Труслявый и Молодец (джен)

«Крепчает ветер!.. Значит — жить сначала!»

Поль Валери

Вырвавшись из рук, он вскочил на подоконник, ногой опрокинул вазу, и под крики, под визги и ругань, под все эти звуки ненормального мира — Северус нырнул в тёмно-синюю ночь.

— Вернись! — заголосил отец, перевешиваясь через раму. — Вернись, кому говорят!

А мальчишка понёсся вдоль улицы без оглядки: зашлёпали по тонкому льду дырявые сапоги.

Оказалось, Северус думал об этом уже не раз. Сидя минутой позже возле реки, дыша на руки, он не видел иного решения, и мир ему не улыбался — только светила луна. Мальчишка сдёрнул ботинки, расстегнул куртку, достававшую до колен, сложил аккуратно брюки, а потом зашёл в воду почти по пояс, но замер: холод искусал ноги, словно собака.

Теперь было ясно, что дальше — нырять.

«Соберись, — приказал себе Северус, трясясь и синея, — тут нечего и бояться!»

А у самого сердце забилось в пятках.

«Всё кончится быстрее, чем кажется».

Он даже сложил руки, чтобы нырнуть, но в последний момент снова не выдержал и передумал.

«Трус!» — крикнул отец в голове.

И это сработало, это стегнуло мальчишку в спину, как плеть, как пряжка от кожаного ремня: он неуклюже плюхнулся в воду, гребнул пару раз, чувствуя жжение, попытался ухватиться за край воды, но в итоге — ухнул на глубину.

Пасть реки беззвучно проглотила его, не выплюнув даже крика.

Северус ударился о камень на дне и затих…

Труслявый и Молодец

Солнце светило в раскрытый насильно глаз.

— Очнулся? — просиял незнакомый мальчишка.

Северус подскочил, бросился куда-то не глядя, увяз по лодыжки в песке и потом — в довершение — нырнул лицом в землю. Незнакомец запускал пузыри, видимо, потешаясь, и его голова высунулась из куста ещё дальше, чем прежде.

— Ого! — похвалил он. — Летаешь что надо!

— Кто ты такой?

Снейп с трудом выпутался из ила и сел, потирая ноги. Мальчишка был странным, Северус таких раньше не видел: серые глаза, загорелая кожа и волосы цвета снега, будто плавающие в воде, — они то поднимались, а то лезли белобрысому в рот.

«Волшебник?»

«Откуда взялся?»

«Значит, сейчас день, а не ночь?»

Мысли прервала жирная плотва, проплывшая мимо с видом престарелого господина. Были бы ноги — шла бы вразвалку.

— Рыба! — выпалил Снейп и зажмурился.

— Ты что, рыб не видел?

Маленький Сев помотал головой, боясь говорить: он вдруг заметил, что пускает пузыри, прямо как этот мальчишка.

— Онемел?

— Она плавает.

— Ну, это же рыба! — белобрысый постучал Северуса по голове, как будто решил, что он полоумный. — Все рыбы плавают!

— Она в воздухе! — не выдержал Снейп. — И пузыри…

Севу показалось на миг, что он задохнулся.

— Что происходит?..

Тем временем незнакомец почему-то развеселился. Наверное, ему нравилось так издеваться: пока маленький Сев озирался, испуганно ёжась, этот хулиган сделал через него кувырок, да так ловко, словно весил не больше птички.

— Где я? — бросил Северус вслед, задирая голову, когда мальчишка пополз по отвесной скале. В той, наверное, некогда был водопад, а сейчас — пересохло. — И кто ты такой, слышишь?

Но у хулигана только сверкали пятки: он быстро и ловко, едва цепляясь, взбирался наверх, и от каждого его движения летели искры — так пузыри блестели на солнце. Сильное загорелое тело становилось всё меньше и меньше, и тогда Северус смирился и закричал:

— Скажи хотя бы, как тебя зовут!

Незнакомец только того и ждал: зацепившись ногами за корень, он свесился головой вниз, как мартышка:

— Сур, — возвестил он так важно, словно был королём, пускай даже с голым пузом. — Меня зовут Сур! Так ты идёшь или нет?

— Но куда?

— Со мной, конечно!

А потом Сур оттолкнулся, но, к удивлению Снейпа, совсем не упал. Как пловец, он нырнул к подножию водопада и хвастливо осел на песок. Прямо у Северуса перед носом! Снова из куста показалась рыбка: наверное, белобрысый её спугнул.

— Ты волшебник, — предположил маленький Сев, сомневаясь.

— А?

— Раз можешь вытворять подобные штуки.

— Так ты идёшь? — не ответил Сур, беззаботно почёсывая за ухом. — Боишься, что ли?

Снейп растерялся. Неуверенно, не спуская с мальчишки взгляда, он подошёл к водопаду, но не залез.

— Ну ты труслявый! — поддел тогда хулиган.

Северус тотчас вспылил:

— Я не трус! — выкрикнул он сгоряча.

Сур посмотрел на него, как на дурачка:

— Труслявый — значит, в трусах, — объяснил он. — Здесь есть два типа людей: труслявые и молодцы.

— Молодцы?

— Это те, кто носят плавки, — Сур для наглядности задрал майку, хотя и так было видно, во что он одет. — То есть ты труслявый, а я молодец.

