, сейчас же опусти его!

Снейп позволил Питеру упасть с высоты почти в десять футов, после чего тот приземлился с тошнотворным хрустом. Люпин тут же подбежал к другу, чтобы помочь, в то время как Староста Слизерина поняла, что просто беспомощно таращится на сражающихся учеников. Что она могла сделать? Рошелль знала, что сама точно их не остановит.

— Люциус! — закричала девушка, подбегая к кузену и хватая его за руку. Ей пришлось увернуться от нескольких заклинаний, и Рошелль пригнулась, когда очередное пролетело над головой. — Останови это безумие, что на вас нашло?!

Люциус одарил ее мрачным взглядом, выдергивая руку:

— Уйди отсюда, здесь опасно!

— Я, черт возьми, знаю, что здесь опасно, так прекратите это! — закричала девушка, в то время как двоюродный брат, не обращая внимания на просьбы, бросил очередное заклинание по направлению Джеймса Поттера.

Гриффиндорец в это время смотрел в другую сторону и тут же упал на пол, схватившись за ногу. Рошелль, в бешенстве, произнесла исцеляющее заклинание, прежде чем осмотреться.

Беллатриса Блэк почти загнала отчаянно отбивающегося Сириуса в угол. Между ними воздух пронзали лучи света, и слизеринка второпях бросила щитовое заклятье, тут же их растолкнувшее.

— Люциус, пожалуйста! Пожалуйста, остановите это безумие, кого-то могут серьезно поранить!

— Рошелль, просто не лезь! Экспеллиармус!

В ужасе и отчаянии, девушка осмотрелась по сторонам в поиске хоть какого-то способа прекратить этот хаос. В голову ничего не приходило. Она не могла ничего сделать, никого не задев. Раздался звук бьющегося стекла, когда очередное брошенное заклинание врезалось в лампу на стене, и коридор погрузился в полумрак.

— Сектусемра!

— Протего!

С тихой паникой слизеринка смотрела, как заклятье, вылетевшее из палочки Северуса Снейпа, срикошетило от щитового заклинания Поттера. Изменивший направление луч света помчался в их с Люциусом сторону.

— Люциус, отойди!

Рошелль схватила двоюродного брата за руку и отдернула его в сторону, стоило ей понять, что заклинание летит прямо в него. Верхняя часть тела Малфоя оказалась вне зоны поражения, но не перед тем, как заклятье врезалось в его бедро. Раздался крик — крик, заставляющий кровь стынуть в жилах; крик боли и ужаса. Ногу слизеринца полоснули огромные порезы. Кровь быстро растекалась по полу и брюкам Люциуса большим бордовым пятном. Девушка попыталась удержать бессильное тело кузена от падения, крича о помощи.

* * *

Профессор Дамблдор спокойно смотрел на Беллатрису Блэк поверх очков-половинок, облокотившись на стол и соединив указательные пальцы. Многие бы решили, что директор внимательно слушает, но Рошелль знала, что это не так. Он уже несколько минут не сводил взгляда с одной и той же точки.

— Все понятно, — ответил Дамблдор, когда Блэк закончила чересчур эмоциональный и сбивчивый рассказ о том, как на нее напали Сириус и Джеймс; что Римус Люпин заслуживает лишения значка Старосты; и о том, что ей пришлось пережить, пытаясь защититься во время битвы. — Спасибо за изложение вашей версии событий этого вечера, мисс Блэк.

Беллатриса кивнула, по виду явно немало гордясь собой. Ей удалось представить гриффиндорцев как жестоких дикарей, в то время как сама девушка предстала в образе непорочного ангела.

— Не за что, господин директор.

Последний улыбнулся, наконец переводя взгляд на Рошелль. Староста Слизерина, казалось, единственная осталась без ранений, не считая крови Люциуса на мантии.

— Мисс Виттори, возможно, вы бы хотели поделиться, что, по вашему мнению, случилось?

Девушка окинула быстрым взглядом всех остальных, находящихся в комнате. Римус Люпин, низко опустивший голову, сидел, не производя ни звука. На лице его виднелось несколько царапин, но на этом травмы Старосты Гриффиндора заканчивались. Рядом оказались Северус Снейп и Маркус Авери, с ожиданием глядящие на Рошелль. Ее рассказ должен был определить их судьбу, и вполне очевидно было, что слизеринцы ожидали, что Староста примет их сторону. Верность факультету все-таки должна была сыграть свою роль.

Не сыграла.

— Я не застала дуэль целиком, профессор, я оказалась в коридоре только под конец. Но я видела, что все слизеринцы активно участвовали в атаке Римуса Люпина и его друзей. Помню, Джеймс Поттер и Сириус Блэк тоже выпустили несколько заклятий, но это, в большинстве своем, была самозащита. Заклятье, которое поранило Люциуса, вылетело из палочки Северуса и срикошетило от щитового заклинания Поттера.

Директор снова кивнул, задумчиво разглядывая сидящих перед ним учеников.

— Что же, кажется, у нас есть несколько версий произошедшей дуэли. И все же, я куда больше склоняюсь к тому, чтобы поверить услышанному от мистера Люпина и мисс Виттори.

— Но, профессор Дамблдор… — Беллатриса негодующе уставилась на него.

— Вам будет назначено наказание, мисс Блэк, так же, как и мистеру Авери. Мне доложили, что мистер Малфой сейчас приходит в себя в больничном крыле, но ему тоже будет назначено своевременное наказание. Остальные могут быть свободны. Я бы хотел перекинуться парой слов с мистером Снейпом, касательно использования им темной магии. 

Рошелль осторожно поднялась и вышла из кабинета директора вместе с остальными учениками. Тишина стояла до тех пор, пока они не оказались в коридоре и Беллатриса Блэк не обернулась:

— Ну и слизеринка же из тебя, Виттори! — прошипела она. — Почему было просто не рассказать профессору Дамблдору правду? Нужно было предать всех нас, да?

Рошелль приподняла бровь:

— Я рассказала правду, Беллатриса. Мне жаль, если в твоих глазах это предательство, но я уж точно не собираюсь врать, чтобы спасти ваши задницы. Ты знала, что делала, так что пора перестать вести себя по-детски и принять последствия.

Блэк вытащила палочку, и в следующее мгновения она уже была у горла Старосты. Та замерла, чувствуя, как кончик впивается в кожу.

— Возьми свои слова обратно.

Девушка с уверенностью вернула злобный взгляд Беллатрисы:

— Нет.

Повисла напряженная тишина, нарушенная Римусом Люпином, тоже вытащившим палочку и направившим ее в сторону Блэк.

— Ты действительно хочешь затеять все это сейчас, Беллатриса? — поинтересовался юноша. — Прямо за дверью кабинета профессора Дамблдора? По-моему, мы уже выяснили, что нам он верит больше, чем тебе.

Беллатриса поджала губы и одарила Римуса испепеляющим взглядом, убирая палочку обратно в карман мантии. Схватив за руку Авери, в недоумении наблюдавшего за происходящим, она направилась прочь.

Рошелль смотрела им вслед, потирая то место, где до этого была палочка кузины Сириуса. Девушка улыбнулась Старосте Гриффиндора:

— Спасибо. Я уже думала, она меня проклянет.

— Не бери в голову. Но тебе бы привести себя в порядок. Кровь с мантии никуда не денется.

Слизеринка кивнула, и они разошлись в разные стороны.

* * *

После приличного количества времени, проведенного в душе, Рошелль наконец сумела избавиться от всей засохшей крови Люциуса на теле. Мантия, однако, оказалась не подлежащей спасению, так что девушка предпочла просто выбросить ее. Не было ни малейшего желания заморачиваться тем, чтобы пытаться вывести пятна: их было просто слишком много. Она вышла в спальню, чтобы надеть свежую одежду и попытаться высушить волосы.

— Ничего так дуэль, да? — спросила Джемма. Большинство слизеринцев горели желанием узнать, что случилось, стоило им увидеть запятнанную кровью мантию Рошелль. Но, похоже, что услышать им хотелось какую-то леденящую кровь историю, так что правда оказалась весьма разочаровывающей. — Только жаль твою мантию. Думаю, не стоит надеяться, что можно спасти хоть какую-то ее часть?

Девушка пожала плечами, закалывая все еще мокрые волосы. Полностью высушивать их не было сил. Принц наблюдала за однокурсницей, подняв брови, пока так прятала палочку в карман и обувалась.

— Ты куда?

— В больничное крыло, — просто ответила Рошелль.

Путь туда казался особенно долгим: в большинстве своем из-за того, что комендантский час уже начался и школа пустовала. Слизеринка не слишком волновалась о том, что случится, попадись она кому на глаза в этом время: в конце концов, всего несколько часов назад ее кузен чуть было не умер от потери крови. Никто не мог запретить ей его увидеть.

Оказавшись на месте, Рошелль заметила, что мадам Помфри нигде не видно. Сириус Блэк, Джеймс Поттер и Питер Петтигрю лежали на кроватях, в то время как Римус сидел рядом. Все четверо обернулись, когда девушка вошла, и слизеринка слабо улыбнулась:

— Вы как? — негромко поинтересовалась она.

Брови Питера поднялись. Его рука была в гипсе, а половину лица покрывал какой-то крем.

— Получше Малфоя. Он в другой комнате, мы недавно слышали крики.

Рошелль вздрогнула, что заставила Сириуса бросить мрачный взгляд в сторону Петтигрю:

— Не думаю, что ей хочется это слышать, Питер.

Слизеринка пожала плечами, ставя на столик рядом с кроватью Блэка коробку шоколадных лягушек. Парень попытался сесть и нахмурился, когда ему это не удалось. Тогда он просто многозначительно улыбнулся:

— У тебя они в бесконечном запасе, да?

— Не льсти себе. Я принесла делюкс-упаковку для Люциуса.

— И нет открытки?

— Не было времени подписать.

Гриффиндорец пожал плечами, подняв взгляд на Рошелль. Девушка казалась совсем вымотанной, но, к счастью, пятен крови на ее мантии больше не было. Кинуться в разгар дуэли было довольно глупо с ее стороны, и Сириус с облегчением подумал о том, что Рошелль не оказалась ранена. Он был настолько уверен, что заклятье Снейпа ударит ее, а не Малфоя.

Блэк заметил, что волосы девушки не были собраны в этот раз, и влажные пряди слегка завивались, спадая по спине. Она выглядела по-другому: невиннее, чем та грациозная Рошелль, которую он привык видеть. На лице слизеринки появилось озабоченное выражение, и Сириус решил, что хочет заставить ее улыбнуться.

— Мне нравится твоя новая прическа.

Сработало. Уголки рта девушки тронула легкая улыбка:

— А как же иначе.

— Тебе бы оставлять так волосы почаще.

— Как? Мокрыми и липнущими к одежде?

Блэк улыбнулся и уже было собирался ответить, когда обнаружил на себе пристальные взгляды друзей. Почувствовав себе неудобно, гриффиндорец подвинулся на кровати. К счастью, именно в этот момент в помещении оказалась мадам Помфри, тут же заметившая Рошелль.

— Мисс Виттори! Я не знала, что вы здесь. Мистер Малфой пришел в себя, если вы хотите поговорить с ним, — слова сопровождала теплая улыбка.

Девушка кивнула, быстро вставая и покидая комнату следом за целительницей. Сириус проводил ее взглядом, прежде чем обернуться к Джеймсу, на лице которого читалось любопытство.

— В чем дело?

Поттер приподнял бровь:

— Я тебе объясню, в чем. Ты тут последние два часа лежал в унынии, и тут, стоит Виттори появиться, у тебя загораются глаза. Что-то с этим не так, дружище, думаю, ты это понимаешь.

Блэк нахмурился.

* * *

Рошелль должна была признать, что при виде Люциуса к горлу подступила тошнота. Ее двоюродный брат был бледнее мертвеца после обильной потери крови. Он едва повернулся, чтобы взглянуть на кузину, когда девушка осторожно присела на кресло возле кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко поинтересовалась слизеринка; жалость зрелища смыла с ее лица все следы гнева, и Рошелль заставила себя улыбнуться. — Что-то болит?

— Несильно, — признался Люциус, пытаясь сесть. Девушка тут же помогла ему, подкладывая под спину подушку, и давая использовать свое плечо как опору. — Кажется, мадам Помфри дала мне что-то от боли. Просто голова немного кружится.

Рошелль кивнула.

— Голодный?

— Не очень. Может, завтра поем. Сейчас нет настроения.

— Тебе что-то еще принести?

Малфой покачал головой, после чего на несколько мгновений повисла тишина. Рошелль не могла заставить себя отвести взгляд от бледного лица кузена и толстых бинтов, обвивающих его ногу. Люциус проследил за ее взглядом:

— Мне повезло, что удар пришелся на бедро. Мадам Помфри сказала, что, попади заклинание мне в грудь или голову, все было бы куда опаснее. За это мне стоит поблагодарить тебя.

Девушка почувствовала, что ее пробирает мелкая дрожь. Она даже представить не могла, что бы случилось, получи ее двоюродный брат непоправимое ранение. Рошелль едва ли общалась с ним последние несколько дней, и тем не менее, это не значило, что она хотела, чтобы с Люциусом случилось что-то настолько ужасное. Заметив блеск в ее глазах, юноша нахмурился:

— Ты плачешь? Рошелль, серьезно. Я в порядке, пожалуйста, не плачь.

Слизеринка покачала головой, плотнее сжимая губы и пытаясь сдержать слезы. Она сделала несколько глубоких вдохов и сумела более-менее успокоиться, прежде чем поднять взгляд:

— Эм, профессор Дамблдор написал твоему отцу о том, что случилось. Дядя Абрахас прислал мне записку, он говорит, что собирается навестить тебя завтра. Он волнуется.

— Разве ты не сказала ему, что я в порядке? — лицо Люциуса потемнело.

— Я сама не была в этом уверена. Да и в любом случае, все это звучало довольно настойчиво, так что я не стала заморачиваться с ответом.

Малфой кивнул, отворачиваясь к окну. За стенами замка уже давно стемнело, и некоторое время в комнате висела тишина. Люциус снова повернулся к Рошелль:

— Где остальные?

— Ну, Беллатриса и Авери, наверное, у себя в спальнях: они отделались парой наказаний. Поттер, Блэк и Петтигрю все были ранены, так что они в соседней палате. И я не знаю, что с Северусом. Дамблдор все еще разговаривал с ним, когда я ушла.

Кузен девушки нахмурился:

— У него неприятности?

— Уверена, что да.

— Но он даже не целился в меня, он хотел попасть в Поттера!

Рошелль уставилась на двоюродного брата:

— И что это меняет? Люциус, ты понимаешь, что-то, что он использовал, было какой-то серьезной темной магией? Никто и не слышал раньше об этом заклинании, даже профессор Дамблдор казался удивленным! Посмотри, что оно с тобой сделало, как ты можешь его поддерживать?

Люциус снова устремил взгляд за окно, отворачиваясь от кузины.

— Проверь, не можешь ли ты помочь ему легко отделаться. Ты хорошая ученица, профессор Дамблдор тебя послушает, если скажешь, что Северус не был виноват.

— Но он был виноват.

— И что? Ты хочешь, чтобы его исключили?

Девушка нахмурилась, обращая на двоюродного брата полный гнева взгляд. Что с ним такое? Как можно защищать кого-то, кто чуть было не вылил из тебя всю кровь одним единственным заклинанием?

— Я не собираюсь делать ничего подобного, Люциус. Если профессор Дамблдор считает, что Северус заслуживает исключения, возможно, так и есть.

— Он мой друг. Ты же не скажешь мне, что позволишь ему оказаться в беде из-за этих мерзких гриффиндорцев? Ты видела, как они с ним обходятся? — требовательно спросил Малфой. Он приподнялся на подушке, но тут же расслабился и опустился обратно. — Впрочем, неважно. Если ты не поможешь Северусу, я попрошу об этом отца. Скажу ему, что это не вина Северуса, и эти мерзавцы будут наказаны вместо него.

Рошелль недоуменно смотрела на кузена, не в силах поверить, что он может зайти так далеко. Внутри вдруг шевельнулся росток отвращения:

— Ну конечно. Вперед, Люциус, впадай в детство. Давай, беги к своему или моему папочке из-за мельчайшей проблемы, почему нет?

Люциус нахмурился:

— Только не говори, что ты все еще злишься из-за того письма твоему отцу.

— Злюсь? Он, черт возьми, пригрозил отправить меня в Шармбатон из-за того, что ты написал! И не смей даже пытаться убедить меня в том, что мой отец пошел бы на это, если бы ты не скормил ему какую-то ужасную, в десять раз преувеличенную ложь! — со злостью прошипела слизеринка.

— Я всего лишь рассказал ему, что я видел.

— Правда? А знаешь, что я вижу, Люциус? Я вижу, как вы с Северусом Снейпом сидите с вашей грязной шайкой и изобретаете темные заклинания в свободное время. Я не права?

Ответом было молчание.

Рошелль поднялась, со стуком ставя на столик принесенную коробку конфет:

— Поправляйся скорее, братец.

Гневно стуча каблуками, она вышла из палаты.

— Да что со всеми не так? — требовательно спросила Рошелль, выходя с урока заклинаний с Джеммой на следующее утро.

Мальсайбер был уже третьим слизеринцем за день, одарившем ее мрачным взглядом, и девушка все никак не могла понять, что же происходит. Она с ним даже ни разу не заговаривала!

— А? — Принц вопросительно подняла бровь. — А, ты имеешь в виду эти взгляды? Ну, думаю, тебе стоит знать, что Беллатриса распускает кое-какие… не самые лестные слухи о тебе. Что-то о том, как ты предала весь факультет, или что-то такое. Не волнуйся. Любой в здравом уме знает, что слова Беллатрисы Блэк надо делить на десять.

— Да не предавала я факультет! — раздраженно воскликнула Староста Слизерина. — И я устала от этих взглядов. Я рассказала Профессору Дамблдору о том, что я видела. Ну не думала же она, что я стану ради нее врать, правда? Можно подумать, она сильно облегчила мне жизнь за последние несколько лет.

Джемма нахмурилась:

— Да, но вот только теперь она усложнит ее еще больше. Беллатрисе нравится держать обиды — это ее любимое времяпрепровождение после наложения заклятий на первокурсников.

Рошелль удрученно вздохнула: ей хватало забот и без настроенных против нее однокурсников. Что их, в любом случае, не устраивало? Верность никогда не была самой выдающейся чертой их факультета. Слизеринцы делают, что им надо, чтобы заполучить желаемое. Предательства и ножи в спину — частое того последствие.

— Ау! — прошипела девушка, когда в нее с силой врезался верзила-семикурсник.

Сумка и учебники слизеринки полетели на пол, а куски пергамента разлетелись во все стороны. Рошелль обернулась, чтобы одарить обидчика мрачным взглядом, но тот лишь с улыбкой скрылся из виду.

— Чертов придурок.

Джемма нахмурилась, глядя на месиво из чернил и бумаги, возникшее вокруг подруги:

— Это быстро не убрать…

Пожав плечами, Староста Слизерина наклонилась, чтобы поднять упавшие вещи.

— Не заморачивайся, иди без меня. У меня сейчас все равно нет урока, не хочу, чтобы ты из-за меня опоздала.

— Уверена?

Рошелль кивнула, после чего однокурсница удалилась. Девушка принялась запихивать учебники обратно в сумку, когда в поле зрения вдруг оказалась рука, протягивающая ей листок пергамента. Подняв взгляд, слизеринка увидела Сириуса Блэка.

— Уже выписали из больничного крыла? — поинтересовалась она, с благодарностью принимая пергамент.

Блэк махнул палочкой, и разлетевшиеся во все стороны конспекты вернулись обратно.

— Слышу разочарование в твоем тоне.

— Его там нет, — улыбнулась Рошелль. — Мне просто интересно. Как твои друзья?

Сириус пожал плечами, поднимая сломанную чернильницу.

— Джеймс в порядке, Питера должны выписать сегодня днем: его потрепало хуже всех. Предполагаю, Шнивелус видел в нем легкую мишень. Нет шансов, что этого подонка исключат, да?

Девушка вздохнула:

— Судя по тому, что с утра я видела его на уроке, нет. Кто-то упомянул, что Дамблдор написал его родителям. Я, честно говоря, не знаю, как все решилось. Но сомневаюсь, что приняли какие-то серьезные меры. Люциус планирует за него вступиться.

— Но он ему чуть ногу не оттяпал! — в шоке воскликнул гриффиндорец.

— Понимаешь, оказывается, слизеринцы больше друг на друга не стучат. Мое уведомление потерялось где-то по дороге, иначе я, может, смогла бы избежать гнева Беллатрисы Блэк, — раздраженно пробормотала Рошелль, собирая последние вещи в сумку; девушка нахмурилась, глядя на стопку пергамента, залитую чернилами.

Губы Блэка тронула легкая улыбка:

— Так тот бугай в тебя специально врезался, получается? Это важные бумаги?

Слизеринка кивнула, проводя палочкой над пергаментом и едва слышно бормоча несколько заклинаний. Бо́льшая часть чернил оказалась вытянута палочкой, но на страницах все еще красовались кляксы. Она все равно убрала их в сумку.

— Я их всю ночь писала. Ты не мог бы совершить какую-нибудь глупость, чтобы Беллатриса забыла обо мне и вместо этого занялась планами по твоему убийству?

— Прошу прощения? Я провел ночь в Больничном Крыле из-за нее. Ты представляешь, насколько там жуткие кровати? Жесткие, как доски — у меня спина все утро болит.

Рошелль закатила глаза:

— Звучит жутко.

— А все-таки, я еще никогда не делал ничего настолько глупого, чтобы меня возненавидел весь мой факультет.

— Извини? — девушка одарила его мрачным взглядом. — Это «настолько глупое что-то» спасло твою задницу, или отсиживал бы ты сейчас наказания вместе с Беллатрисой!

— Ладно-ладно, я пошутил! Не воспринимай все так чертовски серьезно!

В поле зрения вдруг мелькнули знакомые платиновые волосы, и Рошелль вгляделась в полный людей коридор у Сириуса за плечом, пытаясь понять, кто это был. Не мог же Люциус так быстро вернуться из больничного крыла? Мадам Помфри сказала, ему понадобится еще как минимум два или три дня. Макушка исчезла, и тут слизеринка увидела ее обладателя, пока группа учеников снова не скрыла его из виду.

Это был не Люциус.

— Тебе нужно уходить, — девушка перевела настойчивый взгляд на Блэка; парень озадаченно нахмурился.

— Что?

— Уйди! Сейчас же, Блэк!

— Ты ведь не злишься, правда? — в голосе гриффиндорца слышалось удивление. — Черт возьми, Рошелль, это была просто шутка…

Обернувшись, Рошелль увидела, что Абрахас Малфой вышел из толпы. Мужчина двигался в их направлении, но девушка не могла сказать, заметил ли он ее. Она многозначительно посмотрела на Сириуса:

— Послушай меня, — Староста Слизерина понизила голос. — Не в этом дело. Просто, пожалуйста, иди в том направлении, куда смотришь, и не оборачивайся, хорошо? Я объясню позже, просто иди.

Все еще выражая крайнее удивление, Сириус все-таки последовал ее инструкциям, уходя вглубь коридора и не оборачиваясь. Девушка поспешила сесть на первую оказавшуюся рядом скамейку и вытащить лист пергамента, притворяясь полностью поглощенной в изучение его содержимого.

— Рошелль!

Рошелль подняла взгляд, изображая удивление при виде дяди. Последний был высоким, довольно-таки устрашающим человеком с выдающимися малфоевскими волосами и постоянно хмурым выражением лица. Слизеринка улыбнулась, всем сердцем надеясь, что отец Люциуса не увидел Сириуса.

— Дядя Абрахас! Вы уже были в больничном крыле? Мадам Помфри сказала, что Люциусу гораздо лучше.

Малфой старший кивнул без малейшего намека на улыбку:

— Да, я навестил его. Я также побеседовал с вашим директором по поводу того, чтобы этому Снейпу не было назначено серьезного наказания. Люциус говорит, что это очень способный молодой человек с большим потенциалом.

Девушка нахмурилась. Потенциалом? Для чего именно: вступления в ряды Пожирателей Смерти? Она оставила отзыв без конкретного ответа:

— Вот как.

Абрахас Малфой кивнул.

— Что же, мне пора идти, в Министерстве полно срочных дел. Твой отец передает наилучшие пожелания, он сейчас во Франции.

— Понятно. Спасибо.

Отец Люциуса ответил еще одним вежливым кивком, прежде чем развернуться и зашагать прочь. Рошелль это не удивило: ее дядя был человеком немногословным и несклонным к пустой болтовне. Слизеринка выдохнула, внезапно осознав, что забыла дышать последние несколько мгновений, и дождалась, пока его фигура скроется из виду, перед тем как закинуть сумку на плечо и направиться в противоположном направлении.

Сириус ждал ее в конце коридора, как ни в чем не бывало облокотившись на стену. Он выпрямился, увидев Рошелль, и брови его поднялись:

— Это что, отец Малфоя? Выглядит так, будто ему кол в задницу засунули.

Слизеринка улыбнулась:

— Да, это дядя Абрахас. И у него всегда такой вид.

— Пришел проверить, как тут его сынок, да?

Рошелль кивнула.

— Да, прости, что прогнала тебя, просто, он наверняка знает о той проблеме, и…

— Ты не хочешь в Шармбатон, — перебил ее Блэк. — Все понятно, не извиняйся. Но я видел его только один раз до этого, и я был гораздо младше. Не думаю, что он помнит меня в лицо.

— Это радует.

Девушка снова кивнула, и несколько мгновений в коридоре висела тишина. Староста Слизерина вдруг почувствовала себя неловко, не зная, что сказать.

— Эм, ладно, мне пора идти, — наконец произнесла она. — Увидимся на Зельевании, значит.

— Конечно. Полагаю, ты сегодня ночью не дежуришь?

— Дежурю. А что?

На лице гриффиндорца появилась усмешка:

— Может, я заскочу на минутку.

* * *

В тот вечер Рошелль в одиночестве сидела за ужином, глядя на кучу разложенных вокруг нее листов пергамента и пытаясь в то же время и поесть. Самира Фрей, семикурсница из Хаффлпаффа и Староста школы, во всю пользовалась преимуществами своей позиции, передавая всю работу другим. В конечном итоге слизеринке обычно доставалось большинство ее работы, по большей части из-за того, что девушка с трудом могла сказать «нет».

В данный момент она приводила в порядок расписание ночных дежурств за последние четыре месяца: монотонное и скучное занятие, которое Рошелль могла бы закончить прошлой ночью, если бы тот слизеринец не врезался в нее и не разлил чернила.

Девушка вздохнула, царапая пером пергамент. Большинство Старост следовали расписанию, которое им выдали, но некоторые иногда не могли прийти на дежурство и менялись с кем-то другим. Самира была среди таких, так же как и Римус Люпин. Впрочем, он, казалось, менялся с кем-то каждый месяц.

Рошелль нахмурилась, замечая появление некой системы. Римус Люпин поменялся дежурствами с одним из Старост Рейвенкло пятнадцатого сентября. Затем он полностью следовал расписанию до четырнадцатого октября. Тогда он попросил ее подежурить вместо себя, потому что плохо себя чувствовал. Слизеринка помнила, что выглядел парень тогда довольно бледным, и она тут же согласилась.

В ноябре не было никаких отклонений, потому что в первые две недели у Римуса не было назначено дежурств. Но вот опять, тринадцатого декабря кто-то вышел на дежурство вместо Старосты Гриффиндора. Совпадение казалось слишком уж странным, но Рошелль в голову не приходило никакого объяснения. Почему он не мог выйти на дежурство каждые двадцать девять дней?

С другого конца стола послышался громкий хлопок, и девушка подпрыгнула от неожиданности. Она положила бутерброд, который держала, на тарелку, и обернулась, чтобы посмотреть на происходящее.

— Черт побери! Моя кожа, что не так с моей кожей?! — раздавались громкие вопли.

Рошелль вдруг поняла, что источником их был Руквуд — верзила-семикурсник, врезавшийся в нее этим утром. Он во все глаза глядел на свои руки, которые постепенно принимали изумрудный оттенок. Несмотря на его отчаянные попытки стереть окраску, цвет только распространялся еще больше по рукам Руквуда. Стали заметны и тонкие полоски серебряного.

Большинство учеников из других факультетов смеялись, и Рошелль не смогла не присоединиться. Казалось, кто-то решил раскрасить Руквуда в цвета его факультета. Слизеринец в ужасе скакал на месте, пока зелень ползла к его шее.

— Остановите это! Остановите, черт возьми! Кто это делает?!

