Плохие привычки (гет)

Люпин

Я никогда не называл его Нюниус. Даже мысленно — в мыслях я называл его Севви. Это звучало по-дружески ласково, по-мужски коротко и совершенно не обидно, в отличие от Нюниуса. Звучало бы, хотел я сказать, потому что так и не смог выговорить это вслух.

Наша дружба была невозможна, особенно после той глупейшей выходки Сириуса, о которой я узнал, естественно, только на следующее утро. Сириусу влетело от МакГонагалл, и он добрых три месяца натирал полы в щадящем режиме в туалетах Хогвартса под чутким присмотром мистера Филча. Узнать, за какими дементорами понесло тогда под Дракучую Иву нашего слизеринского заучку Севви, мне так и не удалось. На Сириуса будто накинули заклинание немоты, а подойти к Севви было совершенно невозможно — он сразу хватался за палочку. Я подозревал, что ему все про меня известно, слишком очевидны мои «заболевания» во время полной луны. Наверное, я похож на девчонку… До сих пор.

— Раздевайся, — он владел своим голосом в совершенстве. Этот короткий приказ, произнесенный нарочито безразличным и небрежным тоном, не сразу дошел до моего сознания — настолько я... жаждал когда-нибудь это от него услышать. Когда я помедлил, осознавая сказанное, нетерпеливое постукивание длинных пальцев по столу, за которым он сидел, поторопило меня. Прежде чем Севви успел выговорить что-нибудь в своем стиле, бьющее по больному месту, я взялся за пуговицу пиджака.

Как бы глупо я себя ни чувствовал, мне пришлось полностью снять с себя всю одежду — пиджак, брюки, рубашку и нижнее белье. Его равнодушный взгляд лениво скользнул по моим видавшим лучшие дни подштанникам, и я было решил, что он сейчас будет смеяться надо мной. Я успел приготовить сразу несколько ответов для отпора — от полушутливых до обидных, но Севви с абсолютно непробиваемым выражением на лице опять уткнулся в свои записи. Я поторопился сунуть белье под брюки. Он направил на меня палочку, произнес заклинание — теперь у него есть все параметры моего тела вместе с потрохами… Мерлин, зачем ему все это?

Он поднялся со стула и легкими шагами подошел ко мне. Почти вплотную. Я не смог отвести глаз. Он не был груб, напротив, довольно деликатно перебирал мои самые интимные воспоминания, аккуратно отодвигая их в сторону — что он искал, я не сразу сообразил.

— Ты мог бы просто спросить, Северус, — хрипло произнес я, когда с легким усилием, не причиняя боли, он вышел из моего сознания. Вместо ответа он слегка скривил тонкие губы в презрительной гримасе — как у него только получается с точностью до мила [1] управлять мышцами лица? Впрочем, я понимал, почему он так поступает. Мне понадобятся годы, чтобы завоевать его доверие после встречи с Сириусом и Хвостом в Визжащей Хижине.

— Мне нужно увидеть, как ты это делаешь, — произнес он без каких-либо вступлений.

— Я не уверен…

— Я теряю время, — нетерпеливо перебил он меня, отводя глаза в сторону.

Я понимал, что он действительно очень занят — только сами преподавательские часы занимают целую рабочую неделю, а сколько ему нужно, чтобы подготовить учебный материал, просто непредставимо. Мой годовой опыт в Хогвартсе с Защитой от Темных Искусств может показаться приятным отпуском по сравнению с нагрузкой Мастера Зелий. А теперь я еще и боялся за него; особенно с тех пор, как воплотился Тот-кого-нельзя-называть, а Севви согласился быть шпионом.

— Это отличается от трансформации, — все же возразил я. — Я попробовал всего один... нет, два раза, — быстро исправился я в ответ на его презрительную ухмылку. — И мне не понравилось, — последнюю фразу я почти прошептал, но он ее услышал.

— Какие мы нежные, — протянул Северус насмешливо и презрительно сузил глаза. — Начинай. И как можно медленнее.

— Хорошо, постараюсь. Мне нужно побольше места, — Севви отступил на несколько шагов, не отводя от меня несколько настороженного взгляда. Мне показалось, что я увидел в его черных, обычно не отражающих света глазах проблески интереса.