— Ясно, — без энтузиазма ответил Снейп.

— Так ты идёшь или нет?

Ещё немного помявшись, маленький Сев схватился всё же за камень и с небывалой лёгкостью полез вверх — вслед за новым знакомым. Пока он двигался, мимо шныряли рыбки, и трудно было поверить, что это не сон. Но не бывает таких ярких и натуральных фантазий!

«Кажется, я утонул».

В промоине водопада росла сосна и даже качалась, как настоящая, — от ветра, а может быть, от перекрёстных течений. Северус не выдержал и уставился на неё, протёр кулаком глаза (до чёрных надоедливых мошек), а сосна никуда не делась.

«Если я утонул, то куда?..»

— Ну, шевелишься ты там или нет?! — прикрикнул на него Сур, рассевшись на тёплом пеньке у самой вершины. — Неповоротливый — жуть! Только вчера родился?

— Я иду! — испугался чего-то Снейп и усердней заработал ногами. Он в своей жизни никогда не лазил по отвесной скале. — Только не уходи!

— Да здесь я, здесь. Трусы тебе, что ли, мешают?..

Маленький Сев не любил высоты. Карабкаясь вверх, щупая пальцами камни, скользкие водоросли, сухие пучки из трав, Снейп двигался неуверенно и даже — слегка неуклюже. Там, где белобрысый цеплялся за корень, маленький Сев спотыкался, где Сур игриво махал руками — Сев жмурился и громко дышал. Бусинки пузырей тянулись от него к небу, словно нанизанные на нитку. Та же плотва крутилась рядом и заглядывала любопытно в глаза.

— Плавать не умеешь, — лениво уточнил Сур, когда Северус добрался до края.

— Значит, я всё-таки под водой?

Мальчишка качнул ногой, свесив её с обрыва, и солнце подрумянило ему щёки — он разнежился, словно кот.

— Если ты под водой, — ответил Сур, почёсывая живот, — то как дышишь?

— Никак.

— О том-то и речь.

Снейпу ничего это не объяснило. Отряхивая поцарапанные колени, он выпрямился и снова глянул в лицо ребёнка, очень похожего на него.

— Что пялишься? — возмутился тот, высовывая язык. — Посмотри лучше назад!

И дотянулся языком до самого носа.

Северус не стал за таким наблюдать. Вместо этого он молчаливо, предчувствуя что-то, обернулся к обрыву — и замер. Может быть, от испуга, а может, от восхищения. В жизни он ничего подобного не видал.

Перед глазами предстала долина, вся по-летнему пышная и зелёная, с кронами туй в тени леса, с крышами деревенских домов и руслом реки без воды. Устилались цветами предгорья, напоминая лоскутное одеяло; чуть вдалеке громадой высился красный мост, и железная дорога, петляя, уходила за горизонт. А рыбы, как птицы — стаями, как звери — пугливо прячась в кустах, рыбы плавали здесь повсюду, бликуя на солнце, отражая то золото, то синеву, купаясь в нагретом иле; такого нельзя было вообразить, и маленький Сев отступил, ошарашенный, от красоты — он был не в силах её принять.

— Симпатично, да? — осторожно подплыл к нему белобрысый. — Я здесь живу.

— Кто ты такой?

— Глупый, — обозвал он, — я же представился — Сур!

— Зачем издеваешься надо мной?

Сур только фыркнул. Пару раз в одно ухо, пару — в другое, а затем… поставил щелбан! Маленький Сев ахнул и обернулся, чтобы поймать хулигана. И заметил тогда колодец.

Тот — вовсе не к месту. Врытый в землю, должно быть, на всю длину водопада, обложенный чёрным камнем, сухой — он смотрел на мир бездонным глазом без слёз и манил к себе двух мальчишек. Сур уже прыгал вокруг, любопытно заглядывал внутрь, слюнявил свой смуглый палец и выписывал на стенке какую-то рожу.

Маленький Сев забоялся, но всё же опасливо подошёл.

— Ближе давай, — приказал ему белобрысый, лукаво щурясь.

Перебарывая себя, Северус сделал шаг, и ещё, и ещё, пока сам не смог нависнуть над этим странным колодцем. Он и притягивал, и будто предупреждал, что лучше в него не нырять. Внутри блестели далёкие звёзды.

Маленький Сев снова протёр глаза.

— Теперь делай вот так, — отдал команду Сур и шлёпнулся на колени. — Давай повторяй.

— Зачем?

— Для тебя же стараюсь!

Прохладная ладошка вцепилась и потянула, так что Северус упал рядом, хотя и не собирался. Ил поднялся вверх, почти до лица, но этого было мало — белобрысый ткнул в водоросли на земле.

— Отстань! — вывернулся маленький Сев. — Что же ты вытворяешь…

Но не закончил. Сур, сжавшись, прилёг рядом вот также — лицом окунаясь в землю, и Северус перестал вырываться, как только увидел его. Снейп вдруг понял, что это важно, хотя и не догадался всё-таки почему.

Белобрысый снова вытянул пятерню, похожую на растопыренную птичью лапу, и приклонил Сева к земле упорно и молчаливо. Снейп потерялся и перестал понимать хоть что-то, а значит, стал прислушиваться к другим.

