Общее благо (джен)

Ситуация была настолько безрадостной, что даже лимонные дольки, которые он любил настолько, что позволял всем считать себя старым чудаком, не радовали. Дамблдор вздохнул и отодвинул от себя вазочку.

— Что же делать? — риторически поинтересовался он, глядя в окно. — Как помочь людям?

Ночь вступала в свои права, пряча в синем мареве очертания деревьев, но Альбус не замечал этого, смотря в затухающие отблески заката. День умирал с тем, чтобы возродиться с рассветом, но для Альбуса подобная роскошь была недоступна. Второго шанса не было, нужно было сделать всё здесь и сейчас. И сделать правильно.

Вот только как этого добиться, Дамблдор не знал, а потому его настроение неизменно падало, стоило только вспомнить, что конец не за горами.

Несмотря на возраст, Альбус был довольно крепким и не жаловался на здоровье. За оставшиеся несколько лет он вполне смог бы добиться желаемого. Планы спутал крестраж Тома, из-за которого он теперь умирал. Альбус не боялся смерти, но это было настолько несвоевременно!

Вернувшись за стол, он всё-таки взял лимонную дольку и, прикрыв глаза от наслаждения, позволил мыслям течь в разных направлениях. Пути ассоциативных цепочек — неисповедимы. Иногда, оказавшись в тупике, как сейчас, Альбус позволял себе расслабиться, отрешиться от проблемы — это помогало мозгу найти нетривиальное решение.

Но сегодня что-то пошло не так. Выход, найденный его воображением, был настолько… неправильным, что впервые за долгие годы Дамблдору захотелось напиться.

Не став отказываться от этого желания, он достал из шкафа пузатую бутыль медовухи и, щедро плеснув в стакан, залпом выпил. Альбус наливал второй стакан, когда сигнальные чары сообщили, что к нему поднимается Северус.

Воровато спрятав бутылку, Альбус, словно застигнутый на месте преступления мальчишка, метнулся к столу.

— Директор, — приветствовал его Снейп пару секунд спустя.

— Добрый вечер, Северус, — мягко произнёс тот, делая приглашающий жест. Гость сел, а он мысленно покачал головой, удивляясь собственной реакции. — Что привело тебя ко мне этой чудесной ночью?

Снейп поморщился.

— Поттер, — выплюнул он, словно это всё объясняло.

— Что сделал Гарри?

— Ваш Гарри… — Снейп замолчал, явно подавив желание прибегнуть к обсценной лексике, и, выдержав паузу, сообщил: — Его наглость перешла все допустимые границы.

— Полноте, мальчик переживает потерю. Будь к нему менее строг, Северус.

— Менее строг?! Да ваше попустительство…

— Северус.

Снейп замолчал, и он не стал возобновлять спор, ведшийся последние пять лет.

— Это всё, что ты имел мне сказать?

— Да! — буркнул тот, вскочив на ноги. — Спокойной ночи!

— Это вряд ли, — протянул Альбус.

В чём-то Северус был прав, Гарри многое сходило с рук. Мальчик не был избалованным, напротив, Альбус предпочёл бы, чтобы тот проявлял больше инициативы в повседневной жизни, а не плыл по течению. Но это была вина не Гарри, а Альбуса.

Не доглядел. Не проконтролировал. Положился на собственное отношение к людям. Ну вот почему он не подумал, что маггла, завидовавшая всю жизнь сестре настолько, что совершенно перестала с ней общаться, сможет принять и полюбить племянника-волшебника? Сколько раз Альбус зарекался судить о других по себе, сколько раз обещал себе всё перепроверять, и всё равно снова ошибался.

Когда он думал о том, как Гарри жил до поступления в Хогвартсе, сердце обливалось кровью. В чулане, как какой-то домовик!.. Но хуже было не это: Гарри не знал, каково это, когда тебя любят. И именно это незнание стало проблемой, с которой Альбус не мог ничего поделать.

Мальчик абсолютно не доверял взрослым, предпочитая рисковать и втравливать друзей в опасные приключения вместо того, чтобы обратиться за помощью или хотя бы советом. Из года в год он сам или безотказный Северус спасали Гарри, стараясь незаметно страховать, но с каждым разом получалось всё хуже. Вместо того чтобы остановиться и подумать, как ему удалось выбраться из очередной передряги, Гарри возомнил себя чуть ли не бессмертным, бросаясь очертя голову в новую авантюру.

На первых курсах, когда опасность была не так реальна, Альбус ещё надеялся, что мальчик подрастёт и начнёт думать, прежде чем делать, но уже в прошлом году стало очевидно, что это не сработало. Он ошибся, полагая, что мальчик изменится, а расплачиваться за это придётся всему магическому миру…

Тяжко вздохнув, Дамблдор снова достал бутылку. Он не знал, как всё исправить.