У девушки появились кое-какие подозрения, и она обернулась к столу Гриффиндора, чтобы убедиться в своей правоте. Пока все ученики хохотали, только Джеймс Поттер и Сириус Блэк пытались скрыть улыбки. Она наблюдала за ними, пока не встретилась взглядом с Сириусом. Парень заговорчески усмехнулся и прижал палец к губам. Рошелль закатила глаза, но не смогла сдержать смешок.

Пожалуй, Сириус Блэк способен быть милым.

Большой черный пес направлялся к концу коридора, ведущего от башни Гриффиндора. Высунув язык, он слегка вилял хвостом. Рядом с псом семенила крыса. Животные вместе добежали до поворота, где грызун остановился. Он слегка наклонил голову, пока пес осторожно заглядывал за угол.

Пасть его расплылась в почти человеческой улыбке. Пес вильнул хвостом в последний раз, и тело его начало меняться, пока на месте собаки не появился Сириус Блэк. Парень с ободряющей улыбкой опустил взгляд на крысу и направился в другой конец коридора, чтобы поздороваться с Рошелль.

— Надеюсь, не слишком долго пришлось ждать, — жизнерадостно произнес Блэк.

Слизеринка не спеша обернулась, не показывая малейших знаков удивления. Сириус не смог сдержать усмешки: девушка явно ждала его прихода. Иначе бы неожиданный возглас испугал ее.

Брови Рошелль слегка поднялись:

— Ты себе льстишь.

Гриффиндорец пожал плечами, облокачиваясь на стену. Их взгляды встретились, и губы Виттори тронула легкая улыбка: казалось, она вспомнила что-то смешное.

— Что такое? — спросил Сириус.

— Я просто вспомнила о том, что случилось сегодня за ужином с Руквудом. Смешно получилось, правда? Даже не представляю, кто же может его так ненавидеть…

Блэк закатил глаза:

— Было бы достаточно простого «спасибо».

Улыбка девушки стала по-настоящему заметной, как и ямочки на щеках. Сириус подавил желание протянуть руку и коснуться одной из них пальцем.

— В таком случае, спасибо. Мне кажется, я очень давно так не смеялась. Это было очень мило с твоей стороны.

Брови гриффиндорца поднялись:

— И кто же здесь себе льстит? Ты думаешь, я это сделал ради тебя. Прости, мне жаль, если ты это увидела в таком свете.

Пришла очередь Рошелль поднять брови. Он вдруг заметил в глазах девушки почти озорной блеск — то, чего Сириус раньше никогда не видел. И ему это понравилось. Слизеринка с улыбкой скрестила руки на груди:

— Вот, что я вижу, Блэк. Ты тайком выбираешься из своей спальни, просто чтобы поговорить со мной. Ты пытаешься подарить мне дорогое украшение. Ты берешь на себя вину на зельевании, несмотря на то, что я была виновата. А потом ты подшучиваешь над парнем, только потому что он врезался в меня в коридоре. Исправь меня, если я не права, но складывается впечатление, что я тебе нравлюсь, — она сделала акцент на последнем слове.

Блэк уставился на нее с открытым ртом. Знакомые слова шокировали его, как и издевка в голосе девушки. С ним что, флиртовала Рошелль Виттори? Что с ней произошло? Брови Сириуса поползли вверх:

— Ты что, только что…

— И все же по какой-то причине ты этого никак не признаешь, — продолжала Виттори, улыбаясь еще шире при виде его выражения лица. — Почему? Потому что я чистокровка?

Несколько мгновений гриффиндорец молча смотрел на нее, широко распахнув глаза, пока оба они не разразились звонким смехом. Эхо разлетелось по пустому коридору, заставляя их тут же замолчать. Сириус вдруг осознал, что не в силах перестать улыбаться.

— Я горжусь тобой, Рошелль, — сказал он, и девушка вернула его усмешку. — Кажется, ты быстро учишься. В чем причина такой скорой перемены?

Она лишь легко пожала плечами. Слизеринка, было, открыла рот, чтобы ответить, но взгляд ее вдруг упал на что-то за его спиной, и Рошелль лишь негромко вскрикнула. В удивлении, Блэк обернулся, чтобы увидеть, как Питер пробегает по коридору в обличии анимага.

— Это что, была крыса? — в голосе девушки послышалось отвращение с оттенком беспокойства.

Выражение ее лица показалось Сириусу забавным. Может, она все-таки типичная девчонка.

— А что? Ты ведь не боишься, правда?

— Что? Нет! — поспешила возразить Рошелль, будто защищаясь. — Я их просто не люблю. Да кто их любит? Отвратительные разносчики инфекций… Мерлин, опять она здесь!

В этот раз гриффиндорец не смог сдержать смеха. Виттори по-настоящему вздрогнула и схватила его за руку. В отличие от большинства девушек, ногти Старосты Слизерина не были длинными — иначе бы Блэку пришлось несладко.

— Кто бы мог подумать? Ледяная принцесса Слизерина боится крыс.

Рошелль отпустила его руку, одарив парня мрачным взглядом:

— Не называй меня так. И я не боюсь крыс, они мне просто не нравятся. У моего брата была крыса на первом курсе, и эта мерзкая тварь залезла в мой шкаф и прогрызла дырки во всей моей одежде. Я ни одной еще не видела в Хогвартсе, или бы я пожаловалась.

Сириус поднял бровь:

— Может, тебе тогда было бы лучше в Шармбатоне. Не думаю, что у них там бегают крысы.

— Да, в той школе совсем другие вредители.

— Тебе никак не угодить, да?

Девушка закатила глаза, прежде чем посмотреть на него. Гриффиндорец слегка наклонил голову, и Рошелль вдруг заметила длинную красную отметину у него на шее. Пальцы слизеринки сжались на подбородке Блэка, чтобы развернуть его лицо и получше рассмотреть то, что выглядело как порез.

— Ты ведь не собираешься меня целовать, правда? — пошутил Сириус, удивившись такой внезапной близости.

— Заткнись. У тебя кровь и порез на шее. Ты разве не заметил?

Парень нахмурился, касаясь шеи, и скорчил гримасу, увидев кровь на пальцах.

— А, это? Это ничего, это старое. Я, так… упал тут.

Рошелль недоверчиво подняла бровь.

— Я не дура, Блэк. Это не похоже на то, что ты упал: оно похоже на то, что что-то тебя поцарапало. Я бы сказала, что это след от когтя.

— Ты не дала мне договорить. Я упал в спальне и, эм, приземлился на сову Джеймса. Она слегка испугалась и поцарапала мне лицо. Она, знаешь ли, с темпераментом: никто ей не нравится. Мне кажется, Джеймс ее недостаточно кормит.

Блэк наблюдал, как подозрение покидает ее лицо. Девушка не выглядела абсолютно убежденной, но она не забиралась допрашивать его. Сириус, однако, нахмурился, когда Виттори убрала руку с его лица.

— Пойдем тогда. Тебе нужно в больничное крыло.

Лицо гриффиндорца побледнело. Он не мог позволить ей потащить себя в больничное крыло, там же Римус с Джеймсом!

— Что? Зачем мне в больничное крыло? Это всего лишь царапина, все со мной будет в порядке.

— Нет, не будет. Оно может воспалиться.

Сириус поднял бровь:

— Вот как? Почему же тогда тебе самой его не вылечить? Мадам Помфри, кажется, считает, что у тебя весьма неплохо получаются целительные заклинания, разве нет? Все нормально, я тебе доверяю.

— Не в том дело, доверяешь ты мне или нет, — во взгляде ее читалось недоумение. — Я действительно знаю заклинание, которое бы вылечило порез, но я почти полностью уверена, что оно оставит шрам. Не думаю, что ты хочешь, чтобы они пятнали твое красивое лицо.

Губы Блэка тронула усмешка, когда он подошел ближе к Рошелль. Парень был почти полностью уверен, что вот-вот раскусит ее.

— Да ты что? Так ты считаешь мое лицо красивым?

Слизеринка нахмурилась, явно чувствуя себя неловко. Она сделала шаг назад, и Сириус едва было не рассмеялся над тем, как легко ее отвлечь.

— Что? Нет, просто… это общеизвестный факт, что…

— Что я великолепен?

— Нет, — настойчиво возразила Виттори, — мне кажется, я использовала слово «красивый».

Парень снова подошел ближе. На лице Рошелль начинала появляться паника, и она гневно кусала губы. Его темно-серые глаза были слишком близко к ее собственным, чтобы избежать дискомфорта.

— Великолепный, красивый — какая разница. Смысл в том, что ты считаешь меня привлекательным. Ты поэтому впадаешь в панику, когда я подхожу близко?

— Я… Я не впадаю в панику, когда…

— Вижу, ты не перестала себе врать.

Глаза девушки потемнели, и она глубоко вздохнула, прежде чем оттолкнуть его от себя. Гриффиндорец споткнулся, попятившись назад от удивления, но Рошелль четко решила не подпускать его ближе.

— Ты не можешь продолжать это делать.

— Что делать?

— То… что ты сделал сейчас! Нарушать мое личное пространство! Это неприятно, не говоря уже о том, что грубо, и тебе пора прекратить. И, кроме того, можно в том числе и перестать меня осуждать.

Сириус улыбнулся:

— Осуждать тебя? Все, что я сказал, это то, что ты себе врешь, и это правда. Ты уверяешь себя в том, что ты — идеальная покорная слизеринка, но это не так. Если тебя интересует мое мнение, мне кажется, в тебе живет бунтарка, и ты просто этого еще не приняла.

Девушка во все глаза уставилась на него:

— Бунтарка?

— Не изображай столько удивления, Виттори. Твой отец вполне ясно выразился, когда сказал, что тебе нельзя со мной больше заговаривать. И что ты сейчас делаешь? — возразил гриффиндорец.

— Это не считается. Он сказал так только потому, что думал, что между нами что-то есть, а то, что это не так, очевидно…

— Правда? Я думал, мы уже пришли к выводу, что нравимся друг другу.

— Это была шутка! — гневно отозвалась Рошелль. — Прости, если у тебя появились какие-то надежды, но я бы ни за что не влюбилась в такого, как ты!

На несколько мгновений между ними повисла тишина. Сириус пристально смотрел на собеседницу, и тепло его серых глаз вдруг сменилось холодностью:

— «Такого, как я». Ты имеешь в виду, предателя крови?

Слизеринка вздохнула:

— Я не это имела в виду. Оно само вырвалось.

— Именно это ты и имела в виду. И ты права. У меня действительно появились надежды, что ты не такая, как твоя семья, но, похоже, я ошибся. Что случилось с пониманием моего поступка?

— Я понимаю твой поступок! Ну вот опять, Блэк, ты осуждаешь меня за что-то, чего я даже не сказала! Почему ты не можешь просто… — девушка запнулась, — оставить меня в покое? Не всем нравится, когда каждое их слово детально анализируют, понятно?

Парень нахмурился:

— Ладно.

— Ладно?

— Да, хорошо. Давай, говори все, что хочешь. Я не буду ничего анализировать.

Сириус опустил взгляд, чтобы заглянуть в серо-голубые глаза слизеринки, в которых непонимание смешалось с обидой. В следующее мгновение она медленно отступила назад, развернулась и направилась прочь. Блэк тяжело вздохнул.

Ну, по крайней мере, она забыла про больничное крыло.

* * *

На утро Рошелль как раз собрала сумку и выходила из слизеринской гостиной, когда она столкнулась с Рабастаном Лестрейнджем. Девушку переполняла усталость и негодование, и настроения общаться с ним не было абсолютно. Слизеринец улыбнулся в знак приветствия, и она ответила слабой улыбкой.

— Рошелль, я как раз тебя искал. Люциус хочет видеть тебя в больничном крыле, — оповестил ее Рабастан.

Староста Слизерина нахмурилась, почувствовав, как ее накрывает волна раздражения.

— Да неужели? Теперь, значит, он хочет меня видеть? Как интересно, — холодно пробормотала девушка.

На лице Лестрейнджа ясно читалось удивление такой реакции:

— Прошу прощения?

— Чувствуй себя в праве пойти и сказать моему драгоценному кузену, что я не домой эльф, чтобы вызывать меня, когда ему вздумается. Я, может, поднимусь туда, когда у меня будет время. Ему не стоит ждать впустую.

Рабастан нахмурился:

— Да что с тобой не так? Ты раньше никогда так грубо не разговаривала. Я заметил весьма кардинальное изменение в твоем поведении в последнее время, Рошелль, и я должен признать, что…

Рошелль закатила глаза:

— Оставь эти нотации. У меня куча работы. И ты стоишь в проходе.

Оттолкнув его рукой, держащей стопку пергамента, слизеринка не оборачиваясь выскользнула из гостиной. Ей и так хватало забот без Рабастана Лестрейнджа, укоряющего ее за ее поведение.

* * *

— Я слышала, ты — причина, по которой Беллатриса отсиживает наказания до конца года.

Подняв взгляд, Рошелль увидела, что место рядом с ней за обеденным столом заняла Андромеда Блэк. Староста Слизерина сидела поодаль от всего факультета, в большинстве своем потому, что мрачные взгляды в ее сторону так и не прекратились. Девушка закатила глаза:

— Прости, но я не буду извиняться за то, что доставила ей неприятности. Она их заслужила.

— Я в этом и не сомневаюсь. Ты ведь не против, если я составлю тебе компанию, правда?

— Нет, но ты поступаешь на свой страх и риск. Джемма сегодня утром вполне ясно дала мне понять, что не может позволить себе быть замеченной в моей компании в ближайшие несколько дней, если она не хочет, чтобы весь факультет ненавидел и ее тоже.

Андромеда пожала плечами:

— Мне все равно никогда особо не нравилась эта Джемма, но это ее дело. Она сходила на свидание с Маклаггеном с пятого курса. Тот гриффиндорец, знаешь? Я застукала их, и она заставила меня поклясться, что я никому не скажу.

— Я не удивлена, — Рошелль закатила глаза.

— У тебя, похоже, нет настроения сегодня.

— У меня была не лучшая ночь.

Блэк кивнула:

— Думаю, не стоит предполагать, что в этом как-то замешан мой двоюродный брат?

Девушка в удивлении резко повернула голову, чтобы посмотреть на собеседницу:

— Почему ты думаешь, что в этом как-то может быть замешан Сириус Блэк? Он что-то сказал?

— Он много чего говорит, и не все это связано с тобой. Надеюсь, ты не слишком серьезно его воспринимаешь. Сириусу нравится думать, что он знает других лучше, чем оно есть на самом деле, и из-за этого он нередко попадает в дурацкие ситуации.

— Я заметила. Я просто не понимаю его. Я столько времени называю его предателем крови, но почему-то его это очень задело вчера вечером.

В долгом, проницательном взгляде Андромеды читалась серьезность. Между девушками повисла тишина, пока Блэк не нарушила ее:

— Нарцисса переживает за Люциуса, — произнесла слизеринка.

— Еще бы. Один из его лучших друзей чуть, было, не оттяпал ему ногу.

— Нет, ей кажется, что он странно себя ведет. Помню, ты тоже что-то такое говорила. Ты никак не выяснила, что с ним не так?

Рошелль нахмурилась:

— Я пыталась, но он немногое мне рассказал. Мы не особо ладим в последнее время: все разговоры почему-то перерастают в конфликты. А что? Она заметила что-то необычное?

— Она думает, что он получает письма, которые, похоже, очень его расстраивают. Она не может с точностью сказать, от кого они. Я волнуюсь за нее, она буквально очарована им.

— Я пойду навещу Люциуса сегодня и попробую задать ему пару вопросов.

Андромеда кивнула:

— Спасибо. Как твоя-то семья? Я слышала, твой брат женится этим летом. Предполагаю, ты будешь одной из подружек невесты?

— Да, — вздохнула Староста Слизерина. — Честно говоря, я слегка устала от разговоров об этом мероприятии. Часть меня хочет сбежать в этот день и пропустить всю свадьбу. Не сомневаюсь, мои родители воспользуются случаем, чтобы найти мне партию.

Блэк с любопытством посмотрела на собеседницу:

— И что, если она ее найдут? Ты бы вышла за него замуж?

Рошелль нахмурилась:

— Ну… Я к тому, что была бы длинная помолвка, я думаю, они бы не выдали меня замуж, пока я все еще в Хогвартсе, но…

— Но рано или поздно ты бы вышла за него замуж? Человека, которого выбрали для тебя родители?

— Я… Я думаю, я доверяю их решению. Они бы хотели, чтобы я была счастлива. Уверена, он бы не был совсем троллем.

Андромеда кивнула, задумавшись. Она, однако, ничего не сказала, и Старосте Слизерина стало не по себе. Выражение лица собеседницы слишком уж напоминало выражении лица Сириуса, когда тот судил каждое ее движение. Рошелль нахмурилась:

— Почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Из любопытства, наверное.

Девушка кивнула, так и не успокоившись.

* * *

Когда чуть позже в тот день Рошелль зашла в больничное крыло, чтобы навестить Люциуса, она заметила Римуса Люпина на одной их кроватей. Мадам Помфри хлопотала над ним, и ни она, ни Римус особо не обратили внимания на слизеринку, так что девушка проскользнула мимо них в палату, где ожидал заживления ран Люциус.

— Неужели. Я просил поговорить с тобой этим утром, где ты была? — требовательно спросил Малфой, увидев кузину.

Староста Слизерина заставила себя успокоиться. Она не станет злиться на двоюродного брата.

— Я была занята. О чем тебе надо было поговорить?

Люциус нахмурился. Его нога все еще была в гипсе, но бледность почти ушла с его лица, особенно по сравнению с их последней встречей. Видно было, что парень поправляется.

— Мне нужно, чтобы ты поговорила с Нарциссой. Скажи ей ей, чтобы оставила меня на какое-то время в покое: она постоянно достает меня.

В глазах Рошелль появилось недоумение:

— Она волнуется за тебя, судя по тому, что я слышала. Люциус, я не позволю тебе обижать Нарциссу Блэк. Она очень милая девушка, и тебе повезло, что она у тебя есть.

Выражение лица его слегка смягчилось:

— Я знаю. Просто она задает слишком много вопросов, и я не знаю, что на них отвечать.

— Как насчет правды?

Малфой скривился:

— Я не могу. Мне нельзя говорить об этом, и я бы точно не стал говорить об этом с ней. Она все рассказывает сестре.

— Андромеде?

— Беллатрисе.

— А, понятно. Той, что портит мне жизнь последние несколько дней.

— Я слышал об этом, — вздохнул Люциус. — Я поговорил с Беллатрисой с утра, и она пообещала прекратить распускать слухи о тебе, чем бы они ни были. Все это прекратится завтра. Обещаю. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это.

Гнев Рошелль постепенно угасал. Девушка не ожидала, что кузен сделает нечто подобное для нее.

— Эм, спасибо. А с каких пор Беллатриса Блэк вообще тебя слушает?

— С тех пор, как меня стал высоко ценить… — юноша запнулся, — неважно. Она прекратит, и это главное. Ты скажешь что-то, чтобы Нарцисса перестала волноваться за меня, или нет?

Слизеринка покачала головой:

— Нет. Я очень благодарна, что ты поговорил с Беллатрисой, но я не стану для тебя врать. Я не могу заверить Нарциссу Блэк в том, что все в порядке, когда я сама не уверена, что это так. Ты не можешь просто сказать мне, что не так?

Двоюродной брат одарил ее мрачным взглядом:

— Мы уже поговорили об этом, Рошелль, я не могу…

— Нет, еще не поговорили. Расскажи мне, что тебя так беспокоит, и, возможно, я помогу тебе с Нарциссой.

Ответом было молчание. Малфой отвернулся и какое-то время разглядывал вид за окном, игнорируя ее просьбу. Но Рошелль не собиралась сдаваться:

— Это как-то связанно с твоим отцом? Дядя Абрахас сказал тебе что-то? Или он ожидает, что ты что-то сделаешь?

Люциус не ответил. Он даже не повернулся к ней, но девушка продолжала давить:

— Это что-то опасное? Почему ты не можешь рассказать мне?

— Твой отец был бы в ярости, расскажи я тебе.

Староста Слизерина вздохнула:

— Что он пытается скрыть от меня? Люциус, пожалуйста. Если мой отец в этом замешан, так это только еще одна причина, по которой я имею право знать. Я не ребенок, ты это знаешь. Почему у меня складывается такое впечатление, что все знают что-то, чего не знаю я? Почему ты можешь говорить с моим братом, но не со мной?

— Он рассказал тебе? — вся краска покинула лицо ее кузена.

— Ройс сказал, что ты пишешь ему. Раньше ты этого не делал.

— Он понимает, каково это.

— Каково что?

— Рошелль, я не могу. Твой отец меня убьет…

— Я не скажу ему! Я не такая, как ты, Люциус, я не побегу рассказывать родителям о каждой мелочи! — гневно продолжала настаивать Рошелль.

Повисла пауза. Люциус Малфой пристально разглядывал белые простыни, покрывавшие все кровати в больничном крыле. Девушка наблюдала за борьбой в его глазах, едва ли не слыша его спора с самим самой. Она терпеливо ждала, пока он не поднял взгляд, полный внезапной яростной решимости.

— Запри дверь.

Рошелль уставилась на него:

— Прости, что?

— Черт возьми, запри дверь! Я не могу рисковать тем, чтобы нас подслушали!

Она подчинилась, быстрым шагом подойдя к двери и закрыв ее. Слизеринка провернула замок, после чего вернулась на свое место на стуле возле кровати.

— Пообещай мне, что не закричишь.

— Что?!

— Пообещай мне!

Рошелль кивнула, чувствуя подползающее беспокойство:

— Обещаю.

Люциус кивнул в ответ, глубоко вдыхая. Он вытащил левую руку из-под простыни; она была почти полностью спрятана под рукавом свободной рубашки, что была на нем. С тихим ужасом девушка наблюдала, как двоюродный брат закатывает рукав, так чтобы видно стало его запястье.

Девушка пожалела, что не могла закричать.

Рошелль не могла отвести взгляда от татуировки на запястье Люциуса. Мурашки пробежали по позвоночнику при виде черепа с выползающей изо рта змеей, и девушка осознала, что глаза ее прикованы к изображению. Все ее тело, казалось, парализовало.

Малфой не сумел распознать всех эмоций, бушующих в глазах двоюродной сестры, когда та подняла взгляд. Среди них были боль, ужас и скрытое чувство жалости и переживания, заставившее юношу поежиться.

— О, Люциус. Люциус, не может быть…

Он быстро одернул рукав в порыве как можно скорее снова скрыть метку. Спрятав руку под простынь, Люциус снова повернулся к перепуганной Рошелль. Сочувствие в выражении ее лица едва ли не разозлило слизеринца. Он ожидал, что девушка закричит на него или испугается. А не будет жалеть его.

— Довольна?

Его кузина покачала головой:

— Довольна? Как я могу быть довольна этим? Люциус, зачем?

— Ты не поймешь.

Рошелль протянула руку и осторожно накрыла ладонь кузена своей. Он вздрогнул и хотел, было, отдернуть руку, но постепенно расслабился. Люциус глубоко вздохнул и опустил взгляд на девушку:

— Это честь.

Слизеринка уставилась на двоюродного брата. Она не верила сказанному и знала, что не верит и он. В голосе Люциуса не слышалось польщения. Там слышались ужас и страх.

— Это они так тебе сказали?

Малфой кивнул:

— Это огромная возможность, Рошелль. Моя возможность прославить имя моей семьи. Я сделаю так, чтобы они гордились мной. Я знаю, что так и будет.

— Есть другие способы сделать так, что твоя семья гордилась тобой, Люциус.

— Не пытайся отговорить меня. Для этого уже слишком поздно. Я знаю, что делаю, и ничего из сказанного тобой не изменит этого. Я в состоянии принимать собственные решения.

Рошелль подняла взгляд на кузена. Она хотела закричать на него, отвесить ему пощечину за такую глупость. Какая честь может быть принесена убийством невинных людей? Что должно было найти на него, чтобы присоединиться к настолько опасному человеку и рисковать своей жизнью?

— Ты знаешь, что делаешь?

Люциус вздохнул, прежде чем взгляд его голубых глаз вернулся к кузине:

— За этими стенами сейчас идет война, Рошелль. И я полон решимости оказаться на стороне победителей.

И на этом девушке стало ясно. Никакие слова не смогут изменить решения ее двоюродного брата. Было слишком поздно, как он и сказал. Он сделал выбор, и теперь ему придется его придерживаться.

* * *

Ее следующие несколько дней прошли за усердной учебой. Разговор с Люциусом, все, что Рошелль видела, — все это было отложено на периферию сознания. Слизеринка предполагала, что это дар — умение забывать то, чего она не хотела помнить.

Девушка делала так с самого детства. Подслушанные разговоры между ее отцом и дядей Абрахасом; то, что говорили родители, когда думали, что она спит. Она задвигала все на край сознания, отказываясь думать об этом. Ничего из этого не случилось. Так же как не случился и разговор с Люциусом. И даже несмотря на то, что она часто просыпалась посреди ночи из-за появления черепа со змеей во снах, Рошелль заставляла себя думать о чем-то другом и снова засыпала. Все было в порядке.

* * *

Староста Слизерина в одиночестве сидела в гостиной, как и практически в любой другой вечер. Учебный материал становился все более сложным и выматывающим, и девушка начинала серьезно жалеть, что взяла столько предметов на ЖАБА. Слизеринка пыталась закончить эссе по трансфигурации, но группа парней в нескольких футах от нее все никак не хотела перестать громко разговаривать и смеяться. Рошелль подавила желание сказать им, чтобы заткнулись, сосредотачиваясь на работе.

Громкий взрыв смеха заставил девушку подпрыгнуть от неожиданности, и ее перо дрогнуло, заливая страницу чернилами. Почувствовав резкую вспышку гнева, слизеринка бросила перо и повернулась к компании:

— Вы не могли бы просто заткнуться? — с яростью в голосе спросила она. — Я пытаюсь работать!

Когда парни повернулись, что посмотреть на нее, Рошелль поняла, что, возможно, нашла не лучших людей, чтобы кричать на них. В группе сидели Фредерик Нотт, Руквуд и другие семикурсники-слизеринцы. Между ними оказалась девушка: маленькая пятикурсница с перепуганным видом.

— Что, правда? — холодно поинтересовался Руквуд. — Что же, может, тебе стоит найти другое место, чтобы работать, Виттори. Если ты не заметила, у нас тут очень важные дела.

Староста Слизерина поднялась, одаряя юношей испепеляющим взглядом:

— И в чем же они заключаются? В издевательстве над бедной девочкой? Не в состоянии даже найти кого-то твоего возраста, чтобы выносили тебя, Руквуд?

Слизеринец вернул ее мрачный взгляд, в то время как девушка повернулась к пятикурснице. Рошелль было жаль ее: с лица девочки ушла вся краска, и, казалось, ее вот-вот стошнит. Староста ободряюще улыбнулась:

— Возвращайся в свою комнату. И если эти парни еще когда-то будут тебя доставать, сразу иди к профессору Дамблдору, слышишь?

Девочка кивнула, казалось, не в силах говорить. Она поднялась и выбежала из гостиной, даже не оборачиваясь. Рошелль повернулась к семикурсникам:

— Вы — стайка садистских свиней. Если я еще раз увижу, что вы издеваетесь над младшими девчонками, я сама вас отведу к Дамблдору.

Фредерик Нотт засмеялся, вставая и делая шаг ей навстречу. От одного его вида Рошелль затошнило. Она поспешила шагнуть назад, но врезалась в спинку кресла; пришлось остановиться. Девушка решила, что, подойди он слишком близко, она всегда сможет плюнуть ему в лицо. Ей давно хотелось это сделать.

— Я бы этого не делал, — сказал Фредерик с жуткой улыбкой на губах. — Ты только что забрала наше развлечение. Может, хочешь присоединиться к нам вместо нее? Если ты, конечно, больше не трахаешь Блэка. Мы не берем объедков от предателей крови.

На мгновение Рошелль почувствовала себя беспомощной, будучи зажатой между Ноттом и креслом. Девушка заставила себя глубоко вдохнуть. Она не боится его. Этот отвратительный человек никак не может на нее повлиять.

— Уверен насчет этого, Нотт? Мне кажется, ты бы взял все, что даже отдаленно женственно. Конечно, сложно будет найти что-то женственное, что приняло бы тебя.

Выражение его лица посуровело.

— Я бы прикрыл ротик на твоем месте, Виттори. Мне срать на то, что может подумать Дамблдор. Я бы взял тебя в тот день в Хогсмиде, не будь ты такой отмороженной. Может, ты теперь сговорчивее?

Нотт протянул руку, чтобы коснуться лица Рошелль, но она с силой ударила ее. В глазах слизеринца промелькнул гнев, и он схватил ее запястье, сильно сжимая пальцы. К тому моменту они собрали нехилое количество зрителей: на них уставилась половина слизеринской гостиной. Рошелль подавила порыв вскрикнуть от боли.