Чувствуя запах травы, он тоже закрыл глаза.

— Говори спасибо, — шепнул в его сторону Сур, когда почувствовал, что друг подчинился.

Маленький Сев ощутил слабую дрожь, но всё повторил.

— Погромче давай.

— Спасибо.

— Ещё!

— Спасибо!

— А теперь думай обо всём про себя.

Северус не стал задавать вопросов, а действительно попытался переварить всю четверть часа, но в голове застучали лишь какие-то отголоски:

«…ибо», «…ибо», «Спасибо!»

«Раз спасибо — тогда за что?»

Сур оставался рядом, и его рука теперь просто лежала поверх головы, не особо тяжёлая, даже немного приятная, и через неё можно было понять, как недвижим странный мальчишка. У них на двоих — почему-то одно дыхание. Северус пытался сбиться, но всё равно попал в этот ритм.

«Кто он такой?»

«Кто такой?»

Через пару минут, спокойных и в тишине, с мягким шелестом ветерка, Сур вспрыгнул на ноги своим резвым и юным движением — Северус подобного не умел.

— А теперь говори «извини», — приказал он, впечатав лицо Сева ногой в песок. — Говори давай, чтобы слышал!

Снейп задохнулся от возмущения.

— Почему? И зачем тебе это? — выкрикнул он. — Я не стану!..

Сур больно стукнул пяткой по лохматой макушке, и маленький Сев едва не наелся земли.

— Извини! — потребовал хулиган сухо и зло, без намёка на шутку. — Говори, иначе ползать заставлю!

— Ты ненорма…

— Говори «извини»!

Северус откашлялся и выплюнул без раскаяния, а грубо, как обычно разговаривал с пьяным отцом:

— Извини! Ясно?

— Нет. Ещё говори.

— Извини!

— Говори, пока не почувствуешь.

— Извини! Извини! Извини.

— Мало.

— Извини, если я тебя чем-то обидел. Я — не нарочно.

На этот раз вышло искренне. Сур даже расслабил ступню.

— Уже лучше, — снизошёл хулиган и позволил Северусу подняться. — Только не надо тут оправданий: сделал, как и планировал! А раз планировал — значит, нарочно!

— Да я тебя в жизни не видел.

— О том-то и речь! — знакомо откликнулся Сур. — И вообще, считай, что я тебя посвятил.

Маленький Сев протёр лицо, убрал с носа ил, выплакал из левого глаза песчинку.

— Куда? — устало вопросил он. — И зачем?

— Во вторые советники! Хочешь?

— Нет.

— Будешь пяточки мне целовать, если я прикажу.

— Да что я сделал тебе такого?

— Лучше скажи, чего ты не сделал. А?

Но потом белобрысый переменился: он похлопал по майке Сева, поднимая золотистую пыль, и... ласково улыбнулся. Две кокетливых ямочки украсили щёки. Снейп даже замер от подозрений: ему без причин ласково не улыбались.

— Ну ладно, — примирительно сказал Сур, пока маленький Сев хлопал глазами, ожидая подвоха, — теперь пошли поиграем.

— Что?

— Играть умеешь?

Северус поколебался, но честно ответил:

— Не очень. Я давно не играю.

— А что так?

— Отец говорит — я вырос.

— Ха! — гоготнул и присвистнул Сур. — Ты-то вырос, а папаша твой — нет?

— Что ты имеешь в виду?

Новый знакомый, конечно, и здесь ничего не ответил. Плюнув на палец, он снова нарисовал на колодце какую-то рожу и подождал, пока она хорошенько впитается. Сур выглядел беззаботно, а вот маленький Сев, напротив, отодвинулся подальше к обрыву — ему больше не хотелось приходить в это место. Раскрытый колодезный глаз сам пригибал к земле, словно проглотил ещё мало «спасибо».

Он был таким же ненасытным, как Сур.

— Слушай, а давай я тебе всё покажу?

— Значит, ты мне ничего не расскажешь? — попытался в последний раз маленький Сев, ковыряя ногой упавшую шишку.

Она массировала ступню и скрипела.

— А зачем?

Белобрысый и вправду не понимал — или хорошо притворялся. Снейп догадался об этом и горько вздохнул: он был в ловушке, а может, бился о камень, как выброшенная волной рыба, или просто-напросто перегорел.

Почуяв его настроение, Сур сощурился и опять почесал живот.

— Дорогу! — завопил он вдруг, что есть мочи. — А ну разойдись!

И понёсся на Северуса, как носорог, побежал в разноцветное море с крышами старых домов и шапками леса. Что уж тут началось! Маленький Сев едва успел юркнуть к земле, да и то, как оказалось, не спасся — Сур налетел на него, с восторгом перевернулся, а когда бросился вниз с обрыва, то уцепился за чужие трусы.

— Ха-ха-ха! — захлёбывался он пузырями, пролетая сосну. — Хо-хо-хо!

А Северус верещал и падал за Суром следом.

Они разбили стаю каких-то рыб, сделали в ней большущую дырку, плюхнулись в можжевеловый куст, а потом — перепутали ноги и руки. Маленький Сев онемел от испуга, а Сур повис на нём, застенчиво улыбаясь.

— Ну вот, — успокоил он, — теперь ты почти научился тонуть.

