За кулисами истории (гет)

Итак, я сообщил Роджеру, что меня приняли на бесплатную основу, но все равно батрачил целый месяц на то, чтобы купить вещи и добраться до Лондона, где и находился таинственный Косой переулок. Как сказала маман, именно там покупаются все волшебные прибамбасы, но ехать туда она, конечно, не будет.

Вообще не понятно, чего ожидал Малфой. Я как бы в курсе, что моя мать — не самый достойный член общества. Я снимал ее с детской горки, когда она напилась, застряла в тоннеле на самом верху и принялась пугать малышей; я видел, как она кидается гусеницами в прохожих; как пытается обокрасть свой же собственный дом. Единственный факт, ставший для меня новостью, состоял в том, что она родилась в семье мажоров и должна была стать мадамой-премадамой, а стала той, кто каждый день ходит по улицам в драной одежде походкой одноногого паучка Джонни…

Да-да. Джинджер оставить у себя нельзя, но, когда я ее отпустил, она приземлилась на зеркало и чуть не убила Джонни. Я отобрал бедолагу, Джинджер улетела в Хогвартс, а я каждый день в качестве извинений теперь совал в паутину живых мух и комаров.

Так вот, работал я, как проклятый, и в конце месяца в кармане набралось около 150 фунтов. Неплохая сумма для такой босоты, как я.

После долгих уговоров, Роджер отпустил меня в Лондон одного. Я сходил к дяде Изе и тете Саре. Их сын Мойша работал на станции и провез меня зайцем до Лондона. Еще он сказал, что обратный поезд в восемь вечера, и, если я опоздаю, то никто меня ждать не будет.

И вот, я стою, как дебил, на вокзале и понимаю, что в городе я нахожусь первый раз. И что Лондон — очень большой город с кучей очень больших домов и миллионами людей. И мне нужно найти малюсенький невидимый для большинства из этих людей бар, то есть я даже дорогу не могу спросить.

Я посмотрел на часы в центре вокзальной площади. Полдень. Хорошо еще, что время есть.

Итак, я пошел в сторону центра, внимательно глядя по сторонам, в надежде, что случится чудо. Чуда не произошло. Я спросил время у прохожего. Два часа и тридцать две минуты. Такими темпами я точно опоздаю на обратный поезд с Мойшей!

Но я же говорил, что могу выйти из любой ситуации. Поэтому для начала я спросил, как пройти к Биг Бену. С тяжелым сердцем отдав полфунта за билет на автобус, я думал о том, какой я редкостный болван.

И вот они, самые известные часики планеты. Как три двадцать?! Я же еще никуда не успел!

Встав на хорошо просматриваемую территорию я постарался сосредоточиться. Мой план был прост. Статут секретности нарушать нельзя, а если нарушишь, то придут здешние фары и арестуют. Но я еще маленький, меня арестовывать нельзя. Однако игнорировать магические всплески в центре Лондона тоже нельзя. Итак, придут фары, сотрут всем память и объяснят, как дойти до этого Дырявого Котла.

Я потратил еще полчаса на бесплодные попытки сотворить хоть что-то из ряда вон выходящее. В конце концов, булыжник на мостовой отрастил себе голубиные крылышки и принялся летать вокруг меня, привлекая столь необходимое мне внимание туристов и коренных жителей. Не прошло и десяти минут, как в воздухе возникли ребята в халатиках и начали решать проблему.

Я, не теряя времени подбежал к одному из них, с усами, как у барона Мюнхгаузена.

— Дяденька аврор, подскажите, как пройти в Косой переулок?

— Не мешай, пацан, иди у мамы спроси. И больше не колдуй на людях, — бросил мне Мюнхгаузен на ходу.

— Вообще-то я за этим и наколдовал, чтобы появились маги и помогли мне!

Мюнхгаузен наконец-то обратил на меня внимание и слегка завис. Воспользовавшись паузой, я выдал ему только что сочиненную легенду.

— Я гулял с другом в Косом. Потом мы решили посмотреть на магглов и я заблудился. Хожу тут уже часов пять! Решил намагичить чего-то, чтобы маги меня нашли. Доставьте меня в Косой, родители, наверное, уже с ума сошли!

Мюнхгаузен послушал мою историю и рассмеялся.

