Гарри Джеймс Поттер - человек и велосипед (джен)

Случай в музее стоил Гарри самого долгого на его памяти наказания. К тому времени, когда ему позволили снова выйти из чулана, наступили летние каникулы, и Дадли уже успел сломать свою новую видеокамеру, разбить радиоуправляемый самолет и, впервые сев на гоночный велосипед, сбить переходившую на костылях через Тисовую улицу миссис Фигг. Гарри выпустили, но лабораторию не вернули и запретили заниматься экспериментами в доме — остался только чердак гаража. Так его еще не наказывали. Мальчик не понимал, что происходит. Ясное дело, что случай был совершенно из ряда вон выходящий, но у него сложилось такое впечатление, что дядя с тетей не собирались обсуждать с ним этот эпизод. Это было очень странно. Один лишь Дадли был счастлив: по его версии, они с Гарри вдвоем чуть не погибли в музее, едва успев спастись. Гарри-Виталик решил подумать над странным поведением тети и дяди потом. Сейчас же ему нужно было вернуть свою комнату, поэтому весь срок наказания он вел себя идеально, фантазируя ночами, что же произошло с его приемником.

Наконец-то он вошел в свою комнату. Приемник так и лежал на столе. Мальчик печально вздохнул, потер рукой шрам на лбу и пошел к выходу. Что-то заставило его обернуться, и он заметил, что радиоприемника на столе уже не было! Гарри прикрыл дверь и начал осматривать свою комнату в поисках приемника. Это было затруднительно, потому что здесь стоял вечный творческий бардак. Он нагнулся посмотреть под шкафом, и в пыльной темноте его что-то тяпнуло за нос. Мальчик взвыл от неожиданной боли. Не успел он потереть нос, как что-то укусило его за попу, потом за ухо, потом за мизинец. К счастью, Гарри сумел поймать это что-то. В его ладони лежал миникон и громко хихикал. Гарри не верил своим глазам. У него получилось! Получи-и-илось! И он счастливо рассмеялся мини-кону в ответ.

— Назову тебя Хедвиг.

Хедвиг, кажется, ничего не имел против и нежно ущипнул Гарри за палец.

Когда на следующее утро Гарри вышел к завтраку, на кухне стоял отвратительный запах. Похоже, он исходил из большого металлического корыта, стоявшего на плите. Гарри подошел поближе, чтобы взглянуть.

— Что это? — спросил он у тети Петунии. Она поджала губы, закатила глаза к потолку и застонала.

— Джинсы-варенки для Дадли, — ответила она, — компенсация за школьную форму для Смелтингса.

Сладенький Дадличек не оценил материнских слез и торжественности момента, когда предстал в коричнево-малиновом фраке, оранжевых бриджах, плоской соломенной шляпе и с узловатой тростью в руках. Гарри ничего не сказал — он и так боялся, что, наверное, сломал пару ребер, сдерживая хохот. Какое счастье, что он идет в местную, государственную школу Стоунволл Хай.

Морща носы от запаха, источаемого новыми модными джинсами, вошли Дадли и дядя Вернон. Дядя Вернон, как обычно, раскрыл газету, а Дадли со стуком положил на стол свою школьную трость, которую теперь повсюду таскал с собой.

Раздался щелчок заслонки почтовой прорези в двери, и на коврик шлепнулись письма.

— Принеси почту, Дадли, — сказал дядя Вернон из-за газеты.

— Пусть Гарри принесет.

— Гарри, принеси почту.

— Путь Дадли принесет.

Дядя Вернон отвесил обоим подзатыльники. Гарри нехотя пошел за почтой. На коврике лежало три письма: открытка от Мардж, сестры дяди Вернона, отдыхавшей на острове Уайт; коричневый конверт, судя по всему — со счетами; и письмо для Гарри.

Гарри отдал почту дяде Вернону, а сам поднялся в свою комнату, уставившись на странное письмо. Конверт был толстым и тяжелым, из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марки не было.

«Мистеру Г. Поттеру

Чулан под лестницей,

дом 4, Тисовая улица,

Литтл Уингинг,

графство Суррей».

Перевернув конверт, Гарри увидел на обратной стороне багровую сургучную печать с гербом: лев, орел, барсук и змея окружали большую букву «Х». Гарри распечатал письмо и прочитал:

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС

Директор школы: Альбус Дамблдор

(Орден Мерлина первой степени, Великий Колдун, Главный Чародей, Верховный независимый член Международной Конфедерации Магов)

Уважаемый мистер Поттер,

Мы рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь со вложенным списком всех необходимых книг и принадлежностей.

Занятия начинаются 1 сентября. Мы ожидаем вашу сову не позднее 31 июля.

С уважением,

Минерва МакГонагалл,

Заместитель директора».

Гарри развернул второй лист бумаги и прочитал:

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС

Форма

Студентам-первокурсникам требуется:

1. Три комплекта простых рабочих мантий (черные).

2. Одна простая остроконечная шляпа (черная).

3. Одна пара защитных перчаток (из шкуры дракона или аналогичные).

4. Один зимний плащ (черный, с серебряными застежками).

Обращаем внимание, что вся одежда учеников должна иметь метку с именем.

Учебники

Все ученики должны иметь при себе следующие книги:

«Стандартная книга заклинаний (1 уровень)» Миранды Госхок.

«История магии» Батильды Бэгшот.

«Теория магии» Адалберта Уоффлинга.

«Руководство по трансфигурации для начинающих» Эмерика Свитча.

«Тысяча волшебных трав и грибов» Филлиды Споры.

«Магические настои и зелья» Арсениуса Джиггера.

«Фантастические животные и где их искать» Ньюта Скамандера.