Мартышка! Хулиган! Забияка!

Северус вяло сполз в тину, выплюнул изо рта колючку и впервые подумал, как всё-таки тяжело умирать. Или жить?..

Если бы ты был мной

Белобрысый подплыл к самому тросу, опустился на него и зашагал, притворяясь, что может упасть. Мост был узким, но длинным: по нему раньше ездили поезда — Северус видел под слоем плюща ржавые рельсы. Пока Сур изображал акробата, маленький Сев шёл рядом по шпалам, наблюдая за ним.

— Если я упаду, то стану плоским, как блинчик. Ты какие блинчики любишь?

Снейп задумался: он их ел, наверное, пару раз в жизни, но было стыдно в таком признаться.

Однако Сур, казалось, не собирался и слушать:

— Я люблю с джемом и дырочками, — мальчишка сделал большой кувырок. — Ты любишь джем яблочный или сливовый?

— Не знаю.

— Тогда спроси меня что-нибудь.

Северус колебался: он не умел играть в детские игры. Нахмурившись, он сделал вид, что заинтересовался рыбой у себя под ногами, лишь бы не отвечать. Та была небольшой и красиво-зеленой. Она пряталась в водорослях, подбивающих шпалу, и мутным глазом смотрела на Снейпа, словно в чём-то подозревая.

Сур всё понял и начал первым:

— Если бы ты был взрослым, то был бы…

— Волшебником? — предположил Северус неуверенно.

— Ага! — похвалил белобрысый. — Теперь твоя очередь.

Маленький Сев снова пошёл вперёд, вглядываясь в синеву перед собой; у края моста, кажется, вырос лес, и там же скрылся туннель, заваленный ракушками и камнями: рельсы уходили под эту стену, словно на них опустилась гора.

— Ну? — поторопил его Сур, беззаботный донельзя.

Тогда Северус громко вздохнул и начал:

— Если бы ты был животным…

— То ланью.

— Если бы ты был рыбой…

— То крокодилом.

— Что?

— А что?

— Крокодил — это не рыба.

— Рыба, конечно! Ты просто труслявый и ничего не знаешь.

Снейп уже привык к заявлениям подобного толка; он ещё не нашёл корону, но знал, что у Сура она наверняка где-то есть.

Нахмурившись, маленький Сев отвернулся. Белобрысый этого не упустил: он вообще был крайне внимательный малый, так что, ещё немного попрыгав на тросе, раскачав его, как обезьяна, он подхватил потерянный разговор:

— А если бы ты был растением, то был бы?..

— Крапивой.

Хулиган сунул в рот палец, серьёзно задумавшись. Кажется, эта мысль была для него нова.

— А почему? — не вытерпел он.

— Чтобы никто не трогал.

— Прям совсем?

— Прям совсем.

— И даже если я весь изголодался?

Маленький Сев пнул в сердцах камешек, и он, издав тихое «дзинь», отлетел от металла рельсы — прямо в речного рака; тот был обмотан тиной и крался вдоль высоких перил, а поэтому не ожидал. Подскочив, рак оскорбленно, бочком отполз подальше от Снейпа и убежал, похожий на пристыженного человека. Северус нехотя покраснел.

— Что значит — изголодался? — лопнул всё-таки он, обернувшись на Сура.

— Я смогу сварить из тебя бульон? Или супчик?

— Не надо ничего из меня варить. Я же крапива!

— А можно тебя завернуть в блины?

— Нет.

— А если я ночью захочу в туалет, а там будешь ты, и я на тебя…

— Смотри! — перебил хулигана Снейп, стараясь ничего не додумать. — Давно здесь ездили поезда?

Он вспомнил этот вопрос, лишь бы утихомирить болтливого Сура, однако это и впрямь казалось весьма интересным: почему есть дорога и мост, но никто здесь не живёт и не ездит?

На мгновение Северус замечтался, представив, как по начищенным рельсам, сигналя, выплёвывая из трубы пузыри, мимо проносится целый состав — вроде того, что курсирует в Хогвартс. У него на окошках трясутся занавески из ситца, а по коридору ездит тележка с едой. Отталкивая от боков мелких рыбок, пугая крупные косяки, поезд разрезает воду от горы до горы, чтобы потом ухнуть за горизонт.

Сур подпрыгнул впритык:

— Никогда!

— Но дорога же есть, — возразил маленький Сев.

— И деревня есть. Только я всегда жил здесь один — и никто по мосту не ездил.

Северус опустил низко голову, закрывая лицо волосами. Они висели у него как обычно, словно вокруг была не вода.

— Один? — безразлично переспросил он.

Белобрысый радостно покивал.

— Ага. Поэтому я не буду крапивой, — Сур забрался на рельсу и снова вытянул руки, кажется, подмурлыкивая что-то под нос. — Какое растение трогают чаще всего?

Маленький Сев задумался. В голове, конечно, роились воспоминания о маминых книгах и закопченных котлах, но они не казались полезными, если речь заходила о Суре.

— Не знаю… — признался он. — Может быть, мята?

— Ты заваришь кружку чая со мной?

Северус украдкой глянул на друга — и на этом попался: белобрысый ждал его взгляда, как будто какого-то обещания, и тепло улыбнулся в ответ.