Сначала все мое тело покрылось густой, серебристо-серой шерстью, стало жарко. Я успел уловить, как росло любопытство Севви— он немного подался вперед, его державшие наготове палочку пальцы побелели. Потом одни мои кости стали вытягиваться, другие укорачиваться, и я чувствовал, как с легким отставанием изменяется вслед за скелетом натяжение кожи. Я рухнул на колени, а точнее, встал на все четыре лапы. Теперь я мог видеть свои сильные, крупные, поросшие короткой шерстью передние конечности. Значит, у меня снова получилось — когда-то Бродяге и Сохатому удалось уговорить Лунатика заделаться анимагом. Они надавили на остатки моей гордости — уж если Хвост смог, то любой при желании может превращаться в свое животное. Только вот мое животное и так при мне. Каждый месяц.

Я поднял лицо, то есть морду, вверх и взглянул на него — цвета предметов вокруг изменились, будто их подсветили синим светом. Я вспомнил, что это совершенно нормально для волка. Сириус тоже говорил о подобном эффекте. Сам Северус не изменился — я также, как и раньше, видел его черные волосы, глаза, бледное лицо и руки. Он обходил меня кругом, а я изо всех сил старался удержаться на месте и не поворачиваться к нему мордой. Звериные инстинкты очень трудно преодолевать в анимагической форме. Я все же смог сохранить остатки разума, когда он снова вынул палочку и провел ею от макушки, по хребту до основания хвоста. Хвост! Я невольно вильнул им, чтобы почувствовать хорошо забытые ощущения.

Черная палочка! Мне очень захотелось поиграть с этим предметом, и я слегка подпрыгнул, потянувшись к палочке носом. Сильный щелчок немного охладил меня, и я вспомнил, зачем мы здесь. Глядя ему в глаза, я слегка зарычал от обиды. Он смотрел на меня, не моргая, и постепенно я понял, кто здесь вожак. Подойдя ближе, осторожно, чтобы не вспугнуть его, я ткнулся носом в его руку и лизнул ее. От него исходил запах горьких трав — будь я человеком, мог бы назвать их все, но теперь я просто знал, каких именно трав он касался в последний раз. Мне не показалось — он провел своей чудесно пахнущей рукой мне по плечу и... почесал за ухом. От неожиданности я снова перекинулся в человека — голый, на четвереньках, я не сразу сообразил, что он уже отошел от меня, а я пытаюсь вилять несуществующим хвостом.

— Одевайся, — раздался его голос из угла комнаты — он снова сидел за столом и быстро-быстро делал какие-то записи. На меня он больше не смотрел. — Через три недели снова встречаемся, я понаблюдаю за твоей трансформацией.

Порцию аконитового зелья я получил ровно за неделю до полной луны. Чтобы не пропустить время приема и не подвести Северуса, я сотворил несколько напоминалок и рассовал их везде, где только можно. Перестраховываться — не моя привычка, но мне нужно было наконец её приобрести на тридцать пятом году жизни.

К моему огорчению, мы больше никогда не встречались наедине. Неужели все свободное время он торчит в лаборатории, чтобы улучшить аконитовое зелье? Я часто видел Севви на собраниях Ордена Феникса на площади Гриммо, но он со мной не заговаривал. Зато Молли изо всех сил опекала меня. Жалостливое женское сердце заставляло ее подбрасывать на мою тарелку самые лучшие куски пирогов, будто она решила меня усыновить. Сириус наедине любил подшучивать надо мной по этому поводу — настоятельно предлагал подумать и отбить Молли у Артура. Однако, чем больше обо мне заботились остальные, тем больше мне хотелось пообщаться именно с тем, кто так тщательно избегал меня...

Как-то я зашел в кухню и увидел, что Снейп сидит в полном одиночестве, поигрывая подсвечником. Мое сердце забилось сильнее. Наконец-то!

— Северус, хотел поблагодарить за новую модификацию зелья. Это просто невероятно…

— Как встречу, сразу передам, — обернулась ко мне Тонкс, все еще сохраняя черные патлы и длинный нос. Ее серые глаза сияли от того, что меня так легко удалось провести. Расплавленный воск разлился по столу — она умудрилась опрокинуть подсвечник. — Он сегодня не придет.

