Четыре оставшихся (гет)

Странная особа попала в Атриум через камин — вышла, как и многие, из полыхнувшего зеленого пламени. Время приближалось к обеду, и очередь на регистрацию была не такой длинной, как с утра. Особа скромно пристроилась в самый хвост, беспрепятственно получила у дежурного мага пропуск и, оглядев напоследок фонтан Волшебного Братства, направилась к лифтам.

В коридоре, который вел к приемной министра, ей пришлось изрядно потолкаться. Десятки волшебников и ведьм или сновали из кабинета в кабинет с кипами пергаментов, или просто стояли вдоль стен, переговариваясь вполголоса. Впрочем, когда особа проходила мимо, все разговоры на мгновение смолкали, и ее провожали с немым изумлением в глазах — с шелковой мантией строгого синего цвета из последней коллекции черно-розовые кроссовки (тоже последней модели, но кто бы тут об этом знал) и серая бейсболка смотрелись как минимум странно. Дополнял эту красоту болтающийся за спиной рюкзачок с прицепленной игрушкой — обнимающей лямку коалой. Особа, не реагируя на недоуменные взгляды, проследовала в самый конец коридора и решительно толкнула заветную дверь.

* * *

С тех пор, как сработал международный портал, прошло чуть меньше суток. За прошедшие часы она успела вдоволь побродить по магическому Лондону, посетить Мунго, теперь вот добралась до Министерства. И за все это время никто, ни один человек не узнал под кепкой лицо, которое шесть лет назад не сходило со страниц «Пророка». Впрочем, саму Гермиону, вернувшуюся в Англию с другого конца Земли, такой расклад более чем устраивал.

Из просторной приемной, украшенной аквариумом, дюжиной портретов предыдущих министров и одной недовольной секретаршей, вели направо и налево две двери. Массивные таблички на обеих сияли золотом, но вот ручки… Гермиона присмотрелась и фыркнула: одна сверкала, до блеска отполированная множеством прикосновении, другая же была темной и тусклой. Секретарша при столь бесцеремонном вторжении грозно вздернула бровь, но заведомо неприятный разговор не успел даже начаться — левая дверь неожиданно распахнулась, и из кабинета, неся с собой ароматы терпкого табака и кофе, появился заместитель Министра собственной персоной.

Пару мгновений они с Гермионой изумленно рассматривали друг друга, потом Гарри вскричал:

— Грейнджер! — и, заключив ее в крепкие объятия, закружил по приемной.

Пять минут спустя — возбужденная секретарша даже не успела разослать самолетики со сногсшибательной новостью! — дверь вновь открылась, и Гарри буквально вытащил боевую подругу в приемную, на ходу проговаривая:

— Нет, Гермиона, и слышать ничего не хочу! Какая гостиница, Джин безумно расстроится! Ты поживешь у нас, и точка! Да, Мейбл, меня сегодня не будет, — не оглядываясь, добавил он.

— А как же совещание, мистер Поттер? — секретарша опомнилась и принялась быстро перебирать бумаги на столе. — В три десять, и следующее, в четыре…

— Перенеси, — с досадой отмахнулся Гарри и снова потянул замешкавшуюся Гермиону к выходу. — Грейнджер, ну, что застряла? Идем, идем…

* * *

Дом Поттеров — роскошный викторианский особняк с широкой террасой, колоннадой и фронтоном — располагался в тихом пригороде. Сквозь ажурную ограду виднелся небольшой сад. Деревья стояли с уже тронутыми осенью листьями, но газоны были безукоризненно чисты, ровные дорожки — тщательно выметены, а на клумбах Гермиона не заметила ни одного привядшего цветка. Возле калитки им, правда, пришлось задержаться, хитро настроенная защита никак не желала пропускать незнакомку. И пока Гарри, ругаясь сквозь зубы, воевал с охранными заклятиями, а Гермиона с любопытством оглядывалась вокруг, входная дверь бесшумно открылась, и на пороге показалась хозяйка.

Все радостные слова приветствия так и замерли на губах, и Гермиона, застыв, разглядывала Джинни Поттер с еще большим изумлением, чем недавно смотрела на ее мужа. Нет, внешне все было чудесно — фигура, прическа, брючный костюм насыщенного сливового оттенка… Джинни сильно похудела, от прежней пухленькой девочки остались одни воспоминания. Туфли на шпильке делали ее выше на пару дюймов; на левой руке бриллиантовой россыпью сверкало обручальное кольцо, в ушах покачивались элегантные серьги, а появившаяся на губах улыбка… совсем не затронула глаз. Знакомых карих глаз, в которых почему-то не осталось ни капли тепла.

А ведь когда-то Джинни смотрела иначе — и на нее, и на своего обожаемого Поттера... Гермиона, чувствуя, что в гости уже расхотелось, нахмурилась и невольно отступила назад, но тут Гарри наконец-то справился с защитой, распахнул калитку и сделал приглашающий жест:

— Прошу, мисс Грейнджер!

— Мерлин, как я рада тебя видеть, — подошедшая Джинни аккуратно привлекла ее к себе, мазнула губами по щеке и, отстранившись, внимательно оглядела — тем же цепким стылым взглядом, от которого холодел позвоночник. — Замечательно выглядишь, Гермиона. Совсем не изменилась… Проходи, будь как дома. Критчер покажет тебе твою спальню, а когда я вернусь — посидим, поболтаем.

— Ты уходишь, дорогая? — уточнил очевидное Гарри, но, впрочем, особого неудовольствия в его голосе Гермиона не расслышала. — Надеюсь, ненадолго?

— На час-полтора, — Джинни озабоченно взглянула на часы. — Я открываю заседание, не быть — никак нельзя… Мерлин, уже опаздываю. Дорогая, обед на столе. Отдыхай, а вечером устроим торжественный ужин. Соберем всех друзей.

Гермиона, помедлив, кивнула. Джинни, улыбнувшись напоследок, вышла за калитку и аппарировала, а Гарри виновато развел руками:

— Прости, пожалуйста. Но на ней висит вся благотворительность, патронаж Мунго и еще много чего… Сама понимаешь, быть женой Поттера — все равно, что быть герцогиней Кембриджской и Мисс вселенной в одном лице. И все время на виду.

— Понимаю, — стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, откликнулась Гермиона. — Бедная Джин.

— Да. Но она отлично справляется, — Гарри улыбнулся и хлопнул ее по плечу. — Ну, пойдем, пожуем что-нибудь.

* * *

То, что внутреннее убранство особняка полностью соответствует фасаду, Гермиону нисколько не удивило. Но все-таки количество позолоты, росписи, мраморного кружева и дорогих предметов декора на квадратный метр слегка зашкаливало — если не брать во внимание размеры комнат, то вполне можно представить себя в каком-нибудь Версале. И гостевая спальня исключением, увы, не была, как и примыкающая к ней огромная туалетная комната. Приняв ванну (и раз десять поскользнувшись на мокром мраморе), Гермиона завернулась в халат, легла на королевских размеров кровать и задумчиво уставилась на купидонов, порхающих в голубой дали потолка.