— Ну? — поторопил с нетерпением он.

— Да. Наверное. А ты… разрешаешь?

Сур радостно хлопнул в ладоши и станцевал:

— Завари меня в чайник! Вот будет здорово!

Снейп не смог не улыбнуться в ответ.

— Глупый какой, — по-доброму шепнул он.

Но Сур не расслышал. Шлёпая вдоль по рельсе, виляя попой, барабаня по надутому пузу — наверное, делая музыку, — он выглядел ясным июньским небом. И Северус — вместе с ним.

— Слушай, — прервался весело Сур, хватая Снейпа за локоть, — если я разрешил себя заварить…

— То что?

— Я всё же смогу на тебя пописа…

Северус заткнул непоседе рот, но потом — рассмеялся. С ним никто раньше вот так не шутил! В этих словах — ни смысла, одна лишь фантазия, блажь, мальчишеское воображение, и маленький Сев не знал, как же это беззаботно и хорошо.

Крепко сжимая Сура, он почувствовал вдруг, как воссоединяется с чем-то, что глупо утратил. А может, с тем, что утратили за него.

Северус учился чему-то с начала.

И Сур теперь — вместе с ним.

* * *

— Если бы ты падал с неба…

— И не расшибся.

— Если бы ты был кем-то другим…

— Я бы не был.

— Если бы ты сказал мне всю правду…

Но вот тут Сур, наконец, замолчал. Не оборачивая головы, Северус знал почему-то, что лицо у белобрысого изменилось. Оно иногда становилось таким — странным, как тогда у колодца. Бродя с мальчишкой по пустой, молчаливой деревне, то и дело упираясь в неприветливый тёмный лес, учась делать в воздухе перевороты и привыкнув к пусканию пузырей, маленький Сев пытался усыпить бдительность Сура. Но тот был стойкий и, в общем-то, не дурак.

Пока Сур, надувшись, топал ногами по тросу, Снейп свернул к другой половине моста. И перегнулся через перила, вглядываясь в беспросветную синь — свет солнца не проходил сюда через толщу воды. Изгибаясь, там плавала стайка рыб; она попадала в течения, вихрилась, похожая то на атласную ленту, а то на воздушного змея. Северус пронаблюдал за ней тяжёлым серьёзным взглядом и даже не шевельнулся, когда рыбки взлетели вверх — плотный воздух ударил Снейпа в лицо; отталкиваясь от плавников, вода расчесала волосы.

— Знаешь, что там? — появился рядом улыбчивый Сур, уже позабывший обиду.

Подпрыгивая от нетерпения, он указывал пальцем под мост — в сторону самого дна.

— Откуда?

— Сплаваешь вместе со мной?

Снейп осторожно, по-новому глянул в синь. Та пугала. Она походила то на туман, то на густое болото, и звала к себе, и говорила, что не надо спускаться. Чем дольше маленький Сев оставался здесь, тем больше находил причин не двигаться с места.

Но в этот раз он опять пересилил себя. И кивнул.

Сур похлопал в ладоши; он показался Северусу очень счастливым — словно давно этого ожидал.

— Давай руку, — попросил Сур, вспрыгнув на перила и с хохотом поскользнувшись.

По крайней мере, он не схватил его за трусы.

* * *

Они поплыли вниз, и вроде бы глубже, и глубже, а на самом деле — увидели горы под самыми животами. Те, что пониже — густо-зелёные и похожи на черепах, а пики высоких украшены снегом — ну точно сливки на пудинге! Северус задержал дыхание от восторга, а Сур, наоборот, напускал пузырей, то хихикая, то улыбаясь: ему нравилось видеть, как друг удивляется.

— Хорошо? — проплыл он у Северуса перед носом, раскинувшись на спине.

— Очень, — честно признался маленький Сев.

Сур изогнулся и нырнул в самую глубь, к подножию одной из заснеженных гор. Казалось, потребуется час или два, однако очень скоро мальчишки были на месте. Пока Северус плыл следом, любопытно озираясь, начиная робко, но всё же сиять («Что за место! Какая сказка!»), вокруг потеплело, и появились из-за деревьев рыбки, похожие на светлячков. Они окружили Сура, как будто признавая его, а вот Снейпа слегка невзлюбили.

— Смотри, — подсказал ему Сур, — просто падай вот так — ты умеешь!

И мальчик расставил руки, не двигаясь, будто замирая в полёте, и начал опускаться к верхушке одной из сосен. Пока он так медленно и расслабленно падал, светлячки облепили его со всех сторон, наверное, обнимая. Маленький Сев тоже себя отпустил — он захотел попробовать.

А захотев, позволил себе упасть.

Вместе с визжащим Суром, вдыхая запах зимнего леса, Северус запарил в облаке светящихся рыб. Они были его парашютом, метлой, уютным матрасом, они плавали между пальцев и пощипывали за пятки; медленно оседая, Снейп сонно прикрыл глаза. В грозной тишине этих гор было особое очарование, они манили к себе, смыкали вокруг объятия…

Только казалось, что кто-то надрывно лает. Но Сев знал — здесь не бывает собак.

Тем временем белобрысый громко пел песенку и улюлюкал, — и падал всё ниже, всё ниже, у Снейпа под сердцем и животом. Близилось подножье горы. Серебрились макушки леса. Сосульки звенели, как колокольчики.

