Четыре оставшихся (гет)

Деревня оказалась маленькой, чистой и на удивление безлюдной. Остро пахло водой — близкой, но невидимой пока рекой и далеким морем. Гермиона обошла церковь, сложенную из пестрого песчаника, сверилась с надписью на очередном кривобоком указателе и без труда отыскала нужную улицу.

Дом номер пять — ничем не примечательный одноэтажный коттедж с выбеленными стенами и серой черепичной крышей — стоял на отшибе. Его окружал запущенный сад и, наверное, единственный на всю деревню забор. Над садом, слабо мерцая, висел плотный защитный купол, и Гермиона, глядя сквозь него на растущие вдоль забора, почерневшие после первых заморозков георгины, задумчиво коснулась пустого чехла. Саму палочку пришлось оставить в Лондоне — купол, как объяснил Гарри, не пропускал внутрь никаких магических предметов. А без нее Гермиона чувствовала себя неуютно — как будто голой.

Ни щеколды, ни крючка на облезлой калитке не обнаружилось, и она тихо скрипнула, открываясь. Гермиона, пробравшись через забитые сорняками клумбы, остановилась у крыльца и бросила косой взгляд на окно. На секунду показалось, что шторы слегка колыхнулись, и за стеклом промелькнул темный силуэт, словно кто-то, выглянув, торопливо отступил вглубь комнаты. Она невольно замерла, но почти сразу с досадой выдохнула, обругав себя за излишнюю мнительность.

Ведь… подсматривать здесь было совершенно некому.

* * *

День назад

— Это действительно был несчастный случай, — Гарри щелчком выбросил окурок и, закрыв окно, развернулся к ней. — Не заговор, не покушение. У магглов вечно что-то происходит — то теракт, то банальный взрыв газа. Так и в тот проклятый раз. Пожар, толпа зевак, крики из огня… А мы как раз ехали мимо. Я и заметить не успел, когда он аппарировал, прямо в горящий дом. Вытащил женщину, зачем-то вернулся внутрь и уже не вышел — придавило упавшей балкой.

Гермиона молчала — слов просто не было — и смотрела сквозь него невидящим взглядом. Гарри сел рядом, снял очки и устало потер переносицу.

— Я тебе рассказываю то, что известно единицам. Для всех остальных… Для всех остальных озвучена несколько иная версия. Но я хочу, чтобы ты знала всю правду — всю, до мельчайших подробностей.

Всю правду. Она, моргнув, перевела на него взгляд и опять смогла лишь молча кивнуть. Поттер вернул очки на нос, покосился на нее и вздохнул:

— С ожогами в Мунго справились быстро, и следов не осталось. Но приложило его так крепко, что в сознание он пришел только через неделю. Колдомедики боялись паралича, потери памяти, магического коллапса — чего угодно. А бояться, как оказалось, надо было совсем иного…

Он говорил глухо и отстраненно, будто все его прежние чувства перегорели давным-давно, и даже пепел успел остыть и подернуться инеем. Но внутренний голос подсказывал ей, что худшее услышать только предстоит. В груди набухало отвратительное предчувствие беды, и Гермиона, не выдержав, вскочила и отошла к зеркалу в кованой раме, занимавшему почти всю дальнюю стену.

— Возможно, очнись он раньше, все было бы не так печально, — зеркальный двойник Поттера вытряхнул из пачки очередную сигарету и, разминая, покрутил ее в пальцах. — Всего-то маленькое кровоизлияние в мозг, даже магия его не распознала. Маленькое, но прямо в зрительный перекрест. В общем, очнулся он совершенно слепым, Герм. Колдомедики, конечно, пытались, лечить — и зельями, и заклятиями, и даже магглам показывали, представляешь? — но все было без толку. Безнадежно.

На этом «безнадежно» его ровный голос наконец-то дрогнул, и Гермиона, моргнув, подняла глаза. Гарри закурил, небрежно махнул рукой, и створки окна бесшумно распахнулись. С улицы сразу потянуло, но она, анализируя собственные ощущения, холода совсем не чувствовала. Поттер призвал со стола пепельницу, пожал плечами и продолжил:

— После случившегося он какое-то время держался. Появлялся каждый день в Министерстве, что-то делал, в общем, вел себя так, будто ничего не произошло. И никому даже в голову не приходило обращаться с ним, как… с ущербным. А потом, видимо, наступило понимание, что темнота вокруг — навсегда. И он сломался. Просто в один прекрасный день взял и исчез. Мы с Джин и нашли-то его в этой глуши не сразу — только через две недели...

— Да, — наконец, отозвалась Гермиона, задумчиво разглядывая его в зазеркалье. — Нелегко тебе пришлось.