— Шалость удалась, — пробормотал я, проклиная свое скудоумие — в плохо освещенной кухне я не разглядел женскую фигуру под черной мантией.

Тонкс… Я не помню, когда именно она влилась в наш разношерстный коллектив заговорщиков. Юная, смелая, симпатичная. Я не сразу понял, что нравлюсь ей. Могу кому-то понравиться. Однажды я засмотрелся на ее крупный грубоватый рот, резко контрастирующий с очаровательным нежным подбородком. Как-то она, докладывая о настроениях среди авроров, на секунду приостановилась, уловив мой взгляд, но не сбилась с темы и продолжила рассказ. Наверняка этого никто не заметил, кроме Севви. Он лишь чуть подался вперед — просто поменял позу, сев поудобнее, но мне почудилось, что он явно намекал мне — лови, мол, момент, размазня. Кто их, легилиментов, разберет, что они там видят, когда наши глаза встречаются…

Меня так и тянуло к Тонкс, и поначалу мне чудилось, что это походит на измену. Я бы никогда не сделал первый шаг. Такая блестящая, молодая девушка не должна связывать свою жизнь с немолодым обшарпанным оборотнем. Длинные, кое-как обрезанные, волосы, выдающийся нос, черные, как уголь глаза. Тонкс иногда оставалась в этом образе целых полчаса, и мне все больше нравилось смотреть на нее, пока она такая. Многие думали, что она просто передразнивает Снейпа. Ей просто хотелось немного повеселиться, ведь жизнь аврора требует железной самодисциплины и концентрации. Но Северус, вручая мне как-то при случае очередную порцию зелья, вдруг произнес, насмешливо кривя губы:

— Настоятельно советую тебе попросить Тонкс, чтобы она показала свой новый Патронус.

Спрашивать, что он имеет ввиду, я не стал. Торопить события мне казалось слишком самонадеянным, но спустя несколько месяцев все объяснилось.

— Как ты здесь очутился? — я совершенно не удивился, что он нашел мою хибару и проник внутрь. Я никогда особо не прятался — оборотни никого не интересуют. Кроме некоторых одержимых новой научной задачей зельеваров... Я устало доковылял до стола и сел напротив. Луна была в последней четверти, до полнолуния еще далеко, но у меня сегодня был совершенно безумный день. Я устал, как... собака.

Он, задумчиво окинул меня взглядом с ног до головы и еле заметно покачал головой — его лицо еле освещалось единственной свечой, но мне показалось, что у него появилось незнакомое мне выражение. На миг я насторожился — мое чутье притупилось? Кто-то под оборотным зельем? Я потянул носом воздух и различил тот самый запах лекарственных трав, который обычно витал над ним. Я успокоился — задавать дурацкие вопросы не имело смысла.

— Может быть, чаю? — я нагрел воду и сервировал стол на двоих. Полного сервиза у меня не оказалось, но зато чашки и блюдца были целыми. — Или все же что-нибудь покрепче? — указал я на полку, где стояла непочатая бутылка огденского.

Он криво усмехнулся, и я, приняв это за согласие, украсил наш стол бутылкой и двумя стаканами. Некоторое время мы молча цедили виски.

— Как мне это надоело! — язык плохо слушался, усталость брала свое, но мне так хотелось наконец-то все ему объяснить. — Все время сверять календарь, помнить лунные фазы — нормальным людям это так часто не нужно. Многие вообще могут себе позволить забыть сегодняшнее число и день недели.

— Знаю, — его голос прозвучал как-то глухо и слишком тихо, бровь насмешливо изогнулась, — таких сотни две, — разомкнул он губы первый раз за вечер.

Содержимое бутылки как-то незаметно приблизилось к концу. Рядом стояли давно остывшие чашки чая. Из закуски я выгреб магловские чипсы, которыми мы до сих пор весело хрустели.

— Тебе надо меня снова осмотреть? Извини, сил нет, может, в следующий раз? — я беспомощно развел руками. — Слишком поздно, — я встал, давая понять гостю, что пора уходить.