— Отпусти мою руку, Нотт.

— Только если ты согласишься провести ночь в моей спальне. Обещаю, что буду нежен — больно не будет.

От группы парней за ними послышалось несколько смешков, и слизеринка чувствовала, что на глазах вот-вот появятся слезы. Запястье начинало неметь. Сделав над собой усилие, чтобы успокоиться, девушка приподняла руку и сжала зубы у Нотта на кисти. Тот тут же разжал пальцы, вскрикнув от боли.

— Сучка! Она укусила меня!

Рошелль отступила как можно дальше от него, глядя, как слизеринец баюкает руку. В глазах ее полыхал гнев:

— Я бы насладилась моментом сейчас, Нотт. Ближе ко мне ты не окажешься.

С этими словами она развернулась и выбежала из гостиной Слизерина, пытаясь удержать слезы, что грозились покатиться из глаз.

* * *

Рошелль провела вечер в библиотеке с Лили, всеми силами стараясь выбросить Нотта из головы. Ей ненавистна была одна мысль о том, как его слова заставили мурашки ужаса пробежать у нее по коже. Она не сомневалась в том, что он придет в бешенство, и осознание того, что он может с ней сделать, пугало почти до паники. Люциус все еще был в больничном крыле. Что, если Нотт решит подстеречь ее на углу в каком-то пустынному коридоре однажды ночью? Мысль вызывала тошноту.

Девушка рассматривала визит к профессору Дамблдору, но ей было понятно, что это может не помочь. Нотт бы отказался признаваться, а у нее не было доказательств. После того, как Беллатриса фактически настроила весь факультет против Рошелль, слизеринка не сомневалась, что любые свидетели приняли бы сторону Нотта. Даже если бы не приняли, это мало бы что изменило. Ему бы назначили пару наказаний, что бы еще больше его разозлило. Не было и малейшей вероятности, что против слизеринца бы приняли серьезные меры: отец Нотта еще более влиятельный, чем ее собственный, если не больше.

— Хочешь встретиться еще раз, чтобы закончить задания по заклинаниям? — предложила Лили, когда они выходили из библиотеки. — Я знаю, что оно аж на следующий понедельник, но я бы хотела закончить его, чтобы не висело.

Рошелль кивнула:

— Эм, да, конечно. У меня завтра нет урока после обеда.

Эванс тоже ответила кивком; девушки приближались к концу коридора. Тут они должны были разойтись в разные стороны, но, не успей подруги попрощаться, послышался звук быстрых шагов. Староста Рейвенкло с пятого курса, которого обе девушки знали, бежал им навстречу, тяжело дыша.

— Рошелль! — выкрикнул парень. — Профессор Дамблдор хочет видеть тебя у себя в офисе!

Слизеринка приподняла бровь:

— Профессор Дамблдор? Зачем?

— Фредерика Нотта нашли возле поля для квиддича. На него было совершено нападение.

* * *

Второй раз за месяц Рошелль Виттори вошла в кабинет профессора Дамблдора и заняла кресло напротив директорского стола. В комнате были и профессор Слизнорт, и профессор Макгонагалл, так что девушка вдруг осознала, что ситуация серьезнее, чем она предполагала.

— Мисс Виттори. Вам известно, что произошло ранее сегодня вечером?

Староста Слизерина нахмурилась:

— Я… Я не знаю. Грегори упомянул что-то о нападении на Фредерика Нотта, но больше я ничего не знаю.

Дамблдор кивнул. На лице его была ободряющая улыбка, но Рошелль не чувствовала спокойствия. Что происходит? Почему, из всех учеников, вызвали именно ее?

— Мистера Нотта нашли возле поля для квиддича в весьма плачевном состоянии. В него несколько раз были посланы проклятья, что привело к потере сознания и кровотечению, когда рядом оказался второкурсник из Хаффлпаффа. Сейчас он в больничном крыле.

Глаза девушки широко распахнулись. Ей не было особо жаль Нотта, но слизеринка заставила себя натянуть обеспокоенное выражение лица:

— Он… Он в порядке?

— Он поправится, но проблема не в этом. Мистер Нотт заявил, что на него напал ученик, и что нет сомнений в том, что совершено это было с нечистыми намерениями. Он, однако, не увидел лица нападающего. Мистер Нотт настаивает, что к нему подошли сзади. Мы спросили его, если у него какое-либо представление о том, кто так с ним поступил.

Слизеринка замерла. Неужели они думают, что она напала на него? Это безумие, она даже не видела Нотта с той неразберихи в гостиной Слизерина! Паника на лице Рошелль не ускользнула от Дамблдора, тут же смягчившего тон:

— Мы не в чем не обвиняем вас, мисс Виттори. Тем не менее, мистер Нотт упомянул, что у вас с ним сегодня произошел конфликт. Довольно много учеников стали свидетелями.

— У нас действительно был конфликт, сэр, — кивнула Староста Слизерина, — но я не причастна к нападению. Я только сейчас о нем услышала. Он упомянул мое имя?

Директор не ответил.

— Могу ли я поинтересоваться, какова была природа этого конфликта между вами и мистером Ноттом?

— Они с приятелями издевались над пятикурсницей. Она выглядела весьма напуганной, так что я сказала им оставить ее в покое. Нотт был не очень этому рад, и, эм, — девушка запнулась, — от этого все и разворачивалось. Мы и так не особо ладим, сэр.

— Понятно, — начал, было, Дамблдор, прежде чем его прервал стук в дверь, за которой оказалась Лили Эванс; получив приглашение войти, девушка остановилась рядом с Рошелль с неуверенной улыбкой. — Я могу вам помочь, мисс Эванс?

— Извините, что прерываю вас, профессор, — затараторила гриффиндорка. — Но Рошелль не нападала на Фредерика Нотта. Мы сидели в библиотеке с четырех часов и ушли оттуда только несколько минут назад. Я все это время была с ней, и Мадам Пинс это подтвердит.

— Я и не сомневаюсь! — вдруг воскликнул профессор Слизнорт, до этого сидевший на удивление тихо, так что внезапный звук заставил всех вздрогнуть от неожиданности. — Профессор Дамблдор, это мои лучшие шестикурсницы! Я могу сказать вам с абсолютной уверенностью, что ни одна из них не связана с нападением на Нотта.

К удивлению девушек, декан Гриффиндора кивнула:

— Я согласна, профессор. Мне сложно поверить, что мисс Виттори бы пошла на такую глупость.

Кивнул и Дамблдор:

— Я и не говорил, что это так. Но я обязан спросить, известно ли им что-либо о том, кто стоит за этим нападением.

Рошелль покачала головой:

— Извините, профессор. Мы не имеем ни малейшего понятия.

— Спасибо. Вы обе свободны.

Девушки молча покинули директорский кабинет, быстро выскользнув в коридор. Они дождались того, чтобы выйти из слышимой в кабинете зоны, прежде чем заговорить. Слизеринка выдохнула, только сейчас осознав, что забыла дышать.

— О, хвала Мерлину, что ты пришла! — воскликнула Рошелль, с облегчением глядя на подругу. — Я думала, профессор Дамблдор может и вправду подумать, что это я на него напала! Что за неудача: кто-то напал на этого придурка сразу после того, как я поругалась с ним!

Лили нахмурилась, с сомнением глядя на собеседницу:

— Элль… Это была не неудача.

Староста Слизерина приподняла бровь:

— О чем ты? Ты знаешь, кто это был? Почему ты просто не сказала профессору Дамблдору, он бы тебе поверил!

— Потому что у этого человека были бы неприятности.

— И что? Если он напал на Нотта, он заслуживает, что бы…

— Рошелль, это был Сириус Блэк.

* * *

Сириус Блэк прохлаждался в гостиной Гриффиндора, играя в волшебные шахматы с Питером. Блэк постоянно выигрывал, но, казалось, его друг наконец справлялся лучше него. Сириус поморщился, когда его королева оказалась разбита на осколки. Но взгляд его оторвался от побежденной фигуры, когда портрет отворился и кто-то вошел в комнату.

Рыжие волосы Лили развивались, пока девушка стремительным шагом подходила к ним. Остановившись прямо у шахматной доски, Староста одарила Сириуса суровым взглядом:

— Она в бешенстве.

— Прошу прощения? Кто в бешенстве? — приподнял бровь Блэк.

— Рошелль, — со злобой прошипела Эванс; Сириус чуть, было, не упал с кресла от неожиданности: такого выражения на лице Лили он не видел с тех времен, когда они с Джеймсом еще не были парой. — Ты знаешь, что Дамблдор думал, что это она виновата? Твоя глупость могла стоить ей серьезного наказания!

Гриффиндорец резко выпрямился:

— Что? У нее неприятности?

— Нет, я обеспечила ей алиби.

Быстро поднявшись, парень взял со стола свою палочку и сунул ее в карман мантии. Он не ожидал, что его план отрикошетит так просто.

— Где она? Я пойду поговорю с ней.

— Скажу тебе, это не лучшая идея.

— Ладно, я сам ее найду, — огрызнулся Блэк, прежде чем отправиться в спальню за Картой Мародеров.

Он все рано или поздно исправит — он был уверен.

* * *

Рошелль Виттори в одиночестве сидела на берегу озера, когда Сириус наконец нашел ее. Облокотившись о ствол дерева, девушка обхватила колени руками. Блэк не спеша подошел ближе, наблюдая, как слизеринка разрывает на части сучок. Ее пальцы двигались с заметной быстротой и силой, и остроты этих движений хватало, чтобы понять степень гнева Рошелль. Через несколько мгновений она отбросила сучок и подняла взгляд:

— Просто уйди.

Парень покачал головой. Он подошел на шаг ближе, прежде чем опуститься на землю рядом с ней. Множество мелких веток и сучков тут же впились в его ноги, но было не до жалоб.

— Прости. Я правда не собирался затягивать тебя в неприятности.

Девушка нахмурилась:

— Вот как? И что же ты тогда собирался сделать? Стать героем? Думал, что тебя все начнут восхвалять, если ты нападешь на Нотта?

— Он чертов подонок…

— Я знаю, что он чертов подонок! Это не означает, что тебе нужно опускаться до его уровня, Блэк!

Несколько мгновений Сириус молчал. Единственным слышимым звуком был хруст очередного сучка, ломаемого Рошелль. Когда от ветки остались лишь мелкие кусочки, слизеринка потянулась за следующей. Губы Блэка тронула улыбка:

— Ты не достаточно еще их измучила?

— Заткнись. Не говори со мной.

Он снова замолчал, облокотившись на дерево рядом с ней. Староста Слизерина краем глаза наблюдала за ним, прежде чем подобрать очередной сучок.

— Зачем ты вообще это сделал?

— Хм?

— Нотт. Зачем ты напал на него? Он что-то сказал тебе?

Гриффиндорец тяжело вздохнул:

— Нет. Андромеда рассказала мне, что случилось в гостиной Слизерина… Что он сказал тебе. Не могу поверить, что у этого мерзкого кретина хватило дерзости к тебе прикоснуться…

— Ближе к делу.

— Я разозлился. И когда я возвращался с тренировки по квиддичу, они с приятелями сидели здесь и говорили о тебе. Ты не хочешь знать, что они говорили. Они придумывала какой-то план мести, что-то, связанное с тем, чтобы подстеречь тебя ночью, пока ты на дежурстве. Так что я дождался, пока он остался один, и преподал ему урок. Поверь, Рошелль, то, что я ним сделал, — ничто по сравнению с тем, что он бы сделал с тобой.

Девушка почувствовала, как сердце камнем падает вниз. Она была права. Нотту захотелось добиться возмездия, и он готов на что угодно ради этого. Слизеринку передернуло, но Сириус этого не заметил. Он продолжал:

— Я ни о чем не жалею. Выбор был между ним и тобой под ударом, и я бы в любой ситуации выбрал его. Я не мог просто сидеть сложа руки, позволяя им причинить тебе вред. Он больше никогда к тебе не подойдет, я обещаю.

Рошелль в изумлении уставилась на него:

— Ты идиот. Что, если бы тебя поймали?

— Дамблдор справедливый. Я бы рассказал ему правду.

— Правду? — прошипела девушка, поворачиваясь к нему. — Правда немногим ценнее дерьма с этими людьми, Блэк! Я рассказала правду отцу, и это чуть, было, не отправило меня в другую школу! Если папаша Нотта узнает, что это твоих рук дело, тебя в одно мгновение исключат, и Дамблдор ничегошеньки не сможет сделать! Школьный совет попечителей полон таких, как мой отец и дядя Абрахас, только и ищущих возможности превратить твою жизнь в ад.

Сириус пожал плечами:

— Пусть попробуют. Ты не можешь вызвать во мне чувство вины, Рошелль.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, я хочу, чтобы у тебя была голова на плечах! У твоих поступков есть последствия! Если бы ты заявился к Дамблдору и выложил какой-то бред о защите моей чести, это бы дошло до моих родителей! Ты хоть представляешь, что бы они сделали, если бы узнали, что я общаюсь с тобой?

— Я знаю, — кивнул парень, — тебя бы отправили в Шармбатон.

— Забудь обо мне! Они бы, наверное, убили тебя! Ты, конечно, идиот, но я бы предпочла не видеть тебя мертвым!

— Потому что я тебе нравлюсь, не так ли?

Слизеринка одарила его мрачным взглядом:

— Я не шучу, Блэк. И мы уже об этом говорили, ты мне не нравишься. Хочешь, чтобы тебя исключили? Вперед. Мерлину известно, что моя жизнь была в десять раз легче без тебя поблизости.

— Ты хотела сказать «в десять раз скучнее».

— Нет, не хотела. Ты не делаешь ничего интересным, ты все усложняешь.

— Как, черт возьми, я все усложняю?

Девушка закатила глаза:

— Да хоть прямо сейчас. Я собиралась злиться на тебя за то, что ты сделал, но потом ты сказал всю ту фигню о том, что сделал это ради меня. Зачем тебе это, вообще?

Блэк пожал плечами:

— Точно не знаю. Это был импульс.

— У тебя все импульс. Ты когда-нибудь, вообще, думаешь о том, что делаешь?

— Очень редко, — он снова пожал плечами. — Гораздо легче делать то, что хочется сделать. Раздумья — пустая трата времени. Посмотри на это так: сейчас я чувствую импульс поцеловать тебя. Если я начну об этом думать, то, возможно, отговорю себя.

Рошелль одарила его мрачным взглядом, когда вдруг осознала, что парень наклоняется ближе к ней.

— Не смей. Мы уже говорили о твоих вторжениях в мое личное пространство.

Сириус усмехнулся, касаясь ее подбородка и поворачивая лицо слизеринки к себе.

— Нет, это ты говорила. Я с этим не соглашался. Ну давай, Виттори, хоть раз дай инстинктам волю.

— Мои инстинкты говорят мне ударить тебя между ног.

— Врунья.

Блэк наклонился еще ближе, и Рошелль поняла, что он прав. В серых глазах гриффиндорца читалось внимательное наблюдение, когда его ладонь поднялась выше по ее щеке, так что пальцы коснулись шеи. В голове отчаянно бился беззвучный крик, пока дыхание сбилось, но девушка не могла ничего с собой поделать. Проскользнула мысль о том, чтобы оттолкнуть его, как в прошлый раз, но она этого не сделала.

Она дала инстинктам волю. Накрыла его ладонь дрожащими пальцами, чувствуя прикосновение к его коже. Сознание наполнило счастливое затмение, когда Сириус не спеша притянул ее к себе, касаясь ее затылка. Девушка почувствовала тепло его дыхания за мгновение до того, как его губы коснулись ее собственных. Прикосновение было легким и почти сразу же исчезло. Рошелль была едва ли не разочарована. Она уже, было, собиралась отстраниться, когда он снова накрыл ее губы поцелуем, в этот раз более сильным; слизеринка резко заморгала, в конце концов закрывая глаза на время поцелуя.

— Ай, — пробормотал Блэк, медленно отстраняясь и подвигая ногу, чтобы вытащить из-под нее сучок. — Прости, в меня впилась эта штука. Ты не могла найти место получше? У меня муравей по ноге ползет…

Он повернулся, чтобы посмотреть на слизеринку, не не обнаружил на лице Рошелль ожидаемой улыбки. Из-за бледности девушки казалось, что ее вот-вот стошнит. Сердце Сириуса замерло. Эмоции в ее серо-голубых глазах читались настолько отчетливо, будто были написаны словами:

«Что я наделала?»

— Рошелль, — осторожно начал парень, но она уже отодвинулась от него. — Рошелль, не…

— Нет, — слизеринка отчаянно замотала головой в явной панике. Ее нижняя губа дрожала, и Блэк наблюдал, как девушка с трудом поднимается на ноги, несколько раз поскальзываясь, но в итоге находя равновесие. — Я так не могу. Блэк, прости, я не могу…

— Почему?

— Это неправильно!

Гриффиндорец вдруг почувствовал внезапный прилив гнева. Он тоже поднялся, хватая девушка за руку и заставляя посмотреть на себя.

— Прости, и что же именно тебе показалось неправильным?

— Нет! — Староста Слизерина казалась растерянной, но она вырвала руку. — Все казалось правильным, но я не могу… Блэк, это моя семья! Я не могу так с ними поступить, если они узнают…

— Ты боишься их? Боишься, что они навредят нам?

— Нет никаких «нас»! И никогда не будет, только если я не начну выбирать между тобой и ними! Ты не можешь заставить меня сделать этот выбор, не сейчас! — настойчиво, с истеричными нотками в голосе ответила Рошелль.

— Мне кажется, ты его уже сделала.

Девушка уставилась на него. Сириус достал из кармана мантии знакомую прямоугольную коробочку. Она знала, что в ней: он уже пытался вручить ее ей. Слизеринка растерянно заморгала, когда парень протянул ей ее снова.

— Что ты делаешь?

Блэк смотрел ей прямо в глаза:

— Когда ты вернула мне это, ты сказала отдать ее кому-то, кто мне не безразличен. И именно поэтому я отдаю ее тебе. В этот раз ты не можешь отказаться.

Дрожащей рукой она взяла коробочку. Рошелль подняла взгляд в надежде прочесть что-то в его глазах, но он уже развернулся и зашагал прочь.

«Что я наделала?»

Спустя четыре месяца — летние каникулы

Рошелль Виттори глубоко вздохнула, опуская клетку со своей совой, Эмбер, на письменный стол. Ее просторная комната казалась роскошью после столького времени, проведенного в общей спальне с еще четырьмя девушками. Слизеринка улыбнулась при мысли о собственной ванной комнате и возможности растянуться на мягкой постели.

Дипси, домовая эльфиха, вошла в спальню несколько минут спустя с огромным чемоданом Рошелль. Опустив ношу у кровати, эльфиха подняла взгляд на стоящую у окна хозяйку:

— Мисс будет угодно, чтобы Дипси начала разбирать вещи?

— А? — девушка растерянно обернулась. — А, да, пожалуйста. Я приду помочь тебе через пару минут, мне нужно сначала поздороваться с семьей.

Эльфиха кивнула, тут же принявшись вытаскивать одежду и другие вещи из чемодана. Не отвлекая Дипси, Рошелль вышла из комнаты и направилась на первый этаж. Она скучала по особняку: безумно красивому месту, наполненному спокойствием и тишиной, — все именно так, как нравилось Старосте Слизерина. Поискав в гостиной и столовой, девушка наконец нашла мать в саду в компании пожилой незнакомки.

— Мама! — поздоровалась Рошелль, и Кассандра Виттори обернулась, чтобы ответить дочери улыбкой.

Женщина грациозно сидела в кресле на веранде; сложно было представить миссис Виттори хоть в малейшем неуклюжем движении. Мать Рошелль всегда окружал некий ореол царственности.

— Солнышко, вот ты где! — она тепло улыбнулась, указывая на соседнее кресло. — Я уже начинала гадать, не забыла ли Дипси забрать тебя с вокзала. Надеюсь, не возникло никаких проблем?

Девушка покачала головой:

— Ни единой.

— Что же, прекрасно. Я бы хотела представить тебя мисс Фарроу — она в ответе за приготовления к свадьбе твоего брата. Мисс Фарроу, моя дочь — Рошелль.

Мисс Фарроу, пышная женщина с тонкими, едва видимыми бровями, ответила широкой улыбкой, обнажающей десны:

— Очень приятно познакомиться, дорогая. У вас замечательная дочь, миссис Виттори. Очень похожа на вас. Без сомнений, через пару лет поклонники будут стоять очередями.

Рошелль заставила себя выдавить улыбку в ответ, подавив желание закатить глава. Они с матерью совсем не были похожи: большинство черт девушки — ее темные волосы и светлая кожа — достались ей со стороны отца. Типичные голубые малфоевские глаза были единственным, что было общим в их с матерью внешности. Кассандра, однако, казалась очень рада комплименту:

— Спасибо. Если все пойдет хорошо, вы, возможно, очень скоро будете организовывать ее свадьбу.

Мисс Фарроу снова улыбнулась:

— Я сочла бы это за честь.

Миссис Виттори обернулась, чтобы посмотреть на дочь:

— Мы с мисс Фарроу обсуждали платья. Завтра должна состояться примерка, в десять утра. Прибудут Кармелла с сестрами, и вы вместе примерите наряды. Они все очень милые, думаю, ты будешь довольна.

— Уверена, что так и будет, — кивнула Рошелль. — Где отец и Ройс?

— Твой отец отправился в Грецию этим утром, но он должен вернуться к вечеру. Твой брат встречает семью Розетти. Мать Кармеллы горит желанием принять участие в подготовке к празднику, так что они с дочерью будут завтра. Надеюсь, ты поможешь им почувствовать себя должно принятыми.

— Конечно. Извините меня? Я бы хотела помочь Дипси разобрать вещи.

Кассандра с улыбкой кивнула:

— Конечно, дорогая. Поднимись к себе и отдохни. Ужин не подадут до возвращения твоего отца.

Девушка поспешила покинуть сад и с тяжелым вздохом вернуться к себе в комнату. Ясно было, что на большое количество свободного времени этим летом рассчитывать не придется. У Кармеллы три сестры: все примерно ровесницы Рошелль и все с очень слабым английским. От слизеринки ожидалось соответствие роли хорошей хозяйки, обеспечивающей гостьям развлечения и занятость. Эта мысль ее совсем не грела.

— Все в порядке, Дипси? — поинтересовалась Рошелль, заходя в комнату.

Она заметила, что эльфиха разложила по местам почти всю одежду и аккуратно расставила учебники на столе. Девушка присела на кровать, заглядывая в почти пустой чемодан.

— Да, мисс, — ответила Дипси; она вытащила небольшой предмет и нахмурилась, рассматривая его. — Дипси этого раньше не видела. Мисс будет угодно, чтобы Дипси положила это к остальным украшениям?

Слизеринка подняла взгляд, чтобы увидеть маленькую прямоугольную коробочку в руках у эльфихи, и сердце ее екнуло. В голову ударил целый букет эмоций, в большинстве своем из сожаления и чувства вины. Она не помнила, как упаковывала ее с остальными вещами. Рошелль оторвала взгляд от коробочки:

— Нет. Положи это куда-то, где я его не увижу.

Дипси кивнула, несмотря на явное удивление на лице:

— Хорошо, мисс.

Рошелль опустилась, ложась на кровать и пытаясь успокоить чувства, взбаламученные видом шпильки. Она уже несколько месяцев не говорила с Сириусом, не наедине. Девушка не спала в ночь после того, как он поцеловал ее.

Слизеринка думала о произошедшем, казалось, вечность. В тот момент, когда он наклонился к ней, все казалось правильным. Она была не в состоянии устоять перед загадочностью его голубых глаз или той озорной усмешкой. Но стоило Блэку отстраниться, Рошелль накрыла внезапная волна опустошения, вины и стыда.

Неужели у нее правда совсем нет самоконтроля? Медленно подползающее отвращение было не к Сириусу: оно было к ней самой. Как так получилось, что симпатичный парень и несколько слов флирта заставили ее пойти на что-то настолько опасное? Рошелль стыдилась предательства своей семьи, потому что оказалась не в состоянии контролировать себя рядом с тем, кого она едва знала. «Я не слабенькая девчонка», — уговаривала себя в ту ночь слизеринка. — «Я не как Джемма или те другие девушки, готовые опуститься до любого уровня ради внимания парней. Я одна из Виттори».

Андромеда Блэк подошла к ней несколько дней спустя, чтобы спросить о том, что случилось. Поначалу Рошелль сомневалась, что ей ответить. Но вскоре девушка приняла обоснованное решение. Андромеда и Тэд влюблены друг в друга. У них есть планы: пожениться после Хогвартса, завести семью. Могла ли она представить нечто подобное с Сириусом Блэком? Могла ли представить себя влюбленной?

Нет. Ответ вырисовывался четко и ясно, глядя ей прямо в лицо. Рошелль не влюблена в Сириуса Блэка, и у нее нет ни малейшего понятия, что он чувствует по отношению к ней. Она его едва знает. Он, возможно, получал удовольствие от погони, от совершения чего-то, что, как они оба знали, было запрещено. Девушка не могла не признать, что ее тоже затронуло это чувство, когда они вдвоем сидели у озера в ту ночь, несмотря на то, что время, когда ученикам разрешалось находиться вне своих спален, уже давно прошло. Но на этом все заканчивалось. Между ними не было больше ничего; ничего, что бы продлилось. И именно поэтому Рошелль приняла решение.

Она полностью выбросила Сириуса Блэка из головы.

Он не слишком усложнял задачу. Их пути редко пересекались, не считая уроков. Слизеринке удавалось избегать его, она даже приложила усилия, чтобы удостовериться, что Слизнорт больше никогда не попросит их работать в паре. А потом пришли экзамены, и жизнь стала неожиданно занятой. Рошелль проводила дни между уроками, библиотекой и спальней. На все остальное времени оставалось крайне мало.

И все же, вот она: лежит дома на кровати четыре месяца спустя и думает о нем.

— Мисс? Ваш отец прибыл, он желает вас увидеть, — прощебетала Дипси, приоткрывая дверь и заглядывая в комнату.

Девушка резко села.

— Конечно, Дипси. Дай, пожалуйста, ему знать, что я иду.

Наконец спустившись на первый этаж, Рошелль увидела, что ее отец, мать и брат уже сидят за обеденным столом, готовые к ужину. Альфред Виттори, сидящий во главе стола, держал в руках листок пергамента. Он улыбнулся, подняв глаза на дочь:

— Вот ты где, что тебя так задержало? — вопрос прозвучал без враждебности в голосе; отец девушки указал на место рядом с собой. — Твоя мать как раз показывала мне твои результаты экзаменов за этот год. Всего лишь В по заклинаниям?

Слизеринка готова уже была начать защищаться, но вдруг заметила, что уголки рта мистера Виттори приподняты. Это была шутка. Рошелль облегченно улыбнулась:

— Это лучше, чем все, что Ройс когда-либо получал по этому предмету. Если я не ошибаюсь, он завалил заклинания на шестом курсе.

Альфред Виттори рассмеялся:

— Думаю, так и было. Что же, Ройс? Что скажешь в свое оправдание? Твоя сестра тут приводит очень веский аргумент.

Ройс наигранно закатил глаза:

— Моей сестре, может, пора перестать запоминать все мои оценки и использовать их против меня. У меня были другие отвлекающие факторы на шестом курсе: я был капитаном слизеринской команды по квиддичу. Рошелль не может даже удержаться на метле.

— Ты был капитаном, только потому что твоем единственным конкурентом был Даррел Хопкинс. Тот парень был настолько толстым, что его отцу пришлось купить ему специальную метлу, потому что нормальные не выдерживали его вес.

— И снова она права, — вставил их отец, но миссис Виттори с улыбкой перебила его.

— Не поощряй это, Альфред. Ты в школе точно не получал таких оценок, как Рошелль. Между прочим, если бы не я, ты бы завалил трансфигурацию, — поддразнила его Кассандра.

Отец Рошелль отвел жене любящей улыбкой:

— Да, так и было. Боюсь, Рошелль, твои мозги тебе достались полностью с материнской стороны.

Девушка не смогла сдержать смешка:

— Что же, в таком случае, думаю, мне стоит оставить Ройса в покое. Это ведь не его вина, что он унаследовал неправильные гены, правда?

Ройс запустил в сестру салфеткой.

Ужин получился очень приятным. Альфред Виттори рассказывал о том, как прошел его день в Греции за переговорами с тамошним Министром Магии. Брат Рошелль рассмешил их всех, пересказывая многочисленные ситуации, в которые он попал с семьей своей невесты, из-за того, что не понимал итальянского. Хуже всего дела обстояли с его будущей тещей. Ее английскому оставалось желать лучшего, и она часто в конце концов говорила противоположное тому, что имела в виду. К тому времени, как убрали остатки десерта, бока Рошелль болели от столького смеха.