— А ты думала? — с неожиданной злостью бросил он. — Скрыть исчезновение фигуры такого масштаба даже на сутки чертовски трудно. А с тех пор прошло больше года. Я уже молчу о том, что был тогда как-то не готов к внезапно свалившемуся на голову объему работы. И совсем другому уровню ответственности, кстати.

— Легенду Джинни сочинила? — мягко меняя тему, уточнила она, и Поттер, помедлив, кивнул. Гермиона тихо хмыкнула — официальная версия, хоть и не без шероховатостей, в целом выглядела вполне жизненной и правдоподобной, а с учетом того, что тогда надо было думать быстро… Конечно, Джинни.

— Скажу честно, я в тот момент растерялся. И, если б не рассудительность Джин, наломал бы херову кучу дров. К счастью, обошлось. Потом ситуация более-менее стабилизировалась, наша легенда прекрасно работала, и мы смогли спокойно, без истерики, заняться поисками. Только вдвоем, я и Джин, никого, понятное дело, не подключая. Нашли в Норфолке, на краю цивилизации, аппарировали туда, и…

Гарри вдруг замолчал. Гермиона развернулась и, поежившись, обхватила себя за плечи — кабинет основательно выстудился, и ее все-таки начало пробирать.

— И?..

— Не знаю, как сказать… — поднимая глаза, с непонятной интонацией в голосе произнес он. — Мы даже в дом не попали, Герм. Он нас просто не пустил на порог, понимаешь?

* * *

Крыльцо, как и калитка, явно нуждалось в покраске — а лучше в капитальном ремонте. Гермиона, ежесекундно опасаясь, что трухлявые ступеньки провалятся под ногами, аккуратно поднялась к неожиданно добротной двери. Но рука, потянувшаяся к кнопке звонка, так и зависла в воздухе — дверь внезапно распахнулась, и Гермиона непроизвольно отпрянула, едва не потеряв равновесие.

* * *

День назад

— Умом я понимаю, что у ослепших людей меняется психика, — Поттер встряхнулся и, встав, закрыл окно. — И что никто от этого не добреет. Но когда спокойный и уравновешенный человек, которого ты знаешь многие годы, за пару жалких недель превращается… едва ли не в сумасшедшего, это в голове не укладывается, Герм. Нам в тот раз так и не удалось поговорить с ним. В следующие — тоже. Мы пытались вместе, мы пытались поодиночке — результата ноль. В лучшем случае — глухое молчание из-за двери, в худшем — вспышки дикой агрессии. Он в меня разве что Авадой из окна не швырял, а остальное — было…

— А другие пробовали? — помедлив, спросила она; последняя подробность и в ее голове укладываться совершенно не желала. — Пусть не получилось у вас, но, возможно…

— Пробовали, — Гарри вернулся к столу и, взяв с подноса графин, вытащил тяжелую хрустальную пробку; в остывшем воздухе благоухание виски показалось чересчур резким, и Гермиона невольно поморщилась. — Невилл пробовал, больше мы никому не доверились, но тоже без толку. Будешь?.. — он качнул графином в ее сторону, и она торопливо помотала головой. — Правда, с ним хоть снизошли до разговора, суть которого сводилась к тому, что, пока вежливо просят, надо оставить в покое. Вежливо, как же... — виски, глухо булькая, полился в стакан. — Но для Лонгботтома это было равносильно приказу. А посвящать еще кого-то… было слишком опасно.

Поттер вновь умолк и, сделав глоток, поморщился — виски явно был теплым. Гермиона лихорадочно думала.

— Вопрос его безопасности в итоге и оказался самым острым, — Гарри щелкнул пальцами, дверца мини-бара открылась, и оттуда, вместе с морозным облачком, вылетело ведерко со льдом. — Ладно, устроил себе незапланированный отпуск… Но представь ситуацию: на свободе все еще полно Пожирателей, а человек, которого бы они с удовольствием бы спровадили к праотцам — у черта на рогах, один, без всякой охраны, слепой и практически невменяемый — бери голыми руками. Официально охранять его мы не могли, ведь это сразу бы придало случившемуся огласку. Против применения силы и принудительного лечения категорически возражала Джин… Опять же, где — в Мунго?.. — он поболтал напиток, и лед, тая, начал еле слышно потрескивать. — Единственное, что пришло нам в голову — это накрыть дом защитным куполом, не пропускающим внутрь ничего магического. И… молиться всем богам, чтобы ни одна тварь ни о чем не пронюхала.

— Купол от пули и ножа не спасет, Поттер, — глухо заметила она.

— Если задаться такой целью всерьез, то не поможет вообще ничего, Грейнджер, — он жестко усмехнулся. — Все равно достанут. Но пока что нам всем везет. Правда, один инцидент все же был… Летом. Что произошло точно — неизвестно, но мы остановились на версии, что в дом забрался обычный вор. Джин на следующий день нашла на заборе следы свежей крови, а соседи потом говорили, что, кажется, слышали выстрелы. Так что, слава Мерлину, в трепетную хаффлпаффку он за этот год не превратился, Герм.