— Ну, находчив! Не пропадешь, малой! — он потрепал меня по голове, — Только я не аврор, я обливиатор. Мы сейчас все зачистим, а потом сдадим на руки семье. Если нет — аврорам, а они семье.

Упс, это уже не очень хорошо. В Косом-то меня никто не ждет. Но да ладно, по ходу разберемся.

Я прождал еще минут десять, а потом Мюнхгаузен взял меня за руку и приказал не отпускать ни за что. Меня как будто протянули через самую узкую водопроводную трубу. Но уже через несколько мгновений я стоял на мостовой напротив вывески «Дырявый Котел».

Это было настолько быстро и удивительно, что меня стошнило. Однако не зная, насколько эти перемещения обычны для нормальных детей волшебников, больше ничем я своего шока не показал.

Мюнхгаузен даже не рассердился незаметным движением палочки убрал содержимое моего желудка с глаз долой. Эх, а тут все мои бутерброды…

— Не аппарировал еще? — усмехнулся волшебник, — Ничего. Постарше станешь — привыкнешь и будет легче.

Я неопределенно кивнул, чтобы не проколоться и позволил обливиатору идти впереди — все равно я не знал дороги.

Бар оказался вполне приличным по нашим скромным деревенским меркам. Там и сям сидели ряженые колдуны и волшебницы в остроконечных шляпах и дурацких халатиках, а за барной стойкой суетился пожилой маг возле которого бегал мальчишка лет семи наперевес с веником.

Мюнхгаузен кивнул старику и прошел в дверь, обыкновенно ведущую на задний двор. Тут же заднего двора не было, зато присутствовала стена из кирпича. Я решил особо не возникать по этому поводу — и правильно сделал. Мюнхгаузен постучал волшебной палочкой по определенным кирпичам, позиции которых я, конечно же, прозевал, это же я.

И тут стена разъехалась в разные стороны, открывая мне — я абсолютно точно знал это — Косой переулок.

Маленькие магазинчики в разных стилистических оформлениях, толпы причудливо одетых волшебников, причем судя по их одежде, ориентация большинства была… Короче натуральные лорды тут повсюду. Разноцветные платья на мужчинах резали глаз, но здесь было настолько потрясающе, что я бы смирился даже если бы все они носили чулки.

Это было похоже на сказочный город. Я смотрел на него во все глаза и не мог пошевелиться. Не мог понять, как мама могла променять ЭТО на грязные трактиры. Глаза своевольно разбегались, и я даже не пытался собрать их в кучу.

И тут раздался голос обливиатора:

— Ну как, видишь своих?

Черт, я уже почти забыл про него.

Я затравленно озирался по сторонам в поисках чуда, но мой сопровождающий истолковал это по-своему.

— Не пугайся, сейчас пройдем вперед, к Гринготтсу и может быть встретим твоих по дороге.

И мы пошли вперед. Я рассматривал прохожих так жадно, словно и впрямь рассчитывал найти среди них знакомые лица, но их все не было и не было, как ни странно. Нужно было срочно отделаться от этого Мюнхгаузена. А значит — время для экспромта. Эх, была не была!

Я присмотрелся к прохожим.

Какой-то мужчина в нежно-голубом плаще. Сразу видно, из этих, из лордов. Отменяется.

Женщина в темном платье с кружевами и пышной юбкой, вычурной шляпой… Явно какая-то состоятельная и известная мадам, тоже не то.

Какой-то бомж. Семья с кучей детей, кто-то да выдаст. Клевый дедан с бородой до земли, халатик весь в фиолетовых ананасах. Еще один лорд. О, пацан!

— Руди! — завопил я, догоняя испуганного пацана. С выражением неописуемого счастья на лице я обнял офигевшего парня и шепнул на ухо «подыграй мне», — Руди, где же ты был! Я пять часов ходил среди магглов! Где мама? Где тетя Салли? Джонни сильно расстроился? — ну нравится мне это имя.

Пацан быстро врубился, молодчина. Встряхнув чернявой шевелюрой, безошибочно определил целевую аудиторию и с честными глазами бросился на шею обливиатору.