— Ну что, думаю, нам лучше пойти спать пораньше сегодня, — объявила Кассандра. — Розетти будут здесь к девяти часам, и всем нам понадобится много сил.

— Согласен, — ответил Ройс. — Я уже падаю с ног. Спокойной ночи.

Он поднялся из-за стола вместе с матерью. Рошелль, было, собиралась последовать их примеру, но отец остановил ее.

— Рошелль. Можно тебя на пару слов?

Она снова села за стол:

— Конечно, отец.

Улыбка мужчины исчезла, и слизеринка почувствовала, как подползает беспокойство. Что он собирался сказать?

— Думаю, нам пришло время поговорить о том, что случилось в январе. Возможно, когда я получил то письмо от Люциуса, мне стоило выбрать другую тактику поведения.

Рошелль слегка заерзала на стуле:

— Вот как…

— Ты должна понимать, что я волновался за тебя. Я не мог вынести и мысли о том, что что-то может случиться с тобой из-за того мальчишки Блэка. Как его там зовут? Предателя крови?

— Сириус, — тихо пробормотала слизеринка.

— Да. Он опасен, мы все это знаем. Я волновался и не подумал о том, что в процессе могу задеть твои чувства. Я не сомневаюсь, что ты никак не связана с этим мальчишкой. Ты очень умная девочка. У меня должно было быть больше веры в тебя.

Девушка почувствовала, как подступает ком к горлу. Неужели ее отец извинялся? Все внутри залило мерзким чувством вины, пришедшем с осознанием того, что отец все-таки доверяет ей. Но что она сделала, чтобы заслужить это доверие? Ничего. Ничего кроме того, чтобы предать его, сделав именно то, что он запретил.

Она не заслужила этого доверия.

— Прости меня, — едва слышно ответила Рошелль, пытаясь спрятать слезы, вот-вот готовые покатиться по щекам.

Альфред Виттори улыбнулся дочери:

— За что ты извиняешься, дорогая? Ты не сделала ничего плохого. А сейчас, иди наверх и отдохни. Тебя завтра ждет долгий день. Не сомневаюсь, что Кармелла с сестрами сведут тебя с ума их ломанным английским и итальянским.

* * *

— Ай! Non mi colpire! — прошипела одна из итальянок, когда мисс Фарроу воткнула булавку в подол ее платья, оказавшегося слишком длинным; Адриана, младшая из сестер, выглядела на двенадцать в свои пятнадцать лет. — Рошелль! Скажи ей, что это болеть!

Слизеринка тяжело вздохнула. Несмотря на свой размер, Адриана знала, как получать желаемое. Подавив желание отвесить избалованной девчонке пощечину, Рошелль повернулась к мисс Фарроу:

— Мне кажется, ее колют булавки, мисс Фарроу. Может, у вас получится быть чуть мягче с ними?

Женщина выдавила улыбку. Видно было, что итальянки действуют и ей на нервы.

— Конечно, Рошелль. Адриана, не могла бы ты повернуться?

Рошелль отвернулась от сестер Кармеллы, стараясь не помять надетое платье. Она примерила уже многие этим утром, но девушки отвергли каждое из них. Первое не подходило к волосам Джорджианы, во втором не хватало кружев, третье казалось Адриане похожим на пасхальное яйцо. Слизеринка постаралась закрыть глаза и успокоиться. Это оказалось непросто. Две другие сестры седели всего в нескольких футах и болтали на быстром итальянском. Это начинало действовать на нервы.

Стук в окно заставил мисс Фарроу поднять взгляд от платья Адрианы, чтобы увидеть небольшую сову, клювом стучащую по стеклу.

— Рошелль, думаю, тебе письмо.

Девушка кивнула, осторожно проходя к окну, чтобы не наступить на юбку. Впустив птицу в комнату, она отвязала от ее лапки письмо и улыбнулась, узнав почерк Лили на конверте.

«Рошелль,

Как начались твои каникулы? Так здорово снова быть дома. Мама с папой остались довольны моими результатами экзаменов, как насчет твоих? Уверена, они решили, что ты отлично справилась.

Мама все не отстанет от меня по поводу твоего приглашения на каникулы. Я тоже не могу дождаться, это было бы так весело! Ты уже спросила родителей? Дай мне знать, когда спросишь, и мы тогда обговорим даты. Помню, ты говорила, что твой брат женится двадцатого июля. Может, ты сможешь приехать через несколько дней после этого, около двадцать пятого? Нам подойдет любой вариант, дай мне знать, что тебе удобнее.

Скорее ответь!

С любовью,

Лили»

Губы девушки тронула улыбка. Она чуть, было, не забыла, что Лили пригласила ее погостить на несколько дней. Сжав письмо в руке, она решила тут же спросить мать и дать подруге ответ. Едва не забыв о том, что на ней платье, Рошелль засеменила вверх по лестнице, чтобы найти Кассандру.

Слизеринка как раз дошла до лестничной площадки, когда ее остановил странный звук. Он был резким и быстрым, и девушка не смогла определить его источник, пока он не повторился. Это что, собачий лай? У них в доме собака? Повернув за угол, Рошелль, к своему ужасу, поняла, что оказалась права.

Прямо перед ней стояла огромная немецкая овчарка, скалящая внушительные белые клыки, виляя хвостом.

Девушка вскрикнула.

— Ради Мерлина, что здесь происходит? — раздался требовательный голос миссис Виттори, тут же выбежавшей из своей комнаты; женщина остановилась, увидев дочь, широко распахнутыми глазами уставившуюся на собаку в коридоре. Кассандра вздохнула: — Вижу, ты встретила Фею.

Рошелль была не в силах оторвать взгляд от овчарки:

— Фею? Это чудовище зовут Феей? Мама, она великанская, и… нет! Уберите ее от меня!

Собака сделала шаг навстречу слизеринке, и миссис Виттори заставила себя подавить стон:

— Так, кыш. Уходи, — прошипела она, топая ногой.

Овчарка тихо зарычала, прежде чем убежать вниз по лестнице. Рошелль облегченно вздохнула.

— Что она здесь делает?

— Боюсь, Фея принадлежит Адриане. Она отказалась приехать без нее. Я очень четко объяснила ей, что собака должна оставаться в саду, но я сомневаюсь, что она меня поняла, — вздохнула Кассандра, замечая выражение ужаса на лице дочери. — Это всего лишь на неделю, дорогая. Разве ты не сможешь приспособиться?

Девушка почувствовала, как закипают гнев и раздражение, но быстро взяла себя в руки. Она не станет опускаться до уровня сестер Кармеллы и закатывать истерику, как бы ей этого ни хотелось.

— Я справлюсь, пока она не заходит в мою комнату, — раздраженно пробормотала Рошелль. — В любом случае, мама, я хотела с тобой поговорить. Моя подруга пригласила меня погостить на несколько дней после свадьбы.

Брови Кассандры поднялись:

— Подруга? Что за девочка?

— Ее зовут Лили Эванс.

— Эванс? Никогда не слышала эту фамилию.

Девушка глубоко вдохнула:

— Неудивительно. Эм, — она запнулась, — ее отец маггл.

Миссис Виттори скривилась:

— Полукровка? Не думаю, что это хорошая идея. Твой отец не очень бы обрадовался, если бы я ему об этом рассказала.

Слизеринка прикусила губу. Она ненавидела врать матери, но ей так хотелось поехать к Лили. В конце концов, это не было таким уж и враньем…

— Мама, пожалуйста! Лили очень милая, и она одна из тех немногих в нашем классе, у кого оценки лучше моих. Она бы тебе очень понравилась.

Кассандра не прекращала хмуриться:

— И когда ты планируешь поехать?

— После двадцать пятого? Через несколько дней после свадьбы.

— Твой отец отправится в Румынию на неделю двадцать четвертого, — задумчиво отметила женщина. — Может, лучше будет, если тогда ты и поедешь. Я расскажу твоему отцу, но я не вижу причины упоминать, что девочка — полукровка. Он бы точно не одобрил того, что ты будешь жить под одной крышей с магглом.

Рошелль усмехнулась:

— Правда?

Мать ответила улыбкой, видя радость на ее лице:

— Да. Только на этот раз. И только потому, что я счастлива, что у тебя появились подруги. Ты раньше, казалось, не ладила с ровесницами.

— Спасибо, мама!

* * *

Дни до свадьбы брата были настоящим кошмаром для Рошелль. Ее мать была постоянно поглощена приготовлениями, и, как и ожидалось, девушке не оставалось другого выбора, кроме как развлекать сестер Кармеллы. От Ройса помощи можно было не ждать: он, казалось, решил, что роль жениха обеспечивала ему возможность делать, что хочется, и не включала в себя вообще никакой ответственности.

— Мне нужно scialle, — одним утром объявила Джорджиана, вместе с сестрами входя в комнату Рошелль. — Мой голубой платье не иметь такого же цвет.

Девушка в непонимании уставилась на итальянку:

— Что тебе нужно?

— Scialle, — без особой помощи повторила Адриана. — На английском, эм… шарф.

— Шарф. В смысле, ты имеешь в виду шаль или?..

— Si.

Слизеринка нахмурилась:

— Что же, извини, но мне нечего тебе одолжить. Это очень важно? У мамы, может, есть такая…

— Кармелла говорить, что ты отвести нас покупать. В… la città.

Рошелль понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, чего именно хочет Джорджиана.

— Вы хотите, чтобы я отвела вас за покупками в Косой Переулок? Чтобы купить шарф?

— Si.

* * *

И именно так несколько часов спустя девушка оказалась посреди Косого Переулка с тремя сестрами Кармеллы позади нее. Выяснилось, что шарфа им было недостаточно: итальянки останавливались у каждой витрины, любуясь всем, что попадало в их поле зрения. Рошелль чувствовала, как все больше и больше подступает усталость и болят ноги, но никак не показывала своего желания уйти.

— Questo è bella! — воскликнула Адриана, держа перед собой длинное бежевое платье.

Слизеринка понятия не имела, что означает эта фраза, но сестры Кармеллы использовали ее каждый раз при виде чего-то красивого. Она едва ли сдержала стон, когда Адриана прошла вглубь магазина, чтобы примерить его. Боль в ногах усиливалась, и Рошелль начинала терять терпение.

— Come funziona questo aspetto? — спросила Джорджиану Фиона, указывая на розовые балетки, которые она только что надела; ее сестра одобрительно промычала в ответ.

Ни одна из них даже не повернулась, чтобы взглянуть на Рошелль. Девушке казалось, что она вот-вот задохнется.

— Мне нужен свежий воздух, — объявила слизеринка, и обе сестры уставились на нее с пустым выражением. — Я иду на улицу. Приходите, когда закончите, — более медленно повторила Рошелль.

Итальянки кивнули, и она едва ли не бегом покинула магазин.

В нескольких футах оказалась небольшая деревянная скамейка, и девушка с облегчением села, массируя уставшие ноги. Либо ее физической подготовке стоило уделить больше внимания, либо у сестер Розетти выносливость выше, чем у нормальных людей. Рошелль знала идеальное заклинание, чтобы облегчить боль — если бы ей только можно было использовать палочку.

— Привет. Не ожидал тебя здесь увидеть, — девушка подняла взгляд, услышав знакомый голос, чтобы увидеть Римуса Люпина с вежливой улыбкой на лице.

В руках у него была стопка книг, и видно было, что Староста Гриффиндора только вышел из книжного магазина.

Рошелль тоже улыбнулась:

— Уже покупаешь книги? Мы же еще не получили список на следующий год.

Парень пожал плечами:

— А, это так, для моего собственного чтения. Джеймс, Сириус и Питер ускользнули в квиддичную лавку через дорогу, мне было скучно, так что… — он неловко запнулся. — Слышал, твой брат женится?

— Да, так и есть, — слизеринка приподняла бровь. — Как ты узнал?

— Две дамы за мной в книжной лавке только об этом и говорили, — с улыбкой объяснил Римус. — Ты здесь одна?

Рошелль закатила глаза, подвигаясь, чтобы он мог сесть рядом. Гриффиндорец, узнав жест, так и сделал.

— Хотела бы я, чтобы я была здесь одна. Я сопровождаю избалованных сестриц невесты в Косом Переулке. Они вот в этому бутике, и прошло уже почти два часа. Мне просто нужен был свежий воздух.

Парень понимающе кивнул:

— Ну, если они тебе так докучают, мне ненавистно напоминать тебе, что они скоро будут частью твоей семьи.

От этих слов ее передернуло.

— Я знаю. У меня уже кошмары по ночам от этого, — Рошелль пробежалась взглядом по книгам в руках у собеседника. — А, «Непроизносимые»! Я читала ее, это, кажется, про человека, который оказывается затянут в какой-то заговор в Министерстве, и его шантажом заставляют принять участие?

Римус пожал плечами:

— Наверное, да, я ее еще не читал. Это один из тех немногих романов, написанных волшебниками, которые мне удалось найти. Их не так много.

— Согласна! — девушка уже, было, собиралась начать жаловаться на жуткий дефицит магических романов на книжных полках, когда взгляд ее упал на три знакомые фигуры, покидающие магазин на противоположной стороне улицы; ее голос оборвался на полу фразе, и Люпин обернулся, чтобы увидеть, что его три друга идут ему навстречу.

— Эй, Лунатик! — выкрикнул Джеймс, подходя ближе. — Ты готов идти?

Гриффиндорец кивнул, быстро поднимаясь. Парни подошли к ним, и Питер был первым, кто заметил ее, что затем сделали и Сириус с Джеймсом. Все трое, казалось, были поражены. Поттер первым опомнился и улыбнулся:

— Прости, Виттори, не заметил тебя. Каникулы нормально проходят?

Рошелль кивнула, возвращая ему улыбку. Несмотря на то, что она знала очень мало о Джеймсе Поттере, видно было, что он старался быть вежливее с ней с тех пор, как он начал встречаться с Лили. Может, он думал, что это сделает его девушку счастливее. В любом случае, ни он, ни Питер не одарили ее мрачным взглядом, который гриффиндоцы обычно бросали в сторону слизеринцев.

— Да, все хорошо, — вежливо ответила девушка; она рискнула взглянуть на Сириуса, чтобы увидеть, как он с интересом изучает булыжник на тротуаре, так что тут же отвела взгляд. — Как проходят твои?

Джеймс уже, было, открыл рот, чтобы ответить, но его перебила Адриана, только что вышедшая из магазина:

— Рошелль! Сюда! Siamo in partenza! — выкрикнула младшая из сестер.

Слизеринка с извинением во взгляде повернулась к парням:

— Простите, мне пора идти. Дьяволица ждет.

Питер с Джеймсом, казалось, нашли ситуацию забавной, но глаза Сириуса сузились при взгляде на итальянку. Что-то, казалось, его беспокоило. Он поднял взгляд потемневших серых глаз на Рошелль:

— Почему ты позволяешь ей так собой командовать? — спросил гриффиндорец.

Его голос прозвучал тихо, практически едва слышно. Рошелль изумил даже сам факт того, что он заговорил с ней. Ей понадобилось мгновение, чтобы восстановить способность отвечать:

— Эм, она сестра невесты. Я не совсем могу ей грубить, — девушка прикусила губу, быстро поднимаясь. — Ну, тогда, эм, увидимся в школе.

— Пока, — ответил Римус, и Рошелль быстрым шагом направилась к Адриане, пытаясь выбросить из головы тот взгляд серых глаз.

Он будет мучить ее теперь всю ночь, она знала это.

Рошелль вздрогнула, когда мисс Фарроу сильно дернула ее волосы в попытке уложить их в замысловатую прическу. Поначалу девушка возражала, настаивая на том, чтобы оставить свою обычную косу. Выражение ужаса на лице мисс Фарроу после этого заявление было чуть ли не обидным. Ее прическа ведь обычно не настолько плохо выглядит, правда?

Адриана сидела в углу комнаты, играя с Феей. Собака, фактически, топталась по всему ее платью, и мисс Фарроу прикрикнула на девушку несколько раз, перед тем, как сдаться. Разлучить младшую из сестер Розетти с ее чудовищным питомцем не представлялось возможным. Рошелль не могла перестать удивляться, почему настолько миниатюрная девушка не завела карманную собачку вместо огромной немецкой овчарки.

— Amo questo! — ахнула Джорджиана, роясь в шкатулке с украшениями слизеринки.

Несмотря на то, что многие черты характера сестер Кармеллы раздражали Рошелль, ничто не могло сравниться с их полнейшем отсутствием уважения к личному пространству. Им, похоже, казалось, что они могут брать ее вещи так же, как вещи друг друга. Джорджиана вытащила сиреневый браслет, который Ройс когда-то подарил Рошелль. Когда итальянка начала застегивать украшение на собственном запястье, слизеринка едва подавила желание закричать.

— О! Guardate questo! E 'magnifico! — тут же подхватила Фиона.

Девушка попыталась повернуть голову, чтобы увидеть, что вызвало у них такой интерес, но мисс Фарроу не позволила ей двинуться. Тяжело вздохнув, Рошелль молча слушала восторженный шепот сестер, пока женщина не закончила с ее прической.

"О нет. Не может быть."

Фиона нашла серебристо-зеленую шпильку на дне шкатулки. Завороженные, они с Джорджианой рассматривали ее, пока Фиона не начала пытаться заколоть ею волосы.

Волна гнева накрыла Рошелль. Она не понимала, почему, но одна лишь мысль об этом безумно красивом украшении в прическе итальянки казалась ей неприемлемой. Слизеринка попыталась успокоиться. Не вышло.

— Прекратите!

Фиона чуть, было, не выпустила шпильку из рук от неожиданности, прежде чем все три девушки повернулись к Рошелль, чтобы увидеть ярость у нее на лице. Пусть многое в сестрах раздражало ее, итальянки еще ни разу не видели Старосту Слизерина по-настоящему разозлившейся.

— Сейчас же положите это на место! Хватит рыться в моих вещах, — прошипела девушка. Не похоже было, что они поняли сказанное, но выражения ее лица хватало. Она злилась. С некой обидой на лицах, сестры Кармеллы сложили украшения обратно и закрыли шкатулку. Рошелль глубоко вдохнула. — Спасибо.

Стоило ей обернуться, чтобы посмотреть на себя в зеркало, дверь в комнату отворилась, и Дипси, с волнением на лице, заглянула внутрь:

— Мисс? Вас всех хотят видеть внизу, мисс. Время пришло.

Девушка кивнула:

— Спасибо, Дипси. Мы будем через минуту.

* * *

Рошелль должна была признать, что сама церемония прошла не так плохо. Было несколько суматошных моментов, особенно, когда Адриана оказалась в заблуждении, что Фее будет разрешено пройти к алтарю рядом с ней. У Кассандры Виттори на этом едва ли не случился припадок, и итальянку не смогли успокоить до того самого момента, пока не приехала сама Кармелла. Рошелль начинала проникаться глубоким уважением к будущей невестке.

К счастью, непосредственно церемония прошла по плану. Слизеринка приложила все возможные усилия, чтобы не смотреть в пол на пути к алтарю, а наблюдать за тем, как миссис Розетти выплакивала глаза в конце церемонии, было почти забавно. Ее мужу совсем не просто было ее успокоить. Кассандре Виттори же, напротив, удалось сохранить достоинство, проронив лишь несколько тихих и никем не замеченных слез.

* * *

— Прекрасно выглядишь, — Нарцисса сделала комплимент Рошелль.

На кузине Сириуса было безупречно идущее ей лавандовое платье, и девушка придерживалась за руку Люциуса. Староста Слизерина не могла не признать, что они довольно впечатляюще смотрелись вместе. Она улыбнулась.

— Спасибо. Ты тоже прекрасно выглядишь, Нарцисса, и то же касается Люциуса, — ответила девушка.

Честно говоря, среди гостей трудно было найти того, кто бы не выглядел хорошо. Свадьба Ройса Виттори была событием года, и все уделяли максимум внимания своей внешности.

Двоюродный брат вернул ее улыбку:

— Я горжусь тобой. Я был почти полностью уверен, что ты споткнешься на пути к алтарю. Но тебе удалось выглядеть почти грациозно, как бы невозможно это ни звучало.

Рошелль закатила глаза:

— Огромное спасибо. Я еле удержалась от того, чтобы не споткнуться специально: просто чтобы толкнуть Адриану. Тогда бы она поняла, через что я прошла из-за той жуткой собаки за последние несколько дней.

— Думаю, ты счастлива. Розетти возвращаются в Италию, как я предполагаю? — поинтересовался Люциус.

Слизеринка издала смешок:

— Можно подумать, мама бы пригласила их остаться подольше! Я рада от них избавиться, честно говоря. Нужно будет, чтобы Дипси продезинфицировала мою комнату, когда они уедут. Я все еще чувствую запах Феи, куда бы я ни пошла.

Люциус, казалось, нашел ее возмущения забавными:

— Что же, тогда мы оставим тебя наедине с твоими планами. Я надеялся потанцевать, Нарцисса, если ты не против?

— Конечно, — ответила девушка, и они прошли в центр сада, где танцевали остальные пары.

Рошелль заметила среди них брата с Кармеллой. Оба с улыбкой на лице, они обвили друг друга руками. «Что же, раз они счастливы, оно того стоит», решила про себя слизеринка. Она повернулась, чтобы взять бокал с одного из парящих в воздухе подносов, и тут же заметила миссис Лестрейндж, пробирающуюся в ее направлении сквозь толпу с младшим сыном.

— Рошелль, дорогая, ты прекрасно сегодня выглядишь, — прощебетала женщина, подходя к ней. — Ты была самой красивой девушкой на пути к алтарю. Кроме, конечно, невесты. Не правда ли, Рабастан?

Слизеринец, стоящий за матерью, облаченный в строгий парадный костюм, вежливо кивнул:

— Конечно.

Рошелль улыбнулась:

— Спасибо, миссис Лестрейндж. Вы очень добры, но, мне кажется, сестры Кармеллы тоже выглядели весьма впечатляюще. Кажется, у них сегодня нет дефицита партнеров для танца.

Женщина нахмурилась, замечая, что все три сестры Розетти действительно танцевали с молодыми людьми. Она махнула рукой:

— Ах, глупости! Все говорили о твоей ослепительной красоте. Что же касается партнеров для танца, уверена, Рабастан будет счастлив составить тебе компанию. Правда ведь, Рабастан?

Юноша кивнул, с улыбкой выставляя руку перед Рошелль.

— Я как раз собирался об этом же спросить Рошелль. Ты позволишь?

Девушка не видела способа отказаться, не обижая миссис Лестрейндж. Чувствуя себя пойманной в ловушку, она вежливо кивнула и взяла Рабастана за руку. Он повел ее через толпу из танцующих пар, аккуратно беря ее за талию. Они едва касались друг друга и были на приемлемом расстоянии. Рошелль с облегчением отметила, что, по крайней мере, его джентльменства хватило, чтобы не облапать ее. Через это она уже однажды прошла со старшим из братьев Мальсиберов.

— Моя мать была права, ты правда замечательно выглядишь, — сделал вежливый комплимент Рабастан. — Это платье идеально подходит к твоим глазам.

Слизеринка не смогла удержаться, чтобы легко не покраснеть в ответ. Она специально подбирала летящее серо-голубое платье к глазам, но Лестрейндж оказался первым, кто обратил на это внимание. Девушка, однако, быстро взяла себя в руки.

— Эм, спасибо. Ты тоже прекрасно выглядишь, хотя, кажется, тебе немного неудобно в этом наряде.

Его губы тронула улыбка:

— Неужели это настолько очевидно? Моя мать насильно меня в них запихнула. Она считает, комфорт не имеет ничего общего с хорошей одеждой. Ты, кажется, однако, достигла и того, и другого.

— Я счастлива, если создается такое впечатление, но это неправда. Эта ткань настолько колючая, что я почти полностью уверена, что проснусь завтра с сыпью по всему телу.

Рабастан рассмеялся:

— Мне жаль это слышать.

Последовала пауза, и Рошелль мысленно начала искать безопасную тему для разговора.

— А твой старший брат здесь? Я его еще не видела.

— Он где-то с Беллатрисой Блэк.

— А, понятно.

— Ты ее не очень любишь, не правда ли?

Девушка приподняла бровь:

— Баллатрису? Нет. Она действует мне на нервы, но не говори ей, что я это сказала.

Рабастан улыбнулся, проворачивая Рошелль вокруг себя.

— Твой секрет со мной в безопасности. И мне жаль, если тебе показалось, что моя мать силой заставила тебя танцевать со мной. Уверен, ты бы отказалась, если бы не боялась обидеть ее.

Слизеринка почувствовала легкий прилив стыда. Неужели все было настолько очевидно? Она постаралась сменить тему:

— Разве твоя девушка не пришла этим вечером? Эм, Фрея, да?

Выражение лица юноши слегка посуровело:

— Боюсь, что нет. Мы с Фрейей больше не вместе.

— Вот как. Мне жаль. Могу ли я спросить, что случилось? Тебе не обязательно рассказывать мне, я просто…

— Все в порядке. Ничего бы не сработало. Я не рассказывал о ней родителям, и я не уверен, что мог бы. Ее кровь недостаточно чиста для них.

— Но ведь она все еще чистокровка, — Рошелль не смогла скрыть легкого удивления. —

Уверена, если бы ты все объяснил своей семье, они бы поняли. Ты не знаешь, как они могут отреагировать.

Рабастан покачал головой, как раз когда закончилась песня:

— Нет, не только в этом дело. Она все равно мне не подходила.

— Вот как, — слизеринка не спеша отступила от него на шаг. — Что же, было приятно танцевать с тобой, Рабастан. Надеюсь, ты простишь меня: мне нужно найти мою мать.

Юноша кивнул:

— Конечно. Было очень приятно.

* * *

Рошелль пришлось быть затянутой в вежливые разговоры со многими людьми. Один из родственников Кармеллы пригласил ее на танец, но протанцевав целую песню с парнем, не знающим ни слова по-английски, она поняла, что лучше отказывать итальянцам. Все равно не многие после этого подходили к ней.

Когда у девушки образовалась минутка в одиночестве, она наконец отошла в сторону от толпы и взяла напиток. Ноги Рошелль болели от многочисленных танцев, и слизеринка неслабо устала от комментариев пожилых женщин на тему того, что ее свадьба будет следующей. В конце концов, ей всего лишь шестнадцать, и до того, как это случится, еще целых четыре или пять лет!

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — прозвучал вежливый голос, и Рошелль обернулась, чтобы увидеть стоящего рядом Регулуса Блэка.

В очередной раз ее поразило их с Сириусом сходство. Оторвав взгляд от серых глаз юноши, она с улыбкой протянула ему бокал с подноса:

— Конечно, не возражаю. Только если нам не надо танцевать. Мои ноги отпадут, если я вернусь на площадку.

Регулус с благодарностью принял бокал:

— Все нормально, я не самый лучший танцор. Я тебя практически не видел весь день: ты, должно быть, была очень занята.

Девушка рассмеялась:

— Занята? Думаю, это будет правильнее назвать попытками избежать встречи с твоей матерью. Я испортила праздник в честь помолвки брата, не думаю, что мне было бы прощение, устрой я скандал в том числе и на свадьбе.

— Не волнуйся. Моя мать в более благодушном настроении этим вечером. Не думаю, что она принесет проблемы, — заверил ее младший Блэк. — Свадьба, кажется, идет весьма успешно. Всем очень весело.

— Я рада это слышать.

— Вот только ты не кажешься особо довольной. Предполагаю, ты бы лучше провела время, будь здесь мой брат?

Рошелль чуть, было, не поперхнулась напитком. Ее щеки тут же порозовели, и девушка поспешила замотать головой:

— Что? Нет! Регулус, поверь мне, ничего не нет между… В смысле, я хочу сказать, что…

Юноша приподнял бровь:

— Твоя реакция очень хорошо объясняет, что именно ты хочешь сказать. Но не волнуйся. Я не такой, как Сириус: мне не доставляет удовольствия стыд других людей. Я не буду об этом говорить, если тебе от этого неловко.

Девушка отвернулась, все еще краснея. И именно в этот момент она увидела свою мать, направляющуюся к ним.

— А, Рошелль, вот ты где! — воскликнула Кассандра; тут она заметила Регулуса и вежливо ему улыбнулась: — Регулус. Приятно видеть тебя, у твоей семьи все хорошо?

Блэк вернул улыбку женщины:

— Очень хорошо, спасибо, миссис Виттори.

— Я рада это слышать.

— Что же, я как раз собирался уходить. Поздравляю вас со свадьбой сына, миссис Виттори, — вежливо ответил Регулус.