— Ладно… — Гермиона глубоко вздохнула, подошла к нему и, поколебавшись, тоже плеснула себе виски. — Суть в общих чертах мне понятна. Все это очень печально, но…

— До сути я еще не дошел, — Гарри косо взглянул на нее и приподнял свой стакан в заздравном жесте. — А она, Грейнджер, такова, что по Министерству поползи неприятные слухи. Пока ничего криминального — кто-то задал кому-то вполне невинный вопрос, получил на него размытый ответ, додумал, поделился дальше… Но тенденция налицо — опять пошли разговоры. Время идет, наша легенда дряхлеет и начинает давать сбои. А с разговоров все и начинается, а заканчивается — стихийным возмущением народных масс. И, чтобы нынешний Кабинет не отгреб вотум недоверия раньше положенного, нашу дорогую пропажу надо срочно возвращать.

— Гарри, — она глотнула виски и, сморгнув выступившие слезы, с трудом продолжила: — Я представляю, каким тяжелым для вас с Джинни был этот год, и я очень вам сочувствую. Но ни в политике Министерства, ни в искусстве управления массами я, в отличие от тебя, не разбираюсь абсолютно. Чего ты хочешь от меня?

Поттер поднял глаза к потолку и утомленно вздохнул:

— Герм, ты совсем одичала на своем Зеленом континенте? Я всего-навсего хочу, чтобы ты помогла нам сделать из него более-менее вменяемого человека. А с массами… я как-нибудь сам.

Гермиона, не глядя, поставила стакан.

— Всего-навсего? — вздернув брови, неверяще переспросила она. — Это и есть твое предложение, Поттер?!

* * *

Упасть не позволила крепкая рука, в последний момент схватившая за запястье. Гермиона, всхлипнув, прикусила губу — браслет, случайно попавший под жесткую ладонь, звеньями прищемил кожу. Глаза от резкой боли невольно наполнились слезами, Гермиона дернулась, и пальцы, стискивающие руку, в ту же секунду разжались.

* * *

День назад

Миссис Поттер обнаружилась в малом будуаре — сидела за столом, перед небольшим овальным зеркалом, и, подняв тяжелые волосы вверх, задумчиво разглядывала покачивающиеся в ушах серьги. Россыпь бриллиантов ярко сверкала, крупные молочные жемчужины тускло переливались, и домовиха, державшая наготове подушечку со следующей парой подвесок, практически не дышала от восхищения. Гермиона подошла ближе и, поймав вопросительный взгляд, с улыбкой кивнула — изысканное украшение шло Джинни необычайно.

— Мерлин! — Гарри резко остановился на пороге и с досадой хлопнул себя по лбу. — Открытие сезона в Ковент-Гарден?

— Забыл? — снова переводя взгляд на свое отражение, без выражения спросила Джинни.

— Конечно. Но хоть не запланировал ничего важного… — он, не заметив отскочившую прямо из-под ног эльфийку, приблизился, придвинул к себе шкатулку с драгоценностями и, покопавшись там, двумя пальцами выудил сцепленный вместе сапфировый гарнитур. — Надень лучше это, дорогая, твой жемчуг все уже видели… Герм, ты с нами? У нас личная ложа.

Темные сапфиры, небрежно брошенные на стол, наверняка стоили с годовой бюджет какой-нибудь африканской страны. Гермиона, моргнув, подняла глаза:

— В Оперу? Наверное, нет. Хочу немного… подумать в одиночестве.

— Понимаю, — Гарри кивнул. — Конечно, тогда оставайся. Джин, я — одеваться… Полчаса тебе хватит? Не хочется опаздывать.

— Вполне, — безмятежно отозвалась Джинни и, взяв лежащий рядом с зеркалом открытый конверт с сургучной печатью «Гринготтса», не оборачиваясь, помахала им в воздухе: — Поттер! Ты забыл еще кое о чем.

Дошедший до дверей Гарри остановился и оглянулся.

— И что это? — глядя на конверт, без всякого энтузиазма поинтересовался он.

— Возьми, открой и посмотри.

Ей показалось, или в голосе Джинни на самом деле мелькнула злорадная нотка? Гермиона, не удержавшись, взяла колье и, развернув зеркало к себе, приложила сапфиры к груди. Нет, судя по весу — два бюджета.

Конверт полетел на пол; Гарри быстро пробежался глазами по тексту письма, и легкое недовольство на его лице сменилось откровенным раздражением.

— Не понял… В «Гринготтсе», что, совсем нюх потеряли?! Год назад сумма была ровно в пять раз меньше!