~*~*~*~

Альбус отчаянно цеплялся за жизнь. Литрами пил экспериментальные зелья, ежедневно заставлял Фоукса плакать и накладывал на иссыхающуюся руку компрессы со слезами феникса, но всё было тщетно, тело умирало.

Тёмный Лорд с каждым днём становился сильнее, и Альбус передёргивался, представляя, во что обезумевший Том превратит магический мир, если его не остановить. На сегодняшний день не было никого, способного выступить против Волдеморта и выжить. И это знание убивало Альбуса почти как проклятие, пожирающее плоть руки.

Не жалея себя, он мотался по всей стране, по крупицам собирая информацию о крестражах Тома, но понимал, что не успевает. Встречи с Гарри, на которых он пытался подготовить мальчика к предстоящему сражению, стали регулярными, но чем больше Альбус рассказывал, тем отчётливее понимал, что Гарри не справится.

Инфантильный подросток горел жаждой мести, угрожающе заявляя: «Я убью его!», однако на вопрос «как», даже мысленно не мог ответить.

— Ты был прав, Северус, Гарри безнадёжен, — прошептал Альбус, когда дверь за спиной Поттера в очередной раз закрылась. — Что же делать?..

Он просчитывал различные схемы, но вопрос упирался во время: Альбус настолько верил, что Гарри изменится, повзрослеет и сможет выступить против Волдеморта, что изменил собственным принципам всегда иметь запасной план. А теперь было слишком поздно.

Потянувшись за лимонной долькой, Альбус неловким движением свалил со стола кучу корреспонденции и недовольно поджал губы. Проблемы проблемами, но он оставался директором Хогвартса, и запускать дела не годилось. Решительно закатав широкие рукава мантии, Дамблдор левитировал к себе письма и углубился в чтение.

Около часа работы помогли ему успокоиться, поэтому распечатав письмо от Августы Лонгботтом, Альбус предвкушал приглашение на чай или юбилей какого-нибудь общего знакомого… Действительность оказалась менее приятна.

Сосредоточенный на Гарри Поттере, Дамблдор почти не обращал внимания на других учеников, зная, что в случае чего деканы разберутся. Поэтому новость о болезни внука Августы стала очень неожиданной. Миссис Лонгботтом писала, что мальчик пострадал во время стычки с Пожирателями смерти в Министерстве магии в конце своего пятого курса, а мадам Помфри не заметила хитроумного проклятия, что позволило тому укорениться.

«Альбус, понимаю, ты очень занят, но Невилл — единственное, что у меня осталось».

Дамблдор поморщился. Зачем так откровенно давить? Когда это он отказывал в помощи?

За завтраком стало очевидно, но Августа не преувеличивает опасность: даже со своего места директор видел тёмную ауру, окружавшую мальчика. Но вместо того, чтобы пригласить студента в Больничное крыло и попытаться помочь, мысли Альбуса потекли в совершенно ином направлении.

«Мальчик обречён, — думал он, не замечая, как превращает пудинг в безобразное месиво, — даже если я сумею снять проклятие, для Невилла всё будет кончено. В лучшем случае, он проживёт года три, да и то, половину этого срока — рядом с родителями. А между тем я мог бы…»

Вилка с громким звоном упала в тарелку; Дамблдор побледнел.

— Альбус, всё в порядке?

— Да-да, Минерва, — рассеянно пробормотал он, не смея взглянуть в глаза своей заместительницы. — Задумался.

Поспешно покинув Большой зал, Альбус с не приставшей его возрасту резвостью побежал в свой кабинет. И лишь закрыв дверь заклинанием и наложив на портреты предшественников помрачающие чары, дал себе волю.

— Как же так?! — простонал он, сползая спиной по двери на пол. — Как такое вообще могло прийти мне в голову?!

~*~*~*~

Горя желанием доказать всем, и в первую очередь самому себе, что ужасные мысли были не более чем случайностью, Альбус бросил все силы на помощь Лонгботтому. Результаты были, конечно, но они лишь подтвердили первоначальную оценку.

— Мне жаль, Августа, — совершенно искренне сказал Альбус и, неожиданно даже для самого себя, добавил: — Но он ещё может помочь в борьбе против диктатуры Тома.

— Мой единственный внук умирает, а у тебя хватает совести…

Стало стыдно. А ещё обидно. Да, он знал, что не все его любят, но обвинять его в том, что он стремится всеми силами защитить магический мир от нависшей над ним угрозы — это было слишком!

Альбус высказал всё, что думал об укоре в свой адрес, Августа тоже не стала стесняться в выражениях… расстались они отнюдь не друзьями.

Чем больше Альбус думал об этом, тем тише звучал голос совести. Если всё получится… Победителей ведь не судят.

Последней каплей на чаше весов стало сообщение Северуса о поручение, данном Драко Малфою Томом.

— Он должен убить вас, директор.

— Ну что ж, — вздохнул Альбус и на миг прикрыл глаза, решаясь. — Мне нужна твоя помощь, Северус.