Когда Кассандра поблагодарила его, юноша ушел. Миссис Виттори повернулась к дочери:

— Ну вот, это ты здесь пряталась все это время? — спросила она Рошелль, когда Блэк скрылся из виду. Небо начинало темнеть, и многие гости собирались уходить. Примерно через час большинство бы уже покинули праздник. — Все делали тебе комплименты. Я видела, ты танцевала с Рабастаном Лестрейнджем.

— Его мать меня заставила, — пробормотала девушка, но постаралась не звучать неблагодарно. — Он очень любезен.

— Он кажется замечательным юношей. А теперь, пойдем, ты не можешь здесь сидеть в одиночку! Нам нужно попрощаться с гостями!

И снова Рошелль утащили к формальностям. Проводить гостей и спрашивать, хорошо ли они провели время, оказалось не так сложно. Свадьба удалась на славу, и все выглядели очень довольными. Когда последний гость покинул дом, девушка закрыла ворота и с облегчением посмотрела на мать:

— Я так вымоталась!

Кассандра рассмеялась:

— Еще бы, ты так много сегодня сделала. Я хочу, чтобы ты отправилась прямо в кровать. Я попрошу Дипси принести тебе что-нибудь поесть, и потом ты хорошенько отдохнешь ночью, договорились?

Рошелль хватило только на то, чтобы сонно кивнуть.

* * *

Той ночью что-то выдернуло девушку из глубокого сна. Она издала тихий стон, поворачиваясь в кровати и чувствуя боль в ногах. Рошелль села, глядя как лунный свет слегка освещает кровать в темноте. Ночь была спокойной и тихой. Каким облегчением казался тот факт, что Розетти уехали! Теперь, без постоянной навязчивой болтовни сестер Кармеллы, дом снова казался девушке домом.

Рошелль не спеша выскользнула из кровати и надела тапки. Ноги болели неимоверно. Она чувствовала, как пульсировали ступни, когда стала на пол. Хромая, девушка собрала падающие на лицо волосы и накинула халат поверх ночной рубашки. Ей нужен был стакан воды: горло безумно сушило. Слизеринка хотела, было, позвать Дипси, но быстро передумала. Бедная эльфиха, должно быть, спала. Она точно работала усерднее, чем кто-либо, на этой свадьбе. Дипси заслуживала отдых.

Слизеринка стала медленно спускаться по лестнице, выйдя из комнаты. Было темно, но она видела неяркий свет с первого этажа. Неужели ее отец все еще не спал? Он часто оставался ночью допоздна, работая в кабинете.

— Ай, — пробормотала девушка, чуть не поскользнувшись на лестнице.

Она вовремя схватилась за перила и снова приобрела равновесие, как раз когда спустилась на первый этаж. Свет исходил вовсе не из кабинета мистера Виттори, а из столовой. Девушка нахмурилась. Получается, это Дипси все еще не спала в это время? Рошелль медленно прошла к просторной столовой. Через приоткрытую дверь слышались приглушенные голоса.

-… в среду вечером, мой лорд. Мы уверены, что к тому времени он будет у нас под контролем, — произнес один из них.

Слизеринка молча пыталась понять, где она слышала его раньше. Она была уверена, что он принадлежал одному из друзей ее отца.

— Я могу доверять тебе в этот раз, Хендерсон? Ты уже делал подобные обещания раньше, но подвел меня, — прошипел другой голос: змеиный, почти нечеловеческий. Что-то в нем было настолько темным, настолько злобным, что у Рошелль по коже пробежали мурашки. Это была вовсе не обычная беседа. В столовой что-то происходило. — В любом случае, я не стану рисковать. Если он откажется содействовать, убейте его семью. Может, это преподаст урок остальным.

На секунду девушка замерла, прежде чем проскользнуть к двери, чтобы заглянуть в щель, не будучи замеченной. За обеденным столом семьи Виттори сидела группа из десяти или пятнадцати мужчин. Некоторые лица были знакомы слизеринке: дядя Абрахас, мистер Лестрейндж, мистер Хендерсон из Министерства… Там же был и ее отец, а рядом с ним — Люциус Малфой. Во главе стола сидел еще один человек. Она не видела его лица, так как кресло было повернуто спинкой ко входу. И тем не менее, Рошелль знала, что именно это — обладатель холодного змеиного голоса.

— Мой Лорд, — подал голос Абрахас Малфой, выпрямившись при обращении к человеку во главе стола. — Задание, что вы дали Люциусу…

Последовала пауза.

— Да. Люциус, говори. Тебе удалось найти еще желающих сражаться на нашей стороне? Что думают твои одноклассники?

Люциус выпрямил спину с явным страхом в глазах. По виду юноши казалось, что он вот-вот потеряет сознание.

— Мой лорд, двое поклялись присягнуть в верности вам. Я уверяю вас, они очень талантливы, я вижу много…

— Их имена, Люциус.

— Северус Снейп и Регулус Блэк.

— И они достойны? Лорд Волдеморт не желает тратить время на бездарных идиотов.

Рошелль парализовало. Горло, казалось, сдавили, так что стало невозможно дышать. Ее руки сомкнулись на шее в попытке остановить реакцию тела на тот ужас, что полностью заполнил разум.

«У меня в столовой Лорд Волдеморт».

Она сползла по стене, едва ли не теряя сознание от страха и паники. Молча глотая воздух, девушка позволила реальности осесть в сознании. Все. Ее отец, дядя Абрахас, Люциус… Все они — Пожиратели Смерти. Верные слуги самого опасного из живущих людей.

Ужас пронизывал тело Рошелль до кончиков пальцев. Руки бесконтрольно дрожали, и девушка поняла, что не может сделать ничего, кроме как наблюдать, как собственные ладони трясутся у нее перед глазами. А голоса в комнате продолжали разговор, не зная об ее присутствии.

— И ты, Альфред? Как дела в Министерстве? — спросил Лорд Волдеморт.

Рошелль услышала голос отца:

— Лонгуил все еще под Империусом, мой лорд, он делает то, что мы ему говорим. Однако возникли некоторые сложности. У него не так много влияния в министерстве, как мы предполагали. Я считаю, лучше будет избавиться от него и нацелиться на Джордона.

Волшебник во главе стола задумчиво хмыкнул.

— Нет, не избавляйтесь от него. Он нужен нам живым еще некоторое время. И посмотрите, что вы можете сделать насчет Джордона. Он слабый, уверен, его можно уговорить сотрудничать через золото.

— Разумеется, мой лорд.

Рошелль больше не могла это слушать. Неужели это ее отец сидит за столом и говорит о том, чтобы «избавиться» от другого человека? Мысль вызвала волну головокружения, и, спотыкаясь, девушка поднялась, в процессе задев дверь. Последовал приглушенный звук удара, но слизеринке уже было все равно, услышат ли ее. Она бежала вверх по лестнице в свою комнату. В голове пульсировала боль, и девушка чувствовала, что может вот-вот потерять сознание, но она не остановилась, пока не заперла за собой дверь своей комнаты.

* * *

— Что это за звук? — спросил Абрахас Малфой, выпрямившись на стуле. — Я думаю, там за дверью кто-то слушает, мой лорд. Вы позволите мне пойти проверить?

Предводитель Пожирателей Смерти издал смешок:

— Сядь, Абрахас. Это всего лишь твоя племянница. Боюсь, она услышала наш разговор и была весьма потрясена. Предполагаю, Альфред, твоей дочери ничего не известно об этом собрании?

Альфред Виттори уставился на Темного Лорда, прежде чем покачать головой:

— Н-нет, мой лорд.

— Она, кажется, была неслабо напугана. Скажи мне, Альфред, почему ее имя не было упомянуто, когда мы обсуждали новобранцев? Твой сын весьма хорошо служит мне, так почему же не твоя дочь?

Отец Рошелль, казалось, не мог подобрать слов. Но он быстро взял себя в руки:

— Мой лорд, моя дочь слаба. Она проводит время с книгами, и ее колдовские способности не выше среднего, она бы не была полезна вам.

Лорд Волдеморт не выглядел до конца убежденным:

— Ну, раз ты так говоришь. Надеюсь, вы удачно выдадите ее замуж. Она должна стать хорошей женой одному из моих Пожирателей.

Мистер Виттори кивнул:

— Конечно, мой лорд.

— Хм. Ладно. Расскажите мне еще об атаке на Уайтхолл, которую вы спланировали…

Рошелль провела остаток ночи на полу своей комнаты. Стоило двери закрыться, ноги девушки совсем отказались держать ее, и слизеринка рухнула на ковер. Время, что она не могла пошевелиться, казалось часами. Наконец, когда лучи солнца стали проскальзывать в комнату через окно, девушка открыла глаза с мыслью, что она не может бездействовать.

Она поднялась и, шатаясь, прошла к письменному столу, откуда достала перо и кусок пергамента. Рошелль попыталась начать писать, несмотря на дрожь в руках. Перо постоянно оставляло кляксы, но ей удалось закончить письмо, после чего девушка затрясла клетку Эмбер, чтобы разбудить сову. Привязав свиток к лапе сонной птицы, слизеринка осторожно погладила ее по крылу:

— Доставь его как можно скорее, Эмбер. И дождись ответа, — прошептала Рошелль.

Затем она подошла к кровати, из-под которой вытащила старую дорожную сумку, чтобы расстегнуть ее и быстро бросить туда одежду и другие вещи. Сложив все необходимое, девушка застегнула молнию и села, в нетерпении ожидая возвращения Эмбер.

Было около девяти утра, когда раздался стук в дверь. Староста Слизерина проигнорировала его, но стук повторился. Голос ее отца прозвучал приглушенно из-за разделявшей их двери:

— Рошелль? Ты уже не спишь? Почему дверь заперта?

Рошелль замерла. Она не могла увидеть его, не сейчас. Но если она не откроет дверь, она знала, что он быстро найдет способ, как самому это сделать. Глубоко вдохнув, слизеринка медленно подошла к двери и отодвинула защелку. Мистер Виттори вошел в комнату с напряженной серьезностью на лице:

— Ты не спишь. Хорошо. Нам нужно поговорить.

Девушка молча села на кровать. Она не могла выдавить из себя и слова. И даже если бы смогла, Рошелль понятия не имела, что бы она сказала. Ее отец стоял со строгим выражением лица, когда взгляд его упал на дорожную сумку у дочери на кровати:

— Ты куда-то собралась?

— В гости к подруге, — ответила девушка. — Она пригласила меня на несколько дней.

— Твоя мать сказала, что это будет двадцать пятого.

— Я решила перенести все на пораньше.

Несколько секунд Альфред мерил комнату шагами все с той же неприступностью в глазах. Затем он поднял взгляд на дочь:

— Рошелль, я хочу, чтобы мы были откровенны друг с другом. Я знаю, что-то, что ты увидела прошлой ночью, могло удивить тебя…

Рошелль издала сухой смешок:

— Удивить? Отец, удивляют дорогие подарки на день рождения. То, что я почувствовала прошлой ночью, было далеко от удивления.

Отец впился в нее взглядом:

— Так ты уже узнала.

— Я видела Черную Метку Люциуса. Я думала, что он — запутавшийся мальчишка. Я понятия не имела, что на самом деле это — семейное дело, — девушка выплюнула последние слова.

— Ты не будешь говорить со мной таким тоном. Я твой отец, ты не судишь мои действия, — отрезал мистер Виттори, прежде чем глубоко вдохнуть и заставить себя успокоиться. — Я понимаю, что ты напугана. Но ты должна знать, что я всегда защищу тебя. Тебе не о чем волноваться.

Слизеринка одарила отца ледяным взглядом:

— Понятно. А кто будет защищать детей-магглов, чьих отцов ты убил? Кто будет защищать семью Даниэля Лонгуила, когда ты избавишься от них?

— Ты не будешь со мной так разговаривать! — он, определенно, теперь злился, но девушка осознала, что ей все равно.

Его гнев не мог даже сравниться с ее болью.

— Как же я должна разговаривать с тобой, отец? Так, как ты говоришь с Волдемортом? — поинтересовалась Рошелль.

— Мы не используем это имя в этом доме! — прошипел Альфред, глаза которого в страхе распахнулись. Он уставился на дочь, спокойно сидящую на кровати. — Именно поэтому я ничего тебе не говорил. Ты слишком невинна, слишком юна, чтобы понять…

— Слишком юна? Вы не считали Люциуса слишком юным, чтобы присоединиться к вам! Как вы могли так с ним поступить? Ты знаешь, насколько он напуган? Он убеждает себя в том, что приносит какую-то там честь своей семье…

Альфред нахмурился:

— То, что сделал Люциус, было решением его отца, а не моим. Я не в ответе за твоего двоюродного брата, но я в ответе за тебя. И сейчас ты быстро разберешь эту сумку и спустишься на завтрак со мной и твоей матерью.

Девушка покачала головой.

— Нет. Я еду к Лили. У меня все готово, осталось только дождаться ответного письма. Я должна вернуться двадцать шестого, но не советую томиться в ожидании.

Бросив взгляд за окно, она с облегчением заметила летящую к дому Эмбер. Рошелль поднялась, чтобы впустить птицу, но отец остановил ее.

— Ты никуда не едешь, — фраза прозвучала как приказ; стоило слизеринке двинуться, мистер Виттори схватил ее за руку и резко потянул назад. — Я сказал, сядь на место!

Она спокойно опустила взгляд на сомкнувшиеся на ее руке пальцы отца. Рукав приподнялся на его запястье, и девушка четко видела нижнюю часть черепа и змею, выползающую из него. Рошелль заглянула в глаза мужчины со льдом в ее собственных:

— Ты собираешься ударить меня, отец? Давай. Все, что это сделает, так это докажет, что ты действительно являешься тем чудовищем, что я увидела этой ночью.

Альфред выглядел так, будто она отвесила ему пощечину. Тут же выпустив руку дочери, он в отвращении отступил назад, будто бы не в силах поверить в то, что только что сделал. Последовала пауза, пока он смотрел на нее. Слизеринка не знала, что именно она видела в этом взгляде. Гнев, обида — но было и чувство боли. Оторвав взгляд от лица отца, девушка развернулась и открыла окно, чтобы отвязать письмо от лапы Эмбер.

Дверь с грохотом захлопнулась у нее за спиной. Обернувшись, Рошелль увидела, что мистер Виттори покинул комнату. Кусая губы в попытке не дать волю слезам, она быстро развернула письмо и прочла несколько слов на пергаменте.

— Дипси? — позвала девушка.

Через несколько секунд эльфиха появилась посреди комнаты:

— Да, мисс?

— Мне нужно, чтобы ты отвела меня по этому адресу.

* * *

Рошелль все-таки не могла скрыть чувства приятного волнения. Когда они с Дипси оказались возле сада Эвансов в Коукворте, слизеринка внезапно осознала, что еще ни разу не встречала ни одного маггла. Конечно, у нее были теоретические знания с уроков по маггловедению, но реальная встреча — это совсем другое дело.

— Вот этот дом, мисс, — сказала эльфиха. Девушка кивнула, разглядывая здание. Дом был красиво выложен кирпичом: ничего грандиозного, но жилье казалось уютным. Ухоженный сад с несколькими небольшими клумбами. Рошелль улыбнулась: все выглядело очень по-домашнему. — Что-то еще потребуется, мисс?

Слизеринка повернулась к Дипси, когда вдруг вспоминала, что они в маггловском районе, и она точно не может разгуливать с домовым эльфом средь бела дня. Девушка кивнула, быстро забирая у эльфихи свою сумку:

— Да, Дипси, тебе лучше идти. Не очень хорошо получится, если тебя здесь увидят.

Несмотря на некоторое непонимание на лице, Дипси, ответив кивком, тут же исчезла. Взяв сумку, Рошелль быстро прошла к крыльцу, стараясь не помять траву или не наступить на какой-нибудь цветок по пути. Вскоре после того, как она позвонила в дверь, послышались быстрые шаги.

— Рошелль! — радостно выкрикнула Лили. На девушке была обычная маггловская одежда, а ее рыжие волосы свободно спадали на плечи. — Наконец-то ты здесь! Я так радовалась, когда пришло твое письмо. То есть, вообще-то я спала, но твоя сова меня разбудила. Она весьма настойчивая, не так ли?

Староста Слизерина улыбнулась:

— Думаю, да. Лили, я ведь не создаю никаких проблем, правда? Я знаю, что мы договорились о двадцать пятом, но…

Гриффиндорка замотала головой, помогая подруге занести сумку с вещами в дом.

— Конечно, нет! В смысле, я, конечно, немного удивилась: твое письмо пришло посреди ночи… Все ведь в порядке?

Рошелль не смогла скрыть гримасы на лице.

— О нет. Что случилось? Что-то с твоими родителями?

— Не… Не совсем. В смысле, мы немного поспорили. Я просто хотела выбраться из дому. Не волнуйся, я уверена, скоро все успокоится.

Девушка чувствовала себя жутко от того, что ей пришлось врать Лили. Это был вовсе не небольшой спор, и вероятность того, что «скоро все успокоится» была немыслимо мала. Но почему-то слизеринка не могла заставить себя заговорить об этом. Ей хотелось насладиться теми несколькими днями, что она собиралась провести в этом месте.

— Вот как. Мне жаль, — ответила гриффиндорка, улыбаясь подруге. — Не волнуйся, я уверена, ты скоро почувствуешь себя лучше. Пойдем, мама на кухне, она захочет с тобой познакомиться.

Миссис Эванс понравилась Рошелль в тот самый момент, когда она увидела ее. Это была невысокая женщина с пухлыми щеками и такими же рыжими волосами, как у ее дочери. В фартуке и с мукой на руках, она металась по кухне. Из-за широкой улыбки и теплого приветствия, которыми она встретила гостью, на душе у Старосты Слизерина сразу потеплело. Женщина рассказала им, что печет печенье, и что готово оно будет через полчаса; так что, девушки были отправлены наверх, чтобы положить вещи Рошелль в комнату Лили.

— Я достала старый надувной матрас с чердака — надеюсь, ты не против, — виновато произнесла Эванс. — У нас есть гостевая комната, но там сейчас ремонт. Можем спать на нем по очереди, ты все равно здесь всего на несколько дней.

Ее гостья пожала плечами, запрыгивая на матрас. Рошелль сама не заметила, как на лице появилась детская улыбка, когда матрас запружинил под ней.

— Мне нравится! На самом деле, он довольно удобный… Я никогда еще на таком не спала.

Лили с силой приземлилась рядом: так, что подруга соскользнула с матраса и оказалась на полу. Обе они смеялись до тех пор, пока не раздался стук в дверь. Быстро поднявшись, гриффиндорка открыла ее. На пороге стояла немного угловатая девушка, на вид на несколько лет старше Лили. При виде Рошелль на лице ее появилась презрительная ухмылка.

— Вижу, твоя уродка-подружайка здесь. Неужели тебе так надо тащить их домой?

Глаза гриффиндорки сузились:

— Уйди, Петунья.

— Только если вы две не будете шуметь. Вернон сегодня придет на ужин, и я не хочу, чтобы вы испугали его своим уродским поведением.

Лили захлопнула дверь прямо перед носом у Петуньи, закатив глаза. Обернувшись, она увидела непонимание на лице гостьи:

— Твоя старшая сестра?

— Да. Ей не особо нравятся волшебники. Она вроде как завидовала, когда я получила письмо из Хогвартса, а она нет. Она не настолько плохая, правда, но, думаю, ей сложно быть с тобой вежливой.

Рошелль кивнула. Если волшебникам можно ненавидеть магглов, она не видела причин, по которым магглам нельзя ненавидеть волшебников. Она просто отметила про себя, что будет держаться подальше от Петуньи Эванс.

— А кто такой Вернон?

— Парень Петуньи. Он немного свинья.

Слизеринка улыбнулась.

* * *

Рошелль должна была признать, что следующие два дня у Эвансов пролетели, как одно мгновение. Миссис Эванс готовила самое вкусное шоколадное печенье из всего, что девушка когда-либо пробовала, и была очень польщена тем, что гостье оно так нравится. Мистер Эванс тоже оказался очень приятным человеком, сильно заинтересованным в том, как работает Министерство Магии и в чем заключаются обязанности в нем отца Рошелль. Петунья была единственной, кто бросала в сторону слизеринки недружелюбные взгляды, но девушки все равно ее мало видели. Она обычно сторонилась сестры и ее подруги.

— Вон там парк, — с улыбкой указала гриффиндорка. — Я постоянно ходила туда в детстве. Мы с Петуньей вечно дрались за качели. А если пройти прямо и свернуть налево, там пекарня, где продаются лучшие на свете шоколадные маффины, может, мы сможем зайти туда чуть позже сегодня.

Девушка кивнула. Они без особой цели бродили по окрестностям, которые Лили показывала подруге. Рошелль не могла не признать, что была удивлена. Староста Слизерина раньше понятия не имела, что из себя представляет маггловский город, но, честно говоря, она не видела большой разницы.

— А там что? — спросила Рошелль, указывая в другую сторону.

— А, эм, это место называется «Паучий Тупик», — пробормотала Лили, вдруг заметно смутившись. Она запнулась на несколько мгновений, прежде чем тяжело вздохнуть: — Сев… Эм, Снэйп там живет.

Слизеринка удивилась. Она знала, что Лили и Северус дружили на первых курсах, но не то, что они живут так близко. Честно говоря, к тому времени, когда Рошелль с Лили подружились, Староста Гриффиндора уже оборвала все связи со Снэйпом. Они с ней никогда о нем особо не говорили.

— Вот как. Это, должно быть, здорово, сюда ведь можно дойти пешком.

Эванс кивнула:

— Да, так и есть. А! И я чуть не забыла, вот она — книжная лавка, где я покупаю все те маггловские книги, которые даю тебе почитать. Пойдем, посмотрим, нет ли чего нового.

Огромное количество книг в лавке поразило девушку. Изумительно было, сколько всего есть романов, и она точно не видела столько одновременно. Рошелль одну за одной снимала книги с полки, с любопытством читая аннотации на обложках. Ей так хотелось какую-нибудь, но…

— Собираешь купить это? — поинтересовалась Лили, заглядывая через плечо подруги, чтобы рассмотреть книгу в ее руках. — Кажется интересной, правда?

Слизеринка покраснела, быстро ставя роман на место.

— Эм, нет, думаю, не стоит.

— Да, почему же? Ты обожаешь такие.

— У меня, — она запнулась, — вообще нет маггловских денег.

Признаться в этом Рошелль было не так легко. Она привыкла постоянно иметь при себе деньги на все, что ей хочется: оба родителя всегда давали ей больше, чем было на самом деле нужно. Чувство отсутствия денег было ей в новинку. Лили закатила глаза:

— Не глупи, я куплю ее тебе!

— Нет, Лили, незачем…

Схватив книгу, гриффиндорка направилась к кассе.

— Не спорь со мной. Если тебе так хочется вернуть мне деньги, можем пойти в «Три Метлы», когда начнется учеба, и ты можешь купить мне столько стаканов сливочного пива, сколько я смогу выпить. И, поверь, я могу выпить немало…

Рошелль засмеялась, чувствуя, как внезапно исчезает стыд:

— Договорились, таковы условия сделки.

Девушки вернулись домой поздно вечером, когда миссис Эванс уже почти закончила готовить ужин. Слизеринка помогла ей накрыть на стол, в то время как ее подруга, заметив сову, ждущую ее в столовой, поспешила подняться к себе в комнату, чтобы ответить на письмо.

— Кто там, дорогая? — поинтересовалась миссис Эванс, когда Лили спустилась с конвертом в руках. — Это ведь не из школы?

Девушка покачала головой. На лице ее просматривались стыд и смущение.

— Вообще-то, нет. Эм, Джеймс Поттер написал мне.

Ее мать улыбнулась:

— Тот мальчик, на которого ты раньше постоянно жаловалось? Это очень мило. Ты разве не говорила, что он собирается зайти к нам на этой неделе? Мы бы с удовольствием познакомились с ним, не правда ли, Патрик?

Мистер Эванс, сидящий неподалеку с книгой в руках, посмотрел на них поверх очков:

— Мальчик? Да, разумеется. Прошло немало времени с тех пор, как я спугнул последнего. Не хочу потерять хватку, — пошутил он.

Лили вспыхнула:

— Папа, нет. Я помню, как ты издевался над Верноном, когда Петунья впервые привела его к нам. Я точно не познакомлю тебя с Джеймсом, если ты опять будешь так себя вести.

Мужчина рассмеялся:

— Не могу ничего с собой поделать, дорогая. Моя задача — убедиться, что парни, которых вы, девчонки, приводите в дом, вас достойны. Уверен, отец Рошелль делает то же самое. Правда, Рошелль?

Рошелль ответила неловкой улыбкой. Она не была уверена, как объяснить, что в ее случае с куда большей вероятностью парня бы в дом привел ее отец.

— Конечно, мистер Эванс. Но я могу поручиться за Поттера. Уверена, он не обидит Лили.

Ужин оказался очень приятным. Петунья не стала спускаться, предпочитая есть у себя в комнате, потому что она что-то учила. Беседа шла легко, вращаясь в большинстве своем вокруг Лили и Джеймса. Слизеринка едва ли не завидовала: она бы хотела иметь возможность просто привести домой парня, чтобы ее родители шутили на этот счет. Мысли метнулись к Сириусу, и девушка не смогла удержаться от мысли о том, что это могло бы быть возможным. Если бы только он не сбежал из дому…

— Можно с тобой поговорить? — спросила Лили, отводя ее в сторону после ужина. Девушки сели на диван в гостиной. — Насчет Джеймса. Он придет завтра, и, эм… С ним будет Сириус.

Рошелль нахмурилась:

— Вот как.

— Прости, пожалуйста! Просто, дело в том, что мы думали о том, как представить его моим родителям с июня месяца, и я сказала ему, что это должно произойти до того, как ты приедешь, но мы перенесли твоей приезд на пораньше, и… Я не знаю, что делать. Я могу сказать ему, что мы можем устроить все в другой раз, если это поможет.

Староста Слизерина покачала головой:

— Однозначно нет. Я вижу, что ты долго этого ждала, я не собираюсь все портить.

— Но все это с вами с Сириусом… — видно было, что гриффиндорка все еще сомневается. — Я знаю! Я просто попрошу Джеймса прийти одного. Он хотел привести с собой Сириуса, только чтобы все было менее неловко. Ты знаешь Сириуса, он любого заставит смеяться…

Рошелль уверенно замотала головой:

— Лили, нет. Скажи им, пусть приходят, все абсолютно нормально. Ничего не будет неловко, вокруг ведь столько людей. Правда, я не вижу в этом никакой проблемы.

Лили нахмурилась:

— Ты уверена?

— Абсолютно. В крайнем случае, я спрячусь под кроватью наверху.

Гриффиндорка рассмеялась.

— Это будет трудновато с надувным матрасом…

Лили и Рошелль поздно проснулись следующим утром, болтая бóльшую часть ночи. Сонные, они спустились на кухню, где все давно уже позавтракали. Миссис Эванс встретила их с легким раздражением:

— Правда? Разве это время для того, чтобы просыпаться? — строго спросила она. В голосе женщины не слышалось особого гнева: просто немного негодования. — Я все утро убираю, а те мальчики придут на ужин. И мне нужно все приготовить для них: кто знает, сколько они едят! Знаю я парней-подростков, у них же бездонные бездны, а не желудки! И сад отчаянно нуждается в прополке… — тяжело вздохнув, миссис Эванс села, держась одной рукой за спину. — Я становлюсь слишком старой для этого всего…

Слизеринка посмотрела на мать Лили с резким чувством вины. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что женщине приходится столько работать из-за них. У нее в доме все было по-другому: все делалось домовыми эльфами, но Рошелль не могла даже представить, сколько без них было бы работы.

— Мам, ты не становишься слишком старой, — ободряюще улыбнулась Лили. — Почему бы тебе не пойти прилечь? Ты выглядишь уставшей.

— И кто же будет готовить на вечер?

Рошелль с улыбкой посмотрела на подругу:

— Мы.

* * *

С радостью счастливого ребенка, Староста Слизерина знакомилась с кухней. Все настолько очаровывало девушку, что Лили не могла сдержать смеха. Рошелль раньше ни разу в жизни не готовила, и, хоть гриффиндорка и имела чуть больше сноровки в этом деле, ей еще не приходилось готовить на семерых. Но у них была огромная книга рецептов, которой миссис Эванс велела строго следовать.

— Нет, подожди. Мне нужно больше муки, оно слишком клейкое, — пожаловалась Рошелль, чье руки по локоть были в тесте. — Где мука?

— Справа от тебя, — указала Лили, помешивая темный красный соус на плите. На секунду она остановилась, чтобы протянуть подруге еще одну пачку муки. Открыв ее, слизеринка стала отмерять нужное количество в стакане. — Рошелль, ты помнишь, сколько сюда идет масла?

