И тут зашла она (гет)

Тина Голдштейн стремительно влетела в квартиру, тут же ощутив аппетитный запах овощей, что доносился с кухни. Там, окруженная атмосферой тепла и уюта, Куинни Голдштейн занималась ужином, готовясь к приходу с работы старшей сестры.

— Куинни, я дома! — крикнула Тина радостно.

— Привет. Как дела на работе? — поинтересовалась Куинни.

— Отлично! С тех пор, как меня вернули в отдел расследований, моя жизнь снова вошла в привычное русло, — с улыбкой поделилась сестра, все той же быстрой походкой влетая на кухню.

Куинни не ответила на ее улыбку, она просто продолжила с методичной тщательностью помешивать овощи на сковороде.

Тина очень волновалась за свою сестру. Прошло уже четыре дня с тех пор, как на того не-мага было наложено забвение, а Куинни все хандрила. Тина не была мастером по душевным переживаниям и поэтому просто молча находилась рядом, но с каждым днем ей все больше казалось, что этого недостаточно. Душевная боль Куинни вызвала ее физическое недомогание: вчера она жаловалась на головную боль, которая заставила ее раньше пойти спать, а сегодня утром была так бледна, что бедняжке пришлось запудривать синяки под глазами. Тина, не зная, что могла бы сделать для душевного спокойствия сестры, решила действовать по ситуации. Поэтому она постоянно присматривалась к Куинни и не задавала вопросов, боясь ранить ее.

Девушки накрыли на стол и молча сели за ужин. Эта тишина угнетала Тину, и она решила разбавить напряженную атмосферу.

— Куинни, а у тебя как дела

— Нормально, спасибо, — без энтузиазма ответила сестра.

— И все? Нормально? Ничего интересного на работе? — Тина удивленно приподняла брови. Такой односложный ответ вовсе был не свойственнен ее младшей сестре.

— Да, Тина, нормально и все! Моя работа не так ответственна и увлекательна, как твоя. Я просто приношу кофе начальникам... Что ты от меня хочешь услышать?

— Ну, не знаю... Просто это так на тебя не похоже, Куинни. Где моя болтушка-сестра с вечно хорошим настроением? Где твоя сияющая улыбка? А теперь что с тобой случилось? Куинни, неужели все это просто из-за какого-то... не-мага?

— Какого-то? Какого-то?! Ты серьезно! — вскочив со своего стула, закричала девушка. — Ты ведь общалась с ним, ты знаешь, какой он замечательный, как он притягивает к себе! Он не какой-то, а совершенно особенный! Поверить не могу, что ты так сказала о мистере Ковальски.

Киунни резко села, повернувшись к сестре спиной, и горько заплакала, уткнувшись в собственные руки. Тина не понимала, что происходит с ее младшей сестрой. Было видно, что Куинни не просто скучала по своему новому другу. Она чувствовала необъяснимо сильную боль, которая проявлялась в постоянных перепадах настроения. Тина понимала — Куинни пугают мысли, что она потеряла Якоба навсегда, после наложенного заклятия забвения. Но не знала, как она может помочь бедняжке справиться с обрушившимися на нее, точно девятый вал, эмоциями.

Тина была растеряна. Куинни не просто скучала по мистеру Ковальски, она страдала, как страдают героини романов прошлых веков. Неужели ее младшая сестренка влюбилась? И что же теперь делать ей, Тине?

Она в нерешительности подошла к Куинни и стала гладить ее непослушные кудри.

Черт бы побрал МАКУСА с их отсталыми законами! Мистер Скамандер был абсолютно прав, отзываясь так о них. Неужели нельзя взять пример с Великобритании и пересмотреть запрет на дружбу и браки с не-магами?

Тина стояла рядом с плачущей сестрой и не знала, что делать. Когда плачет обычный человек, ему на помощь приходит кто-то радостный и полный сил и заряжает своими положительными эмоциями. Так было в детстве: когда Тина плакала, ей на помощь приходила мама. Став старше, Тина стала получать помощь от сестры, так похожей на маму по характеру. А когда самый веселый человек плачет, кто должен прийти на помощь ему? Наверное, для этого и нужна семья. Тина попыталась вспомнить, что в таких случаях делала мама. Она придвинула стул, села рядом с Куинни, обняла ее, крепко прижав к себе, и стала покачивать, убаюкивая и тихим спокойным голосом бормоча, как заклинание: "Все будет хорошо, все будет хорошо".