— Спасибо вам, сэр! Мы так перепугались. Я буквально на секундочку отвернулся, а его нет! Думал, меня мама убьет! — тут парнишка повернулся ко мне, — Мама дома, места себе не находит, по каминной сети опрашивает знакомых. Тетя Салли поднимает на уши родню, меня на шухере поставили. Джонни тоже где-то тут ходит, недавно его видел.

На этот концерт по заявкам с интересом смотрели прохожие, а особенно — тот бородач в аляповатом халатике. Крутая борода, если честно. И волосы. И не лысеет. Такая белоснежная. Как он за ней ухаживает? Ах да, о чем это я?

Мюнхгаузен улыбнулся:

— Ты уж присмотри за другом, Руди, — попросил он паренька, — И больше не теряй.

— Да, сэр! Конечно, сэр! — отрапортовал чернявый и потащил меня за собой, держа за руку.

— Зовут-то тебя как? — успел крикнуть мне Мюнхаузен.

— Питер Петтигрю, — выпалил я, утягиваемый мальчуганом в неизвестном направлении, — До свидания! Спасибо!

Свернув за угол, мальчишка остановился и расхохотался во весь голос.

— Здорово мы его, а? — прыснул он, зажмурившись, — Я Сириус.

И он протянул мне руку, а я незамедлительно пожал ее, улыбаясь в ответ.

— А я Питер.

— Это я уже понял, — фыркнул Сириус.

— Спасибо тебе, Сириус. Если бы не ты, могли бы возникнуть осложнения. А ты шустро соображаешь, — похвалил я нового знакомого.

— А то, — вздернул нос мальчишка, — Так за что он тебя поймал?

— Если честно, то это я его поймал и использовал в своих интересах, — мда, как-то пафосно прозвучало.

Судя по выражению лица Сириуса, он думал о том же.

— Слизерин?

Это что за зверь?

— Будь здоров, — наугад брякнул я, наблюдая за изменившимся в лице парнишкой.

— Ты не знаешь Слизерина? Как ты вообще на Косой попал-то?

— Я проехал зайцем из деревни на поезде до Лондона, потом два часа слонялся по улицам, доехал до центра, заставил камень отрастить крылья, дождался обливиаторов и попросил одного из них меня проводить, — зато я честный.

— Врешь, — фыркнул Сириус, исподлобья взглянув на меня.

— Нисколько. Всю жизнь с магглами жил, про Хогвартс знал не так уж много, полукровка. А тут письмо, надо вещи покупать. Родители не довезут, пришлось самому ехать.

— Задери меня мантикора, — присвистнул Сириус, — Да ты тот еще прохвост.

Это прозвучало даже как-то одобрительно, мне нравится этот парень. Люблю, когда меня хвалят.

— Так что за Слизерин?

— В Хогвартсе идет распределение в соответствии с твоими чертами характера. Есть четыре факультета. Слизерин — это факультет амбициозных, способных приспособиться ко всему на свете. Вся моя семейка там училась. Он враждует чуть ли не самого основания с Гриффиндором. На Гриффиндоре учатся смелые и благородные волшебники. Равенкло — факультет для умников и нестандартно мыслящих ребят. Хаффлпафф — преданные и трудолюбивые, а также все те, кто вообще никуда больше не годится.

Хм. Я приспособленец, к тому же хочу стать важной шишкой. Благородства во мне чуть, смелости тоже никакой — когда Роджер задает прочитать новую книгу я даже возражать боюсь. Что до Равенкло — я точно не умный, так все говорят. Хотя мыслю не стандартно, это точно. Хаффлпафф — верность и трудолюбие. Ну, это вообще не смешно. Я не люблю труд, я люблю то, что за этот труд получают. А верность?.. Мне одиннадцать, откуда я знаю?

— А ты на каком факультете? — решил я спросить на всякий случай.

Парнишка как-то сразу смешался и словно бы задумался.

— Я только поступил, — наконец ответил он, — Не знаю пока.

Неприятная тема? Ладно, опустим.

— Слушай, а куда мне надо идти, чтобы купить все товары к школе? — я решил перейти к делам насущным, — Только не очень дорого, у меня всего сто сорок девять с половиной фунтов.

Сириус нахмурился.

— Фунты? Это же маггловские деньги, да? С ними в Гринготтс надо, это наш банк, там тебе поменяют на галлеоны.