— Примерно как в одной пачке, думаю. Сомневаюсь, что это критично. Ты закончила с помидорами?

Глаза Эванс широко распахнулись:

— Помидоры! Нет, я знала, что что-то я забыла! О нет, мне нужен нож, мне нужен нож…

— Там на столе лежит какой-то.

— Не глупи, это хлебный нож, я не могу его использовать для овощей!

— На самом деле, помидор это фрукт.

— Мне плевать, овощ он или фрукт, без него соус для пасты получится отвратительным. А! Вот он нож, слава богу…

Несколько минут девушки молча работали: Лили отчаянно резала помидоры, пока Рошелль пыталась довести тесто до состояния, напоминающее в меру клейкую коричневую субстанцию, описанную в книге рецептов. Мистер и миссис Эванс спустились спустя некоторое время, и на лицах их тут же отразилось удивление.

— Девчонки, вы что, еще не закончили? Только что пробило шесть. Я думала, ваши гости приходят в половине.

Обе подруги уставились на миссис Эванс широко распахнутыми глазами:

— Уже шесть? Но я даже не одета! — в ужасе выкрикнула гриффиндорка. — Что-то, должно быть, не так с моими часами! О нет, Рошелль, что же мы будем делать?

Рошелль нахмурилась, кусая губы.

— Все в порядке. Паста почти готова, нам осталось только смешать макароны с соусом. И мне нужна еще пара минут, а потом я могу просто запихнуть торт в духовку. Хлеб у нас готов, картошка будет готова с минуты на минуту…

Лили кивнула, слегка успокоившись:

— Ладно. Десять минут. Я смешаю макароны с соусом, ты давай запихивай торт в духовку, и потом мы обе переоденемся, хорошо?

— Договорились.

Староста Гриффиндора закончила с пастой и бегом отправилась за тарелками и столовыми приборами, пока Рошелль соскребала все тесто для торта в форму. Последнее прилипло повсюду: у девушки на руках, на лице и даже в волосах, но она ничего не могла поделать. Не важно, что она выглядела, как полное безобразие, главным было, чтобы торт получился съедобным.

Раздался звонок в дверь.

Лили выругалась:

— Черт возьми. Они пришли раньше. Это так на него похоже: прийти даже раньше, чем.

— Следите за выражениями, юная леди, — строго отметила миссис Эванс, оборачиваясь к мужу: — Пойдем, Патрик, давай познакомимся с этими мальчиками.

— Пап, не дай им попасть на кухню! — отчаянно выкрикнула гриффиндорка, пытаясь пригладить волосы. — Что, если он увидит меня в таком виде, и…

Мистер Эванс рассмеялся:

— Сделаю все, что в моих силах.

Рошелль поставила торт в духовку, и как раз ставила таймер, когда из гостиной послышались знакомые голоса. Девушка не могла разобрать, что они говорили, но голоса становились громче.

-… пахнет восхитительно, — она услышала Джеймса, теперь еще более отчетливо.

Понятно стало, что парни очень близко. Через несколько секунд они вошли на кухню. Джеймс Поттер и Сириус Блэк стояли в проходе, внезапно остановившись, увидев двух лохматых девчонок.

— Ничего себе, — пробормотал Поттер, уставившись на Лили, тут же со стыдом быстро сорвавшую с себя красный фартук.

Рошелль закатила глаза. Чего Эванс стыдиться? Это она с ног до головы в муке и тесте!

— Ты рано, — с улыбкой отметила гриффиндорка. Подойдя к Джеймсу и поцеловав его в щеку, она насильно запихнула фартук в ближайший ящик. — Ты не должен был этого увидеть.

Джеймс издал смешок:

— Ну не знаю, я в какой-то степени рад, что увидел. Я понятия не имел, что ты умеешь готовить, Лили.

Девушка пожала плечами и улыбнулась Сириусу, стоящему с каменным лицом. Он выдавил из себя ответную улыбку.

— Привет, Сириус. Здорово видеть и тебя тоже. Где мой отец?

Губы Поттера тронула улыбка:

— Твои родители в гостиной. Твой отец сказал, что нас ждет сюрприз на кухне, и отправил нас сюда.

Лили закатила глаза:

— Папа…

Слизеринка повернула таймер на духовке и быстро захлопнула дверцу. Она не могла не заметить на себе взгляда Сириуса. Девушка глубоко вдохнула. Она не позволит ему заставить ее чувствовать себя неловко. Он здесь только как друг Джеймса. Рошелль улыбнулась, подходя к ним.

— Виттори, — поздоровался Джеймс. — Выглядишь так, будто ты работала больше Лили.

Девушка улыбнулась и закатила глаза:

— Только потому что я настолько бесполезна на кухне. Извините, я бы пожала вам руки, но, эм…

Она с извиняющимся видом выставила вперед покрытые мукой ладони. Поттер пожал плечами.

— Ничего страшного.

— Ладно, мы пойдем наверх, чтобы переодеться, — решила Лили, хватая подругу за руку. — Просто дайте нам минут десять, хорошо?

* * *

— Ты готова? — спросила Эванс, быстро впрыгивая в туфли. На гриффиндорке было красивое бордовое платье, которое отлично ей шло. — Нам пора спускаться, я боюсь даже представить, что отец рассказывает Джеймсу…

— Секунду, — пробормотала Рошелль.

Ей очень хотелось принять душ и избавиться от всей муки в волосах, но на это не было достаточно времени. Магию использовать в этих целях было нельзя, и девушка начинала злиться. Она принялась раздраженно пытаться отряхнуть голову.

— Как же, у нас нет времени… Просто завяжи их как-нибудь, — Лили, порывшись в вещах подруги, вытащила шпильку. — Вот, это подходит к твоей блузке! Просто собери волосы, и никто и не заметит муку.

Обернувшись, Староста Слизерина увидела в руках у девушки шпильку, подаренную ей Сириусом. Рошелль в непонимании уставилась на украшение, цветок на котором отражал свет яркими бликами.

— А это еще что здесь делает? — требовательно спросила она. — Я не клала ее, когда собирала вещи!

— Какая разница? Просто заколи ею волосы, быстрее!

Слизеринка схватила шпильку и быстро собрала покрытые мукой пряди, пряча их под косой. Девушка не могла избавиться от чувства недоумения. Как это возможно, что эта шпилька, казалось, просто появлялась из ниоткуда, где бы она ни была? Рошелль в раздражении надела туфли и спустилась вслед за Лили.

Ужин был очень приятным. Казалось, Староста Слизерина единственная чувствовала себя неловко. Каким-то образом она оказалась прямо напротив Блэка за столом, и внимательный взгляд серых глаз, сосредоточенный на ней весь вечер, заставил девушку потерять аппетит. Сложно было наслаждаться едой, несмотря на то, что она сама ее приготовила. Все, однако, хвалили торт. От этого становилось хоть немного спокойнее.

— По-моему, я не могу пошевелиться, — объявил Джеймс в конце ужина. Засмеялись все, кроме Петуньи, раздраженно что-то пробормотавшей. Никто не обратил на нее внимания. — Это был потрясающий ужин. Я бы сделал комплимент Лили, но, уверен, все рецепты были вашими, миссис Эванс.

Миссис Эванс улыбнулась. Джеймс, было видно, ей очень нравился. Его комплименты не кончались весь вечер. Ясно было, что он льстил ей, но мать Лили была не против.

— Это очень мило, дорогой, — отозвалась женщина. — Но сегодня, боюсь, все заслуги Лили и Рошелль. Особенно Рошелль: она никогда до этого даже не пользовалась духовкой, и, посмотрите, каким замечательным удался торт!

Рошелль почувствовала себя слегка неловко, когда все внимание оказалось на ней. Весь вечер ей удавалось оставаться достаточно незаметной. Девушка быстро поднялась и начала помогать миссис Эванс убирать со стола, в то время как мистер Эванс указал парням и своей дочери в сторону гостиной.

— Все тарелки просто вылизаны, — отметила слизеринка, с улыбкой ставя их в раковину.

Мать Лили кивнула:

— Да, еда была замечательная. Не знаешь, с этим мальчиком, Сириусом, все хорошо? — с беспокойством в голосе спросила миссис Эванс.

Рошелль замерла, прежде чем обернуться к женщине:

— Прошу прощения?

— Ну, Лили рассказывала мне, что он тот еще затейник. Шумный и с кучей шуток в запасе, но я сегодня получила не такое впечатление. Конечно, он был очень любезен, но казался весьма тихим. Я не могла не заметить, что бóльшую часть вечера он смотрел на тебя.

Слизеринка неловко откашлялась, открывая кран и наполняя раковину водой.

— Вот как.

— Ты хорошо его знаешь?

— Не очень, — покачала головой девушка.

— Может, тебе стоит поближе с ним познакомиться, — с улыбкой отметила женщина. Она вытерла руки кухонным полотенцем, прежде чем махнуть Рошелль: — Иди, иди к ним. Я здесь закончу.

Староста Слизерина позволила миссис Эванс закончить с посудой, а сама направилась в гостиную. Она увидела, что Джеймс и Сириус оба стоят у двери, застегивая куртки. Девушка окинула их удивленным взглядом:

— Уже уходите?

— Да, все мы, — ответила Лили, протягивая подруге куртку. Слизеринка, все еще в недоумении, взяла ее. — Мы посмотрим фильм в кинотеатре неподалеку. Я спросила папу, он сказал, мы обе можем идти, если только не будем задерживаться допоздна.

Джеймс кивнул:

— Нам лучше поторопиться. Не хочется все пропустить.

Рошелль кивнула с чувством приятного волнения. Она не видела еще ни одного маггловского фильма, только слышала о них. Улыбаясь, девушка вышла вслед за Лили, закрывая за собой входную дверь. Они все спустились на крыльцо.

— А куртки зачем? — спросила слизеринка, вдруг понимая, что все еще держит ее в руках. — Сейчас же середина июля.

Сириус повернулся, чтобы одарить ее недоумевающим взглядом:

— Это здесь. Когда наверху начнет дуть ветер, ты будешь счастлива, что взяла ее с собой, поверь мне.

Девушка в непонимании уставилась на него:

— Прости, что? Где «наверху»?

Слизеринка молча наблюдала за тем, как оба Сириус и Джеймс выудили метлы из-под куста в саду Лили. Их было четыре: Поттер протянул одну гриффиндорке, и кинул вторую Рошелль. Девушка покачнулась из-за веса метлы, поймав ее. Эванс слегка нахмурилась:

— Не пойму, как вы это себе представляете. Это маггловский город. Мы не можем приземлиться перед кинотеатром на метлах. Почему нам не пойти пешком? Погода хорошая, — отметила Лили.

— Ты собираешься пройти почти тридцать миль? — спросил Сириус.

— Тридцать миль? Я думала, мы идем в кинотеатр в соседнем городе! Это то, что я сказала папе!

Джеймс улыбнулся:

— Это то, что я хотел, чтобы ты ему сказала. Не то чтобы он когда-нибудь об этом узнает. И, кроме того, кинотеатр в соседнем городе маленький и жутко пахнет. Я бы лучше пошел куда-нибудь поприличнее. Не волнуйся: мы приземлимся в пустынном месте и дойдем до театре пешком. Давайте, полетели.

Оба парня оседлали метлы, Лили неуверенно последовала их примеру. Все они ждали Рошелль, просто стоящую с метлой в руках. Эванс нахмурилась:

— Рошелль? Ты идешь?

Слизеринка сделала глубокий вдох, прежде чем ответить:

— Я не умею летать.

Последовала ошеломленная тишина. Блэк отреагировал первым:

— Ты не умеешь летать?

В голосе его слышалось все, что угодно, кроме вежливости и понимания. Девушка одарила его мрачным взглядом.

— Да, извините, я не умею! Последний раз я садилась на метлу на первом курсе. Я врезалась в Плакучую Иву и три для провела в больничном крыле, — призналась Староста Слизерина. — Мы не можем просто… Не знаю, доехать на автобусе?

— Мы так никак не доберемся до места вовремя, — пробормотал Джеймс с задумчивым выражением на лице. — Это, наверное, моя вина. До меня не дошло спросить, удобно ли вы, девчонки, чувствуете себя с метлами.

Рошелль покачала головой, чувствуя легкий прилив стыда:

— Все нормально, вы, ребят, летите. Я лучше останусь дома, чем стану причиной аварии.

Лили нахмурилась:

— Но ты все говорила, как сильно ты хочешь увидеть маггловский фильм! И плюс, я бы жутко себя чувствовала, оставляя тебя одну дома. Если бы только я могла полететь с тобой, но я сама не так хорошо владею метлой… Не думаю, что смогу повести нас обоих.

— Сириус сможет, — отметил Поттер. — Питер уже сидел позади него.

Последовала тишина. Блэк скривился. Рошелль сама не знала, почему это вызвало в ней волну обиды и стыда. Бросив метлу, девушка развернулась и направилась к дому. Сириус схватил ее за руку.

— Куда ты? Садись.

Слизеринка обернулась, чтобы посмотреть на него. Сжав губы в тонкую линию, он впился в нее взглядом.

— Все нормально. Я вижу, когда со мной не хотят иметь дела.

— Просто сядь на метлу. Пожалуйста.

Все еще сомневаясь, она все-таки медленно забралась на метлу, пока Сириус парил над землей. Девушка попыталась удостовериться, что ее ноги не касаются его, но это оказалось не так просто. Рошелль схватила рукоять за собой одной рукой, и неуверенно положила вторую ему на плечо.

— Тебе придется держаться покрепче этого.

— Я в порядке.

— Как скажешь.

Три метлы поднялись в воздух, и слизеринка едва сдержала крик, когда начала соскальзывать. Она крепко схватила оба плеча Сириуса. Куртка парня была его единственной защитой от того, чтобы быть поцарапанным ее ногтями. Они стремительно поднимались в небо, и Рошелль обнаружила, что двигается ближе к Блэку. Их ноги касались, а его растрепанные ветром волосы периодически попадали ей на лицо.

— Не можешь удержать руки при себе, да? — с издевкой спросил гриффиндорец.

Слышать его через свист ветра было сложно, но девушка не могла сдержать улыбки. Он весь вечер вел себя холодно и отстраненно. То, что он снова флиртовал с ней, стало почти что облегчением.

— Я тут хватаюсь в страхе за собственную жизнь, а ты думаешь, что я пытаюсь облапать тебя, — ответила Рошелль.

Парень слегка наклонил голову, и слизеринка увидела, что уголки его губ поднялись в едва заметной улыбке. От этого, почему-то, тут же стало теплее на душе. Все еще улыбаясь и облегченно понимая, что ему этого не видно, девушка устроилась поудобнее на метле. Полеты всегда ее очень беспокоили, но Рошелль чувствовала себя в безопасности, когда управлением был занят Блэк.

— Сириус! Налево и чуть-чуть вниз! — крикнул Джеймс, которому пришлось до упора повысить голос, чтобы перекричать ветер.

Сириус кивнул, резко поворачивая налево, чего Староста Слизерина не ожидала. Она еще сильнее впилась ногтями в его плечи:

— Ты что, убить меня пытаешься?

— Нет, но если ты не ослабишь хватку, у меня на плечах вообще не останется кожи!

— Извини!

Они приземлились скорее, чем Рошелль того хотелось. Девушка успела привыкнуть к теплу его тела рядом, и едва ли не с неохотой слезала с метлы. Они были на безлюдной улице примерно в миле от кинотеатра. Оказавшись на земле, слизеринка вдруг обнаружила, что ее ноги дрожат.

— Осторожнее, — сказал Блэк, подхватывая ее за руку, чтобы вернуть ей равновесие. Он стоял слишком близко, и Рошелль глубоко вдохнула. Сириус не отходил, вместо это протягивая руку, чтобы пробежать пальцами по ее волосам, приглаживая их. — Ветер тебя совсем растрепал…

— Тебя тоже, — едва слышно ответила девушка, но у спора явно было мало шансов на продолжение.

Чувство, пронзившее ее, когда его пальцы коснулись ее волос, было слишком уж знакомым. Рошелль уже чувствовала себя так раньше. Каждый раз, когда он подходил близко.

— Мерлин, у тебя все еще мука в волосах, и… — он осекся, наткнувшись пальцами на знакомую шпильку.

Серые глаза Блэка распахнулись в изумлении, и он посмотрел на девушку, едва ли не ожидая объяснения.

— Вы двое уже закончили? — Поттер стоял рядом, с усмешкой наблюдая за ними.

Рошелль отступила от Сириуса, со стыдом заметив, что Лили тоже во все глаза смотрит в их сторону. Блэк спрятал метлу вместе с остальными, и компания направилась к кинотеатру. Вокруг было тихо, и дорога заняла около пятнадцати минут.

— Так, эм, какой фильм мы смотрим? — поинтересовалась слизеринка, когда они подошли к ярко освещенному зданию, окруженному толпой.

Джеймс с улыбкой обернулся:

— Увидишь. Он мне весьма нравится, по очевидным причинам…

Билеты удалось достать с легкостью, и вскоре компания уже стояла в очереди за сладостями. Поттер уставился на витрину, не в силах определиться, какой тип попкорна ему взять. Было так много вариантов: масло, сыр, карамель…

— Это может бесконечно продолжаться, — простонала Лили. Выхватив два билета из рук гриффиндорца, она протянула их Рошелль. — Держи, идите займите места. Я ненавижу сидеть на первых рядах, у меня шея болит от того, что вечно приходится задирать голову…

Слизеринка кивнула, следуя в зрительный зал за Сириусом. Там оказалось на удивление темно, и девушка споткнулась, поднимаясь по ступенькам. Блэк снова схватил Рошелль за руку, чтобы она не упала ни на кого из людей перед ними. Староста Слизерина покраснела, с облегчением отметив, что он не может видеть ее стыда в темноте.

— Спасибо.

— Не за что. Пойдем туда, назад?

Девушка прищурилась, чтобы рассмотреть, куда указывает гриффиндорец, и кивнула. Места были достаточно далеко, чтобы можно было без проблем смотреть на экран, а людей в этой части зала почти не было. Рошелль прошла за Сириусом, и они быстро плюхнулись в кресла.

— Сиденья удобные, — пробормотала слизеринка, утопая в мягком кресле. Она положила руку на подлокотник, но только чтобы понять, что Блэк уже сделал тоже самое. Девушка со стыдом отодвинулась. — А, извини.

— Ничего страшного, — рассеянно бросил Сириус. Его лицо было сложно рассмотреть почти при полном отсутствии света, но Рошелль знала, что он смотрит на нее. — Можно тебя кое о чем спросить?

— Эм. Не вижу, почему нет.

— Почему ты пришла сегодня? Ты меня месяцами избегала в школе, потому что сделала свой выбор. Так что ты здесь делаешь?

Староста Слизерина замерла.

— Я не знаю, о каком выборе ты говоришь…

— Не строй из себя невинную овечку. Ты сказала мне, что перед тобой выбор между мной и твоей семьей, и ты выбрала свою семью. Почему-то же самое не распространяется на твою дружбу с Лили?

К горлу подступил ком, и Рошелль поняла, что не знает, что ответить. Он был прав — девушка знала, что он прав. И все-таки, с чего вообще она может начать, чтобы объяснить, что чувствует? Кусая губы, она заставила себя заговорить:

— Возможно, я сделала неправильный выбор.

Последовала пауза.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю.

В голосе Блэка промелькнуло раздражение:

— Ты не знаешь? Как, черт возьми, ты можешь не знать? Мерлин, Рошелль, мне все это уже надоело. Ты не можешь вот так болтаться в нерешимости. Сначала ты говоришь мне, что сторонишься меня, потому что не можешь предать своих родителей, а потом я обнаруживаю тебя на каникулах в доме у магглорожденной. Я знаю, что Лили — твоя лучшая подруга, и она замечательная. Но если ты можешь врать родителям о ней, потому то же самое не может происходить со мной?

У нее не было ответа. Слова терялись на полпути, и ничего не звучало вслух. Сириус несколько мгновений выжидающе смотрел на слизеринку. Когда ответа так и не последовало, парень отвернулся. Глубоко вздохнув, Рошелль наконец нарушила тишину:

— Может быть, я не хотела прикладывать столько усилий только ради лишь того, чтобы пострадать.

Гриффиндорец резко повернулся к ней:

— Кто сказал, что ты пострадаешь?

— Умоляю. У тебя есть репутация, когда речь заходит о девушках, Блэк. Я бы не стала врать родителям и предавать их доверие ради чего-то, что бы продлилось только несколько недель. Оно того не стоит.

Сириус нахмурился:

— Так это то, что ты обо мне думаешь?

Рошелль развернулась, чтобы прямо посмотреть на него. Она не позволит ему строить из себя невинного и более великодушного из них двоих в этой ситуации. Девушка одарила Блэка мрачным взглядом:

— Да, это то, что я о тебе думаю. У тебя когда-нибудь были серьезные отношения? Прости, Блэк, но я не ищу перепиха на одну ночь. Если ты этого хочешь, так ты впустую тратишь время.

Она поймала на себе долгий, мрачный взгляд:

— Думаю, я таки впустую трачу время.

Слизеринка отвернулась, кусая изнутри щеку в попытке контролировать эмоции. Заметив Лили и Джеймса, вошедших в зал, девушка помахала, чтобы они заметили их с Сириусом. Пара присоединилась к ним несколько мгновений спустя: Эванс села рядом с Рошелль, а Поттер по другую сторону от гриффиндорки.

— Какие чудесные места! — отметила Лили, улыбаясь Рошелль и Сириусу.

Когда ответа не последовало, девушка нахмурилась, замечая каменные выражения на их лицах. После короткой паузы Блэк поднялся и перешел на другой конец ряда, чтобы сесть рядом с Джеймсом. Лили в недоумении наблюдала за этим передвижением.

— Что-то случилось? — тихо спросила она подругу.

Староста Слизерина прикусила губу.

— Все в порядке. Не волнуйся на этот счет.

* * *

Рошелль изо всех сил старалась насладиться фильмом. Гриффиндорке удалось рассказать ей немного о главном герое, которого звали Джеймс Бонд. Теперь понятно было, почему Поттер был так полон энтузиазма. Лили попыталась объяснить систему маггловского правительства и что такое МИ-6 и секретные агенты, но бóльшая часть этого всего так и осталась кашей в голове у слизеринки. Но, пусть она и не поняла довольно многое, Рошелль была заинтригована весь сеанс.

— Мне он показался отличным! — настаивал Джеймс, когда они выходили из кинотеатра. Остановившись перед Лили, он выставил руки: — Поттер. Джеймс Поттер.

Девушка закатила глаза, но по-прежнему улыбнулась.

— Еще раз так сделаешь, получишь в нос.

Все засмеялись, пока Поттер продолжал говорить глупости. Лили взяла его за руку, и Сириус слегка отстал, идя рядом с Рошелль. Слизеринка обернулась, чтобы посмотреть на него, и парень понизил голос:

— Думаю, им хочется побыть наедине.

Во взгляде Старосты Слизерина было непонимание. Блэк кивнул в сторону Лили и Джеймса, идущих впереди, взявшись за руки и глядя друг на друга. Рошелль покраснела, понимая, что он имеет в виду.

— А, понятно. Эм… И что нам тогда делать?

— Не знаю, — пробормотал Сириус. Он повысил голос, чтобы привлечь внимание друзей: — Джеймс, Лили! Мы пойдем длинной дорогой. Я проголодался, а там за мостом есть пекарня.

Они оба обернулись. У Поттера на лице тут же появилась широкая усмешка, но Лили, казалось, сомневалась:

— Что? Вы уверены? — спросила девушка, глядя на Рошелль. Слизеринка выглядела неловко, но уверено кивнула. — Почему бы нам всем тогда туда не пойти?

— Незачем. Идти далеко, вы идите туда, где мы оставили метлы. Мы к вам там скоро подтянемся, — заверил ее Блэк.

Эванс нахмурилась, но все-таки кивнула и вместе с Джеймсом направилась в противоположную от них сторону.

Стоило им скрыться из виду, Рошелль почувствовала себя еще более неловко. И зачем она на это согласилась? Она понятия не имела, как долго и куда им идти. И теперь она полностью зависит от человека, который, если верить его действиям, ненавидит ее? Что, если он разозлится и решит оставить ее посреди улицы? У нее ведь даже палочки с собой нет… Слизеринка решила начать безопасную беседу.

— Хорошо провел сегодня вечер? — с легкостью в голосе поинтересовалась девушка.

Гриффиндорец окинул ее презрительным взглядом в ответ:

— Наверное, — пробормотал он.

— Ты когда-нибудь до этого видел маггловский фильм?

— Один раз.

Рошелль нахмурилась, слыша его короткие и сухие ответы. Староста Слизерина прибавила скорости, чтобы начать идти рядом с ним, а не за ним.

— Это была твоя идея. Неужели нельзя потратить хоть чуть-чуть усилий на простую вежливость?

— Я не вижу на это причин. Это ты три месяца со мной не разговаривала. Так что поменялось сейчас?

Девушка покачала головой и просто продолжила идти. Улицы были маленькими и узкими, и людей поблизости почти не было. Рошелль заметила небольшой каменный мост впереди. Она не обращала внимания на Блэка, пока тот не схватил ее за руку.

— Что? — требовательно спросила слизеринка.

— Пекарня. Или ты забыла?

Рошелль позволила затянуть себя в маленькую лавку, где пахло расплавленным сахаром и свежевыпеченным хлебом. Запах был невероятным, и девушка прикрыла глаза, пока Сириус подошел к витрине, чтобы рассмотреть ее содержимое.

— Что ты будешь? — спросил гриффиндорец, обернувшись.

Он почесал подбородок, глядя на лежащую перед ним выпечку.

Слизеринка вздохнула.

— Я и так в порядке, спасибо.

Парень посмотрел на нее с удивлением, прежде чем жестом позвать мужчину по другую сторону от витрины. Сириус указал на поднос с тем, что напоминало залитые шоколадом эклеры.

— Можно два этих, пожалуйста?

Рошелль нахмурилась, когда Блэк заплатил и попытался протянуть ей одно из пирожных.

— Я же сказала, что не буду.

— Да, сказала, — просто ответил гриффиндорец, насильно запихивая эклер ей в руку, когда они вышли из теплой пекарни. — Но ты выглядела так, будто тебе их хотелось. Не волнуйся о риске набрать вес, у нас впереди долгая дорога.

Слизеринка приподняла бровь:

— Ты что, говоришь, что я толстая?

Уголки губ Сириуса невольно приподнялись:

— И не мечтал об этом.

Рошелль укусила эклер, наслаждаясь теплым шоколадным кремом, потекшим в рот. Это было невероятное ощущение, и девушка поспешила вытереть рот салфеткой. Бросив взгляд на Блэка, она поняла, что он есть свое пирожное куда менее аккуратно. То, как парень запихнул его в рот, сделало его похожим на ребенка. Слизеринка не смогла сдержать смешка. Сириус вдруг остановился и развернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Что? — спросила девушка, тут же чувства себя неудобно.

Блэк покачал головой.

— Ничего. Давно не слышал, как ты смеешься, — Рошелль почти услышала «я скучал по этому» в конце предложения. Но он так и не сказал этого вслух. Возможно, ей показалось, что она прочла что-то в его глазах. — Может, тебе следует делать это почаще.

— Может, так бы и было, если бы ты не грубил мне весь вечер.

— Грубил? — во взгляде гриффиндорца промелькнула вспышка гнева. — Это я тебе грублю? Черт возьми, женщина, да ты со мной три месяца не разговаривала! Мне ненавистна мысль о том, что приходится тебе это объяснять, но, по-моему, игнорировать кого-то после того, как он говорит, что ты ему небезразлична, довольно так чертовски грубо!

Девушка нахмурилась. Кто он такой, чтобы вот так на нее кричать?

— Ты ведь не предпринимал никаких попыток заговорить со мной после этого! Я не понимаю, как тебе удается выставить все так, будто это моя вина!

— Потому что это и есть твоя вина! — отрезал Сириус. — Это ты сказала мне, что выбрала своих родителей, а потом ты стоишь на кухне у Лили с этой дурацкой мукой на лице, и я хочу, черт возьми, поцеловать тебя сию минуту!

Рошелль замерла, уставившись на него. Оба они остановились.

— Так почему не поцеловал? — едва слышно спросила слизеринка.

Он посмотрел на нее с горечью во взгляде:

— Потому что я не собирался навязываться девушке, которая считает, что я — какое-то дерьмо, предавшее свою кровь. Не беспокойся, Рошелль. Я понял твою громкую и четкую мысль. Я вижу, когда со мной не хотят иметь дела.