И ведь минуло всего ничего — каких-то шесть жалких лет, а уже столько перемен. Интересно, и что же прячут под столь солидной и красивой упаковкой? Из приоткрытых дверей ванной все еще доносился едва различимый аромат кокоса и ванили, но старик Дейв по прозвищу Серый Кенгуру, что разливает пиво в любимом отцовском баре, сказал бы, что здесь пахнет привычной усталостью и долгой обкатанной ложью. Гермиона закрыла глаза и невесело усмехнулась. Гарри Поттер, Джинни Уизли, усталость и ложь. Интригующее сочетание.

* * *

На рюкзачок было наложено Заклятие невидимого расширения. Люстра под потолком не горела, спальню освещали только два небольших ночника, создавая уютный полумрак. Гермиона, стоя босиком возле кровати — туфли-лодочки с непривычки натерли ноги, — как раз раздумывала, что надеть на ночь, пижаму или теплую сорочку, когда в дверь тихо поскреблись.

На Джинни все еще было открытое вечернее платье и драгоценный гарнитур. Она зачем-то оглянулась в пустой коридор, плотно прикрыла дверь и, сев на кровать, прислонилась затылком к вычурной спинке. Собранные в прическу рыжие волосы и кроваво-красные губы некрасиво оттеняли лицо, делая его совсем бледным. Гермиона бросила рюкзачок и, подогнув ногу, села напротив.

— Коала? — Джинни кивнула на пристегнутую к лямке игрушку.

— Коала.

— Подари.

— Забирай. И — спасибо за вечер.

Поттеры действительно устроили торжественный ужин в честь ее возвращения, и приглашенные гости разошлись только ближе к полуночи. Гарри на радостях созвал всех, кого только смог разыскать. Или захотел — тут же поправила себя Гермиона. Впрочем, вечер получился действительно приятным, после стольких лет разлуки нашлось и о чем поспрашивать друг у друга, и что вспомнить, и за что выпить. А теперь эльфы падали с ног от усталости, хозяин дома вырубился, едва за последним гостем закрылась дверь, а они с Джинни, так и не переодевшись, сидели в полутьме спальни, разглядывали чертову коалу и…

— Пустяки.

— Джин, — Гермиона проследила за чужими пальцами, гладившими меховую спинку, и, прищурившись, подняла глаза. — Может, объяснишь мне, что все это значит?

* * *

Письмо — самое обычное письмо, в бумажном конверте, с марками и круглыми синими штемпелями — обнаружилось в почтовом ящике. Гермиона сначала даже не поняла — от кого оно, имя и адрес отправителя абсолютно ничего ей не говорили. И, только вчитавшись в бредовый текст, общий смысл которого сводился к истошному «вернись и помоги, иначе будет поздно», с трудом, но догадалась. Ничего объяснить Джинни не соизволила, письмо содержало лишь сухие инструкции — как попасть в Лондон, когда появиться в Министерстве, что сказать при встрече Гарри… И — что ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не надо связываться с ней.

Последнее озадачило сильнее всего остального. Но — только озадачило, внутренний детектор неприятностей упорно молчал. Гермиона раздумывала сутки, но потом все же решилась — за шесть лет, как она покинула Англию, это было первое подобное послание. Да что там, это вообще было первое послание оттуда. Она объявила родителям, что срочно командирована в Перт, и села на поезд до Сиднея — единственный на всю Австралию международный портал находился именно там.

* * *

— Объясню, — Джинни выудила из глубокого выреза зажигалку и тонкую сигарету, — только чуть позже. Скажи мне… — зажигалка щелкнула, и маленький огонек на пару секунд осветил спокойное лицо, — ты в Мунго была?

— Была, — сквозь зубы ответила Гермиона. — И меня оттуда вежливо выставили... Ты помнишь, что мне еще здесь спать? Потуши сигарету.

— Это хорошо, — Джинни, не обращая внимания на ее недовольный тон, поднялась и настежь распахнула окно. — Поттер обязательно проверит.

Разница температур между весенним Мельбурном и осенним Лондоном была весьма ощутимой. Гермиона невольно поежилась — к ночи начал накрапывать противный дождь, и с улицы сразу потянуло сыростью. Но ее подруга, кажется, не замечала ни промозглого ветра, ни падающих на голые плечи капель; облокотившись о подоконник, Джинни глубоко затянулась и, стряхнув пепел, ровно продолжила:

— Возможно, через пару дней он кое о чем тебя попросит, Герм. О чем — пока не скажу, потому что, если не попросит, в дальнейшем твоем пребывании здесь никакого смысла не будет. Тогда ты просто забудешь об этом разговоре и вернешься домой, увозя с собой мою огромную благодарность. Но, если попросит… а я сделаю все для этого, то ты должна будешь согласиться.

— Просто забыть — это как раз по мне, — Гермиона со злостью сдернула с кровати покрывало, завернулась в него и тоже подошла к окну. — Ты сама-то себя слышишь, Джинни?

Ответом ей была очередная стылая улыбка и пара колечек дыма, тут же расплывшихся в сыром холодном воздухе. Гермиона закатила глаза:

— Мерлин… Но сейчас бы мне хотелось, чтобы ты повесила Заглушающие чары и хоть немного меня просветила.

— У нас каждая комната с заглушками, Поттер плохо реагирует на шум. Потерпи день-другой, Герм. Отдохни, побездельничай, погуляй по городу… Думаю, ты найдешь, чем себя занять.

— Джинни… — Гермиона вздохнула и, отвернувшись, посмотрела на темные кроны деревьев. — Ты пишешь истеричное письмо, умоляя, чтобы я все бросила, срочно примчалась на другой конец Земли и помогла тебе предотвратить некую глобальную катастрофу. А теперь, вместо того, чтобы объясниться, ты предлагаешь мне погулять и отдохнуть. Странная ситуация, тебе не кажется? И мне очень не нравится слово «должна».

— И, тем не менее, ты здесь, — Джинни пожала плечами и, выбросив окурок, направилась к двери. — Спокойной ночи, дорогая. Если все сложится, как я планирую, у тебя будут такие подробности, от которых волосы встанут дыбом. Да, спасибо за коалу.

— Знаешь, — негромко сказала Гермиона ей в спину, — я все время порываюсь спросить, все ли у вас в порядке… у вас двоих. И никак язык не поворачивается.

Джинни открыла дверь и оглянулась.

— А ты сама-то как думаешь? — холодно бросила она.

Оставшись одна, Гермиона прикрыла окно, подняла с пола упавший рюкзак и, не глядя, вытащила из него пижаму.

— Думаю, что не очень, — пробормотала она. — М-да. Все интересней и интересней.