Он, будто не слыша меня, подошел вплотную, как в тот раз, меня снова обдало запахом трав, — и, взяв меня за затылок властно впился губами в мои губы. Я не сопротивлялся — я понял, что это была подделка, превосходная подделка. До самых мелких деталей. И мне безумно захотелось обладать этой редкой и необычной игрушкой — если уж я не мог заполучить настоящего. На ходу снимая с нас одежду, я увлек нового, покладистого Севви на кровать…

Я почувствовал, как изменилась тяжесть лежащего на мне. Теперь уже женское тело распласталось на моей груди; она тяжело тяжело сопела мне в ухо. Я пошевелился и повел плечами — Нимфадора свалилась с меня на постель, снова приобретая свои привычные черты.

— Много... сил, — еле услышал я ее шепот, — отнимает.

Ее грудь поднималась высоко и часто. Я невольно засмотрелся, желание во мне снова нарастало. Как мне стало ясно позднее, у Тонкс есть две очень плохие привычки, и одна из них мне определенно нравилась.

Снейп

— Северус, нужно срочно поговорить. Есть кое-что интересное для тебя. Через час. Там же, — светящийся заяц растаял в воздухе.

Досадно. Я взглянул на часы — январский вечер только начинался, а я так на него рассчитывал. Ненавижу эти нелепые гороскопы, но почему бы высшим силам не сделать сегодня для меня исключение? Глупо надеяться, что опыты в день рождения должны быть удачными. Подарки на день рождения я давно уже не получал, но ведь никто не догадается, что я сам себе могу сделать подарок. Да, предыдущая серия экспериментов оказалась неудачной, расчеты себя не оправдали, но, несмотря на все логические доводы, какая-то часть меня пребывала в детской надежде на чудо. Вторник, ни у кого никаких отработок, Поттеру я назначил занятие в среду. Даже Амбридж ускакала по своим жабьим делам. Темный Лорд не беспокоил меня по пустякам, так что… Котлы в боевой готовности поблескивали на лабораторном столе, и тут! Как не вовремя нарисовалась эта Тонкс... Ладно, надеюсь, много времени не займет, а встречаться с аврором лучше всего за пределами Хогвартса.

Лавки в Косом переулке почти все позакрывались, где-то хлопали на студеном ветру забытые ставни, отчего казалось, что становится еще холоднее. Я проскользнул в узкий проход между домами — до противоположных стен можно было дотронуться, вытянув руки в стороны, прислонился к стене и стал ждать. В воздухе передо мной с легким шуршанием появилась Тонкс, ее палочка уперлась мне прямо в шею.

— Тихо, — прошипела она; через миг мы оказались на лестничной площадке в каком-то лондонском подъезде. Дверь отворилась, и она втолкнула меня внутрь. Квартира, похожая на магловскую. Совершенно обычная квартира с прихожей, заваленной какими-то вещами. У молодых женщин всегда такой бардак?

— Осваиваешь новые методы допроса? — я постарался придать своему голосу как можно больше удивления. — Накопала что-то на меня, Нимфадора? — она, все еще держа меня на прицеле, начала заметно сердиться. Может, это было внешне не заметно для других, но я хорошо изучил повадки Тонкс за семь лет, и теперь от нее исходили знакомые волны досады. Такие же, как если бы она сварила неправильное зелье. Удивительно, но на моих занятиях она ни разу не опрокинула котел. Почему в голову лезут такие дурацкие мысли? Похоже, вечер сегодня будет не слишком скучный.

— Вы арестованы за ехидные комментарии и отвратительный характер! — выпалила она, глядя мне прямо в глаза. Я не хотел, но она будто затянула меня в свои недавние воспоминания — площадь Гриммо, Дамблдор, вот она дежурит в Косом переулке, вот собрание авроров, опять Косой, опять авроры.

— Кто у вас окклюменцию преподает? Передай ему мой горячий привет, — я отвел кончик ее палочки и наклонился ближе. — Не знаю, зачем тебе это нужно, но мне пора. Больше так не делай, Нимфадора, — я попытался пройти мимо нее, но Тонкс положила руку мне на плечо, ее прерывистое дыхание щекотало мою шею. Ее волосы внезапно удлинились, из розовых они стали почти белыми, на меня холодно и презрительно смотрели ледяные глаза Нарциссы.