Староста Слизерина почувствовала, как что-то обрывается у нее внутри.

— Я так не считаю.

— Я прекрасно знаю, что ты обо мной думаешь. Я предпочту не слышать этого от тебя еще раз. Можем просто поторопиться и пойти обратно?

— Я не думаю этого о тебе! — отрезала девушка, преграждая ему путь. — Мерлин, Блэк, я не говорю первое, что приходит мне в голову! Я искренне говорила о том, что понимаю твой поступок. Как мне его не понимать? Я думала о том же самом одной ночью, я была вот настолько близка к тому, чтобы сбежать от своей семьи!

Блэк резко заморгал. Казалось, это признание повергло его в шок. Он подошел к Рошелль, касаясь ее лица так, чтобы девушка смотрела прямо на него. Она не пыталась отстраниться.

— Ты бы решилась?

— На что?

Глубоко вдохнув, парень притянул ее ближе к себе.

— Ты бы решилась, Рошелль? Ты бы оставила их? Я не прошу тебя сделать это ради меня или Лили, или кого-то еще. Я прошу, чтобы ты сделала это для себя. Есть ли хоть малейшая вероятность того, что ты можешь однажды уйти от своей семьи?

Рошелль заглянула в его глубокие серые глаза. Глаза, умоляющие ее сказать «да». Девушка не знала, было ли хоть слово из сказанного им искренним. Не знала, говорил ли он от чистого сердца, не знала, может ли доверять ему.

Но ей так хотелось. Так хотелось доверять ему.

Она открыла, было, рот, чтобы ответить, но крики и возгласы, исходящий с другой стороны моста, прервали ее. Слизеринка отстранилась от Сириуса, чтобы увидеть вспышки света, мелькающие возле реки. Крики становились громче, и у Рошелль перехватило дыхание, когда она увидела зловещую группу в громоздких темных масках.

— Пожиратели Смерти, — прошептал Сириус.

Рошелль парализовал ужас. Крики из-под моста доносились все громче и громче, и один из Пожирателей мог вот-вот поднять голову и увидеть их. Схватив Сириуса за руку, девушка потянула его в сторону, чтобы они не были видны.

— Ты что делаешь? — требовательно спросил Блэк, вырывая руку из ее пальцев, когда слизеринка дернула его в ближайший безлюдный переулок. — Там магглы погибают! Мы должны помочь!

— Помочь? — Рошелль почти что вскрикнула на этом слове. — И как же именно ты намерен помочь, Блэк? Там как минимум дюжина взрослых мужчин с подготовкой в Темных Искусствах, ты хочешь в одиночку с ними сразиться? Я думаю, ты бы принес куда больше ущерба, чем пользы!

Гриффиндорец покачал головой, доставая палочку из кармана джинсов. Девушка наблюдала за этим, не в силах поверить своим глазам. Неужели он совсем сумасшедший?

— Мне плевать. Я не могу просто стоять здесь, пока они пытают и убивают невинных людей! Можешь присоединиться ко мне, если хочешь, или убежать, как трусиха…

— Я не трусиха! Ради Мерлина, ты можешь остановиться и подумать? Ты не можешь зашагать туда, как какой-то чертов герой! Они убьют тебя, не успеешь ты даже поднять палочку, ты понимаешь? Можешь погибнуть ради великой цели, если хочешь, но я, черт возьми, не позволю тебе погибнуть впустую!

Он уставился на нее, и в серых глазах читалось отчаяние выбора. Было заметно, что парень видит логику в ее аргументах. Они — два подростка, из которых только одному позволено использовать палочку. Но гриффиндорец в нем был той частью, что не позволяла Сириусу бежать, пока неподалеку умирали люди. Рошелль наблюдала за этой молчаливой внутренней борьбой в его глазах, сжимая его руку.

— Сириус. Пожалуйста.

Его броня все-таки надломилась, и, обернувшись, он увидел, как некоторые из Пожирателей Смерти трансгрессируют на мост. Два силуэта в плащах были четко видны на другой стороне, и Сириус напрягся, хватая слизеринку за руку.

— Ты права. Нам надо бежать. Если я не могу защитить их, я хотя бы защищу тебя.

— Ты можешь трансгрессировать? — в голосе ее звучало отчаяние.

Сама Рошелль знала, как это делается, но это было бы рискованно: семнадцать ей исполнится только через месяц, и, учитывая наличие Надзора, она не рассматривала такую возможность. Но если бы Сириус смог…

— Да, но не в паре! — быстро отозвался парень. — Я не могу взять тебя с собой, если только ты не хочешь рискнуть расщеплением.

— Все нормально, просто трансгрессируй…

— Нет! Я ни в коем случае тебя здесь не оставлю, когда ты не можешь даже воспользоваться палочкой, — твердо ответил Блэк. — Нам остается бежать, чтобы найти, где спрятаться. Пойдем!

Рошелль беспомощно следовала за Сириусом, пока он тянул ее через улицу. Вдруг внезапная мысль, вспыхнувшая в сознании, заставила девушку замереть. Она остановилась, и гриффиндорец одарил ее мрачных взглядом, обернувшись:

— Ты что делаешь? Побежали! — выкрикнул Блэк.

Староста Слизерина отчаянно замотала головой:

— Поттер и Лили!

Юноша тоже замер, понимая, что она хочет сказать. Джеймс и Лили были где-то рядом, понятия не имея о близости Пожирателей. Что им делать? Сириус понял, что должен как-то доставить до них сообщение о том, чтобы они бежали и прятались. Но как он мог…

— Как нам им сообщить? — требовательно спросила Рошелль, пытаясь перекричать звуки окружающей их суматохи. — Черт возьми, Блэк, у вас должен быть кокой-то способ связи в экстренных ситуациях!

Девушка наблюдала, как его осенило. Сириус быстро поднял палочку, из которой вылетел серебристый Патронус. Это была собака, но слизеринка видела ее всего несколько секунд, прежде чем серебристая фигура исчезла в конце улицы. Блэк схватил ее за руку.

— Джеймс получит сообщение! Вперед, теперь мы должны бежать!

Пожиратели Смерти приближались. Рошелль рискнула обернуться, и увидела их на середине моста в окружении летящих по все стороны вспышек. Слизеринка ускорила темп, когда красный луч устремился в их сторону. Один из Пожирателей заметил их: девушка видела, как он указал в их сторону.

— Нас увидели, — ахнула она, пытаясь не отставать от гриффиндорца.

Ее физическая подготовка даже рядом не стояла с его, но через несколько мгновений Сириус остановился и потянул ее к пустому заброшенному магазину на краю улицы. Здание выглядело неухоженным и срочно нуждалось в ремонте, но это было последним, что в этот момент беспокоило Старосту Слизерина. Они нашли укрытие, и этого хватало.

— Алахомора, — прошептал Блэк, направляя палочку на замок.

Последний открылся со щелком, давая им забежать в пыльное помещение, где они чуть не споткнулись об обломки досок на полу. Сириус захлопнул за ними дверь, снова запер ее палочкой, и они побежали наверх по лестнице.

В заброшенной лавке было полным полно пыли, и Рошелль приходилось смахивать с лица паутину, пока она бежала на чердак вслед за парнем. Они вошли в небольшую комнату с узким потолком, и Блэк снова захлопнул дверь, запирая ее. Рошелль и Сириус нырнули в темноту.

— Думаешь, они пошли за нами? — с сомнением в голосе прошептал гриффиндорец. Девушка больше не видела его, но осознание, что они все еще держатся за руки, действовало успокаивающе. Она глубоко вдохнула и чуть, было, не чихнула из-за пыли, тут же попавшей в нос. Рошелль старалась сдержаться, но было не так легко. — Муффлиато, — прошипел Блэк, замечая ее старания. — Люмос.

Конец его палочки зажегся, позволяя слизеринке снова увидеть его лицо и рассмотреть комнату, в которой они оказались. Это был небольшой пыльный чердак; шорох, доносившийся из угла, давал понять о присутствии крыс. У одной из стен были сложены стопками коробки, но за исключением этого помещение было пустом.

— Я их слышу, — едва слышно пробормотал Сириус, тут же гася свет.

Рошелль в страхе задержала дыхание, понимая, что он прав. Снизу доносились приглушенные голоса и звук шагов. Пожиратели нашли их. Ее тело полностью парализовал ужас, пока девушка пыталась что-то сообразить.

— Тебе нужно трансгрессировать отсюда, — Староста Слизерина с уверенностью обратилась к Сириусу. — Они нашли нас, и мы ничего уже не можем сделать. Единственное, что сейчас в твоих силах, это спастись самому.

Темнота не позволяла ей разглядеть выражение лица юноши, но по тону его ответа стало ясно, что, будь у него такая возможность, он бы одарил девушку очень мрачным взглядом:

— Неужели ты правда думаешь, что я на такое способен?

Слизеринка не ответила, прислушиваясь к долетающим до них голосам. Она отчетливо слышала, что говорящих было двое, но разобрать сказанное было почти невозможно. Рошелль прислонилась ухом к двери, не обращая внимания на паутину, тут же запутавшуюся в волосах.

-… я видел их, точно видел. Парень и девчонка, у мальчишки была палочка в руках. Клянусь, они куда-то сюда забежали.

— Что же, сейчас их здесь нет, не так ли? — голос был настолько знакомым, что сердце девушки сжалось. Дядя Абрахас. — Ты говоришь, у мальчишки была палочка. Они, должно быть, исчезли. Ты попусту тратишь мое время. Неудивительно, что Темного Лорда от тебя уже тошнит.

— Но я их видел, они были здесь… Что, если они поднялись наверх?

— Ну иди тогда, проверь. Я тут подожду.

Услышав шаги на лестнице, Рошелль резко обернулась к Блэку. По крайней мере, она думала, что теперь стоит лицом к нему. Единственным, что давало ей понять, что он все еще рядом, был тот факт, что парень по-прежнему сжимал ее руку.

— Блэк, уходи. Ты должен трансгрессировать сию минуту, он поднимается!

— Я тебе уже сказал, я не буду…

— Нет, будешь! Там дядя Абрахас, если он поймет, кто ты такой, нам обоим не сносить головы! Если ты исчезнешь, я все еще могу придумать какую-то историю, он не причинит мне вреда без…

— Заткнись! — прошипел Сириус, на мгновение зажигая палочку.

Ей хотелось закричать на него за такое безрассудство, но парень использовал палочку, чтобы поймать одну из сидящих в углу крыс. Девушка в отвращении дернулась, когда грызун оказался в руке у гриффиндорца, тут же заклинанием невероятно увеличившего его в размерах. Глаза Рошелль в ужасе расширились, но Блэк бесшумно приоткрыл дверь и выпустил крысу на лестницу.

— Ты что, с ума сошел? — прошипела слизеринка, но изумленный возглас, который донесся снизу, не дал ей договорить.

Пожиратель, тяжело дыша, бегом вернулся на первый этаж.

— Там наверху громадные крысы, я не буду их там искать! — прохрипел мужчина. — Ты прав, не может быть, что они там. Должно быть, трансгрессировали. Пойдем, Абрахас. Мы там пропускаем все веселье.

Рошелль наконец выдохнула, когда Пожиратели Смерти покинули лавку. Девушка облегченно облокотилась на стену. Сириус снова зажег палочку и сел на пол после того, как расчистил бóльшую часть паутины. Слизеринка, чьи руки все еще дрожали от шока, села рядом.

— Близко подобрались, да? — тихо спросил Блэк.

Девушка кивнула, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем бросить мрачный взгляд в его сторону:

— Это было глупым поступком. Ты понятия не имел, что это сработает!

— Ну, это точно было получше твоего плана! Что бы ты делала, когда я трансгрессировал, а? Какую сказку надо было бы сочинить, что объяснить своему дорогому дядюшке, почему ты прячешься на чердаке в маггловском городе?

Староста Слизерина тяжело вздохнула:

— Не знаю. Я просто подумала, что лучше было бы им найти меня здесь одну, чем с тобой.

Он одарил ее скептическим взглядом:

— Понятно. В таком случае они хотя бы не узнали бы, что ты была здесь с предателем крови. Прости, я должен был понять, какой опасности тебя подвергаю.

Рошелль вернула осуждение, которое слышалось в его голосе:

— Можешь перестать меня так строго судить? Я совсем не то имела в виду! Дядя Абрахас не из тех, кто выслушивает других, прежде чем сделать вывод. Если бы он решил, что ты похитил меня или затащил сюда силой, первое, что он сделал бы, было бы твое убийство. Без каких-либо вопросов. Все объяснения пошли бы потом. Будь я одна, он бы хотя бы подождал, чтобы выслушать меня.

Гриффиндорец ответил не сразу.

— Прекрасная у тебя семейка. Я понятия не имел, что отец Малфоя — Пожиратель Смерти. В смысле, я всегда считал его злобным, но… — он бросил быстрый взгляд в ее сторону. — Прости, я знаю, что он член семьи и все такое…

Девушка запрокинула голову, облокачиваясь на стену. Она прикусила губу:

— Не извиняйся. Ты первым предположил, что вся моя семья — Пожиратели, и я чуть, было, не швырнула в тебя за это заклятием. Если бы я тогда знала, что все это время ты был прав… — Рошелль вздрогнула, слыша, как ломается голос. — Я… Я не могу перестать думать о том, было бы все по-другому, расскажи мне отец раньше. Была бы я одной из них? Может, они бы заставили меня вступить в их ряды, как Люциуса?

Сириус заглянул ей в лицо. Свет, исходящий от палочки, был приглушенным, но его глаза, казалось, излучали собственное сияние. Слизеринка неловко поежилась под этим взглядом.

— Как бы ты поступила? Скажи они тебе, что однажды тебе придется к ним присоединиться, что бы ты сделала?

Рошелль уставилась на него. Такая мысль не приходила ей в голову. Слизеринка никогда не думала, что ее отец способен на подобное. Но, опять же, в свете последних событий было понятно, что не так хорошо она его знает, как думала. Что бы она сделала, если бы однажды он заставил ее предстать перед Темным Лордом и объявил, что пришло время ей получить собственную Метку?

— Ты бы сбежала? — не отступал Блэк, пытаясь заставить ее посмотреть ему в глаза. Было очевидно, на какой ответ он надеется. — Если бы он сказал тебе пытать маггла или что-то в этом роде, ты бы воспротивилась бы и сбежала?

Девушка сделала глубокий вдох.

— Я бы хотела. Но, не знаю, смогла бы я. Я слизеринка, Блэк, мы не славимся своей храбростью. Куда бы я пошла? Что бы я делала? Не знаю, смогла бы я так выжить. Думаю… Думаю, мне было бы слишком страшно. Я никогда не была одна, и я знаю, что это звучит трусливо, но…

— Ты не была бы одна.

Она уставилась на него:

— Что ты имеешь в виду?

Блэк глубоко вдохнул. Он развернул ее лицо, чтобы заглянуть в глаза собеседницы.

— У тебя была бы Лили. Я знаю, что ей не безразлична твоя судьба, она считает тебя своей лучшей подругой. И у тебя был бы я. Рошелль, я не могу заставить тебя что-либо сделать. Но если ты все же сделаешь правильный выбор, я защищу тебя. Я бы никогда не позволил им причинить тебе вред.

Голова девушки шла кругом. Она не могла поверить, что он говорит ей эти слова. Отец Рошелль думал, что защищает ее от Сириуса Блэка, а теперь Сириус Блэк предлагает ей защиту от ее отца. Ситуация была настолько ироничной, что слизеринке едва ли не приходилось сдерживать смех.

Но вопрос все еще оставался без ответа. От кого она нуждается в защите?

— Я не могу просить тебя об этом, — тихо ответила девушка. — Я не могу быть обузой. Я уже достаточно жутко себя чувствую от того, что живу у Лили, в то время как моя совесть знает, что я соврала, ведь я не могла даже рассказать ей…

— О чем рассказать? — настаивал Сириус.

— Как ты думаешь?! — с отчаянием в голосе спросила слизеринка. — Как бы Лили отреагировала, узнай она, что, возможно, это мой отец убил тех магглов в ее городе? Что она подумает, если я скажу ей, что люди, которые, она так боялась, могут причинить вред ее родителям, это моя семья? Неужели ты думаешь, что она когда-либо снова заговорит со мной после этого? Один мой вид будет вызывать у нее отвращение, и я бы не винила ее за это.

Слезы покатились из глаз Рошелль, и Блэк посмотрел на девушку в неуверенности, что теперь делать. Он осторожно подвинулся ближе и обнял ее. Старосту Слизерина била дрожь, и парень сильнее прижал ее к себе.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой за их действия. Ты ничего не могла сделать. Лили бы это поняла.

— Поняла бы? Смог бы кто-нибудь вообще это понять? Может, я не могла остановить их, но я была рядом все эти годы. Как мой побег теперь что-либо изменит? Я не спасу ни одной жизни, не предотвращу убийства всех тех людей…

Гриффиндорец покачал головой и коснулся одной рукой ее щеки. Он притянул ее лицо ближе к своему.

— Здесь все так, как то, что ты мне сказала до этого. Я не мог спасти тех магглов, так что мне не было смысла страдать за них. Я должен был спастись сам. И то же самое должна сделать ты. Может, ты не можешь остановить свою семью, может, их убеждения уже слишком глубоко укоренились, чтобы теперь их изменить. Но сама ты можешь спастись. Спасайся. Не страдай впустую. У тебя есть мы. Я, Лили, Джеймс — мы все поможем тебе и поддержим тебя.

Ее глаза широко распахнулись, когда реальность его слов ударила в голову. Рошелль молча кивнула, и Сириус прижал ее к себе еще сильнее. Одна его рука была у девушки на плечах, другой он все еще держал ее лицо, двигаясь ближе. Она чувствовала его дыхание, когда Блэк остановился всего в нескольких дюймах от нее.

— Я чувствую, что это правильно, — пробормотал парень. — Но если тебе все еще кажется, что это не так, скажи мне, и я остановлюсь.

— Не смей, — прошептала Староста Слизерина.

Он в удивлении отстранился, прежде чем на лице его появилась улыбка, и Сириус склонил голову набок, чтобы встретить ее губы своими. Рошелль ответила охотно и с чувством, запуская пальцы в его волосы. Девушка чувствовала тепло его губ, мягкое касание его пальцев.

И когда слизеринка отстранилась, заглядывая в эти прекрасные серые глаза, родители были последним, о чем она думала. Блэк все еще касался ее лба своим, когда на лице его появилась задорная усмешка. Во взгляде Старосты Слизерина отразилось непонимание.

— Что? — спросила она.

— Врунья.

Девушка медленно подняла голову, не понимая, что он хочет сказать.

— Прошу прощения?

— Ты бы никогда не переспала с Фредериком Ноттом, — пробормотал Сириус, прежде чем снова поцеловать ее.

Рошелль улыбнулась, приподнимая бровь:

— Да неужели? Ты так уверен?

Сириус, было, открыл рот, чтобы ответить, но серебристое сияние, заполнившее помещение, не дало ему этого сделать. Девушка вздрогнула от неожиданности, но гриффиндорец положил руку ей на плечо, чтобы успокоить ее. Силуэт, в который собиралось сияние, был ему знаком. Крупный олень перед ними заговорил голосом Джеймса:

— Мы в безопасности. Встречаемся там, где мы оставили метлы, как можно скорее.

Рошелль Виттори стояла на платформе 9 ¾ с клеткой Эмбер в руке, пока Дипси катила ее чемодан. Вокруг дети на прощание обнимали родителей. Один одиннадцатилетний мальчишка, казалось, особенно старательно пытался высвободиться из крепких объятий матери. Последняя была на грани слез, но первокурсника в этот момент ничего не интересовало так, как как же выглядит поезд.

Девушку вдруг накрыла волна ностальгии, когда она поняла, что в последний раз стоит на этой платформе со своим чемоданом, с нетерпением ожидая начала очередного учебного года. Осознание этого факта потрясло слизеринку: в следующий раз она будет стоять здесь, провожая собственных детей.

«Но до этого еще далеко,» — подумала Рошелль, наблюдая, как готовая разрыдаться женщина наконец выпустила сына из объятий. «И я точно не буду так себя вести».

— Мисс желает помощи с чемоданом? — послышался угодливый голос Дипси.

Девушка опустила взгляд, чувствуя внезапный порыв обнять эльфиху. Слизеринка никогда не относилась к Дипси плохо, но она точно много раз принимала помощь милого создания как должное, хотя не должна была. Рошелль жалела об этом теперь. В течение последнего месяца домовая эльфиха была единственной, кто обращался с девушкой так же, как раньше.

— Я справлюсь, Дипси, — заверила ее Староста Слизерина, принимая от эльфихи ручку чемодана. — Почему бы тебе не вернуться домой? Маме не понравится, если ты опоздаешь.

Дипси кивнула и исчезла, прежде чем Рошелль могла добавить что-то еще. В охватившем ее теперь чувстве полного одиночества девушка прошла к Хогвартс-Экспрессу и принялась поднимать чемодан. Это оказалось нелегко: книг в этом году было больше, чем когда-либо, и весили они, сложенные в одно место, немерено. Слизеринка напряженно промычала, прежде чем ее по плечу похлопала чья-то рука.

— Нужна помощь?

Обернувшись, девушка обнаружила рядом Питера Петтигрю с слегка застенчивым выражением лица. Рошелль удивилась: несмотря на то, что в последнее время ее отношения с Мародерами заметно улучшились, Питер никогда на самом деле с ней не заговаривал. Слизеринка кивнула и с благодарностью улыбнулась, когда парень помог ей поднять чемодан в вагон.

— Ох… Что у тебя там? — тяжесть ноши явно поразила гриффиндорца. — Я еще не поднимал таких тяжелых чемоданов!

В голове у Рошелль проскочила мысль, что, возможно, он вообще поднимал не так много чемоданов в своей жизни. Несмотря на то, что Питер был крупнее нее, он все еще оставался значительно меньше большинства парней с их курса. Слизеринка вернула его улыбку:

— Учебники. Боюсь, я выбрала чуть больше предметов на ЖАБА, чем следовало… Я начинаю жалеть об этом.

Петтигрю кивнул, идя за ней по вагону со своим чемоданом. Они прошли мимо нескольких первокурсников, прежде чем из одного из купе показался Римус Люпин. Староста Гриффиндора помахал Питеру и улыбнулся, увидев Рошелль.

— Питер, вот ты где! А, привет, Виттори, — радостно поздоровался Римус. Юноша, казалось, пребывал в хорошем настроении, но любопытство на его лице показывало, что он не ожидал увидеть их вместе. — Хорошо провела каникулы?

Слизеринка пожала плечами.

— Да так, нормально. Питер просто был так любезен, что помог мне с чемоданом. Извините, я вас оставлю, мне надо найти купе…

— Пойдем в наше, — предложил Римус к легкому удивлению Рошелль. — Лили уже там. Думаю, она хотела поговорить с тобой, она казалась очень обрадованной по поводу… А, пусть она сама тебе все расскажет. Идем, сюда.

Девушка прошла за гриффиндорцами к купе в конце вагона. Она инстинктивно пригнулась, пытаясь избежать попадание в поле зрения знакомого слизеринца-семикурсника, проходившего мимо; но Рошелль тут же остановилась, когда поняла, что делает. Она так привыкла скрывать свою дружбу с Лили от остальных слизеринцев, что делала этого автоматически. Остаток пути Староста Слизерина прошла, не обращая внимания на возможные взгляды.

Когда Римус отодвинул дверь в купе, Рошелль увидела, что Джеймс, Сириус и Лили уже сидят внутри. Поттер и Блэк встретили Питтера широкими усмешками и похлопываниями по спине, в то время как Лили закрыла книгу, которую читала, и жестом предложила подруге сесть рядом.

— Привет, Лили, — поздоровалась слизеринка, улыбаясь девушке. — Извини, что не написала тебе раньше, но мне безумно понравились книги, которые ты прислала мне на день рождения. Я дочитала первую и как раз начала вторую.

Эванс вернула ее улыбку:

— Я рада, что они тебе понравились. Как прошел день рождения? Были какие-то сюрпризы?

Улыбка Рошелль чуть потускнела:

— Эм, честно? Все получилось довольно болезненно. Отец с матерью собрали званый ужин, и мне совсем не хотелось ни с кем общаться. Но все нормально. Кое-какие из подарков это компенсировали, особенно твой.

Гриффиндорка снова улыбнулась, на этот раз с тенью беспокойства. Рошелль, казалось, всегда избегала рассказов о своей семье, и Лили не совсем понимала причину. Но она не хотела давить на подругу или ставить ее в неловкое положение, так что, все еще улыбаясь, девушка сменила тему разговора:

— Ладно. Заметила во мне какие-то изменения?

Староста Слизеринка нахмурилась, окидывая Лили пристальным взглядом:

— Изменения? Эм, нет… Ты подстриглась?

Улыбка гриффиндорки стала шире, когда она покачала головой:

— Нет, у тебя есть еще попытка. Вот тебе подсказка: это не мое лицо и вообще не голова.

Рошелль прищурилась, пытаясь заметить «изменения» в Лили. Ее рот сам открылся от удивления, когда девушка заметила небольшой серебристый значок на футболке подруги. Слизеринка радостно улыбнулась:

— Ты Староста школы? Лили, это замечательно, поздравляю! В смысле, конечно, я знала, что, скорее всего, это будешь ты, но…

Лили просияла, не скрывая гордости.

— Я знаю! Мама с папой так мной гордятся, я так взволнована… Угадай, кто второй Староста!

Рошелль шутливо закатила глаза, прежде чем повернуться к Поттеру, сидящему напротив них. Она поняла, что не ошиблась, когда заметила такой же значок у него на груди.

— Ну кто же еще? Поздравляю, Поттер. Но, предупреждаю, на тебя теперь обрушится куча ответственности… Ты не отделаешься тем, что сможешь свалить всю работу на Лили.

На лице Джеймса появилась усмешка:

— Спасибо, Виттори. Но, думаю, я справлюсь.

Сириус отвлекся от разговора с Римусом. На мгновение его взгляд остановился на Рошелль, и парень улыбнулся, прежде чем повернуться к Поттеру:

— Конечно, справишься, приятель. Уверен, что соседняя спальня с Лили все возместит. Напомнишь мне не входить без стука?

Лили вспыхнула и запустила в Блэка книгой, в то время как Джеймс просто рассмеялся. Сириус поймал книгу и протянул ее обратно гриффиндорке, улыбнувшись и подмигнув Рошелль. Эванс быстро положила книгу в чемодан, прежде чем стремительно подняться.

— Так, нам пора в купе Старост, я должна давать инструкции! Джеймс, пойдем.

Поттер приподнял бровь:

— Еще пять минут?

Девушка сузила глаза, глядя на него:

— Джеймс Поттер, если ты думаешь, что можешь провести остаток года, игнорируя свои обязанности и сваливая их все на меня, эти отношения закончатся, прежде чем ты успеешь…

— Хорошо-хорошо! — новоиспеченный Староста школы поднялся и поспешил направиться к выходу из купе вслед за Лили. Он обернулся к Рошелль и Римусу, остановившись у двери: — Так что, вы двое идете?

* * *

В тот вечер Рошелль сидела за слизеринским столом одна, пока все наблюдали за распределением. Девушка видела Джемму с ее обычной компанией чуть дальше на скамье, а за другим концом стола сидел Люциус с друзьями и Нарциссой. Староста Слизерина мысленно улыбнулась, вдруг осознавая, что в этом году в Хогвартсе стало на одну сестру Блэк меньше: Беллатриса окончила школу.

— Слизерин! — провозгласила Распределяющая Шляпа, и Рошелль напомнила себе зааплодировать вместе с однокурсниками.

Уверенно держащаяся блондинка присоединилась к столу их факультета, пока распределение продолжалось.

Вскоре начался праздничный ужин, и, стоило слизеринке начать накладывать еду на тарелку, рядом с ней опустился массивный силуэт. Подняв глаза, девушка увидела Рабастана Лестрейнджа и его вежливую улыбку.

— Ты ведь не против, правда? Я весьма устал слушать про новую метлу Мэнхейма, а ты выглядишь немного одиноко.

Рошелль заставила себя вернуть ему улыбку. Ситуация не позволяла прямо сказать «нет», да и сама она поняла, что Рабастан напрягает ее куда меньше, чем раньше. Однако слизеринка не могла представить, зачем он прилагает столько усилий, чтобы общаться с ней; ходили слухи, что он вот-вот должен быть с кем-то помолвлен.

— Нет, все в порядке. Как прошли твои каникулы?

— Нормально, наверное. Провел бóльшую их часть с отцом. Он хочет, чтобы я стал частью министерства, так что он пытался показать мне офис и что они там делают. Он возлагает на меня надежды.

Брови девушки приподнялись:

— Вот как? А ты чего хочешь?