* * *

Обещанный разговор с Гарри состоялся только через несколько дней. И за это время Гермиона действительно набездельничалась всласть. Просыпалась после полудня, причем с первого же утра приучила себя сначала отворачиваться к окну и только потом открывать глаза — зрелище жизнерадостных забав купидонов на потолке оказалось не для нее. Завтракала на террасе, если позволяла погода, потом аппарировала в Лондон и добросовестно гуляла; а по вечерам, когда Поттеры собирались дома, ужинала с ними и, чаще в компании Гарри, отправлялась гулять дальше, по клубам и вечеринкам. Гарри развлекался сам, развлекал ее, и все между ними было по-старому, просто и легко. За исключением, правда, одного — теперь Гермиона постоянно чувствовала на себе его задумчивый взгляд. И вот однажды, за ужином, он отодвинул пустую тарелку и, сыто погладив себя по животу, как бы невзначай поинтересовался:

— Что с твоими планами, Герм? Они не изменились?

— Мои планы? — Гермиона еле сдержалась, чтобы не покоситься на Джинни. — Пока нет.

Согласно их легенде, планы у нее были простыми. Осмотреться после стольких лет отсутствия, подыскать занятие по душе — а визит в Мунго тонко намекал, какое, — и остаться в Англии. Возможно, на год-другой, а может, и навсегда. Гарри удовлетворенно кивнул и вдруг поднялся:

— Отлично. Пойдем, пошепчемся. Хочу кое-что тебе предложить.

Джинни, не глядя на них, потягивала вино и с откровенной скукой на лице листала свой ежедневник.

* * *

А ведь она уже и забыла, как это — аппарировать с кем-то. Гарри выпустил ее руку, и Гермиона пару минут приходила в себя, согнувшись в три погибели и пережидая накатывающую волнами тошноту. Потом резко выдохнула, с трудом выпрямилась и снова зажмурилась — перед глазами по-прежнему все плыло.

— Прости, — голос Поттера был полон сожаления. — Но сюда — или так, или на машине. В Норфолке магов почти нет, и каминов, соответственно, тоже.

У обочины возвышался побелевший от времени и заросший мхом каменный указатель. Проморгавшись, Гермиона подняла взгляд, прочитала название деревни и фыркнула от неожиданности:

— «Поттер-Хейем»?.. Однако.

— Совпадение, — слабо улыбнулся Гарри. — Я к этому месту никакого отношения не имею. Сам смеялся, когда попал сюда впервые… Ладно, Герм. Улица Сент-Николас, за той церковью, дом номер пять, не забыла? И, прошу, помни про осторожность. Буду ждать тебя дома.

Он сжал на прощанье ее плечо и сразу аппарировал, а она со вздохом высмотрела видневшуюся среди желтых крон башню старой церкви и медленно побрела в ту сторону.

Деревня оказалась маленькой, чистой и на удивление безлюдной. Остро пахло водой — близкой, но невидимой пока рекой и далеким морем. Гермиона обошла церковь, сложенную из пестрого песчаника, сверилась с надписью на очередном кривобоком указателе и без труда отыскала нужную улицу.

Дом номер пять — ничем не примечательный одноэтажный коттедж с выбеленными стенами и серой черепичной крышей — стоял на отшибе. Его окружал запущенный сад и, наверное, единственный на всю деревню забор. Над садом, слабо мерцая, висел плотный защитный купол, и Гермиона, глядя сквозь него на растущие вдоль забора, почерневшие после первых заморозков георгины, задумчиво коснулась пустого чехла. Саму палочку пришлось оставить в Лондоне — купол, как объяснил Гарри, не пропускал внутрь никаких магических предметов. А без нее Гермиона чувствовала себя неуютно — как будто голой.

Ни щеколды, ни крючка на облезлой калитке не обнаружилось, и она тихо скрипнула, открываясь. Гермиона, пробравшись через забитые сорняками клумбы, остановилась у крыльца и бросила косой взгляд на окно. На секунду показалось, что шторы слегка колыхнулись, и за стеклом промелькнул темный силуэт, словно кто-то, выглянув, торопливо отступил вглубь комнаты. Она невольно замерла, но почти сразу с досадой выдохнула, обругав себя за излишнюю мнительность.

Ведь… подсматривать здесь было совершенно некому.

* * *

День назад

— Это действительно был несчастный случай, — Гарри щелчком выбросил окурок и, закрыв окно, развернулся к ней. — Не заговор, не покушение. У магглов вечно что-то происходит — то теракт, то банальный взрыв газа. Так и в тот проклятый раз. Пожар, толпа зевак, крики из огня… А мы как раз ехали мимо. Я и заметить не успел, когда он аппарировал, прямо в горящий дом. Вытащил женщину, зачем-то вернулся внутрь и уже не вышел — придавило упавшей балкой.

Гермиона молчала — слов просто не было — и смотрела сквозь него невидящим взглядом. Гарри сел рядом, снял очки и устало потер переносицу.

— Я тебе рассказываю то, что известно единицам. Для всех остальных… Для всех остальных озвучена несколько иная версия. Но я хочу, чтобы ты знала всю правду — всю, до мельчайших подробностей.

Всю правду. Она, моргнув, перевела на него взгляд и опять смогла лишь молча кивнуть. Поттер вернул очки на нос, покосился на нее и вздохнул:

— С ожогами в Мунго справились быстро, и следов не осталось. Но приложило его так крепко, что в сознание он пришел только через неделю. Колдомедики боялись паралича, потери памяти, магического коллапса — чего угодно. А бояться, как оказалось, надо было совсем иного…

Он говорил глухо и отстраненно, будто все его прежние чувства перегорели давным-давно, и даже пепел успел остыть и подернуться инеем. Но внутренний голос подсказывал ей, что худшее услышать только предстоит. В груди набухало отвратительное предчувствие беды, и Гермиона, не выдержав, вскочила и отошла к зеркалу в кованой раме, занимавшему почти всю дальнюю стену.

— Возможно, очнись он раньше, все было бы не так печально, — зеркальный двойник Поттера вытряхнул из пачки очередную сигарету и, разминая, покрутил ее в пальцах. — Всего-то маленькое кровоизлияние в мозг, даже магия его не распознала. Маленькое, но прямо в зрительный перекрест. В общем, очнулся он совершенно слепым, Герм. Колдомедики, конечно, пытались, лечить — и зельями, и заклятиями, и даже магглам показывали, представляешь? — но все было без толку. Безнадежно.

На этом «безнадежно» его ровный голос наконец-то дрогнул, и Гермиона, моргнув, подняла глаза. Гарри закурил, небрежно махнул рукой, и створки окна бесшумно распахнулись. С улицы сразу потянуло, но она, анализируя собственные ощущения, холода совсем не чувствовала. Поттер призвал со стола пепельницу, пожал плечами и продолжил:

— После случившегося он какое-то время держался. Появлялся каждый день в Министерстве, что-то делал, в общем, вел себя так, будто ничего не произошло. И никому даже в голову не приходило обращаться с ним, как… с ущербным. А потом, видимо, наступило понимание, что темнота вокруг — навсегда. И он сломался. Просто в один прекрасный день взял и исчез. Мы с Джин и нашли-то его в этой глуши не сразу — только через две недели...