— Ты и так похожа на тетю. Семейное сходство. Не стоит, — я сказал это, стараясь вложить в свой голос все пренебрежение, на какое был способен, но игра определенно начала мне нравиться. Уходить расхотелось. Может, стоит развернуть свой подарок ко дню рождения?

Она явно расстроилась. Ее ноздри слегка раздувались, цвет глаз менялся так же быстро, как цвет волос — целый калейдоскоп женских лиц, знакомых и незнакомых, замелькал передо мной. Я невольно застыл от восхищения — зелья не заменяют такую редкую способность. Дар природы, который не сможет воспроизвести ни одна магическая наука. Она перебрала несколько комбинаций, пока не остановилась на рыжем оттенке. Я прикрыл на секунду веки. Зеленые дерзкие глаза, правильные черты лица. В наблюдательности ей не откажешь. Так же, как и в дотошности — Хаффлпафф. Она явно перерыла всю картотеку в Аврорате и запомнила несколько десятков симпатичных женских лиц. Только ради меня? Навряд ли, но мне очень хотелось так думать.

— Это? Не прячь глаза, — то ли приказала, то ли попросила она. Нотки торжества прорывались сквозь показную строгость. Моя правая рука оказалась приклеенной к платяному шкафу. Я мог запросто разорвать это заклятье, но не испытывал абсолютно никакого желания. В ее широко распахнутых глазах я разглядел, чего она хочет больше всего. Вот как выглядит мой подарок ко дню рождения — теперь я точно никуда не уйду.

— Нет. Не то, — солгал я. — Ты мне нравишься. Такая, какая ты есть. С дурными привычками.

— И каков твой выбор? — она хотела подступить ко мне еще ближе, но поскользнулась, и ее подбородок впился мне в грудь. Я подхватил ее левой рукой, у меня не было другого выхода.

— Девушка-зайчик, — ответил я, добравшись до её волос, на ощупь мягких и... пушистых. Как у моего зайчика, которого я получил на день рождения примерно лет тридцать назад. До школы я никогда не засыпал без него, а потом… потом я нашел его в шкафу, потрепанного и объеденного молью. Мне удалось при помощи магии привести его в порядок.

— Гарри нашелся. Мы идем к воротам, встречайте, — заговорил серебристый волк голосом Тонкс. Я с отвращением разглядывал ее новый Патронус. Однажды мне удалось прорваться сквозь ее щиты окклюменции — она оказалась такой податливой, чудесно послушной. Если бы она не устроила истерику, то… я мог бы дать ей шанс. Зачем я вообще с ней связался? Тем более, что я догадывался, зачем ей понадобились ролевые игры в следователя и обвиняемого. Подтверждение моих догадок постояло в воздухе и растаяло.

У ворот были только она и Поттер. Тонкс выглядела очень бледной, пряди волос, которые раньше весело топорщились, теперь безжизненно повисли. И весь ее вид напоминал о виноватом зайчике. Серенький зайчик.

— Я думала, что мое сообщение примет Хагрид, — сказала Тонкс, нахмурившись.

— Хагрид, как и Поттер, опоздал на пир по случаю начала учебного года, так что я получил сообщение вместо него. Кстати, — я пытался разглядеть ее лицо, но она отворачивалась и прятала глаза. Поттер прошел в ворота, я снова их запер, — любопытно было увидеть твоего нового Патронуса. По-моему, прежний был лучше, — соблазн съязвить оказался слишком велик. — Новый слабоват.

Я отвернулся, так как не хотел видеть ее реакцию. Все и так ясно. Ничего, мне в этом году отводится роль главного злодея. Пусть привыкают. Не понимаю, как Поттер успел во что-то вляпаться в первый же учебный день? Впрочем, я тоже хорош. И грабли-то все те же. Я — мастер грабель.

Тонкс

— Не смей так больше делать! — мой голос сорвался на визг. Было стыдно. То ли из-за того, что Снейп все-таки добрался до самого сокровенного — того, что я скрывала от него, от всех, от себя. То ли из-за своей безобразной истерики. В общем-то надо думать головой, а у меня это последнее время не получается.

Снейп прищурился, глядя на меня изучающе. Он вольготно разлегся на кровати, руки под головой, черные растрепанные волосы рассыпались по подушке. Он выглядел так нахально, и вызывающе, и самоуверенно, и вообще он сволочь!

