Грех (гет)

От её слепой веры в друзей было противно. Неуместная надежда в сердце раздражала, и её вера в то, что кто-нибудь спасет её, была смехотворной. Даже после всего времени, что она провела в Уэко Мундо, он не понимал её.

Возможно, после того, как он победил её друга, Ичиго Куросаки, её убеждения изменятся. Он хотел, чтобы она изменилась. Её внутренняя сила и настойчивость смущали его. Её надежда сбивала с толку. Просто её присутствие делало его таким, каким он не был. Он не хотел этого. Да, однажды её надежды были уничтожены, однажды её друзья ушли, и у неё уже не было никакой надежды, и тогда она должна стать такой же, как остальные. Никто не остался с ней, и она была одна, как и он. Навсегда.

Конечно, он, в конце концов, победил мальчишку Куросаки. Человек оказался сильнее, чем он ожидал, и бой был напряженным. Он страдал от невероятных травм, но он вышел из боя победителем, и женщина не могла ничего сделать с ранами мальчишки, потому что он превратился в пепел. Она плакала, как ему казалось, больше, чем возможно для человека. Слезы были бесконечными, и он находил их отталкивающими. Звуки, исходящие от неё, были неприятными. От них у него разболелась голова. Он хотел, чтобы она заткнулась.

— Что мне сделать, чтобы ты замолчала? Вырвать твой язык? — спросил он её. В прошлом запугивание срабатывало, но её горе было настолько велико, что она не узнавала его. Она судорожно рухнула на землю, туда, где упал её друг, и не двигалась с места. От мальчишки не осталось ничего, но она всё же оставалась на месте. Он думал, что найдет удовлетворение в её сломленном духе, но... ничего не происходило.

— Идем. Мы должны вернуться в Лас Ночес, — сказал он ей. Она продолжала плакать. Его раны были слишком серьезными, чтобы нести её, поэтому он тащил её за собой.

Когда она начала брыкаться и кричать, он понял, что ошибся в своих ранних предположениях. Несмотря на её потери, её дух не был сломлен. Её надежда была неприкасаемой. Он удивился своей новой прогорклой боли-ненависти и боролся с внезапным желанием ударить её. Чужеродная искра горела в нём и росла, когда он был погружен в мысли об её смерти. Своим мысленным взором он мог увидеть, как женщина разорвала его руку заклинанием. Это чувство было интригующим и интимным. Огонь был горячим. Он никогда прежде не чувствовал так сильно.