— Да, — наконец, отозвалась Гермиона, задумчиво разглядывая его в зазеркалье. — Нелегко тебе пришлось.

— А ты думала? — с неожиданной злостью бросил он. — Скрыть исчезновение фигуры такого масштаба даже на сутки чертовски трудно. А с тех пор прошло больше года. Я уже молчу о том, что был тогда как-то не готов к внезапно свалившемуся на голову объему работы. И совсем другому уровню ответственности, кстати.

— Легенду Джинни сочинила? — мягко меняя тему, уточнила она, и Поттер, помедлив, кивнул. Гермиона тихо хмыкнула — официальная версия, хоть и не без шероховатостей, в целом выглядела вполне жизненной и правдоподобной, а с учетом того, что тогда надо было думать быстро… Конечно, Джинни.

— Скажу честно, я в тот момент растерялся. И, если б не рассудительность Джин, наломал бы херову кучу дров. К счастью, обошлось. Потом ситуация более-менее стабилизировалась, наша легенда прекрасно работала, и мы смогли спокойно, без истерики, заняться поисками. Только вдвоем, я и Джин, никого, понятное дело, не подключая. Нашли в Норфолке, на краю цивилизации, аппарировали туда, и…

Гарри вдруг замолчал. Гермиона развернулась и, поежившись, обхватила себя за плечи — кабинет основательно выстудился, и ее все-таки начало пробирать.

— И?..

— Не знаю, как сказать… — поднимая глаза, с непонятной интонацией в голосе произнес он. — Мы даже в дом не попали, Герм. Он нас просто не пустил на порог, понимаешь?

* * *

Крыльцо, как и калитка, явно нуждалось в покраске — а лучше в капитальном ремонте. Гермиона, ежесекундно опасаясь, что трухлявые ступеньки провалятся под ногами, аккуратно поднялась к неожиданно добротной двери. Но рука, потянувшаяся к кнопке звонка, так и зависла в воздухе — дверь внезапно распахнулась, и Гермиона непроизвольно отпрянула, едва не потеряв равновесие.

* * *

День назад

— Умом я понимаю, что у ослепших людей меняется психика, — Поттер встряхнулся и, встав, закрыл окно. — И что никто от этого не добреет. Но когда спокойный и уравновешенный человек, которого ты знаешь многие годы, за пару жалких недель превращается… едва ли не в сумасшедшего, это в голове не укладывается, Герм. Нам в тот раз так и не удалось поговорить с ним. В следующие — тоже. Мы пытались вместе, мы пытались поодиночке — результата ноль. В лучшем случае — глухое молчание из-за двери, в худшем — вспышки дикой агрессии. Он в меня разве что Авадой из окна не швырял, а остальное — было…

— А другие пробовали? — помедлив, спросила она; последняя подробность и в ее голове укладываться совершенно не желала. — Пусть не получилось у вас, но, возможно…

— Пробовали, — Гарри вернулся к столу и, взяв с подноса графин, вытащил тяжелую хрустальную пробку; в остывшем воздухе благоухание виски показалось чересчур резким, и Гермиона невольно поморщилась. — Невилл пробовал, больше мы никому не доверились, но тоже без толку. Будешь?.. — он качнул графином в ее сторону, и она торопливо помотала головой. — Правда, с ним хоть снизошли до разговора, суть которого сводилась к тому, что, пока вежливо просят, надо оставить в покое. Вежливо, как же... — виски, глухо булькая, полился в стакан. — Но для Лонгботтома это было равносильно приказу. А посвящать еще кого-то… было слишком опасно.

Поттер вновь умолк и, сделав глоток, поморщился — виски явно был теплым. Гермиона лихорадочно думала.

— Вопрос его безопасности в итоге и оказался самым острым, — Гарри щелкнул пальцами, дверца мини-бара открылась, и оттуда, вместе с морозным облачком, вылетело ведерко со льдом. — Ладно, устроил себе незапланированный отпуск… Но представь ситуацию: на свободе все еще полно Пожирателей, а человек, которого бы они с удовольствием бы спровадили к праотцам — у черта на рогах, один, без всякой охраны, слепой и практически невменяемый — бери голыми руками. Официально охранять его мы не могли, ведь это сразу бы придало случившемуся огласку. Против применения силы и принудительного лечения категорически возражала Джин… Опять же, где — в Мунго?.. — он поболтал напиток, и лед, тая, начал еле слышно потрескивать. — Единственное, что пришло нам в голову — это накрыть дом защитным куполом, не пропускающим внутрь ничего магического. И… молиться всем богам, чтобы ни одна тварь ни о чем не пронюхала.

— Купол от пули и ножа не спасет, Поттер, — глухо заметила она.

— Если задаться такой целью всерьез, то не поможет вообще ничего, Грейнджер, — он жестко усмехнулся. — Все равно достанут. Но пока что нам всем везет. Правда, один инцидент все же был… Летом. Что произошло точно — неизвестно, но мы остановились на версии, что в дом забрался обычный вор. Джин на следующий день нашла на заборе следы свежей крови, а соседи потом говорили, что, кажется, слышали выстрелы. Так что, слава Мерлину, в трепетную хаффлпаффку он за этот год не превратился, Герм.

— Ладно… — Гермиона глубоко вздохнула, подошла к нему и, поколебавшись, тоже плеснула себе виски. — Суть в общих чертах мне понятна. Все это очень печально, но…

— До сути я еще не дошел, — Гарри косо взглянул на нее и приподнял свой стакан в заздравном жесте. — А она, Грейнджер, такова, что по Министерству поползи неприятные слухи. Пока ничего криминального — кто-то задал кому-то вполне невинный вопрос, получил на него размытый ответ, додумал, поделился дальше… Но тенденция налицо — опять пошли разговоры. Время идет, наша легенда дряхлеет и начинает давать сбои. А с разговоров все и начинается, а заканчивается — стихийным возмущением народных масс. И, чтобы нынешний Кабинет не отгреб вотум недоверия раньше положенного, нашу дорогую пропажу надо срочно возвращать.

— Гарри, — она глотнула виски и, сморгнув выступившие слезы, с трудом продолжила: — Я представляю, каким тяжелым для вас с Джинни был этот год, и я очень вам сочувствую. Но ни в политике Министерства, ни в искусстве управления массами я, в отличие от тебя, не разбираюсь абсолютно. Чего ты хочешь от меня?

Поттер поднял глаза к потолку и утомленно вздохнул:

— Герм, ты совсем одичала на своем Зеленом континенте? Я всего-навсего хочу, чтобы ты помогла нам сделать из него более-менее вменяемого человека. А с массами… я как-нибудь сам.