Банк. Ни разу не был в банке. И уж конечно маленький мальчик, который хочет поменять деньги, ни у кого не вызовет подозрения.

Я не преминул тут же высказать это Сириусу.

Тот почесал затылок и вынужден был со мной согласиться.

— Ты прав. Только если попросить кого, — размышлял вслух мой новый знакомый, — А кого? Моя матушка точно менять ничего не станет.

Попросить? Это можно.

— Слушай, веди меня к этому вашему банку. На месте сориентируемся.

Тот прищурился в лучших традициях Веселого Роджера.

— Так же, как ты сориентировался, когда потерялся в Лондоне?

— Да.

— Я в деле.

И мы пошли к банку. На подходе к странному сооружению, явно построенному архитектором, который за что-то обиделся на перспективу, я принялся снова вертеть головой по сторонам.

Сплошные лорды какие-то и очень важные мадамы. Хоть бы один нормальный человек.

О, бородач в цветном халатике! Второй раз за день его вижу. Точно знак.

— Простите пожалуйста, — интересно почему это Сириус так в лице переменился, — Вы мне не поможете? Мне очень нужно поменять фунты на галеоны, а родители не могут, потому что они… болеют сильно.

Даже не соврал. Алкоголизм — это болезнь.

Бородач улыбнулся и немного посверкал на меня стеклами очков-половинок.

— Почему бы и не помочь молодому человеку? — добродушно прокряхтел старик, а Сириус после этих слов побледнел еще больше.

Бородач двинулся к дверям банка, и мы поспешили за ним, хотя цвет лица Сириуса меня и напрягал.

Что-то было определенно не так.

Мы достаточно быстро поменяли деньги и дедан даже дал нам по лимонной дольке. Хотя, видимо, он не рассчитывал, что мы их возьмем, и расставался со сладостями с заметным сожалением. Ну, я никого за язык не тянул.

Когда дедушка все-таки ушел, я отобрал у Сириуса его часть конфет и уже хотел было наконец-то спокойно осмотреться, как моего спутника наконец-то прорвало.

— Питер! Ты совсем спятил?! Ты знаешь хоть кого ты только что использовал в качестве домового эльфа на побегушках?

— А кто такой домовой эльф? — задал я самый важный на тот момент для меня вопрос.

— Какая разница? Это же, мантикора тебя раздери, сам Дамблдор!

Имя-то какое знакомое… Где-то я его уже слышал.

— Давай по порядку, — я тряхнул головой, — Кто такой домовой эльф?

Сириус взвыл.

— Полурослики, выполняющие роль прислуги в волшебных семьях, — пояснил он, догадавшись, что от вопроса не отвертеться.

— Так бы и сказал сразу, — хочу этого полурослика, — А Дамблдор кто?

Мальчик обреченно посмотрел на меня грустными, отчаянными синими глазами.

— Ты письмо из Хогвартса вообще читал? Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, директор Хогвартса и Верховный Чародей, глава Визенгамота!

Ах да… Точно.

— То есть я влип? — уточнил я на всякий случай, — А мне он показался нормальным…

Сириус покачал головой и, если честно, я не понял, что это значит.

Но, решив наплевать на все прочие проблемы моей нелегкой жизни, в том числе и на ту, что директору своей будущей школы я запомнился в облике жулика, я предложил Сириусу заняться одной важной вещью, ради которой мы оба сегодня пришли в Косой. Пойти по магазинам.

В ответ мой новый знакомый прищурился и озорно тряхнул кудрявыми волосами.

— Только аккуратно. Я от матушки сбежал, не стоит попадаться ей на глаза пока что.

— Ух ты. А зачем?

Сириус посмотрел на меня, как на полного идиота. В который раз за день.

— Ты что, ни разу с родителями по магазинам не ходил? Скука смертная. Чопорное хождение по струнке без малейшей возможности ввязаться во что-то интересное… Не знакомо?

Ну… Когда мы с предками шли за покупками они сами ввязывались в такие интересные истории, что потом я пересказывал эти события в качестве анекдотов или страшилок — тут как пойдет — всем своим друзьям и знакомым. Видимо, кому-то не повезло еще больше. Надо не показывать вида, что мои старики алкоголики…

— Ах, ну конечно! Как же я сразу не догадался?

