Ради семьи (джен)

Атанаис было сорок два, когда жизнь закончилась. Далёкая от политики женщина всю себя посвятила семье: мужу и двум сыновьям. Её не интересовало происходящее за пределами дома, она верила, что мужчины сами со всем разберутся, её дело — обеспечить им крепкий тыл.

Мужа она полюбила сразу, хоть и увидела впервые на помолвке. Родители всё уже решили, так что о возражениях Атенаис и не помышляла, но Кассиус Розье был красивым мужчиной, умел вести себя, и без труда завоевал сердце невесты. Более двадцати лет она была счастлива: любящий супруг, здоровые дети, уважение общества — что ещё нужно?

О Лорде Волдеморте она, разумеется, слышала, но политика — не женское дело. Атенаис даже перестала приглашать чету Лестрейнджей, шокированная беспрецедентным поведением юной Беллатрисы, однако это был максимум её вмешательства.

Война впервые ворвалась в её дом в хэллоуинскую ночь семьдесят девятого. Атенаис как раз отдавала распоряжения эльфам насчёт предстоящего на следующей неделе приёма, когда в гостиную ввалились сыновья. Эвэн молчал и, кажется, глотал слёзы. О смерти отца сообщил Ромуальд.

Гибель Кассиуса она пережить смогла. Было больно, но сыновьям нужна была поддержка, и Атенаис пересилила себя. Глубокий траур создал пропасть между ней и остальным миром, так что теперь все новости достигали её ушей с большим опозданием. Наверное, в тот год она была плохой матерью, не уследив за своими мальчиками, но раньше этим занимался Кассиус, и Атенаис растерялась. Расплачиваться пришлось спустя несколько месяцев, когда старший сын, лишившийся отцовского контроля, оказался втянут в развернувшуюся войну.

Вторые похороны подкосили здоровье Атенаис, но теперь она не позволила себе погрузиться в горе: у неё остался Эвэн, ради которого она готова была на что угодно…

Вот только могла она мало что, и третьи похороны не заставили себя ждать.

В Лютный она пришла за ядом. Её жизнь закончилась вместе с последним вздохом Эвэна, а существовать дальше — больше не было ни сил, ни желания. Лавки работали с восьми утра, но свидетели ей были не нужны, да и для Атенаис Розье не грех было сделать исключение и принять клиентку пораньше, тем более что платила она щедро. Аппарировав почти у входа в Косой переулок, она быстрым шагом двинулась к тёмному проулку, но пришлось притормозить — какая-то женщина шаг за шагом отступала от корзины. Когда та, наконец, ускорилась, Атенаис продолжила путь…

Тихий плач из тёмного пространства под окном заставил её сбиться с шага. Не веря ушам, она подошла ближе и убедилась, что плач не был галлюцинацией: в корзине лежал ребёнок.

— Мерлин! — воскликнула она, доставая малыша и прижимая к себе. — Ты не замёрз?..

Обернувшись, надеясь вновь увидеть ту женщину, что стояла рядом с корзиной, Атенаис растерянно переводила взгляд с одного конца улицы на другой — женщина исчезла.

— Она тебя… бросила?! — шокированно прошептала Атенаис, неверующе глядя прямо перед собой. — Мерлин! Как же…

Ребёнок захныкал, и она вздрогнула. Ярко-зелёные глаза, тёмные волосы — малыш был копией Ромуальда в детстве.

Мысли Атенаис хаотично метались от яда к молоку и обратно, но решиться на что бы то ни было ей не удавалось.

— Ам! — вдруг произнёс ребёнок.

— Кушать? — вздрогнув, переспросила Атенаис и словно решилась: — Пойдём домой, милый. Кем бы ни была та женщина, что оставила тебя здесь, ей ты не нужен, а мне — наоборот. Я спасла тебя, а ты спасёшь меня. Ты же не против?

— Неть, — серьёзно ответил тот и повторил: — Ам?

Атенаис рассмеялась и, прижав его к себе, заплакала. А в следующую секунду аппарировала, раз и навсегда решая судьбу брошенного малыша: отныне он стал её внуком, и она никому его не отдаст! Она не смогла уберечь мужа и сыновей, зато о внуке сумеет позаботиться. Ради семьи, пусть даже такой маленькой, она пойдёт на всё!

Кассиус Розье вырос счастливым ребёнком. Пусть он остался сиротой в раннем детстве, обделённым любовью и вниманием он себя никогда не чувствовал, ведь у него была лучшая на свете бабушка. О родителях он знал мало — бабушке до сих пор было больно вспоминать погибших родных, — лишь то, что в магической Великобритании шла гражданская война, и его отец, дядя и дедушка погибли, защищая привычный мир.

— Бабушка, а мы туда вернёмся? — как-то спросил Кэс, дочитав книгу по истории.

— Нет, милый. В Англии нам никто не обрадуется, да и зачем нам возвращаться? Разве тебе не нравится тут?

Кассиус помотал головой — Франция ему очень нравилась.

Приглашение из Шармбатона, магической школы, пришло в конце июня, сразу после дня рождения, и всё своё время Кэс посвящал тренировкам с волшебной палочкой: не хотелось ударить в грязь лицом перед будущими одноклассниками. Вот и сегодня он тренировался накладывать призывающие чары на лежащую в дальнем конце комнаты подушку.

Влетевшая в распахнутое окно сова сбила концентрацию, и он с неудовольствием уставился на почтальонку.

— Это мне? — удивился он, заметив привязанный к лапе конверт.

Сова ухнула, и Кэс отвязал послание. Птица тут же вспорхнула со спинки стула и вылетела в окно.

— Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл-Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, большая комната, — прочитал Кассиус с недоумением.

Задержись сова, он бы привязал письмо обратно к её лапе, а так… У него были более важные дела, чем поиск неизвестного Г. Поттера. Пожав плечами, Кэс бросив конверт в камин, посчитав, что если в письме было что-то важное, неизвестный напишет ещё раз. В любом случае, это было не его дело.