Гермиона, не глядя, поставила стакан.

— Всего-навсего? — вздернув брови, неверяще переспросила она. — Это и есть твое предложение, Поттер?!

* * *

Упасть не позволила крепкая рука, в последний момент схватившая за запястье. Гермиона, всхлипнув, прикусила губу — браслет, случайно попавший под жесткую ладонь, звеньями прищемил кожу. Глаза от резкой боли невольно наполнились слезами, Гермиона дернулась, и пальцы, стискивающие руку, в ту же секунду разжались.

* * *

День назад

Миссис Поттер обнаружилась в малом будуаре — сидела за столом, перед небольшим овальным зеркалом, и, подняв тяжелые волосы вверх, задумчиво разглядывала покачивающиеся в ушах серьги. Россыпь бриллиантов ярко сверкала, крупные молочные жемчужины тускло переливались, и домовиха, державшая наготове подушечку со следующей парой подвесок, практически не дышала от восхищения. Гермиона подошла ближе и, поймав вопросительный взгляд, с улыбкой кивнула — изысканное украшение шло Джинни необычайно.

— Мерлин! — Гарри резко остановился на пороге и с досадой хлопнул себя по лбу. — Открытие сезона в Ковент-Гарден?

— Забыл? — снова переводя взгляд на свое отражение, без выражения спросила Джинни.

— Конечно. Но хоть не запланировал ничего важного… — он, не заметив отскочившую прямо из-под ног эльфийку, приблизился, придвинул к себе шкатулку с драгоценностями и, покопавшись там, двумя пальцами выудил сцепленный вместе сапфировый гарнитур. — Надень лучше это, дорогая, твой жемчуг все уже видели… Герм, ты с нами? У нас личная ложа.

Темные сапфиры, небрежно брошенные на стол, наверняка стоили с годовой бюджет какой-нибудь африканской страны. Гермиона, моргнув, подняла глаза:

— В Оперу? Наверное, нет. Хочу немного… подумать в одиночестве.

— Понимаю, — Гарри кивнул. — Конечно, тогда оставайся. Джин, я — одеваться… Полчаса тебе хватит? Не хочется опаздывать.

— Вполне, — безмятежно отозвалась Джинни и, взяв лежащий рядом с зеркалом открытый конверт с сургучной печатью «Гринготтса», не оборачиваясь, помахала им в воздухе: — Поттер! Ты забыл еще кое о чем.

Дошедший до дверей Гарри остановился и оглянулся.

— И что это? — глядя на конверт, без всякого энтузиазма поинтересовался он.

— Возьми, открой и посмотри.

Ей показалось, или в голосе Джинни на самом деле мелькнула злорадная нотка? Гермиона, не удержавшись, взяла колье и, развернув зеркало к себе, приложила сапфиры к груди. Нет, судя по весу — два бюджета.

Конверт полетел на пол; Гарри быстро пробежался глазами по тексту письма, и легкое недовольство на его лице сменилось откровенным раздражением.

— Не понял… В «Гринготтсе», что, совсем нюх потеряли?! Год назад сумма была ровно в пять раз меньше!

— Год назад, — веско сказала Джинни, поворачиваясь к нему, — мы платили налог только за этот дом и за особняк Блэков. Теперь же недвижимого имущества у тебя прибавилось. И, кстати, не припоминаешь, кто активно разрабатывал новый законопроект по налогообложению? Вкушай плоды собственных трудов, дорогой.

— Ах да, эти развалины… — Поттер с непонятной гримасой швырнул письмо на стол. — Совсем из головы вылетело… Ладно. Завтра подумаю, что тут можно сделать. А ты все-таки поторопись. Герм, как вернемся, зайду, расскажешь, что решила.

Гермиона молча кивнула и, дождавшись, когда он закроет за собой дверь, аккуратно положила колье обратно в шкатулку.

— Надевай жемчуг, сапфиры тебе по оттенку не подходят.

— Знаю, — Джинни щелкнула пальцами и домовиха, подхватив шкатулку, тут же исчезла. — Поттер в этом совершенно не разбирается. Ну что, поговорили?

— Поговорили, — Гермиона со вздохом села в кресло. — Подробности интересуют?

— Конечно, — эльфийка появилась снова, держа в лапках украшенные жемчужинами гребни и длинную нитку бус, и принялась ловко укладывать волосы хозяйки в сложную вечернюю прическу. — И, желательно, самые детальные подробности…

Чтобы пересказать содержание разговора, хватило пяти минут. Джинни слушала, не перебивая, только задумчиво кивала, а, когда Гермиона закончила, со странной усмешкой подвела итог:

— М-да.

— Это то, что ты имела в виду? — в упор спросила Гермиона. — Именно та просьба?

— Именно та.

— Тогда я жду объяснений от тебя. Ты обещала, помнишь?

— Помню, — домовиха притащила длинное вечернее платье с глубоким вырезом, и Джинни встала, неторопливо расстегивая пуговицы на жакете. — Но ты, во-первых, еще не дала Поттеру свое добровольное согласие, а во-вторых…

— Что «во-вторых»? Ты сомневаешься, получится ли у меня хотя бы успеть сказать «Добрый день», прежде, чем меня спустят с порога?

— Я… — Джинни прикусила губу и вдруг устало кивнула. — Да, сомневаюсь. Просто… ты не представляешь, насколько там все запущенно, Герм.

— Я тоже сомневаюсь, — Гермиона закрыла глаза и прислонилась затылком к высокой спинке. — Мне вообще непонятно, почему Гарри решил, что для этой миссии подхожу именно я.

— Он тебе доверяет, — Джинни улыбнулась краем рта. — Безоговорочно и безоглядно. А тех, кому доверяет Поттер, можно по пальцам пересчитать. Ну и… есть еще одна причина. Вот, взгляни, — она выдвинула ящик и достала старый альбом с колдографиями. — Это мы с Гарри нашли в его доме, после того, как он исчез. Полистай. Ничего странного не замечаешь?

Гермиона взяла у нее альбом и стала неторопливо переворачивать толстые, обклеенные колдографиями листы. Восстановление Хогвартса, похороны погибших, торжественные мероприятия, награждения орденами героев войны… Были и более старые снимки, еще из школьных времен — их Золотое трио в разных ракурсах, колдографии с профессорами, Рождественский бал на четвертом курсе… Вроде ничего странного. Она пожала плечами, подняла глаза и натолкнулась на мягкую усмешку.

— На каждой колдографии есть ты, — негромко сказала Джинни. — На первый взгляд это незаметно, но…

Гермиона, не поверив, перелистала альбом еще раз — и действительно… И все умные мысли из головы сразу куда-то подевались.

— Что ж… — пробормотала она. — Значит, дверью по лбу или внезапно прилетевшим Сковывающим я не получу. Это обнадеживает.