Мда, актер из меня никудышный. Ничего, однажды я разыграю суперкрутую сцену и все поверят в то, чего никогда не было. А пока порадуемся не слишком развитому критическому мышлению моих сверстников.

— Короче, как только мне купили палочку и мантии, я решил, что больше мне там делать нечего и сбежал. В конце концов в аптеку и книжный магазин матушка и сама сходит.

Я разглядывал Сириуса и не понимал, как может наскучить жизнь в приличной семье среди мира, полного чудес. Магия моей маман ограничивалась «Репаро», в случае поломки чего-то важного, и «Эпискеи» — в случае, когда что-то очень-очень важное соскакивало с нужного места. Магия, которая наполняла Косой переулок была другой. Куда более волшебной.

Сначала мы пошли в аптеку. Здесь жутко воняло, а к стеклу главной витрины прилипла какая-то гадость, но меня это не остановило. В конце концов, я первый раз могу увидеть внутренности дракона!

Вдоволь полюбовавшись на витрину со всякими печенками, глазами, живыми и засушенными букашками-таракашками и прочей органикой, я подошел к той самой главной витрине. Едва меня завидев, гадость отлипла, злобно на меня зыркнула и, скрывшись за завесой немытых волос отошла в другую часть аптеки, забавно одергивая женскую блузку на три размера больше. Чем-то похож на меня до встречи с Веселым Роджером.

Итак, на главной витрине был выложен новенький, и, вероятно, очень дорогой набор, очевидно, предназначенный для зельеварения. Три котла разного размера с вязью непонятных закорючек на ободке, начищенные до зеркального блеска ложки, черпаки, лупы, ножи, ножницы и тому подобные приборы из набора юного хирурга в количестве двадцати штук, а также ступки, миски, весы, мерные стаканчики… Похоже, что субъект еще тот фанатик зельеварения. Лично меня эти штуки не слабо так пугают.

Тем временем, гадость подошла к продавцу и, пробубнив что-то нечленораздельное, ткнула пальцем в стойку с бывшими в употреблениями котлами и колбами, которую я сперва просмотрел. На ней громоздилась слегка битая жизнью посуда, но в целом не настолько страшная, как мамина кастрюля и я решил, что, учитывая размеры моего кошелька, меня вполне устроит и такой вариант. Я подошел к продавцу, который еще не успел отойти от немытого мальчика и попросил его принести все, что было написано на листике-из-письма для зельеварения, тоже из старья. Коротко кивнув, продавец всучил нам гору гремящей посуды, потом уменьшил ее до кукольных размеров и обобрал на десять галеонов каждого. Пятьдесят фунтов за старые ведра, с ума сойти! Это же треть моих сбережений! Если так дальше пойдет, то мне явно не хватит на остальные покупки.

Сириус тем временем искренне развлекался, с помощью наручных часов отправляя солнечных зайчиков на лица прохожих, отчего те жмурились и рассерженно оглядывались в поисках хулигана. Я же, справедливо рассудив, что главное — купить волшебную палочку, потащил Сириуса в лавку этих самых палочек. Еще немного рассудив, я понял, что не знаю, где она находится и позволил смеющемуся Сириусу потащить туда меня.

Правда в саму лавку он отказался заходить, мотивируя это нежеланием встречаться с Олливандером, потому что тот мог настучать матушке, а этого он позволить никак не может.

В лавке было пыльно. Очень пыльно. А потом из-за кучи пыльных полок с пыльными коробочками выехала пыльная лестница с волшебником в пыльном халатике.

Тот живенько спрыгнул с лестницы и подошел к стойке.

— О, мистер Петтигрю, вы пришли за волшебной палочкой?

Так. Откуда. Этот. Перец. Знает. Мое. Имя? И чем он еще торгует, если понадобилось уточнять цель визита?

Видимо, чем-то все-таки приторговывал, судя по количеству линеек, окруживших мою тушку. Потому что как связан обхват моей головы и моя волшебная палочка? Эти показатели роста и ширины до моего совершеннолетия изменятся раз десять, так что за дичь тут мне втирают?