Потом, на земле, Сур посмотрел на Сева и согнулся от смеха, загоготал так, что все рыбки тут же исчезли в кустах:

— Что? — растерялся Северус и покраснел.

— Ты забавный!

— И ты.

— У тебя была борода!

Снейп потрогал лицо, но, конечно, ничего не нашёл.

— А у тебя — целая грива.

— Вот это потеха!

И Сур расхохотался до слёз, задыхаясь — упал на колени; смотря на его лицо, маленький Сев отстранённо подумал, что теперь тоже сумеет так. Ну, может быть, не сегодня.

Может быть, не сейчас…

Затем Северус понял, что к тому же ничуть не замёрз. Под голыми ступнями скрипела корочка льда, изо рта валили пузыри с примесью пара, а на самом деле — тепло, как и всегда под толщей воды. Изумительно!

— Здесь у меня своя резиденция, — подал голос Сур, кольцом выставляя грудь. — Пойдём, я тебе покажу.

Снейп стал наступать на следы, вереницей потянувшиеся позади Сура. Они всегда были в пору, как любимые туфли.

Оглядываясь, маленький Сев старался не отставать, вскидывая голову к вершине могучей, нависающей над ними горы — не засматриваться; Сур прыгал из сугроба в сугроб, высоко задирая ноги, и сливался волосами с белыми лапами ёлок.

— Давай поживее, смотри!

Северус вскарабкался по скользкой тропе, так как всё ещё плохо плавал.

Белобрысый ждал его у пещеры, раскрытой, словно хищная пасть, ощеренной сосульками, как клыками. Сур подмигнул и бесстрашно шагнул туда — пританцовывая и по-прежнему напевая.

— Ты уверен?

— Трусля-явый!

— Я понял, иду!

Эхо разнесло возглас Сева по тёмной пещере и разбило всю тишину. В этот момент наконец раздался радостный лай.

— Это — мой первый советник. Не бойся: он так разговаривает. Хочешь погладить?

Северус вжался в одну из сосулек и вытаращился на рыбу.

Рыба вытаращилась в ответ.

— Сур.

— А?

— Почему она лает?

— Разговаривает так, я же…

— Рыбы не лают! Не лают они!

— Гав, — вмешался первый советник и, весь извиваясь, снова прилип к довольному Суру — ну точно заждавшийся пёс!

Такого Северус не ожидал. Обняв сосульку покрепче, он вгляделся в длинную, лохматую чешую, в чёрные ноздри, а ещё — в ошейник и поводок. Это была какая-то сказка — уже даже не волшебство.

— Потрясающе? — горделиво наглаживал рыбу Сур.

— Д-да.

— Ей надо тебя хорошенько обнюхать. Она вообще-то бойцовская. Если что — загрызёт!

Рыба улыбнулась Северусу беззубо и глупо. А Снейп попытался улыбнуться в ответ.

— Пойдём выгуляем, — предложил хулиган, протянув поводок. — Если бы я был рыбой, то крокодилом. Но собака — это тоже, в общем, неплохо. А?

* * *

Советник тянул их прямо в кусты, а силищи в нём хватило бы на целую баржу, так что мальчишки выкатились из пещеры, как будто на санках — и ухнули в лес. Шумно, запрокидывая от хохота головы, с визгами, они съезжали по льду всё ниже, и Советник уже гнался за ними с лаем, а они — восторженно переплелись. Светлячки бросились в рассыпную, задрожали перепугано сосны, но было не больно, а весело, когда они оба — Сур и маленький Сев — прыгнули на сугроб.

— Ты же хотел собаку! — вдруг проболтался Сур, отплёвываясь от снега.

Северус не сплоховал.

— Откуда ты знаешь?

— Да так — догадался…

— У тебя есть всё, чего нет у меня?

Осенило! Одним безжалостным махом, пока Советник дружелюбно вилял хвостом. Маленький Сев вспомнил вдруг, как выпрашивал непородистого щенка и как зачастую хотел оказаться одним-единственным в целом мире.

— Чушь! Какая-то ересь! — неубедительно прыснул Сур, обнимая слюнявую рыбу. — Ты труслявый, а я молодец: чего уж тут сравнивать?

— Расскажи.

— У меня королевство и два советника, а у тебя даже плавок-то нет. О том-то и речь!

— Просто расскажи мне всё наконец.

Голос Северуса надорвался, но это — от холода, не от слёз. Протянув руки к Советнику, он зарылся в его чешую лицом и попробовал не дышать.

Белобрысый в этот раз значительно переменился; выгнув улыбку вниз — не нарочно! — он наклонился и медленно лёг на сугроб животом. И коснулся губами уха: у Северуса защекотало.

— Спроси меня, — шепнул он серьёзно, непривычно по-взрослому.

От этого разрешения — мурашки вдоль сбитых рук.

На мгновение маленький Сев подумал, что — к чёрту, не надо, лучше ничего такого не знать, а потом…

«Я больше не трус».

— Если бы ты был живым… — предложил без запинки Снейп.

— Я бы умер.

— Если бы ты был мной…

— Я был бы собой.