— Сковывающим? — замирая, неверяще повторила Джинни. — Разве… Поттер тебе не сказал?!

— Что — не сказал? — тоже застыв, охрипшим голосом переспросила Гермиона. — Мерлин, после того, что я выслушала, он… не сказал мне что-то еще?!

* * *

А следом над головой раздался шумный вдох, и голос, полный непередаваемого сарказма, утвердительно произнес:

— Грейнджер. Те же отвратительные духи, и, как всегда, слишком громко думает.

Гермиона вскинула глаза.

Перед ней, полностью загораживая собой дверной проем, стоял действующий Министр магии, слепой сквиб Шеклболт, и… разглядывал — другого слова просто в голову не пришло — ее с таким уничижением, что ноги сразу сделались ватными. Она машинально кивнула, а Кингсли, хмыкнув, почесал бритый затылок, безразлично бросил:

— Пошла вон, — и, отступив в темноту дома, с треском захлопнул дверь.

К местной достопримечательности Гермиона вышла быстро, ориентируясь по тем же несуразным указателям, но Джинни, сидевшую на скамейке около унылой реки, узнала не сразу. Как-то не вязался вид сгорбленной фигурки, кутавшейся в потертый кожаный плащ, с образом всегда холеной миссис Поттер. Рядом со скамейкой, в надежде на подачку, топталась пара белых лебедей. Джинни попрошаек игнорировала, курила и отрешенно разглядывала приземистый каменный мост.

Ветер к вечеру усилился, начал накрапывать холодный дождь, и по серой глади реки шла мелкая рябь. Течение несло всякий мусор, и бурые листья с окурками цеплялись за мощные, густо поросшие мхом опоры. Противоположный берег затягивало туманом, и дальний край моста на глазах исчезал за белой пеленой. Накрытые чехлами лодки у пристани, покачиваясь, терлись друг о друга бортами, и этот негромкий звук, оттенявший шелест дождя, разносился далеко вокруг.

— Четырнадцатый век, — выдыхая дым, задумчиво сообщила Джинни, когда Гермиона, отпугнув приставучих птиц, уселась рядом с ней на мокрую скамью. — И до сих пор стоит.

— Берегут, — после короткого, но емкого монолога Шеклболта настроения обсуждать памятники архитектуры не было от слова «совсем». Капюшон, которым Джинни кое-как прикрыла волосы, успел пропитаться влагой и потемнеть; Гермиона покосилась на него и хмуро добавила: — Если долго ждешь, надо было активировать водоотталкивающие чары.

— Недолго, — по губам миссис Поттер скользнула язвительная усмешка. — Министр управился с тобой даже быстрее, чем я рассчитывала. Как первые впечатления?

Гермиона помолчала.

— Он сказал, что у меня те же отвратительные духи и что я, как всегда, слишком громко думаю.

— И?..

— И — «пошла вон». Все. Можете ставить очередной крестик в графе «провальные попытки».

— Да? Отлично, — Джинни затушила окурок о мокрую доску, встала и снова улыбнулась, но теперь ее улыбка была донельзя довольной. — Тогда на сегодня достаточно. Давай возвращаться, а то здесь действительно слишком сыро.

— Отлично? — сердито переспросила Гермиона, поднимаясь следом, и лебеди, неуклюже переваливаясь, торопливо отковыляли еще дальше. — Чего хорошего в том, что у меня перед носом захлопнули дверь?

— Те же, Герм, — приподняв бровь, лукаво повторила Джинни. — Я твоя подруга, однако понятия не имею, какие у тебя сто лет назад были духи. А он почему-то помнит. Вроде случайная оговорка, а все начинает видеться совсем в ином свете. Но форсировать не будем.

— Ладно, как скажешь, — удивительно, но от этого оптимистичного факта раздражение, внезапно накрывшее ее, нисколько не уменьшилось. — Отлично, значит. Повторим завтра, может, услышу о себе еще пару приятных слов. А теперь я бы хотела оказаться в тепле и выпить что-нибудь горячего. Ненавижу туман.

— Сейчас окажешься, — загадочно пообещала Джинни и за цепочку вытянула из кармана тусклый медальон в виде свернувшейся в клубок змеи. — И выпивкой, я думаю, нас обеспечат. Берись за портключ и…

И — не упади в обморок, — кажется, послышалось ей, но рывок перемещения был настолько сильным, что вполне могло и померещиться.

* * *

Выбросило их явно не в помпезном доме Поттеров. Гермиона, с трудом сохранив равновесие, потрясла головой, отцепила впившиеся в плечо пальцы Джинни и огляделась. Зала, где они оказались, была огромной, заброшенной, неуютно холодной и какой-то… серой.

И — до отвращения знакомой. Да, в высоких стрельчатых окнах уцелели далеко не все стекла, а под потолком теперь висели плотные вуали паутины, но в остальном... Громадный стол в центре, обтянутые кожей кресла вокруг него, камин, от которого веяло холодом, пыльная многоярусная люстра с множеством недостающих подвесок — все осталось прежним, до сих пор внушающим какой-то животный ужас, и Гермиона, задохнувшись, резко развернулась к спокойно раздевающейся Джинни:

— Это же… Малфой-Мэнор!

— Удивлена? — Джинни бросила плащ на одно из кресел и вдруг погладила ее по влажным волосам. — Не волнуйся, Герм. Да, это — Малфой-Мэнор, вернее… то, что от него осталось. Единственное, представь себе, место, где можно расслабиться и спокойно поговорить. Пойдем на кухню, там почище. И потеплее.

— Увы-увы, новые хозяева следят за своей недвижимостью из рук вон плохо, — внезапно послышалось от двери, и Гермиона, не успев прийти в себя от потрясения, снова подпрыгнула на месте. — Даже похвастаться перед гостьей нечем, да, Поттер?

И голос тоже был знакомым, и тоже — до отвращения…

— Да, Малфой, — улыбаясь, в тон ему отозвалась Джинни, а потом сделала совсем уж невероятную вещь — подойдя, легким поцелуем коснулась щеки ухмыляющегося Драко. — Разве что похвастаться тобой.

Гермиона смотрела во все глаза. Малфой отлепился от косяка и, обхватив Джинни за плечи, от души расхохотался:

— Грейнджер, видела бы ты сейчас свое лицо… Поттер, нехорошо так поступать с подругами. Ты что, даже не предупредила ее?

Драко изменился. Черты, когда-то по-детски нежные, огрубели, скулы стали резче, волосы, потеряв знаменитую сияющую белизну, потемнели до невнятного мышиного цвета. Но главное, с этого повзрослевшего лица напрочь исчезло выражение всегдашнего лисьего нахальства, так бесившего их троицу в Хоге. Теперь Гермиону, посмеиваясь, разглядывал волк — матерый и явно драный жизнью. И дерущий такую жизнь в ответ. Джинни невинно похлопала ресницами, а Малфой, вдруг став серьезным, подтолкнул ее к выходу и коротко мотнул головой:

— Пойдем, Грейнджер, выпьем за встречу. Солидный повод — все-таки столько лет прошло. Поболтаем о том, о сем… А мной еще успеешь налюбоваться.