Олливандер вошел во вкус и начал метаться из угла в угол, обкладывая меня палочками. И что с этим делать? Ой, я кажется что-то разбил.

Хм, продавец волшебных палочек — определенно не его призвание. Потому что я перепробовал уже кучу палочек и ни одного нормального отклика.

И вот она… Каштан, сердечная жила дракона, девять с четвертью дюймов и какой-то придурковатой изогнутой формы. Явно меня ждала. Я с трепетом взял ее в руку и почувствовал родное тепло, а еще удивительную силу. Меня затопило чувством безграничного счастья. Раздался оглушительный взрыв.

Олливандер решил было продолжить поиски, предварительно устранив последствия разрушения, однако я тут же его остановил.

— Простите, мне эту палочку!

— Но она же устроила взрыв, — удивленно воскликнул Олливандер, косясь на меня, как на полоумного.

— Все в порядке, он был запланирован, — я поспешил заверить мастера в своей правоте и из палочки вырвался сноп искр.

Олливандер как-то слишком быстро вытолкал меня за дверь, предварительно забрав еще 7 галеонов. Теперь у меня в кармане лежало тринадцать несчастных галеонов и, учитывая цены этого сказочно дорогого мира, мне придется неплохо так ужаться.

Итак, мы с Сириусом пошли в книжный магазин. И в нем обнаружили уже знакомую гадость, прилипшую, на этот раз, к книжному стенду. Вот честное слово, ну хоть помыться-то можно?

Комплект учебников. Минус пять галеонов. Да совесть у них есть?

Телескоп и медные весы. Минус шесть галеонов.

— Сириус, а за галеон я смогу купить мантию, зимний плащ и шляпу? — удрученно спросил я, не особо надеясь на успех.

— Только если подержанные, — покачал головой Сириус. — Но на все вещи не хватит. Может быть на старую мантию и шляпу…

Так и случилось. В кармане осталась лишь горстка кнатов, а ходить было не в чем. Видимо, придется еще раз ехать сюда, в Косой. А я хотел насобирать хоть немного денег на школьные расходы. Видно не судьба.

Сириус в свою очередь оживился и, увидев, что я истратил все, что у меня было, потащил мою тушку в лавку с загадочным названием «Все для квиддича».

Неужели волшебники действительно летают на метлах?! Да чтоб мне провалиться. И пусть на плакатах это выглядело умопомрачительно вкупе с трюками игроков… Это же жуть как страшно!

Но через несколько минут я осознал, что не так уж много знаю о страхе.

Перед Сириусом выросла женщина в темно-синем платье, которое, вероятно, являло собой последний писк моды века, эдак, восемнадцатого. Волосы были убраны в сложную прическу, а серьги, судя по виду, стоили дороже, чем моя жизнь. Ее лицо было убийственно спокойно, каким, вероятно, оно бывало у доктора Менгеле перед операцией. Глаза, такие же синие, как у Сириуса, пытались сжечь ребенка дотла, чтобы на Земле не осталось ни одного упоминания об этом мальчике.

— Матушка! А я тебя везде ищу, — нагло улыбнулся Сириус, а потом его улыбка стала еще шире. — Позволь тебе представить Питера Петтигрю, мой новый друг, полукровка. Питер, это леди Вальбурга Блэк, моя мать.

Ух ты. На меня с таким презрением не смотрели уже месяц — с последнего визита Абраксаса Малфоя. Чувствую себя земляным червяком, если честно…

— Очень приятно, леди Блэк, — прогнусавил я, стараясь слиться с обстановкой магазина.

И тут меня осенило.

— Погоди, Сириус, — от удивления я даже перестал пугаться его матери. — Так ты тоже из этих… Из лордов?

А с виду вполне себе приличный, даже халатик не облегающий, как у Малфоя. Тьфу ты, мантия, пора привыкать.

— Мой сын, — чеканя слова произнесла леди Вальпурга, — наследник Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк.

Во попал.

Сириус хлопнул меня по плечу.

— Я напишу тебе, — пообещал он.

Я почти уверен — не владей его мать маской лица настолько хорошо, она бы сейчас перекосилась похлеще, чем Абраксас при виде своей «бывшей сестры».

Они ушли по-английски, не прощаясь. А я посмотрел на часы и понял, что на поезд я опоздал…