И в горах опять — тишина, глухая, без звона и шелеста, без суеты и россыпи пузырей…

Мальчишки вскоре вернулись домой, а глубоко под мостом остался Первый Советник — и от скорби, от одиночества и любви, он говорил всю ночь напролёт с луной.

Но она, безжалостная и немая, не поняла ни единого собачьего: «у-у-у!».

* * *

Вечером, поднявшись в деревню, пережив самое странное и удивительное приключение, Северус лежал на полу и смотрел, как под потолком плавает Сур. Тот грёб лениво (так плавают в летний денёк), и его загорелое пузо показывалось из-под майки.

— Почему ты плаваешь, как лягушка? — сонно спросил его маленький Сев.

Сур нырнул в глубину и навис над другом, широко улыбаясь:

— Как лягушка, — посмеялся он. — Я — как лягушка!

— Что здесь такого? — не понял Сев.

— Да так — ничего! Ты забавный.

Сур выставил руки вперёд, опёрся ими о пол возле чужой головы, и его ноги вытянулись к потолку, словно у акробата в маггловском цирке. Волосы, похожие на туман, поползли Северусу в лицо.

— Я по-всякому умею. А ты?

— Я — никак.

— Неправда, — возразил непоседа и немного попрыгал, должно быть, красуясь, — ты прилетел на дно, словно камешек!

Маленький Сев почувствовал, что краснеет. Он, конечно, плавать не умел, да и учить его было некому, но всё же обидно: Сур, значит, лягушка, а он всего лишь какой-то камень.

— Я так не умею, — добавил мальчишка, думая, что успокоит. — Ведь лучше хоть как-то, чем никак?

— Лучше никак, чем плохо, — не выдержал Снейп, заворачиваясь в одеяло потуже, — мне так мама говорила.

— Мамы бывают неправы…

— Нет.

— …и папы порою тоже.

Сур похлопал ещё глазами, ожидая ответа, и ему хватило того, что маленький Сев посмотрел на него беззлобно, спокойно, как часто бывало «до». Мальчишка медленно, оставляя в воде разводы и пузыри, сделал мостик и кувырнулся, исчезая у Северуса над головой. Как только уплыли его белые волосы, Снейп снова смог увидеть стайки рыб и пучок водорослей, напоминающий люстру. Вверху была рябь, как если бы дул ветерок, лунный свет искажался и поблёскивал то на чешуе, то даже — в глазах у Сура, и Северус сам не заметил, когда заснул.

Ребёнку внутри было очень тепло.

Ребёнок внутри наконец-то был дома.

День рождения

— Сур.

— Чего?

— Кажется, у меня день рождения.

Сур глянул на него недоверчиво:

— Прямо сейчас? Сегодня?

Маленький Сев вслушался в ощущения: да, определённо, было здесь что-то странное — его словно выталкивало наверх, и он становился всё легче и легче.

Сур всё понял без слов.

— Ну, тогда, — заявил он, — давай отпразднуем хорошенько! Хочешь подарок?

В груди у Северуса даже ёкнуло:

— Подарок?

— Да, — покивал Сур, растягиваясь в улыбке. — Ты его посмотришь, а потом оставишь мне, потому что он мой, вообще-то, но я дам тебе потрогать. Так хочешь?

Это было очень похоже на Сура, и маленький Сев больше не обижался.

— Хочу, — признался он, — если тебе не жалко.

Мальчишка, конечно, тут же заверил, что ничего для друга не пожалеет.

— Я абсолютно не жадный, — убедительно приврал он. — О моей не-жадности даже ходят легенды.

— Кто их слагает? — не выдержал Сев.

— Есть один молодец, — не моргнул белобрысый глазом, — рассказывает про меня всякое… Ну, знаешь, что я великий, хороший и плавки у меня красивые. Любит меня, наверное.

Северус догадался, что Сур имеет в виду себя.

— Хочешь, я и про тебя сложу что-нибудь? Вот, например:

Маленький Сев

Умрёт облысев.

— Бездарно, — заметил Снейп.

— Спасибо!

Северус взрослый,

Хотя и не рослый.

— Я могу просто потрогать подарок, Сур?

— Ну какой нетерпеливый!

Белобрысый пнул в него горстку ракушек, но всё-таки не обиделся — и прошлёпал по дощатому полу во двор, а оттуда — загрёб руками и ногами, направляясь куда-то вверх.

— Не плыви за мной! — крикнул он, удаляясь, завидев, что маленький Сев бежит по тропинке следом. — Я сам его принесу!

Снейпу стало щемливо и одиноко, как только пропали последние пузыри. Он так привык — а теперь вдруг остался один и забыл, что с этим делать.

Он сел на какой-то склизкий, заросший мхом камень и ощутил себя Первым Советником, воющим на луну.

Что-то продолжало тянуть вверх за пупок. Маленький Сев возненавидел все дни рождения.

Ох уж этот непоседливый Сур!

* * *

Прошло много часов, а на горизонте было безрадостно пусто; шептались деревья, крутились в потоке волосы ивы, рядом с которой пристроился маленький Сев, и не вытерпев, он вскочил и понёсся. Зачем-то обшарил старенький, покосившийся дом, влез в соседский, запутавшись в тине, а затем пробежал вдоль моста и внезапно окончательно понял — Сур пропал у колодца.