* * *

На фоне полного запустения, царящего в когда-то великолепном поместье, кухня выглядела единственным обжитым местом. Правда, окно, как и везде, заросло в углах паутиной, но пол был чисто выметен, на придвинутых к очагу диване и кресле лежали веселенькие клетчатые пледы, а в самом очаге бодро прыгало пламя. Драко позвенел чем-то в буфете, ногой подтащил поближе к теплу низкий столик и, выставив оплетенную бутыль со стаканами, сделал широкий жест:

— Прошу, дамы.

Джинни упала на диван и со стоном облегчения сбросила мокрые туфли. Гермиона присела напротив, прищурилась на изящные шестигранные стаканы с золотым тиснением, незаметно отогнула край пледа, скрывающего резную ручку кресла, и улыбнулась — блеск былой роскоши Мэнора упорно прорывался сквозь нынешний упадок. Малфой перехватил ее взгляд, криво усмехнулся и, со чпоком выдернув пробку, разлил по стаканам что-то зеленое и тягучее.

— Ну, Грейнджер, с приездом.

Терпко запахло ментолом и травами; ровный жар, текущий от очага, успел согреть и приятно расслабил. Гермиона перестала оглядываться и подняла стакан, без слов отвечая на тост. Да, многое изменилось в Датском королевстве. Но здесь, в заброшенном доме Малфоев, эти перемены ощущались гораздо острее, чем среди вычурного версальского шика, которым окружил себя Гарри. Хорек, наливающий ей выпивку. И Джинни Поттер, привычно, чуть ли не по-домашнему, растекшаяся по дивану на его кухне... М-да, включив воображение, додумать и представить себе можно многое... Хотя представлять Драко Малфоя, предлагающего Гермионе Грейнджер выпить из Ламери, еще час назад ей бы и в голову не пришло. Гермиона вздохнула, сделала глоток и, поперхнувшись, закашлялась — зеленое пойло продрало до самого желудка.

Джинни фыркнула:

— Бренди, мятный ликер и абсент в произвольных пропорциях. Я называю этот ужас «Драконисом». Вкусно, да?

— В Австралии такое не пьют? — поигрывая стаканом, светски спросил Драко.

Золотая окантовка на гранях мягко мерцала, и в прикрытых глазах Малфоя, смотрящих с непонятным выражением, тоже качалось жидкое золото. Или это отблески огня давали такой эффект? Гермиона продышалась и отодвинула адскую смесь подальше.

— Знаете, — проглотив горько-сладкий ком, сипло созналась она, — с каждой минутой я все меньше понимаю, что здесь происходит.

Джинни вдруг рвано вздохнула и закрыла глаза, разом постарев лет на десять. Драко пожал плечами, обошел столик и сел рядом с ней.

— Иногда, Грейнджер, все оказывается именно таким, каким выглядит со стороны. Выключи на пару минут голову, забудь, что слышала и просто оглянись вокруг. И снова оглянись, когда вернешься в приютившее тебя милое семейное гнездышко. И еще раз — возле дома Министра… Все, что бросается в глаза — вот оно и происходит… Поттер, хватит ломаться, — вдруг невпопад закончил он и, отставив стакан, решительно похлопал себя по коленям. — Иди сюда.

Выключить голову показалось дельным советом — сейчас в ней была такая каша, что собственная беспомощность уже тихо бесила.

— Исчерпывающее объяснение, — пробормотала Гермиона, глядя, как ее подруга без возражений вытягивается на диване и очень естественно, словно делала так миллион раз, устраивает ноги на коленях у Драко, — Гарри вчера был гораздо красноречивее…

Малфой едва заметно поморщился, устроился удобнее, и его пальцы принялись ловко разминать ступни. Усталое лицо Джинни постепенно разгладилось, и до них донесся еле слышный стон удовольствия. Гермиона, решив ничему больше не удивляться, снова ухватилась за стакан, как будто бренди, мятным ликером и абсентом можно было отгородиться от неприглядной действительности. Хотя… Гарри почему-то сочувствовать не хотелось. Вот ни на кнат.

— Вы… гм… любовники?

Они одновременно рассмеялись.

— Поганая наследственность Уизли, — не прекращая массажа, снисходительно пояснил Драко. — Плохие вены. Она сутками на каблуках, ноги отекают, а на твою гнусную инсинуацию я все же отвечу — нет, Грейнджер, и еще раз нет. Мы не любовники.

— Мы не любовники, — хитро покосившись на него, подтвердила Джинни, — и никогда ими не были, Герм. Драко помешан кое на ком и думает, что я не догадываюсь. А со мной он просто дружит. С далеко идущими це… Ай! Больно, Малфой!

Драко промолчал, но чуть порозовевшие скулы и посланный ей выразительный взгляд говорили сами за себя. Миссис Поттер легкомысленно захихикала, толкнула его пяткой в бедро и снова расслабилась с долгим блаженным выдохом.

Второй, торопливо сделанный глоток «Дракониса» показался уже не таким обжигающим, зато в выключенной голове заметно прояснилось. По крайней мере, обозначился четкий круг вопросов, ответы на которые хотелось бы услышать в первую очередь.

— Так, — решительно сказала Гермиона, — давай по порядку, Джин, — вот что-что, а помешательство Драко в данный момент ее интересовало меньше всего. — Я правильно услышала — здесь, в Мэноре, мы можем говорить спокойно?

— Можем, — щурясь, мурлыкнула Джинни. — Ммм, вот здесь сильнее…

— При Малфое, который даже не твой любовник.

— Грейнджер, — Драко поднял глаза, — если хочешь по порядку, отдели сначала зерна от плевел. Голые факты от домыслов, которых, я уверен, у тебя накопилось с избытком. А фактов только два: первый — Шеклболт, формально оставаясь Министром, не рулит уже больше года; и второй — Поттер хочет, чтобы ты оказалась как можно ближе к министерскому телу. Вошла, так сказать, в доверие.

Гермиона многозначительно кашлянула.

— А вот тебе и третий факт, — подала голос Джинни. — Мы с Драко тоже этого хотим. Только… наши конечные цели от целей Гарри немного отличаются.

— Ага, — энергично кивнула Гермиона, — а вот мне и четвертый факт: есть Гарри, а есть вы с Малфоем. На разных полюсах.

Ответом было молчание, сказавшее ей больше любых слов, и синхронное пожатие плечами. Гермиона вздохнула:

— Шеклболт, и это тоже можно прибавить к фактам, хочет одного — чтобы его оставили в покое. Гарри, который рулит — и довольно успешно рулит, судя по вашему дому и твоим безделушкам, дорогая, — тем не менее, пытается вернуть Министра на его законное место. И, — она поболтала в стакане остатками коктейля, — если во всем этом есть какая-то страшная интрига, то, простите, я ее не вижу.