— Год назад, — веско сказала Джинни, поворачиваясь к нему, — мы платили налог только за этот дом и за особняк Блэков. Теперь же недвижимого имущества у тебя прибавилось. И, кстати, не припоминаешь, кто активно разрабатывал новый законопроект по налогообложению? Вкушай плоды собственных трудов, дорогой.

— Ах да, эти развалины… — Поттер с непонятной гримасой швырнул письмо на стол. — Совсем из головы вылетело… Ладно. Завтра подумаю, что тут можно сделать. А ты все-таки поторопись. Герм, как вернемся, зайду, расскажешь, что решила.

Гермиона молча кивнула и, дождавшись, когда он закроет за собой дверь, аккуратно положила колье обратно в шкатулку.

— Надевай жемчуг, сапфиры тебе по оттенку не подходят.

— Знаю, — Джинни щелкнула пальцами и домовиха, подхватив шкатулку, тут же исчезла. — Поттер в этом совершенно не разбирается. Ну что, поговорили?

— Поговорили, — Гермиона со вздохом села в кресло. — Подробности интересуют?

— Конечно, — эльфийка появилась снова, держа в лапках украшенные жемчужинами гребни и длинную нитку бус, и принялась ловко укладывать волосы хозяйки в сложную вечернюю прическу. — И, желательно, самые детальные подробности…

Чтобы пересказать содержание разговора, хватило пяти минут. Джинни слушала, не перебивая, только задумчиво кивала, а, когда Гермиона закончила, со странной усмешкой подвела итог:

— М-да.

— Это то, что ты имела в виду? — в упор спросила Гермиона. — Именно та просьба?

— Именно та.

— Тогда я жду объяснений от тебя. Ты обещала, помнишь?

— Помню, — домовиха притащила длинное вечернее платье с глубоким вырезом, и Джинни встала, неторопливо расстегивая пуговицы на жакете. — Но ты, во-первых, еще не дала Поттеру свое добровольное согласие, а во-вторых…

— Что «во-вторых»? Ты сомневаешься, получится ли у меня хотя бы успеть сказать «Добрый день», прежде, чем меня спустят с порога?

— Я… — Джинни прикусила губу и вдруг устало кивнула. — Да, сомневаюсь. Просто… ты не представляешь, насколько там все запущенно, Герм.

— Я тоже сомневаюсь, — Гермиона закрыла глаза и прислонилась затылком к высокой спинке. — Мне вообще непонятно, почему Гарри решил, что для этой миссии подхожу именно я.

— Он тебе доверяет, — Джинни улыбнулась краем рта. — Безоговорочно и безоглядно. А тех, кому доверяет Поттер, можно по пальцам пересчитать. Ну и… есть еще одна причина. Вот, взгляни, — она выдвинула ящик и достала старый альбом с колдографиями. — Это мы с Гарри нашли в его доме, после того, как он исчез. Полистай. Ничего странного не замечаешь?

Гермиона взяла у нее альбом и стала неторопливо переворачивать толстые, обклеенные колдографиями листы. Восстановление Хогвартса, похороны погибших, торжественные мероприятия, награждения орденами героев войны… Были и более старые снимки, еще из школьных времен — их Золотое трио в разных ракурсах, колдографии с профессорами, Рождественский бал на четвертом курсе… Вроде ничего странного. Она пожала плечами, подняла глаза и натолкнулась на мягкую усмешку.

— На каждой колдографии есть ты, — негромко сказала Джинни. — На первый взгляд это незаметно, но…

Гермиона, не поверив, перелистала альбом еще раз — и действительно… И все умные мысли из головы сразу куда-то подевались.

— Что ж… — пробормотала она. — Значит, дверью по лбу или внезапно прилетевшим Сковывающим я не получу. Это обнадеживает.

— Сковывающим? — замирая, неверяще повторила Джинни. — Разве… Поттер тебе не сказал?!

— Что — не сказал? — тоже застыв, охрипшим голосом переспросила Гермиона. — Мерлин, после того, что я выслушала, он… не сказал мне что-то еще?!

* * *

А следом над головой раздался шумный вдох, и голос, полный непередаваемого сарказма, утвердительно произнес:

— Грейнджер. Те же отвратительные духи, и, как всегда, слишком громко думает.

Гермиона вскинула глаза.

Перед ней, полностью загораживая собой дверной проем, стоял действующий Министр магии, слепой сквиб Шеклболт, и… разглядывал — другого слова просто в голову не пришло — ее с таким уничижением, что ноги сразу сделались ватными. Она машинально кивнула, а Кингсли, хмыкнув, почесал бритый затылок, безразлично бросил:

— Пошла вон, — и, отступив в темноту дома, с треском захлопнул дверь.