Он зачем-то в него нырнул.

Перебарывая испуг, пытаясь тише дышать, Северус вскарабкался по знакомой скале, выкрикивая имя друга — и замер, увидев раскрытый глаз.

Ничего не изменилось, кроме малышки Сева. Колодец всё также чернел, и манил, и отталкивал, только теперь — больно оглядываться назад. И на жизнь, и на красивую долину, пропадающую в темноте, и особенно — на деревню, где Сур научил его быть собой. Вместо всех зверей мира — там одни только рыбы, а ночью плавают лодки, царапая пики крыш…

Но нельзя было оставаться здесь, на краю, когда белобрысый куда-то падал!

Сжав кулаки, Северус подлетел к краю колодца и зачем-то снова сказал ему вымученное:

— Спасибо!

На одном из камней разглядел недосохшую рожу.

— Это не лучший подарок, Сур.

А затем Северус начал падать. Один. С негромким и влажным «хлюп» его засосало внутрь, в это непонятное небо, а может, яму, а может, лужу с россыпью светлячков.

Казалось — куда уж ниже, если маленький Сев — на дне, но его всё тянуло и тянуло: перед глазами поплыли рыбы. У рыб — разрисованные хвосты.

— Сур! — испугался Снейп, хватаясь за стены колодца. — Где ты, Сур?!

Но друг почему-то не отвечал, а Снейп падал, и падал, и оседал, и смотрел на себя в животах этих рыб, а ещё: на отца, на бледную исхудавшую мать, на потёртые зимние сапоги и куртку в заплатках — это всё, что он оставил на том берегу.

Долгие восемь лет — залатаны и зашиты, и только теперь, из-за Сура, из-за Сура в себе — не хотелось никуда уходить.

Лицо белобрысого появилось в животе у знакомой плотвы, из-за чешуи — как будто бы с позолотой.

«Если ты где-то жив, то и я не могу умереть».

— Помоги! — закричал тогда Северус, что есть мочи, всё до конца осознав. — Мне рано… мне так рано, Сур! Я больше никогда… никогда… никогда!

А когда хулиган действительно взял его за руки, когда бухнул перед собой на колени, пригнул ногой прямо к земле, когда первым делом напомнил с лукавым смешком: «трусля-я-явый!» — маленький Сев рассмеялся. Ил разлетелся от его дыхания вместе со струйкой из пузырей.

— Подумаешь — утопился! — поддразнил снова Сур, но даже не стал принимать извинений. — Делов-то!

— Я так хотел умереть! — признался Северус, ощущая, предчувствуя, снова затягиваясь — но не вниз. — Прости меня, Сур… я так хотел умереть.

— А сейчас?

— Я очень хочу остаться.

Сур вдруг убрал свою ногу и позволил на себя посмотреть. Возвышаясь, он казался каким-то взрослым. Белобрысый покачал головой, но маленький Сев знал всё наперёд.

— Ну? — спросил этот Сур, уже не мартышка, но всё ещё добрый и ласковый. — Что мне скажешь теперь?

Северус сжал обе его руки:

— Я готов даже к залатанной жизни.

— Если?

— Если ты будешь рядом со мной.

* * *

Затем, уже дома, пройдясь по вечерней деревне, они остановились там же, где некогда встретились — у водопада, ползущего вверх по скале. Светлячки (или рыбки?) спутались под ногами.

— Больше никогда сюда не приходи, — наказал ему Сур.

Северус давно понял, а ещё раньше — начал подозревать, но всё же не мог не спросить под конец:

— Как тебя зовут?

— Сур.

— Нет, полностью.

Мальчишка расслабился, словно решил ничего не скрывать. Волосы (то ли облако, то ли туман) заплыли ему в рот, но Сур не подчинился и не промолчал — просто выплюнул:

— Суревес.

— Ясно.

— Ты молодец.

Маленькому Севу захотелось вдруг плакать, но он теперь держался сам за себя.

— Ты же говорил, что я труслявый, — напомнил он Суру, лишь бы не думать о расставании.

— Ну-у, — протянул хулиган, — ты и труслявый, и молодец. Молодец — это в смысле, что хороший. Даже если не носишь плавок.

— Спасибо.

А потом Северус понял — пора: его позвали рыбки над головой, а может, что-то извне, вроде луны, неба или плачущей мамы; ему хотелось остаться, но всё-таки — хотелось теперь уйти.

— Я буду здесь один, — шепнул ему Сур в самое ухо, дунул, как ветерок, — но больше не одинок.

А потом сам, первым, вытолкнул Северуса на поверхность реки, и пока тот быстро летел, удалялся — махал весело снятой майкой, прыгал и гримасничал, как умел. Как подсказывало новое сердце.

Ребёнок! Навечно — привязанный и чудной! Маленький Сев его вспомнил.

А вспомнив — наверняка теперь сохранит.

* * *

Луна осветила тело, с трудом выбирающееся на берег.

«Завари меня в кружку!» — пахнуло из зарослей мятой, а Северус рухнул на камни и… по-настоящему расхохотался.

«Поздравляю, Сур! — думал он, трясясь от холода и от слёз. — Ты сегодня родился!»

Может быть, оно и стоит того: умереть, чтобы захотеть наконец-то жить?..