— Гарри так сказал, Герм, — Джинни приподнялась и сосредоточенно пошевелила ступнями. — Но Драко прав — Поттеру нужно только то, чтобы Шеклболт, который сейчас никому не позволяет к себе приблизится, подпустил тебя поближе. Ему нужно, чтобы Министр стал тебе доверять, а дальше… Вариантов много. Возможно, вдруг появятся разработки некоего волшебного зелья, способствующего возврату магии. И, как думаешь, из чьих рук Кингсли это зелье безбоязненно примет?

Гермиона несколько секунд обдумывала услышанное, а потом медленно поставила стакан обратно на столик.

— Джин, ты только что намекнула, что Гарри планирует с моей помощью избавиться от Министра? — неверяще спросила она. — Или мне все-таки послышалось? От беспомощного слепого сквиба, который сам, добровольно, от всего отказался?

Они обменялись красноречивыми взглядами, и Малфой душераздирающе вздохнул:

— А я тебе говорил, что она поймет все буквально, Поттер… Грейнджер, я отвечу с конца. Ты, вероятно, в силу своего… происхождения не в курсе, но в магическом мире Министр не может так просто взять и отказаться от должности. Отставка Министра принимается при чрезвычайных обстоятельствах, вспомни того же Фарджа, который замарался по самое некуда. А Шеклболта общественность любит. Он герой войны, бесстрашный аврор и очень уважаемый маг. Кто ж ему даст уйти? Даже слепому, даже потерявшему магическую силу. Тем более, когда рядом с ним — такая деятельная правая рука… И Кингсли это прекрасно понимает. Поэтому и спрятался в Норфолке, где концентрация магов самая маленькая во всей Британии. А в Поттер-Хейем он вообще единственный волшебник.

— Я в курсе, Малфой, — Гермиона его очередного завуалированного «грязнокровка» предпочла не услышать. — Но даже если так… Он сидит себе в своей маггловской деревне, никого не трогает и категорически не желает возвращаться. Почему нельзя оставить все, как есть?

— Потому что нельзя, — Джинни села и засунула ноги в подсохшие туфли. — Здесь Поттер сказал тебе чистую правду — ради спокойной и стабильной обстановки в стране Министр должен сидеть не в деревне на краю света, а в своем кабинете. Живой и относительно здоровый. Поэтому физически избавляться от Шеклболта Поттеру не выгодно. И… Гарри все-таки не монстр и не хладнокровный убийца, Герм. Он…

— …просто потерявший всякий нюх самовлюбленный мудак, — глядя в потолок, гладко вставил Драко.

— Ну… — Джинни усмехнулась, — да. Только возвращенный Кингсли, будь он хоть трижды слепым и сквибом, все равно останется прежним Кингсли. А такой он Поттеру не нужен. Сейчас, когда Гарри распробовал всю сладость абсолютной власти, ему нужна послушная марионетка. И — да, проклятая стабильность, чтобы и дальше спокойно делать свои дела.

— О.

— Именно. Поэтому ты бы поила Шеклболта не отравой, а чем-нибудь, подавляющим волю. Чем-то вроде жидкого Империо — в лабораториях Аврората, представь себе, уже изобрели и такое.

Гермиона закрыла глаза и сжала пальцами виски. Пожалуй, многовато информации для одного дня… Но потом вспомнилась тусклая, покрытая налетом ручка на двери кабинета Министра, вспомнился роскошный особняк Поттеров и лезущий изо всех щелей запах давней, настоявшейся лжи. И паззл в голове начал понемногу складываться.

— Хорошо, — она встала и подошла к окну, за которым уже была непроглядная темень, — допустим. Но неужели Гарри все это время сидел без движений и лишь вынашивал некие абстрактные планы? А тут увидел меня, и его осенило — о, вот же он, выход! Зная Поттера, как-то не верится.

Драко хмыкнул и, поднявшись следом, снова зазвенел стаканами:

— Поттер с самого начала допустил огромную тактическую ошибку, по сути, связав руки самому себе. Я имею в виду купол, Грейнджер. Представляю, как он сейчас кусает локти, ведь эта благородная инициатива — максимально обезопасить Министра — целиком и полностью его. Шеклболт за границы сферы не выходит, не знаю, паранойя это или трезвый расчет, но магией теперь его не достать. И внутрь ничего магическое попасть не может, ни самое банальное Бодроперцовое зелье, ни даже сова с запиской. И да, ты права, от тебя бы потребовалось и вытащить Кингсли наружу, иначе как бы ты его… лечила? Держи.

Гермиона закрыла рот и взяла новую порцию «Дракониса». На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в очаге.

— А тот случай, — машинально сделав глоток, вдруг вспомнила она, — с якобы забравшимся к нему вором и выстрелами? Все действительно так и было? Или…

— Гм… — Джинни отчего-то виновато покосилась на Малфоя, а тот неожиданно рассмеялся, — почти. Только это был не вор. Это…

— Это был я, — Драко оттянул ворот мантии и продемонстрировал неровный шрам, тянущийся от ключицы и вниз по плечу. — Шеклболт тогда, даром, что слепой, гонял меня с дробовиком по всему дому. Чуял он меня, что ли?.. И все-таки достал, перед самым забором. Было немного… неприятно и кроваво.

— А полез ты к нему затем, чтобы… — Гермиона, не договорив, вопросительно вздернула бровь. Они опять переглянулись, и за Малфоя, помедлив, ответила Джинни:

— Понимаешь… Случаев, когда волшебники теряли способность к магии, в истории не так много. Но известно, что каждый раз это случается внезапно, под воздействием какого-то сильного потрясения. Я специально перепроверила — Шеклболт оказался единственным, от кого магия уходила постепенно. Как будто… — она вдруг замолчала и отвернулась.

— Как будто что-то высасывало ее, — тихо закончил Драко. — И мы подумали — мало ли, вдруг в доме, еще до того, как Поттер повесил свой купол, оказалось нечто? Такие темные артефакты еще встречаются, правда, очень редко. Но шансов получить приглашение на чашку чая у меня было еще меньше, чем у Джин. Поэтому и полез, в надежде, что…

Гермиона задумчиво кивнула. Джинни вздохнула:

— Вот мы и вернулись к факту номер три, Герм. Мы тоже хотим, чтобы ты была как можно ближе к Министру, но только для того, чтобы понять, почему от него ушла магия. Зрение ему, конечно, не вернешь. Но магическую силу…

— Моя идея, кстати, — самодовольно вздернув подбородок, добавил Малфой. — Я решил сыграть с Поттером на опережение и использовать то единственное, против чего у него никогда не было шансов. Твои мозги, Грейнджер.