Во взгляде Рабастана читалось любопытство, пока он накладывал картошку себе на тарелку:

— Что ты имеешь в виду? Конечно, я хочу того, что мой отец считает лучшим.

Рошелль почувствовала внезапный прилив жалости, глядя на юношу. Он поглощал содержимое тарелки, и слизеринка отвернулась к собственной еде.

Ее обязанностью как старосты-семикурсницы было показать первокурсникам дорогу в гостиную. Видеть их ошеломленные и взволнованные лица было мило. Рошелль подземелье показалось весьма страшным, когда она впервые там оказалась, и девушка вспомнила, как Люциус хвастался ей тем, что ничего не боится. Он завопил, как маленькая девчонка, когда кошка одного из учеников задела его ногу, пробегая мимо.

— Вот, а теперь по кроватям. Вам вставать рано утром, занятия начинаются в восемь! — объявила Рошелль.

Убедившись, что старосты-пятикурсники проведут новеньких в их спальни, девушка тихо покинула гостиную Слизерина. Она неслышно прошла через несколько коридоров, прежде чем перед ней появилась фигура.

— Я думала, что видела тебя, — произнесла слизеринка, пока Сириус складывал мантию-невидимку. Его волосы были слегка взъерошены, и девушка подавила желание пробежать по ними пальцами, чтобы пригладить. Гриффиндорец ответил улыбкой, и они вместе продолжили идти по коридору из подземелья. — Ты слишком высокий для мантии, я видела подошвы твоих ботинок. Тебе повезло, что никто другой не заметил.

Блэк усмехнулся:

— Я хотел, чтобы ты увидела меня, как бы еще ты узнала, что я здесь?

Рошелль с улыбкой кивнула, прежде чем осознать, что они стоят посреди коридора. Кто угодно из слизеринцев мог пройти мимо и увидеть их вместе. Девушка нахмурилась, кусая губы.

— Это не лучшее место для разговоров.

Сириус кивнул, расправляя мантию-невидимку и притягивая слизеринку ближе. Приобняв Рошелль за талию одной рукой и набросив мантию на них обоих, он повел ее на седьмой этаж. Девушка почувствовала прилив взволнованности при его близости. На лице гриффиндорца снова появилась усмешка, когда они остановились в конце коридора перед глухой стеной. Рошелль в недоумении уставилась на Блэка.

— Что же. Это как-то разочаровывающе. Если тебе хотелось постоять рядом со стеной, нам не нужно было подниматься на седьмой этаж, чтобы…

— Шшш, — остановил ее парень, улыбаясь. — Это не стена. Рошелль, добро пожаловать в Выручай-комнату.

Он трижды прошел мимо двери, что-то бормоча себе под нос. Слизеринка наблюдала с изумлением и легким раздражением, пока перед ними не появилась дверь. Сириус потянул за ручку и жестом указал Рошелль на вход.

Девушка оказалась в уютной комнате с приглушенным светом: потрескивающий огонь в камине был единственным его источником. Кресла и диван рядом с камином выглядели по-домашнему удобными. Слизеринка улыбнулась, глядя на мохнатый красный ковер между ними:

— Что это за место?

— Выручай-комната. Превращается во что бы тебе ни было нужно, — объяснил Сириус.

Опустившись на ковер, он облокотился на одно из кресел. Рошелль, все еще в легком изумлении, села рядом и позволила парню приобнять себя одной рукой.

— Это превосходно.

— Я знаю. Так как прошли твои каникулы? Ты говорила, что будешь писать, но мне так и не пришло ни одного письма.

Слизеринка кивнула. Она действительно обещала писать ему — в ту ночь, когда они летели к дому Лили после инцидента с Пожирателями Смерти. Но по прибытию домой девушка понятия не имела, чем заполнить лист пергамента. Рошелль ответила извиняющейся улыбкой:

— Прости. Я просто постоянно отвлекалась.

Блэк кивнул. Он рассеянно погладил ее по плечу, девушка чувствовала тепло через ткань мантии.

— На что? Все в порядке?

— Похоже, что нет. В смысле… — слизеринка вздохнула. Она не была уверена в том, как объяснить ситуацию дома. После ее возвращения от Лили в семье Виттори произошли перемены к худшему. — Моя мать перестала со мной разговаривать. И не похоже даже на то, чтобы она злилась: просто ведет себя так, будто я — пустое место. Создается впечатление, что живешь в доме с посторонними людьми. Отец постоянно в командировках, его почти нет дома. Но когда он там, он тоже со мной не разговаривает. Иногда я слышу, как они спорят, когда думают, что я у себя наверху.

Сириус нахмурился. Какая-то часть его не хотела, чтобы все стало на свои места в семье Рошелль. Он мог представить, что бы это для него означало. Это был чуть ли не страх того, что она передумает и решит, что лучше ей не якшаться с их компанией. Но ему было ненавистно видеть это поникшее выражение у нее на лице.

— Я могу как-то помочь? Обнять тебя, например?

Слизеринка рассмеялась:

— Не смотри на меня так! Ты так выглядишь как милый невинный щенок.

На лице его появилась усмешка:

— Именно поэтому я это и делаю. Разве девушкам не нравятся щенки?

— Необязательно, — закатила глаза Староста Слизерина. — Честно говоря, мне никогда особо не нравились собаки. В смысле, щенки, конечно, милые. Но огромные зверюги, которые пинают тебя своими уродливыми лапами и слюнявят твое лицо? Это просто противно. Не знаю, как кто-то их переносит. И эта вонь, грязь и блохи, и… Ты чего на меня так смотришь?

Сириус, казалось, едва сдерживал смех, и девушка не могла понять, что из сказанного ею было настолько забавным. Гриффиндорец молча показал головой, и Рошелль одарила его мрачным взглядом:

— В чем дело? Скажи мне, чего ты смеешься!

— Не из-за чего!

Девушка игриво пнула его руку, когда понимание вдруг обрушилось на нее. Глаза Рошелль в ужасе распахнулись, когда девушка сообразила, что сказала.

— Мерлин, твой патронус ведь пес! Прости, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть, я просто…

Блэк покачал головой, наблюдая, как стыд заливает краской ее лицо. Его не особо волновал тот факт, что Рошелль не нравятся собаки. Парень был уверен, что сможет изменить ее мнение на этот счет в ближайшем будущем. Но то, в какой ужас ее повергла мысль о том, что она могла обидеть его, было безумно мило.

— Рошелль, все в порядке. Правда.

Девушка покачала головой, останавливаясь, когда Сириус повернул к себе ее лицо. Глаза гриффиндорца горели весельем, и он притянул ее к себе.

— Что ты делаешь? — пробормотала Рошелль, но он уже накрыл ее губы своими.

В поцелуе было больше страсти, чем в том, что произошел на чердаке заброшенного здания. Тогда девушка была неуверенна, она не понимала, что делает. Но теперь она сжала пальцы на плечах Сириуса, едва заметно вздрогнув, когда он слегка прикусил ее нижнюю губу. Руки парня сжались у слизеринки на талии, и он притянул ее ближе, покрывая скулы Рошелль легкими поцелуями.

— Сириус, — прошептала Староста Слизерина. Его руки скользнули под ее мантию, так что их холод от тепла ее тела отделяла только тонкая ткань блузки. Девушка не могла ничего поделать с дрожью, пробирающей тело при его прикосновении, когда Блэк оказался еще ближе — она практически сидела у него на коленях. — Сириус!

— Что? — спросил гриффиндорец. Он слегка отстранился от ее лица, но приподнял девушку так, что теперь она таки сидела у него на коленях. Ее пальцы все еще сжимались на плечах Сириуса, пока они смотрели друг на друга, и всего несколько дюймов разделяли их лица. — Ты в порядке?

Рошелль прикусила губу, медленно качая головой. Рука Блэка поднялась с ее талии к длинной косе, лежащей на плече у девушки. Слизеринка не двигалась, наблюдая, как он развязывает удерживающую волосы ленту и расплетает косу.

— Что ты делаешь?

— Избавляюсь от этой жуткой косы, в которую ты настоятельно заплетаешь волосы…

— Нет, — твердо возразила девушка, отводя его руки от своей прически. Половина косы была расплетена, но она смахнула ее за плечо — вне зоны его досягаемости — и покачала головой. — Сириус, я никогда не была в подобной ситуации.

— В ситуации запретного страстного романа? Я очень надеюсь, что так оно и есть. Для меня это тоже впервые, — пошутил парень, снова протягивая руку к ее волосам. Слизеринка ударила его по пальцам.

— Так вот, что между нами происходит? Запретный страстный роман? — поинтересовалась Рошелль, не в силах сдержать улыбки.

Сириус с усмешкой кивнул:

— А что?

— Что же, в таком случае, я очень разочарована, — поддразнила девушка, приподнимая руку, лежавшую у него на плече, чтобы пробежать пальцами по его шее. Она наблюдала, как парень прикусил губу и в глазах его промелькнуло веселье. — Я, однозначно, ожидала больше… страсти.

Его глаза внезапно потемнели, и Сириус прижал губы к ее губам — на этот раз сильнее — прижимая девушку к себе одной рукой, пока вторая окончательно расправилась с косой. Темные пряди упали на плечи Рошелль, щекоча лицо гриффиндорца, снова обхватившего руками ее талию. Он чувствовал через тонкую ткань блузки, как горела ее кожа, и слизеринка слышно ахнула, когда он прикусил ее губу.

— Тебе слишком много страсти? — поддразнил Блэк, когда девушка отстранилась, чтобы восстановить дыхание. Рошелль коснулась его лба своим, качая головой, прежде чем попытаться снова завязать волосы. Гриффиндорец выхватил ленту у нее из рук; девушка потянула ее обратно, наконец собирая пряди в хвост. — Зачем ты это делаешь? Оставь их в покое.

Староста Слизерина закатила глаза:

— Так неудобно. Ты попробуй отрастить волосы до поясницы. Мама никогда не разрешала мне обрезать их покороче, хотя я всегда хотела это сделать, — Рошелль сделала паузу, задумчиво глядя в одну точку. — Может, мне стоит просто обрезать их и посмотреть на ее реакцию.

Сириус приподнял бровь:

— При всем моем восхищением твоей внезапно открытой повстанческой натурой, думаю, я должен предупредить тебя, что, если ты обрежешь волосы, наш запретный страстный роман быстро подойдет к концу.

Рошелль рассмеялась, двигаясь, чтобы сесть рядом с ним. Блэк обхватил одной рукой талию девушки, и слизеринка положила голову ему на плечо.

— Это, знаешь ли, было бы грустно, учитывая, что он толком и не успел начаться.

Парень ответил улыбкой, которая, однако, поспешила перейти в более серьезное выражение лица:

— Ты, эм… Кому-то рассказывала? О нас?

Она нахмурилась, слыша серьезность в его тоне. Девушка слегка поежилась, тут же чувствуя, как он крепче прижимает ее к себе. Рошелль не была уверена, что ответить.

— Кроме Лили? — она начала говорить размеренно, подбирая слова. — Нет. Сириус, ты, эм, ты ожидал, что я расскажу родителям?

Последовала пауза. Парень опустил взгляд на слизеринку, голова которой все еще была на его плече. Все те многие годы, что Сириус был знаком с Рошелль Виттори, он никогда не думал, что она красива. В ее лице не было очевидных недостатков, но ее красота не была вызывающей, как, например, Лили. Парни не оборачивались, когда Рошелль проходила мимо. Но сейчас, наблюдая за ее медленным дыханием, за взглядом обращенных к нему серо-голубых глаз, Блэк видел, что в ней есть что-то королевское. Это «что-то» проявлялось в ее движении, в ее умении держаться. Это была тихая красота, ненавязчивая грация — незаметная, пока прямо на не нее не посмотришь. Сириус сделал глубокий вдох, прежде чем кивнуть:

— Я надеялся, что ты расскажешь им.

Девушка нервно прикусила губу, не находя ответа. Она чувствовала, что каким-то образом разочаровала его. Но он должен был понять; все было не так просто, как ему казалось.

— Сириус, я не могу. Я не хочу даже думать о том, что бы они сделали.

Блэк тяжело вздохнул.

— Что такого они могли бы сделать?

— Ну, как минимум, они бы отослали меня в Шармбатон и выдали бы меня замуж за какого-нибудь мерзкого чистокровку в день аттестации, — ответила девушка.

Это было не все. Рошелль не сомневалась, что ее отец способен на убийство Сириуса Блэка, если бы он себе это наметил. От этой мысли слизеринку передернуло.

— И что ты тогда собираешься делать? Рошелль, мы можем держать все в секрете сейчас, но окружающие так или иначе рано или поздно узнают, — отметил парень. — И, что бы ты ни думала, я не ищу «перепиха на одну ночь». Я сейчас пытаюсь смотреть на ситуацию с учетом будущего.

Эта мысль слегка удивила Рошелль. Девушка знала, что у Сириуса есть к ней чувства: он говорил, что она ему небезразлична, и она видела это в его глазах. Но они ни разу не признавались друг другу в настоящих чувствах.

— Как долго? — негромко спросила слизеринка. — Думаешь, мы все еще будем вместе после Хогвартса?

— До тех пор, пока ты не обрежешь волосы, уверен, все у нас будет хорошо, — с легкостью в голосе отозвался Блэк. — Но не в этом дело. Как долго ты собираешься оставаться в их доме?

Староста Слизерина тяжело вздохнула.

— Я не могу уйти от них сейчас. Я знаю, что мне семнадцать, но у них все еще есть надо мной контроль. Если они решат отправить меня в Шармбатон или вообще перевести меня на домашнее обучение, я ничего не смогу сделать. И мне некуда идти. Я знаю, что ты скажешь «Лили», но я не могу так сильно навязываться. Она хорошая подруга, но мы не так близки, как вы с Поттером.

Сириус нахмурился:

— Тогда что ты собираешься делать? Оставаться там до конца своих дней? Становиться Пожирательницей Смерти?

Рошелль покачала головой.

— Я подожду конца этого учебного года в Хогвартсе. А потом, в день аттестации, я уйду из того дома раз и навсегда. Мои родители буду не в силах что-либо сделать, чтобы меня остановить.

Она ждала его ответа, и парень кивнул. Он не был рад: Сириусу хотелось вытащить Рошелль оттуда как можно скорее, подальше от всех тех Пожирателей Смерти, где он не мог защитить ее. Но гриффиндорец должен был признать, что в ее словах была доля правды. Сбежать сейчас было бы глупо и слишком поспешно. Парень улыбнулся, опуская взгляд на Рошелль, прежде чем мягко накрыть ее губы поцелуем.

— Я могу подождать.

Рошелль Виттори тяжело вздохнула при виде компании третьекурсников, решивших устроить дуэль на заднем дворе во время первого урока. У слизеринки в это время не было занятий, и она надеялась как можно скорее попасть в библиотеку, чтобы начать работу над заданием по зельеварению. Как девушка и ожидала, учеба уже успела обрушиться на ее плечи значительным грузом, несмотря на то, что вторая ее неделя еще даже не успела подойти к концу. Но сияющий на мантии значок Старосты не позволял Рошелль пройти мимо.

— А ну-ка прекратите, или все будете отсиживать наказание до конца месяца! — настойчиво выкрикнула Староста Слизерина, подходя к неудавшимся дуэлянтам.

Ей тут же пришлось закрыть одного из мальчишек щитовыми чарами, чтобы предотвратить эффект отправленного без должной меткости заклятья. Все трое тут же обернулись, обращая к ней взгляды. Один из третьекурсников мог похвастаться носом, опухшим до сходства с помидором.

Другой, светловолосый, выглядел так, будто хотел, было, сказать что-то в ответ, но второй нарушитель школьных правил тут же схватил приятеля за руку, останавливая его.

— Возвращайтесь на уроки, оба, — скомандовала девушка, и третьекурсники поспешили скрыться из виду. Тяжело вздохнув, Рошелль повернулась к жертве носо-раздувающего заклинания. — Пойдем, тебе нужно в больничное крыло.

Она потянула мальчишку за собой, и тот молча пошел следом, держась одной рукой за нос. Открыв двери, ведущие в больничное крыло, слизеринка заметила склонившуюся над одной из коек мадам Помфри. Женщина чем-то промакивала лицо лежавшего на кровати пациента. Она обернулась, услышав, как открываются двери.

— Мисс Виттори, — с улыбкой поздоровалась целительница; опустив взгляд на третьекурсника, она тяжело вздохнула. — И мистер Фрост. Мерлин мой, мистер Фрост, это уже ваш второй сюда визит, а учебный год еще не успел даже толком начаться, — пожаловалась женщина, усаживая парня на одну из коек. В руках у нее все еще была плошка с жидкостью и влажная губка. Нахмурившись, мадам Помфри повернулась к Рошелль. — Мисс Виттори, можно попросить вас помочь мистеру Люпину, пока я занимаюсь мистером Фростом? Я боюсь, что снадобье испарится, если надолго его оставить…

Девушка кивнула, внезапно осознавая, что парень на другой койке никто иной, как Римус Люпин. Вид у него был бледный и больной, и слизеринка заметила длинные порезы у него на лице и на руках. С поднимающимся в груди беспокойством Староста Слизерина взяла плошку и губку из рук целительницы и села у койки.

Римус приподнялся на подушке, и Рошелль принялась промакивать порезы на его руках. Парень вдохнул сквозь зубы от боли. Слизеринка нахмурилась:

— Прости, я не хотела сделать тебе больно.

Юноша покачал головой, слабо улыбаясь:

— Ничего страшного. С мадам Помфри еще больнее, на самом деле. Не говори ей, что я это сказал.

Рошелль вернула его улыбку, промакивая особенно глубокий порез у него на шее. Рана показалась девушке знакомой, и она вспомнила, что однажды видела похожий порез на шее Сириуса.

— Неужели никто еще не сказал Поттеру найти другую сову?

На лице гриффиндорца отразилось непонимание:

— Прости, что?

— У Сириуса однажды был похожий порез. Он сказал, на него напала сова Поттера, — выражения лица Римуса не изменилось, давая Рошелль понять, что он понятия не имеет, о чем она говорит. — Он врал, не так ли? Я тоже так тогда подумала. Что с тобой случилось?

Люпин выглядел неловко.

— Долгая история.

Девушка бросила в сторону гриффиндорца подозрительный взгляд, но не стала задавать вопросов. Она не сомневалась, что Римус Люпин далеко не так прост, как кажется на первый взгляд. Но у всех есть право на секреты. У Рошелль самой их хватало, и она не собиралась совать нос не в свои дела. Легко пожав плечами, Староста Слизерина коснулась влажной губкой последней раны, прежде чем отставить снадобье в сторону.

— Ну, если только вы, ребят, не поймали какую-то опасную тварь и не заперли ее в Лесу, думаю, это не мое дело, — пошутила девушка, прежде чем подняться.

На губах Люпина оставалась слабая улыбка.

— Спасибо за помощь. Из тебя бы правда вышла хорошая целительница.

Рошелль слегка напряглась. Она уже однажды слышала эту фразу от мадам Помфри. По правде сказать, слизеринка никогда не задумывалась над выбором профессии, потому что не думала, что у нее когда-либо будет профессия. Но, учитывая радикальные перемены в собственный планах на будущее, девушка вдруг поняла, что ей нужно будет начать думать об этом. После ухода из дому на большое наследство рассчитывать явно не приходилось. И она как раз изучает все предметы, необходимые для карьеры целителя…

— А, огромное спасибо, дорогая, — ахнула мадам Помфри, принимая плошку из рук Рошелль. Женщина опустила взгляд на гриффиндорца. — Что же, мистер Люпин, думаю, вы теперь в состоянии идти на занятия. Вернитесь позже вечером, и я могу еще раз вас осмотреть.

Кивнув, Римус медленным шагом покинул больничное крыло. Девушка наблюдала, как за Старостой Гриффиндора закрываются двери, прежде чем внезапная мысль заставила ее повернуться к целительнице:

— Мадам Помфри?

— Да, мисс Виттори?

— В прошлом году вы сказали, что из меня бы получилась хорошая целительница. Вы правда так думаете?

На лице женщины отразилось приятное удивление:

— Да, я правда так думаю. У вас, похоже, расширенные знания в медицине, а то, что мистер Люпин не кричал от боли, означает, что вы хорошо умеете обращаться с пациентами. Вы рассматриваете это как вариант?

Рошелль улыбнулась:

— Да, рассматриваю.

* * *

В тот вечер слизеринка сидела в углу гостиной, пытаясь закончить задание по заклинаниям до ухода на дежурство. Ее расписание в последнее время было так плотно забито, что стресс заметно давал о себе знать. Рошелль понятия не имела, как она справится со всеми этими предметами на ЖАБА! Почему профессор Слизнорт не предупредил ее, что это будет так трудно? «Потому что он бесполезная свинья, подлизывающаяся ко всем, у кого знаменитые родители», — пронеслась раздраженная мысль.

— Не поможешь нам с эссе по зельям? — раздался голос.

Подняв взгляд, девушка обнаружила Люциуса в компании Рабастана Лестрейнджа рядом со свои столом. Слизеринка нахмурилась.

Она должна была признать, что их с кузеном отношения на данный момент были не очень-то понятными. Рошелль знала, что Люциус Малфой, без сомнений, слышал о проблемах в доме Виттори. Он знал, что его двоюродную сестру застали подслушивающей под дверью, за которой проходила встреча с Темным Лордом, и что, ослушавшись родителей, она сбежала на несколько дней из дому. Но они совсем об этом не говорили. И, учитывая улыбку юноши, все казалось вполне нормальным.

— Я сейчас немного занята, — ответила Староста Слизерина, тяжело вздыхая. Она не хотела казаться невежливой: это была чистая правда. Ей едва ли хватало времени на собственную работу, не говоря уже о помощи другим. — У меня дежурство через десять минут, и мне нужно с этим закончить. Извините.

Рабастан слегка нахмурился, в то время как глаза Малфоя сузились:

— Ты в последнее время постоянно так говоришь. Или ты просто меня избегаешь?

— Чего бы я тебя избегала, Люциус?

— Не знаю. Ты это делаешь, не я.

— Я не избегаю тебя, — отрезала Рошелль, собирая книги в стопку и закрывая чернильницу. — Я просто занята. Ты бы тоже был занят, уделяй ты учебе хоть половину внимания, которое она заслуживает.

Люциус приподнял бровь:

— По-моему, ты уделяешь учебе чересчур много внимания. Серьезно, Рошелль, никому не интересно, какие у тебя оценки. Ни один из твоих потенциальных мужей не станет смотреть на то, сколько у тебя предметов сдано на СОВ или насколько высокие твои баллы по ЖАБА.

Девушка одарила кузена мрачным взглядом:

— Ясно. И на что же они станут смотреть? Мое наследство? Чистоту моей крови? Все это у меня уже есть, Люциус, я с этим родилась. Я учусь для себя. А теперь, прошу меня простить, у меня дежурство.

— Одну минуту, — покачал головой Малфой. — Нам кое о чем нужно поговорить…

— Ты что, не услышал меня? У меня нет времени, — прошипела Рошелль, резким движением собирая со стола свои вещи.

Оттолкнув Люциуса, она выбежала из гостиной и направилась к спальням девушек мимо него и Рабастана.

* * *

Сириус, сидя скрестив ноги на полу гриффиндорской гостиной, полировал рукоять метлы. Джеймс Поттер свернулся на диване рядом с ним, положив голову на колени Лили Поттер. На первый взгляд могло показаться, что парень спит, но глаза его были открыты, а мрачный взгляд устремлен на танцующие в камине языки пламени. Блэк обернулся к другу:

— Приятель, пора уже успокоиться…

— Не говори мне успокоиться, Бродяга. Это, возможно, худший день в моей жизни. У меня были такие высокие надежды на это год. Я правда думал, что мы можем выиграть Кубок. А теперь все это разбито в пух и прах. Все мои мечты разлетелись на мельчайшие осколки.

— Что-то ты перебарщиваешь с мелодрамой, а?

Последовала тоскливая тишина. Поттер продолжал испепелять взглядом камин, Лили успокаивающе перебирала пальцами пряди его растрепанных волос. Портрет Полной Дамы в этот момент открыл вход в гостиную, впуская Римуса и Питера. Оба резко остановились при виде состояния Джеймса.

— Что с ним не так? — спросил Питер, садясь на одно из кресел.

Сириус закатил глаза:

— Он просто делает трагедию из отбора в команду по квиддичу, который был настоящим кошмаром. У нас нет вратаря.

— В смысле, у нас нет вратаря?

Джеймс поднялся, и гнев в его глазах вспыхнул не хуже пламени в камине.

— Я вам сейчас расскажу, в каком смысле! В том смысле, что гриффиндорцы в этом году сплошные бездари! На отборе сегодня не было ни одного достойного кандидата, ни од-но-го! Большинство из тех третьекурсников даже на метлу ни разу в жизни не садились! Как я, предполагается, должен выиграть Кубок по квиддичу, если у меня даже нет команды?

Римус нахмурился:

— Я не понимаю. Ведь столько людей записались на отбор, ты сам мне показывал список. Как так получается, что среди них не было ни одного достойного кандидата?

Ни Джеймс, ни Сириус не ответили. Лили тяжело вздохнула, подняв взгляд на Люпина:

— Похоже, большинство из записавшихся оказались девчонками с четвертого и пятого курса, которым нравятся эти двое. Они не умеют на самом деле играть в квиддич. Вот, что приходит с такой громкой репутацией по школе.

— А единственную девушку, которая хоть как-то более-менее умеет играть, Сириус отверг, — пожаловался Поттер.

Глаза Блэка сузились:

— Не отвергал я ее, Джеймс…

— Тебе необязательно было говорить ей, что у тебя есть девушка! Почему ты не мог просто подыграть и рассказать ей позже, когда уже слишком поздно уйти из команды? Может, тогда у нас хотя бы был бы вратарь!

— Ну, прости, что у меня не оказалась на тот момент такой дальновидности! Она подходила слишком близко, мне становилось неудобно, и я подумал, что будет лучше, чтобы она не получила неправильное впечатление! Не сваливай всю вину на меня, Джеймс.

Поттер грустно вздохнул:

— Ты прав. Никогда не думал, что моя ослепительная внешность когда-либо доставит мне столько проблем.

Лили закатила глаза, едва сдерживая смех.

— Бедненький. Так, мне пора идти. Я обещала помочь Марлин подготовиться к завтрашней контрольной по трансфигурации.

Джеймс обиженно выпятил губу:

— Не уходи, я еще не закончил страдать.

— Ты можешь продолжить страдать завтра, — ответила девушка, целуя Поттера в щеку, прежде чем встать и выйти из гостиной, оставляя четырех друзей одних у камина.

Несколько мгновений стояла тишина, которую в итоге нарушил Римус:

— Я сегодня получил расписание дежурств.

Поттер сузил глаза:

— Без обид, Лунатик, но мне глубоко наплевать. Я был капитаном команды по квиддичу до того, как стал Старостой Школы.

— Нет, я не об этом, — возразил Люпин. — Обычно раз в несколько месяцев у меня дежурство выпадает на полнолуние, и я прошу кого-то поменяться. А в этот раз ни одно из моих дежурств за шесть месяцев не стоит даже рядом с полной луной. Как будто тот, кто составлял расписание, знает обо мне.

Поттер сел, нахмурившись:

— Что, думаешь, кто-то знает о твоей небольшой мохнатой проблеме? Римус, ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Может, Лили составляла расписание. Она бы приняла во внимание твою месячную недоступность.

Римус покачал головой:

— Нет. Я поспрашивал, и один пятикурсник сказал мне, что Рошелль составляла их, как обычно.

Последовала пауза, после чего три пары глаз устремили на Сириуса обвиняющий взгляд. Блэк встревожено покачал головой, выставляя вперед руки:

— Я ничего ей не говорил! Приятель, она даже не знает, что я анимаг, как бы она узнала про тебя? Это, должно быть, случайность.

Люпин нахмурился с сомнением во взгляде:

— Не знаю. Рошелль видела меня в больничном крыле сегодня утром. Она не стала задавать вопросов, но выглядела она так, будто что-то заподозрила. Что, если она все вычислила? Возможно, она заметила систему, в конце концов, она в ответе за расписания дежурств.

— Хочешь, я с ней поговорю? — спросил Сириус. — Я все равно собирался рано или поздно рассказать ей о том, что я анимаг. Я не уверен, как это преподнести. Вы знали, что она ненавидит собак?

Джеймс приподнял бровь:

— Я тебя не понимаю, Бродяга. Вы с Рошелль вместе? Она ненавидит собак и не умеет летать. Она мне нравится, но вы с ней такие разные, это просто безумие.

Блэк пожал плечами:

— Безумие. Звучит вполне правдоподобно.