«Темные силы: руководство по самообороне» Квентина Тримбла.

Прочие принадлежности:

— 1 волшебная палочка;

— 1 котел (оловянный, стандартного 2-го размера);

— 1 набор стеклянных или хрустальных флаконов;

— 1 телескоп;

— 1 комплект медных весов.

Студенты могут также взять с собой сову, ИЛИ кота, ИЛИ жабу.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ ЗАПРЕЩЕНО ИМЕТЬ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ».

— Ожидают сову? Пфе! И не лень же кому-то было озаботиться даже пергаментом. — Гарри пожал плечами, смял письмо в шарик и кинул его в мусорную корзину, затем положил в карман своего миникона и отправился на чердак.

На следующий день Гарри-Виталик сидел у себя в маленькой комнатке и сооружал систему веревок и грузиков (бутылок из-под Колы с налитой в них водой), которая при открытии двери срабатывала бы, дергая за шнурок выключателя и зажигании света. Откроешь дверь — свет загорается; закроешь ее за собой — свет выключается.

Мальчику пришлось все это объяснить своему кузену, который принес ему письмо.

— Круто, Гарри! Сделай мне так же, а то я постоянно забываю гасить свет, — восхищенно произнес Дад. — Кстати, тебе тут пришло письмо. «Мистеру Г. Поттеру, Самая маленькая спальня, дом 4, Тисовая улица»...

— Выкинь его в корзину, — махнул рукой Гарри, скользнув взглядом по знакомому конверту из желтоватого пергамента.

— И что — даже не откроешь?

— Нет.

— Как знаешь, — пожал плечами Дадли — он просто списал это на странность своего двоюродного брата.

Гарри ходил кругами по своей новой комнате. Кто-то знал, что он сегодня ночевал не в чулане. Означало ли это, что они попытаются написать ему снова? И зачем им вообще это нужно?

На следующее утро, как обычно, Вернон сидел за кухонным столом, раскрыв утреннюю газету; тетя Петуния возилась с завтраком. Мальчишки еще спали.

Раздался щелчок заслонки почтовой прорези в двери, и на коврик шлепнулись письма.

— Что-то нам в последнее время слишком часто стали слать письма, — пробурчал дядя Вернон и отправился за почтой. Он поднял с пола три письма из желтоватой бумаги, которые были подписаны зелеными чернилами. Все для Гарри Поттера. Вскрыв одно, он тряхнул его, чтобы оно развернулось, и быстро взглянул на текст. Его лицо превратилось из красного в зеленое быстрее, чем переключается свет у светофора. Но на этом дело не закончилось. Очень скоро оно стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша. В двух остальных письмах было написано то же самое.

— П-П-Петуния! — ахнул он.

Тетя Петуния с любопытством взяла пергамент и прочла первую строчку. Сначала она выглядела так, будто готова была упасть в обморок, потом схватилась за горло и захрипела, словно от удушья.

— Вернон! О Господи… Вернон!

Они уставились друг на друга.

— Что же теперь делать?.. — спросила дрожащим голосом Петуния, прижимая передник к себе. — Может, нам следует написать ответ? Сказать им, что мы не хотим…

У нее на глазах приходил конец спокойной, размеренной жизни...

На следующий день, когда отчаянно зевающий Гарри-Виталик вышел на кухню, Петуния и Вернон уставились на него, будто чего-то ожидая.

— Э-э-эм, что-то случилось? — осторожно спросил мальчик, намазывая джем на тост.

— Нет... э-э-э, да, Гарри, мы хотели бы поговорить насчет тех писем... — начала было тетя, но племянник прервал ее, махнув рукой.

— Какой-то розыгрыш, ерунда.

Вернон и Петуния переглянулись.

Сначала мальчик было решил, что они шутят, но родственники не умели шутить, особенно тетя Туни. Они реально выглядели взволнованными. Гарри переводил взгляд поочередно с тети на дядю. И понял, что, по крайней мере, они оба верят в эту несусветицу. Сверху донесся спасительный скрип лестницы — это Дадли спускался к завтраку, и Гарри был этому невозможно рад. Ему необходимо было время. Время, чтобы все проанализировать и обдумать.

Он лежал на старой раскладушке, покачивая ногой и поигрывая мячом на веревочке. Были слышны лишь глухие удары мячика об ладонь. Теперь он мог найти объяснение своим внезапно отросшим бровям, которые он спалил, когда у него загорелось мусорное ведро, а также постоянно выходящим из строя приборам и лопающимся лампочкам. Хотя нет. Вот отросшие за день новые брови — это необъяснимо, да.

«Оставили на пороге только с запиской, не позаботившись о документах. Значит, с этой стороной жизни у ведьм и колдунов как-то не очень. Пишут на пергаменте, судя по всему — пером, а письма отправляют совами, значит, с техническим прогрессом у них туго. Почему? Они не контактируют с “внешним” миром? Насколько они отсталые?»

Но главное, что скорее мучило Виталия, — это магия. МАГИЯ? Это просто не укладывалось в его понимание. Перечислив мысленно список предметов из письма, Виталик не мог понять, КАК. ЭТО. РАБОТАЕТ? Насколько могущественна цивилизация магов, и имеет ли она реальную опасность? Отсталые и могущественные? Что за ерунда? И, главное, он имеет к этому какое-то отношение.

Мальчик снял очки и устало потер переносицу. Он чувствовал себя, как тот гештальт, который не может собраться воедино. До этого утра в жизни Гарри-Виталика все было максимально прозрачно, и всего пару часов, как его уже этот привычный мир содрогнулся в слишком мощном толчке необъяснимой фигни.