— Негодяй! — я ему. — Легилиментить свою женщину в самый лучший момент! Не смей так больше делать!

— А когда с тобой так можно делать? — обе его брови поднялись вверх. — В другое время твои щиты непробиваемы, а я любопытен…

— И что? Доволен? Удовлетворил любопытство? Правда, здорово! — я кинула в него подушку.

Он молча поднялся, призвал свою одежду, которая с невиданной скоростью запрыгнула на него. Я исподтишка наблюдала за ним. Все-таки не очень приятно, когда тебя бросают. А ведь вроде получалось совсем наоборот.

— Я понадеялся, что тебе понравится... полное обладание, — не сказал, а пропел он мне над самым ухом так, что волоски на моем загривке поднялись вверх. Мне очень захотелось отрастить заячьи уши, про которые он почему-то очень любил пошутить. Нет. Сдаваться нельзя.

— Возможно, однажды ты вспомнишь об этом, серенький зайчик, — я услышала, как хлопнула входная дверь.

Серенький зайчик! У меня все еще тряслись руки. Кажется, я совсем запуталась. Кто из нас двоих подлец?

Ремус более предсказуем. Ему очень нравились мои выходки. Это же всего лишь игра. Я никогда ему не рассказывала, откуда знаю некоторые подробности. Просто жизненный опыт. В конце концов, я аврор, повидала всякое. И то, о чем мои ровесницы зачастую не подозревают. К счастью, Ремус не легилимент, а Снейп не болтун. Целый год я дежурила в школе, мы иногда здоровались, он делал вид, что совершенно ничего не произошло. И больше ни слова о Патронусе. Кстати, почему я никогда не видела телесный Патронус Снейпа? Если метка не мешает выпускать бесформенное облачко, значит, он просто не в состоянии, или? Или он скрывает форму так же, как и Люпин? Заговорщики. Оба.

Я сегодня сижу дома и жду его. Ремус опасен для себя, опасен для нас и сына. Я знаю, что у нас будет сын и часто придумываю имена для него. Я хочу, чтобы он был похож на Ремуса. А Ремус боится, что он тоже будет оборотнем. И каково решение? Бежать из дома, как можно дальше от людей, от семьи, влачить жалкое существование вечного бродяги — вот настоящая жизнь? Вот бы ему аконитового зелья, которое варил ему этот…

Убийство Дамблдора оказалось шоком для меня. Я была противна сама себе. Я спала с убийцей. Ремус почему-то до сих пор отказывается верить, что Снейп — убийца. И я, наверное, тоже. Что-то в этом пазле не складывается, а мой мозг отказывается думать.

— Как ты? — муж стоял на пороге с виноватым и растерянным видом. — Я был на Гриммо, видел ребят, — жалкая попытка оправдаться с его стороны, но я прощаю его тут же, сразу и целиком.

— Больше так не делай! — от моего крика у него, наверное, заложило уши. Ничего, прорвемся, пусть глухой, пусть как Грюм, но живой. Рядом.

Он действительно был рядом все время, пока не родился Тедди. На время своих «лунных» дней он добывал где-то аконитовое зелье, чтобы не подвергать нас опасности. Оно действовало не так хорошо, как то, которое ему раньше варил Снейп — всю неделю до трансформации во время приема зелья его подташнивало, а после Ремусу приходилось отлеживаться целый день. Иногда, когда ему было слишком плохо, он с тоской упоминал имя ныне здравствующего директора Хогвартса, а я по очереди испытывала то жуткую ревность, то чувствовала уколы совести.

Впрочем, с появлением Тедди я перестала обращать внимание на побочные явления моих прежних отношений; Ремус хлопотал рядом со мной и, казалось, что он тоже совершенно забыл о своей другой страсти. Той его страсти, к которой я ревновала и с которой я могла лишь притворно смиряться.

— Я оставляю сына в надежных руках, — Тедди крепко спал в кроватке, а мать с тоской смотрела, как я собираюсь в дорогу. Она меня ни разу ни в чем не упрекнула, просто молча смотрела на то, что я делаю. Может быть, надо было еще сказать на прощание, как я люблю ее и сына?

Думать об этом было очень тяжело. Мне повезло, что Аберфорт не закрыл еще свое заведение от посторонних посетителей, и в Хогвартс тоже удалось попасть без лишних хлопот. Теперь только оставалось найти Люпина, а он, скорее всего, помчится защищать свою настоящую любовь в самую гущу битвы.

Я бежала, не разбирая дороги туда, где по слухам видели Долохова. И Снейпа. Аберфорт оказался прав — Люпин действительно сражался с Долоховым. Они так быстро перебрасывались заклинаниями, что я не сразу поняла, что все кончилось. Ремус как-то странно осел и свалился на землю прежде, чем я могла накинуть на него защиту. Будто в замедленной съемке я видела всю сцену — перекошенное лицо Долохова, в нескольких шагах от него Снейп оборачивается и зачем-то направляет палочку на упавшего Люпина, еще нескольких Пожирателей я видела смутно, краем глаза. Пока я медлила, выбирая цель — Снейпа или Долохова, кто-то опрокинул меня простым Ступефаем; падая, я видела, как в дюйме от моей груди ушел в землю зеленый луч Авады. Следующее заклинание прилетело с другой стороны и погрузило меня в тяжелый сон без сновидений.

С тех пор второе мая я считаю своим вторым днем рождения. Мы с Ремусом очнулись уже в Хогвартсе, среди тел погибших, приготовленных к захоронению. Нас ошибочно приняли за убитых, что было совершенно не удивительно — мы оба подверглись неизвестному прежде заклятью, которое по действию напоминало глоток Живой смерти. Позже, при помощи служебного Омута Памяти и нескольких воспоминаний, которые я добыла всеми правдами и неправдами, мне удалось вычислить, откуда исходило это заклинание. Оба следа траектории — от меня и Люпина — вели на то место, где я видела в последний раз Снейпа.

В общем-то я и не сомневалась, но мне были нужны факты, ничего личного. Я пыталась убедить в этом себя и окружающих, ведь не зря же я взяла на себя работу по поиску исчезнувшего из Визжащей Хижины тела Северуса Снейпа. Потерявшего чуть ли не литр крови, судя по свидетельству троих человек и следам на полу. Я не закрыла дело — Северус Снейп так и числится без вести пропавшим.

Постепенно у меня скопилось больше информации о Снейпе, чем о любом другом волшебнике магической Британии. Пользуясь служебным положением, я изучила все его привычки, у меня тщательно записаны все его перемещения за последний год, но я так и не поняла, как он смог обвести вокруг пальца одного из самых могущественных темных магов столетия. Все мои усилия по его поиску окончились ничем.

На Рождество, через три года после битвы, я получила в подарок детскую игрушку — плюшевого зайчика. Я все проверила — обычная магловская игрушка, сделана в Канаде, никаких проклятий, совершенно безобидная вещь. Только чары Портус, больше ничего. Чары сработают через две недели, во вторник девятого января — слова в поздравительной открытке при моем прикосновении проявились поверх обычного рождественского пожелания и исчезли. Зайчик превратится в портал только при произнесении известных мне слов, если я их не угадаю — останется просто игрушкой.

А я больше не хочу. Я хочу быть сама собой. И я больше не буду играть в чужие игры, не буду чьей-то плохой привычкой. Ремус принял аконитовое зелье и заперся у себя в комнате, чтобы перенести полнолуние. Отношения у нас с ним натянутые; похоже, что я не устраиваю его как жена. Последние полгода он часто где-то пропадает, возвращается голодный, оборванный, а потом долго отсыпается. И еще я недавно нашла клочки волчьей шерсти не в полнолуние...

Что ж. Тедди сегодня гостит у бабушки, в аврорате я взяла отгул.

Во что я была одета пять лет назад? Впрочем, какая разница. Я приготовила кое-что поважнее: флакон с воспоминаниями, которые я выпросила у Гарри и копию министерского приказа о награждении Северуса Снейпа, героя Битвы за Хогвартс, Орденом Мерлина первой степени. Плюшевый зайчик сидел на столе и бессмысленно таращился своими черными глазками. Эта игрушка — не подарок мне. Подарок — это я. «Серенький зайчик!» — с этими словами я сжала зайчика, пространство сжало меня и потащило туда, где меня ждут такой, какая я есть.

[1] тысячная дюйма